Текст книги "Любовь за кадром"

– Тебе действительно понравилась моя дочь, или ты обхаживаешь её, чтобы произвести хорошее впечатление?

– Ты задаешь жестокие вопросы, Саша. У тебя прелестная дочь, но если бы я только производила впечатление, то не сидела бы рядом с тобой, а могла бы пойти в ресторан Дома кино, – Наташа встала, намереваясь уйти, но Виноградов взял её за руку и усадил на место.

– Прости меня, если я нечаянно обидел тебя, но ты должна понять, что я очень ревниво отношусь к дочери, так как растил её практически сам и стоило мне это немалых усилий. Когда же я увидел, что она тянется к тебе, у меня стало неспокойно на душе.

– Если ты будешь таким же ревнивым мужем как и отцом, то мне придётся серьёзно подумать о своём будущем.

В кухню вбежала Еленка и с радостью сообщила о том, что сейчас по телевизору будут показывать новый мультик.

– Мне очень жаль, но ты посмотреть его не сможешь, – с сожалением сказал Виноградов.

– Почему это? – удивилась дочь, казалось её возмущению нет предела.

– Потому что уже девять часов и тебе пора спать. Так что попрощайся с Наташей, почисть зубки и отправляйся в свою комнату.

– Но я не могу идти спать! – убеждённо проговорила Еленка. – Я ведь ещё не убрала со стола.

Наташа откровенно рассмеялась, увидев серьёзное лицо девочки.

– Мы сегодня справимся без тебя, – улыбнулся Виноградов.

Еленка загрустила и, пожелав взрослым спокойной ночи, направилась в ванную, а Виноградов убрал со стола посуду и включил моечную машину. Наташа собралась помочь ему, но он отказался и тогда она пошла в детскую, чтобы уложить девочку спать.

Когда Виноградов закончил уборку и включил торшер, Наташа вернулась в комнату.

– Еленка крепко спит, правда она немного покапризничала, но после того как я рассказала ей сказку, сразу же заснула.

– Так ты у нас, оказывается, ещё и сказочница, – Виноградов усадил девушку рядом с собой на диван. – Я то думал, что ты просто хорошая актриса, но о любви к детям услышал впервые.

– Прости, Саша, но разве ты не знал о том, что я в течении года, до поступления в институт, работала воспитательницей детского сада?

– Ты? Никогда не поверю!

Наташа засмеялась.

– Это была потрясающая работа: тридцать детей под мою ответственность и каждый делает, что захочет. Один не ест, другой не спит, а третий совсем не слушается. Сначала я не справлялась с детьми и вечерами плакала, но потом привыкла к ним, да и малыши полюбили меня. Если бы не поступила в институт, возможно так бы и осталась работать в детском саду.

Виноградов недоверчиво посмотрел на Наташу и прибавил звук в телевизоре, где показывали старый фильм «Берегись автомобиля». Именно в этот момент началась погоня инспектора милиции за похитителем автомобилей, роль которого с блеском исполнял актёр Смоктуновский.

– Играет потрясающе! – восхитилась Наташа.

Александр обнял её и, когда она повернула голову, нежно поцеловал в губы. Наташа посмотрела на него и едва слышно сказала:

– Не надо этого, Саша. Я боюсь, да и ты сам потом жалеть будешь.

– Ну что ты, моя девочка, всё будет хорошо.

Он расстегнул пуговицу на её кофточке и рука, казалось сама, легла на её грудь.

– Нет, нет, Саша, только не сейчас! – Наташа решительно встала. – Уже поздно, мне пора домой! Ты проводишь меня?

– Да, конечно, я отвезу тебя на машине.

Они вышли на улицу, где воздух ещё сохранил теплоту весеннего дня. Наташа не стала одевать куртку, а только набросила её на плечи. В машине они долго молчали, играла тихая музыка, а потом Виноградов заметил, что девушка опять заснула, откинув голову на сиденье.

«У неё сегодня был тяжелый день», – подумал он.

Когда они подъехали к дому Наташи, он осторожно разбудил её и помог дойти до квартиры, а затем передал родителям, пожелав им на прощанье спокойной ночи.

Наконец-то наступил день отъезда в экспедицию. Съёмочная группа невероятно разрослась и заняла два вагона поезда. Механики грузили аппаратуру и оптику, ассистенты перетаскивали кофры с киноплёнкой, а осветители переносили тяжеленные ящики с угольными стержнями. Виноградов проверял всё по списку и, когда обнаружилось, что механики забыли взять кассеты для синхронной камеры, пришлось срочно посылать Игоря Беляева на студию, чтобы он привёз их.

Оператор обещал оторвать механикам головы и потребовал задержать отправление поезда, а когда состав всё-таки тронулся, на перроне появился бегущий Игорь с большим кофром в руках. В вагон его втащили в последнюю минуту. Когда все расселись по своим местам, Виноградов почувствовал, что страшно устал и у него болит сердце. Нитроглицерин нашёлся у гримёра картины Инны Михайловны и она проследила, чтобы оператор положил его под язык. Как только Виноградову стало легче, Виктор Кравцов переместился в купе к Танечке Переверзевой. Здесь пустовало место для Наташи Васильевой, но ещё за день до отъезда стало ясно, что она не успевает оформить документы на студии и поэтому было решено, что Наташа прилетит в Керчь через два дня самолётом.

Александр пришёл в купе операторской группы.

– Ну что, гвардейцы, загрустили? – улыбнулся он. – Оторвали вас от домашнего очага, увезли от любимых девушек, так что ли?

– Ну что вы, Александр Михайлович, – сказал Игорь Беляев. – Я наоборот рад, что вырвался из дому, там сейчас такое творится: сестра двойню родила, девочек. Они орут по очереди, сначала одна, а потом другая, ещё немного и я бы свихнулся.

– Двойня, это ещё ничего, – вступил в разговор механик Женя Жарков. – Хуже было бы, если бы она троих родила.

– Ну ты хватил, такого не бывает! – живо откликнулся Игорь.

– Почему не бывает? – искренне огорчился Женя, по акценту которого стало ясно, что в его жилах течёт добрая примесь кавказкой крови. – Вот моя двоюродная сестра троих родила и, ничего, вырастила.

– Так может она их по очереди рожала? – спросил Виноградов.

– Конечно по очереди! – ответил Женя. – Но это не значит, что нельзя родить троих вместе!

Его последние слова заглушил дружный смех, а Жарков недоуменно пожал плечами, как будто не понимая над чем смеются. В дверях купе появился второй режиссёр Пётр Свиридов с колодой карт в руках.

– Я слышал, что у вас тут весело, может в дурачка перекинемся от нечего делать?

– Располагайся, наш режиссёрский друг, – освобождая место у стола, иронично сказал Игорь. – Я всегда говорил, что в дурака надо играть только с режиссёрами, они, как правило, соответствуют проигравшим.

– Я сейчас отдыхаю и расслаблен, поэтому не обижаюсь на остроты операторов, – проговорил Пётр, тасуя карты.

Через несколько минут игра была уже в полном разгаре, с громкими выкриками и протестующими возгласами проигравших. А в это время в соседнем купе Таня Переверзева подкармливала Виктора Кравцова. Он ел бутерброд с колбасой, а Таня уже готовила второй с сыром, на тарелке лежали огурец, помидор и варённое яйцо. На столе стояла бутылка кваса и пива.

– Ешь мой хороший, приятного аппетита. Еды у нас с тобой достаточно, моя мама позаботилась.

– Танюшка, я так больше не могу, – с набитым ртом, проговорил Виктор. – Я ведь не очень голоден, чтобы сразу так много съесть. Оставь на потом, всё постепенно и съедим.

– Еду нельзя надолго оставлять без холодильника, ты ведь не маленький и должен понимать это, – Таня протянула Виктору второй бутерброд и пододвинула тарелочку с огурцами. – Пока ты всё это не съешь, я тебя не отпущу!

Трагический стон Кравцова был услышан в соседнем купе и Виноградов уверенно сказал:

– А Таня, мне кажется, уже взяла Виктора в свои руки. Глядишь, и к концу экспедиции второй оператор не то что говорить, но и дышать будет только по особому разрешению этой кроткой девушки.

Поезд шёл на юг, быстро пробегая мимо дачных посёлков и лесных массивов, мимо полей и деревушек. Пассажиры, уже привыкшие к перестуку колёс, приспосабливались к дорожной жизни: кто ел, кто спал, а кто и азартно стучал костяшками домино.

Игорь Беляев уже минут двадцать крутился рядом с купе проводника и это обстоятельство заинтриговало Виноградова.

Когда он подошёл к приоткрытой двери купе, то увидел миловидную девушку в форменной одежде, которая готовила стаканы к вечернему чаю. Игорь же делал всё возможное, чтобы привлечь её внимание.

– Девушка, – обратился к проводнице оператор, – разрешите этому молодому человеку познакомиться с вами. Вы ведь уже заметили как он волнуется и переживает.

– Я могу дать ему успокаивающие капли, – бойко отозвалась проводница, сверкнув глазами в их сторону.

– Не нужны ему капли, – улыбнулся Виноградов, – ему сейчас требуется женская ласка и доброе отношение. Я от себя могу рекомендовать Игоря Беляева только с самой лучшей стороны.

Виноградов ободряюще похлопал ассистента по плечу, а затем вернулся в своё купе, разогнал картёжников и взялся за сценарий фильма. Ему надо было разобраться в сценах и подготовить план съёмок в экспедиции. Через тридцать минут робкий стук в дверь отвлёк его от работы и в купе протиснулась девушка проводница. Она извинилась и поставила на стол четыре стакана чая.

– Это всё мне одному? – удивился Виноградов.

– Ребята сказали, что придут пить чай в ваше купе.

– Понятно. Так вы всё-таки познакомились с Игорем?

– Да, – тихо ответила девушка.

– Он ведь хороший парень, правда?

– Хороший, – совершенно смутилась проводница.

– А как вы ему представились?

– Меня зовут Лена, – девушка приоткрыла дверь. – Извините, но мне надо работать.

Девушка ушла, а минут через десять в купе собралась вся операторская бригада и за вечерним чаем, разбавленным крепкими напитками, потекли воспоминания о приключениях в экспедиции. Сразу же вспомнилось тёплое море, красивые и доступные девушки, ящик с пивом после ночной смены и яростные споры с режиссёрской группой. Угомонились далеко за полночь и, расстелив постели, улеглись спать.

На следующее утро, когда солнечные лучи пробились сквозь зашторенные окна, Виноградов вышел из купе, надеясь без очереди прорваться к умывальнику. Несмотря на ранний час, у туалетной комнаты уже образовалась очередь. Режиссёр Светланов с полотенцем на плече, костюмер Красавкина в домашнем халате, Пётр Свиридов с электрической бритвой и художник Борис Михайлов.

Они оживлённо беседовали и изредка посматривали в окно, где проносились то редкие перелески, то речушка, а то и рощица светлых берёз. Поздоровавшись и, заняв очередь, Виноградов дождался когда освободится туалет затем быстро помылся, тщательно почистил зубы и аккуратно побрился. Он вернулся в купе, разбудил парней из операторской бригады и застелил постель. Разложив документы, Александр попытался составить план работы на ближайшие дни.

Поезд подходил к Симферополю и все стали готовиться к выходу. Город встретил их ярким солнцем и гнетущей жарой. Предполагалось, что на вокзале съёмочная группа пересядет в автобусы и отправиться в Керчь. На перроне, вопреки ожиданию, было многолюдно и Виноградов распорядился перенести аппаратуру в здание вокзала. Директор Семёнов с мегафоном в руках старался собрать вокруг себя членов съёмочной группы, но это ему никак не удавалось.

Юрий Анатольевич подозвал к себе администратора Петрова и громко скомандовал:

– Сбегай к начальнику вокзала и узнай, когда отправляется поезд.

Шурик немедленно умчался выполнять распоряжение, а директор подумал:

«Может после отхода поезда на перроне станет свободнее?».

В это время операторская бригада продолжала выносить из вагона кофры с аппаратурой и оптикой, яуфы с киноплёнкой, аккумуляторы и подсветки.

– Юрий Анатольевич, куда мы всё это будем грузить? – спросил Виноградов показывая на гору аппаратуры.

Семёнов хотел ответить, но к нему подбежал Шурик Петров и, не переводя дыхания, выпалил:

– Поезд отходит через пятнадцать минут.

– Вот после этого, когда перрон очистится, вы начнёте грузиться в автобус, директор повернулся к администратору, – а ты договорись с водителем, чтобы он подогнал машину поближе к платформе.

Через пару часов кавалькада автобусов, полностью забитых людьми, аппаратурой и реквизитом быстро мчалась по шоссе в сторону Керчи. Ассистент Игорь Беляев, впервые увидевший горы, вертел головой из стороны в сторону и, переполненный чувствами, хлопнул по спине Женю Жаркова.

– Чего восторгаешься? – удивился Женя. – Разве это горы? Вот Кавказ – это горы, а здесь так, одно название! – Он недоуменно пожал плечами и взъерошил чёрные, кудрявые волосы.

Проехав серпантином по горной дороге, они спустились поближе к морю и когда оно открылось перед ними во всю свою синеву, восторгу просто не было предела. Игорь высунулся в окно, стараясь лучше разглядеть панораму, а Женя держал его за пояс, чтобы он не вывалился на дорогу. В Керчь они приехали уже под вечер и водитель подвёз их к гостинице, в которой им предстояло жить. Автобус с операторами прибыл одним из первых и пока администрация решала проблему с номерами, Виноградов попросил ребят выгрузить аппаратуру в вестибюле.

Администратор Шурик Петров, сверяясь со списками, раздал ключи от комнат и люди, уставшие после дороги, разбрелись по гостинице. Виноградову достался двухместный номер, в котором он должен был жить вместе со вторым оператором Виктором Кравцовым, но тот, бросив на кровать свои вещи, побежал встречать Таню Переверзеву.

Расположившись в номере и приняв душ, Виноградов почувствовал себя намного лучше. Переодевшись, он подошёл к окну и увидел, что берег синего, в туманной дымке моря, находился совсем недалеко. Десятки чаек, оглашая воздух пронзительными криками, носились над бухтой, резко бросались в воду и тут-же взлетали с добычей вверх. Море было спокойным, но никто не купался вероятно вода ещё была холодной.

«Через пару недель, когда вода прогреется, я буду проводить на море всё свободное время» – подумал Александр, выходя на улицу, куда только что прибыли автобусы со второй группой. Площадь перед гостиницей сразу же наполнилась весёлым разноголосьем многолюдной толпы. Все, как дети, радовались окончанию долгого путешествия и спешили поскорее оказаться в номере, чтобы помыться и отдохнуть.

Виноградов нашёл режиссёра, который обсуждал с директором возможность размещения всей группы в гостинице. Мест, как обычно, не хватало и Семёнов выкручивался как мог: то актёрам комната не подходит, то механики требуют подсобное помещение для аппаратуры. Но для Светланова был зарезервирован номер-люкс и он, вроде бы, остался им доволен. Оператор подхватил тяжёлый саквояж режиссёра и они на лифте поднялись на четвёртый этаж.

Номер был большой и удобный, не говоря уже о двуспальной кровати в отдельной комнате. Окна было с видом море, на балконе можно было загорать так что Светланов устроился как на курорте.

Виноградов попытался узнать когда приедет Наташа, но режиссёр лишь усмехнулся.

– Что, заскучал герой? Ничего, на днях начнутся съёмки, голова у тебя будет занята делом и ты забудешь о том, что на свете есть красивые девушки.

– Об этом сложно забыть, когда тебе ещё нет и тридцати лет.

– А ты воздерживайся, как рекомендуют йоги! – засмеялся Светланов. – Говорят, что при этом дольше живут.

– Так я только этим и занимаюсь, – угрюмо проговорил Виноградов и вышел из комнаты.

Он побродил по гостинице, выяснил в каком номере живёт Таня Переверзева и вытащил оттуда Виктора Кравцова. Вдвоём они вышли на улицу и направились в сторону моря. На берег наплывала темнота и вечернее солнце, скрываясь за горами, окрасило облака в розовый цвет.

– Посмотри, Виктор, красота-то какая! – Виноградов в восторге развёл руками. – Вот здесь, на фоне моря, мы и будем снимать основные кадры нашего фильма.

– Основными вы называете кадры, в которых будет сниматься Наташа Васильева? – с издёвкой спросил Кравцов.

– Вот ты договоришься у меня! – улыбнулся Александр. – Ты бы лучше подумал о том, как мы будем освещать декорацию дома.

– А что, художники уже построили её?

– Не так чтобы очень, но до крыши они уже добрались.

– Так пускай они крышу и не делают, – увлечённо заговорил Виктор. – Мы поставим сверху осветительные приборы и будем снимать, не завися от прихотей погоды.

– Нет, смонтировать крышу им всё-таки придётся, так как возникнет необходимо снимать дом и снаружи. Другое дело, что эту крышу надо будет сделать съёмной, чтобы в любой момент мы могли вместо неё поставить осветительные приборы.

– Идея хорошая, – согласился Кравцов. – А где художники строят декорацию дома?

– На площадке у крутых скал, которые спускаются прямо к морю, – Виноградов взглянул на часы и заторопился. – Нам пора на ужин, Виктор. Сегодня собирается вся группа и мне бы не хотелось опаздывать Вернувшись в гостиницу, они зашли в ресторан. Все, кто приехал на съёмки, уже были в сборе и сидели за столами, на которых были расставлены тарелки с закусками и бутылки с вином.

«Человек сто, не меньше», – подумал Виноградов, пробираясь на своё место.

Директор фильма Семёнов поднялся с бокалом в руке и сразу же наступила тишина.

– Дорогие друзья, я поднимаю бокал и предлагаю тост за успешную работу в экспедиции.

И сразу же все зашумели, раздался звон посуды и, проголодавшиеся за день, люди приступили к еде. Официантки пробегали между столами, разнося всё новые блюда. Ужин был щедрый – дирекция не поскупилась и даже Светланов остался доволен.

– А вы просто молодец, Юрий Анатольевич, – сказал он, наклонившись к директору фильма. – Шапка к началу экспедиции получилась хорошей.

– Стараемся, по мере сил, – скромно ответил Семёнов.

За столом засиделись до поздна и, когда Виноградов зашёл к себе в номер к нему постучался Шурик Петров.

– Александр Михайлович, директор просил передать вам, что Наташа Васильева прилетает завтра в шесть часов вечера и, если вы хотите её встретить то можете поехать в Симферополь на студийной машине.

– Спасибо! Передайте мою благодарность Юрию Анатольевичу. Я обязательно воспользуюсь этой возможностью.

Следующий день, по которому с уверенностью можно было сказать, что до лета ещё далеко, выдался пасмурным и холодным. Тяжёлые, тёмные тучи висели низко над морем, моросил мелкий, противный дождь, волны нарастали пенными гребешками и вода казалась свинцово-чёрной.

Весь день Виноградов с помощниками готовил аппаратуру к работе, так как руководство группы решило как можно скорей начать съёмки. По сценарной задумке с героиней фильма произошло несчастье: она потеряла любимого человека. Съёмка в пасмурную, дождливую погоду должна была, по замыслу режиссёра, точнее передать депрессивное состояние героини.

Едва вырвавшись с ребятами на обед, Виноградов вновь вернулся к аппаратуре, так как кинокамера, которой завтра предполагалось снимать, работала совершенно не синхронно. И было не понятно: то ли барахлит мотор кинокамеры, то ли просто сел аккумулятор.

– Я же просил тебя лично проследить за зарядкой аккумуляторов, – раздражённо сказал Виноградов, обращаясь к Виктору Кравцову. – Перед самым отъездом просил!

– Александр Михайлович, в аккумуляторной работают мастера с большим, опытом. Неужели я должен проверять напряжение каждой банки, не доверяя им?

– Да, должен! – резко ответил оператор. – Потому что мы работаем не в Москве, а в экспедиции. У нас здесь нет базы обслуживания и любая неисправность аппаратуры может привести к срыву съёмок.

– Понятно, – Кравцов явно загрустил.

Резкий удар ветра распахнул окно и струи дождя ворвались в комнату. Виноградов плотно закрыл окно и с тревогой подумал о том, что в такую погоду самолёту будет трудно приземлиться.

«Надеюсь, что всё будет в порядке!» – отгоняя тяжёлые мысли, подумал он.

– Виктор, попробуй поменять кабель, возможно проблема именно в нём.

– Уже делаю, – Кравцов вынул кабель из кофра и передал его Игорю Беляеву.

Соединив аккумулятор с камерой, он включил её и сразу же ровный, стабильный гул заполнил помещение.

– Работает как часы, – констатировал Игорь.

– Ну наконец-то, – с облегчением вздохнул оператор. – А мы столько времени потеряли напрасно.

– Не напрасно! – твёрдо сказал Виктор. – Мы проверили все узлы кинокамеры и теперь можем спокойно работать.

Виноградов одел куртку и вышел на улицу. Дождь немного поутих, но дул сильный ветер с моря. К подъезду гостиницы подкатил микроавтобус и водитель Серёжа, улыбаясь, поздоровался.

– Когда ты успел здесь появиться? – пожимая протянутую руку, спросил Виноградов.

– Я только два часа назад приехал, от самой Москвы гнал почти без передышки.

– И директор тут-же запряг тебя в работу?

– Да, но я не обижаюсь, ведь мы едем встречать актрису, исполняющую главную роль. Где, где, а кино это кое-что да значит!

Микроавтобус, набирая скорость, помчался к Симферополю. Шёл сильный дождь и в тёмных облаках засверкали молнии. Они ехали по горной дороге с крутыми поворотами и Сергей старался не превышать скорость. Уже где-то в середине пути Александру стало ясно, что они не успевают к прибытию самолёта. Он молча показал водителю на часы, но тот только с сожалением пожал плечами.

Они примчались в аэропорт в половине седьмого, опоздав на двадцать минут к прибытию самолёта из Москвы. Ещё издали Виноградов увидел одинокую фигуру Наташи, которая стояла под зонтом, держа в левой руке большую дорожную сумку. Не успел ещё автобус остановиться, как он выпрыгнул на дорогу и они обнялись прямо на площади, не стесняясь любопытных глаз прохожих. Он целовал её мокрое лицо, глаза, губы, а Наташа улыбалась, не замечая что зонт упал и они мокнут под дождём.

Сергей открыл дверь машины и они промокшие, но счастливые забрались внутрь. Микроавтобус плавно тронулся с места и, выехав на шоссе, помчался в сторону Керчи. Александр держал Наташу за руку, а она рассказывала ему о последних новостях в столице, как будто с момента его отъезда из Москвы прошло не несколько дней, а целая вечность.

– Тебя провожали родители? – он прервал её возбуждённый диалог.

– Нет, только мама, так как папа уехал в командировку, – Наташа поправила мокрые волосы. – Но ты же знаешь мою маму, она, конечно, поплакала, отпуская дочь в экспедицию, но при этом успела напомнить, что…

– Одеваться надо теплее, далеко не заплывать и регулярно питаться, – продолжил за неё Александр.

– Так и сказала! – засмеялась Наташа. – Ты прямо ясновидец!

– Подобной похвалы я и не ожидал. Просто мама, есть мама!

– А как вы здесь устроились?

– Да, вроде бы, неплохо. – Виноградов закурил и продолжил. – Гостиница почти новая, номера на двух человек. Ты будешь жить вместе с Татьяной Переверзевой.

– Ну и хорошо, – согласилась Наташа.

Вокруг постепенно темнело. Серое небо, закрытое облаками, не пропускало солнечных лучей. С гор дул холодный ветер и, по-прежнему, моросил дождь. К гостинице они подъехали уже в полной темноте. Улица была пустынна и только у входа виднелась толстая фигура директора Семёнова.

– Здравствуйте, Юрий Анатольевич, – улыбнулась Наташа, протянув директору руку. – Я уже соскучилась по вашей добродушной физиономии и громадному животу. Вот засыпаю ночью и чувствую, чего-то мне не хватает, а оказывается дело в том, что я давно не видела своего любимого директора.

Наташа радостно засмеялась и, нисколько не смущаясь, поцеловала Семёнова в щёку. Виноградов ещё не встречал людей, которые осмеливались бы вот так запросто подтрунивать над грозным директором, но он, очевидно, по-своему любил Наташу какой-то отеческой любовью и многое ей прощал.

– С приездом, – добродушно пыхтя, проговорил Семёнов. – Поднимайтесь к себе в номер. Надеюсь, Александр Михайлович вас проводит. Я попросил горничную приготовить для вас горячую ванну.

– А по поводу шампанского вы, случайно, не распорядились? – скорчив смешную гримаску, спросила Наташа.

– Будет тебе шампанское, будут и конфеты, – подталкивая Васильеву к лифту, торопливо проговорил Александр. – Для тебя сейчас главное – это в номер попасть и поужинать, а то мама будет недовольна тем, что ты похудела.

– Но это как раз то, чего я добиваюсь! Вероятно ты сам проголодался и поэтому торопишь меня.

Виноградов донёс её сумку до номера и, прощаясь, сказал:

– Наташа, ты можешь отдохнуть с дороги, но через час я буду ждать тебя на первом этаже у входа в ресторан.

Он зашёл к себе в номер, принял душ, не торопясь переоделся, затем побрился, что делал вечером крайне редко, и направился в ресторан. В коридоре он встретил режиссёра и сообщил ему о приезде актрисы.

– Это приятная новость и я думаю, что завтра же мы приступим к работе, – бодро проговорил Светланов и, посмотрев на оператора, добавил: – если вы сегодня увидите Васильеву, то передайте пожалуйста, чтобы она готовилась к съёмкам.

Когда Виноградов спустился вниз, долго ждать Наташу ему не пришлось. Она появилась в розовой блузке, белых джинсах, туфлях на высоком каблуке и выглядела очень элегантно.

– Ты оделась, прямо как на праздник, – он открыл дверь в ресторан и жестом пригласил девушку войти.

– Будем считать, что встреча с тобой это всегда для меня праздник, – иронично ответила Наташа.

В ресторане, несмотря на поздний час, почти все столики были заняты и они с трудом нашли место недалеко от пустующей эстрады.

– Наташа, сегодня у нас последний свободный вечер, – как бы взгрустнув, сказал Виноградов. – Уже завтра мы начинаем натурные съёмки и это будет тяжёлый период в нашей работе.

– Отчего так? – прервала его Наташа.

– Во-первых, потому что съёмки ведутся под открытым небом, а хорошая погода бывает редко, во-вторых, работать на виду у посторонних людей намного сложнее, чем в павильоне, где никто тебя не отвлекает.

– В том-то и беда, что в павильоне я чувствую себя как в клетке, а здесь на берегу вдоволь морского воздуха и я насквозь пропитаюсь запахом морской воды.

– Вероятно ты хочешь, чтобы я узнавал тебя по запаху, как дрессированный пёс, – улыбнулся Виноградов.

– Это хорошая идея, – Наташа перестала улыбаться, – но я сейчас я настолько голодна, что если нам через минуту не дадут поесть, то я в ярости начну бить посуду.

Как бы почувствовав её настроение, у их столика появился официант, постукивая карандашом по чистому листку блокнота.

Они заказали телячьи отбивные с гарниром, овощной салат и кофе с молоком. Всё было подано в считанные минуты и Наташа обрадовалась как ребёнок.

– Вот видишь, они просто испугались меня.

– Не тебя они испугались, – усмехнулся Виноградов, – просто время уже позднее и они торопятся домой.

– Вечно ты всё приземляешь, – нарезая мясо, сказала Наташа. – Никакой романтики в тебе нет!

– Зато она есть у моей дочери. Еленка согласна лететь только на Марс и никакая другая планета её не устраивает.

– Если бы ты полетел вместе с ней, я была бы просто счастлива.

– От того, что я далеко или по какой-то другой причине?

– Я бы гордилась тобой, как человеком, сумевшим побороть в себе страх перед неизведанным.

– Ты знаешь, Наташа, в моей жизни было не так много героического, но трусом меня ещё никто не называл!

– Ну вот, ты уже и обиделся! А я ведь говорю это просто так, для поддержки разговора. Между прочим, девушки всегда представляют своих поклонников в несколько идеализированном виде.

– Мне кажется, что с нами происходит всё наоборот, – Виноградов допивал кофе, не поднимая глаз на Наташу.

Недалеко от их столика прохаживался официант, который старался как можно быстрее обслужить поздних посетителей. После ужина Александр рассчитался и они вышли из ресторана в хорошем настроении. Поднявшись на третий этаж, он простился с Наташей и направился к своему номеру.

Когда Виноградов дошёл до конца коридора, то услышал сзади шумную возню и весёлый смех. Обернувшись, он увидел как Наташа и Таня пытаются вытолкнуть из своего номера, отчаянно сопротивляющегося, Виктора Кравцова.

Бросившись на помощь девушкам, Виноградов довольно быстро скрутил своего помощника и после этого попытался выяснить ситуацию.

– Понимаешь, Саша, захожу я к себе в номер, – начала рассказывать Наташа, – а этот герой лежит у меня на постели и уходить не собирается. Наверное Таня ему разрешила?

– Неправда! – тут же вступила Татьяна. – Я ему много раз говорила, чтобы он уходил, но он не слушал и всё твердил, что Васильева будет ночевать у оператора.

Наташа отчаянно покраснела и сразу же ушла к себе в номер.

– Быстро же вы нас поженили, – усмехнулся Виноградов. – Мы ещё сами этот вопрос не решили, а для вас уже всё ясно.

Таня недоуменно пожала плечами и взяла Виктора за руку, как бы ища у него поддержки.

– Ну хватит, повеселились, пора и честь знать. Завтра у нас тяжёлый съёмочный день, а время близится к полуночи. Давайте расходится по комнатам и чтобы через десять минут все были в постелях! – Виноградов старался говорить серьезно, но видно это ему не очень-то удавалось, так как Таня озорно хихикнула, подмигнула Виктору и скрылась в номере, плотно притворив дверь.

Ночью в комнате было холодно, так как отопление не работало, и Виноградов отчаянно мёрз, стараясь хоть как-то согреться под тонким одеялом. Утро выдалось холодным и пасмурным. Тёмные, тяжёлые облака низко висели над городом и порывистый ветер с моря дул не переставая.

Начиная с семи часов утра администрация и второй режиссёр старались собрать на набережной массовку. Уже в течении нескольких дней, с момента приезда киногруппы, на дверях гостиницы, у магазинов и на рынке были вывешены объявления, предлагавшие принять участие в съёмках. Когда Виноградов вышел на улицу, то увидел большую толпу людей, собравшихся вокруг Петра Свиридова. Второй режиссёр громко и выразительно объяснял им что надо делать на съёмочной площадке.

В это же время механик Женя Жарков разворачивал стрелу операторского крана, готовясь загрузить её противовесами. Игорь Беляев осторожно нёс в руках кинокамеру «Аррифлекс», готовясь установить её на штатив, а Егорыч с осветителями устанавливал громоздкие приборы, подтягивая длинные, змееподобные кабели подключения. Дружный, хорошо отлаженный коллектив съёмочной группы, приступил к работе.

Примерно через час, когда оператор выбрал точку съёмки, а актёры массовки были расставлены вдоль набережной, из дверей гостиницы, сопровождаемая режиссёром Светлановым, вышла Наташа Васильева. На её плечи, поверх светлого плаща, была накинута тёплая меховая куртка, в которой она была похожа на медвежонка.

Светланов, обращаясь к оператору, спросил:

– Как у вас дела, Александр Михайлович? Всё в порядке?

– Да, мы готовы к съёмке, – сразу же ответил Виноградов, проверяя панораму камеры. Во время работы настроение у него заметно улучшалось.

Режиссёр подошёл к Наташе, взял её за руку и сказал:

– Мы уже достаточно говорили с тобой сегодня о роли, но я всё-таки ещё раз хочу повторить: у твоей героини большая проблема, я бы даже сказал горе её бросил любимый. Если ты вникнешь в роль, то поймёшь, что это он бросил тебя, а не ты его и это вдвойне обидно! Настроение ужасное, жизнь кончена впереди пустота и ничего хорошего. Наташа, ты заметила, что съёмки мы проводим в пасмурную погоду, чтобы подчеркнуть твоё плохое настроение. Тебе всё понятно?