Текст книги "Любовь за кадром"

Наташа, желая превзойти подругу в любезности, обратилась к Кравцову.

– Виктор, не кажется ли тебе, что наша общая знакомая, – последовал выразительный жест в сторону Татьяны, – выглядит сегодня так, что цвету её лица могла бы позавидовать королева красоты полинезийских островов?

– Не может этого быть!

– А если взглянуть на её одежду, то станет понятно, что Татьяна обладает недюжинным талантом модельера. Посмотрите на удлинённую юбку строгих тонов, которая прекрасно сочетается с розовой, полупрозрачной кофточкой и контрастирует с тёмным цветом её роскошных волос.

Татьяна уже приготовилась разразиться не менее ярким потоком лести, но тут вмешался Виноградов:

– Дорогие мои девушки, вы обе прелестны и неповторимы.

Надеюсь, что Виктор сможет это подтвердить? – Кравцов послушно кивнул головой. – Но это не повод для того, чтобы мы весь вечер выслушивали ваши обоюдные комплименты.

Виноградов взял Наташу за руку и деловито закончил:

– Поэтому я предлагаю сейчас пойти погулять, а завтра, во время работы наши девушки смогут вволю наговориться.

– Вот так всегда, – с огорчением сказала Татьяна. – На словах женщины равны с мужчинами, а в жизни получается, что мужики делают то, что хотят!

– Да, конечно, – подтвердила Наташа и они распрощались, а затем пошли по набережной. Наступившая темнота поглотила море, а высокие горы силуэтами взгромоздились на фоне звёздного неба. Постепенно затихли голоса прохожих, все разошлись по домам и вскоре на опустевшей набережной они остались вдвоём. Виноградов взял тонкие руки девушки в свои большие ладони и тихо спросил:

– Тебе хорошо со мной?

– Да, а тебе?

– И мне хорошо, – он обнял её вздрагивающие плечи. – Я хочу, чтобы мы всегда были вместе.

– Мне бы этого тоже хотелось, – еле слышно прозвучал её голос и в повсеместной тишине трудно было разобрать, то ли это сказала Наташа, то ли игривый ветер прошумел ветвями старых кипарисов.

Утром Виноградова разбудили солнечные лучи, бьющие в приоткрытое окно. Вспомнив о том, что смена сегодня назначена на три часа дня, он решил ещё немного поспать и поплотнее укрылся одеялом. Но сон не шёл. Решив почитать, он открыл детектив, купленный вчера в киоске и попытался вникнуть в содержание, но избитый сюжет с заранее известным концом только разозлил его, отбив желание валяться в постели. Встав с кровати, Виноградов подошёл к окну и распахнул его. Прохладный воздух и запах морской воды сразу же вытеснили настоявшуюся духоту комнаты. Потянувшись, как ленивый кот после сна, он направился к кровати Кравцова и сорвал с него одеяло. Казалось бы реакция должна отрицательной, но Виктор продолжал безмятежно спать. Раззадоренный подобным хладнокровием, Виноградов стал тормошить своего соседа, стараясь разбудить его. Но Виктор недовольно замычал, перевернулся на спину и громко захрапел.

– Нет, я не могу заниматься гимнастикой в гордом одиночестве, – трагически произнёс Виноградов, наполняя стакан холодной водой.

Он разом вылил его содержимое на спящего Кравцова и вовремя отскочил чтобы не попасть под горячую руку вскочившего соседа. Затем, когда страсти немного улеглись, они надели спортивные костюмы и вышли из гостиницы.

Людей на пляже было немного и молодые люди, оставив одежду на лежаках, вошли в воду. Море было тёплое, а вода настолько прозрачной, что даже Нырнув не очень глубоко, можно было увидеть стайки рыб и зелёные водоросли на дне. Доплыв до буйка и вернувшись обратно, Виноградов и Кравцов вышли на берег. Солнце уже стояло высоко и они заторопились в гостиницу на завтрак.

Когда они подошли к своему столику, то увидели Наташу и Таню в домашних халатах. Девушки с аппетитом поглощали салат, не обращая внимания на удивлённые взгляды окружающих.

– Здравствуйте!

– Привет!

– Когда в следующий раз вы решите пойти на завтрак в купальных костюмах, то предупредите нас заранее, чтобы мы не попали в неловкое положение, – Виноградов улыбнулся, но нельзя было понять, шутит он или говорит серьёзно.

– Прежде, чем делать нам замечание, – громко сказала Наташа, – вам, молодые люди, следовало бы обратить внимание на свой внешний вид. Вы, по-моему, перепутали беговую дорожку с рестораном гостиницы.

– Наташа права, – вступил из-за соседнего столика режиссёр Светланов. – Все вас ждут на завтрак, а вы где-то плаваете.

Смущённые резкой встречей, операторы молча сели на свои места и принялись за еду. В конце завтрака, допив кофе, они собрались встать из-за стола, но их опередил директор группы. Он постучал ножом по бокалу, требуя тишины.

– Я должен напомнить всем, что смена начинается сегодня в пять часов вечера, – Семёнов сделал паузу. – Заботясь о культурном уровне съёмочной группы, дирекция приглашает вас на экскурсию в Алупку, где все желающие смогут осмотреть Воронцовский дворец.

Многие встретили эту новость с восторгом, а девушки сразу же заторопились одеваться. В вестибюле гостиницы Наташу окликнул знакомый администратор.

– Васильева, подождите минутку. Вас к телефону.

Наташа, удивляясь тому, что не позвонили в номер, подошла к стойке и взяла трубку.

– Алло, здравствуйте. Это актриса Наташа Васильева?

– Да.

– Вас беспокоят из редакции молодёжной газеты «Молодой Крым».

– Я слушаю вас.

– Мы бы хотели взять у вас интервью и сделать снимок для первой страницы.

– Да, пожалуйста. Надо только согласовать время, ведь у меня каждый день съёмки.

– Мы в курсе дела. Наш корреспондент знает ваше расписание. Он встретит вас у входа в гостиницу.

– Хорошо.

– Вы не волнуйтесь, вас надолго не задержат. Корреспонденты у нас опытные.

– Понятно.

– До свидания.

Наташа со смутной тревогой положила трубку, а на другом конце провода Хрящ удовлетворённо щёлкнул пальцами, цыкнул сквозь зубы и сказал Пёстрому:

– Вот так надо работать с интеллигенцией. Понял?

Глава седьмая Сплошные приключения

Через полчаса, желающие поехать на экскурсию, подошли к автобусу. Когда все расселись по местам, оператор приветливо помахал рукой Наташе, которая выходила из гостиницы.

Директор, увидев, что все собрались, пожелал группе счастливого пути и дал команду отправляться.

– Юрий Анатольевич, а вы разве не едете с нами? – спросила Наташа, вскакивая на подножку автобуса.

– Мне очень жаль, красавица, но я вынужден остаться на площадке, чтобы подготовить вечернюю съёмку.

– Оставьте в покое вашу работу, никуда она от вас не денется! Езжайте с нами! – Наташа приветливо улыбнулась.

– Спасибо за приглашение, – директор церемонно поклонился, – но мне надо работать. Поехали!

Водитель закрыл двери и автобус тронулся. Наташа устроилась рядом с Виноградовым. Он взял её за руку и облегчённо вздохнул. Мимо проносились зелёные перелески, вдалеке, в голубой дымке, маячила вершина горы Ай-Петри, а с другой стороны дороги, тянулись полупустые морские пляжи. Механик Женя Жарков включил магнитофон и в салоне зазвучала популярная мелодия.

Наташа повернулась к Виноградову, – Саша, тебе эта музыка что-то напоминает?

– Конечно, – улыбнулся он. – Ты исполняла эту песню во время выступления в концертном зале.

Наташа тихонько засмеялась и отвернулась к окну, вспоминая тот счастливый день, когда она впервые вышла на большую сцену.

Виноградов, видя состояние девушки, осторожно спросил:

– Ты сожалеешь о том, что не стала профессиональной певицей?

– Не надо об этом, Саша. Возможно, у каждого человека есть неосуществлённая мечта.

Они замолчали, но в магнитофонной записи продолжал звучать высокий голос Наташи. Вдали показался зелёный парк, террасами спускавшийся к морю, а над ним большое здание, формой своей напоминавшее древний монастырь.

– Дворец! – с восторгом сказала Татьяна. – Смотрите, это Воронцовский дворец.

Но всем уже и так стало ясно, что тряская дорога закончилась и они прибыли к конечному пункту. Дворец производил необычное впечатление и Виноградов подумал о том, что граф Воронцов не был сторонником единого архитектурного стиля. Когда все экскурсанты собрались на площадке перед входом в парк, к ним подошла стройная девушка.

– Здравствуйте, я ваш экскурсовод. Меня зовут Полина.

– Перед вами Воронцовский дворец, – быстро заговорила девушка, – выстроенный в неоготическом стиле, характерном для архитектуры тридцатых-сороковых годов девятнадцатого века. При строительстве использовался стиль английской архитектуры шестнадцатого века, периода перехода от форм поздней готики к раннему Возрождению. Так называемый стиль Тюдоров.

Они поднимались по широкой лестнице, ведущей к южному входу во дворец и Виноградов обратил внимание на скульптуру, установленную на невысоком постаменте.

– Наташа, посмотри какое чудо.

Перед ними, положив голову на лапы и устало закрыв глаза, спал каменный лев. Он был сработан скульптором в натуральную величину. Его косматая грива, тщательно отделанная искусным резцом, смотрелась как хорошо уложенная причёска. Наташа подошла к скульптуре и осторожно погладила зверя по голове.

– Он совсем ручной, правда, Саша?

– Да похоже, но он тут не один. Посмотри выше, там ещё несколько скульптур.

Девушка-экскурсовод в это время поясняла, окружавшим её туристам:

– Скульптура «Спящий лев» работы итальянского мастера Боннани, является одной из лучших на «Львиной террасе» алупкинского дворца-музея.

Группа поднималась вверх по лестнице, вслед за уверенно идущей девушкой.

– Наташа, ты помнишь ожившего льва в «Броненосце Потёмкин» Эйзенштейна?

– Да, конечно. Мы ведь изучали историю российского кино ещё на первом курсе. – Наташа посмотрела вокруг. – Ты намекаешь на то, что известный режиссёр использовал в своём фильме тот же принцип, что мы видим здесь, на террасе Воронцовского дворца.

– Правильно. Если снять поочерёдно эти скульптуры, спящего, проснувшегося и вскочившего льва, а затем смонтировать изображения один за другим то на экране получится стремительный рывок и лев оживёт.

– Классно! – восхитилась Наташа. – Жаль только, что эта идея пришла в голову Сергея Эйзенштейна ещё в эпоху немого кино, а уж спустя каких-то семьдесят лет до неё и ты додумался.

– Так, – угрожающе произнёс Виноградов, закатывая рукава рубашки. – Издеваешься значит, а вот сейчас мы посмотрим как ты переносишь физические нагрузки.

Наташа, недолго думая, отскочила в сторону и оглянулась в поисках защитника. Режиссёр Светланов, предчувствуя потасовку, отошёл подальше, а Виктор и Татьяна бросились разнимать, готовых схватиться противников.

Когда группа вошла во дворец и все собрались в большом зале, экскурсовод поправила очки и начала рассказ, тщательно выговаривая заученные фразы.

– Вестибюль дворца выдержан в стиле средневековых английских замков.

Массивный дубовый потолок и такие же панели с рельефом стрельчатых арок окраска стен под старинную обивку, всё это придаёт помещению характер строгости и простоты…

Александр наклонился к Наташе и прошептал ей на ухо:

– Скажи мне откровенно, тебе хотелось бы жить в таком дворце?

– Нет конечно, я ведь не сумасшедшая!

– Но ведь здесь красиво.

– Красиво – это ещё не значит уютно!

Группа постепенно продвигалась за экскурсоводом, миновав парадную «Голубую гостиную», где лепной узор из цветов покрывал голубые стены. Затем они прошли в парадную столовую, поразившую их своими размерами: метров двадцать в длину, почти столько же в ширину, а высота потолка была такой что прыгуны с шестом могли бы здесь без проблем установить мировой рекорд. Когда Наташа подняла голову, стараясь получше рассмотреть, висевшие на стенах картины, Виноградов заметил, что у неё на шее бьётся жилка, словно маленькая пичуга, неожиданно попавшая в западню.

Экскурсовод Полина предложила обратить внимание на декоративный фонтан в столовой, выложенный майоликовыми плитками и обрамлённый шлифованным диоритом.

– Какое красивое название камня – «диорит», – глаза Наташи мечтательно заблестели. – В этом слове слышится что-то неземное, как-будто космическое.

– Ну вот, приехали! Сейчас ты заговоришь о внеземных цивилизациях, а я вспомню научно-фантастические рассказы, – Виноградов вынул из пачки сигарету, но не решился закурить в помещении. – По-моему, тебе вреден перегрев на солнце.

– Подумаешь! Уже и помечтать немного нельзя. – Огорчилась девушка.

В конце экскурсии они посетили бильярдную комнату, а затем группа вышла на террасу, украшенную каскадными фонтанами. Вода била вверх мощными струями, переливаясь на солнце всеми цветами радуги. Наташа зажмурилась от яркого солнца, а затем подошла к чаше фонтана и опустила руки в воду.

– Хочу купаться, – лаконично заявила она и Виноградов забеспокоился. Актриса могла без проблем окунуться в фонтан.

– Танюшка, – обратился он к Переверзевой, – подойди пожалуйста к Наташе и передай ей минеральную воду.

Он протянул ей бутылку воды, а сам уверенной походкой направился к, сопровождавшей их, девушке.

– Не скажете, как долго ещё будет продолжаться экскурсия?

– Вам надо обязательно посмотреть ещё «фонтан слёз», а потом можно погулять по парку.

– Благодарю вас, – Виноградов чинно поклонился, а потом обратился к съёмочной группе.

– Друзья, мы посмотрим ещё одну достопримечательность, затем пообедаем и сразу же поедем назад. Хочу напомнить, что сегодня смена начинается в пять часов вечера.

Уставшие от жары и длительной экскурсии люди, молча выслушали оператора и неторопливо направились к «фонтану слёз».

– Этот шедевр садовой архитектуры, – вдохновенно говорила экскурсовод, является одним из вариантов Бахчисарайского фонтана и находится рядом с библиотечным корпусом Алупкинского дворца-музея. Обратите внимание на множество полукруглых чаш, расположенных в несколько рядов друг над другом.

Они переливают воду по каплям сверху вниз, как бы проливая искусственные слёзы.

– Какая прелесть! – восхитилась Наташа. – Давай заберём их в Москву, они будут очень пристойно смотреться в моей квартире.

– Наташа, ты прямо как ребёнок! – Виноградов закурил, наконец, свою долгожданную сигарету. – До этого не додумалась бы и моя пятилетняя дочь, а ты всё-таки старше её и, надо полагать, умнее.

Экскурсия закончилась, все от души благодарили смущённую девушку в очках, а она застенчиво улыбалась, зажав в руках деревянную указку. Далеко внизу, за зелёным парком раскинулось синее море. Вечернее солнце отражалось от морской глади и преломлялось в пенистых гребнях волн. Наташа повернулась к Виноградову и негромко сказала:

– Саша, сегодня двадцать второе июня, день летнего солнцестояния. Это самый длинный день в году и самая короткая ночь.

– Да, я знаю, но и двадцать второе декабря является днём солнцестояния правда зимнего. Я правда не понимаю, что в этом дне особенного?

– День летнего солнцестояния – это мой самый счастливый день, когда мне всё удаётся и все мои мечты сбываются.

– И чтобы это подтвердить, ты отработаешь сегодня смену с таким творческим подъёмом, что она надолго запомнится всей съёмочной группе.

– Саша, с тобой невозможно серьёзно разговаривать на личные темы, ты всё сводишь к производству и творчеству.

– Так может быть в этом и есть моё основное достоинство, – Виноградов улыбнулся, взял Наташу за руку и повёл к автобусу.

Уже вся группа сидела на своих местах и они осторожно пробрались на заднее сиденье. Александр наклонился к Наташе и полушёпотом спросил:

– И какое твоё желание должно сегодня исполниться?

– Это пока моя маленькая тайна, – также шёпотом ответила она, – но я думаю, что скоро и ты в будешь в неё посвящён…

Автобус подъехал к гостинице в четыре часа дня и все сразу же заторопились в ресторан, чтобы успеть пообедать до начала смены. Когда оператор вымыл руки и сел за столик, к нему подошёл директор Семёнов.

– Как съездили? – учтиво осведомился он.

– Спасибо, хорошо.

– У нас к съёмке всё готово!

– А пожарные машины будут? – не отрываясь от еды, спросил оператор.

– Обязательно будут, – уверенно заявил директор. – Я заказал четыре машины, так что они зальют всю съёмочную площадку.

– А с камерой ничего не случится? – заволновался Кравцов.

– Всё будет в порядке, – заверил его Виноградов. – камеру закроем полиэтиленом, а на тележке установим большой тент.

– Лучше всех на площадке сегодня будет мне, – бодро заявила Наташа. – Я снимаюсь под зонтом и ваши поливалки мне не страшны.

– Тем не менее вокруг будет мокро и больших луж вам не избежать, так что постарайтесь поберечь ноги, – заботливо проговорил директор.

– Да вот ещё, – спохватился оператор, обращаясь к Кравцову, – мы снимаем круговую панораму, так что нам придётся осветить всю площадку перед декора декорацией дома. Закажи пожалуйста побольше приборов, возможно понадобится и второй «лихтваген.»

– Сделаем, – коротко отозвался Виктор.

В ресторан, летящей походкой, зашёл художник фильма Борис Михайлов и увидев Виноградова, направился к его столику.

– Здравствуйте, Александр Михайлович, – поздоровался он, пожав оператору руку и учтиво поклонился директору. – Мы сегодня поставили крышу на декорацию дома, так что его не отличишь от настоящего.

– Замечательно! Юрий Анатольевич, – обратился к директору оператор. – Вы можете доложить режиссёру, что съёмочная группа готова к работе.

– Я поставлю его в известность, но хотел бы предупредить, что сегодня тяжёлая съёмка и всем придётся поработать на совесть.

После обеда Виноградов прилёг на кровать, чтобы немного отдохнуть. Он любил те редкие минуты, когда ему удавалось побыть одному, поразмыслить над тем, что ещё предстояло сделать, но уже в половине пятого он встретился с Наташей в вестибюле гостиницы и они вместе направились к микроавтобусу.

Водитель Сережа спал на сидении, прикрыв лицо белой кепкой. Жара в кабине как видно, его не беспокоила.

Разбудив водителя, Виноградов спросил:

– Как дела, Сергей?

– Нормально.

– В администрации мне сказали, что ты с завтрашнего дня уходишь в отпуск.

– Так точно, Александр Михайлович, – водитель завёл двигатель.

– Значит мы будем работать с утра до вечера, а ты будешь культурно отдыхать в Москве?

– Зачем же в Москве? – улыбнулся водитель. – Я поеду в деревню к матери там у меня не жизнь, а малина! Каждый день парное молоко и хороших девок навалом, не то что в Москве. Здесь к какой не подойдёшь, чтоб словом перемолвиться, она тебя так отошьёт, что больше не захочется, а в деревне каждый день семечки, танцы и любовь.

– Да ты у нас романтик, Серёга.

– Есть немного.

Машина съехала с шоссе и по небольшому просёлку направилась к домику у моря. Здесь уже собралась почти вся съёмочная группа, а осветители расставили громоздкие приборы. Наташа сразу же ушла в автобус к гримёрам: ей надо было переодеться и наложить грим ещё до начала репетиции. Виноградов осмотрел съёмочную площадку и, подозвав второго оператора, сказал:

– Виктор, пока актёры готовятся к съёмкам, расставь, пожалуйста, приборы так, чтобы при повороте камеры на вечернее солнце, мы смогли бы работать с контровым светом.

– Мудрено, – почесал затылок Кравцов.

– И не говори! – поддержал его оператор. – Помню, когда я учился в институте, нам рассказывали байку про одного известного оператора. Так вот он плевком на землю указывал осветителям то место, где должен быть установлен прибор.

– Всё понял, – засмеялся Виктор. – Не будем ударяться в крайности.

Он подошёл к бригадиру осветителей и попытался растолковывать ему, что надо сделать перед съёмкой.

– Егорыч, у наших творцов грандиозные планы. Нам надо расставить дуговые приборы на берегу, вдоль кромки прибоя.

– А если волны разгуляются и начнут заливать реостаты? – Егорыч недоверчиво посмотрел на Кравцова.

– Синоптики обещают хорошую погоду, но если волнение усилится, то мы успеем передвинуть приборы.

Егорыч недовольно заворчал, но все же кликнул осветителей и пошёл выполнять поручение.

Виноградов, тем временем, увидев на площадке режиссёра, решил выяснить некоторые вопросы.

– Владимир Сергеевич, – обратился он к Светланову. – У нас сегодня режим и поэтому время съёмки будет ограничено.

– Да, конечно, в кино всегда так, готовимся целый день, а сама съёмка занимает несколько минут, – режиссёр как будто огорчился.

– Сегодня будет именно так, – поддержал его оператор. – С момента начала съёмки до захода солнца пройдёт не более получаса.

– Что же ты раньше об этом не сказал! – встрепенулся Светланов. – У нас на втором плане сегодня кордебалет. Нам надо немедленно начинать репетицию, так как эти девицы не смогут работать перед камерой.

Он повернулся и резво зашагал в сторону автобуса, в тени которого отдыхал директор картины.

– Юрий Анатольевич, как же это получается? – громко заговорил Светланов. – Оператор сказал, что сегодня снимать мы можем только полчаса, а артисток кордебалета до сих пор не привезли на площадку.

Семёнов посмотрел на режиссёра как на ребёнка, которому необходимо повторять прописные истины.

– Владимир Сергеевич, я же вчера говорил вам о том, что артисток кордебалета надо переодеть в гостинице, так как на съёмочной площадке они этого сделать не смогут.

– Да, припоминаю, – немого успокоился Светланов, – но мне бы хотелось, чтобы эти взбалмошные девицы как можно раньше появились перед камерой.

В это время в гостинице, на втором этаже, творилось что-то невообразимое: более двадцати полуобнажённых девушек, танцовщиц кордебалета, пытались подобрать костюмы для съёмок. Помогала им в этом Светлана Красавкина. Ситуация была на грани срыва, так как девушки капризничали, отказываясь одевать те юбки и кофточки, которые им не нравились. Красавкина вся издёргалась стараясь одеть артисток так как им хочется и при этом сохранить режиссёрский замысел.

Подливал масло в огонь и второй режиссёр Пётр Свиридов, который под громкий визг девиц проталкивался к костюмерше, чтобы узнать, как скоро будет кордебалет готов к съёмке.

– Да отвяжись, ты! – не церемонилась с ним Красавкина, которая несмотря на возраст, сохранила привлекательную внешность и характер бойца, закалённого в коммунальных спорах. – Не видишь, что ли, какой концерт мне девки устраивают. От них же с ума сойти можно!

– А вы не поддавайтесь им! – деловито посоветовал Пётр. – Делайте то, что считаете нужным, а тех, кто будет слишком разборчив, направляйте в дирекцию.

Мы их сразу же отстраним от съёмок.

Слова, громко сказанные вторым режиссёром, были услышаны и девушки немедленно повиновались. Уже через двадцать минут все они высыпали на улицу, одетые в разноцветные платья. Тёплая, солнечная погода, напоенный запахом моря воздух, всё это создавало хорошее настроение. Девушки смеялись, перебрасывались шутками, а некоторые даже начали танцевать.

Минут через десять к гостинице подъёхал автобус, из которого вышел администратор Шурик Петров. Несмотря на жаркую погоду, на нём был костюм и белая рубашка с галстуком. Шурик поднёс ко рту мегафон и громко сказал:

– Уважаемые артистки, вас ожидают на съёмочной площадке.

Прошу побыстрее садиться в автобус.

Как только администратор закончил свою краткую речь, его немедленно смяли, рвущиеся в автобус, девушки. Подобрав подолы длинных платьев, артистки кордебалета расталкивали друг друга, стараясь занять места получше.

Когда все, наконец, расселись, из гостиницы вышел Пётр Свиридов и дал сигнал к отправлению.

На съёмочной площадке их встретил режиссёр, выражение лица которого не предвещало ничего хорошего.

– Почему так поздно? Вы что, не понимаете какой сегодня день?

Нам на съёмку полчаса отведено, а у вас ещё ничего не готово, – Светланов разозлился, но было непонятно, то ли он нервничает из-за опоздания артисток, то ли из-за того, что съёмочный день слишком короток. – Немедленно выходите из автобуса и начинайте репетировать.

Повернувшись к Свиридову, режиссёр уже тише сказал:

– Займись, пожалуйста, этим кордебалетом и чтобы к семи часам у вас была готова композиция, которая будет соответствовать актёрской мизансцене.

– Хорошо, я всё сделаю!

Разобравшись с массовкой, Светланов подошёл к оператору, который вместе с помощниками устанавливал круговую панораму.

– Ты готов к репетиции, Саша? – нетерпеливо осведомился он.

– Теоретически да, но практически ещё много работы.

– Я бы хотел, чтобы ты поторопился, ведь сам же сказал, что на съёмку останется мало времени.

Светланов устало потёр лицо, оглядел площадку и подозвал к себе Переверзеву. Таня подошла, заранее готовя себя к очередному разносу, но режиссёр вдруг улыбнулся и дружески сказал:

– Танюша, пригласи, пожалуйста Наташу Васильеву, а заодно и тех актёров, которые заняты сегодня в эпизодах.

Помощница режиссёра побежала выполнять распоряжение, а Светланов пододвинув режиссёрский стул, степенно сел.

– Владимир Сергеевич, если вы намерены сидеть у камеры во время съёмки, то обязательно попадёте в кадр, – Виноградов прищурился от дыма сигареты. – У нас круговая панорама.

– Не беспокойся, когда мы начнём снимать, я отсюда уйду.

Удовлетворённый ответом, оператор направился к бригадиру осветителей, который обсуждал очередную проблему с водителем «лихтвагена».

– Так вот я и предлагаю, Егорыч, – громко говорил Иванов, высокий, крепкий мужчина в чёрном комбинезоне. – Если мы «лихтваген» передвинем метров на сорок, вон за те деревья, то как бы оператор не вертелся с камерой он нас всё равно не увидит.

– Тебе рассуждать-то легко! – горячился Егорыч. – Сел за руль, педали нажал и за пару минут доехал до тех деревьев, а мне, чтобы протянуть кабели от приборов, придётся вкалывать всей бригадой не менее двух часов.

– Ну вот что, орлы, – вмешался в разговор Виноградов. – Тянуть кабели на такое расстояние действительно тяжело, поэтому я предлагаю поставить «лихтваген» прямо за декорацией дома, метрах в двадцати от него. В этом месте даже такую громоздкую машину я не увижу, а тебе, Егорыч, я бы посоветовал брать в экспедицию длинный магистральный кабель, это значительно упрощает работу.

– Всего учесть невозможно, Александр Михайлович, – попытался оправдаться бригадир, но внимание оператора уже переключилось на рокот пожарных машин, подъехавших к декорации.

Как и обещал директор фильма, их было четыре, блестящих красным лаком, со множеством никелированных приспособлений, от одного вида которых возникала уверенность в противопожарной безопасности объекта. Администратор Шурик Петров с гордостью заявил, что машины были выделены специально для киносъёмки.

Когда пожарники вышли подышать свежим воздухом и размять затекшие ноги, Виноградов собрал их вокруг себя, чтобы обрисовать задачу.

– Дело в том, что сегодня мы будем снимать круговую панораму и поэтому ни одна из пожарных машин не может находиться вблизи от камеры, – оператор неторопливо закурил, как бы давая пожарникам время на обдумывание. – Кроме того, те из вас, кто будут работать с брандспойтами, должны переодеться в гражданскую одежду, чтобы не бросаться в глаза зрителям.

Вперёд выдвинулся стройный офицер с лейтенантскими погонами на плечах, привычно поправил ремень и деловито спросил:

– Так куда прикажете ставить машины, чтобы они не мешали вам во время съёмки?

Виноградов с одобрением оглядел молодцеватого офицера, а подошедшая сзади Светлана Красавкина со вздохом прошептала:

– Какой симпатичный мальчик.

Оператор резко повернулся, но увидев смеющиеся глаза Красавкиной, лишь неодобрительно покачал головой, а потом спросил у офицера:

– Как ваше имя, товарищ?

– Лейтенант Николай Петухов.

– Вот что, лейтенант, с ситуацией на объекте вы ознакомлены, – Виноградов старался говорить уверенно. – Машины придётся отогнать метров на пятьдесят, вон за те деревья, а воду подавать на площадку удлинёнными шлангами.

– Будет сделано! – чётко проговорил Петухов, – А куда расставлять людей с брандспойтами?

– Это мы уточним, когда будет выставлен кадр.

Пожарные начали выполнять задание, а Виноградов возвратился к камере. Режиссёр Светланов, оживлённо жестикулируя, пояснял актёрам:

– Мы начнём этот эпизод с выхода Наташи из дома. Навстречу ей, смеясь и перебрасываясь шутками, пройдёт группа молодёжи. Актриса, непринужденно улыбнувшись, идёт по направлению к морю. Увидев, что начинается дождь, она открывает зонт, но всё же продолжает идти в том же направлении. У неё хорошее настроение и никто не может его испортить. Это понятно?

Режиссёр внимательно посмотрел на актрису.

– Понятно.

– Для меня сейчас важно твоё духовное состояние, Наташа. Представь, что уже вечереет, солнце садится, идёт дождь, а у тебя всё равно хорошее настроение.

Наташа недоверчиво улыбнулась.

– Ноги у меня совершенно мокрые, а настроение, тем не менее, хорошее. Так что ли?

– Может быть я не совсем точно выразился, но меня интересуют не слова, а выражение твоего лица в момент съёмки.

– Одухотворённое?

– Издеваться над режиссёром – это неприлично. Пойдём дальше. Мимо актрисы проходит влюблённая пара и Наташа оборачивается им вслед. Где молодые люди, которые должны изображать влюблённых? – вопрос был обращён к помощнице режиссёра.

Татьяна Переверзева, не вдаваясь в объяснения, направилась к машине и уже через пару минут привела двух молодых актёров.

Они уже успели побывать у костюмера картины и их светлая одежда заметно отличалась от одежды остальных актёров.

– Почему я вас должен искать во время репетиции? – сердясь, спросил Светланов.

– Второй режиссёр сказал, что сперва надо переодеться, а уж затем подойти к вам, – не смущаясь, ответил молодой человек, держа за руку свою партнёршу.

Светланов с интересом посмотрел на дерзкого актёра и продолжил:

– Итак, когда Васильева остановиться у берега, молодая пара пройдёт мимо неё, откровенно изображая влюблённых.

Виноградов заметил, как покраснела девушка, вероятней всего, впервые попавшая на съёмку.

– Наташа, посмотрев им вслед, взгрустнет, может быть даже заплачет и произнесёт фразу, за которую сценарист Семён Красовский готов положить голову на плаху.

– Я люблю его и верю, что вопреки всему, он вернётся ко мне и мы навеки будем вместе! – Наташа, от избытка чувств, приложила руку к груди.

– Вот, вот, только, пожалуйста, искренней, чтобы главный редактор Гребенников слёзно рыдал во время просмотра, – Светланов встал со стула и обратился к оператору. – Далее камера поднимается вверх и в кадре появляются девушки кордебалета, которые исполняют хореографическую композицию, как бы поддерживая лирическое настроение героини.

– Позвольте, Владимир Сергеевич, – поспешил вмешаться Виноградов. – Мне всё ясно по поводу кордебалета, но я не понимаю каким образом камера поднимется вверх. Ведь мы договаривались о круговой панораме, а не об операторском кране, которого, кстати, сейчас нет на площадке.

– Значит его надо сюда немедленно привезти! – уже раздражаясь, сказал режиссёр. – Снимая с верхней точки, мы эмоционально воздействуем на зрителя и как бы подыгрываем артисткам кордебалета, а вот закончить этот сложный кадр вы можете круговой панорамой.