Текст книги "Любовь за кадром"

Ничего не сказав, стараясь подавить в себе раздражение, Виноградов повернулся и направился к тенту, под которым отдыхал директор картины.

– Юрий Анатольевич, – оператор попытался объяснить ситуацию, – режиссёру срочно понадобился операторский кран и его надо, как можно быстрее привезти на съемочную площадку.

– Вот не было печали! – Семёнов нехотя поднялся и обратился к администратору:

– Вот что Шурик, немедленно езжай на базу, разыщи водителя крана и, что есть духу, гони его сюда!

– Понятно, – коротко отозвался Петров и уже через минуту умчался на машине в гостиницу.

Поблагодарив директора, Виноградов направился к декорации, возле которой метался Кравцов, помогая осветителям расставить приборы.

– Виктор, не суетись, – остановил его оператор. – Сейчас на площадку пригонят кран и мы установим на него камеру, так что тебе придётся изменить схему приборов.

– Да что я мальчик, что ли? – возмутился Кравцов. – Схема утверждена ребята уже полдня пашут как черти, а вы предлагаете подкинуть им новую работу. Перетаскивать тяжёлые приборы не так уж и просто!

– Ну что ты кипятишься, в конце концов! – остановил его Виноградов. – У режиссёра появилась новая идея, он поставил задачу и мы должны её выполнить. Ничего не поделаешь – творческий залёт.

Кравцов огорчённо пожал плечами и направился к бригадиру осветителей.

Виноградов видел, как Егорыч с остервенением плюнул на землю, но всё-таки приказал ребятам остановить работу. Теперь он был уверен, что со светом на площадке всё будет в порядке.

Оператор подошёл к камере и обратился к ассистенту:

– Игорь, у нас сегодня тяжёлый день и будет много работы.

– Я уже это понял по той суете, что царит сейчас в декорации. – Беляев поудобнее устроился у камеры. – И какие творческие планы?

– Как только придёт операторский кран, на него надо будет поставить камеру, но только сперва загрузите стрелу противовесами, а то улетите с аппаратурой в небо.

– Всё ясно, шеф, не волнуйтесь, я не первый день работаю, а механик Жарков своё дело знает.

«Остряк, – подумал Виноградов, – но на него можно положиться.»

– Александр Михайлович, вы помните проводника Лену в поезде?

– Это, когда мы ехали из Москвы в Симферополь?

– Да.

– Конечно помню. Вполне приличная девушка.

– Так вот, она прислала мне письмо и вам передаёт привет, – Игорь довольно улыбнулся.

– Я рад за тебя, молодой человек. Когда будешь писать ответ, не забудь передать привет от всей операторской группы.

– Обязательно передам.

На берегу моря, перед декорацией, репетиция шла полным ходом: солистки кордебалета, под руководством хореографа, доводили до совершенства композицию танца. Наташа, ещё без грима, старалась синхронно повторить их движения.

Светланов вместе со вторым режиссёром внимательно наблюдал за репетицией. Пётр Свиридов поднёс мегафон ко рту и громко сказал:

– Девушка в красном платье, я прошу вас не отставать от своих партнёрш. Побыстрей, пожалуйста, побыстрей!

Светланов кивнул головой, как бы одобряя замечание своего помощника хотя Виноградову показалось, что с хореографией танца всё было в порядке.

«Да, девушки работают на совесть, – подумал оператор, – но всё-таки хотелось бы знать хватит ли у них сил на съёмку после многократных репетиций».

Свиридов, заметив подошедшего оператора, приветливо улыбнулся.

– Александр Михайлович, у девушек кордебалета уже почти всё готово к съёмке.

– А у операторской группы ещё достаточно проблем, – нехотя отозвался Виноградов. – Сейчас пригонят кран, затем ассистенты установят на него камеру и ещё с осветительными приборами надо повозиться.

– А вы поторопите своих ребят, глядишь и дело пойдёт быстрее, – сразу же стал закипать режиссёр.

– Мои парни и без того загружены по горло, им передохнуть некогда, а вот второй режиссёр уже успел наломать дров.

– Это в чём же?

– Расположив артисток далеко друг от друга, вы лишили меня возможности снять их вместе в одном кадре, что значительно ухудшит изображение сцены.

Режиссёр смутившись, промолчал, а Виноградов махнул рукой и пошёл навстречу лейтенанту Петухову, который уже расставил пожарников с брандспойтами вокруг декорации дома.

– Товарищ лейтенант, – обратился к офицеру оператор, – наши планы несколько изменились и вам придётся с этим считаться.

– Я вас слушаю.

– Снимать мы будем с верхней точки и вы должны покрыть водяной стеной всю съёмочную площадку.

– Мне не понятен этот термин, – лицо лейтенанта выразило сомнение.

– Простите, Николай, я сейчас поясню. На камере установлен объектив и всё, что попадает в его поле зрения, мы называем съёмочной площадкой. Но не столь важно значение этого термина, просто необходимо, чтобы вы залили водой тот участок, который находится перед объективом аппарата.

– Ясно, – чётко ответил Петухов.

– Ещё небольшое добавление: кран, вместе с камерой, будет двигаться вслед за актрисой и мне бы хотелось, чтобы ваши ребята поливали площадку из-за моей спины.

– Для этого им придётся идти вслед за краном, – лейтенант в раздумье потёр переносицу, – а с работающими брандспойтами в руках сделать это довольно сложно!

– Будем надеяться, что во время репетиции вы согласуете свои действия с механиком съёмочной аппаратуры, – Виноградов пожал офицеру руку, в душе надеясь, что он всё понял.

Уже через полчаса группа была готова к съёмке и оператор доложил об этом режиссёру.

– Хорошо, Александр, я приму это к сведению, – сосредоточенно сказал Светланов, – но у меня к тебе ещё одна просьба.

– Да, я слушаю.

– В начале этой сцены пожарные должны создать полную иллюзию дождя, но в тот момент, когда в кадре появятся девушки кордебалета, я бы дождь прекратил. Танцующие девушки являются символом и их нельзя воспринимать как реальных героев фильма. Они появляются и исчезают, их как бы нет в действительности и их нельзя воспринимать как реальных героев фильма. Поэтому они не могут попасть под дождь, а тем более промокнуть.

– Я не возражаю, Владимир Сергеевич и передам ваши пожелания лейтенанту Петухову.

Виноградов энергично, в хорошем настроении прошёлся по площадке, переговорил с пожарными, бодро взобрался на операторский кран и попросил осветителей зажечь свет.

Солнце уже клонилось к закату и его громадный, раскалённый диск завис над остроконечными вершинами гор. Яркие лучи дуговых приборов осветили декорацию дома и актёров, собравшихся на съёмочной площадке. Руководил съёмкой, по просьбе Светланова, второй режиссёр. Он заметно волновался и часто поглядывал на оператора, приникшего к окуляру кинокамеры. Наконец Виноградов, заметив напряжённую фигуру Свиридова, громко сказал:

– К съёмке готов!

В ту же секунду последовала команда «мотор», помощница режиссёра с хлопушкой в руках, выкрикнула номер кадра и резко метнулась в сторону, стараясь убежать от мощных струй холодной воды. Съёмка началась и Виноградов работавший у камеры, с удовольствием отметил плавный ход стрелы крана. Приятно радовало также неяркое солнце и море, на редкость игривое, с белеющими гребешками невысоких волн.

Когда начался искусственный дождь, дробно барабаня по деревянной крыше дома, оператор был приятно удивлён тем, что ни капли воды не попало на камеру, но посмотрев наверх, он увидел полиэтиленовое покрытие, натянутое над площадкой крана.

– Спасибо за крышу, Игорь, – взглянув на ассистента, сказал Виноградов.

– Не за что, Александр Михайлович, – улыбнулся польщённый Беляев. – Это мы с механиками постарались, так что нам теперь никакой дождь не страшен.

В этот момент из дома вышла Наташа, оглянулась вокруг и, увидев, что начался дождь, раскрыла цветной зонтик. Оператор сквозь оптику кинокамеры внимательно следил за действием актрисы. Наташа направилась к морю и тут к ней подошла пара влюблённых, они поздоровались, улыбнулись друг другу и разошлись, но Наташа задержалась не надолго и как бы с затаённой грустью посмотрела им вслед.

В кадр плавно влился кордебалет, синхронно исполняя тщательно отрепетированный танец. Актриса обошла круговорот танцовщиц и вышла на берег моря. Она вздохнула, робко улыбнулась и произнесла свою коронную фразу:

– Я люблю его и верю, чтобы не случилось, он вернётся ко мне и мы навеки будем вместе!

Режиссёр сидел на стуле, рядом с операторским краном и по его улыбающемуся лицу можно было понять, что он доволен ходом съёмок. В это время Виноградов, оторвавшись от камеры, отчаянно замахал руками, стараясь обратить на себя внимание актёров.

Дело в том, что молодые люди игравшие влюблённых, слишком увлеклись своей ролью и продолжали целоваться прямо перед камерой, заслоняя собой главную героиню. Второй режиссёр, заметив жестикуляцию оператора, сразу понял в чём дело и попытался спасти положение, но кричать он не мог, так как шла синхронная запись звука и он стал бросая в актёров маленькие камешки. Один из них угодил парню в ногу и тот испуганно обернувшись, поспешил увести свою партнёршу подальше от камеры.

Надо отдать должное Наташе, ведь в те считанные секунды, что продолжалась эта заминка, она блестяще играла роль, привлекая к себе общее внимание и мало кто из зрителей мог бы заметить на экране что-то необычное.

Красный диск солнца коснулся своим краем остроконечных вершин гор и сразу же стал каким-то щербатым, как будто от его идеальной окружности отрезали ножом изрядную часть. Заштормившее к вечеру море бросало на беззащитный берег высокие волны, как бы стараясь подмять под себя неподатливую сушу.

Наташа оглянулась, увидела залитый дождём домик, штормовое море, бьющееся о берег, капли дождя, капающие с крыши и улыбнулась сквозь слёзы.

Операторский кран, как живое существо, плавно поворачивал стрелу вслед за актрисой, а позади него суетились пожарники, с трудом перетаскивая, рвущиеся из рук, брандспойты. Мощные струи воды, поднимаясь в высоту, низвергались вниз свирепым водопадом, разбивая береговую гальку.

В этот момент из громкоговорителей, установленных за декорацией, зазвучала модная мелодия и всё сразу же преобразилось. Наташа отбросила в сторону зонтик, выбежала из под завесы дождя и увлекла за собой девушек. Оператор повернул камеру и был поднят краном на максимальную высоту. Он снимал теперь движение артисток, стараясь захватить в кадр всех вместе, так как только в этом случае зритель мог получить представление о хореографическом рисунке танца.

Наташа была прекрасна, она вся светилась от счастья, улыбка не сходила с её лица и движения актрисы, то плавные, то порывистые, создавали ощущения полёта, который никогда не кончится. Музыка звучала всё быстрей, темп танца всё убыстрялся, платья девушек слились в движении, которое смотрелось на фоне тёмно-синего моря как цветной хоровод.

Музыка, наконец, смолкла, камера плавно опустилась вниз, танцовщицы внезапно исчезли, а дождь хлынул с новой силой. Наташа подняла зонтик грустно улыбнулась и уверенной походкой направилась к дороге, уходя всё дальше и дальше от дома.

– Стоп, кадр снят! – громко сказал режиссёр и устало опустился на стул.

– Массовка свободна! – поддержал его Пётр Свиридов, снимая с плеча мегафон.

По команде Егорыча погасли осветительные приборы и сразу же стало темно. Солнечный диск уже скрылся за вершинами гор и на фоне тёмного неба звёзды сверкали по южному ярко.

Через пятнадцать минут, свернув длинные шланги, с площадки уехали пожарные, затем, убрав кабели и погрузив в машину громоздкие приборы отправились в гостиницу осветители. Режиссёр, оператор и актёры разместились в легковых автомобилях, а шумная компания артисток кордебалета несмотря на толчею, втиснулась в большой автобус. Прошло полчаса после окончания съёмок и на опустевшем берегу, рядом с декорацией дома, никого не осталось.

Машина мчалась по шоссе. Наташа и Александр возвращались со съёмки. День был трудным, ровный гул мотора убаюкивал. Виноградов прикрыл глаза и задремал. Когда машина остановилась у гостиницы, Наташа потрясла его за плечо и негромко сказала:

– Саша, проснись, мы приехали.

Он открыл глаза, встряхнул головой, приходя в себя, и благодарно улыбнулся. Они вышли из машины и направились в гостиницу.

– Какие планы у нас на завтра? – девушка взглянула ему в лицо.

– Завтра мы будем отдыхать. Пойдём на море, наконец-то вволю поплаваем и позагораем.

Они подошли к гостинице и у входа заметили трёх рослых, восточного типа парней. Виноградов взял Наташу за руку, открыл дверь и пропустил её вперёд.

Парни с восхищением смотрели актрису и прошли за ними в холл гостиницы.

Пока он брал у портье ключи от комнаты, парни окружили Наташу и, сверкая золотыми зубами, стали ей что-то говорить.

– Ребята, разойдитесь! – громко сказал Виноградов, оттеснил парней и повёл Наташу к лифту.

Уже в номере, за закрытой дверью, она с возмущением сказала:

– Какие же мерзкие слова они мне говорили, просто уши вянут такое слушать.

– А ты не обращай внимания, мало ли какие проходимцы по гостинице шляются.

– Они не проходимцы, сказали, что у них денег много и что я им нужна для дела.

– Ты не волнуйся! Если они будут возникать, то я с ребятами рога им пообломаю. Рекомендую тебе закрыть дверь номера. Ну, всё. Отдыхай, а я пойду к себе.

Виноградов вышел в коридор, дождался пока Наташа закроет дверь на замок и поднялся к себе на шестой этаж. Он никак не мог забыть этих парней настроение было испорчено и на душе остался неприятный осадок.

А в это время в холле гостиницы трое кавказцев подошли к портье.

– Слушай, дорогой. Эта девушка, в каком номере живёт?

Портье оглядел незнакомых парней и отрезал:

– Посторонним справок не даём.

Один из них, вероятно предводитель, полез в карман, уверенным жестом вытащил сто долларов и, ухмыляясь, спросил:

– А теперь скажешь?

Долго уговаривать портье не пришлось.

– Пятьдесят шестая комната.

Предводитель положил деньги на стол и пальцем подтолкнул их к портье.

– Телефон подскажи, пожалуйста, а то девушка ещё не откроет. Портье помялся ещё немного, но телефон назвал.

– Благодарю, папаша.

Трое парней, оживлённо переговариваясь и энергично жестикулируя, вышли из гостиницы.

Глава восьмая Крутая ситуация

Наташа тщательно заперла дверь, прошла в ванную комнату, разделась и приняла душ. Татьяны в комнате не было и она чувствовала себя свободно. Одев халат и выпив стакан сока, она включила телевизор, чтобы посмотреть новости, но в это время зазвонил телефон. Немного волнуясь, она сняла трубку.

– Алло, это красивая актриса? – прозвучал голос с восточным акцентом.

– Кто это? Кто вам нужен?

– Ты, дорогая, ты. А говорит человек, который ценит красоту.

Поняв в чём дело, Наташа бросила трубку. И телефон тут же зазвенел вновь. Второй звонок, третий, четвёртый. Не выдержав, она снова взяла трубку.

– Послушай, дорогая, у меня к тебе дельное предложение. Мы хорошо снимаем цветные открытки. Понимаешь? Ты раздеваешься – мы платим деньги. Хорошие деньги. Понятно?

Наташа не выдержала и сорвалась на крик.

– Мерзавец! Предложи это своей жене. Ясно? И не звони мне больше!

Она села на кровать и заплакала. Ей впервые предложили такую низость – сниматься на порнографические открытки. Надо было что-то делать, а она не знала что, хотя и понимала, что одним звонком эти люди не ограничатся.

Наташа, как была в халате, поднялась в номер к Виноградову и рассказала ему всё. Желваки заходили у него на скулах – верный признак того, что он возмущён.

– Ну что ж, я этого так не оставлю.

Он встал, накинул свитер и, уже выходя из номера, сказал:

– Ты сиди тут, пожалуйста, и из комнаты ни на шаг.

Спустившись на первый этаж, Виноградов прошёл в вестибюль гостиницы.

Здесь кроме двух девушек и портье никого не было. Он вышел на улицу и огляделся. Несколько одиноких прохожих торопились по своим делам. Вернувшись в вестибюль, он подошёл к портье.

– Вы трёх парней здесь не видели?

Портье на секунду задумался.

– Нет, никого здесь не было.

Как видно сто долларов не оставили его равнодушным.

Виноградов пристально посмотрел на него, но ничего не сказал и поднялся к себе в номер. Наташа всё также сидела в комнате, испуганно запахнув на груди халатик.

– Ну, что? – в её голосе звучал не столько вопрос, сколько слышалась тревога.

– Внизу никого нет, – бодро ответил Виноградов. – Будем надеяться, что всё обойдётся. И всё-таки я предлагаю тебе остаться у меня до утра. Так будет безопаснее.

– Да ты что? – вскочила Наташа. – Лучше я у себя переночую. И Танюшка уже наверное вернулась.

Она на прощанье чмокнула его в щёку и вышла из комнаты. Успокоится он не мог и заснуть всё никак не удавалось. Утром, проснувшись в половине седьмого, он ощутил как тревожно вздрогнуло сердце. Спустившись на пятый этаж он постучал в номер Наташи. На стук никто не отозвался. Виноградов постучал сильнее, подумав, что актриса ещё спит.

– Наташа, открой. Это я.

И тут дверь, как в детективных романах, открылась сама. Замок был грубо сорван и валялся на полу. В комнате царил полный разгром. Постель Наташи была смята и брошена на пол.

Виноградов предположил самое худшее. Он подошёл к телефону и набрал номер милиции.

– Районное отделение милиции, вас слушают.

– Я говорю из гостиницы «Центральная». Исчезла девушка, приезжайте скорее.

– Кто говорит?

– Александр Виноградов.

– Ваш номер?

– 4-34-46, – он заметно волновался.

– Номер комнаты, а не телефона.

– Комната пятьдесят шестая, на пятом этаже.

– Ждите, выезжаем, – и в трубке раздались короткие гудки.

Не дожидаясь милиции, Виноградов бросился в свою комнату, разбудил Виктора, коротко разъяснил ему ситуацию и велел поднять операторскую группу. Затем позвонил директору фильма и поставил его в известность о том, что похищена актриса Наталья Васильева.

– Милицию вызвал? – спросил Семёнов.

– Вызвал, сейчас приедут.

Вернувшись в комнату Наташи, он увидел Таню Переверзеву. Когда она узнала о случившемся, то откровенно разрыдалась.

– Если бы я ночевала в номере, то ничего бы не случилось, – размазывая по лицу слёзы, проговорила она.

– А где ты была? – серьёзно спросил Виноградов.

– Ночевала у родственников, которые приехали отдыхать в Керчь. Мама посылку мне передала.

– Понятно.

Через двадцать минут, когда у номера пятьдесят шесть собралась изрядная толпа, приехали сотрудники милиции. Расспросив Виноградова и оценив ситуацию, моложавый капитан Воронцов сказал:

– Мне знакомы эти люди, они не первый раз совершают преступления, но к сожалению, ещё ни разу не попадались с поличным, – он одёрнул форму, поправил пистолет и скомандовал:

– Сержант Мохов и младший сержант Тимохин за мной!

– Секунду, – остановил его Виноградов. – Наташа Васильева член нашей группы и то, что случилось, касается, прежде всего, нас. Разрешите, мы с вами, машина у нас есть.

– Граждане, каждый должен заниматься своим делом, – капитан был строг. Ловить преступников это наша задача, – и тут же, обращаясь к своим подчинённым, добавил: – Мохов, вызовите по рации оперативную группу.

Как только сотрудники милиции ушли, Виноградов обратился к своим ребятам:

– Парни, Наташа Васильева сейчас в опасности и мы должны ей помочь. Все за мной в машину! – и он, не дожидаясь лифта, бросился вниз по лестнице.

Вся группа гурьбой рванулась за ним.

Они уже сели в машину и Виноградов завёл мотор, но тут дверь распахнулась и осветитель Смирнов закричал:

– Вы куда? Бить бандитов? Я с вами! – это было сказано таким решительным тоном, что возразить ему было невозможно.

Впереди виднелась милицейская машина и Виноградов, набрав скорость устремился за ней. Они мчались по каким-то кривым переулкам, но вот машины вырвались за город и на шоссе их догнал джип с ОМОНом.

Дорога поднималась круто в гору, а справа внизу блестело море, переливаясь белыми барашками волн. Солнце поднялось уже довольно высоко, осветив тёмные вершины гор. Сорок минут спустя, в небольшой рощице слева от дороги, показался двухэтажный дом. Милицейские машины остановились метрах в ста от него, за густым частоколом зелёных деревьев. Бойцы ОМОНа рассредоточились и стали цепью окружать дом.

* * *

На втором этаже рыбацкой гостиницы собрались за столом Петька Клыч Пёстрый и Хрящ. Время было раннее и поэтому на столе было выставлено только пиво, колбаса и сыр.

– Актрису из комнаты ночью увели, – докладывал Хрящ, держа стакан пива в руке.

– Кто? – сурово спросил Клыч.

– Пацаны передали, что кавказцы.

– Девка была наша, мы под неё планы строили, а её из под носа увели, Клыч закипал всё больше.

– Рога им давно пообломать надо, – уверенно заявил Пёстрый.

– Сами не потянем, надо братву звать, – Хрящ поставил пустой стакан на стол. – И с ментами надо договариваться, они в такой ситуации сидеть сложа руки не будут.

– Ментов я беру на себя, у меня с ними давние связи, а с братвой пускай Пёстрый состыкуется, – Клыч резко встал из-за стола, так что даже закачались пивные бутылки. – Если на мои бабки кто-то позариться, то я готов пришибить кого угодно, а не только кавказцев.

* * *

Вот уже несколько часов бандиты издевались над Наташей. Она стояла в углу комнаты, прикованная за ногу к батарее отопления и стыдливо прикрывала руками, разорванную ночную рубашку. Расправой руководил толстый, усатый парень с золотыми зубами.

– Если через минуту ты не разденешься и не станешь в позу, то мы поможем тебе в этом.

– Нет, этого не будет, хоть убейте! – сказала Наташа, отступая к окну.

– Шамиль, действуй! – приказал толстый и молодой, сухощавый парень, подошёл к девушке, вывернул ей руку и рванул рубашку.

– А-а-а! – громко закричала Наташа, закрывая рукой обнажённую грудь.

– На кровать её, – приказал толстый. – Ногу отстегнуть не забудьте, – ухмыльнулся он.

Шамиль нагнулся к батарее и стал развязывать шнур, которым была привязана пленница. Наташа что есть силы ударила его ногой.

– А-а-а! – взвыл бандит, прикрывая рукой окровавленное лицо.

– Бей её! – скомандовал толстый и страшные удары посыпались на девушку.

Особенно усердствовал Шамиль, из носа которого продолжала течь кровь.

– Личико ей поберегите, – скверно улыбнулся толстый. – Оно нам ещё пригодится для фотографий.

Всю в кровоподтёках актрису отволокли на кровать и привязали за руки.

– Ноги ей тоже привязать надо, а то лягаться будет, – убеждённо сказал Шамиль, трогая рукой распухший нос.

– Ничего, с её ногами я как-нибудь справлюсь, – расстегивая штаны, проговорил толстый и неуклюже зашагал к кровати.

– Подожди, Марат, – обратился к нему коренастый, средних лет крепыш, который до сих пор не принимал участия в расправе. – Дай я сперва пару фоток сделаю, а то после тебя уже и снимать будет нечего.

– Отстань, фотограф, девку сначала трахнуть надо, чтобы покладистой была, а уж порно снять мы всегда успеем.

Наташа с ужасом смотрела на толстого бандита, который со спущенными штанами шёл к кровати.

– Ты не прав, Марат, – фотограф попытался преградить ему дорогу.

– Давай я сниму кралю до тебя и после. Сравнить можно будет.

– Уйди, дорогой. Я хочу эту женщину, – толстый оттолкнул фотографа и подошёл к кровати, на которой, поджав под себя ноги, лежала Наташа.

– Нет, нет! – в ужасе закричала она, но толстый пёр вперёд как танк.

Он влез на кровать и попытался раздвинуть её ноги, но девушка разогнувшись, что есть силы ударила его ногами в живот.

– А-а-а-а, – хватая открытым ртом воздух, с выпученными глазами, толстый как мешок упал на Наташу, накрыв её своим стокилограммовым телом.

Шамиль и фотограф, наблюдавшие эту сцену, кинулись помогать своему товарищу, но поднять толстого им было не просто. Кое как они сволокли его с кровати и усадили на стул.

– Убейте её, – прохрипел толстый, пытаясь восстановить дыхание. – Я эту суку в гробу видал.

– Ага, в белых тапочках, – иронично поддел его фотограф. – А за испорченную натуру кто платить будет?

Ответить толстый не успел, так как в комнате резко зазвонил телефон. Шамиль подошёл к столу и взял трубку.

– Алло.

– Слушай, ты, гнида базарная, мне подсказали, что ты наш товар умыкнул.

– Кто говорит?

– Петька Клыч. Слыхал небось?

– Какой товар? Чего понт гонишь?

– Артистку ночью из гостиницы взяли? – и не услышав ответ, Клыч подтвердил. – Можешь не отвечать, знаю, что да.

– Так вот, эта девочка наша, как товар подтверждённая. Уже и деньги за неё обещаны. Хочу предупредить, и толстому это передай, – голос Клыча стал суровым, – что если товар попортите, то мы должок на вас повесим и счётчик включим сразу же.

Отдавать придётся с процентами. Ясно?

– Ясно, – глухо сказал Шамиль, – но ты, козёл, за базар ещё ответишь!

– А за козла я тебя из под земли достану и ты ещё сто раз пожалеешь, что меня так назвал, – Клыч положил трубку.

– Кто там и что надо? – потирая живот спросил толстый.

– Пацаны местные, – криво усмехнувшись, ответил Шамиль. – Предъяву на артистку выставили. Грозят счётчик включить.

– Пусть грозят, – сказал толстый поднимаясь, – но я эту сучку сейчас выбу.

Раздался звон разбитого стекла и в комнату влетел булыжник.

Послышался громкий щелчок и голос, усиленный мегафоном, произнёс:

– Внимание! Дом окружён ОМОНОм, сопротивление бесполезно, прошу освободить заложницу, открыть дверь и выходить по одному.

В комнате началась паника: толстый лихорадочно застёгивал штаны, фотограф забрасывал в сумку аппаратуру и только Шамиль осторожно подошёл к окну, приоткрыл штору и, выхватив пистолет, начал беспорядочно стрелять.

– Идиот, – заорал толстый, – они же нас всех перебьют!

И как бы в подтверждение его слов, грохот и треск автоматных очередей накрыл дом. Посыпались разбитые стёкла, тонко завизжали рикошетя пули, а с потолка и стен посыпались куски штукатурки. Все, как по команде, упали на пол. Толстый быстро пополз к двери и на ходу закричал:

– Срываемся через чёрный ход! Шамиль, возьми девку с собой, без неё нам кранты!

Двое верзил подняли Наташу, набросили на неё халат и поволокли к двери.

Девушка была настолько слаба, что её голова бессильно свесилась вниз. Через кухню, кладовку и заваленный барахлом коридор они протиснулись на металлическую лестницу, которая выходила в сад.

Первым стал спускаться толстый, за ним Шамиль подтолкнул Наташу, потом полез сам. Замыкал процессию фотограф, тащивший на плече сумку с аппаратурой. Когда они уже приближались к земле, послышался резкий, пронзительный свист. Толстый глянул вниз. Там среди зелёных кустов стоял Виноградов и трое его парней.

– Эй вы, ублюдки! – крикнул Виноградов. – Оставьте девушку, а сами быстро спускайтесь вниз.

Шамиль зарычал, оскалив зубы, и выхватил пистолет. Женя Жарков, что есть силы, метнул булыжник и бандит, как подбитый ястреб, свалился на землю.

Толстый отпустил Наташу и, недолго думая, прыгнул через перила на землю.

Он уже собрался бежать, когда его настиг Виноградов и ударом ноги опрокинул на землю. Пытаясь скрутить бандиту руки, он получил сильный удар в живот. Задыхаясь от боли, Александр отпустил его. Толстый рванулся к машине, стоявшей в углу сада. Наперерез ему бросился осветитель Смирнов. Высокий, длинноногий, он без труда догнал его, но задержать не смог, так как бандит был намного сильнее его. Всего несколько шагов отделяло толстого от машины, когда путь ему преградил Виноградов.

– Ну вот и всё, мразь! – выкрикнул он и нанёс два сильных удара, один в челюсть и второй по затылку.

Бандит упал как подкошенный, а затем, как в фильме ужасов, медленно поднялся и вытащил нож. Он ринулся на Виноградова как бык и нанёс ему удар в плечо. Уже падая, оператор увидел как двое омоновцев скрутили толстому руки.

В это время Кравцов и Беляев помогли Наташе спуститься с лестницы. Она всё время плакала, не в силах совладать с собой, но увидев сидящего на земле оператора с окровавленным плечом, Наташа бросилась к нему, обняла и зарыдала.

* * *

Провалявшись после операции неделю в больнице, устав от перевязок и манных каш, Виноградов уговорил старшего врача выписать его. Приехав в гостиницу, он встретился с режиссёром и директором картины. Светланов был доволен окончанием работы в экспедиции, а Семёнов озабочен отправкой людей и техники в Москву.

– Александр Михайлович, я понимаю, что ты ещё слаб, но всё-таки проследи за погрузкой операторских машин на платформы, – назидательно говорил директор. – Неровен час механики напьются и разобьют дорогую аппаратуру, а нам потом отвечать за это.

– Обязательно прослежу, – подтвердил оператор.

– Необходимо отснятый материал отправить самолётом в Москву, – постукивая карандашом по столу, указывал режиссёр. – Так он быстрее будет проявлен в лаборатории.

– Уже отправили с ассистентом Игорем Беляевым.

Указания и подтверждения продолжались ещё добрых полчаса и только к обеду Виноградов освободился. Поднявшись на пятый этаж, он постучал в номер Васильевой.

– Кто там? – спросил знакомый и взволнованный голос.

– Это я Наташа, открой.

Она открыла дверь и повисла у него на шее.

– Пусти, глупышка, мне ещё больно.

Наташа потёрлась носом об его подбородок, чмокнула в щеку и негромко спросила:

– Ну как ты? Готов к труду и обороне?

– Так точно, готов. Уже получил ценные указания от режиссёра и директора.

– Значит завершаете экспедицию, грузите технику на платформы, актёров отправляете в Москву, – Наташа подошла к столу и стала укладывать мелкие вещи. – А сам то ты куда?

– Я должен не надолго слетать в Абхазию. Надо доснять солнечную натуру. – Виноградов старался держаться бодро, но боль в плече и нервное напряжение отражались на его лице.

– Там же сейчас неспокойно, – встревожено произнесла Наташа. – Я понимаю, что для тебя главное работа и снимая, ты забываешь обо всём на свете, но я прошу тебя, будь осторожен!

– Буду, буду, – целуя её, задыхаясь говорил Виноградов.

От запаха её волос у него кружилась голова и ему совсем не хотелось уходить, но самолёт ждать не будет. Он помнил об этом. С трудом отпустив девушку, Александр сказал:

– Постарайся собраться быстрей. Внизу уже ждёт машина и я бы хотел проводить тебя в аэропорт.

На первом этаже, у выхода из гостиницы, Виноградова перехватил режиссёр.

– Александр Михайлович, я надеюсь, что на съёмках в Абхазии у вас не будет проблем, – Светланов очень торопился, так как ещё не был готов к отъезду. – Мы уже обсуждали с вами, те варианты пейзажей, которые необходимо доснять, но я всё-таки вас прошу: постарайтесь найти пейзаж со всеми атрибутами юга, – режиссёр снял пиджак и перебросил его на руку. – И обязательно чтобы в кадре проходила электричка.

– Владимир Сергеевич, я не могу проложить рельсы в красивом горном месте. Придётся выбирать из того, что мне удастся найти по ходу движения поезда.

– Я верю в ваш успех, – уже на ходу прокричал режиссёр и бодрой рысью помчался к себе в номер.

Виноградов вышел на улицу, непроизвольно расстегнул рубашку и одел тёмные очки. Жара стояла страшная, на улице было пустынно, так как все кто мог, уже давно ушли на море или отлеживались в комнатах с кондиционером.