Текст книги "Любовь за кадром"

– Художники насорили, пускай сами и убирают, – послышался басовитый голос из задних рядов. – А у нас и своей работы хватает.

Все повернулись на голос, стараясь разглядеть того, кто говорил. Осветитель Смирнов, здоровенный парняга с длинными волосами, чувствовал себя уверенно. Но тут поднялся бригадир осветителей Егорыч и, комкая кепку в морщинистых руках, громко сказал:

– Ты, Смирнов, за всю бригаду не отчитывайся! Хочешь ты работать на субботнике или нет, это твоё личное дело, но я предупреждаю, если ещё раз увижу тебя на съёмочной площадке под шафе, то сразу же напишу докладную на имя начальника цеха и ты вылетишь из экспедиции ближайшим рейсом.

Смирнов, потихоньку ругаясь, затих в своём углу.

– Итак, подводя итоги, можно заключить, что съёмочная группа большинством голосов одобрила выход на субботник, – Семёнов встал и закончил: – Выход на работу завтра в девять часов утра.

На следующий день, когда солнце поднялось уже довольно высоко и его лучи заиграли, отражаясь в весенних лужах, съёмочная группа подходила к декорации дома. Впереди всех, удивительно быстро для своей комплекции, шёл директор Семёнов, за ним с трудом поспевали Светланов и Виноградов, а далее растянулся пёстро одетый коллектив.

Декорация дома была построена недалеко от моря, окнами на морской прибой. Две комнаты, веранда и кухня – вот, пожалуй, и вся нехитрая планировка дома. Крыша, по настоянию оператора, сейчас была снята и дом выглядел непривычно, как драгун в парадной форме, забывший одеть головной убор.

– Друзья, – громко сказал директор, – распределим обязанности следующим образом: осветители во главе с Егорычем должны перенести тяжёлые брёвна подальше от декорации, операторская бригада займётся досками и жердями, которые художники оставили вокруг дома.

Семёнов погладил свой огромный живот и, хозяйским глазом окинув участок, продолжил:

– Звукооператор Иван Спиридонов с помощниками соберут мелкие щепки и мусор, сложат их в большие кучи, которые потом можно будет сжечь.

В этот момент послышался негромкий смех и директор, резко обернувшись, увидел как Таня Переверзева оживлённо беседует с Наташей.

– Мне кажется, что наша молодёжь развеселилась слишком рано! – лицо Семёнова стало строгим и шутить, как видно, он не собирался. – Я ещё посмотрю на вас в конце рабочего дня, будут ли у вас силы смеяться.

Наташа знала, что директор относится к ней хорошо и ей не хотелось портить с ним отношения.

– Юрий Анатольевич, я вас внимательно слушаю и мы больше не будем отвлекаться, – она говорила так убедительно, что директор смягчился.

– Продолжим, – Семёнов расправил складки на лбу. – Владимир Сергеевич и второй режиссёр займутся уборкой мусора внутри декорации. На субботнике все равны и никто не должен гнушаться тяжёлой работы.

В это время, неподалеку от берега, проходил пассажирский катер. За ним горланя и резвясь, летела стая чаек, которая своими криками отвлекла внимание членов группы. Когда катер ушёл и чайки успокоились, Семёнов утвердительно сказал:

– Хватит разговоров на сегодня, пора приниматься за работу, – он натянул рукавицы и первым пошёл к декорации.

Уже через час на всём участке, отведённом для субботника, работа кипела и спорилась. Здоровенные осветители, подхватив толстое бревно, осторожно выносили его с участка, Наташа Васильева с двумя вёдрами деревянных опилок, подошла к большой яме, вырытой для мусора и торопливо опорожнила их. Виноградов с помощниками расчищал участок позади декорации, освобождая его для осветительных приборов. Когда были убраны крупные доски, то под слоем стружек обнаружилась морская галька, отшлифованная временем и морем.

– Ну что, парни, расправим плечи? – оператор поднял плоский, круглый камень и, размахнувшись, бросил его в море.

– Ты посмотри, как запрыгал, – восхитился Виктор Кравцов, – раз пять, наверное, оторвался от волн. А ну разойдись братва, дайте и мне попробовать.

Тут Виктор разбежался и с силой бросил камень в море, но он, повинуясь закону притяжения, сразу же пошёл ко дну.

– Эх ты, недотёпа, – засмеялся Женя Жарков и, шмыгнув орлиным носом взял небольшой, плоский камень. – Учись как надо бросать.

Он разбежался и, резко взмахнув рукой, бросил камень. Виктор от удивления застыл на месте, Виноградов засмеялся, а Игорь Беляев вдруг зааплодировал, видя как камень, будто заведенный мотором, запрыгал по волнам и вскоре исчез из виду.

– Да, хорошее занятие вы себе нашли, – подойдя к ним, с укоризной сказал Семёнов. – Все вкалывают, а операторская группа в это время бросает камешки и в ус себе не дует.

– Юрий Анатольевич, – живо откликнулся Виноградов, – мы уже убрали свой участок и решили немного размяться. Победителем соревнования стал Женя Жарков.

– Вот его-то я и хотел предупредить, – нахмурясь сказал директор.

– Если я ещё раз увижу тебя ночью с девицей на берегу моря, то немедленно отстраню от работы.

– Но ведь это моё личное дело! – возмущённо заявил механик.

– Своими личными делами ты будешь заниматься в Москве, где за тебя отвечают родители и начальник цеха съёмочной техники, а пока мы работаем в экспедиции, я не хочу, чтобы из-за твоего недосыпа, операторский кран, который ты обслуживаешь, грохнулся на головы актёров! Это понятно?

– Понятно, – нехотя отозвался Жарков.

– А теперь все идите на помощь звукооператорам, надо очистить участок между домом и морем, – Семёнов выглядел уставшим и по его массивному лицу стекали капли пота. – Эту работу надо завершить как можно быстрее, так как именно с этой точки мы начнём съёмку объекта.

Директор уже собрался уходить, но его остановил Игорь Беляев.

– Юрий Анатольевич, объясните нам пожалуйста, почему мы должны вкалывать, а художники, которые натворили всё это безобразие, где-то отсиживаются.

– Они не отсиживаются, мой мальчик. Они работают над съёмной крышей для дома, о которой их просил наш оператор, – последовал выразительный жест в сторону Виноградова.

Да, вероятно это так, – оператор закурил, глубоко затянувшись. – Я вчера встретил Бориса Михайлова и он сказал, что декораторы сейчас заканчивают крышу. Так что претензий к ним никаких быть не может.

Виноградов со своей группой направился к звукооператорам, но обойдя вокруг дома, увидел странную картину. На поваленной сосне сидели девушки и смеялись так, что слёзы текли по щекам. Рядом стоял ассистент звукооператора Миша Тимерин и тихонько икал, стараясь сдержать смех. Сам же виновник торжества, звукооператор картины Иван Спиридонов, примостился на ветках дерева и не собирался оттуда спускаться. Под деревом, обвив себя пушистым хвостом, сидел большой чёрный кот и бросал наверх огненные взгляды.

– В чём дело, Иван? – задрав голову, спросил Виноградов. – Как тебя занесло на дерево?

– Пока не уберут кота, – донеслось сверху из-за ветвей, – я даже разговаривать не стану!

Новый взрыв смеха пронёсся над берегом и вокруг декорации дома стала собираться толпа. Виноградов подошёл к Наташе и, как можно более внятно спросил:

– Ты можешь объяснить, что здесь происходит?

– Мы работали, а Иван ел бутерброд с колбасой, – сквозь смех и слёзы пролепетала Наташа. – Вдруг появился кот. Спиридонов заметил его и стал отходить в сторону, но кот продолжал упорно идти к нему. Запах колбасы не давал коту покоя.

Наташа достала салфетку и стала вытирать слёзы, но увидев на дереве звукооператора с бутербродом, снова засмеялась и добиться от неё чего-то вразумительного было невозможно.

Рассказ продолжила Татьяна:

– Так вот кот направился к нам, а Иван, не желая расставаться с бутербродом, отошёл к дереву. Когда он упёрся в него, то потерял над собой контроль и полез наверх. Взрослый мужик испугался кота! Всё это было настолько нелепо, что мы не могли удержаться от смеха.

На площадку перед деревом вышел режиссёр, а следом за ним и директор картины. Они ещё не знали что произошло, но увидев скопление людей, решили выяснить в чём дело. Светланов вместе со всеми задрал голову и увидев звукооператора, закричал:

– Иван, что ты там делаешь? Слазь немедленно! Ты отвлекаешь людей от работы.

– Я просил убрать кота, но никто не хочет мне помочь, все только стоят и смеются. – послышался сверху плаксивый голос. – Нет моей вины в том, что я боюсь котов, тем более чёрных!

– Ну это дело поправимое, – бодро заявил режиссёр и направился к дереву. – Сейчас мы этого черномазого так шуганём, что он и дорогу к нам забудет!

И тут произошло неожиданное: кот сделал грозную стойку, изогнул спину раздул хвост трубой и громко зашипел. Но Светланова это не остановило. В ту же минуту, перепугавшийся кот прыгнул на дерево и полез наверх. Звукооператор, не ожидавший от него такой подлости, застонал от страха и тоже стал взбираться по стволу дерева.

– Спиридонов, куда вы лезете? – грозно спросил директор. – Дерево вас не выдержит, вы упадёте, а я не намерен оплачивать больничный.

Но звукооператор был невменяем. Он лез всё выше, не сбавляя темпа, как будто хотел добраться до вершины и дерево под его весом стало раскачиваться. Чёрный кот почувствовал себя в безопасности и решил остановиться, но как только он устроился на ветке и взглянул вниз, то страшно перепугался и стал жалобно мяукать.

– Перестаньте мучить животное! – громко закричала Инна Михайловна гримёр картины. Она была сегодня в рыжем парике и очень напоминала в нём львицу. – Как этот бедный кот слезет оттуда?

– А давайте поменяем местами кота и Инну Михайловну, – улыбаясь предложил Виктор Кравцов. – Тогда и Иван быстрее спустится с дерева.

– Сам туда лезь, если ты такой умный! – огрызнулась гримёрша и затихла.

– Я думаю, что надо вызвать пожарных и снять звукооператора, как отца Фёдора со скалы, – Виноградов говорил серьезно и было непонятно, то ли он шутит, то ли предлагает что-то дельное.

– Нет, тут пожарные делу не помогут, – Наташа уже пришла в себя и пыталась найти выход из положения. – Надо снять кота с дерева, но так, чтобы Спиридонов это видел. Тогда он выйдет из шокового состояния и спустится вниз.

– Ты собираешься лезть на дерево за котом? – Виноградов вопросительно посмотрел на Наташу.

– Нет, я придумала что-то поинтересней, – она загадочно улыбнулась и, подмигнув Татьяне, побежала в гостиницу. Переверзева, недолго думая, рванулась за ней.

– Это что же тут происходит? – возмутился Семёнов. – Превратили субботник в цирковое представление: лазят по деревьям, кота замучили и смеются до истерики. Всё это вместо того, чтобы быстро закончить уборку. Ведь немного же осталось!

Но на слова директора никто не обратил внимания, так как все смотрели на Наташу и Таню, которые что-то несли с собой. А на площадке у дерева ситуация оставалась без изменений: Иван Спиридонов сидел высоко на дереве недовольно оглядывая собравшихся внизу людей. Ниже его, поджав пушистый хвост и жалобно мяукая, расположился чёрный кот.

К дереву, запыхавшись, подбежала Наташа и, распахнув куртку, сбросила на землю белую, лохматую собачонку, которая увидев кота, тут же начала на него лаять. Но инициатива девушек на этом не закончилась, так как Татьяна выпустила на волю серую, затасканную кошку, которую она, очевидно, подобрала на кухонной помойке у гостиницы.

На площадке у дерева творилось что-то невообразимое: собачка, яростно лая, носилась за кошкой, которая описывала круги вокруг дерева и злобно шипела. Толпа, собравшаяся посмотреть на необычное зрелище, радостно улюлюкала, а чёрный кот, сидевший на дереве, перестал мяукать и молча наблюдал за поединком. Бедная кошка стала уставать и всё чаще останавливалась, стараясь лапой отбиться от собачки. Крохотный пёсик, несмотря на свой потешный вид, нападал вполне серьезно, рискуя попасть под острые когти.

Сражение затягивалось и Иван Спиридонов, чувствуя как слабеют руки закричал что было сил:

– Заканчивайте этот цирк, я не могу больше!

Испуганный этим криком, чёрный кот оттолкнулся от дерева и, совершив гигантский прыжок, перелетел через толпу.

Благополучно приземлившись, он рванул в сторону посёлка. Все, ахнув, повернули за ним головы, а серая кошка вдруг пронеслась между ног зрителей и кинулась вдогонку за чёрным котом нисколько не уступая ему в скорости.

Собачка умолкла, сосредоточенно обнюхивая дерево, и только после этого Спиридонов стал осторожно спускаться с дерева.

– Иван, ты не спеши! – смеясь, прокричал Светланов. – Мы тебя ждали долго и если понадобится, подождём ещё.

Наконец, перед толпой предстал звукооператор, в испачканных брюках и порванной рубашке. Вид у него был жалкий, но он гордо поднял голову и направился в гостиницу, на ходу приговаривая:

– Поразвили тут котов, шагу ступить негде!

Директор сразу же засуетился:

– Друзья, инцидент исчерпан, прошу немедленно возобновить работу.

Съёмочная группа разбрелась по своим участкам и вскоре работа закипела. Семёнов ходил кругами вокруг декорации, делал замечания и подбадривал людей. Часам к четырём участок был убран и все сразу же пошли в гостиницу. Подошло время обеда и Виноградов, переодевшись, спустился в ресторан. Директор картины, пользуясь тем что собралась вся съёмочная группа, громко сказал:

– Дорогие друзья, я прежде всего хотел бы поблагодарить вас за участие в субботнике. Теперь декорация практически готова к съёмке.

– Не совсем так, – вмешался режиссёр Светланов. – Крышу для дома декораторы ещё не закончили и из-за этого мы не можем начать съёмки, что приведёт к отставанию в полезном метраже.

– О, чует моё сердце, опять мы останемся без премии! – уверенно заявила гримёр Инна Михайловна.

– Я так не думаю, – режиссёр был серьёзен, но глаза его задорно блестели.

– Уже завтра мы начинаем регулярные съёмки и если всё пойдёт по плану, то мы быстро наверстаем упущенное.

– Мы должны все собраться и работать без простоев, – энергично заговорил Семёнов. – К нам скоро приедет актёр Сергей Давыдов и на съёмочной площадке начнётся аврал!

– В связи с чем это? – спросил Виноградов.

– Дело в том, что Давыдов снимается теперь сразу в трёх фильмах и свободного времени у него крайне мало, – режиссёр казалось был озадачен.

– Я же вас предупреждал о том, что это актёр не надёжный, который вечно опаздывает на съёмку, а то и вовсе не появляется на площадке, – отрывисто сказал директор.

– Но зато ужасно популярный, – парировал Светланов.

В ресторане уже почти никто не обращал внимания на перепалку руководителей группы, так как расторопные официанты разнесли по столам горячие блюда и все сразу же принялись за еду. Виноградов с Наташей и Кравцов с Татьяной сидели за одним столом и неторопливо ели, перебрасываясь иногда шутливыми репликами.

– Наташа, этот парень-официант к тебе кажется не равнодушен, – Виноградов налил в бокал красное вино.

– Почему ты так думаешь?

– Нам второй день подряд подают очень хорошее вино и, что самое интересное, его подогревают.

– Я здесь совершенно не при чём!

– А это мы сейчас проверим, – Виноградов повернулся к соседнему столику и негромко спросил у Беляева:

– Игорь, вам тоже сегодня подогрели вино?

– Нет, я этого не почувствовал, – удивился ассистент оператора и вопросительно взглянул на Женю Жаркова, сидевшего с ним за одним столом. – Мы ведь не князья какие-то, чтобы нам к обеду вино подогревали.

– Слышала? – Виноградов обратился к Наташе. – Подогретое вино подали только на наш стол, следовательно это сделали ради тебя или Татьяны.

– Что? – Виктор недовольно взглянул на Переверзеву. – Таня замешана в любовных интригах с официантом?

– Успокойся, мой милый, я бы и рада, да только твои глаза мне спать не дают.

– Вот то-то же, – примирительно пробурчал Кравцов.

– Наталья, это всё твои проделки, – улыбнулся Виноградов.

– Нет, вы только посмотрите на этого человека! – всплеснула руками Васильева. – Его обслуживают вне очереди, подают лучшую закуску, вино подогревают, а он ещё и не доволен!

– Нет, нет, я вообще-то не против, только как бы потом не было приключений, с…

– С кем?

– С темпераментными южными ребятами.

– А что это действительно возможно? – азартно спросила Наташа.

– Ну всё, пошутили и хватит! – Виктор поднялся. – Александр Михайлович оставьте Васильеву в покое, а то она сегодня ночью спать не будет, ожидая восторженных поклонников.

Они встали из-за стола и, сопровождаемые любопытными взглядами, вышли из ресторана. Уже поднимаясь по лестнице, Наташа услышала приглушённый шёпот:

– Смотри внимательно, Хрящ, запоминай! Это их главная актриса. Васильева напряглась, но не обернулась и только быстрее поднялась к себе в номер.

На следующий день в гостинице появился Сергей Давыдов. Он прилетел утренним рейсом из Москвы и выглядел довольно странно. Несмотря на тёплую погоду, он был одет в плащ и серый шерстяной костюм, под которым виднелся тёплый свитер.

Наташа, увидев актёра из окна, решила общаться с ним только на съёмочной площадке, благо съёмочных дней вместе с Давыдовым было не так уж и много.

В комнату без стука ворвалась Татьяна Переверзева, а за ней, как всегда Виктор Кравцов.

– Наташа, ты представляешь, на улице жара, уже больше двадцати градусов, ну я и разделась по сезону.

– Так в чём проблема? – Наташа внимательно посмотрела на Таню, одетую в мини-юбку и футболку с большим декольте.

– Вот он считает, – последовал указательный жест в сторону Виктора, что я не могу в таком виде выходить на улицу!

– Почему это?

– Так на ней почти ничего из одежды нет! – громко возмутился Кравцов.

– Консерватор! – заявила Татьяна и быстро вышла из номера, а Виктор тут же последовал за ней.

Закрыв дверь на ключ, Наташа приняла душ, расчесала волосы и прилегла немного отдохнуть. В дверь негромко постучали.

– Кто там? – спросила она напряжённым голосом.

– Наташа, открой, не бойся, я только на минутку, – голос Сергея звучал за дверью приглушённо.

– Что вам от меня нужно? Я не звала вас в гости!

– Открой Наташа, я так давно тебя не видел и соскучился так, что просто сил никаких нет.

– Уходите, мне не о чём с вами говорить!

Давыдов замолк, обдумывая положение, а Наташа почувствовала как часто бьется сердце. Ещё немного и оно может не выдержать.

– Хорошо, я уйду, – злобно сказал Сергей, – но мы ещё с тобой встретимся.

В коридоре послышались удаляющиеся шаги и Наташа, совершенно без сил, опустилась на кровать. Через некоторое время, придя в себя, она одела купальный костюм, длинную цветастую юбку и белую кофточку. Осторожно приоткрыв дверь, она оглядела коридор и вышла из номера, тщательно заперев дверь. Подойдя к комнате Виноградова, она энергично постучала, стараясь избавится от недавних переживаний.

– Да, да, войдите! – раздался из-за двери бодрый голос.

Виноградов лежал на кровати с книжкой в руках. Его костюм состоял из одних плавок. Наташу возмутило то, что он и не думал стесняться.

– Вставай, хватит валяться, на улице жара и светит солнце. Давай сходим на пляж и немного позагораем, – Наташа говорила сердитым тоном и старалась не смотреть на Виноградова.

– Какая муха тебя укусила? – поинтересовался он.

– Если ты не перестанешь острить и через две минуты не соберёшься, то я пойду одна, – Наташа, закусив губу, отвернулась к окну, чтобы не разреветься.

– Э, дело принимает серьёзный оборот, – Виноградов сразу же поднялся с постели, торопливо одел джинсы и футболку.

Минут через пять они вышли из гостиницы и направились к пляжу. Не смотря на солнечную погоду, людей на пляже было немного. Они заняли два лежака, стоявших у самой воды. Когда разделись и легли загорать, Виноградов озабоченно спросил:

– Так что у тебя случилось, Наташа?

– Да ничего особенного.

– А если подробнее.

Последовала долгая пауза и Виноградов, повернувшись к девушке, увидел слёзы в её глазах.

– Он то ли дурак, то ли псих ненормальный. Для него главное – дорваться до женщины.

– Ты это о ком, Наташа?

– Об актёре Давыдове.

– Он что, приставал к тебе?

– Я его ненавижу и органически не переношу, а он всё лезет и лезет. Как будто уверен, что своего добьется.

– Понятно, – Виноградов рывком поднялся с лежака. – Можешь не волноваться, подруга. Этот тип к тебе больше не подойдёт, я с ним разберусь.

Он в несколько шагов оказался у кромки прибоя. Небольшие волны накатывались ему на ноги.

– Наташа, забудь и не бери в голову, пойдём лучше купаться.

– Ты что, сумасшедший? Вода очень холодная.

– Это не так страшно, как тебе кажется. Я каждое утро принимаю прохладный душ и чувствую себя нормально.

– Одно дело душ и совсем другое, холодное море.

– Так ты идёшь со мной?

Наташа промолчала, повернулась и сначала медленно, а потом всё быстрее побежала в сторону гостиницы. Уже через несколько секунд Виноградов догнал её, подхватил на руки, затем перебросил к себе на плечи и потащил к морю. Наташа вырывалась и громко кричала, но Саша крепко держал её и уже через несколько секунд сбросив в море, нырнул вслед за ней.

Проплыв под водой метров десять, Виноградов вынырнул на поверхность глубоко вздохнул и, протерев глаза, оглянулся. То что он увидел, могло поразить кого угодно: весь пляж был усеян мужиками, которые собрались тут за считанные минуты. Не понимая в чём дело, он поплыл к берегу и тут громкий, резкий крик разорвал тишину солнечного пляжа. Зрители на берегу вздрогнули и отступили подальше от воды. Виноградов уже подплывал к Наташе и, зная что она хорошо плавает, был за неё спокоен. Когда девушка вновь раскрыла рот, собираясь закричать, он нырнул и потянул её за ноги под воду. Барахтаясь в прохладной глубине, они выплыли на мелководье и Виноградов, взяв Наташу на руки, вышел с ней на берег. Он опустил её на лежак, достал из сумки махровое полотенце и принялся растирать девушку.

– Минуточку, гражданин, – обратился к Виноградову здоровенный мужик пытаясь отстранить его от Наташи. – Что же вы здесь хулиганите? Бросили девушку в ледяную воду, а когда она закричала, взывая о помощи, то вы её вообще утопить хотели. И думаете, что это вам сойдёт с рук? Не выйдет! – Толстяк оттолкнул Виноградова от Наташи.

Толпа вокруг зашумела, поддерживая действия мужика.

– Что вы тут шум поднимаете? – громко сказал Виноградов. – Мы с девушкой спокойно плавали, закалялись, а вы вмешиваетесь в наши отношения.

– А почему ж она так громко кричала, что собрались люди на берегу? – толстяк упорно наступал на Виноградова.

– Ну захотелось девушке покричать во время купания. Может ей это нравится или может хобби у неё такое!

– Вот я тебе сейчас врежу в рыло, – переходя на ты, заявил детина, – и ты сразу же забудешь, как ругаться заумными словами.

Понимая, что дело принимает серьезный оборот, Виноградов закричал:

– Что вы к нам пристали? Эта девушка моя жена, а я её муж и мы проводим время так, как нам это нравится!

– А-а, – вздох разочарования пронёсся по толпе.

– Ну, вы бы так сразу и сказали, – как бы извиняясь, произнёс толстяк, – а то, действительно, недоразумение получается.

Он повернулся и стал пробираться сквозь толпу, так и не решившись взглянуть на Наташу. А она сидела на лежаке, закутавшись в махровое полотенце и со страхом в глазах наблюдала за перепалкой. Когда любопытные разошлись и они остались вдвоём, Наташа подошла к оператору и, прижавшись к его плечу, негромко сказала:

– Саша, я так боялась за тебя! От этого громилы можно было чего угодно ожидать.

– Да, развязка могла быть намного хуже, – Виноградов взял у девушки полотенце и вытер мокрые волосы. – А кто тебя просил кричать? Я понимаю что ты работала на публику, но здесь же не студенческая аудитория и ситуация совсем другая.

– А ты тоже был хорош! Как ты додумался им такое ляпнуть? Наступило неловкое молчание, а затем Александр робко спросил:

– Наташа, ты не веришь в то, что мы можем быть вместе?

– Не надо торопить события, – уже одеваясь, ответила девушка. – Всё должно идти своим чередом, а ты пытаешься заглянуть в будущее.

– Понятно, – хмуро констатировал оператор и, подхватив полотенце, пошёл за актрисой в гостиницу, где их уже поджидал режиссёр.

– Добрый день! – первой поздоровалась Наташа.

– Привет, привет, – пробурчал Светланов, проходя вглубь вестибюля. – Садитесь, нам надо поговорить.

Они присели в кресла у журнального столика. Мужчины закурили, а Наташа открыла бутылочку яблочного сока.

– Александр Михайлович, – перейдя на официальный тон, начал Светланов, – вы знаете, что съёмочная группа значительно отстаёт по метражу.

– Да, знаю.

– Завтра мы начинаем снимать и мне бы хотелось, чтобы уже в первый день было снято как можно больше полезных метров.

– Владимир Сергеевич, вы же понимаете, что это не реально! Мы начнём с освоения декорации и установки осветительных приборов. Только на это у нас уйдёт половина смены.

– Я не против, но было бы хорошо, если бы актёры смогли провести репетицию в декорации дома.

– К сожалению, Владимир Сергеевич, работа в декорации, где устанавливаются осветительные приборы, категорически запрещена.

Наташа с интересом вслушивалась в разговор, стараясь предугадать кто из двоих возьмёт верх.

– Я не понимаю, Саша, чего ты упрямишься? – более фамильярно продолжил режиссёр. – Речь ведь идёт только о репетиции двух актёров, а не о массовке в сто человек.

– Дело не в количестве людей. Ведь если во время монтажа с лесов упадёт осветительный прибор, то совершенно безразлично сколько людей будет на площадке. Последствия всё равно будут трагическими.

Виноградов подвинулся к столику и стряхнул пепел сигареты. Пепельница была необычной формы, в виде рыбы с открытым ртом, при повороте головы она переливалась всеми цветами радуги.

– И в то же время, – продолжил оператор, – мне не нравится, что мы постоянно торопимся. Производство фильма – дело довольно дорогое, а мы спешим, как будто не знаем, что надо тщательно готовить каждый кадр.

– Конечно, нам всем хотелось бы снимать только заведомо лучшие сцены, но сроки поджимают, мы и так отстаём от плана.

– А я думаю, что вы торопитесь быстро снимать потому, что, так называемый, звёздный актёр Давыдов, желает поскорее вернуться в Москву.

– Ну тут ты не прав, Александр! – вскипятился Светланов. – Актёр на площадке всегда подчиняется режиссёру и меня не интересуют его желания…, но учитывая занятость Давыдова в других проектах, мне бы хотелось его побыстрее отснять.

После ужина все разошлись по своим номерам и уже через полчаса все спали как младенцы. На следующий день, в восемь часов утра, Виноградов пришёл на съёмочную площадку. Бригада осветителей готовила ДИГи к работе. Тяжёлые дуговые приборы переносили по четыре человека, ухватившись за боковые скобы.

– Привет Егорыч, – оператор пожал шершавую ладонь бригадира. – Как работается?

– Вроде нормально, Александр Михайлович. Вот только людей маловато. Может вы подсобили бы?

– Неужто такие богатыри и сами не справятся? – улыбнулся Виноградов рассматривая мускулистые фигуры осветителей. – Думаю, каждый из них за двоих потянет!

В этот момент к ним подбежал Виктор Кравцов и, не успев передохнуть, выпалил:

– Александр Михайлович, я уже занимаюсь расстановкой приборов.

Виноградов удивлённо посмотрел на своего помощника и обратился к бригадиру:

– Егорыч, ты случайно не знаешь, почему мой второй оператор вечно опаздывает на работу?

– Он, вероятно, спать очень любит, – бригадир хитро прищурил и без того узкие глаза.

– Я сегодня встал раньше всех! – возмутился Кравцов.

– Так почему же опоздал?

– Я по дороге заскочил к Татьяне, – засмущался Виктор.

– Ну и?

– И она заставила меня поесть, – уже под дружный смех ребят, закончил Кравцов.

– Везёт же людям! – с нескрываемой завистью произнёс Виноградов. – А то срываешься с постели чуть свет, бежишь на съёмочную площадку, вкалываешь весь день как вол, а позаботиться о тебе некому.

– Ну тут вы не правы, Александр Михайлович. Наташа Васильева уже приготовила для вас несколько бутербродов и к обеду обещала принести.

– О, в таком случае жизнь прекрасна и удивительна! – оператор довольно потёр руки. – Пора приниматься за дело, у нас сегодня очень много работы.

Осветители, закончив переброску приборов, ожидали команды оператора.

Виноградов, с некоторыми поправками, утвердил схему света и началась привычная, но тяжёлая работа. Громоздкие ламповые приборы крепились на высоких штативах у окон, а дуговые подтягивались к открытым дверям. Самым трудоёмким была установка осветительных приборов наверху, по периметру декорации, в том месте, где должна была находиться, отсутствующая сейчас крыша.

– Егорыч, дуговые оставляй внизу и прикрой их сетками, а наверх будем ставить только галогенные приборы, – оператор повернулся к Кравцову. – Виктор, не забудь о синих фильтрах! Нам надо уравнять цветовую температуру на всех приборах.

Осветители работали слаженно. Подтащив деревянные помосты и лестницы, они стали поднимать приборы наверх декорации.

– Осторожно вы, черти! – ругался Егорыч. – Это вам не девки, а дорогие приборы и нести их надо бережно!

– Ладно, Егорыч, отстань, – огрызались ребята. – Не первый год вместе работаем, а ты всё зудишь, как комар на завалинке.

Так беззлобно переругиваясь, но работая чётко и быстро, осветители часам к двенадцати закончили расстановку приборов. В это время к декорации подъехал «Лихтваген», передвижная электростанция, смонтированная на базе мощного автомобиля.

– Ну вот, опять этот монстр прикатил, – недовольно проворчал осветитель Смирнов. – Сейчас погонят подключать кабели, а они тяжёлые как зараза.

Смирнов хорошо знал своего бригадира и поэтому уже через пять минут тянул длинный и тяжёлый кабель к «Лихтвагену».

Время приближалось к полудню, солнце стояло в зените и палило нещадно. Осветители постепенно стали раздеваться и некоторые из них уже работали в плавках. Второй оператор Кравцов, тоже уже раздетый до пояса, метался между осветителями, стараясь поточнее направить приборы.

– Виктор, сейчас приедут актёры и после репетиции мы начнём снимать, Виноградов посмотрел сквозь тёмный фильтр на солнце. – Постарайся попасть в экспозицию, чтобы у лаборатории к нам не было претензий.

– Всё будет в порядке, шеф. Я не первый год замужем!

И вот заработал «Лихтваген», окутав дизельным дымом ближайшие деревья. Зажглись осветительные приборы и в доме стало намного светлее. В это время к декорации подъехала «Тойота» с режиссёром и актёрами, а следом прибыл автобус со съёмочной группой. Светланов выбрался из машины, а за ним подошли Васильева и Давыдов.

– Привет, Александр Михайлович, – судя по голосу у режиссёра было хорошее настроение. – Я надеюсь, что свет поставлен и мы можем начать съёмку?

– Да, операторы готовы, – лаконично ответил Виноградов и, повернувшись к бригадиру осветителей, негромко сказал:

– Егорыч, погаси пока приборы. Пускай свет отдохнёт во время репетиции.

Режиссёр вместе с актёрами прошёл в декорацию. Оператор встал у камеры и репетиция началась. Уже через несколько минут выяснилось, что мизансцена, предложенная Светлановым, совершенно не соответствует планировке декорации. Давыдов ушёл куда-то в угол комнаты и, упёршись в стену уныло читал свой текст, а Наташа расположилась в стороне от камеры и оператор не видел её лица.