Текст книги "Драконья любовь, или Дело полумертвой царевны"

Русло реки по широкой дуге продолжало поворачивать в сторону столицы, и я решил, что лес надо мной невелик – недалекий город вскорости должен был съесть его. Поэтому я продолжал бодро шагать по песчаному наносу, внимательно следя за поведением речных обитателей. Пока все было тихо, но «нечаянные встречи» смогли начаться в любой момент.

Я прошел еще около двух километров и увидел, что впереди мой путь преграждает осыпь. Довольно большая ель, подмытая, видимо, совсем недавно, рухнула с обрыва, утопив свою верхушку в реке, а вывороченное корневище столкнуло вниз пару кубометров глины, совершенно перегородившей мою песчаную дорожку.

Подойдя ближе к этой неожиданной преграде, я принялся раздумывать, каким способом ее преодолевать. Впрочем особо много раздумывать не приходилось – надо было либо карабкаться вверх по осыпающейся, подмоченной утренней росой глине, либо обходить осыпь прямо по воде. Представив, в каком виде я буду если перелезу через этот глиняный курган, я немедленно выбрал путь по воде… Такой выбор был сделан еще и потому, что длительное путешествие по берегу, в непосредственной близости от воды, проделанное безо всяких эксцессов, успокоило меня, усыпило мою бдительность!

Я разулся, закатал брючины выше колен и осторожно ступил в прозрачную воду.

Дно было песчаным, и таким же прочным, как и песчаный берег. Глубина реки не слишком увеличивалась, и хотя я, обходя осыпь, отошел от берега метра на три, вода доходила мне всего лишь до середины голени. Было похоже, что мне удастся без приключений миновать эту неожиданную преграду, но когда я уже почти обогнул осыпь, из песчаного дна, рядом с моей голой ступней вынырнул крошечный темно-зеленый стебелек, мгновенно выпустивший три небольших широких листика, образовавших розетку. В следующую секунду из середины этой розетки выметнулось два тоненьких зеленых усика, которые прямо на глазах начали стремительно расти и утолщаться, при этом шустро шаря по дну вокруг растения. Очень быстро один из усиков наткнулся на мою ступню, и в тоже мгновение она была буквально оплетена скользкой, шипастой зеленью!

Все это произошло настолько быстро, что я даже не успел отдернуть свою ногу, а когда я все-таки попытался это сделать, мне показалось, что к ней приковали корабельный якорь.

А спустя еще секунду вода в реке до этого совершенно спокойная, начала сильно рябить, словно над ней пронесся вихрь, и… быстро подниматься!

На одно мгновение я растерялся, а затем вдруг улыбнулся и покачал головой:

– Ну и упрямый же ты мужик!!

Мой возглас был насмешлив, но окрашен некоторой долей уважения. Однако он остался без ответа. Тогда я продолжил:

– Ну чего ты добиваешься?..

– Я тебя утоплю!!!

Ответ прозвучал вполне внятно, хотя шел явно из-под воды.

– Да?!! – Вполне натурально удивился я. – И тебе не жаль своей реки?!!

– А что с ней может случится?! – Голос был все тем же глухим и шипящим, хотя звучал вполне отчетливо.

– Как это – «что случится»?! – Усмехнулся я. – Или ты забыл, что я сделал с твоими лоскотухами. А ведь там я использовал самую малость своей Силы. Представляешь, что будет с этой прекрасной рекой, если я высвобожу ее всю?!

– Что?! – Переспросил Шишок.

– Вода в ней выкипит, а дно станет стеклянным! – Спокойно ответил я.

– Каким?.. – Не понял Шишок.

Я отщипнул от своего кокона горошину Силы, сжал ее и швырнул в реку метрах в десяти от себя. Как только горошина достигла дна, я превратил ее в тепло.

На поверхности реки мгновенно вздулся огромный пузырь, затем вода выплюнула фонтан пара и свилась трехметровой воронкой, стараясь залечить обожженное место.

– Посмотри что получилось на дне твоей реки. – Небрежно предложил я. – И если можешь, попробуй представить, что все ложе этой реки станет таким!

Спустя секунду над рекой прокатился тяжелый рев, но заговорил снова я, не дожидаясь когда к Водяному Шишку вернется дар речи, и тон у меня был весьма наставительным:

– Тебе, дружище, надо ловить меня вдали от собственной среды обитания. Вот с умыванием идея у тебя была хороша – изящно и без риска для своих лоскотушек, рыбок и прочей вводной живности. Мне, признаться, едва удалось вывернуться. А сейчас… Ну разве это достойный размен – какой-то хлипкий колдун за целую реку… да и сам ты еще неизвестно уйдешь ли отсюда живым!

Вода между тем дошла мне уже до колена, и потому я строго добавил:

– А если ты мне штаны намочишь, я точно спущу тебе в реку половину своей Силы… Прокипячу твою водичку вместе с рыбкой и другой живностью!

Зеленая пакость на моей ноге, стянулась тугим узлом, словно желая оставить по себе долгую память, а затем расслабилась… распустилась… освободила мою ногу, и я спокойно зашагал к берегу, легко преодолевая поток отступающей воды.

Выбравшись на мокрый песок, я отошел насколько смог от воды и принялся обуваться, с трудом натягивая на мокрые ноги носки. И в тоже время я ощущал на себе пристальный, тяжелый, недобрый взгляд – похоже, Водяной Шишок не торопился убраться из реки.

– Слушай, Водяной Хозяин, – с легкой усмешкой поинтересовался я, – а что ты на меня так взъелся? В конце концов, я всего лишь спас своего друга от смерти… от утопления, разве я поступил неправильно?!

– Ты меня обидел!.. – Глухо прошипел Шишок из-под воды.

– Чем это я тебя обидел? – Удивился я. – Разве защищаться не естественное право каждого живого существа? Ты ведь тоже примчался своих лоскотух защищать!

– А кто ж их кроме меня защитит?! – Свирепо поинтересовался Шишок.

– А кто кроме меня защитит Макаронина? – В тон ему ответил я. – Ты себе представить не можешь из каких заварух мне его приходилось вытаскивать!

– Он что, служит тебе? – Гораздо спокойнее спросил Водяной. – Он твой раб?!

– Да нет… – пожал я плечами и едва не рассмеялся, представив себе, какой из Макаронина получится раб.

– Так что ж ты его защищаешь?.. Какая тебе от него выгода?..

– Ну при чем здесь выгода! – Возмутился я. – Говорю ж тебе – он мой друг!..

– Друг!.. Хм… Друг… – Глухой, шипящий голос выдавал некую задумчивость его обладателя. – Но если ты защищаешь… друга, значит он тебе зачем-то нужен?.. Зачем?!!

«А действительно – зачем?!» – Вдруг подумалось мне. А вслед за этим мелькнула мысль о том, сколько беспокойства, тревог и, чего уж там скрывать, неприятностей принесла мне дружба с Юриком Макарониным!

«Так… зачем же?!!»

И тут я понял – «зачем».

Не заботясь о том, что мои джинсы промокнут, я уселся прямо на влажный песок и негромко спросил:

– Ты знаешь, что такое одиночество?..

– Это, когда ты один… Это, когда… – глухой голос смолк и после долгой паузы закончил, – когда ты говоришь сам с собой…

– Так вот, если у тебя есть друг, ты никогда не будешь одинок!..

Водяной Шишок помолчал, а затем снова переспросил:

– Так ты его защищаешь, чтобы было с кем просто поговорить?..

«Можно ли с Макарониным „просто поговорить“?.. – задал я вопрос сам себе и тут же сам себе ответил. – Можно, только очень недолго. Если у тебя есть какая-то проблема, обсуждать ее с Юриком совершенно бесполезно – он немедленно бросится решать твою проблему, причем будет делать это на свой лад и по своим „понятиям“, чем создаст тебе еще одну проблему! А может быть и не одну!.. Н-да! Вопросики, однако, задает этот Водяной!!»

Отвечать я начал очень осторожно, вроде бы размышляя:

– Понимаешь… ты все время пытаешься свести ответ на свой вопрос к какому-то одному и очень простому понятию… К… нужности, что ли… Но ведь бывают вещи вроде бы совершенно ненужные и в тоже время очень для тебя дорогие!..

– Бывают, – неожиданно согласился Шишок, – у меня есть жемчужина, мне ее морская дева отдала… Нагадила, зараза, а потом откупалась!..

Тут он вдруг замолчал, может быть вспоминая этот случай с морской девой, и продолжил после минутной паузы:

– Да… Так вот, я эту жемчужину все время с собой таскаю… Красивая очень, хотя мне она совершенно не нужна… даже мешает!

– Ну, вот! – Удовлетворенно воскликнул я. – Друг тоже может быть совершенно не нужен… в том смысле – что никакой практической пользы от него нет, он может даже порой мешать, но при этом он тебе необходим!

Шишок снова не минуту задумался, а потом выдал новый вопрос:

– Значит друг – это… игрушка?..

Я в сердцах мысленно плюнул – достал меня этот Шишок – водяной мешок! И вдруг, после этого мысленного плевка меня осенило.

– Нет, живое существо не может быть для человека игрушкой… если этот человек не законченный негодяй! И вообще, для нормального человека друг – это не тот, кто тебе нужен, а тот – кому ты сам нужен! Не знаю, как уж там у вас, у водяных, а человеку очень нужно, просто необходимо быть для кого-то очень нужным!!

«Во, выдал! – Со вздохом сказал я сам себе. – Запутал все, что мог!»

На этот раз Водяной Шишок молчал очень долго. Я уже решил, что ему надоел наш разговор и он убрался в «другую воду». Отвернувшись от реки, с которой все это время вел беседу, я посмотрел вперед, куда меня влекло мое зелье. Река, продолжая свой долгий поворот, уже выводила меня к окраине столицы – были видны первые домики предместья. Значит шагать мне оставалось не так уж и много…

И тут снова раздался глуховатый, с пришепетыванием голос, причем он продолжил разговор так, словно никакой паузы и не было:

– Кому-то нужен?.. Да мало ли зачем ты кому-то будешь нужен?!! Может этот «кто-то» такого от тебя ждет, чего ты никогда и вынести-то не сможешь!!

– А вот тут-то и проверяется дружба! – Наставительно ответил я. – Друзья понимают, что они нужны друг другу, и поэтому стараются друг друга не слишком не нагружать, и в тоже время знают, что друг всегда придет другу на помощь!

«Теперь он будет думать недели три… – удовлетворенно подумал я, – …так что мне можно совершенно спокойно отправляться дальше!»

Ну, я и отправился!

Первые несколько шагов я сделал прогулочной походкой, словно бы никуда и не торопясь. Потом немного ускорил шаг, а, отойдя метров на тридцать от осыпи, зашагал в привычном темпе – два шага в секунду. Скоро осыпь осталась далеко за спиной, а впереди, на противоположном берегу реки все явственнее проступали спрятавшиеся в обширных садах домики предместья.

И в этот момент метрах в десяти впереди я увидел в практически вертикальном глинистом обрыве берега идеально круглое отверстие! Но самое интересное заключалось в том, что мое зелийное чутье указывало мне на необходимость лезть именно в эту… дыру!

Я осторожно приблизился к темнеющему в метре над землей отверстию. Оно, как я уже говорил было идеально круглой формы, больше метра в диаметре, корни растущих на срезе обрыва кустарников неопрятно свисали в ней, нисколько, впрочем, ее не маскируя. С минуту я рассматривал это… продолжение своего похода, а затем в моей голове возникло сразу два вопроса:

«Нора!! Интересно, что за зверюга вырыла ее и где эта зверюга сейчас обретается?!»

Однако ответы на эти вопросы можно было получить, только забравшись внутрь этой норы… чего, говоря по правде, мне делать совсем не хотелось. Вот только, судя по моим ощущениям, найти свою Людмилу я мог именно в этой норе!

Оглядев окружавший меня «белый свет», я вздохнул и… полез в темноту норы.

Первые десятка полтора шагов дались мне с большим трудом – идти мне пришлось согнувшись в три погибели, к тому же глина под ногами была почему-то очень мокрой, так что ноги буквально разъезжались. Через несколько шагов на кроссовки налипло по огромному комку грязи, и это тоже не способствовало комфортному передвижению. Два раза я, поскользнувшись, упал на руки, так что мои ладони до запястий тоже оказались вымазанными жирной, чуть припахивающей аммиаком глиной. Я уже успел проклясть себя за то, что, не подумав как следует, сунулся в эту подозрительную нору, и вдруг ощутил под ногами абсолютно сухую и удивительно прочную опору. Одновременно с этим я неожиданно понял, что нахожусь в совершенной темноте, хотя удалился от входного отверстия не слишком далеко – во всяком случае, дневной свет должен был быть виден за моей спиной…

Однако позади не было даже намека на светлое пятно.

Я осторожно развел в стороны свои чумазые руки, и одна из них коснулась твердой, чуть скользящей поверхности, вторая же повисла в воздухе! Не распрямляясь, я попробовал провести рукой над своей головой и не нашел свода. Осторожно выпрямившись, я снова поднял руку – и снова не достал до свода!

Прежде чем что-то предпринять, я, потопав, стряхнул с обуви налипшую глину и, как смог, вытер руки о твердую гладкую стену. А затем… я зажег свет.

Крошечный, чуть больше пламени свечи, лепесток огня, вспыхнувший в метре от моего лица, позволил мне осмотреться, не прибегая к Истинному Зрению. Я находился в огромной, не меньше двух с половиной метров в диаметре, трубе, очень похожей на… керамическую. Во всяком случае ее темно-коричневая поверхность отливала блеском, весьма похожим на блеск обожженной глазури. А позади меня, буквально в метре за моей спиной, эта труба кончалась, и начиналась та самая мокрая глина, по которой мне пришлось брести от самого входа в нору.

«Надеюсь, что возвращаться мне надо будет другой дорогой…» – Не слишком весело подумал я и пошагал дальше.

Путь, на который я ступил, был весьма однообразен. Перед входом в нору я тщательно сориентировался на месте и предполагал, что буду двигаться в направлении центра столицы. Однако, уже после первых сотен метров движения по этой странной, неизвестно зачем проложенной трубе я полностью потерял ощущение направления и не имел никакого представления о том, куда ведет меня мое чутье. Единственно, что мне было известно абсолютно точно – я шел в правильном направлении!

Огонек, скользивший впереди, позволял мне достаточно хорошо видеть окружающее пространство на расстоянии пяти-семи метров, так что стены трубы просматривались вполне отчетливо. Ни одного стыка на протяжении нескольких сот метров я не заметил, из чего сделал вывод, что труба эта имеет магическое происхождение. И поработал над ней явно не один маг! Вот только зачем она была проложена?!

К исходу первого часа моего путешествия под землей я услышал первый звук, явно произведенный не мной самим. Где-то, как мне показалось, далеко впереди что-то отчетливо звякнуло, словно на звонкой керамике откинули металлическую защелку, или… уронили монету, которая не отскочила от поверхности трубы. Я остановился и прислушался, звук не повторился.

Надо сказать, что к этому моменту мне уже удалось совершенно очистить руки и ноги от подсохшей глины, и шагал я в своих кроссовках практически бесшумно.

Подождав с минуту, я двинулся дальше, стараясь ступать еще осторожнее. И свой путеводный огонек я притушил, а затем и вовсе погасил, предварительно наговорив заклинание Истинного Зрения.

Как только привычный глазу свет погас и включилось магическое зрение, окружающее пространство изменилось. Совершенная темнота превратилась в некую прозрачную черноту, подсвеченную странным, слегка искристым зеленоватым свечением, которое испускали стены трубы, а вернее некое древнее… очень древнее и невероятно сильное заклинание, покрывающее самую обычную керамику.

Я пошел медленнее, постепенно привыкая к этому освещению и необычному виду окружающего пространства. Может быть именно из-за этого мне удалось заметить кольцо вовремя.

Маленькое тускло-желтое колечко размером с женский браслет лежало… а может быть висело на левой стене трубы сантиметрах в семидесяти от «пола» – назовем так самую нижнюю часть круглой поверхности трубы.

Немедленно остановившись, я принялся внимательно рассматривать свою неожиданную находку, пока что не приближаясь к ней. И словно в ответ на мой пристальный взгляд колечко начало наливаться желтизной, даже, скорее, каким-то внутренним, ярко-желтым светом! Я чуть отступил, не сводя глаз с разгорающегося кольца, и в этот момент из него поползла тоненькая струйка желтого дыма… тумана… Струйка эта быстро набирала силу и скоро дым повалил волнистыми клубами, заполняя весь периметр трубы и уплотняясь, концентрируясь в самом ее центре.

Я отступил еще на шаг, хотя в мою сторону желтое облако совершенно не двигалось, и продолжал наблюдать за его превращением. Спустя несколько секунд, облако сгустилось до состояния желеобразной массы и приняло форму почти правильного эллипсоида, вокруг которого сохранялся некий туманный, очень подвижный желтый ореол. Порой эти остатки туманного облака свивались довольно длинными жгутами, и тогда создавалось впечатление, будто странное, безголовое, безрукое существо пытается с их помощью как-то сориентироваться в пространстве.

Возможно, именно это впечатление натолкнуло меня на мысль, что передо мной действительно идет процесс создания какого-то, возможно очень опасного, существа! И тогда я решил принять свои меры. Двумя-тремя пассами я вылепил из части собственного магического кокона двухметровую куклу, подобие довольно жуткого существа, напоминающего помесь медведя и черепахи. Мой монстр получился довольно корявый, но вполне жизнеспособный и удивительно страшный.

А студенистый, желтовато-коричневый эллипсоид, висевший в центре трубы без всякой видимой опоры, еще более уплотнился и начал быстро покрываться неким подобием чешуйчатой хитиновой брони цвета темной бронзы. При этом шесть длинных туманных вихрей-жгутов, лихорадочно и бессистемно обшаривавших стены трубы постепенно, хотя и довольно быстро превратились в нечто среднее между многосуставчатыми ногами и какими-то коленчатыми щупальцами. Каждое из этих щупалец заканчивалось шестью темными десятисантиметровыми когтями!

И вдруг мертвая тишина, в которой происходило превращение, была нарушена коротким истошным визгом. Бронзовое, вроде бы еще не до конца сформированное существо, похожее не то на паука, не то на таракана, замерло в воздухе кошмарной, сюрреалистичной скульптурой, а затем со звоном упало на дно трубы и… мгновенно приподнялось на шести гибких лапах. И тут прозвучал странно усталый, безжизненный голос:

– Я, Первый Хранитель Пути Бессмертных требую предъявить Знание!

«Так… – как-то слишком уж отрешенно подумал я, – …неплохо бы было еще знать, какое именно „Знание“ я должен предъявить?»

– Какое именно Знание я должен предъявить?.. – Громко произнесли мои губы, будто бы и не дожидаясь, когда заговорю я сам!

– Раз ты смог вовремя прервать свой путь и не попасть в Облако Безвременья, ты должен обладать Знанием, позволяющим тебе идти Путем Бессмертных! Предъяви его!

«Кажется, мне придется искать другую дорогу!» – Гораздо более осмысленно подумал я и сделал еще один шаг назад, оставляя созданного мной монстра между собой и Первым Хранителем.

И тут же снова раздался голос, только теперь он был яростным, с подвыванием и рыком:

– Ты отступил!!! Ты не обладаешь Знанием!!!

И Первый Хранитель метнулся вперед стремительно и неудержимо!

Однако, одновременно с первым движением бронзового паука мой закованный в панцирь медведь совершенно бесшумно шагнул вперед, и в следующее мгновение Первый хранитель врезался в моего монстра! Я отпрянул еще на шаг назад, ожидая, что наспех созданный монстр не выдержит этого удара, но он не только устоял на своих коротких толстых ногах – мгновенным взмахом огромной, мохнатой, когтистой лапы он отбросил бронзового паука почти на то же самое место, с которого тот стартовал.

Дважды перевернувшись в воздухе, Первый хранитель упал на брюхо, его раскинутые в стороны лапы пробороздили когтями глазурированную поверхность стены, и через секунду он повторил свой стремительный бросок в мою сторону. На этот раз, когда между ним и моим защитником оставалось не более двух метров, бронзовый паук метнулся по стене трубы влево и вверх, пытаясь обмануть моего монстра и выскочить ему за спину, однако мохнатая лапа с поразительной точностью выметнулась из-под панциря и угодила как раз между передними ногами паука. Первый Хранитель снова был отброшен назад, при этом его правая средняя нога переломилась в двух местах и безжизненно поволоклась по исцарапанной поверхности трубы.

Этот удар, по-видимому, был еще более сокрушительным, чем первый. Однако, за те несколько секунд, в течение которых паук оставался неподвижным, его поврежденная нога не только полностью срослась, но и вернула себе первоначальную подвижность и силу.

Теперь уже Первый Хранитель не атаковал безрассудно. Медленно приблизившись к моему монстру, он остановился шагах в пяти и, широко растопырив когтистые ноги, уперся в стены трубы. На гладком бронзовом туловище не было ни головы, ни лица, ни глаз, и тем не менее казалось, что Первый Хранитель пристально рассматривает существо, вставшее у него на пути.

Спустя десяток секунд паук чуть приподнялся на передних ногах, и вдруг из-под его туловища выметнулась тонкая белесая нить со странным темным утолщением на конце. Бросок был настолько стремителен, что казалось будто утяжеленный конец нити непременно проскочит над головой моего монстра, однако бросок могучей мохнатой лапы был не менее стремительным. Белые когти монстра сомкнулись на нити сразу же за утолщением, и в этот момент паук рванул нить назад! Рванул с такой силой, что мое создание не удержалось на ногах и с грохотом рухнуло!

А затем я с изумлением увидел, как эта, с виду такая тонкая, невзрачная нить приклеившаяся к лапе моего защитника, сокращаясь, подтягивает огромного монстра к буквально вросшему в стены трубы Первому Хранителю. Мой, закованный в панцирь медведь не думал сдаваться, ему даже удалось, несколько затормозить свое движение и снова подняться на задние лапы. Он взмахнул свободной лапой, пытаясь порвать приклеившуюся нить, но в этот момент из-под брюха паука выметнулась вторая такая же и ее утолщение угодило точно между раскрытых для удара когтей. Монстр рванул лапу назад, но нить уже крепко приклеилась и выдержала этот рывок. Взревев, монстр повторил свой рывок… и на этот раз сопротивления не было! Нить свободно потянулась за лапой, и закованный в панцирь зверь крутанулся на месте, накручивая на себя клейкую нить. И сразу же вторая нить, только что крепко натянутая, ослабла и выметнулась вперед и вверх свободной петлей, в свою очередь накручиваясь на дергающееся словно в конвульсиях огромное тело.

Я стоял на месте и в каком-то оцепенении наблюдал за тем, как Первый Хранитель разделывается с созданным мной монстром, но когда огромная бронированная туша вторично упала ничком, едва не сломав одну из передних лап паука, я вдруг пришел в себя. Вскинув обе руки я начал громко читать заклинание Испепеляющего Пламени, одновременно жестко выстраивая направление для своего магического удара.

Когда в трубе неожиданно гулко зазвучал мой голос, Первый Хранитель на мгновение замер, а затем продолжил опутывать все еще дергающегося монстра своими нитями, причем движения его сделались удивительно четкими, точными и быстрыми. Он явно старался быстрее покончить с этим непредвиденным препятствием, чтобы сразу же перейти к разборке со мной. А вот мне торопиться было нельзя!

Усилием воли я заставил себя отрешиться от происходящего перед моими глазами и полностью сосредоточится на плетении самого заклинания и обеспечении правильного направления удара. Только краем сознания я отмечал, как все менее энергичным, все менее осознанным становилось сопротивление моего монстра. Казалось, что он дергается уже не в надежде освободиться, а просто выполняя некие механические движения, словно игрушка, у которой кончается завод. Наконец он совершенно затих, крепко спеленатый белесыми нитями…

Первый Хранитель на мгновение замер, словно рассматривая дело своих рук, а затем его тело снова приподнялось на передних лапах, как будто нацеливаясь на мою, ничем не защищенную фигуру… Но в это мгновение я произнес последнюю формулу заклинания и, отказавшись от проверки его истинности, мгновенно активировал запускающий магический ключ!

Мое тело окуталось ярким, янтарно-алым пламенем, а выброшенные вперед руки указали ему направление удара. Могучая всесокрушающая огненная волна ринулась вперед по трубе, и не было силы способной противостоять этой волне!..

Нет… в этом месте была такая сила… Мое заклинание смогло просуществовать всего несколько секунд, в течение которых стремительный огненный вал промчался всего три десятка метров… После чего огонь вдруг схлопнулся, словно на него набросили мокрое ватное одеяло, чуть зашипел едким дымом и погас, задушенный древним, но все еще очень сильным заклинанием, выложенным на стенах этого «Пути Бессмертных»! Однако и этих нескольких секунд вполне хватило, чтобы от Первого Хранителя и моего бедняги-монстра осталось только два темных, похожих на копоть пятна!

Путь вперед был свободен, и я, ни секунды не помедлив, двинулся дальше.

И снова передо мной поплыли стены все той же трубы. Вначале он светились ярко-зеленым свечением с переливающимися золотом искрами, а затем довольно быстро их отсвет снова стал зеленоватым и не слишком ярким. Зажигать магическую «свечу» я не стал, потому что мои глаза уже привыкли к Истинному Зрению, да и всевозможные неожиданности с помощью магии можно было обнаружить значительно быстрее.

Первые несколько сот метров я шагал, напряженно ожидая новых испытаний, а затем напряжение мое несколько спало, шаг сделался спокойнее, быстрее. И все-таки, мое внимание оставалось в достаточной мере сосредоточенным.

Таким образом я прошел около часа, когда вдруг увидел, что метрах в двадцати впереди стены Пути бессмертных совершенно теряют свое свечение. Вначале мне даже показалось, что сами стены в этом месте отсутствуют, что вместо них снова пойдет мокрая глинистая копань, но нет – брошенный вперед лепесток магического огня немедленно показал, что керамическая труба тянется безо всяких разрывов и даже, как и прежде, без стыков.

Однако, задув магическое пламя, в Истинном Зрении, я снова увидел, что стены моего тоннеля перестают светиться в нескольких метрах впереди, словно древнее заклинание, оживлявшее стены этого странного тоннеля, здесь было… стерто со стен. Что-то явно было не так!

Осторожно приблизившись к тому месту, где отсутствовало уже привычное мне свечение, я вдруг, совершенно неожиданно для самого себя наклонился над темным участком Пути, как бы заглянув в открывавшуюся пустоту. И действительно, где-то далеко-далеко внизу, словно в черноте некоего провала мелькнул трепещущий отблеск света. А может быть мне это просто показалось…

Я посмотрел вперед. Темный участок тянулся метров на двадцать, так что перепрыгнуть его у меня не было никакой возможности, а кроме того я не знал, какими свойствами обладало пространство в этом затемненном участке Пути Бессмертных. И как-то само собой пришло решение – необходимо строить мост, мост, который поможет мне перейти на ту сторону… Чего?..

Впрочем, это было неважно! Я точно знал, что и шагу не сделаю по этой не светящейся… мертвой трубе!

В этот момент в кармане моей куртки что-то шевельнулось. Я мгновенно вскинул руку к карману и задел на поясе глухо зашуршавший мешочек. Меховой медвежонок в кармане куртки больше не шевелился, зато у меня появилась некая, еще не до конца ясная мысль. Отцепив от пояса мешочек с лихими орешками, я развязал стягивавшие его тесемки и заглянул внутрь. В мешочке лежало десятка два чищеных ядрышек странного розового цвета, размером примерно вполовину меньше грецкого ореха. Я вытащил одно ядрышко, подержал его в пальцах, а затем затянул горловину мешочка и вернул его на пояс. Присев на корточки у самого обреза черноты я протянул свободную руку над «провалом» и… ничего не ощутил. Тогда я вытянул вперед руку с зажатым в пальцах орешком и, вздохнув про себя: «В крайнем случае… поголодаем!..», разжал пальцы.

Сначала ничего не произошло. Я убрал руку, а розовое ядрышко осталось висеть в воздухе над чернотой… над темной, глянцевито отблескивающей поверхностью керамической трубы.

«Так…» – задумчиво произнес я, сам не понимая, что собственно говоря «так»? Моя рука сама протянулась было, чтобы забрать орешек, но тот вдруг рухнул вниз и со странным, чмокающим звуком исчез в блестящей темно-коричневой глазури. Поверхность трубы осталась такой же как была – гладкой, блестящей… мертвой.

«Орешек висел секунд десять… – задумчиво рассудил я, – … мне за это время удалось бы пройти шагов пятнадцать или метров десять-двенадцать… Как раз до середины мертвой зоны. А потом я… провалился бы… Куда?.. Не важно… Главное, я сошел бы с Пути Бессмертных!..»

Я глубоко, неторопливо вздохнул.

«Так что же делать?.. Строить мост?.. Из чего и с какими свойствами?..

И вдруг неизвестно откуда раздался едва слышный голос:

– Благодарю…

На мгновение я растерялся, но тут же, стараясь говорить тихо, спросил:

– За что?..

– За… пищу…

«Орех!» – Понял я и задал следующий вопрос:

– Кто ты?..

Ответа не было почти целую минуту, а затем тот же, неизвестно откуда идущий голос прошептал:

– Второй Хранитель Пути Бессмертных…

– Так это твоя… ловушка?.. – Поспешил спросить я.

И вдруг едва слышно прозвучал… смешок. А затем голос прошептал:

– Это не ловушка… Это и есть я – Второй Хранитель Пути Бессмертных…

Вот тут я, признаться, растерялся и, наверное, именно поэтому неожиданно сказал:

– Ну что ж ты так неосторожно разлегся!.. Я едва на тебя не наступил!

И снова послышался смешок, а затем шепот:

– И хорошо, что не наступил, иначе я позавтракал бы не орехом, а… тобой.

– Значит, ты – всеяден… – попробовал пошутить я, и Второй хранитель неожиданно поддержал мою шутку:

– И всепитен… Сначала я выпил бы из тебя всю влагу, а потом доел бы сухой остаток.

– Ну, сухого остатка было бы немного! – Усмехнулся я.

С минуту на Пути Бессмертных висела тишина, а потом я задал серьезный вопрос:

– Так, значит, мимо тебя никак не пройти?..

– Ну почему же… – так же серьезно прошептал голос, – …иди. Если ты Бессмертный.

– А разве бессмертные есть?

– Раньше были…

– И ходили именно этим путем?

– Ходили…

– Интересно, откуда и куда?

Второй Хранитель помолчал, а затем с неожиданной тоской прошептал:

– Если бы я мог хотя бы еще раз увидеть Бессмертного!..

– Да что это за бессмертные такие?! – Невольно воскликнул я в ответ. – И что это за… Путь?! Откуда и куда он ведет?!!

Второй Хранитель ответил далеко не сразу, то ли он раздумывал, стоит ли вообще отвечать какому-то случайному прохожему, то ли просто собирался с силами, но заговорил он только спустя минуту:

– Бессмертные создавали этот Мир… Создавали сушу и море, горы и реки. Придумывали растения и животных. Этим Путем Бессмертные перемещались по Миру – ведь встать на него можно в любом месте Мира, и приводит этот Путь туда, куда требуется идущему по нему. А длина этого Пути всегда одна и та же – десять тысяч шагов. – Хранитель снова замолчал, но после недолгой паузы продолжил. – Вот только Бессмертные давно на появлялись на этом Пути… Очень давно! И их создания, и разумные и неразумные, теперь практически не бывают здесь… Путь зарастает, так что Хранителям скоро совсем будет нечего делать!.. И тогда мы… уйдем…