Текст книги "Драконья любовь, или Дело полумертвой царевны"

Колян в кресле откинулся и говорит:

– Проводишь моего друга в дворцовые гостевые апартаменты, все покажешь. Если ему что будет нужно – обеспечить!

Мужик вопросительно так бровь свою понял, а Рыжик на этот невысказанный вопрос с нажимом так, повторят:

– Все обеспечить! Что б мой друг ни в чем не нуждался!! – Потом внимательно так глянул на этого, в черном, и добавил, – И ты лично головой мне за него отвечаешь! А завтра… или, может быть через день, по моему приказу, приведешь его ко мне!

Мужик этот… адъютант, наверное, кивнул и посмотрел на меня. Я по этому взгляду сразу понял, что мне пора двигать. Поднимаюсь из-за стола, и тут качнуло меня… здорово качнуло. Ухватился я за столешницу, и вижу вдруг глаза Колькины. Смотрит он на меня жалостливо так и чуть брезгливо, как на… дебила! И глаза у него совершенно трезвые.

Взял я себя в руки, выпрямился и неторопливо так, к выходу двинулся. А мужик этот в мундире впереди меня шагает… и не оборачивается!

Вообще-то не так далеко мы и ушли, я даже устать не успел. Приводит меня этот адъютант в спальню, а спальня – больше всей моей городской квартиры будет. У глухой стены кроватка, двенадцать квадратных метров, над кроваткой штука такая… колпачком сделана… да, балдахин называется, подушек, опять же, штук восемь, одеяло шелковое, стеганое. Рядом с кроватью кресло низенькое зачем-то стоит, а на кресле халат лежит, желтый с синими вышитыми цветами. «Ну, – думаю, – не иначе Колян решил мне бабу подсунуть! Ну, халат-то точно бабий!»

Поворачиваюсь я к своему адъютанту и спрашиваю:

– А бабец где?.. Или ванну принимает?!

Тот глазами хлоп-хлоп, вижу не врубается парень про что я разговор веду. Ну, я, естественно поясняю:

– Халатик, вишь, женский лежит!.. А сама баба где?!

Тут он зубы оскалил и нагло так заявляет:

– Этот халат, дорогой, приготовлен для тебя. А насчет женщин… я думаю, сегодня ночью тебе будет не до них, так что отдыхай спокойно!

«Ничего себе, – думаю, – какой-то задохлик будет решать до чего мне будет ночью!!» И только я хотел сказать этому… адъютанту, где я его видел вместе с его «думаю», как вдруг чую, что-то мутновато мне. Махнул я на все рукой, стянул с себя кое-как свой не по размеру подобранный мундирчик и полез в кроватку.

А этот… паразит стоит рядом и ухмыляется:

– Вот и хорошо… Вот и ладненько. Завтра мы все вопросы порешаем…

«Завтра, – думаю, – я с тобой, падла, обсужу международную обстановку, ты, кукла обмундиренная, будешь у меня две недели по-японски говорить без акцента!!»

Короче уснул я, не помню как, и никаких снов в эту ночь не видел. А когда проснулся, смотрю, снова около моей кровати стоит этот… адъютант в черном мундире и рассматривает меня. И морда у него, как будто у него в сортире слив прорвало!

«Ну, – думаю, – все, кончилось мое терпение!! Будет у Коляна меньше на одного адъютана!!»

Только он увидел, что я проснулся, зубы в улыбочке ощерил и ласково так:

– С пробуждением, господин, старший лейтенант! У меня для вас две радостные новости!

«Во, – думаю, – сразу две новости, и обе радостные! Да разве ж так бывает?!!»

А адъютант продолжает:

– Первая – свойства личного. Его Изничтожество пожаловал вам звание Воеводы правой руки и прислал соответствующее этому званию платье! Извольте примерить!

Скосил я глаз на креслице, а там вместо вчерашнего халата мундир лежит, черный с серебряной вышивкой, рядом бельишко чистое. А адъютант продолжает:

– А вторая – свойства общегосударственного. Его Изничтожество приглашает вас на завтрак, посвященный его бракосочетанию! – И вдруг переходит на доверительный тон. – Завтрак начнется через два часа, так что вы, господин старший лейтенант и Воевода правой руки поторопитесь. Ванна для вас уже готова!

«Ну… что уж тут… – думаю, – раз ванна… и для господина старшего лейтенанта, и для… этого… Воеводы… какой-то там руки, тогда что ж… тогда конечно… А, ладно… живи пока, падла подхалимская!»

Глава 8

«Насильно мил не будешь»

«Сердцу не прикажешь»

«С лица воду не пить»

(Узнать бы, кто все это первым сказал?!!)

У самого выхода я остановился. Конечно, прежде чем двигаться дальше, стоило часика три-четыре отдохнуть – чувствовал я себя совершенно вымотанным, но, во-первых, в зале Игры даже присесть было негде, не на каменный же пол садиться, а во-вторых, времени для отдыха не было ни минуты. Так что я поднял глаза и внимательно осмотрел предлагаемый мне выход.

Весь проем довольно высокой арки был затянут странной черной, чуть отблескивающей серебром, не то тканью, не то пленкой. Прежде чем прорвать эту пленку и шагнуть вперед, я еще раз оглянулся – зал стоял пустой и… гулкий, а свет свечей, как мне показалось еще более померк. У меня в груди шевельнулось некоторое сомнение, но пути назад все равно не было, в этом я был почему-то совершенно уверен.

Вздохнув, я снова повернулся к завесе и, подняв руку, осторожно коснулся ее. Рука моя провалилась по запястье, ничего не ощутив…

И тогда я шагнул вперед!

И завеса меня… пропустила!

Я оказался в небольшой комнате без окон. В противоположном углу неподвижно, словно нарисованный в воздухе, стоял язычок желтого пламени, не способный разогнать окружающий мрак, но превращавший этот мрак в некую темно-серую, почти осязаемую субстанцию, которую я не решился бы назвать воздухом! Почти неосознанно я прошептал заклинание «Истинного Зрения» и сразу же понял, что нахожусь в спальне – в углу рядом с тлеющим огоньком стояла высокая узкая кровать под балдахином, и темный полог, свисавший с этого балдахина, скрывал лежавшего в кровати. Но я отчетливо чувствовал, что там кто-то есть! Кроме того, еще кто-то прятался за кроватью в узкой щели между этим странным ложем и стеной. Заметил я и дверь, которая располагалась справа от меня и была закрыта на здоровенный кованый засов.

И больше в этой комнате ничего и никого не было… Хотя… Я все явственнее ощущал какую-то давящую пустоту, какой-то невидимый гнет!

В этот момент из-за кровати послышался тихий шорох… а может быть шепот. Я инстинктивно качнулся назад и уперся спиной в холодную, чуть шершавую стену – арка, через которую я проник в комнату исчезла!

А в комнате снова воцарилась тишина. Подождав с минуту, я бесшумно скользнул к скрывавшему кровать пологу и осторожно приподнял его. На кровати, укрытая до подбородка тонким, легким, пушистым одеялом, лежала Людмила, на ее бледном неподвижном лице темными, чуть отблескивающими провалами выделялись открытые глаза. Я передвинулся ближе к изголовью и наклонился над этим неподвижным лицом, пытаясь заглянуть в ее глаза…

И в этот момент из-за кровати снов раздался короткой шепоток, на этот раз я его расслышал совершенно отчетливо, но не обратил на него внимания, потому что Людмила неожиданно произнесла спокойным, безразличным голосом:

– Зачем ты пришел?.. Я ведь просила тебя не ходить за мной…

– Я не мог тебя бросить!.. – Прошептал я в ответ.

– Теперь пропадешь и ты… – Как свершившийся факт констатировала она.

– Посмотрим… – Не согласился я.

И тут из-за кровати послышался совсем другой голос… не шепот – голос, хотя и очень тихий:

– Пропадет, красавица, пропадет… И никуда не денется!..

Голос был радостный, подвизгивающий и срывающийся, словно существо обладающее им, торопливо сглатывало набегающую слюну.

Я перевел взгляд в направлении голоса и увидел два тускло светящихся зеленоватым отблеском пятна… возможно, два глаза.

– Ты кто? – Вырвался у меня невольный шепот.

За кроватью раздался едва слышный смех, а потом и едва слышный вопрос-ответ:

– Ты хочешь знать имя своей погибели?..

– Нет, – стараясь быть спокойным, проговорил я, – я хочу знать, кого мне предстоит уничтожить.

И вдруг, непонятная сила отбросила меня от кровати обратно к стене. Ударившись спиной о холодный камень, я тем не менее, смог удержаться на ногах, хотя дыхание у меня на мгновение перехватило. А в следующую секунду между мной и кроватью возник полутораметровый монстр, отдаленно напоминающий большую обезьяну с шестью лапами. Четырьмя нижними лапами, трехпалыми с пяточной шпорой, эта «обезьяна» стояла на полу, ее торс был приподнят, и две верхние конечности – вполне человеческие руки, только с очень длинными пальцами, шевелились словно бы сами по себе! Тело ее было прикрыто какой-то совершенно невообразимой рванью, а там, где оно было оголено, ее кожа светилась гнилостно-зеленоватым сиянием, точно таким же, каким светились и шесть ее глаз, хаотично расположенных на небольшой, круглой, совершенно голой голове, лишенной носа, но зато украшенной огромной зубастой пастью.

– Уничтожить меня?!! – Донеслось до меня злобное шипение. – Глупый человечишка, неужели ты думаешь, что можешь справиться со мной, с Запецельной Марой?! Да мне сам Змей Горыныч в пояс кланяется, когда встречает!!

– Видимо, ваш Змей Горыныч законченный… джентльмен… – Успев восстановить дыхание, ответил я. – Но при следующей встрече, ты потребуй, чтобы он у тебя и лапку поцеловал!

Глаза Мары вдруг ярко вспыхнули, она чуть подалась назад, словно бы готовясь к прыжку, однако не прыгнула. Напротив, чуть помолчав она неожиданно спросила:

– Зачем?..

– Что «зачем»?.. – Не понял я.

– Зачем лапку целовать?.. – Пояснила Мара.

– Ну как же! – Воскликнул я. – Ежели мужчина даму уважает, то высшее проявление этого уважения и есть поцелуй руки у дамы! Разве ты этого не знала?!

Мара поднесла к глазам свою руку и внимательно ее оглядела. Затем приподняла одну из своих лап и с тем же самым вниманием оглядела ее.

Потом, снова переведя взгляд на меня она спросила:

– А ты не врешь?!

– Нет! – Я помотал головой, но судя по ее последующим словам она не до конца мне поверила:

– Смотри!.. Я ведь все равно тебя убью, но если ты соврал, я буду убивать тебя долго и больно, а если сказал правду, твоя смерть будет быстрой и безболезненной!

Я пожал плечами:

– К сожалению, чтобы проверить мои слова, тебе надо будет встретиться со Змеем Горынычем, а для этого, надо покинуть это помещение. Но ты же не оставишь меня здесь одного, мало ли что я могу натворить?!

– А что ты можешь?.. – В ее голосе слышался явственный смешок. – Сбежать ты не сможешь, какой-либо вред причинить ты не сможешь… Что ты вообще-то можешь, человечишка?!

– Ну, смог же я как-то войти в это помещение?.. – Теперь уже подсмеивался я. – Или ты думаешь, я всегда здесь был?!

Мара отодвинулась от меня на шаг, и мне показалось, что она быстро оглядывает комнату в поисках какого-то отверстия, хотя ее голова не двигалась и все шесть глаз продолжали пожирать меня неподвижным взглядом.

Только спустя почти минуту до меня снова донесся ее тихий голос:

– Как ты сюда проник?!

– Так я тебе и сказал! – Усмехнулся я в ответ. – Сама догадайся, раз ты такая мудрая… только… может быть я совсем и не… «человечишка»?

И мне вдруг показалось, что Мара хочет отступить еще на шаг, хотя в ней не было страха, это желание было вызвано скорее необходимостью еще раз как следует меня рассмотреть.

«Может быть она подслеповата?..» – Совсем уж неуместно подумалось мне.

Снова она молчала почти минуту, а затем с усмешкой спросила:

– Так кем ты себя считаешь… человечишка?.. Если какой-то колдун и перенес тебя сюда, это еще не значит, что ты уже и суть свою человеческую преодолел!.. А вообще-то, хватит болтать… я и так с тобой слишком много времени потеряла!..

Она вдруг резко встряхнула руками, и с ее ладоней на пол упали… два небольших черных мохнатых паука. Приподнявшись на шести своих лапах, они замерли на месте, а Мара с какой-то даже нежностью скомандовала:

– Взять его!!

Пауки метнулись в мою сторону, отчетливо постукивая лапами по деревянному полу, но я уже не только отдышался, я подготовился к схватке – времени для этого было более чем достаточно!

Две мохнатые черные молнии едва преодолели треть расстояния до моей скромной персоны, когда я легко притопнул правой ногой, и от меня по доскам пола пошла короткая, но крутая волна. Через секунду она встретилась с насекомыми и… подбросила их вверх. Оба паука перевернулись в воздухе и упали на пол вверх лапами. Дерево колыхнулось, словно было жидким, и поглотило два небольших мохнатых комочка, и только последняя фаланга одной черной лапки осталась торчать из щели пола.

А волна, поднятая моей ногой, уже докатилась до лап самой Мары. Пол под ней дрогнул, прогибаясь, «жидкое» дерево захлестнуло нижнюю часть ее лап, но захватить чудовище полностью не успело. Из-за спины Мары вертикально вверх потянулось тонкое, прозрачное, едва заметное марево, напоминающее дрожащий над чем-то горячим воздух, и в следующее мгновение монстр приподнялся над полом, словно бы повиснув на этом мареве! Ее лапы дернулись и с громким чмоканьем вырвались из не успевшей затвердеть древесины.

Я раскинул руки, готовясь привести в действие следующее боевое заклинание, но из-под брюха висевшей в воздухе Мары выбросилось еще две тонкие, неуловимо перетекающие ленты такого же призрачного марева, и жадно устремились к моим запястьям! Однако, я успел в самом начале нашего «разговора» поставить между собой и монстром «Гнутое Зеркало», и теперь брошенные в меня магические «паутинки», наткнувшись на охранное заклинание пошарили по его поверхности, а затем намертво прилипли к незримой, но весьма прочной преграде, словно бы сочтя ее за истинное тело своего противника.

Запецельная Мара рванула свои магические ленты на себя, стараясь опрокинуть невидимую, но ощутимую преграду, но «Зеркало» стояло прочно, а мое следующее заклинание было уже активировано. Потолок над Марой неожиданно стал словно бы плавиться, течь, растворяться… Секунду спустя от него оторвалась лента марева, удерживавшая Мару в воздухе. Монстр грузно свалился на пол и принялся крутить своей круглой, безобразной головой, не понимая, что происходит. А в потолке в этот момент уже образовалась круглая двухметровая дыра, в которой началось медленное, едва заметное кружение воздуха – проснулся ежесекундно набиравший силу магический вихрь!

Мара метнулась было к двери комнаты, то ли собираясь покинуть ее, то ли стремясь помешать мне выбраться наружу, но добраться до этой двери она не смогла. На полпути ее подхватил метнувшийся следом за ней хвост созданного мной вихря и с непреодолимой силой потянул ее к потолочной дыре. Монстр выстрелил одновременно четырьмя лентами марева, целясь во все четыре стены комнаты, в надежде, видимо, создать для себя достаточно прочный якорь, однако они не смогли пересечь границы свитого в пружину воздуха. Свирепо ревущий вихрь перепутал эти ленты, обмотал ими саму Мару, так что ее конечности оказались плотно прижатыми к уродливому телу.

На мгновение черный угловато-бесформенный ком, бывший только что жутковатым монстром, завис в центре комнаты, а затем под завывание взбесившегося воздуха стремительно вынесся прочь из комнаты.

И сразу же наступила тишина… Слышно было только глуховатое потрескивание затягивающегося потолка, да мое частое, с всхлипами дыхание.

Я снял заклинание «Гнутого Зеркала» и, соскользнув спиной по стене, опустился на корточки. Сил у меня почти не осталось!

Минут пять просидел я в полной темноте, расслабившись и не о чем не думая. Затем полез в карман и вытащил мешочек с подарком тетушки Арины – лихими орешками. Я помнил ее предупреждение не есть больше двух штук, и хотя чувствовал, что способен умять весь мешочек, ограничился именно двумя. Остальные, аккуратно завязав горловинку мешка, сунул назад в карман. Отстегнув от пояса манерку, я напился, потряс глиняную фляжку и, убедившись, что она по-прежнему полна, снова прицепил ее к поясу.

Спустя две-три минуты, я вдруг понял, что силы не только вернулись ко мне, их, пожалуй, еще прибавилось! Встав на ноги, я осторожно приблизился к задернутому пологу кровати и осторожно поднял его.

Людмила лежала в прежней позе и глаза ее были все также открыты и… бездонны. Не поворачиваясь ко мне, она глухо проговорила:

– Ты еще цел?.. – И губы ее не шевелились, слова словно бы сами слетали с них, не требуя движения!

– Со мной все в порядке… – Негромко ответил я. – И твой… сторож… его больше нет.

В этот момент веки ее дрогнули и опустились на глаза. Однако я продолжал говорить:

– Теперь нам надо решить, что делать… Сможешь ли ты уйти отсюда?..

– Нет… – Не открывая глаз ответила она, и из-под ее ресницы выкатилась слеза, прочертив дорожку от уголка глаза к виску.

– Да, – поспешил я продолжить разговор, – я догадался, каким образом тебя… заставили прийти сюда, но… не знаю, что надо сделать, чтобы ты… выздоровела!

Мне с трудом удалось сложить эту фразу и особенно подобрать последнее слово, но все-таки оно было очень неточным!

– Чтобы я… выздоровела… – медленно повторила Людмила, словно бы не понимая, о чем это я говорю. И вдруг ее глаза распахнулись!

– Чтобы я выздоровела?! – Четко и быстро проговорила она, превратив мои слова в вопрос, и тут же ответила на него. – Надо разбить хрустальный шар!

И, произнося эти слова, ее губы впервые шевельнулись… с усилием, с… преодолением, но шевельнулись. И голос ее прозвучал совершенно по-другому – в нем появилась интонация!!

– Какой он?! Где он?! – Воскликнул я.

– Он… круглый… большой… на нем узорчатая гравировка… Он висит в… в зале… в пустой зале… внутри него бабочка… или паук… или змея… или птица…

– Ты знаешь, где этот зал? – Спросил я, как только она умолкла.

– Нет! – Едва слышно прошептала она. – Я видела… Мне показали… мою душу…

«Ей показали ее душу!.. – Заметались в моей голове лихорадочные мысли. – Значит, зала эта должна располагаться во дворце… И вряд ли Змей Горыныч поместил свою добычу слишком далеко от себя!.. Скорее всего, ему надо постоянно иметь ее под рукой!.. Хотя!.. Хотя, все может быть, однако, будем исходить из этой предпосылки! Как же мне отыскать этот хрустальный шар?!!»

Мне тяжело было это сделать, но я опустил полог и отошел на середину комнаты. Несколько раз вздохнув, чтобы успокоить себя и сосредоточиться, я опустился на пол, прикрыл глаза и начал сплетать заклинание «Дальнего взгляда», вводя в него необходимые поправки и конкретизирующие уточнения. На создание в общем-то, нового заклинания у меня ушло минут двадцать – я не торопился, стараясь сразу сделать все максимально точно. Как только последнее слово, последний жест и вздох легли на свои места, я открыл глаза и… не увидел комнаты. Перед моими глазами начала разворачиваться странная картина.

Сначала я увидел строение, в котором находился с высоты, можно сказать, птичьего полета. Его действительно можно было назвать дворцом, который имел форму весьма вытянутого прямоугольника, и состоял из четырех зданий высотой в три, четыре и шесть этажей. Самым высоким была та часть дворца, что выходило фасадом на площадь Согласия и в котором я сейчас находился. К нему примыкали два коротких четырехэтажных флигеля и трехэтажное здание, являвшееся задним фасадом дворца. Внутри, таким образом, существовал двор или, возможно, сад.

Рассмотрев все это, я вел поправку к действующему заклинанию, и теперь мой взор начал скользить над зданиями дворца, постепенно погружаясь в его внутренности! Перед моими закрытыми глазами проплывали внутренние покои дворца, причем стены, ковры, висящие на них, мебель, стоявшая вдоль стен, все это было бесцветным… призрачным… и не препятствовало моему взгляду!

Продолжалось эта неторопливая демонстрация довольно долго, мне уже надоело разглядывать всевозможные залы, гостиные, столовые, спальни, будуары, несколько раз перед моими глазами проплыла кухня с топящимися плитами и клокочущими котлами. Иногда эти виды всевозможных помещений сменялись видом внутреннего дворика по которому сновали люди, или той самой городской площади, на которую меня выпустил Первецкий, только теперь она была совершенно пуста.

И тут вдруг изображение исчезло!!

Однако, я не успел встревожиться – картинка снова появилась, и теперь я увидел какой-то мрачноватый подвал. Низкий каменный потолок висел над таким же каменным полом всего-то в каких-нибудь полутора метрах, и я подумал, что передвигаться по такому помещению должно быть довольно затруднительно! И тут изображение снова исчезло, и почти сразу же возникло вновь, но теперь подвал сменился несколькими, разной степени загрязненности чуланами, набитыми какими-то ведрами, бочками, метлами и тому подобной рухлядью. Картинка совершила полный оборот, мимо моих глаз снова проплыла площадь Согласия… И снова все пропало!..

Так повторилось пять раз, а на шестом обороте я увидел… висящий в воздухе хрустальный шар!!! Я не обратил внимания, в какой именно зале он висел, что именно поддерживало его в воздухе – мне это было неинтересно! Тут же произнеся короткое заклинание, установившее в моем сознании магический маячок, привязанный к увиденному шару, я закрыл глаза, уничтожил заклинание «Дальнего Взгляда», подождал с минуту я снова открыл их. Меня опять окутала темнота спальни, подступила ее тишина, но теперь они не казались такими безысходными – я знал, что надо делать. Снова вернувшись к кровати я откинул полог и тут же встретил взгляд, в котором затеплилось сознание.

– Я нашел хрустальный шар… – негромко прошептал я. – Теперь мне надо его разбить… Я уйду, но уйду ненадолго… Ничего не бойся, я скоро вернусь и мы с тобой пойдем домой…

Людмила закрыла глаза, и мне показалось, что ее грудь под легким пушистым покрывалом чуть приподнялась на вздохе.

Опустив полог, я бесшумно отошел к двери и прислушался – за дверью было тихо. Я снова прикрыл глаза и сосредоточился, пытаясь мысленно дотянуться до шара, снова увидеть его перед своим внутренним взором, но это мне не удалось – запаса моей магической Силы было недостаточно, да и установленный мной «маячок» был слабоват. Отказавшись от попытки добраться до шара опосредствованно, я снова открыл глаза и несколько раз глубоко вздохнул, готовясь к путешествию через дворец.

Взявшись за ручку засова, я осторожно потянул его, и здоровенная металлическая полоса медленно пошла в сторону, освобождая полотно двери. Отодвинув засов, я снова прислушался, а затем мягко потянул дверь на себя. В образовавшуюся щель проник яркий свет горящих в коридоре светильников, и он показался мне странно холодным… безжизненным…

Прежде чем проскользнуть в коридор, я произнес заклинание «Полога», и только после этого решился покинуть комнату.

В коридоре было пусто. Светильники – небольшие комочки белого магического свечения, прилепленные через каждые десять двенадцать метров к одной из стен, давали вполне достаточно света, чтобы видеть каждую трещинку на каменных плитах, застилавших пол.

Прикрыв дверь спальни я провел по ней ладонью и с удовлетворением почувствовал, как засов встал на прежнее место. После этого я отвернулся от двери и, сориентировавшись по бьющемуся во мне маячку, повернул направо. Пойдя метров тридцать по совершенно пустому и удивительно гулкому коридору, я уперся в запертую дверь, собранную из толстых дубовых брусьев, скрепленных металлическими полосами на болтах. Дверь открывалась внутрь и имела два внутренних замка, открыть которые можно было только снаружи. Кроме того, за дверью, на нижней площадке узкой каменной лестницы стоял часовой, и часовой этот не спал.

Впрочем, в отличие от спальни Людмилы, эту дверь охранял всего лишь обыкновенный человек, так что раздумывал я недолго. Положив ладони на полотно двери в тех местах, где прятались замки, я сосредоточился, и через секунду раздался короткий сухой щелчок – язычки замков втянулись в металлические корпуса.

Часовой, услышав этот звук, встрепенулся, отскочил от двери и, опустив короткое копье с листовидным наконечником, изготовился к бою… Интересно с кем?..

Прошло около минуты, а дверь оставалась закрытой. Часовой, видимо, успокоился, снова поднял свое копье острием вверх и, осторожно придвинувшись к двери, легко толкнул ее, поверяя запоры. Дверь немного приоткрылась, и часовой еще подтолкнул ее, чтобы посмотреть, нет ли кого за ней. Перед ним предстал совершенно пустой коридор, что почему-то весьма удивило служивого. Он просунул голову в дверной проем, и в этот момент я громко захохотал у него над ухом.

Часовой мгновенно отскочил назад, на секунду прижался к стене, а затем, превозмогая страх, снова занял боевую позицию… Но я уже успел проскочить через открытый дверной проем и стоял на третьей ступени лестницы. Пока часовой ожидал нападения неизвестно кого, я поднялся по лестнице и через невысокую арку вышел в большой пустой холл, с широкими дверями, ведущими во внутренний двор дворца, и полукруглой лестницей, уходившей во второй этаж здания.

В этом холле я немного задержался. Маяк показывал мне, что ближайшая дорога к моей цели проходит через двор, но там было полно народу – разгружали сразу несколько подвод, таскали какие-то тюки, ящики. Возможно, эта толчея меня не остановила бы, а вот странно искаженный магический фон, который я чувствовал почему-то очень остро, заставил меня задуматься. Такое поведение дикой, неорганизованной Силы могло означать либо близость какого-либо естественного природного возмущения, либо соседство очень сильного, опытного мага, собственным магическим коконом – огромным сгустком Силы, искажающего обычный фон.

В любом случае мне не хотелось попадать в сферу этого возмущения – если это был маг, то он вполне мог меня обнаружить, а мне сейчас не хотелось вступать в схватку, природный же катаклизм такой мощности способен был отрицательно повлиять на мои способности. Поэтому я выбрал обходной путь. Поднявшись по лестнице и неслышно миновав двух часовых, стоявших на площадке, я двинулся влево, по анфиладе комнат второго этажа, стараясь держаться ближе к стенам – прислуги и здесь хватало.

До поворота в четырехэтажный флигель я добрался довольно быстро, но здесь оказалось, что со второго этажа шестиэтажного фасадного здания во флигель прохода не было. Мне пришлось подняться еще на этаж, и я оказался в комнате, принадлежавшей сразу двум зданиям и потому имевшей «Г»-образную форму. Здесь я остановился – из-за угла комнаты доносился негромкий разговор.

– …осталось меньше двух дней! Ты думаешь, если мы не успеем все подготовить, Его Изничтожество посмотрит на это сквозь пальцы?! – С нервными, визгливыми интонациями выговаривал высокий женский голос.

– Но у нас практически все готово… – отвечал ему, столь же нервный и какой-то измученный баритон. – Осталось всего-то проверить и расписать по столам вино и медовухи…

– По каким столам, – взвизгнула женщина, – что расписать?! Как можно что-то расписывать, когда не утверждены списки гостей!..

– Как это «не утверждены списки», когда у меня есть не только полный список, но и распределение гостей по столам!! – перебил ее баритон, однако в нем не чувствовалось необходимой уверенности.

– Кто эти твои списки утвердил?! – Снова взвизгнула женщина, и дрогнувший баритон ей ответил:

– Первый дворцовый стольник…

– Ой-ей-ей! – Запричитала женщина, – голову ты с меня сымешь, под топор ты меня подведешь!! Ну как может первый дворцовый стольник утвердить списки гостей, приглашенных на свадьбу самого Его Изничтожества?!!

«А ведь они говорят о свадьбе Змея Горыныча! – Мгновенно сообразил я. – Той самой, на которой невестой должна быть… Людмила!!»

Я осторожно выглянул из-за угла.

Прямо за этим самым углом стоял небольшой стол заваленный какими-то бумагами, часть из которых даже свалилась на пол. За этим столом на весьма неудобной высокой табуретке сидела крошечная женщина в белой рубашке и ярко-оранжевом сарафане. Волосы ее были убраны под цветастый платок, повязанный над самыми бровями. Лицо у женщины было злое, распаренное и… растерянное. Напротив нее стоял, переминаясь с ноги на ногу, невысокий нестарый мужичок с уже проклюнувшейся лысиной в темных, чуть вьющихся волосах, со щекастой упрямой физиономией, украшенной густыми кустистыми бровями.

– А если Его Изничтожество увидит около своего стола какую-нибудь неприятную для него харю?! – Продолжала верещать женщина, брызгая слюной. – А вдруг рядом со столом Его Изничтожества окажется кто-то невоздержанный на язык… в пьяном виде?! А вдруг…

Однако баритон не дал бабе и дальше сыпать своими вопросами, неожиданно и твердо поставив свой собственный:

– Так кто же по-твоему должен эти списки утвердить?!!

– Кто, кто?!! Конечно… – тут вдруг женский визг пресекся, и после довольно длинной паузы фразу закончил некий перепуганный шепот, – Страсть Египетская, вот кто!..

– Дьяк Тайного Сыска?! – Уточнил баритон, и тут же добавил самым категорическим тоном, – я к Прову сыну Ермильшину не пойду!..

– А кто пойдет?! Я?! – Снова взвизгнула женщина. – Ты что, хочешь, чтобы я попалась ему на глаза?!!

– Но я тоже не хочу попадаться ему на глаза! – Повысил голос мужчина, и они злобно уставились друг на друга, явно не понимая, каким образом можно выйти из этой тупиковой ситуации.

Пройти мимо этой парочки было, в общем-то, нетрудно, но комната была не анфиладной – в противоположной стене имелась закрытая дверь! И пройти мне надо было именно в эту самую дверь!

И тут мне в голову пришла интересная мысль! Я даже улыбнулся и тут же принялся действовать…

Впрочем, мне достаточно было сложить пальцы правой руки особым образом, и листы бумаги, валявшиеся под столом затлели, а еще через секунду вспыхнули ярким пламенем. Это пламя, подпитываемое мной, мгновенно скользнуло вверх к столешнице, и тут малышка, восседавшая на табуретке, с жутким визгом вскочила на ноги. А затем раздался ее вопль обращенный, конечно же к мужику:

– Горим!!! Ты что, не видишь, мы горим!!

Мужик бросился мимо меня к лестничной площадке и заорал вниз, в лестничный проем:

– Стража!!! Воды в учетную!!! Учетная горит!!!

А женщина, попытавшись без всякого успеха затоптать уже загудевшее пламя, кинулась к интересовавшей меня двери, распахнула ее с криком: – Воды в учетную!!! – побежала по коридору вправо.

Я быстрым шагом последовал за ней.

Не знаю, был ли в здании водопровод, но не успел я дойти до конца коридора, ловко уклоняясь от высовывающихся из дверей горничных, кастелянш и другого служилого люда, как позади меня послышался плеск, а впереди показалась возвращающаяся тетечка в оранжевом сарафане, за которой торопливо семенили два дюжих мужика со здоровенными деревянными ведрами, в которых плескалась вода.

Увернувшись от водоносов, я наконец-то достиг противоположной лестничной площадки и начал спускаться в подвал трехэтажной части дворца – именно там, по моим ощущениям, находился зал, который я искал!

Дважды мне пришлось виснуть на перилах, пропуская спешащих к месту пожара мужиков, но когда я миновал площадку второго этажа, лестница совершенно опустела, и только в самом низу, на последней площадке я увидел одинокого часового. Мимо него я прошел спокойно, стараясь ничего не задеть, и миновав холл, остановился у арки, ведущей в короткий коридор с пятью закрытыми дверями – по две с каждой стороны и одной, двустворчатой, в противоположном торце коридора.