Текст книги "Футуризм и безумие (сборник)"

Рис. 8.

Женский вопрос

прежде…

– Как, обижать меня… женщину? Слабое, бесправное и беззащитное создание… Злодей, изверг… тиран! Вот же, вот тебе за это!..

…и теперь

– Нет, голубчик, шалишь!

Теперь старый времена прошли: женщина осознала свои права. Так вот же, вот тебе за меня и за вековое угнетение женщины.

Рис. 9.

Защита женских прав.

Практическая защита (делом). Теоретическая защита (словом).

Рис. 10.

Он. – Жду вашего ответа, почтеннейшая Евлалия Кузьминична. Осчастливите ли вы меня на всю жизнь или нет?

Она. – Прежде, чем принять ваше предложение, Федор Карпович, необходимо выяснить: солидарны ли мы во взгляде на классовую борьбу, как на основной фактор мировой истории?.. Для меня идентичность убеждений прежде всего!..

Почти в каждой психиатрической больнице издаются литературные и юмористические журналы. Редакторами и сотрудниками подобных журналов являются исключительно сами безумцы. Печатаются журналы на гектографе, «без предварительной цензуры» и не более, чем в 20–25 экземплярах. Нередко журналы имеют вполне определенную физиономию, и можно только удивляться организованности такой разнородной публики, как безумцы. Чтобы ознакомить читателя с внутренней жизнью редакции такого журнала, я привожу часть ответов из «Почтового ящика» журнала «Психопат»:

Почта «Психопата»

3. Г-ву. Берем только тенденциозные стихотворения.

г. С. «Когда журнал?» – А когда деньги?

В контору. Сильно стесняете выдачей бумаги, анилина и массы. Так невозможно.

Инспектору Б. Цензуровать? – К чёрту!

Г. Пьеру. Однако вы пришиблены!

Печальнику о больных. Последний срок доставки – суббота до 6-ти час… Ждать вас не будем.

Веселому психопату. Надо писать разборчиво. Давайте обещанные этюды.

Г-же С. Разве это стихи? Вы пишете: «Где бедный крестьянин слёз не проливал. Кто его на теле, тот но обежал». Сообщите факты из вашей службы в сыскной полиции.

Живопись. – Условность живописи. – Чем надо руководствоваться в оценке живописи. – Эволюция живописи. – Живопись слабоумных и сравнение их рисунков с рисунками детей, ассирийцев, египтян и китайцев. Живопись параноиков, импрессионистов, символистов и других представителей новейших течений.

Приглядываясь к творчеству художников, находящихся в психиатрических больницах, и сравнивая их творчество с творчеством наших патентованных художников, я пришел к убеждению, что не только в живописи, но и вообще в искусстве нет никаких оснований считать одних ненормальными, других нормальными. Творчество и тех и других может быть не равноценно, но оно равно истинно, так как совершается по одним и тем же психологическим законам, которые исключают возможность существования так называемого «патологического творчества». Но, к сожалению, у нас принято подводить под дегенерацию или патологию не только все исключительное и оригинальное по своему душевному переживанию, но нередко под эту рубрику подводят и различные направления в искусстве, недоступные пониманию толпы.

У нас забывают, что творчество художника есть свободное понимание и изображение природы так, как она преломляется в его душе. Несвободен и верен «школе», традициям и техническим познаниям – только ремесленник. Истинный же художник всегда индивидуален, всегда в исканиях, и всегда в условностях. Но толпа – против условностей. Толпа жаждет того, к чему она привыкла, на чем воспитывался ее глаз. Толпа, будучи сторонницей так называемого реализма, забывает, что то, что она считает в настоящее время реализмом в живописи, было когда-то таким же новшеством, каким в наше время является для неё импрессионизм, символизм и другие направления в искусстве. Толпа забывает, что перспектива и тени в живописи – это та же условность, а фотографический аппарат, с помощью которого она оправдывает свое понимание «реалистической» живописи, есть ничто иное, как сколок с нашего несовершенного глаза, снимки с которого будут непонятны той же толпе, если точно таким же аппаратом воспроизвести природу, хотя бы с птичьего полета.

Таким образом, критерия, с помощью которого мы могли бы сказать, что творчество одного художника – нормально, а другого – ненормально, не существует. Уравновешенность, принимаемая психиатрами за признак ненормальности, – в искусстве не может иметь места. Истинный творец, в состоянии творчества, будь он поэт, художник, артист, музыкант, никогда не бывает уравновешен. «Муки творчества» всегда сопровождаются известными функциональными изменениями в организме самого творца, и в этом смысле, различие между «сумасшедшим» и здоровым совершенно стирается.

Нахождение художника в психиатрической больнице не характеризует его как «безумного», и не накладывает печать «безумия» на его творчество. Психиатры могут подтвердить тот факт, что художник, бывший таковым до болезни, не утрачивает своих способностей, как я уже и заметил раньше, и остается по-прежнему верен своей школе, технике и традициям. Более интересны те, кого «безумие» сделало художником. Превращение в художника человека, до безумия не умеющего держать карандаша и кисти в руке, заставляет предполагать, что благодаря безумию создаются новые психофизические условия, способствующие образованию нового художественного таланта.

Если мы обратим свое внимание на тех «безумных» художников, которые до безумия не были художниками, то мы увидим, что, в большинстве случаев, творчество этих художников вполне самостоятельно, чуждо какой-либо «школе», более свободно и искренно.

Ставя в тесную зависимость проявления художественных способностей от обусловливающих их, своеобразных, якобы «патологических» психофизических процессов, я прихожу к заключению, что представители новейших течений в живописи почти ничем не отличаются от своих собратьев, находящихся в психиатрических заведениях. Творчество и тех и других – индивидуально и оригинально, так как возникло непосредственно в силу творческого импульса наиболее нервных, чутких и впечатлительных людей. Типичным примером такого непосредственного творчества может служить возникший 50 лет тому назад импрессионизм в живописи, образовавшийся в силу особой душевной организации.

Неудовлетворенные приемами своих предшественников, импрессионисты, как например Эдуард Мане, Ренуар, Клод Моне и другие, вынуждены были заменить старые средства в живописи – новыми, более выгодными для достижения своей цели, т. е. прибегли к некоторому оптическому обману, упростили технику, пренебрегли тенями и перспективой и стали воспроизводить природу в расплывчатых тонах дневного света.

С приведенным примером и сравнением может не согласиться только тот, кто слепо верит психиатрическому мнению, утверждающему что творчество безумцев – патологично и не имеет никакой цены. Разделяющим эту психиатрическую точку зрения, навязанную нам, как научную, конечно покажется обидным сравнение живописи представителей новейших течений с живописью безумцев.

Чем же надо руководствоваться в оценке творчества вообще? – спросят меня. На это я отвечу, что мы можем производить оценку, можем судить о производительности таланта и степени творческого развития художника путем аналогий, сравнивая его творчество с творчеством различных эпох.

Нельзя не признать, что понимание и выражение художественных задач находится, как я уже упоминал, в зависимости от духовного развития самого художника.

Так, например сравнивая рисунки детей, ассирийцев, египтян и дореформенных китайцев и японцев, мы найдем в них много общего. Как известно, рисунки детей, слабоумных и идиотов не тверды, непропорциональны и в большей степени условны, чем рисунки более одарённых натур. Перспектива и тени – ребенку незнакомы, как незнакомы были они и египетскому художнику. Ощущение форм и цветовых представлений у ребенка, у слабоумного и у египтянина – почти одно и то же. Подобное сходство в творчестве заставляет меня признать, что творчество детей и египтян находится на низшей ступени своего развития.

Присматриваясь к живописи, так называемых в психиатрии параноиков и дементиков (слабоумных), я вижу, что творчество параноиков резко отличается от творчества дементиков. Параноик – революционер не только в религии и в политике, но также и в искусстве. Творческий импульс ведет его кисть по совершенно новому пути. Охваченный экстазом, он, незнакомый с техническими приемами, создает такие шедевры, которые поразят не только по форме, но и по содержанию и по силе экспрессии.

У дементиков – наоборот: рисунок всегда неудачный, нетвердый; перспектива отсутствует, тени условны, а краски – самые яркие, т. е. то же самое, что и у детей.

Эта разница между живописью параноика и дементика наводит на мысль, что живопись имеет свой возраст, свое духовное развитие.

Что же касается оценки творчества художников, то таковая производится всегда субъективно. Так например, одному, более нервному и нежному ценителю, нравится Врубель, умерший как известно, в психиатрической больнице, другому, более «здоровому» – нравится Малявин, с его крикливыми, яркими красками. Европеец любит тёмные, гармоничные одежды, азиат – наоборот: яркие, пестрые.

Ниже помещённые рисунки безумцев разнообразны не только по форме, но и по содержанию. Всё, что улавливает глаз художника, заточенного в неволю – находит свое выражение в его произведениях.

Вот напр., две акварели талантливого юноши (рис. 11 и 12), написанные с натуры. Глубокими, нежными красками, этот юноша точно и выразительно изобразил павильоны «Сумасшедшего дома». Но невеселый пейзаж, ограниченный к тому же пространством (художник пользуется только больничным садом и двором), не удовлетворяет художника, и большинство сюжетов его художественных произведений представляет собою воплощение его мечтаний, не осуществленных в жизни. Страстный любитель танцев, он воспроизводит в своей акварели «Бал» (рис. 13). Рисунок «Бала» не верен, но сама акварель очень колоритна и выразительна. Другой рисунок «Танец» (рис. 14) сделан более точно, и фигура танцующей отлично передаёт движение танца. Иногда в его произведениях замечается некоторое поучение. Так напр., акварель «Диссонансы», написанная им в первые годы своего нахождения в больнице, имеет тенденцию показать неравенство положений. В другой акварели «Кошмар» (рис. 16) художник делает приписку: «Вот что остается в голове читателя после чтения современной порнографической литературы». Не лишены интереса и такие его акварели, как «На стрелке» и «Пожар на Удельной» (рис. 17 и 18).

Рис. 11. СУМЕРКИ (акварель)

Рис. 12. РАННЕЙ ВЕСНОЙ (акварель)

Рис. 13. БАЛ (акварель)

Рис. 14. ТАНЕЦ (рисунок карандашом)

Рис. 15. ДИССОНАНСЫ (акварель)

Рис. 16. КОШМАР

Более интересна живопись параноиков. Творчество параноиков всегда поражает глубиной своего замысла, необыкновенно гармоничными красками и своеобразной манерой владеть кистью. Типичным параноиком в живописи можно считать известного литовского художника Чурляниса, умершего в психиатрической больнице. Его картины недоступны пониманию широкой публики, и символика в его картинах для большинства остается нерешённой загадкой. Можно только предчувствовать тот потусторонний мир, полный сказочных фантазий, капризных и пестрых как сновидения, грёз, рассеянных в картинах Чурляниса.

Рис. 17. НА «СТРЕЛКЕ» (акварель)

Рис. 18. ПОЖАР НА УДЕЛЬНОЙ (акварель)

Рис. 19.

Рис. 20

Рис. 21. СМЕРТЬ КЛЕОПАТРЫ (акварель)

Живопись большинства параноиков непонятна так же, как и картины Чурляниса. Но несмотря на загадочность их живописи, она всё-таки притягивает к себе и очаровывает прелестью и новизной своего рисунка и приятной гаммой нежных красок. Иногда нервность параноика отражается на его работе отрицательно. В таких случаях чувствуется какая-то стихийность и резкость в красках и полное пренебрежение рисунком. В тех больницах, где существуют психиатрические музеи, нередко можно встретить рисунки параноиков, с их удивительной манерой письма и оригинальным замыслом.

Рис. 22 КОНТРАСТЫ (акварель)

Рис. 23 ЧЕРТ И ГРЕШНИК (акварель)

Рис. 24 ПОСЛЕ ВАННЫ (рисунок карандашом)

К сожалению, за неимением в данный момент других рисунков мне приходится ограничиться двумя рисунками параноиков, не вполне еще типичными для них. Так напр., рис. 19 изображает фантастический цветок, часть листьев которого художником олицетворена. На рис. 20 художник символически изобразил «Опасность». Но и эти два рисунка довольно резко отличаются от рисунков других художников. Следующие рисунки «Чёрт и грешник», «После ванны», «Контрасты» и «Смерть Клеопатры» (рис. 21, 22, 23 и 24) написаны в различное время одним и тем же художником, автором помещённого в начале пятой главы «Послания хорошенькой женщине». «Чёрт и грешник» и «Смерть Клеопатры» написаны им значительно раньше, чем другие два рисунка, что и становится заметным сразу. Несмотря на недостатки первых его рисунков, все же обращаю внимание читателя на «Смерть Клеопатры», написанную декоративно, с намеренно искаженной фигурой. о манере и по рисунку «Смерть Клеопатры» напоминает живопись модных в наше время «молодых» юродствующих художников.

Приведенный здесь материал, собранный случайно, конечно, не исчерпывает всех творческих способностей художников «Сумасшедшего дома». Но этот материал, в малой степени, все-таки, как мне кажется, даст представление о развитии в состояния безумия художественного таланта. По этому материалу можно судить о художественном вкусе безумцев и о понимании ими формы и красок.

Изобретатели. – Пророки. – Реформаторы. – Основатель «Богочеловеческого завета».

Нигде, по всей вероятности, нет так много изобретателей, пророков, проповедников и реформаторов, как в психиатрических больницах. Любой «сумасшедший дом» представляет собою мир высших идей, гениальных замыслов и самых разнообразных проектов.

Оторванные от жизни, непрактичные и неприспособленные к условиям нашего общественного строя, безумцы высшего порядка переступают грань нашего обывательского мира с тем, чтобы уйти в иной мир, где нет ничего запретного, невозможного и нерешенного.

С того момента, когда безумцы высшего порядка подвергаются насилию и препровождаются в «сумасшедшие дома» (добровольно из них никто туда не идет), все их поведение и весь их образ действий в глазах интеллигентного общества приобретает характер той странности и ненормальности, которую легче всего объяснить душевной болезнью.

В третьей главе, говоря о ценности безумия высшего порядка, я уже указывал на тех идейных безумцев, у которых отсутствие успеха и отсутствия сочувствия со стороны общества к их идейным предприятиям, являются, нередко одними из главных причин их нахождения в «сумасшедшем доме».

Несовременность идей безумцев высшего порядка, смелость и настойчивость, с которой они стараются проводить свои идеи в жизнь, несмотря ни на какие препятствия, их своеобразный характер, с органической потребностью быть во главе общественных движений и непреодолимое желание работать во имя высших целей – все это, по мнению психиатров, одни из многих признаков их душевной болезни, в частности, хронической паранойи.

Попадая в «сумасшедший дом», эти безумцы не излечиваются, а остаются такими же, какими были и на свободе, со дня своего рождения. Подчиняясь печальной необходимости – отбывать свое заточение в «сумасшедшем доме», безумцы высшего порядка не отвечают, за редкими исключениями, насилием на насилие, и продолжают оставаться и в «сумасшедшем доме» изобретателями, пророками и реформаторами, всегда глубоко убежденными в правоте своей миссии. Нередко. обостренные и утонченные ощущения этих безумцев позволяют им постигать то, что сокрыто от нас; их пылкое воображение порой опережает события и влечет их за пределы земли, к великим тайнам Бытия.

Безумцы высшего порядка были пионерами великих идей, открытий и изобретений. Как это ни странно, но такие изобретения как телефоны, железные дороги, телеграфы, моторы и воздухоплавательные аппараты и т. п. прежде, чем сделаться нашим достоянием, ещё ранее существовали в виде неясно выраженных идей в мозгу безумцев. В этом не трудно убедиться, просмотрев старые психиатрические архивы, где в «скорбных листах», в качестве вещественных доказательств болезни безумцев, приложены их рукописи, проекты, а также и записи их «бреда», сделанные психиатрами.

Конечно, не все изобретения безумцев достойны внимания, но некоторые из них имеют свою ценность. Трагедия изобретателей-безумцев заключается в том, что они дают только идею, не имея возможности, за редкими исключениями, воплотить свою идею в жизнь, развить и выразить её связно и определенно. Но их достоинство заключается в том, что они способны, не имея знаний, интуитивно дойти до понимания того, до чего другие доходят путем обширных знаний и правильных умозаключений.

Чтобы ознакомить читателя с деятельностью изобретателей-безумцев, ниже я привожу список различных изобретений, открытий и попыток разрешить сложнейшие мировые проблемы.

Наименование изобретений, перечисленных ниже, принадлежит самим изобретателям-безумцам.

Механические изобретения

Воздушный велосипед.

Peretuum mobile.

Летающий фламандрион.

Водяной велосипед.

Парадоксон.

Землеобрабатыватель.

Пружинный водоплаватель.

Музыкальные изобретения:

Истинная арфа для небогатых.

Народная скрипка.

Математические и физические проблемы:

Новооткрытый закон – закон соотношения кубов между собою: (почему сумма кубов двух чисел не может быть кубом какого-нибудь числа?).

Решение великого предложения Фермата: au-fbn не равно с. п при а, Ь, с, целых.

Отыскание квадратуры круга.

Открытый закон атмосферного потенциала.

* * *

Религиозная жизнь людей, с её уклонами от «нормы» и с необычайными душевными переживаниями, всегда понималась психиатрами превратно. Такие явления в душевной жизни религиозных людей, как аскетизм, экстазы, космичность сознания, пророчества, молитвенные и сексуальные настроения, в большинстве случаев, как я уже замечал раньше, рассматривались психиатрами, как явления патологические.

Чтобы дать представление о подобных «патологических» субъектах, я перейду к наиболее интересному типу тех религиозных реформаторов, которые продолжают находиться в психиатрических заведениях на излечении от пресловутой хронической паранойи.

Обращаю внимание читателя на одного из таких реформаторов, который производит удивительно симпатичное впечатление не только на больных, но и на самих психиатров. Ещё до поступления в больницу, он создал «Богочеловеческий завет», представляющий собою целое законодательство, легшее в основу его нравственной религии.

Доктор Образцов в своей книге[157]157
  Д-р Образцов. «Письма душевнобольных».


[Закрыть] так описывает этого реформатора:

«Больной параноик производит чрезвычайно сильное и глубокое впечатление на окружающих своей беспредельной кротостью и непоколебимыми убеждениями в высоких нравственных началах своей идеи. Он отрицал христианство, называя его идолопоклонством, и потому явился основателем так называемого “Богочеловеческого завета”. С точки зрения новых начал, больной пересоздает в буквальном смысле всю жизнь до мелочей, не оставляя камня на камне, так как старые жизненные рамки не могли удовлетворить, по его мнению, последователей нравственной религии».

При внимательном знакомстве с «Богочеловеческим заветом», нельзя не заметить влияния социалистических учений, но тем не менее, в своем целом, «Богочеловеческий завет» производит впечатление своеобразной, оригинальной системы, с помощью которой автор думает устроить земной рай на совершенно новых, коммунистических началах.

По существу, его учение отличается от христианского учения своим материалистическим рационализмом и тем, что оно создавалось не во имя царства небесного, а во имя любви и царства земного.

Весь «Богочеловеческий завет» состоит из 35 статей, с дополнениями к нему законоположений о быте и чрезвычайно огромным перечнем человеческих пороков и достоинств.

Я не имею возможности ознакомить читателя с «Богочеловеческим заветом» в его полном виде, и ограничиваюсь только незначительной его частью.

Богочеловеческий завет

Ст. I. Я, Бог, справедливый отец всех существ, Бог просвещения и познания, Бог – защитник угнетенных и обиженных, Бог, уважающий и защищающий самодеятельность и нравственность людей и безвредный для людей и животных.

Бог правосудия и разумного самоуправления, Бог строгий, но прощающий искренне раскаявшегося, Бог помощник и покровитель нравственных людей, Бог Счастья и Радости, Бог советник и наставник, Бог враг войны и вражды, лжи и обмана, Бог враг пыток и смертоубийства, обрядности и идолопоклонства, Бог, уважающий нравственную самодеятельность людей и не требующий угождения себе в ущерб нравственности, Бог требующий к себе уважения и внимания, а не поклонения и молитвословия.

Ст. 2. Заключаю Завет сей с моими детьми человеками и пусть будет он основанием нравственной религии.

Ст. 3. Не причиняй мучения живому существу.

Ст. 6. Уважай собственность другого существа, его самодеятельностью приобретенную.

Ст. 7. Не исполняй законы и обряды того бога, который тебе обещал блаженство на небе, а на земле ничего не дает.

Ст. 8. Проповедник учения Бога, прежде чем проповедовать, должен сам исполнять учение этого Бога и давать своим единоверцам средство для такого же исполнения. Если же учение Бога при строгом выполнении вредно и безнравственно, то такое учение есть идолопоклонство, a проповедь его – обман.

Ст. 10. Старайся развить в себе хорошие свойства характера, полезные для Общества, и оставляй дурные привычки, вызывающие в других к тебе отвращение и презрение.

Ст. 11. Обращай внимание на нравственное и научное воспитание детей своих; старайся, чтобы из них выросли деятельные и нравственные люди.

Ст. 22. Последователи Нравственной Религии должны в общественных делах давать право голоса только своим единоверцам; но в своих решениях должны быть по возможности беспристрастны даже к иноверцам.

Опасаясь быть ложно понятым, автор «Богочеловеческого завета», счел необходимым сделать дополнения к «Богочеловеческому завету». Часть этих дополнений я помещаю ниже:

Дополнения к богочеловеческому завету

Ст. 2-я. Любовь, есть чувство сердца, требующее наслаждений. Любовь человека к своему ближнему проявляется только тогда, когда этот ближний способен дать наслаждение любящему. Наслаждение у людей заключается в удовлетворении следующих страстей: сердечной, половой, пьянства, обжорства, охоты, рыболовства и др. Страсти сердечные и половые могут быть только между людьми разных полов. Но идолопоклонническое учение «люби ближнего, как самого себя» требует проявления любви ко всякому ближнему, не принимая в расчет пола. Все сорта любовных страстей непривлекательны, даже в тех случаях, где они проявляются умеренно. Религия же, требующая усиленного проявления таких вредных чувств от своих последователей, не могла иметь в виду пользу этих людей, а несомненно хотела принести им вред.

Ст. 12-я. Послушание и покорность. Невежественные идолопоклонники не могут самостоятельно обсуждать не только религиозные вопросы, но и явления из своего быта, что вредно отражается на их благосостоянии. Это невежество идолопоклонников всеми средствами поддерживается жрецами и самой религией, которая требует от своих последователей полного послушания и покорности учению. Жрецы, пользуясь этими чувствами единоверцев для своих выгод, сами нисколько не заботятся о собственном исполнении ученья, которое требует от своих проповедников нищенского существования. Между тем жрецы заставляют своих единоверцев строго исполнять религиозные обряды, от которых главным образом зависит материальное благосостояние самих жрецов.

Ст. 13-я. Идолослужение состоит из телодвижений, песнопений, молитвословий, курений и колдовства. Причем, тут дело не обходится без обмана.

Ст. 18-я. Добро и зло. Добро по понятиям идолопоклонников заключается в усвоении, достижении и искании следующих вышеописанных чувств, качеств и обрядов: любви, веры слепой, надежды слепой, цели, успеха, милосердия, благости, кротости, смирения, исповеди, послушания, покорности, обрядности, рабства и господства, бедности, нищенства и молитвы. Зло идолопоклонников заключается в неусвоении, недостижении и неисполнении вышеприведенных чувств, качеств и обрядов и в проявлении ереси и кощунства. Честь есть признание и сохранение собственных достоинств. Бог есть душа имеющая высокий разум, могучую волю и нравственный чувства.

Из приведенных статей «Богочеловеческого завета» нельзя не заметить, что критика автора и его толкование основных начал христианства, – наивна и немногим отличается от обычного толкования Евангелия нашими сектантами. Как автор «Богочеловеческого завета», так нередко и русские сектанты придают огромное значение слову, а не смыслу, форме, а не содержанию. Религиозные споры некоторых христианских сектантов сводятся лишь к толкованию слов священного писания. Каждая секта понимает какой-нибудь тезис или слово по своему, вкладывая нередко свой особенный смысл в то или иное слово священного писания. Подобное буквоедство является типичною чертой почти всех сектантов.

Оригинален, написанный автором «Богочеловеческого завета» длинный перечень достоинств, которые, по его мнению, надо культивировать в себе, а также перечень, соответствующих достоинствам пороков, от которых надо избавляться.

Всех пороков и достоинств автор насчитывает около 500. При этом надо сказать, что основатель «Богочеловеческого завета» резко расходится с общепринятой оценкой достоинств и пороков. Чтобы понять подобную переоценку, достаточно ознакомиться с тем психологическим анализом, который произвёл основатель «Богочеловеческого завета» над душевными свойствами человека.

Ст. 35. Перечень достоинств, которые должно развивать или поддерживать в себе и им соответствующих пороков, от которых должно всеми возможными добросовестными мерами избавляться:

Исходя из совершенно новых определений наших характерных свойств, основатель «Богочеловеческого завета» бесспорно прав, называя принимаемые нами достоинства – пороками.

Последователем его нравственной религии должен быть только свободный, сильный духом, человек. Личная инициатива, слово и дело, направленные на высшие цели совершенствования, являются первым условием для последователей его нравственной религии.

В перечне достоинств и недостатков встречаются и синонимы, не замеченные автором. Так, напр., отрицая спесивость, автор признаёт гордость, вместо наживы – приобретение и т. д.

Бытовой стороне человека, автор «Богочеловеческого завета» уделил немало статей, часть которых я и предлагаю вниманию читателя:

О быте

Ст. 34-я. Половое общение между супругами у последователей Нравственной Религии может происходить только тогда, когда это нужно: для размножения потомства, а не для удовлетворения любовной похоти.

Примечание 1-е. Половое общение между супругами у Последователей Нравственной Религии не должно происходить.

Примечание 2-е. Половое общение, особенно между Последователями Нравственной Религии и идолопоклонниками не должно происходить.

Ст. 38. Супружество не может Последователями Нравственной Религии заключаться между близкими родственниками следующего родства: отец с дочерью, мать с сыном.

Ст. 41. Пищу, одежду и другие предметы для домашних, общественных или каких-либо других потребностей, должны Последователи Нравственной Религии употреблять из веществ только растительного или минерального, а не животного происхождений.

Ст. 43. Обычаи и привычки заключающиеся: в поцелуях, излишних рукопожатиях, бесцельных взаимных посещениях (визитах), в употреблении: спиртных и других опьяняющих веществ, за исключением табака и чая; в охоте, в рыболовстве и других поступках должны последователями Нравственной Религия избегаться.

Ст. 50. Общество Последователей Нравственной Религии должно своих единоверцев наделять землей таким образом, чтобы на каждого человека, без различия пола, приходилось: три квадратных стошага пахотной земли и три квадратных стошага лесной земли.

Я считаю излишним касаться других пророков и реформаторов, находящихся в психиатрических заведениях под именами параноиков, При ближайшем знакомств с душевным миром таких свыше одаренных людей, делается вполне понятным их поведение и их образ действий. Сомневаться же в их умственных способностях могут разве только те, для которых не существует веры в святость человека, веры в его высшую душевную организацию, для которых даже такие пророки, основатели сект и реформаторы, как Магомет, Лютер, Св. Терезия, Петр Пустынник, Сведенборг, Анна Ли, Дж. Фокс, Жанна д’Арк и мн. др. суть ничто иное, как эпилептики, истерики, галлюцинанты и параноики.

Приведённые в этой главе образчики творчества безумцев, как мне кажется, в достаточной степени освещают тот сокровенный мир безумцев, который только и доступен нам в их творчестве. Но их мир будет яснее для нас, когда мы, вместо кажущегося нам бреда безумцев, будем присматриваться к их миросозерцанию, основанному на их мироощущении. До тех же пор, пока отношение человечества к безумцам не изменится, их мир грёз, призраков, символов и идей, останется для нас по-прежнему психологической загадкой.