Текст книги "Слава. Гладиатор поневоле"

Позвав керкаров, хихикающих над его человеческим произношением, потребовал, чтобы те подали одежду. Осмотрел свои штаны, рубаху, выбил из них пыль. Шесть лет никто к ним не прикасался… Оделся. Его подвели к лежанке, он благополучно приземлился, отдуваясь после запредельных трудов.

В голову била кровь, руки тряслись, в общем, нормальная реакция на шестилетнее лежание в ванне. Через пару минут Слава уже спал, не обращая внимания на окружающее, и не видел, как вокруг него закружился хоровод – пещеру отмывали, чистили, ставили мебель, готовили пищу – пришлось растолочь в мелкую кашицу мясо убитого наверху зверя, чего-то среднего между оленем и кабаном. Один из воинов ловко сбил зверюгу стальной стрелой из мощного, стального же лука. Тяжелую пищу Славе есть пока не рекомендовалось, и Учитель как никто другой это понимал.

Человека подняли, и он сам, великий псионик Роя, ложечкой, полученной от контрабандистов и сделанной специально для людей, стал заливать в Вячеслава бульон и кашицу. Отвыкшее от питания горло с трудом пропускало пищу, как будто вспоминало, как это происходит, и через некоторое время Слава снова засыпал. Это было нормально – организм, утомленный пребыванием в гравитационном поле, восстанавливал силы – незаметно, постепенно, но восстанавливал. Так продолжалось дня три, пока наконец землянин не очнулся… Организм восстановил функции кишечника полностью.

На четвертый день Слава стал истязать себя, поднимал и опускал руки, лежа на постели. Весь день, трясясь от усталости, ругаясь, снова и снова делал упражнения, пытался подняться, напрягая пресс. И к вечеру загнал себя так, что едва мог шевелиться. Каждые три часа его снова отпаивали бульоном и кашицей, и скоро он смог поглощать довольно большие порции – желудок начал растягиваться до обычного объема. Ночью спал беспокойно – болели мышцы. Одолевали мысли о том, как там Лера, – он урывками связывался с ней, но ненадолго. Девушка пребывала в угрюмом, депрессивном настроении, и это было понятно – остаться в купели одной, до конца жизни… это ли не ужас? Слава как мог успокаивал ее, но она была в таком плохом настроении, что даже не хотела с ним разговаривать.

Утром все повторилось – упражнения, еда, упражнения, еда, к обеду он попытался сесть, и ему это удалось. Голова кружилась, пещера как будто носилась вокруг него, но Слава сосредоточился, сконцентрировался и через двадцать минут пришел в себя. Снова занялся упражнениями, уже сидя. Еще два дня – и он ходил по коридорам, шатаясь, опираясь на стены, не прибегая к услугам своих «сиделок». Вообще-то сам удивился тому, как быстро восстанавливался. Поразмыслив, пришел к выводу – это работала его система регенерации. Не зря ему говорили, что у таких, как он, все раны, все повреждения зарастают гораздо быстрее. Видимо, и его быстрое восстановление было из той же оперы.

Слава ходил, ходил, ходил, наворачивая круги по тоннелям, переходам, валился с ног от усталости и снова ходил. Через день начал бегать. Рядом бежали два его «няня», готовые подхватить в любой момент, но их услуги уже были не нужны. Пол пещер мелькал под ногами серой лентой, легкие работали как кузнечные меха, прогоняли воздух, расправлялись и вспоминали, чем были ранее, до того, как их хозяин впал в глубокий паралич. Две с лишним недели понадобилось Славе, чтобы восстановиться, взять в руки шест, изображавший копье, и встать в тренировочной пещере напротив своего противника – воина керкаров.

Увы, в первом же бою «копье» было выбито из слабых рук, а Слава получил приличные синяки. Он стиснул зубы, снова начал бой – и остался на полу с разбитой губой. Да, он видел будущий удар, да, он старался его избежать, но мышцы, слабые, недотренированные, отказывались следовать сигналу мозга. Выругавшись как следует, не обращая внимания на насмешки собравшихся вокруг керкаров, Слава занялся отработкой боя с тенью, выполняя растяжки, удары, блоки – все то, что он когда-то знал, и все, что забыло его тело.

Умения восстанавливались медленно. Очень медленно. Хотя тело и наполнялось силой, наливалось, здоровело. Он округлился, кожа натянулась, и хотя человек был еще сильно худ, его широкие плечи и руки с крупными крепкими костями обросли витыми узловатыми мышцами. По нему можно было изучать анатомию – видно было каждую мышцу на его теле, мышцы играли, двигались, как змеи, оплетая торс, руки, ноги. Ноги тоже сделались сухими и крепкими, способными нести тело далеко и неутомимо.

Неделя ему понадобилась, чтобы восстановить боевую мощь – настолько, что он решил: пора снова попробовать сразиться в спарринге. Слава потребовал предоставить ему самого ловкого бойца.

Распорядитель тренировочной пещеры с недоверием прощелкал что-то о самонадеянных двуногих, но тут же вызвал из толпы одного из длиннотелых ловких бойцов и поставил его перед землянином:

– Вот тебе. Один из самых лучших воинов. Только учти – он не умеет биться в полсилы, так что, смотри, как бы не покалечил!

Слава без усмешки кивнул – калечиться ему было нельзя. Лера страдала одна в Купели – раньше он мог уделять ей много времени, они вместе летали по пещерам, развлекались, а теперь он был занят физическим восстановлением и не мог с ней много общаться. Нужно было как можно скорее добыть для нее лекарство.

Молниеносный оборот – копье обрушилось на Славу… но он спокойно встретил его блоком, как бы нехотя отвел своим копьем. Несколько лет тренировок мозга дали свой результат – переключившись на режим предвидения, он заранее знал, где будет противник в следующий момент, а тело, подтянутое безжалостными тренировками, привычно реагировало на сигналы мозга, и если запаздывало – то не так, чтобы это было видно со стороны. Точными короткими ударами он выбил копье из рук противника и сбил того с ног, землянин наступал, не давая воину подняться. Тот вертелся, пытаясь блокировать удары, сбить Славу с ног или ухватить его жвалами, но безуспешно – превосходство инопланетника было таким явным, что распорядитель зала остановил бой:

– Все, хватит, победил Слава! Достаточно, остановитесь! – Слава с трудом остановился и перевел дыхание – все-таки он еще не до конца восстановился. Для этого нужны были месяцы тренировок и хорошее питание. Впрочем, питание оказалось вполне приличным – мясо, мясо и еще раз мясо. А что нужно для восстановления мышц? Если только дополнительные травы и порошки, которые давал ему Учитель, не отвечая на вопросы землянина – что это такое. Или отвечал что-то вроде: «Много будешь знать – скоро состаришься!»

Слава бросил копье на пол, отошел к стене и встал под струю воды, бьющую из дыры. По привычке он занимался обнаженным, и теперь с его тела лился пот, бурно выделившийся из-за интенсивной нагрузки. Это тоже было признаком недотренированности – раньше он от такого боя даже не запыхался бы, не говоря о том, чтобы так пропотеть…

Омывшись чистой холодной водой, прополоскав горло и напившись как следует, хотя и знал, что нельзя это делать после тренировки, Слава связался с Учителем и отправился в его пещеру.

– Еще раз привет. Ну что, когда я смогу отправиться с контрабандистами? И вообще – какой насчет них расклад, кто они, что они?

– Кто они? Негодяи, конечно! – усмехнулся керкар. – Негодяи, предающие за деньги свою расу. И это хорошо. За деньги они сделают все, что угодно. Я связался с одним из них – его имя Неркату – это один из зеленых, такая же тварь, как и они все. Но Неркату особенно жаден до денег, и мы ему пообещали партию грибов бесплатно – за то, что они перевезут тебя в город. Это город Генариум. Прибежище всякого отребья. Впрочем, как и остальные города зеленых. Будь осторожен – эти твари очень опасны и вероломны. Мы не сможем проконтролировать, если с тобой что-то сделают. Они всегда смогут сказать, что ты исчез уже в городе и им неизвестно, куда ты делся. Псионическое излучение блокируется силовой защитой городов – частично или полностью. Так что поговорить мы, скорее всего, не сможем. Контролируй ситуацию. Они прибудут сегодня ночью на площадку в двадцати километрах отсюда. Сейчас отдыхай, ешь, пей, через два часа выйдешь с сопровождающими. Они проводят тебя до места встречи.

Слава встал и молча вышел из пещеры, коротко кивнув. Все было сказано, говорить особо нечего. Керкары не любили ни прощаний, ни долгих речей ни о чем. Он пошел к Купели – надо было попрощаться Лерой. И желательно не мысленно.

Тело Леры просвечивало сквозь толщу ихора, и у Славы опять сжалось сердце – даже при нечетких очертаниях было видно, как она исхудала. Скелетик, обтянутый кожей.

– Привет, милая! Скоро я улетаю в город – буду добывать тебе противоядие! Дождись меня – я обязательно прилечу, не сомневайся!

– Как я буду без тебя? Слава, я с ума сойду… только ты обязательно вернись, ладно? Я знаю, ты меня не бросишь. Но не дай себя убить! Не дай этим подлюгам себя убить! Обещаешь?

– Обещаю… – У Славы комок встал в горле, быстро попрощавшись, он вышел из пещеры Купели.

– Я сказала ей, что ты вернешься, – в голове неожиданно прозвучал ментальный голос Матери. – Но будь осторожен – если ты не побережешься, все может быть плохо. Я видела три варианта будущего – в двух из них ты погибаешь! В одном – погибают твои враги. Я не сказала об этом Лере, сказала лишь, что все будет хорошо, но учти – твой путь будет очень, очень труден! Не верь никому – тебя ждут обман, подлость и кровь. Не жалей никого, не верь никому, не бойся никого – и ты выиграешь! Прощай.

Слава повернулся и пошел дальше, раздумывая над словами родоначальницы. Он и сам знал, что все не так просто, но другого пути не было.

– Ни разу такого еще не случалось! Чтобы червяки платили за доставку в город какого-то человека?! Я с ними работаю уже пятьдесят лет, мой отец с ними работал, мой дед – и ни разу червяки не делали такого странного заказа!

– Капитан, а тебе не все равно? – равнодушно пожал плечами помощник, лысый, как коленка, пожилой зеленый. – Они платят охренительные деньги за то, чтобы мы доставили какого-то там их человечка, зачем тебе думать о том, что это и кто это?

– Глупец! Если бы я не продумывал ходы вперед, ты был бы хозяином, а не я, или вон, Гортар, или Нимуд, или даже тупоумный Зирт, который сегодня грохнул коробку с оборудованием для визоров! А хозяин – я! Потому что соображаю, потому что обдумываю все возможности, как заработать! Я должен знать, кто это и зачем они его отправляют! Они еще договорились о том, что мы от части проданных грибов выделим ему бабла! Там партия на пятьсот тысяч, из них – пятьдесят тысяч его! Хороший куш, не правда ли? Пятьдесят тысяч стоят три свеженьких рабыни-шлюшки, обученные всем прелестям поведения в постели! И что же это за человек-то…

– А чего гадать, вон они, идут – человек, а за ним толпа червяков с поклажей! Опа! Да это раб! Гляди – раб! С Саруга! Он белый! А на голове – котроллер мигает! Раб-беглец! Интересно, как он тут оказался… Ну что, хозяин, куда положим грибы – в нижний холодильник или в верхний? В верхнем есть еще место, давай добьем грибами. Остальное положим в нижний. Грибы занимают мало места, так что вполне уместятся.

– Занимайся, давай, это твоя работа, – отмахнулся Неркату, – я пока посижу тут и подумаю…

Контрабандист копался в своей памяти. Что-то вертелось у него в голове, что-то неуловимое, что было связано с этим белым рабом. Он никак не мог вспомнить, что именно. Нужно было только сопоставить керкаров и вот этого белого – и все должно было встать на свои места. Увы, ничего в голову не приходило, и Неркату оставил попытки вспомнить, тем более что мыслительному процессу мешали топот и стрекот керкаров и людей, загружающих и разгружающих корабль.

Это был старый добрый грузовик с легкой броневой защитой и мощными двигателями, в случае опасности уносившими его на максимальной скорости так, что даже скоростные яхты богатеев оставались далеко позади.

Вообще-то, если говорить совсем точно, ранее это был легкий крейсер, с которого сняли лишнее оборудование и родные орудия-лучеметы. Его когда-то поймали на орбите возле планеты Шартун с мертвым экипажем, полностью разрушенным внутри. Маршевые двигатели и двигатели для полетов в системе были целы, так что корабль оказался вполне пригодным для работы. Увы, на него долго не находилось клиентов – слухи о внезапной и непонятной смерти всего экипажа отпугивали суеверных. Неркату через своих людей узнал о том, что агенты по продаже техники готовы сбросить и без того небольшую цену на семьдесят процентов, лишь бы отделаться от этого чудовища в сто метров длиной и семидесят шириной, так что контрабандист купил скоростной боевой корабль практически по цене металлолома. Особым воображением он не обладал, в призраков и проклятие, довлеющее над кораблями, не верил. А потому нанял команду чистильщиков, и они за неделю отчистили судно, подготовив его к полетам.

С тех пор он летал на своем «Соргаме» куда хотел, зная, что редкий корабль может его догнать. Ну а если и догонит – у него имелся сюрприз в виде ракетных батарей с боеголовками из антиматерии, и один, но сверхмощный лучемет, способный вспороть даже обшивку крейсера высшей защиты класса «Смерть». Он накачивался для выстрела минуты две, но если попадал, мелкое судно мог просто испарить. Неудобство от него было только одно – на время накачки выстрела корабль лишал энергии все двигатели, кроме подруливающего, нацеливающего жерло деструктора, да полей защиты – тоже, кстати, очень мощных.

Неркату был очень, очень доволен своим приобретением и за время своей нелегкой работы оправдал его стоимость уже несколько раз, заработав хорошие деньги. Вообще-то денежки у него уже давно водились, можно было бы и на покой – наслаждаться спокойно жизнью со своими женами и любовницами, пролетая в собственном поместье на горами Алусии – но Неркату был слишком жаден, чтобы оставить дело, он прекрасно понимал, что этим бизнесом тут же займутся другие дельцы. Не для того его деды налаживали контакты с «червяками», чтобы так просто взять и бросить это невероятно выгодное дело. Ну да, часть приходилось откатывать Совету и его охране, но тут уж куда деваться – такова жизнь! И все равно после всех расходов и вычетов, после всех поборов у него оставалось два кредита на каждый вложенный в дело кредит! Такой прибыли нельзя было добиться ни в казино, ни в борделях. Контрабанда была очень выгодным делом, особенно если знать, кому и что продавать. А Неркату знал – у него имелось чутье на деньги.

Вот и сейчас, мучительно стараясь вспомнить, что означает вот эта вот фигура в старой одежде, покрытой пятнами и местами прохудившейся, он чувствовал запах денег, и не просто денег, а больших денег. Так и не придя ни к какому выводу, контрабандист поспешил встретить «важного» гостя.

Это оказался высокий для рабов с Саруга белокожий невольник с какими-то желтовато-белыми волосами, которые сразу бросались в глаза. Волосы были грубо обрезаны – похоже, острым ножом, на лице волосы не росли, потому Неркату сделал вывод, что раба уже модифицировали по вкусу хозяев. Скорее всего это был невольник для удовольствий, каким-то образом оказавшийся на поверхности планеты. Возможно, это произошло после крушения флаера – они случались, когда машины сталкивались, или же между хозяевами возникали военные конфликты. Участь рабов и их хозяев, попавших на поверхность планеты, всегда была предрешена, керкары ни для кого не делали исключения – тот, кто оказался на планете, – труп. Кроме контрабандистов, привозящих товар. Но даже для них не делались исключения: вышел на планету из корабля – труп. Все товары керкары заносили и выносили сами.

Неркату взглянул в глаза раба, и внезапно ему стало не по себе: тот смотрел на него так, как будто видел перед собой грязное, мерзкое насекомое, которое надо раздавить. Но потом ощущение прошло, и контрабандисту подумалось, что ему это показалось.

Раб спокойно вошел в корабль, осмотрелся, спросил, кто капитан, и, подойдя к Неркату, спросил безо всякого приветствия и доброжелательности в голосе:

– Вы капитан Неркату, как мне сказали?

– Верно. А ты кто?

Раб проигнорировал вопрос:

– Вам заплатили, чтобы вы отвезли меня в Генариум. Сколько времени займет путь?

– Два гентанса, – ответил недовольный невоспитанным рабом контрабандист, – приходится идти очень низко, чтобы не попасть в поле зрения охранных систем поместий и чтобы не засек спутник Службы Охраны – лишние вопросы и траты ни к чему. Они прекрасно видели, что мы садились на планету. Быстро лететь опасно. Могут решить, что корабль захвачен червяками, и встретить огнем.

– Ясно. Еще вопрос – где и когда я смогу получить причитающиеся мне пятьдесят тысяч кредитов? Мне надо одеться как следует, я слегка пообносился.

– Да уж… слегка… – ухмыльнулся Неркату и осмотрел дикий наряд, висевший на парне, как на вешалке. Потом его глаза расширились – на рабе были пристегнуты игольчатый лазер и браслет-отражатель! А на поясе, в чехле, висел вибромеч!

– Эй, так не пойдет! – воскликнул возмущенный капитан. – Рабам нельзя носить оружие! Если кто-то в городе увидит – будут большие неприятности! Сдай сейчас же! Захочешь потом забрать – я все верну! Мы так не договаривались, я не повезу тебя, если не сдашь оружие!

Парень подумал, поморгал своими странными голубыми глазами с длинными, как у женщин, ресницами, пожал плечами и отстегнул лучемет:

– На. Бери. Только чтобы был в целости и сохранности! Я проверю! – Он отстегнул и вибромеч и тоже передал его контрабандисту.

«Он проверит! Наглый раб!» – возмутился Неркату, но промолчал: за него дали хорошие деньги. Вслух он сказал:

– Не беспокойся. Все будет в целости и сохранности. Твои пятьдесят тысяч ты получишь по прибытии в город, после разгрузки.

– Я бы хотел получить их сразу, не дожидаясь прибытия. Не дожидаясь, когда вы там перетаскаете ящики. Не забывай, с тобой заключен договор, и если ты его не выполнишь, Рой больше не будет работать с твоей фирмой. И ни один другой Рой – тоже.

– Ладно, ладно! Как только взлетим, загрузимся, так и будут тебе деньги! Карта у тебя есть? Нет? Хорошо – отдам наличными.

Неркату, сердитый до невозможности из-за наглых притязаний какого-то белого раба, пошел в командный пункт и уселся на кресло командира, стоящее перед огромным экраном.

Тут все было по старинке – мебель ниоткуда не вырастала, экран являлся частью стены, но капитану нравился этот ретро-стиль. Иногда ему казалось, что он находится в боевой рубке древнего исследовательского военного корабля, отправляющегося на поиски новых миров. Кораблю было несколько сотен лет, но его узлы работали так, как будто их сделали совсем недавно. Только мозг пришлось сменить – старый мозг умер, поскольку не поддерживался системами обеспечения, нынешний работал почти безупречно, только иногда впадал в истерику: его совсем недавно вынули из тела какого-то раба и обработали для помещения в звездолет. У мозга все еще сохранялись иллюзии по поводу того, что он может когда-нибудь освободиться и получить тело. У свежевынутых мозгов бывали такие фантазии, но системы обеспечения постепенно подавляли эти мысли. Выражались истерики в том, что мозг иногда отказывался работать, впадал в прострацию, и тогда Неркату приходилось садиться в командирское кресло самому, надевать ментальный шлем и управлять кораблем лично, пока мозг получал порции невыносимой боли и успокаивающих средств вкупе с внушениями, направленными на подчинение.

Сейчас все работало нормально, но Неркату надел шлем, чтобы проверить состояние систем корабля – капитан всегда должен быть в курсе происходящего. Перед глазами сразу вспыхнул виртуальный экран, в трех проекциях показывающий узлы корабля, их состояние, количество горючего в баках, местонахождение каждого члена экипажа и пассажиров. Он снова всмотрелся в раба-пассажира, увеличил его изображение, вгляделся в контроллер на виске. Ему показалось, что контроллер работал как-то неправильно, его вспышки были неровными, шли не через равные промежутки времени. Неркату удивился – как можно изменить настройки контроллера, не влезая в голову, не применяя сложную аппаратуру, имеющуюся у модификаторов? Значит, они не все знают о керкарах! Как они могли так разобраться с контроллером? Впрочем, а что они знают о керкарах? Информация минимальна, даже они, контрабандисты, поколениями торгующие с этим народом, не знают об их обычаях почти ничего. Эти злые многоножки всегда держат слово – даже в том, что расправляются с каждым двуногим, который появляется в их переделах. Несмотря на то что некоторые из гуманоидов оказываются на поверхности планеты не по своей воле.

«Как же ты выжил, белый раб? Почему они не оторвали тебе голову?» – Неркату всматривался и всматривался в изображение холодного лица с голубыми сверкающими глазами и нахмуренными бровями. Лицо раба вызывало воспоминания о горных вершинах, покрытых вечными льдом и снегом, – секунда – и покатилась лавина, сметающая все на своем пути!

«Кто ты, парень?»

Загрузка закончилась, последние керкары выкатились из грузового отсека, и капитан задраил внешний люк. Пора было лететь на базу. Сегодняшний груз оказался хорош – принесет прибыль не менее миллиона кредитов! И большая часть выгоды – вот этот раб.

Неркату опять задумался о том, стоит ли ему продолжать дело? Сколько можно летать на планету, обходя кордоны и выплачивая огромные деньги члену совета, курирующему пограничную службу? На счету кругленькая сумма – не пора ли завершить эту торговлю? Рожи керкаров ему уже снятся – как в дурном сне. Вон, богатеи, летают себе в своих поместьях и летают. У одного Агарлока пять таких поместий, каждое из которых больше поместья Неркату как минимум в пять раз! Стоп!

Неркату встрепенулся, сдернул шлем и отдал управление мозгу корабля, приказав держать направление на базу. Он вспомнил! Теперь он знал, что это за раб, и предвкушение большого куша наполнило его тело трепетом. Вскочив с кресла, капитан быстрым шагом направился в старпому, который сидел в углу и обрабатывал судовые электронные документы, ловя в воздухе виртуальные накладные и матерясь вслух, пытаясь достать из базы данных старые документы – цифры не сходились, потому предстояла проверка накладных за несколько месяцев.

– Брось свою хрень! – возбужденно сказал контрабандист, подбежав к старпому и плюхнувшись в кресло рядом. – Разговор есть! На тридцать миллионов!

– Какие тридцать миллионов, хозяин? – заинтересовался старпом, сощурив зеленые веки, – а нам чего-нибудь перепадет?

– Перепадет! Помнишь Агарлока? Так вот – шесть лет назад…

Неркату рассказывал историю своей встречи с известным рабозаводчиком, и глаза старпома раскрывались все шире и шире, таращились на хозяина, как на какое-то чудо. Он некоторое время молчал, потом спросил:

– А вы уверены, что это он? И вообще – там речь шла о двоих, как я понял, но он один! И еще – отдаст ли Агарлок деньги?

– Отдаст, – уверенно заявил капитан, – раб ему очень, очень нужен, уж не знаю – почему. Если такие деньжищи сулит!

– А керкары? Они же заплатили за то, чтобы раб спокойно долетел до города, как они поступят, если он не доберется?

– А откуда они узнают? Кто им расскажет? У нас десять членов команды – вместе со мной и с тобой. Мы пообещаем им большой куш, а когда прилетим, всех вырежем. Сунем потом тела в дезинтегратор, и все. Мы с тобой летаем уже сколько? Тридцать лет? А команда меняется постоянно – кому нужны эти придурки, кто о них вспомнит? И все будет шито-крыто, никто не узнает. Ты получишь пять миллионов! Это хороший куш, согласись! Керкары? Да пошли они, эти керкары! Получим деньги и разбежимся – я в свое поместье, а ты положишь деньги на счет и будешь жить с процентов, выйдет больше, чем зарабатывал старпомом! И спокойно, без хлопот! Бабу заведешь себе, может, прикупишь пару девок с Саруга, они сладкие, послушные!

– Я бы хотел десять миллионов, – угрюмо сказал старпом, – я работал на вас тридцать лет, так что, как мне кажется, заслуживаю хорошего вознаграждения, тем более что дело связано с убийством.

– Хорошо! – с воодушевлением сказал Неркату, – десять, так десять! Получишь свои десять! – А про себя пообещал: «Уг тебе, мерзкая жадная тварь, а не деньги! С каким наслаждением я отрежу тебе башку! Ты бы знал! Видеть твою угрюмую мерзкую рожу тридцать лет – да мне приплатить за это надо!»

Вслух же он сказал другое:

– Собирай людей. Выдай им из оружейной станнеры, игловики, пусть возьмут сеть для поимки рабов. Осторожно – собирай по одному, чтобы он не видел и не слышал! Раб сейчас в грузовом отсеке, сидит на ящиках. Это просто отлично – там просторно, есть где разгуляться с сетью. Командуй! Я останусь в командном отсеке – на всякий случай, вдруг с мозгом опять будут проблемы, надо проконтролировать. Последнее время у него совсем ум за разум зашел, истерики каждые два дня. Вас девять человек – неужели не справитесь с одним мальчиком для удовольствий?!

Неркату решил не участвовать в поимке не потому, что надо было контролировать мозг – внезапно ему вспомнилось, что Агарлок в основном занимался поставкой бойцов для арены. Участвовать лично в захвате было довольно глупо – случайного луча из игловика или удара станнера еще никто не отменял, да и зачем рисковать своей головой, когда можно подставить голову подчиненного? Это же истина, не требующая доказательств!

Что-то бродило у него в голове, какие-то воспоминания, какие-то мысли… и это тоже было важным фактором, который заставил его остаться в кресле наблюдателя. Что-то ускользало из памяти. Что-то важное, что могло повлиять на решение. Но контрабандист все выбросил из головы – тридцать миллионов! Это ли не главный фактор! Не поймешь этих сильных мира сего – швырять такие деньги за простого раба?! Идиотизм.

Неркату поудобнее устроился перед громадным экраном и переключился на грузовой отсек. Раб так и сидел, тупо глядя перед собой и тараща свои отвратительные синие глаза куда-то в пространство. Капитану были видны все уголки огромного помещения, пригодного для того, чтобы загрузить в него целый отряд одноместных бронефлаеров-истребителей. Собственно, для этого ранее и применялся отсек, называемый теперь грузовым. У него имелись огромный пандус, по-другому дверь, при поднятии плотно закрывающая выход наружу, и еще пять дверей, ведущих из внутренних помещений корабля.

Неркату не знал, для чего нужно столько дверей, ведущих внутрь, но полагал, что это сделано для того, чтобы экипажи десантных и истребительных флаеров не скапливались в коридорах и свободно проходили к казармам и каютам. Большинство этих казарм и кают были теперь пусты, покрыты пылью, заняты оказались только пять двухместных, где и проживали члены экипажа.

Неркату смотрел за передвижениями своих людей – они скопились за дверями, ведущими в грузовой отсек, по команде старпома осторожно открыли бесшумные двери, ушедшие в перегородки, вошли в трюм. Четверо несли сети, которые применялись для поимки взбунтовавшихся рабов – это были липкие штукенции, прилипавшие к тем, на кого их набрасывали. Чтобы их снять, требовался специальный состав – жертву поливали им с ног до головы, и тогда сеть слетала, как шелуха. Все были вооружены станнерами, оглушающими объекты направленным лучом инфразвука, и на всякий случай – игольными лазерами, ну это – на всякий случай. Вдруг жертва разбушуется так, что придется ее подстрелить. Неркату никогда не оставлял дело на самотек и старался предусмотреть все возможные исходы.

Команда растянулась цепью и уже была на расстоянии метров двадцати от раба, когда тот наконец заметил передвижения и что-то спросил у старпома. Неркату прибавил чувствительности аудиодатчиков, и они передали ему разговор:

– Вы хорошо подумали? Если вы сейчас вернетесь на свои места, я забуду о вашем решении. И вы останетесь живы. Назад, я сказал, уроды зеленые!

То, что произошло дальше, иначе как избиением назвать было нельзя. Неркату с ужасом и удивлением смотрел на происходящее и понимал, что крепко попал.

Уже через несколько минут он вспомнил, что так долго ускользало из его головы. Вспомнил, когда остановить и изменить что-либо было уже невозможно.

Первая волна нападавших с ловчими сетями накатилась на сидящего в расслабленной позе раба, как морская волна на утес, разбилась кровавыми брызгами. Раб с места, практически без особого усилия, перепрыгнул через брошенные сети и оказался в гуще нападавших. Мимоходом, как тростинки, сломал шеи двум здоровенным парням и продолжил смертоносное шествие между пытающимися свалить его контрабандистами. Белый раб вроде бы и не вертелся, особо не уклонялся и не нырял, спасаясь от ударов, но ни один из них не достиг цели. А вот его удары – каждый из них был или смертельным, или калечил человека так, что тот больше не мог сражаться. Умер глупый, но верный Зирт, захлебнувшись кровью из разорванного горла, потом упал с перебитой переносицей Нимуд, славившийся пьяными дебошами в заведениях Генариума, – кости сломанной переносицы вошли ему в мозг, и он скончался с удивлением на изуродованном побоями лице. Гортар погиб от удара в живот, дергаясь на полу от страшной боли в раздробленных органах. Шевалок бился на полу со сломанным о колено позвоночником… еще двое врезались в пол, поднятые в воздух и брошенные, как картонные коробки – раб был чудовищно силен. Он как будто видел, куда должен был быть направлен удар противника, и уклонялся от него с феноменальной, невероятной точностью. Станнеры, направленные в его сторону, били мимо цели, и через две минуты в живых остались только старпом и его дружок – здоровенный туповатый Димунк, который что-то вопил, указывая на противника.

Неркату, в ступоре наблюдавший за происходящим, услышал его слова, и только через секунду они дошли до его мозга:

– Псионик! Это псионик! Валим отсюда! – И тогда все части мозаики сложились. Неркату догадался, кто перед ним, вспомнил о пропавшем шесть лет назад псионике – ходили такие слухи, что от Агарлока умудрился сбежать ценнейший боец, и теперь контрабандист понял, почему некогда миллиардер объявил такую большую награду за этого раба. Неркату завыл, завыл от ярости и ужаса – теперь все было кончено! Вместо спокойной старости, скорее всего, его ожидала страшная смерть, или он ничего не понимал в жизни.

Еще несколько секунд он глядел, как раб рванулся вперед, прошел сквозь вспышки игольных лазеров и буквально разорвал на части несчастного старпома и его друга. Их обезображенные тела с оторванными головами еще подергивались у ног псионика, когда тот поднял окровавленный кулак и погрозил им Неркату, съежившемуся в своем кресле. Кулак показался капитану огромным, закрывшим весь белый свет и таким страшным, будто ему грозил не какой-то раб с Саруга, заштатной, занюханной планетки, а сам Создатель Всего Сущего.