Текст книги "Слава. Звёздный посланник"

Лера взяла кружку и стала пить, проливая тонкие струйки, которые стекали по смуглой груди и падали на килт. Она смахнула с ткани капли и расслабилась. Ей уже надоело это ристалище, ужасно хотелось в душ, потом лечь и расслабиться… даже без мужиков. Впрочем, одного мужика она взять под бок не отказалась бы… но его не было рядом. Где он сейчас? Бегает по прерии? Дерется с хищниками? Или обсуждает с Матерью Роя будущее? Ничего, скоро она это узнает.

Герса не выдала ничего удивительного в фехтовальном бое – ее хватило на одно боестолкновение. Лере даже показалась, что та особенно и не старалась – зачем? И так ясно, что Лера сильнее, только время потратишь.

Девушка аккуратно коснулась клинком ее шеи – бой закончился. Герса обняла подругу своей племянницы и радостно похлопала ее по спине:

– Молодец! Иди к кольщице – пусть набьет тебе ранговые знаки – ты полноправная воительница десятого ранга! Потом зайдешь к главе – она хочет с тобой поговорить…

Набивание крестиков на ушах было отвратительным – болезненным и сомнительным с точки зрения гигиены и антисептики делом. Только когда Лера увидела, что кольщица вымачивает свой инструмент в чем-то вроде спирта, – успокоилась. Конечно, ее организм способен справиться практически с любой болезнью, но трястись в лихорадке, преодолевая местную экзотическую заразу типа лихорадки Эбола, ей не хотелось.

Но все прошло гладко – кольщица приставляла свой инструмент, хлопала по нему ладонью, он пробивал кожу, тут же втирался черный порошок, навечно въедающийся в ранку, – через полчаса Лера была украшена целой вереницей крестиков и стала походить на готку, неизвестно как попавшую в африканское племя.

Уши болели, но боль быстро стихала – система регенерации работала. Такие небольшие ранки для Леры были просто тьфу.

Кольщица за все процедуры содрала с нее серебреник, Лера расплатилась и пошла к главе – на задушевный разговор. О чем? Можно было только догадываться.

Уши уже почти не болели, только доставала одна мысль – как потом выводить эти чертовы наколки? Впрочем, этой мыслью придется озаботиться, когда она попадет в цивилизованные места. Здесь же подобные штуки – как ложка и вилка на Земле. Интересно, волосы короткие они носят для того, чтобы сразу были видны статус и опасность, которая исходит от человека? Наверное, да.

Глава оказалась у себя, рядом сидели шесть женщин в капюшонах. Лица их не были видны. Вернее, частично видны, а частично нет. Те, которые обернулись к ней – две женщины лет за тридцать, – оказались вполне миловидными и не выглядели какими-нибудь монстрами. Только глаза – цепкие, внимательные, как будто проникающие в душу, выдавали их роль в этом мире – быть чем-то средним между врачами, психиатрами и колдуньями. А еще они являлись записными интриганками и бесцеремонными наглыми тварями, которые лезли туда, куда их не просят! Это Лера высказала почти сразу, как только попала в кабинет.

Через минуту все шесть женщин вылетели из него так, что одна не удержалась на ногах и пересчитала ступеньки почти донизу. Они шипели, ругались, чем-то туманно грозились в адрес «наглой молодой сучки». Но Лера, не обращая на их завывания никакого внимания, закрыла дверь и уселась перед главой, спокойная, как камень Стоунхенджа.

Глава ошеломленно, раскрыв рот от изумления, смотрела за ее манипуляциями… Потом захлопнула рот, спросила:

– Ты чего творишь? Ты лишилась разума?

– А ты? Ты в разуме?

– Я смотрю – ты обнаглела, девочка! – Глава стала подниматься над столом, как осадная башня, но Лера отмахнулась:

– Сядь! И не устраивай здесь сцен! Тебе не показалось странным, что ты решила участвовать в экзамене против меня? С чего ты решила встрять в это безнадежное мероприятие? А если бы я не поддалась? Представляешь последствия?

Глава как-то сразу опала, будто из нее выпустили воздух, и плюхнулась на свое место. Потом подняла глаза на Леру и хрипло спросила:

– Твои соображения?

– Мудрые, конечно! Они пытались сломать мою ментальную защиту, когда ты билась против меня. Думали, что я, отвлекаясь на тебя, пропущу их в мозг, зазеваюсь. И сейчас попытались войти ко мне в мозг. Потому я их и выкинула. Они манипулируют вами всеми. Ты внезапно почувствовала желание выступить против меня – вспомни, в это время не было рядом мудрой? По глазам вижу – была. Так вот, это ваше дело, но я не желаю, чтобы эти стервы лазили у меня в голове и манипулировали мной. Потому и прогнала. И еще – можешь не беспокоиться насчет своей должности или авторитета – я сделаю все, чтобы твой авторитет не упал. Не собираюсь занимать твою должность, можешь не опасаться. И вообще – после ярмарки, скорее всего, я уйду. Ты же для того меня пригласила? Чтобы узнать мои виды на жизнь?

– И для этого тоже, – глава побарабанила пальцами по столу, – и мудрые настояли, чтобы я тебя пригласила. Что касается моих отношений с ними – это не твое дело. Молчи! Ты сказала, теперь я говорю! – Она остановила Леру жестким взглядом. – Если ты думаешь, что от того, что ты меня не побила на поединке, я у тебя в неоплатном долгу – ошибаешься. Хотя я тебе и благодарна за поступок. Мне ни к чему лишние политические разборки. Мы наблюдали за тобой все время, которое ты была тут. Да, ты лояльна по отношению к клану и ко мне и не собираешься нам вредить, в этом я уверена. То, что ты уйдешь, скорее, будет благом для клана. От тебя веет чем-то чуждым, непонятным, а я не люблю непонятностей. Впрочем, ты можешь оставаться у нас, сколько тебе хочется. Теперь ты полноправная воительница. Кстати, можешь забрать сбрую Шиты и ее девок в оружейной. И не ходи без меча – странно выглядит воительница десятого ранга без положенного по рангу вооружения. Это обязанность каждой ранговой – носить оружие. И защищать свой клан по мере сил и возможностей. На службу я тебя не приглашаю – жить тебе есть на что, тем более ты скоро уйдешь. Выход из города теперь у тебя свободный. Вопросы есть?

– Есть. Если со мной задумает уйти Хагра, ей можно будет это сделать? Она ведь в страже. Ты не будешь против?

– Хм… – глаза главы затуманились, – не против. Пусть идет с тобой. Только следи за ней как следует. Она девчонка хорошая, но бесшабашная, может встрять в неприятности. Я освобожу ее от дежурств. Еще что-то?

– Вроде все… Мудрые не шибко обозлятся за то, что я их выкинула?

– Обозлятся, конечно! – хохотнула глава. – Но честно говоря, я получила удовольствие от того, как ты их выкидывала! Иногда так хочется взять мудрую за косу и потаскать по полу, приговаривая: «Будешь еще, сучка, лезть не в свое дело!» Увы, не могу себе позволить этого. Мы слишком завязаны друг с другом.

– Я поняла, – кивнула Лера, глядя в глаза женщины. Та тоже кивнула и сказала:

– Ну, все, идите, празднуйте. Хагре передай мои поздравления с переходом на новый ранг. А мне предстоит успокаивать толпу разъяренных колдуний. – Она снова хохотнула и добавила: – Иди в канцелярию, скажи, что я распорядилась выдать тебе твое снаряжение. Шагай!

Лера поднялась и, кивнув главе, пошла к двери. Открыла ее, обернулась, весело подмигнула воительнице и вприпрыжку поскакала вниз. Все-таки она была молоденькой девчонкой, и ей так иногда хотелось сбросить с себя груз размышлений и ответственности…

– Так ты говоришь, что наши мужчины поголовно больны? – удивленно подняла брови Шарса, глава клана Шерекан. – Внешне вроде незаметно…

– Больны! – уверенно кивнул головой Слава. – У них невидимые нарушения, как и у женщин. Поэтому и рождается больше девочек, чем мальчиков. Я не знаю, специально это сделано или нет, но это так. Их надо лечить. Я предлагаю вот что: мне требуется встретиться с вашими мужчинами и провести сеанс лечения. С каждым. И вот еще что – те женщины, которые со мной были, скорее всего, понесли. И скорее всего, мальчиков. Сделайте им где-нибудь татуировку – на ухе, что ли, пометьте, что это здоровые женщины. И такую же сделайте мужчинам. Потом скрещивайте их между собой. Пусть больше рожают. У них будут рождаться мальчики. «Что я делаю? – усмехнулся про себя Слава. – Я рождаю новую элиту этого мира! Это будет аристократия! Интересно – какую татуировку им сделают…»

– Хорошо. Тебя проводят в Мужской дом. Прошу не наносить вреда нашим мужчинам – они очень ранимые, нежные существа! Кстати, за нанесение вреда мужчине полагается штраф и даже смерть! Учти это.

– Да не стану я вашим неженкам вреда наносить! – слегка разозлился Слава. – Целы будут.

– Хорошо, – удовлетворенно кивнула глава. – Армила тебя проводит.

Слава вышел из дома главы в сопровождении ее сестры и зашагал по улице, рассматривая прохожих и сам город.

Пыльные улицы, деревянные тротуары, повозки с сеном и овощами – вся эта картина напоминала бы гоголевский Миргород, если бы не прохожие – женщины в юбках разной длины, по пояс голые, а иногда совсем голые. Они с интересом разглядывали мужчину, оказавшегося на улице вместе с сотницей, некоторые из них громко сетовали, что он напялил на себя набедренную повязку, как женщина! Не иначе, ему есть что скрывать – например, отсутствие своего оружия! Нет бы показать товар лицом, а он спрятал все за своими дурацкими тряпками! (Славе сшили несколько пар шорт, и теперь он ходил в них – и привычнее и комфортнее.)

Идти оказалось недалеко – небольшой город был окружен крепостной стеной. Все дома в нем располагались компактно, рядом друг с другом. Можно было легко перескочить с одного дома на другой по плоским крышам.

Мужской дом оказался большим строением прямо в центре города. Его окружал высокий забор, возле ворот стояли две воительницы, изнывающие от жары, – в полном боевом вооружении. Они подозрительно посмотрели на подходящую пару, внимательно рассмотрели Славу, одна из них, девушка лет двадцати пяти с мускулистыми плечами и узким задом, лениво спросила:

– Что, нового мужчину решили сюда поместить? А у нас как раз очередь на мужчин подходит! Вот уж попробуем, чего он стоит! Говорят, силен в постели. Только вот какой-то женоподобный… мужчины должны быть мягкими, сочными, гладкими, как плод гуру, а об этого ушибиться можно!

– Заткнись, Эсра! И открой ворота! И вообще – меньше болтать надо на дежурстве, доложу главе, она всыпет тебе горячих!

– Что, парой слов перекинуться нельзя, что ли? Ты, Армила, как сестра стала главой, совсем зазналась, уже своих соратниц ни во что не ставишь! Гляди, как бы нос не прищемили, зазнайка!

– Тебе как бы нос не прищемили, бездельница! Точно доложу Шарсе! Вместо того чтобы следить за порядком, ты тут болтаешь, как бродячая комедиантка!

Ворота, заскрипев, открылись, заглушив перебранку женщин, и Слава поспешил внутрь – женские скандалы его всегда приводили в уныние, и то, что женщины были увешаны оружием, как елка игрушками, ничего не значило – они все равно находили повод пособачиться, и язык скандалисток был не тупее их мечей.

Оглядевшись, Вячеслав увидел, что забор усыпан острыми шипами – если бы кто-то задумал влезть сюда без разрешения, он точно повис бы на этих штырях. И, похоже, повисали – некоторые из штырей были покрыты темным налетом, как и стена вокруг. То ли враг пытался добраться до главного сокровища этого мира – мужчин, то ли любвеобильные и столь же пьяные бабы лезли к мужикам и оставляли на стене свои разочарование и кровь.

Дальше была массивная дверь, которую Армила открыла большим ключом, висящим у пояса. Холл, почему-то вызвавший у Славы воспоминание о холлах гостиниц, был пуст, за исключением дежурной воительницы, вопросительно посмотревшей на вошедших. Она сидела в кресле за столом и внимательно разглядывала посетителей.

– Хотите подобрать ему комнату? Я бы предложила двадцатую – она на северной стороне, там прохладнее. Хороший мужчина! Но женоподобный! – Женщина подмигнула сотнице и продолжила: – Ты хочешь его взять или подберем кого-то из свободных? Двое заняты, остальные свободны. Во дворике сидят, ждут. Привести их сюда?

– Нет. Мы пройдем к ним. Он мудрый, будет их лечить.

– Опа! Неужели у них какая-то болезнь? – заволновалась дежурная. – Не хватало еще покрыться болячками или насекомых подцепить! Сколько раз я этим глупым телкам говорила – прежде чем овладеть мужчиной, примите душ, не разносите заразу! Да разве уследишь… Того и гляди, на всех мужчин мор нападет! И так их осталось мало. Ну, вы проходите, проходите – там и глава Мужского дома сидит. Распорядиться, чтобы подали холодного пива? Не намного дороже, чем в трактире!

– Особенно если твоя сестра в этом трактире заведующая, не правда ли, Зега?

– И чего, – слегка оскорбилась дежурная, – почему бы и не заработать? И вам хорошо, и мне неплохо, приработок. Не запрещается ведь!

– Да ладно… тащи свое пиво. Купим. Пошли, Слава, посмотришь на наших мужчин.

Слава следом за сотницей прошел сквозь дверь в стене напротив той двери, через которую они вошли, и, оказавшись во дворике, остолбенел – все напоминало картинку из какой-нибудь сказки: изумрудная травка, ковры, в центре дворика стол, на котором лежали груды фруктов, стояли сладости и кувшины с напитками. На коврах возлежали обнаженные мужчины. Всю их одежду составляли какие-то украшения – цепочки, узорчатые пояса, вплетенные в волосы амулетики – золотые и серебряные, с камешками и без. Если заменить мужчин на женщин, возникало полное впечатление ханского гарема. От солнца нежную кожу метросексуалов этого мира укрывали зонтичные деревья, растущие прямо посреди дворика. Дом был построен квадратом, в центре которого и находился этот дворик.

Слава вздохнул – он всю жизнь терпеть не мог метросексуалов и всяких там… нетрадиционалистов. А эти изнеженные существа были ну очень похожи на поклонников Бори Моисеева.

От мужчин отделился высокий седой муж лет пятидесяти, по меркам этого мира, довольно высокий, подойдя к сотнице, он приветливо улыбнулся и сказал:

– Хотите разместить у нас нового мужчину? Желаете попробовать его в деле или вам подобрать кого-то из них? – Он кивнул на валяющихся, как тюлени, «мужчин».

– Нет. Подбери какую-то комнату, чтобы была чистой и просторной. Потом будешь приводить мужчин по одному – это мудрый, он начнет лечить их так, чтобы они делали больше мальчиков.

– Неужто может? – с неподдельным восхищением переспросил мужчина. – Сейчас, сейчас подберем…

Он зашагал в дом, суетливо перебирая ногами и потряхивая длинными волосами, собранными в конский хвост, а Слава смотрел в его гладкую спину и думал о том, что, возможно, он напрасно пытается что-то изменить в этом мире. Зачем менять, если им все нравится? Мужчины полностью обеспечены, живут, как сытые коты, целыми днями жрут да удовлетворяют женщин, а те их на руках носят. Бабы страдают? Да не очень-то и страдают – время от времени ходят в Мужской дом и нормально имеют мужиков. А если не хватает – покупают право внеочередного посещения за деньги или же любят друг друга. Что еще надо? Не жизнь, а малина! И всем хорошо. Вот только один нюанс – раса-то вырождается. Вместо десяти мужчин скоро останется пять. Потом два, один… и все! Кто будет делать детей? Оставшиеся без мужиков бабы увязнут в кровопролитных войнах за мужчин, потом останется один клан, собравший всех мужиков. А история повторится – вымрут последние. Но ему-то не все равно, говорил внутренний голос, какая ему на фиг разница? Ну вымрут и вымрут! Они дождутся возрождения Шаргиона, сядут в корабль и улетят куда глаза глядят. Постараются попасть домой, если получится. Что ему до проблем планеты амазонок?

Слава решил разобраться с этой мыслью и уселся в кресло в комнате наверху, куда их отвел радушный управляющий дома.

Итак: зачем ему заниматься проблемами этих женщин? Не лучше ли оставить их заниматься своими проблемами без его помощи? Что они ему? Да вроде и ничего… но вообще-то они ему чем-то нравились. Сильные, мужественные, даже красивые – пусть и излишне мускулистые. Было в них что-то от самураев, от древних амазонок, встречающих опасность грудью… хм… вполне так иногда красивой грудью! Во-вторых, почему бы и не помочь? Неизвестно, на сколько времени он засел на этой планете, так почему тогда не подсобить расе обрести устойчивость, стабильность, выживаемость? Это и интересно, и, кроме того, как сказал один его любимый герой-прогрессор в ответ на предложение местного оставить этот мир в покое и дать ему развиваться так, как он хочет: «Сердце мое полно жалости… я не могу этого сделать!»

И еще – Слава был уверен, что вся эта история с уменьшением количества мужчин неспроста. Что это направленная мутация. И он должен был докопаться до истины, чего бы это ни стоило. Ну а добрые дела в виде улучшения генофонда – почему бы и нет? Тем более что теперь он спал спокойно, имея в день кучу прекрасных, ласковых и благодарных женщин. Да и мысль о том, что он оставит на планете расу своих потомков, будущую элиту этого мира, немного щекотала самолюбие. Да что там немного! Честно говоря, он улыбался, представляя толпы маленьких Славиков, носящихся по этому городу. Даже случись что с ним, после него останутся десятки его детей, и он останется жить в них… Иногда ему думалось – интересно, а его способности псионика, его сила и ловкость – передадутся ли по наследству? Вообще-то, насколько он понял, мутация была довольно устойчивой, так что его способности могли перейти к его детям. И тогда они точно будут элитой этого мира! Объединят всю планету, все кланы, создадут Империю. Выйдут в космос… хм… дальше он думать не смел. Вариантов имелось много. От безжалостных космических завоевателей до добрых прогрессоров. Это уже не в его власти, изменить то, что будет.

Дверь открылась, вошел первый мужчина. Она был насторожен, вопросительно посмотрел на Армилу, молча указавшую ему на постель. Мужчина безропотно влез на ковер, покрывавший лежанку, и застыл, с ожиданием глядя на посетителей.

Слава вздохнул, закрыл глаза и вышел из тела – пришла пора приступать к делу.

Покачивались лошади, палило солнце, тянулся караван – впереди и позади ехали воительницы, зорко озирающие окрестности. Из города выехали почти все воительницы, которые были в клане. Охрана оказалась мощной, как будто везли весь свой золотой запас.

Но это и было сокровище – их мужчины, которых в последнее время даже за деньги не купишь. Они ехали в повозках, крытых тканью и выкрашенных в красный цвет – как пояснила Армила, на всякий случай. Если на них нападут, никто не станет стрелять по этим повозкам – жизнь мужчины священна! На вопрос, почему потащили мужчин на ярмарку, раз существует опасность грабежа и увода этих драгоценных созданий, воительница рассказала, что существует вот такая практика, когда кланы приводят своих мужчин. Этого требуют клановые законы – давно замечено, что если мужчин мало, то их дети, скрещиваясь в тесном мирке клана, часто рождаются уродами. Приходится их убивать. Чтобы такого не случалось, на ярмарке или временно обмениваются мужчинами, или, по договоренности, обмениваются навсегда. Это способствует здоровому деторождению.

Слава все прекрасно понял – это и на Земле давно было известно: близкородственное скрещивание приводило к вырождению. Египетские фараоны женились на своих сестрах, отчего у них частенько развивались гемофилия и другие не менее «приятные» болезни. Как, кстати, у многих царских особ в истории мира, норовивших вступить в связь со своими родственниками. Ничем хорошим это не заканчивалось.

– А чего ты с мужчинами не поехал? В повозке удобнее было бы, – недоуменно спросила Армила.

– Противно, – откровенно признался Слава, – они такие… хм… в общем, не могу я их долго переносить! Ужимки, истерики, какие-то мелкие разборки, сластолюбие и хитрость – не терплю.

– М-да. Из тебя вышла бы хорошая женщина-воительница! – одобрительно хмыкнула Армила. – Не меньше сотницы!

– Спасибо за лестное определение, – ядовито ответил Слава и вздохнул: до ярмарки предстояло тащиться еще дня два, не меньше, за это время он очумеет от скуки. Ничего уже не было интересно – ни пейзажи, ни разговоры, – все, что ему требовалось, он узнал. А остальное узнает на ярмарке.

Эти тягучие дни скрашивали только переезды через броды речек и ручьев, когда можно было поплавать, смывая дорожную пыль, да утренние и вечерние посещения девушек, которых он не прекращал лечить и оплодотворять, зарождая новую планетную элиту.

Это у него получалось хорошо, и самое главное, он получал удовольствие. Только иногда проскальзывала мысль, что скажет Лера, когда узнает о его «развлечениях»? Но ведь он типа мир спасает! Сегодня утром два раза спас… и вечером спасет раза три – больше как-то неохота. Надо и силы поберечь… Тем более что много времени занимало лечение – все женщины оказались со сломанным генокодом.

Слава уже навострился шустро «править» генетические сбои – это занимало минут пять, не больше, но процедура была все-таки довольно нудная и отнимала силы. Вроде он и не поднимал ничего, не двигался, но как выходил из лечебного транса, усталость наваливалась, как будто вагоны разгружал. Не все так просто, как кажется… Хорошо хоть, девушки понимали и старались облегчить ему труды – ему оставалось лежать и принимать их знаки внимания… только в последний момент он брал и дело и их бедра в свои руки. Ну, им-то не привыкать, а ему хорошо! Может, и вправду задержаться на этой планете подольше?

От таких мыслей Слава фыркал и начинал смеяться, вызывая недоуменные взгляды воительниц. Они настороженно оглядывали его, определяя, не спятил ли их самый ценный груз за всю историю клана? Но потом, видя, что он не пускает слюну и не гоняется за коллегами с намерением покусать, успокаивались, и поход продолжался дальше – тихо, размеренно, сонно, под жужжание мух и дуновение горячего ветерка, приносящего из прерии запах трав и навоза.