Текст книги "Из жизни археолога. Байки, заметки, размышления"

Рискованная шутка

В августе 1980 года я заканчивал раскопки группы курганов у села Оланешты, расположенного на правом берегу нижнего течения Днестра. Наш палаточный лагерь находился в лесу, километрах в пяти от села. Это было удобно, так как с минимальными затратами мы сумели разместить в палатках более двадцати человек и наладить довольно приличный быт, построив кухню, подвал и туалет. Да и отсутствие посторонних глаз спасало от слишком назойливого интереса, который иногда проявляли местные жители к женской части экспедиции.

С нами приехала группа школьников, которую я набрал в селе Яблона на севере Молдавии, где когда-то копал трипольское поселение. Эти украинские ребята отлично проявили себя на раскопках, были независимы и трудолюбивы, составляя ударный рабочий костяк. Получая неплохие по тем временам деньги за каждый рабочий день плюс бесплатное питание, они с удовольствием проводили летние каникулы вдали от дома. Среди них выделялся Вася Плешка – довольно мелкий, но очень шустрый паренек, который вызывал у меня симпатию своим чувством юмора и умением держаться на равных со старшими сотрудниками экспедиции. Неоднократно он подкалывал и меня, и престарелого московского водителя, не переходя, впрочем, определенной границы.

В один августовский день бульдозеристы заявили, что уже давно пора выпить и снять стресс после тяжелой работы. Я не возражал и, не откладывая дело в долгий ящик, по пути с раскопок заехал в соседнее село. Там на окраине выскочил из кабины машины и на пару минут заглянул в небольшой магазинчик у дороги. Его полки не поражали изобилием, но из скудного социалистического ассортимента я решил выбрать бутылку коньяка подозрительно желтого цвета. Афишировать покупку не хотелось, и я засунул бутылку под куртку, изображая, что ничего купить не удалось. Не тут-то было!

Мой краткий вояж по новому маршруту вызвал живой интерес у обитателей кузова. Когда я вернулся к машине, услышал насмешливый вопрос Васи, заглядывающего в кабину с моей стороны:

– Евгений Васильевич, а что пить будем?

Я проигнорировал его замечание, но с досадой отметил, что скрыть покупку не удалось. По приезду в лесной лагерь Васин стеб продолжился. Во всеуслышание он стал громко говорить, обращаясь к вершинам окружающих палатки акациевых деревьев:

– Эх, с каким удовольствием я бы выпил бутылочку! Бутылочку винца или водочки! Евгений Васильевич, а вы один будете пить или с кем-нибудь поделитесь?

И вновь рефреном:

– Эх, бутылочку бы засосать! Что-то давно уже в горле ничего не было! – И при этом выразительно поглаживал костлявую грудь. Вася явно красовался перед друзьями, но вызвал нервную реакцию у бульдозеристов, хотевших распить коньяк без лишнего шума и свидетелей. Поскольку он не унимался, я решил его подколоть и на очередной вопрос, что же я купил в сельмаге, вино или водку, честно ответил:

– Вася, это коньяк. Ты его не пьешь!

– Я пью все! А коньяк – мой любимый напиток! – последовал гордый ответ (позже выяснилось, что коньяк он еще ни разу не пробовал). – Эх, с каким удовольствием я бы уговорил всю бутылку! Но вы же даже понюхать не дадите!

Стало ясно, что сохранить в секрете распитие алкоголя не удастся, да и желающих на эту бутылку выстроилась целая очередь. Делить ее на два десятка жаждущих не было смысла, да и сам напиток неизвестного производства вызывал вполне обоснованные опасения. В итоге Вася достал до такой степени, что я не выдержал и решил его проучить за излишнюю наглость:

– Что, Вася, выпьешь бутылку коньяка?

– Без вопросов!

– Всю бутылку? Один?

– Еще спрашиваете! Конечно! Для меня это раз плюнуть! Только обеспечьте закуску. Вы что, согласны? – вкрадчиво поинтересовался Вася, тут же уловив мои сомнения.

– Договорились. Закуской тебя обеспечим. Только у меня условие. Если выпьешь и не будет никаких последствий, считай это моим подарком! Но если не осилишь бутылку или потом вернешь ее природе, с тебя две бутылки коньяка после зарплаты.

– По рукам! – мгновенно согласился Вася, не веря своему «счастью». После скрепившего договор рукопожатия он прошел под навес кухни и наложил из котла полную миску тушеного мяса, приготовленного на завтрашний обед для всех сотрудников. Не забыл при этом тройную порцию обильно полить подливкой. Затем сел под навес кухни, по-хозяйски взялся руками за края стола и потребовал бутылку. Вокруг него собрались все члены экспедиции, ставшие свидетелями нашего пари, – все хотели увидеть, чем оно закончится. Попав в центр всеобщего внимания, Вася почувствовал себя героем и небрежно налил полный стакан «бодрящего» напитка.

– За ваше здоровье! – с пафосом обратился он к окружающим и в один миг осушил полный граненый стакан. После этого стал с явным удовольствием есть ароматное мясо. Бульдозерист Базен даже крякнул от неожиданности и досады, увидев, как бутылка в один миг наполовину опустела. Надежда, что сельский школьник не осилит бутылку, таяла на глазах. Видя, с каким аппетитом щуплый мальчишка уничтожает завтрашний обед экспедиции, он вполголоса мне сказал:

– Надо было ему рвотный порошок добавить в закуску! Этот шкет все сожрет и все выпьет!

Прогноз Базена вскоре блистательно подтвердился: Вася налил второй стакан, смачно его выпил и доел огромную порцию мяса! Выйдя из-за стола, он под аплодисменты болельщиков поцеловал дно пустой бутылки, икнул и стал гладить себя по тощему животу, изображая полнейшее удовлетворение. При этом выглядел вполне пристойно и крепко держался на ногах. Бульдозеристы были явно раздосадованы крепостью молодого поколения и, высказав мне свое неодобрение, обиженно скрылись в палатке. Но история на этом не закончилась.

Спустя какое-то время я услышал крики:

– Пожар! Пожар!

Действительно, из лагеря было видно, что прилегающее к лесу поле, с которого на днях убрали пшеницу, горит с противоположного края. С криками, что надо спасть колхозное добро, школьники похватали лопаты и на фоне красного заката побежали по желтой стерне к очагу пожара. Наблюдая за ними, я заметил про себя, что их бег с лопатами наперевес очень напоминает наступающую солдатскую цепь под огнем противника. Это сходство еще более усиливалось тем, что периодически кто-то из ребят падал, зацепившись за кочки. Вскоре они исчезли из поля зрения, и менее сознательные сотрудники разбрелись по палаткам. Но ненадолго. Спустя полчаса мы услышали крики и увидели живописную толпу «спасателей» урожая, возвращающуюся в лагерь. Они, громко переговариваясь и смеясь, кого-то волокли, поднимая густую пыль. Когда же приблизились к лагерю, все увидели, что они тащат обмякшее тело Васи. Почему-то его держали за руки и одну ногу, и его вторая нога волочилась по земле, а голова безвольно болталась из стороны в сторону. Вновь возникли навеянные отечественным кинематографом ассоциации: несут тело погибшего комиссара. А Вася и вправду не подавал признаков жизни!

Верные друзья и земляки решили не заносить соратника в палатку и буквально бросили его под акацию в центре лагеря. Видя его неестественно лежащее тело, я заволновался. Стало понятно, что паренек переоценил свои силы и находится в глубоком опьянении, возможно, даже получил алкогольное отравление. Я же не учел его еще нежный возраст и пошел у него на поводу! Тут же дал команду принести воды и залил ему в рот с пол-литра. Затем положил набок, чтобы случайно не захлебнулся, и стал ждать. Около часа наблюдал за его состоянием вместе с бульдозеристами, все больше и больше волнуясь. Наконец произошло неизбежное – Вася выдал все выпитое и съеденное! Ему стало легче, а я успокоился – кризис миновал!

Вася всю ночь провалялся под деревом, а утром отказался от завтрака. Было видно, как ему плохо. От шутливого предложения опохмелиться он с отвращением отказался и весь день страдал от вчерашнего застолья. Лишь через сутки к Васе вернулись оптимизм и присущая ему нагловатость. Но о выпивке он шутить перестал. Мало того, когда после зарплаты принес две проигранные бутылки коньяка, отказался его даже попробовать. Любое упоминание о нем в экспедиции вызывало у Васи рвотный рефлекс! До меня дошли слухи, что до сих пор, спустя десятилетия, он ненавидит этот напиток.

Лучшее в мире вино

В середине прошлого века в Молдавии были уверены, что английский королевский двор закупает молдавское вино. Якобы Елизавета II предпочитала среди самых изысканных вин «Негру де Пуркарь» («Черное Пуркарское»), которое производили в молдавском селе Пуркары на юге республики. Рассказывали, что для его изготовления на южных сторонах близлежащих склонов выращивали особый сорт черного винограда. Наряду с ним лучшими сухими винами считались также «Рошу де Пуркарь» («Красное Пуркарское») и «Романешты», но все же на первое место всегда ставили черное вино. Поэтому не удивительно, что когда во время учебы в Москве я увидел в магазине бутылку «пуркарского», то сразу же его купил. Хотелось похвастать, показав друзьям настоящее сухое вино. Каково же было их разочарование, когда после моей пламенной рекламной речи они хлебнули кислое пойло с непонятным запахом и вкусом! Причину этого феномена удалось понять, лишь прочитав на этикетке, что оно разлито по бутылкам в Москве. Скорее всего, до столицы оно неопределенное время путешествовало в цистернах со всеми вытекающими последствиями.

Спустя годы мне довелось исследовать группу курганов у села Пуркары. Впервые попав в столь знаменитое место, я был даже несколько разочарован его внешней неказистостью по сравнению с общеевропейской славой. Оно живописно раскинулось на правобережье Днестра и ничем не выделялось среди близлежащих сел. Но именно здесь производили самое знаменитое в Молдавии вино. Где находился винзавод, я не знал, но попасть туда очень хотелось. Случай неожиданно представился.

За годы работы в Суворовском районе (ныне район Штефан Водэ) мы познакомились с Женей Чебаном – местным участковым, который частенько наведывался на раскопки и проявлял искренний интерес к нашей работе. Однажды он попросил оказать ему содействие с транспортом. Дело в том, что, получив отпуск, он собирался уехать на море. Но отдыхать без своих запасов было не принято, поэтому он договорился с директором винзавода, что тот позволит ему решить этот вопрос. Чтобы не привлекать лишнего внимания, требовалось приехать к семи утра. В такое время на заводе лишних людей не наблюдалось.

– Только ты возьми с собой какую-нибудь тару, – предупредил Женя, – но не больше двадцати литров! А то будет неудобно!

Договорились забрать его рано утром из райцентра и затем поехать на винзавод. Тару я искать не стал, так как постеснялся ехать с пустыми канистрами к незнакомому человеку.

На следующий день мы поднялись около шести утра и на экспедиционном «уазике» выехали из лагеря. На окраине леса стоял густой туман. В райцентре забрали Женю, но он очень удивился, что мы приехали без посуды. Поэтому уже в Пуркарах завернули к дому его знакомого, у которого купили пятилитровую пластиковую канистру. На винзаводе нас уже ждали директор и охранник. Вместе мы прошли на безлюдную территорию и спустились в один из подвалов. Когда включили свет, я увидел огромные дубовые бочки, лежавшие в ряд на боку у стен. Они почти доставали до сводчатого потолка и имели в нижней части опечатанные деревянные краны. Казалось, что их содержимое надежно защищено на указанный на печатях срок. Но это только казалось…

Ничего не говоря, охранник взял привезенную тару и, приставив лестницу к одной из бочек, полез наверх. У каменного потолка он вынул из нее пробку и с помощью неизвестно откуда появившегося шланга ловко наполнил канистры вином. Минут через десять мы уже возвращались через по-прежнему пустынный двор. По пути директор показал разливочный цех, где вручил нам пару картонных ящиков с вином. В одном из них находились бутылки «Черного Пуркарского», в другом – «Красного». После этого мы расстались. Тогда меня удивило, что в подвале нам не предложили выпить хотя бы по стакану вина – для Молдавии это было не типично! Вскоре мы отвезли Женю в Суворово, где при расставании он передал нам несколько полученных бутылок.

Винные подвалы Пуркар

Вся поездка заняла не более полутора часов, и когда мы свернули с шоссе на грунтовую дорогу к лесу, утренний туман еще не рассеялся. Был выходной день, и выезжать на раскопки мы не планировали. Поэтому на подходе к еще спящему лагерю водитель предложил:

– А давай попробуем, что нам дали!

Я счел это разумным, и, остановившись у лесополосы близ лагеря, мы хлебнули из пластиковой канистры. Описать свое впечатление очень сложно. Сделав первый глоток густого и слегка тягучего напитка, я был поражен! Мне даже показалось, что я пью очень жидкое масло. Вино оказалось настолько питательным, что моментально исчезло чувство голода. Одновременно оно обладало тонким, изысканным ароматом и богатым букетом. Остроте восприятия способствовало и то, что мы с утра ничего не ели и потому смогли уловить все вкусовые оттенки. Мы испытали, по терминологии виноделов, «первый рот» или «первую атаку», когда особенно ярко ощущается сбалансированность многих компонентов вкуса и оттенков букета. Длится это всего лишь две-три секунды, но благодаря рецепторам на кончике языка, отвечающим за вкус, особенно остро воспринимаются гармоничность и тонкость напитка. И в тот момент я ярко ощутил уникальный вкус привезенного вина.

Спустя некоторое время поднялось настроение, и это не имело ничего общего с опьянением. Одновременно наступило чувство сытости, и чтобы сделать еще несколько глотков, надо было приложить определенные усилия. Стало понятно, что такое вино диктовало меру! Я даже пришел к выводу, что его стакан утром может заменить завтрак и создать замечательное настроение на несколько ближайших часов. Когда уже в лагере мы открыли и попробовали бутылочное вино, оно оказалось намного проще по вкусу. В нем не чувствовалось той насыщенности, глубины и аромата, как в бочковом. Однако в тот же день все привезенные в лагерь емкости были опустошены без особого трепета.

После этого случая я еще дважды побывал на заводе, но в заветный подвал больше не попал. Эти визиты ограничились посещением разливочного цеха и наполнением из шланга привезенных ведер вином. Оно тоже было отменного качества, но даже близко не напоминало хранящееся в огромных дубовых бочках в сухом старинном подвале. Сегодня, спустя уже много лет, я понимаю, что более вкусного, ароматного и изысканного напитка ни до, ни после я уже не пробовал! Мне почему-то кажется, что именно из этих бочек и отправляли элитное вино к английскому королевскому столу. Во всяком случае, оно ему соответствовало!

Необходимое предупреждение

Один мой коллега из Тирасполя разместил у себя на кафедре табличку для студентов: «Конфеты и цветы не пью!»

Русская рулетка

В 2012 году я попал в больницу с сердечным приступом. Звонок «сверху» прозвучал как серьезное предупреждение, и я его услышал, бросив курить. Когда же главврач больницы в Томилино, где я лежал, предложил бесплатно пройти реабилитацию, я не стал отказываться. Отдельно заказанная машина доставила меня в знаменитый санаторий «Удельная», специализирующийся на кардиологии. Соседом по комнате оказался Толик – отставной морской офицер лет под шестьдесят. Человек он был интересный, но сильно пьющий и из-за своего пристрастия заработавший обширный и тяжелый инфаркт.

Еще во время первого знакомства я обратил внимание, что он явно навеселе. На второй день он показал мне ближайший магазин с горячительными напитками, будучи уверенным, что без него я вряд ли успешно завершу курс лечения. При этом он вновь был в приподнятом настроении. Не изменял он этому состоянию вплоть до выписки. В тот день на радостях он напился почти до бесчувствия. Поскольку его никто не встречал, мне пришлось вызывать такси и грузить обмякшее тело в машину… Такое безрассудство я не очень понимал, поэтому однажды напрямик спросил своего соседа, не боится ли он пить.

– Понимаешь, – ответил Толик, – до тебя я жил в комнате один. Тоска! Здесь же отметил и свой день рождения. Приехали поздравить лишь жена с дочкой. Мы погуляли в парке. Там девочки распили за мое здоровье бутылку шампанского и уехали. Я же вернулся в пустую комнату, сел у окна, и стало так муторно и одиноко, накатила такая тоска!…В результате не выдержал: пошел в магазин и купил чекушку. Вернулся в номер, налил стакан, поставил его на тумбочку. Сижу на кровати, смотрю на водку и думаю: «Выживу или нет?» А, была не была! Взял себя в руки и хлопнул стакан! Сижу, прислушиваюсь к состоянию: отхожу или нет? Ничего, пронесло! Остался живой!..

Аналогичную историю задолго до этого рассказал мне Бил в экспедиции. Борясь с его пристрастием к «зеленому змию», родители несколько раз «зашивали» любимого сына. В эти жуткие для него месяцы трезвости он считал дни до окончания срока действия «торпеды», при этом все время мучился подозрением, что ему вшили пустышку. Наконец однажды не выдержал и провел аналогичный эксперимент: купил бутылку крепленого вина и хлебнул из нее в самом центре Москвы. После стал считать пульс и ждать: умрет тут же или нет? В первые минуты, почувствовав усиленное сердцебиение и резкое повышение давления, страшно испугался. Но вскоре состояние нормализировалось, и «экспериментатор» постепенно успокоился. На его счастье, «торпеда» оказалась липовой, и он не закончил свои дни на одной из скамеек Никитского бульвара. Сообразив, что любимые родители не исключали подобного развития событий и решили не рисковать, он радостно допил бутылку и раньше срока вернулся к любимому занятию.

Ну, что тут скажешь? Дурость несусветная! Только идиоты могут так играть со своей жизнью! С другой стороны, появляется даже глупая национальная гордость: ну какой француз или немец способен на такое? Не зря же появилась «русская рулетка»! Поистине наш народ хоть и придурковат, но непобедим в своей непредсказуемости. И хотя поэт Игорь Губерман призывал в одном из своих гариков: «Давно пора, е…на мать, / Умом Россию понимать!», думаю, что это невозможно.

Необходимое послесловие

После прочтения этой главы может создаться впечатление, что жизнь археологов (и моя в частности) состоит из сплошного пьянства, а полевой сезон проходит в алкогольном тумане. Это не совсем так, хотя мне приходилось видеть подобные коллективы и запойных коллег. Но как исключение, а не правило! Существуют даже экспедиции, где действует «сухой закон». Однако и они скорее исключение. В большинстве случаев во время раскопок археологи традиционно пьют, но в меру. Иначе сложно и тяжело провести несколько месяцев в экстремальных условиях полевой жизни. А качественный алкоголь в разумных пределах, как известно, снимает стресс и сохраняет оптимизм!

Однажды на раскопках кургана в Пуркарах нож бульдозера вывернул из насыпи бутылку. Ребята ее подобрали и тут же выбросили. Я же заинтересовался находкой и не поленился найти ее за отвалами. Она оказалась целой. Когда почистил стекло, увидел выдавленную надпись «Brigadirul» и дату – «1938». Скорее всего, бутылка принадлежала румынским пограничникам, оборудовавшим на курганной насыпи наблюдательный пост.

На фоне части домашней коллекции, хранящейся на даче

Как профессионал, я никогда не коллекционировал древности, но всегда был неравнодушен к керамике. Может быть, потому и оставил эту бутылку на память. Она положила начало моей коллекции. Много лет я без фанатизма сохранял наиболее интересные и оригинальные бутылки, в опустошении которых принимал непосредственное участие. Со временем их набралось такое количество, что в прихожей квартиры на полках разместил часть коллекции. Она всегда вызывает активную реакцию у гостей. Но когда меня с ужасом спрашивают (в основном женщины): «И это ты все выпил?», я объясняю, что это всего лишь ничтожная часть выпитого. Но если ее поделить на годы и месяцы, то меня можно считать почти трезвенником.

У меня в баре всегда стоит несколько бутылок самого разного элитного алкоголя, который совсем не терзает мне душу. Многие редкие напитки стоят годами и открываются или допиваются лишь с гостями или близкими друзьями. Я люблю выпить, но знаю меру и никогда не напиваюсь до бесчувствия. Убежден, что без бокала душистого сухого вина, рюмки ароматного коньяка или запотевшей стопки холодной водки жить скучно и пресно! Поэтому с полным основанием могу присоединиться к словам рок-музыканта Гарика Сукачева: «Я к алкоголю отношусь с глубочайшим уважением и трепетом». Но не более того!