Текст книги "Из жизни археолога. Байки, заметки, размышления"

«Истина в вине, здоровье в воде»

Именно так звучит подлинный перевод знаменитого афоризма «In vino veritas, in aqua sanitas». Обычно упоминается только его первая часть, а вторая опускается. И это не случайно. Утверждают, что алкоголизм ведет к деградации человека. И с этим трудно спорить. С другой стороны, российский историк-востоковед Дмитрий Юрьевич Арапов констатировал: «Историки могут встретиться только в двух местах: в книжном и в рюмочной». В свою очередь, Антон Павлович Чехов сделал интересное наблюдение: «Если человек не курит и не пьет, поневоле задумаешься, уж не сволочь ли он?» Если исходить из последнего определения, то среди археологов сволочей почти нет!

Сухой закон: невыученный урок

На эту фотографию я случайно наткнулся в глубинах Интернета. Она сразу же привлекла внимание. Ее документальность, честно передающая общее настроение, поражает! Снимок сделан в одном из баров ночью 5 декабря 1933 года, когда в Америке отменили сухой закон. Обратите внимание: на фото сплошь радостные лица и всеобщее воодушевление! Изобразить такие эмоции невозможно! Давно пора понять, что запретами ни одну проблему решить нельзя. И самым ярким доказательством этому служит принятие сухого закона в США, а затем и в нашей стране. Большую глупость сложно представить, тем не менее спустя десятилетия мы повторили чужие ошибки. И в данном случае надо понимать, что «веселие на Руси» было всегда и в свое время возможность себя «взбодрить» стала решающим аргументом даже в принятии христианства.

Ночь, когда в Америке отменили сухой закон. Такое воодушевление невозможно изобразить

Традиционно США развивались как прибежище эмигрантов. За океан ехали англичане, итальянцы, французы, поляки и представители других европейских и иных народов, у которых вино или более крепкие напитки были составной частью культуры. Поэтому, рассматривая фотографию, приходишь к выводу, что отмена сухого закона превратилась для этих людей в настоящий праздник. А мы почему-то не учим чужие уроки. Хотя давно известно, что с незапамятных времен алкоголь в жизни человека не только выполняет роль опьяняющего напитка, но и приносит кому-то счастье, заставляя хотя бы на время забыть о проблемах бытия! Так что всем сторонникам сухого закона настоятельно рекомендую посмотреть на это фото.

В чем заключается счастье?

Муж моей коллеги Татьяны Щербаковой Вадим работал когда-то геологом в Средней Азии, но затем перебрался в Молдавию, где женился и постепенно спился. На заре нашего знакомства я услышал от него одну историю, которая даже спустя годы вызывала у него яркие эмоции:

– Понимаешь, – рассказывал Вадим, – на Новый год собралась у нас довольно большая компания. Начали отмечать, но, как всегда, не рассчитали и выпивон быстро закончился. Скинулись, и я побежал в магазин, который должен был закрыться с минуты на минуту. Прямо перед закрытием успел проскочить в уже закрывающуюся дверь и купить пять бутылок водки и пять – пива. Сложил все в старый портфель и радостный бегу домой. А ведь зима: идет снег, скользко. В одном месте был склон, и именно там я поскользнулся и полетел вниз. При этом инстинктивно взмахнул руками, и портфель, описав дугу в воздухе, грохнулся рядом на лед. Я услышал звон битого стекла, и внутри все оборвалось: «Это конец! Новый год без выпивки мне не простят!» С дрожью открываю мокрый внутри портфель, вываливаю в сугроб содержимое. И глазам своим не верю: бутылки с пивом вдребезги, а вся водка целая! Ты представляешь, не разбилась ни одна!! Просто чудо какое-то! Настоящее счастье!!!

Пересказывая этот эпизод, который случился уже довольно давно, Вадим в очередной раз испытывал сильные положительные эмоции: надо же такому случиться! А я тогда понял, в чем для него заключается счастье. И в тот момент искренне ему позавидовал.

«Производственные» показатели

В конце лета 1968 года после раскопок в Молдавии ГэБэ (Георгий Борисович Федоров) переехал в Одесскую область. Здесь, в опустевшем пионерском лагере на берегу озера Ялпуг, расположилась столичная экспедиция, где я в то время работал. Среди приехавших с ГэБэ москвичей было много интересных людей – различных представителей московской интеллигенции, включая и малоизвестных тогда диссидентов. Но даже среди них выделялась этнограф Мира Яковлевна Салманович – жизнерадостная женщина средних лет с яркой еврейской внешностью. Специалист по этнографии румын и болгар, она почти каждый день выезжала из лагеря в село, где изучала домостроительство бессарабских болгар. Возвращалась она обычно в приподнятом состоянии. Запомнилось ее высказывание во время одного из вечерних застолий:

– Ой, больше пить не могу! Болгары везде меня замечательно встречают. Но по местному обычаю меня, как дорогого гостя, угощают рюмкой ракии (болгарской водки), которую обязательно надо выпить. Только после этого можно войти в дом и приступить к работе. В молодости я могла зайти и составить планы до пятнадцати домов! Но два последних на следующий день обязательно проверяла. Сейчас же максимум могу посетить пять домов, и три последних необходимо снова обследовать! Ничего не поделаешь – годы!..

Показательный эксперимент

После второго курса я вместе с двумя однокурсницами попал в экспедицию к сотруднице кафедры археологии МГУ Софье Андреевне Изюмовой в Тульскую область. Здесь, у села Супруты, недалеко от толстовской Ясной Поляны, она исследовала ранне славянское поселение, предположительно сожженное викингами. В тот полевой сезон изучали оборонительные сооружения, и мы активно копали ров городища. Стояла страшная жара, горели леса, и где-то вдалеке постоянно стлался белый дым. Работа была нудная, находки практически отсутствовали. Одним словом – тоска. И мне неожиданно пришла в голову идея проверить, насколько алкоголь влияет на производительность труда.

На фоне разреза вала городища. Я – крайний слева. Тульская область, 1972 год

В то утро как раз вернулась из Москвы профессорская дочка Галя Жуховицкая. Она привезла с собой массу домашних вкусностей, приготовленных заботливой мамой. Мы быстро сгоняли в сельмаг и затарились несколькими бутылками дешевого портвейна. С утра, не отходя от лопат, его выпили и очень плотно закусили кулинарными изысками. Но закуска не спасла: работать почему-то сразу же расхотелось. Моментально разморила жара, и все расползлись по палаткам, а кое-кто остался спать в тени разреза прямо в раскопе. Пришли в себя ближе к обеду, но работа в тот день так и не состоялась. Вот тогда я навсегда понял, что алкоголь и трудовой энтузиазм, как и трудовой процесс в целом, несовместимы. Сегодня лишь поражаюсь, насколько мы были наивными, если только в двадцать лет открывали для себя истины, известные сегодня любому «продвинутому» школьнику.

Благие намерения

В 1972 году в составе экспедиции у села Супруты работали аспирантка МГУ Ира Белоцерковская с мужем по прозвищу Бил, трое ребят-студентов из Тулы и сын подруги С. А. Изюмовой Леша Шведов. Подозреваю, что мама специально отправила его поработать в экспедицию, чтобы избавить от проявляющихся дурных наклонностей. В свои пятнадцать лет Леша выглядел гораздо старше и был достаточно крупным и рассудительным парнем. Он без проблем влился в более опытный студенческий коллектив и вел себя с нами на равных.

Сразу же по приезду Леша выставил бутылку портвейна, которую мы распили ночью в палатке под его рассказы о том, как надо в темноте разливать и пить вино «на бульки». Оказалось, что этому его научил Бил. Потом он еще несколько раз предлагал мне распить бутылочку, но я отказывался, так как не злоупотреблял алкоголем, да и стоявшая жара совсем не располагала к выпивке.

Вскоре Софья Андреевна с ужасом стала замечать, что еженедельно Леша находится в подпитии. Выяснилось, что каждую неделю он шел на почту и получал из дома пять рублей, которые ему высылала на всякий случай любящая мама. Делалось это с самой благой целью: чтобы Леша в случае необходимости мог прикупить продукты и не страдать от однообразной еды в экспедиции. Но Леша выбрал иной путь: получив заветную «пятерку», он шел в местный почти пустой магазинчик, где брал бутылку белого портвейна «Три семерки» за три рубля сорок копеек, благо этот жуткий напиток (назвать вином его сложно) всегда был в продаже. А на оставшиеся деньги покупал закуску – в основном хлеб и рыбные консервы в томатном соусе.

Узнав об этом, Софья Андреевна написала письмо в Москву. Будучи человеком интеллигентным и мягким, она не рискнула сообщить правду, но убедительно просила Лешину маму не высылать ему денег. Просьба была обоснована тем, что питание в экспедиции налажено и никто не голодает. Кроме того, тратить деньги в селе просто негде. Мама прислушалась к этой просьбе, но совсем лишить дотации сына все же не решилась: вместо пяти стала высылать ему три рубля!

Этот прискорбный факт Леша встретил с тихим возмущением. Но делать нечего, пришлось смириться! Теперь ему ничего не оставалось, как доплачивать к полученной сумме сорок копеек и пить бутылку уже без закуски. Так продолжалось до конца работы экспедиции. Перед отъездом, в последний день в Супрутах, он долго приставал к каждому из нас с предложением выпить на прощанье, но собутыльника в страшную жару так и не нашел. В итоге залез на разрушенную колокольню в центре села, где и выпил традиционную бутылку крепляка. По дороге в Москву в автобусе он крепко спал на заднем сидении, распространяя вокруг себя запах перегара. Верно говорят, что благими намерениями вымощена дорога в хорошо известное место!

Народная реакция

Любопытная история произошла в мои студенческие годы в московской шашлычной, находившейся на втором этаже кирпичной пристройки здания на Мосфильмовской улице. Она была хорошо известна в районе и пользовалась большой популярностью среди местных жителей. Но не только. Рядом с ней находились самая знаменитая в стране киностудия, студенческие общежития МГУ, Институт военной истории, посольство Китая и другие знаковые учреждения. Поэтому данное заведение общепита постоянно посещали не только окрестные забулдыги, но и историки в военной форме, студенты различных факультетов и курсов, разнокалиберные служители кинопроизводства и прочий разношерстный люд. Здесь готовили вполне съедобные шашлыки и харчо, а еще продавали вино и более крепкие напитки. В большом зале всегда было шумно, накурено и почти за каждым столиком обсуждались вопросы мироздания, последние политические события или производственные проблемы. Обычно здесь стоял ровный гул, и каждый столик жил своей жизнью, не обращая внимания на соседей. Мы иногда позволяли себе посещать это заведение, чтобы отдохнуть от студенческой столовой.

Тем вечером мы скинулись и решили отметить получение стипендии. Чтобы не переплачивать на месте, заказали шашлык, а несколько бутылок водки купили в ближайшем магазине. Так делали многие, поскольку заведение отличалось демократичностью и на выпивох со своими запасами хозяева смотрели сквозь пальцы. В тот морозный зимний вечер мы хорошо провели время, но почему-то очень быстро достигли соответствующей кондиции. Когда были съедены все шашлыки и салаты, единогласно решили, что хватит и надо возвращаться в родные пенаты. Первым поднялся Леша Беркутов, с которым мы жили в одной комнате в общежитии. Слегка покачиваясь, он подошел к вешалке возле столика и стал надевать пальто. При этом высоко поднял руку, пытаясь попасть в рукав, и в этот момент из внутреннего кармана выпала бутылка водки, о которой мы забыли. Она со звоном разбилась о цементный пол. Неожиданно в большом и до этого гудящем зале установилась звенящая тишина. Затем раздался всеобщий вздох, в котором переплелись изумление, скорбь, сожаление и даже какой-то ужас от случившегося. На глазах десятков людей разбилась ЦЕЛАЯ БУТЫЛКА с заветным напитком, недостаток которого явно ощущался за некоторыми столиками.

– Как же так? Ребята! Е-мое! Эх! – одновременно раздалось после наступившей тишины. Со всех сторон нам выражали соболезнования и искренне переживали по поводу случившегося. Увидеть такое было выше сил для многих завсегдатаев шашлычной.

Мы же восприняли этот эпизод совершенно индифферентно. Леша бессмысленно посмотрел себе под ноги, а затем, натянув пальто и переступив мокрые осколки, нетвердо тронулся к выходу. Мы поспешили за ним, так как переживать всеобщий траур не было ни сил, ни желания. Уже в комнате общежития пришли к выводу: «Все нормально! Ничего страшного. Эта бутылка была явно лишняя!» Ту же точку зрения единодушно подтвердили и на следующее утро по пути в университет. Однако тем вечером я увидел, как русские люди реагируют на разбитую бутылку водки! И это произвело очень сильное впечатление.

Образное объяснение

Во время своей первой самостоятельной экспедиции я пригласил в Молдавию давнего приятеля Била, с которым познакомился после окончания второго курса в Супрутах. Взяв отпуск, он приехал на раскопки, которые проводились у села Яблона на севере республики. Здесь, согласно «Закону об охране памятников», мне пришлось вести исследования трипольского поселения на трассе строящейся узкоколейки к местному сахарному заводу.

Палаточный лагерь разбили подальше от села, на берегу пруда, у небольшой лесопосадки. За продуктами ездили на машине в Яблону, а за вином ходили в небольшое село Сорока, которое располагалось гораздо ближе. Именно там Бил нашел «точку» и приносил в лагерь вполне приличное вино. Однажды мы его отправили по излюбленному маршруту, но так и не дождались обратно. Поехали на поиски и на полпути нашли «бездыханное» тело в кювете рядом с недопитым бутылем. В тот день его миссия закончилась провалом, и лагерь остался без вина. Проспавшись, Бил с виноватым видом залез ко мне в палатку:

В тот день Бил долго отсыпался в лагере после неудачного похода за вином

– Извини, шеф, сам не могу понять, как это получилось. На обратном пути слегка хлебнул из банки, но прекрасно помню, что был совершенно трезв. Спокойно иду и вижу, как дорога начинает медленно подниматься. Я понимаю, что твердо стою на ногах, но дорога, ускоряясь, вертикально поднимается и вдруг с бешеной скоростью несется на меня. И неожиданно – хрясть по морде! А затем – темнота!

Поразительная память

Моя мама с удовольствием вспоминала одну встречу с Билом. Дело в том, что во время мимолетного приезда в Кишинев я его представил родителям.

Когда же он появился у нас дома во второй раз, мама любезно спросила:

– Саша, а вы меня помните? Мы же встречались в прошлом году.

– Конечно помню, – ответил, не моргнув глазом, Бил, – мы вместе бутылки сдавали!

Оказывается, он перепутал ее с какой-то алкоголичкой, с которой познакомился при сдаче бутылок в пункте приема стеклотары!

Наши мужчины алкоголики – они не пьют!

Однажды во время своего очередного визита в Одесский археологический музей я неожиданно попал к застолью. Был день рождения одной из сотрудниц, и по этому поводу она проставлялась. Событие отмечалось в большом служебном кабинете на первом этаже. Когда я садился за нагруженный бутылками и скромными закусками стол, обратил внимание, что являюсь единственным представителем сильного пола в исключительно женском коллективе. Когда же поинтересовался, куда делись мои соратники по разуму, получил, на первый взгляд, абсурдный ответ:

– Все наши мужчины алкоголики – они не пьют!

Самое поразительное, что это оказалось правдой. В тот момент был редкий период, когда сильно пьющие работники музея решили бороться со своей пагубной привычкой и почти одновременно закодировались. По этой причине их и не пригласили к застолью – зачем смущать неокрепшие души? Истины ради следует отметить, что этот период в известном заведении культуры продлился недолго.

«Куда-а-а?», или «Счастливое детство при Хрущеве»

Эта история неразрывно связана с кишиневским землетрясением, случившимся 4 марта 1977 года, – первым природным катаклизмом, который мне довелось пережить. Произошло оно спустя 37 лет после знаменитого землетрясения 1940 года, накануне любимого мужского праздника 8 Марта. В тот день, в преддверии выходных, все трудовые коллективы когда-то единой и необъятной страны по традиции дружно отмечали это знаменательное событие. Праздничное застолье состоялось и в нашем сплоченном отделе в Академии наук. Начали расходиться, когда стемнело и все наконец сообразили, что женщин за столом уже не осталось. Я поехал домой со своим тогда еще совсем юным коллегой. Ему требовалась не столько моральная, сколько физическая поддержка – я исполнял роль «навигатора», благо жили мы в одном микрорайоне, недалеко друг от друга. Запомнилось, как он вызвал всеобщее оживление в переполненном троллейбусе, когда, сидя на заднем сидении с таким же поддатым соседом-ровесником, стал громко вспоминать «счастливое детство при Хрущеве».

Наконец мы приехали к подъезду его многоэтажки, где уже нельзя было заблудиться. Я оставил его на скамейке, а сам пешком направился домой. Дойдя до нового проспекта Мира, подошел к остановке. Буквально через пару минут ожидания непонятно откуда послышался странный гул. Через секунду стало ясно, что исходит он из земли. Причем не просто из земли, а из земного чрева – с огромной и непостижимой глубины, которую невозможно даже представить! Гул постепенно нарастал, и чувствовалось, что он несется со страшной скоростью к поверхности. В первые мгновения было непонятно, что происходит, и пока я задавал себе этот вопрос – земля качнулась под ногами. Потом еще раз, еще… И сразу же испуг – землетрясение! На всякий случай я отбежал от домов на середину проспекта и стоял в ожидании, что сейчас здания начнут рушиться.

С небольшой периодичностью широкий проспект с домами вздрагивал, как будто кто-то невидимый и огромный пытался вырваться из-под земли. Тогда поразило, что земля колебалась горизонтально и время будто остановилось. Постепенно сила толчков слабела, а гул пошел на убыль и, наконец, пропал. Через несколько секунд все кончилось, но потрясение осталось. Я не верил своим глазам: город уцелел, хотя я уже мысленно простился и с родными, и с новостройками. К счастью, все обошлось…

Утром город бурлил. Испытав сильнейший стресс, люди с облегчением смеялись, вспоминая пережитое. По городу ходили рассказы о полуголых студентках, выскочивших на улицу прямо из душевой общежития, о пьяных компаниях, не понимающих, почему на стенах комнаты появляются и растут на их глазах трещины, о лежачих больных в больнице, которые первыми оказались на улице, и прочих курьезных ситуациях. Серьезно пострадавших практически не было. Легко пострадавшие были. Одним из них оказался и мой вчерашний спутник, которого я дотащил прямо к подъезду. Он явно не спешил домой и «дождался» землетрясения у лифта. Разгула стихии он так и не заметил. Когда же увидел, что по лестнице несется вниз масса народа, зачем-то встал в дверях, раскинул в стороны руки и с криком «Куда-а-а?!» перегородил единственный выход из огромного шестнадцатиэтажного дома. Неудивительно, что перепуганная толпа моментально его снесла и промчалась по перегруженному алкоголем телу…

«Я на тебе, как на войне!»

Спустя месяц после второго серьезного землетрясения 1986 года мы возвращались из экспедиции для оформления командировок на следующий месяц. На шоссе Унгены – Кишинев почти сразу же подобрали голосовавшего мужчину, попросившего подбросить его до столичного пригорода, где он жил. Разговорились. Он оказался таможенником, ехавшим после недельной смены на отдых домой. Стали вспоминать смешные случаи, произошедшие во время недавнего землетрясения, сила которого, между прочим, составляла семь-восемь баллов! И тут наш случайный попутчик погрустнел и признался, что этот природный катаклизм принес ему большую проблему.

Оказалось, что в тот злополучный вечер он вернулся с очередной смены голодный в прямом и переносном смысле. Плотно поужинав, он сразу же принялся исполнять супружеский долг, наверстывая длительное воздержание. И в этот момент начало качать дом, по стене поползли трещины, а посуда в серванте опасно загремела. Понятно, что акт любви был прерван «по технической причине», и молодые супруги в испуге выбежали во двор, не успев захватить даже документов. И хотя все закончилось благополучно, у таможенника появилась фобия.

– Представляешь, когда приезжаю домой, как будто все нормально, – жаловался мужчина, – но стоит залезть на супругу, как все начинает качаться, появляется страх, и я уже ни на что не способен. Что делать, не знаю! Вот уже месяц мучаюсь!

Что я мог ему посоветовать? При прощании порекомендовал хорошо напиться и повторить попытку. Возможно, алкоголь заставит забыть о случившемся? На том и расстались. Спустя несколько лет услышал песню группы «Агата Кристи», в которой припевом были слова:

 
Я на тебе, как на войне,
А на войне, как на тебе,
Но я устал, окончен бой,
Беру портвейн иду домой.
 

Сразу же вспомнилась давняя встреча. Да и сейчас, когда звучит эта песня, я вспоминаю случайного попутчика и почему-то верю, что с помощью разумной дозы алкоголя он успешно решил свою проблему.