Текст книги "Жунькины байки. Сетевые записки"

Пила

Диалог у кассы с мужичком каким-то, в дальнейшем именуемым М. М. крутит в руках какую-то рыбу, а потом спрашивает у меня, как в том анекдоте:

М: – Пила?

Ж: – Нет.

М, ехидно так:

– а может все-таки пила, барбунья?

Ж: – Сам ты барбунья!

М: – Девушка, ты зачем меня оскорбляешь? Так пила или нет?

Ж: – На тебя дыхнуть, дядя?

М. обалдев немного: – зачем?

Ж: – А какого черта ты меня спрашиваешь, пила я или нет?

М: – Кто? Ж: – Ты!

М: – Что? Ж: – Ты издеваешься надо мной?

М: – Нет, тут на пакете написано, пила барбунья, так я и спрашиваю, пила или нет, рыба эта?

Ж ехидно: – рыба пьет водку?

М: – Рыба пила!

Ж: – Когда?

М: – Что когда?

Ж: – Когда рыба пила?

Тут до него дошло! Он мне протянул упаковку, чтоб я почитала. Жуня начала изучать этикетку на которой на чистом иврите написано филе барбуньи. Буква Пэ, буква И, буква Эл, буква А.

Ж: – Это конец. То есть это филе.

Глухая

Для краткости покупательницу буду называть – П, а себя, как и раньше – Ж.

П: – Девушка, вы меня обманули на 1 шекель и 90 агорот.

Ж: – А покажите чек!

П: – А? Я ничего не слышу, я глухая!

Ж: – Чек покажите!!!!

П. долго роется в сумке, наконец на свет божий извлекается чек, на котором видно:

а) обмана никакого нет.

б) имя кассира, отнюдь не Ж, а наооборот О, а это означает что П. обслуживала не я, а сменщица.

Пытаюсь все это тихим голосом обьяснить П.

П: – Говорите громче, я глухая!

Ж: – Вас никто не обманывал, цена в чеке указана правильно, эти шоколадки стоят три штуки за 11—90!

П: – А? Шо ты говоришь, мерзавка? Там написано – десять шекелей. И громче говори, я глухая.

Ж: – Вас никто не обманывал, цена в чеке указана правильно, эти шоколадки стоят три штуки за 11—90!

П: – Жулики, вруны, обманщики. Громче говори.

Ж. громко громко: – гверет (тихо: ах, чтоб тебя подняло та гэпнуло) подойдите к ценнику и прочитайте сами.

П: – А? Говори громче, я ж слепая! Я ничего не вижу. Но ты меня обманула!

Ж: – Это не я была.

П: – А вот и ты! Я тебя запомнила. у тебя черные волосы и коса (дает точное описание моей напарницы).

Ж: – Гверет, вы ж слепая!

П: – А? Я глухая говорите громче…

Ивритизмы

Сегодня у меня на кассе кто-то забыл очередной кошелек. Гершон решил позвонить владельцу, прямо не отходя от кассы. Набирает номер телефона, внимательно слушает, и говорит нам:

– А миспар, ше хуяг, эйнено мехубар (номер, по которому вы позвонили не присоединен)…

Делать нечего, положили кошелек в сейф. Через час прибегает забывчивый товарищ. Гершон ему отдает кошелек, и объясняет на иврите, что мы, мол звонили тебе, но ты дал неправильный номер телефона и прочее и прочее. Забывчивый иврит не понимает, просит меня перевести, то, что сказал шеф.

– А что тут переводить, – ответила я – твой телефон не хуяк!

Туалетная тема

Господа мужчины! Почему вы часто забываете закрывать дверь, в местах общественного пользования?

Понимаю, что рассматривание собственного достоинства доставляет вам наслаждение, сравнимое, разве что с процессом самого облегчения этого самого достоинства, но нельзя всех работающих с вами вместе дам заставить восхищаться этим, равноценно с вами!

Вчера днем, мой хозяин лавки зашел пописать в туалет.

Наш рабочий санузел совмещен с кухонькой, в которой мы готовим себе кофе. И там же раковина для мытья посуды и рук. И я дура, видела, что он зашел в помещение, но мне приспичило тряпочку постирать, которой я полочки протирала. Запачкалась тряпочка, запылилась. Рванула на кухоньку, и увидела писающего мальчика.

Даже не мальчика, а мужа.

Даже не мужа, а хозяина лавки. Хозяин процесс не прервал, сказал мне нагло:

– Ты же видела, что я зашел пописать, почему пошла следом

Я огрызнулась:

– А ты почему дверь не закрыл?

Отвернулась и стала мыть тряпочку. Шмулик продолжал писать, дверь так и не закрыв.

Извращенцы

Вообще-то, они милые, культурные и скромные в быту люди. Питаются так же как и все, скромно, без излишеств.

Всегда ходят парами, по одному я их никогда не встречала. Первую пару, я сегодня пригрела, пока хозяин обирал. Отогрела душой.

Они признались, что из всех русскоговорящих магазинов, они выбрали только наш, и только из-за меня, из-за моей улыбки и теплоты.

И потому что я не пялюсь на них, как солдат на вошь и рожу в ухмылке не скалю, как другие, при виде их…

Приятно было. Помню я самую первую встречу с этой парой. В декабре пошлого года. Я работала ровно одну неделю, было семь часов вечера, когда в магазин зашло нечто.

Сразу и не понять что, но пугало сильно.

Это нечто демонстративно посмотрело на всех, выставило вперед свою силиконовую грудь, похожую на 2 огромнейших яблока, белого-белого налива.

Одето оно было в коротенькую юбчонку, живот с видом пивного бочонка нежно свисал поверх юбчонки.

Колготки в сеточку и огромные ковбойские сапоги. Картину дополняла всклоченная грива черных, как смоль волос по грудям разбросанным, ярко зеленые ногти, силиконовый рот, с кроваво-красной помадой, и наклеенные ресницы, длиной в средний палец. Заметив, что на нее все смотрят, она моргнула спутнику.

Он подлетел к обожаемой груди, вытащил из ее бюстгальтера сосок и начал при покупателях жадно его облизывать. Облизнув сосок, попросил кусочек колбасы, видимо, чтоб загрызть…

Тогда, в декабре эта пара произвела на меня впечатление клоунов на арене цирка. Я их долгое время боялась. Глазам больно было смотреть на нее. Но в последнее время они все чаще стали захаживать к нам, и вот уже сегодня мы подружились. Сплетники говорят, что он ее сутенер. И что продажей ее тела они зарабатывают на жизнь. Но я знаю, что они супруги.

Сегодня я с ней впервые разговаривала, объясняла, по ее просьбе, как варить макароны. Молодая девчонка, лет 20, не более…

Вторая пара, не столь колоритна, как первая.

Всегда ходят вместе за покупками. Мальчик и еще один мальчик. У одного из мальчиков только губки подмазаны блеском, да и скромная сережка в ухе. Сегодня, он правда и глазки намазал, да тортик прикупил, в гости говорит, приглашены.

Третья пара мне не нравится. Дружеских симпатий не вызывает. Тетки, как тетки. Сзади от мужика и не отличишь. Да и спереди тоже!

Сумаcшедшие

Я очень боюсь сумасшедших. Ну, никакого добра от них ждать не приходится, как известно. Сегодня, по-видимому, в местном сумасшедшем доме, охранник решил открыть ворота и выпустить всех бедолаг на прогулку.

Прогуляться им было негде, и они, не сговариваясь решили навестить супермаркет не кошерных продуктов. Первый пришел утром.

– Здравствуйте, барышня!

– И Вам доброго утра, – пожелала я.

Я ж еще не знала, что он буйный.

– А скажите, барышня, сколько стоит Рижский бальзам?

Барышня усердно ответила, сколько стоит Рижский бальзам.

– А бальзам, действительно, Рижский?

– Действительно!

– И в Риге сделан?

– В Риге.

– Хорошо, – ответил сумасшедший и пошел гулять по полкам.

Барышня продолжала заниматься своими делами, то есть принимать деньги от населения в обмен на товар.

Но ей это удалось ровно три секунды.

– А, скажите, барышня, – сумасшедший прервал процесс обмена денежных знаков на товар, – эта водка, действительно, столичная?

– Действительно, – почтительно ответила я.

– И сделана, действительно, в столице?

– В ней самой.

– А в какой столице?

– В Москве!

– Действительно, в Москве?

– В Москве, – уже зарычала я, – там по-русски написано, Made in Moscow!

– А скажите, барышня, – сумасшедший не давал сосредоточиться на работе, – водка действительно пшеничная?

– Да! – А из какой пшеницы она сделана?

Понимая, что один дурак может задать столько вопросов, что и сотни мудрецов не ответят, я молча забрала бутылку у дядьки, я и поставила ее на самую верхнюю полку. Обидевшись, он подошел к кассе, с пачкой чая.

– Барышня, это чай зеленый?

– Черный!

– Рассыпной?

– В пакетиках.

– Китайский?

– Цейлонский.

– Рассыпной?

– В пакетиках.

– Зеленый?

– Черный…

– Индийский?

– Послушайте, ну что Вы ко мне пристали, не мешайте работать, конец концом.

– Я не мешаю, я покупатель, и имею право задавать вопросы. Так из чего сделана пшеничная водка? Чай китайский? Бальзам рижский?

И тут я заметила, что его рука, так мягко и не навязчиво тянется к моей шее…

– Или ты сейчас уберешься из магазина, – сказала я, или я вызываю полицию и санитаров одновременно, – и вытащив мобильный телефон, начала набирать номер. Мужик испугался простых манипуляций и пулей выскочил из лавки.

Выпив водички, и перекурив ситуацию, продолжаю работать. Через час, заходит человечище огромного роста, с всклокоченной гривой волос и говорит мне: «Ква»

– Ну «ква», – отвечаю я и продолжаю работать. Человек остановился возле корзинки с конфетами и начал их нюхать. Каждую в отдельности… Каждой конфетке он говорил это заветное «ква». Конфетки были умнее меня, они господину не отвечали. Переговорив с конфетами, человек начал ломать вафельки. По одной.

Пришлось позвать хозяина, и попросить его убрать из магазина тихопомешанного. Понимая, что сегодняшний день особенный, решила рассказать сменщице о происходящем и ушла домой. Через час раздался звонок по мобильному телефону. Сменщица рассказала, что к ней приходила женщина, и искала в гречневой каше мышек….

Чур меня, чур…

Босс (часть вторая)

Гершон… Человек, ходивший за мной год, и уговаривавший меня прийти к нему на работу. А я год отнекивалась, но потом все же решила взвалить на себя посильную ношу кассира.

Прошло полтора года моей работы… Я уже не просто кассир, и даже не старший кассир. Я уже управляющий, знающий все тайны вкладов! Казалось бы, что отношения хозяина магазина со мной должны измениться…

Они и изменились. Мы теперь разговариваем, как супруги, прожившие несколько лет в счастливом и успешном браке. Некоторые диалоги, одного и того же рабочего дня, я приведу, а вы уж решайте сами…

Гершон:

– Мотек, сделай мне кофе.

По существующей в лавке иерархии, кофе делает только особа приближенная к императору. Лишь бы кому, хозяин кофе не доверит. А вдруг пургену подсыпят, или еще хуже, цианиду!

Жуня, вздохнув, и бросив кассу на посторонних людей, пошла колдовать над кофе. Совершив все положенные манипуляции, приношу кофий Гершону.

Он пробует, морщится и заявляет, что это не кофе, а шетен (моча), и что сейчас он выльет его мне на голову…

Обидевшись, я на целый вечер ухожу в несознанку, и не реагирую на Гершона.

К вечеру, простив обиду, прошу Гершона выгнать, случайно залетевшего, в нашу раздевалку, голубя

– Зачем? – глубокомысленно изрекает Гершон? – Голубь, это счастье!

– Счастье, это я, – реагирую мгновенно, – а голубь какает на наши вещи, выгони его оттуда!

– Пусть он какает тебе на голову!

Обидевшись вторично, иду заниматься своими делами. Гершон долго не выдерживает…

– Мотек, ты сделала ценники на новые свиные ляжки?

– Сделала… – бурчу я, не простив ему каки мне на голову.

– И цены на них ввела в компьютер?

– Конечно! Гершон тает и отвешивает мне комплимент:

– Только ты у меня можешь с такой скоростью делать любую работу. Коль-а-кавод, коль-а-кавод, мотек… (молодец, сладкая, молодец).

Я прощаю ему его грехи, и добровольно делаю кофе.

На этот раз удачный.

– В этот раз у тебя удачный кофе получился, ты знаешь?)

– Я знаю!

Проходит полчаса. Гершон подлетает к кассе и орет:

– Ты подняла цену на рыбу?

– Нет, ты же видишь, что у меня куча народу, и я пописать отойти не могу, нет у меня времени, сам меняй… – отвечаю я.

– Если ты завтра утром не поменяешь цены, я задушу тебя за твое горло! – орет шеф…

– Ах, чтоб тебе это кофе боком вышло, бурчу про себя…

Минут через 15.

– Мотек..

– Что случилось? – Я кофе на штаны пролил.

Дети

Пятница – самый тяжелый, и напряженный рабочий день. Все куда-то спешат, торопятся побыстрее закончить с покупками и приступить к тепловой обработке продуктов, с последующим поеданием оных. Все спешат, нервничают и торопят меня.

– Тетя, возьми у меня деньги, я спешу! – раздался тоненький голосок у кассы.

Поднимаю глаза и вижу мальчика, лет четырех, протягивающего мне деньги за крабовые палочки.

– Ты с кем, малыш? С мамой? – Нет, я один. Возьми деньги, тетя!

– А куда же ты так спешишь, ребенок?

– Мне еще картошку купить надо! – серьезно ответил маленький хозяин, и получив сдачу, побежал в сторону рынка. Я долго смотрела в одну точку, вмиг потеряв способность сконцентрироваться на работе.

Жулики

Некоторые покупатели изобрели новый способ зарабатывания денег.

– Девушка, я вам дал сто шекелей, а Вы мне сдачу дали, как с 20.

Девушка, то есть я, держит в руках 20 шекелей, секунду назад, полученную от покупателя и говорит:

– Вот Ваша двадцатка. – Нет, – отвечает умный покупатель, – я Вам дал сто – и честно смотрит бегающими глазами чуть повыше моего носа.

Девушка понимает. что ее хотят раздеть, то есть обуть. Покупатель понимает, что девушка это понимает, но все же пытается поканючить и доказать, что это не его двадцатка, а того, кто раньше него в очереди стоял.

Покупатель не понимает, что у девушки есть умная касса, и что пока девушка не пробила чек, касса просто не откроется и его чертовая двадцатка, которая в мечтах покупателя уже выглядит сотней, пока еще в левой руке кассира. Номер не удался.

Покупатель почему-то передумывает оплачивать товар вообще и уходит на поиски другого кассира, без компьютерного автомата.

– Девушка, а Вы мне 10 шекелей сдачи недодали.

– Ну как же недодала, вы же только что эти самые 10 шекелей в кошелек положили!

– Нет, в кошельке моя десяточка личная, а Вы мне недодали.

В таких случаях полагается звать владельца супера, и делать пересчет денег в кассе, чтоб доказать обеим сторонам, кто из них прав. Касса одна, очередь в кассу есть всегда. Люди начинают нервничать и давить на меня, чтоб я кассу не закрывала. Какой-то сердобольный покупатель достает из кошелька свои 10 шекелей и отдает нуднику…

Довольный жулик уходит.

Иногда я сама не выдерживаю и кидаю эти пресловутые пять или 10 шекелей. Вечером, при пересчете кассы, их, конечно не хватает. Жуликам же как-то зарабатывать тоже надо!

Сухари

Прийдя на работу, увидела, что меня уже с нетерпением ожидают трое поставщиков. Начала принимать их по очереди, рассматривая предлагаемые товары в каталоге, выбрала одно, второе, третье, пятое-десятое.

Первый поставщик спросил:

– А сушка и сухари тебе не нужны?

– Да, полно этого добра у меня, не нужно!

– Ну, как скажешь!

Второй поставщик, сделав необходимые пометки в своем электроном компьютере, и поставив птички на тех товарах, что я заказала, мягко спросил меня, не буду ли я заказывать сушки, сухари и соль?

Я занервничала, но от сушек отказалась. Третий  начал свои предложения по поставке товара в магазин, напрямую с сушек и сухарей.

И думать боюсь, что бы это все означало.

Мезуза

Кассовый аппарат, которому я имею честь служить, находится у дверей магазина. На дверях написано: «Выход» и «Входа нет».

Вход в магазин прямо, но люди норовят все равно свернуть налево, что поделать, против натуры не попрешь, и зайти с выхода. То есть через кассу, обходными путями, к вожделенной колбасе. Гверет (дама), в длинной юбке до пят, и с такими же длинными рукавами, в шляпке с цветочками, подошла к дверям и пыталась поцеловать мезузу на дверях выхода.

Мезузы на дверях не было, нет и не предвидится в ближайшем будущем.

– Ой-вай-вой, – пробормотала дама на чистом иврите, – а где мезуза?

– Нету, – ответила я, – у нас магазин не кошерный.

– Ну, ничего, я все равно зайду, я мясо покупать не буду, – сказала гверет, и шурша юбкой потрусила к прилавку с колбасой. Через пять минут возвращается, с пакетиками….

– Гверет, я тебя предупреждала, что кашрута тут нет?

– Ничего страшного, я же мясо не покупала.

Гверет, оплатив покупку, направилась к дверям, второй раз спросила у меня, где же все таки мезуза, и поцеловав то место на дверях, где она должна была бы висеть (не дама, а мезуза) зашуршала к выходу из каньона.

На выходе из каньона мезуза висела. Освободив руку от не кошерной колбасы, дама прикоснулась к святому…

От всех переживаний за даму, я вышла покурить, прикоснувшись спиной к косяку двери выхода. Тут же подлетел хозяин и попросил меня отойти подальше от дверей, чтоб дым от сигарет не заходил вовнутрь.

– Не могу я отойти, – сказала я.

– Почему? – спросил хозяин.

– Потому что, я – твоя мезуза. Шомерет Длатот Исраель (охраняю твои двери.)

Странно, но Гершон юмор понял!

Хочешь? Плати!

День подходил к концу, не предвещая даже малейшего сюжета для рассказика.

Все, как обычно, буднично, приятно, приятно ныла спина, приятно болели ноги, приятно устали глаза…

Юноша, предпенсионного возраста, сделал обычную покупку, пятничную, шекелей на 600—700.

Я покупку провела через кассу, и ждала пока юноша (бледный и со взором печальным) упакует свои приобретения в фирменные пакетики.

То ли пакетики в этот раз были не фирменные, то ли у юноши печаль преобладала над всеми чувствами, но он упаковаться никак не мог.

Да бог с ним, с упаковкой, я бы помогла, если бы он оплатил покупку. Но юноша и не думал этого делать.

Он медленно раскрывал пакетики, зачем-то в них плевал, мял и жмакал их, потом тряс, потом в каждый пакетик, пытался впихнуть по одной баночке йогурта.

Я, и вместе со мной очередь, терпеливо ждали. Минуты три. Потом очередь начала роптать. По-русски. Юноша, в ответ на ропот очереди, получил телефонный звонок, и бросив упаковываться, отошел в сторонку поговорить по мобильнику. Очередь начала волноваться.

Я намекнула парнише, типа, «Вернись, я все прощу», но только вернись к упаковке, но намекнула по-русски.

Реакции не последовало.

Сообразив, что дядя, по-русски ни бельмеса, и что очередь меня сейчас сожрет вместо дяди, которому по закону джунглей и гостеприимства я таки должна улыбаться, обратилась к нему на иврите.

И черт же меня, таки дернул за язык, сказать:

– Мотек*, улай тигмор ити?*

Это вместо того, чтоб сказать: «Адони, тисаем ити»**

Мотек тут же оживился и сказал, что он согласен, и как можно отказать такой женщине.

– На что ты согласен? – возмутилась я, на иврите уже…

– Ты, давай плати!

– Кама?*** – заинтересовался дядька, и печаль в его глазах уступила место блудливым огонькам, блеск которых, я как-то от усталости и не заметила…

– Ма, кама? Шва меот шах**** – сказала я.

– Дорого, – ответил дядя.

– Что тебе дорого, мотек? Такова цена…

Мотек долго думал, потом опять повторил, что он согласен лигмор ити*, но чтоб я снизила цену. И тут до меня дошла вся комичность нашего разговора…

66
  _{Мотек*, улай тигмор ити?* – Сладкий, может кончишь со мной? «Адони, тисаем ити»** – Господин, заверши со мной;  Кама?*** – сколько?  – Ма, кама? Шва меот шах**** – Что, сколько? 700 шекелей.}


[Закрыть]

Маня

Первой, кого я сегодня встретила, открыв двери магазина, была Маня. Она шла мне навстречу, нагло виляя бедрами и держала во рту кусок сырокопченой колбасы.

– Жрешь? – ласково спросила я.

– Жру – подтвердила Маня.

Нежно отодвинув ее в сторонку я кинулась к рабочему месту, возле которого собралась уже толпа покупателей, мечтающих расплатиться со мной за ту же сырокопченую колбасу, которую с таким аппетитом ела Маня.

Маня решила отвлечь меня от рабочего процесса и потерлась об меня всем телом.

– Лесбиянка, – ласково сказала я Мане, и пхнула ее ногой. Маня на меня обиделась и утащила втихаря кусочек мяса. Прожевать не успела, и кусок заманчиво выглядывал у нее изо рта. Увидев такую наглядную агитацию, народ повалил к мясному прилавку покупать говяжьи стейки.

Наевшись, Маня разомлела, и ее потянуло на любовь. Все попытки опять потереться об меня, заканчивались Маниной неудачой, у бедняжки уже болел бок от моих пиханий ногами. Тогда Маня начала издавать какие-то странные звуки, похожие на рыдания.

Она плакала и выла, выла и плакала. Потом с Маней началась истерика. Она улеглась посредине каньона и задрала кверху ноги.

Тут же, к ней подкрался Ицик из соседней лавки, грязный, обтрепанный, потасканный. И на глазах у всего электората у них началась любовь.

Полицию, конечно не вызывали, до того все были заворожены эротизмом происходящего. Ицику поза Мани, с призывно растопыренными ногами не понравилась, и Маня покорно приняла другую позу.

Насытившись Маней, подлец Ицик тоже утащил втихаря сырокопченную колбасу.

Насытившись зрелищем, народ повалил к кассе. Маня ушла на перерыв. Вернулась не одна.

За ней по пятам, опасливо озираясь, шли еще двое. Все тот же Ицик, и какой-то рыжий, не известный никому. Маня завела их в раздевалку, и предалась блуду.

Блуд выражался в диком вое. Видимо от страсти. Начальство тоже было на перерыве, и поэтому не могло прекратить это безобразие.

Насытившись любовью, Маня опять утащила кусок мяса. Блудливым сожителям мяса не досталось.

Обнаглевшая, вконец, кошка сожрав оставленный без присмотра фарш, мирно уснула на стуле.