Текст книги "Перед изгнанием. 1887-1919"

Приложение

Письма из архива Юсуповых

Письма из архива Юсуповых публикуются по автографам, в основном, в соответствии с нормами современного правописания. Не оговариваются отступления от литературной нормы в тех случаях, если они отражают характерные особенности стиля пишущего. Сокращения в тексте раскрываются в квадратных скобках. В квадратные скобки заключены также названия имений, указанные специальным штампом на почтовой бумаге.

ПИСЬМА 3.Н. ЮСУПОВОЙ Ф.Ф. ЮСУПОВУ-МЛ.

Архангельское

31 августа 1893

Дорогой мой Феликс,

Вы теперь в вагоне и катите в Крым! Счастливого пути! Теперь 12 часов, мы сейчас вернулись с прогулки, были в зверинце, зашли к Бруновым и оставили на их попечение нашу Тинти! Они будут ее беречь, и ей там будет хорошо. Надеюсь, что ты пай и ведешь себя как большой послушный мальчик – и мне будет тогда веселее!

Мы привезем тебе из Парижа интересный сюрприз. Постарайся его заслужить!

Напиши мне, как здоровье «Яндры», помнишь, кого так зовут, и что поделывают лебеди? Много ли цветов в Кореизе, и много ли будет винограда? Как молодой хозяин, ты должен все это знать!

Кланяйся Елене Платоновне, Матвею Ивановичу[181]181
  Служащие имения Кореиз.


[Закрыть] и всему Кореизу. Скажи тете Соне, что я ужасно сожалею, что ты не взял меня с собой в Крым, и что она увидит Кореиз без меня. Кланяйся тете Ине и дяде Паше, поцелуй всех детей, а также и себя (в зеркале). До свидания, ангел мой! Очень, очень, преочень скучаю без тебя! Будь пай и поцелуй за меня Дюдюшу и Варвару Михайловну[182]182
  Няни Николая и Феликса.


[Закрыть]. Папа и Николай тебя обнимают. Христос с тобой!

Твоя мама.

ГИМ ОПИ. Ф. 411 Ед. хр. 35. Л. 9-10 об.

* * *

Петербург

16 марта 1894

Дорогой мой Фелюнькин!

Твое милое письмо меня очень обрадовало. Благодарю и целую тебя за него. Надеюсь, что твой скворец поет и что я скоро с ним познакомлюсь. Сегодня я видела детей Кутузовых: Марину, Васю, Татусю, Сережу и Соню[183]183
  Речь идет о детях двоюродного брата 3.Н. Юсуповой – графа Александра Васильевича Голенищева-Кутузова.


[Закрыть]. Они ужасно, ужасно сожалеют, что Вас тут нет! Все очень выросли, и один милее другого. Видела я тоже Сумароковых Кити и Зинок[184]184
  Сумароковы-Эльстон Екатерина и Зинаида – двоюродные сестры Ф.Юсупова-мл.


[Закрыть]. Они много про Вас расспрашивали, Ольга тоже. Обедала я у Елизаветы Маврикиевны[185]185
  Речь идет о великой княгине Елизавете Маврикиевне.


[Закрыть], которая целует тебя и Николая и кланяется Дюдюше[186]186
  Няня Феликса и Николая.


[Закрыть]. Она дала мне для тебя конфету с финтифлюшками, как ты их любишь, и очень жалеет, что я тебя не привезла в Петербург. Скажи няне, что Великая княгиня никак не может найти другой няни для своих детей и, если она приедет в Петербург, ее, пожалуй, возьмут силой!.. Поцелуй ручку у Бабушки[187]187
  Сумарокова-Эльстон Елена Сергеевна.


[Закрыть] и обними за меня Варвару Михайловну и Надежду Павловну. Благодарю за все письма, без которых мне было бы очень грустно! Половина первого ночи, очень и очень пора спать, не правда ли? Обнимаю тебя крепко, прекрепко, мой славный, хороший Феликс. Папа тоже тебя обнимает. Христос с тобой. Твоя мама.

ГИМ ОПИ. Ф. 411 Ед. хр. 35. Л. 22–23 об.

* * *

Село Архангельское

20 августа 1894

Милый мой мальчик,

Мы рады узнать, что вы благополучно доехали до Симферополя и что вам теперь тепло. Здесь погода отчаянная, дождь так и льет, всего 8˚, 10˚ в доме грустно и пусто без тебя, т. ч. мы все рады уехать отсюда! Когда мы с вами простились в вагоне и вернулись к нашему экипажу, оказалось, что в нем забыли чай, сахар и сухари!.. Воображаю, сколько это происшествие причинило суеты и хлопот бедной Дюдюше! Мы зашли в дом, где нас ждал Султанов[188]188
  Султанов Николай Владимирович (1850–1908), архитектор, реставратор.


[Закрыть], осмотрели церковь и потом отправились завтракать в «Славянском базаре», где мы встретили нескольких знакомых и, между прочим, тетю Машу и тетю Лелю, которые самостоятельно явились в общий зал! Скажи это Бабушке. После завтрака мы отправились по магазинам и заказали шубу Николаю. Вернулись к обеду домой и застали в Архангельском дядю Жоржа[189]189
  Вероятно, Стахович Георгий Александрович, сын Александра Александровича Стаховича и Ольги Ивановны (урожденной Рибопьер).


[Закрыть]. Об Фрикадельке, увы! ни слуху, ни духу! Вчера за завтраком в Ильинском[190]190
  Имение великого князя Сергея Александровича под Москвой.


[Закрыть] я объявила об ее исчезновении, и все страшно жалели бедную Фриканда-Фрикассе-Макарони!.. Тетушка Голицына с тетей Сашей[191]191
  Речь идет о княгине Марии Сергеевне Голицыной (родной сестре Е.С. Сумароковой-Эльстон) и ее дочери княжне Александре Николаевне Голицыной.


[Закрыть] приезжали с нами прощаться вчера, а потом пошла укладка и разборка до вечера! После чая я сыграла семь партий в «Тальму» с тетей Вотей[192]192
  Бернов Евгений Иванович.


[Закрыть] и выиграла их подряд! Теперь пора собираться, еще много дела до отъезда. До свидания, прелесть моя. Будь пай. Поцелуй за меня ручки у Бабушки и обними Дюдюшу и Варвару Михайловну. Кланяйся тете Инне и <всем>. Крепко тебя обнимаю. Христос с тобой! Мама.

Николай тебя целует, кланяется всем, всем и будет писать из Парижа.

ГИМ ОПИ. Ф. 411 Ед. хр. 35. Л. 30–31 об.

* * *

Ровеньки

21 сентября 1896

Милый мой Фелюнка,

Вчера я писала Николаю, а сегодня тебе, и так буду продолжать еще недельку, надеюсь, не больше, т. к. очень скучно без вас и очень пора к вам вернуться! Сегодня утром Папа был на охоте с Захаровым и Османом – привез две утки. После завтрака мы отправились вместе за 6 верст отсюда и сделали загон, но ничего не видели. Иван приехал с самоваром и чаем, мы расположились под ивой в живописном местечке, напоминающем Крым, и начали пить чай, как вдруг появился незваный гость: из-под густой травы смотрела на нас не волк, не птица, не заяц, а… простая хрюшка, настоящая свинья: Мы угостили ее бисквитами, которые, по-видимому, ей очень понравились и которые она, конечно, в первый и в последний раз поела. Затем мы поехали дальше и сделали второй загон, более удачный: выскочили две лисицы и зайц[193]193
  Так в тексте.


[Закрыть]. Одну лисицу Папа убил, а те проскочили благополучно. Попалась еще одна куропатка, остальные улетели, также и перепелки – их Осман напугал, стал за ними гнаться, т. ч. невозможно было стрелять, за это ему досталось от Захара. Вернулись домой к 7-ми часам к обеду, а почта пришла без письма от вас! Теперь пора спать, Папа собирается завтра на охоту в 6 часов утра! Спи спокойно, ангел мой, целую тебя крепко, крошка. Завтра окончу письмо и, надеюсь, получу от вас известие, а то одних телеграмм нам мало!

Воскресение вечером

Отгадай, откуда мы приехали сейчас?.. Из театра! Да, нашелся театр в Ровеньках! Какая-то малороссийская труппа появилась, раскинула балаган на площади и сыграла очень недурно «Сватанье на Гончаривцы» сочинения Квитка – отца нашего приятеля. Приготовили для нас два таких торжественных трона, что мы испугались, сели рядом на стульях и посадили на почетные места Верещагина и полицейского офицера! Сегодня Папа был целый день на охоте, с 6 часов утра, и убил только одного зайца. Я же была у обедни, потом раздавала гостинцы детям. Пели хороводы, танцевали, приносили мне яйца, цветы, оживление было большое вокруг дома, погода чудная и даже жарко. Почта пришла опять без писем от вас, не понимаю, отчего не пишете! Завтра мы садимся в вагон вечером и ночуем на станции, а послезавтра рано утром поезд отходит на Ростов и на Кавказ. Надеюсь, что нам удастся приехать в Кореиз 30-го утром. Так скучно без вас, мои дорогие, и при том еще писем нет! Сегодня Кокетка лаяла на кошку целое утро. Кошка сидела высоко на беседке в саду, а «Крокет», как ее называет Верещагин, из себя выходила – прыгала, лаяла, вот ты бы хохотал! Папа только пошутил, когда объявил тебе, что она поедет в Петербург, – мы везем ее с собой, и ты будешь иметь удовольствие ее мучить в Кореизе. Надеюсь, что ты пай, большой пай, и что Дюдюша тобой довольна во всех отношениях. Помни, что это мое единственное утешение вдали от тебя. А теперь пора спать, от всего сердца тебя целую, дорогой мой мальчик, поцелуй ручки Бабушки и щечку Николая за меня и кланяйся Дюдюше, Варваре Михайловне.

Христос с тобой. Твоя мама.

Папа Вас обоих крепко целует.

ГИМ ОПИ. Ф. 411 Ед. хр. 35. Л. 34–37.

* * *

Лондон, 11/23 июня 1897

Дорогой мой мальчик,

Благодарю тебя за твое милое третье письмо, получила я его сейчас. Радуюсь, что и у Вас погода исправилась и что Вы, наконец, вполне можете наслаждаться прелестями морского берега. Тут у нас страшная суета и по улицам столько народа, что экипажи двигаются шагом. Торжества начались третьего дня. После большого обеда в Buckingham Palace нас представили королеве. Посреди огромной залы стояло ее кресло в виде трона. Она, бедняжка, никого не видит, но всем мило улыбается и молодцом сидит – такая важненькая! Вокруг нее стояли все принцы и принцессы, а мы все по очереди подходили с глубоким реверансом. После всех нас представлялись индийские принцы – они обнажали свои сабли и в знак покорности подавали ее королеве, которая слегка дотрагивалась до сабли рукой. Костюмы у них чудные, драгоценностей масса, и сами они красивые, рослые и чрезвычайно типичны. Я одного из них узнала по его громадным бриллиантам в ушах – он был здесь 10 лет тому назад на прежнем юбилее, а он меня, по-видимому, узнал по моей диадеме, так что мы друг на друга посмотрели, как старые знакомые! Музыка играла до 11 часов, все были ко мне очень милы и любезны, так что время прошло очень скоро и приятно. Концерт кончился английским гимном. Королевушка встала, с палочкой в одной руке, опираясь, с другой стороны, на рослого индийца и отправилась потихоньку во внутренние покои. Good save the Quenn! Вот и конец первого дня. Да, я забыла описать тебе мой туалет, что тебя вероятно интересует: платье от Ворта бледно-розовое, покрытое блестками, в виде росы, на голове большая жемчужная диадема, в ушах пелегрина, на шее большие перлы – одним словом, разоделась во всю, а ты не видал!

На другой день, утром рано (т. е. вчера) мы поднялись, разоделись и отправились смотреть на въезд. Поместили нас прекрасно – у самой церкви Св. Павла, куда процессия должна была собираться. Пришлось ждать около двух часов, наконец, раздался пушечный выстрел, колокола зазвенели (но уже, конечно, не так, как у нас!), и показалось начало процессии, конец которой был еще в Buckingham’ском дворце! Погода сразу прояснилась, и все осветилось лучами солнца. Впечатление было чудное. Конечно, въезды в России гораздо торжественнее и красивее, но что тут замечательно интересно в шествии – это колониальные войска. Каждая колония посылает по одному взводу солдат и разнообразие всех этих типов: китайцев, негров, австралийцев, египтян и так далее, производит крайне оригинальное впечатление. Конечно, англичане очень гордятся иметь в рядах своей армии представителей чуть ли не со всего мира – и эта гордость весьма понятна. Наконец, появилась и сама королева в большом четырехместном экипаже, запряженном восьмью лошадьми цугом, упряжь чудесная – лошади все, как одна, светло-буланой масти. Старушка сидела одна на важном месте, на переднем сидении – принцесса Валлийская и принцесса Елена Шлезвиг-Гольштейнская (старшая внучка королевы). Перед собором св. Павла стояло все духовенство с хором певчих, т. к. королеве трудно выходить из экипажа, то вся церемония произошла на крыльце. Началась молитва, пение, прекрасное пение, которое длилось около 20-ти минут. Впечатление было самое трогательное, и у многих появились слезы на глазах! Королева такая свеженькая и розовенькая, что, если бы не ноги и зрение, можно было бы сказать, что она за эти десять лет нисколько не изменилась. Наша Великая княгиня была хороша и красива, как день! Вообще, она самая красивая из всех здешних принцесс, и наше сердце радуется. На возвратном пути нам кричали «ура» с таким азартом, махали платками, шапками, посылали нам поцелуи – одним словом, мы устроили себе тоже неожиданный юбилей – и приходилось все время кланяться и улыбаться, это производило еще больший энтузиазм в толпе. Порядок на улице здесь баснословный. Отношение полиции к публике, и публики к полиции – примерные. Вообще толпа вежливая, добродушная, и шумно изъявляет свою любовь к королевской семье и громко чествует всех представителей иностранных держав.

Мы вернулись во дворец, где был большой завтрак. Вечером опять большой обед и концерт в присутствии королевы, как вчера. Сегодня мы спали как убитые. Пелагея не могла достучаться и даже испугалась, не получая так долго ответа!

Вечером сегодня спектакль-гала, который опишу в следующем письме– это дело довольно длинное на сегодня! Крепко Вас, крепко дорогие мои. Ваша мама. Сердечный поцелуй и Дюдюше, и поклон кавалерам и Нюше.

* * *

Лондон, 14/26 июня 1897.

Дорогой мальчик,

Папа и Мама благодарят тебя за твое письмо от 12-го. Сердце мое чуяло в этот день, что у Вас не совсем благополучно. Во-первых, Ваша телеграмма была без слова bien, и меня это очень беспокоило, хотя Папа уверял, что это просто ошибка, во-вторых, я всю ночь не спала и все о чем-то беспокоилась – сама, не зная почему, и, конечно, немало думала о Вас (ты вспомнишь опять M-lles Conedon!). Ну, слава Богу, что все обошлось благополучно и что солнечный удар прошел без последствий. Берегите свои головы от солнца – это главное. Надеюсь, что наш Фелюнкин опять весел и здоров и что мне новых сюрпризов не будет! Осталось всего четыре дня. Дай Бог, чтобы они прошли благополучно и чтоб мы, наконец, соединились, а то, право, наскучила мне эта суета вдали от Вас! С утра до вечера одеваешься и переодеваешься. И платья, и бриллианты опротивели, хотя все эти торжества положительно интересны, и я на них, конечно, не скучаю. Третьего дня был бал в Бюкингамском дворце. Нас посадили очень высоко на эстраде с царями, и никто не смел подходить и приглашать на танцы. Наконец, милые принцы, первый из них, конечно, наш друг Генрих, стащили меня оттуда, и я пошла танцевать. Много красивых дам, но танцуют вяло и чинно. Все, до смешного, интересуются моими бриллиантами и смотрят на меня не менее, чем на индийских принцев! Накануне этого дня был спектакль-гала – давали по одному акту из «Тангаузера», «Ромео» и «Гугенотов». Были самые лучшие певцы: Решке, Вандик, Мельба и др. Зала была восхитительна: от райка до партера театр представлял сплошную стену из живых роз, над ложами висели корзины из белых орхидей, из-под которых выглядывали все лондонские красавицы, которые казались еще лучше в этой чудной рамке живых цветов. Говорят, что на украшение театра пошло 600000 роз! Мы сидели страшно важно в царской ложе, за высочествами, и поэтому очень плохо видели представление. Вчера мы ездили пикником за городом и осмотрели чудный дворец «Chateau de Kuvla», от которых мы пришли в восторг. Замок этот немного напоминает Keriolet, но гораздо больше и сохранился в целости с XII века. Парк восхитительный, газоны, деревья, цветы – такой восторг, что Папа о них бредит! Эта поездка (3/4 часа по железной дороге) принесла нам большую пользу – мы отдохнули от шумного, душного Лондона и хоть ненадолго подышали свежим воздухом. Вечером был бал у лорда Вестминстера. Дом чудный, масса красивых, старинных картин. Ужинали в саду, в большой палате (без мантилек) страшно было холодно, но очень красиво. York Westminster, как говорят, получает доходу по одному фунту (10 руб.) в секунду! Ему принадлежит большая часть Лондона. Вернулись домой в 4-м часу, а в 8 часов уже надо было вставать. Папа поехал с Великим князем на морской смотр, а я, боясь качки, отправилась с Великой княгиней в Виндзор. Оказывается, что смотр был великолепен и никакой качки не было, т. ч. я страшно жалею, что не поехала на море! Теперь скоро 12 ночи. Все в театре (Ziagfreed), где нас пригласили цари в их ложу, но мне не хотелось ехать, т. к. сегодня, 14-го, ночь смерти тети Танёк. Благодарю Вас за милую телеграмму и крепко, крепко целую обоих. Да сохранит Вас Господь! Мама.

Поцелуй Дюдюшу и скажи ей, что адрес Бабушки: «Hangarburg prei Narva-Cursaal». Напиши ей, мне, право, некогда. Сердечный поклон Mr. Penard.

* * *

Дятьково, 24 февраля 1898.

Дорогие мои дети,

Как скучно без Вас! С тех пор, как мы приехали, я сижу дома без голоса, пью молоко с эмсом, надела на шею компресс и провожу дни в одиночестве, с книжкою в руках и с Алишкою в ногах! Папа убивает по одному медведю в сутки. Вечером читает мне вслух и рано ложится спать, чтобы рано вставать на другой день. Сегодня обложили третьего медведя, громадного старика, говорят, больше наших, но он ушел из круга до начала охоты и встретил по дороге мужика, который страшно перепугался, к счастью, медведь тоже испугался, и мужик уцелел! Пошли его разыскивать

Морозы стоят небывалые – ночью доходят до 22 градусов, а днем 15, 12 на солнце даже 5 градусов, но ветру нет, и говорят, что на чувство совсем не холодно. Пишу Вам хрустальным пером Мальцовских заводов, поэтому царапает.

Здесь много интересного, но благодаря моей глупой простуде, я ничего не вижу, кроме дома, который мне очень нравится. Мы останемся здесь, вероятно, до понедельника. С большим нетерпением буду ждать нашего возвращения в Москву, а пока целую крепко Вас обоих и надеюсь, что каждый по-своему ведет себя примерно. Целую ручку Бабушке, поклон Дюдюше и Mr. Penard. Да хранит Вас Господь. Мама.

Пелагея ворчит на скуку и вспоминает Рошфора в тюрьме St. Pelagie. Какая образованная!..

* * *

Дятьково[194]194
  В селе Дятьково Орловской губ., Брянского у. находился действующий и ныне хрустальный завод – центр Мальцовского торгово-промышленного товарищества, акционерами которого являлись Юсуповы.


[Закрыть]

1 марта 1898

Дорогие дети,

Сегодня нет от вас телеграммы – вы, вероятно, рассчитали, что мы выедем в Милятино[195]195
  Имение Юсуповых в Калужской губ.


[Закрыть]. Увы! Мы еще здесь. Вчера не удалось убить медведя, т. ч. остался еще один на завтра, и мы отложили отъезд до вторника. Мой голос вернулся, и я, наконец, выехала сегодня прогуляться, только не на охоту. Погода теплая, всего 1˚. Завтра, вероятно, поеду на медведя, а послезавтра утром тронемся в путь. Придется ехать по железной дороге часа четыре, а потом 40 верст на лошадях. Мы думаем переночевать в Милятино две ночи, а в четверг утром отправиться на лошадях через Климов завод на станцию Темкино, где будет ждать наш вагон; расстояние довольно почтительное, более 70 верст. Так что между нами и Москвой дорога длинная! Надеюсь, что вам весело было вчера у Треповых. Наша забава – Али. Он такой уморительный и так нас развлекает! Иван Мякишев поднес ему стеклянный шар здешнего изделия, Али его катает с увлечением. Такой же подарок везем Гуне! Сегодня обедает у нас семейство Одарченко[196]196
  Одарченко – служащий Мальцовского хрустального завода.


[Закрыть] он сам, его брат с женой и их сестра; женщина-врач, управляющий, старший лесничий и директор железной дороги. Вечером будут играть в винт. Я забыла вам сказать, что сегодня убили, наконец, большого медведя – шерсть у него неважная, а вес около 18 пудов. Других новостей нет. До скорого свидания, дай Бог, милые мои мальчики. Крепко, крепко вас обнимаю. Жаль, что только мысленно! Ужасная тоска без вас. Целую ручки Бабушке и кланяюсь женихам. Господь с вами. Мама.

* * *

Москва

1 февраля 1899

Благодарю тебя, дорогой мой мальчик, за твое милое письмо, которое доставило мне большую радость. Дюдюша мне пишет, что ты хорошо учишься, и ты понимаешь, как мне это приятно слышать. Твой «Папуля» простудился, сильно хрипит и кашляет. Сегодня ему, вероятно, придется целый день дома сидеть, и если завтра лучше не будет, то нам придется опять отложить отъезд. Ужасно досадно! До сих пор мы проводили время очень приятно. Папа занимается своими делами: зоологическими, охотничьими[197]197
  Ф.Ф. Юсупов-ст. имел множество общественных должностей, в том числе должности председателя Московского общества охоты, председателя Русского общества акклиматизации животных и растений.


[Закрыть] и т. д., а я навещаю милых людей и не делаю скучных визитов, как в Петербурге. Завтракаем и обедаем у Великого князя[198]198
  Речь идет о великом князе Сергее Александровиче.


[Закрыть], и по вечерам до 12 часов идет оживленная игра в «Stop», где все смеются, спорят, а Фафочке достается в особенности! Все радуются возвращению Пенаров[199]199
  Эжен Пенар – воспитатель Николая Сумарокова-Эльстона.


[Закрыть], Белевский[200]200
  Вероятно, имеется в виду граф Алексей Алексеевич Белевский-Жуковский.


[Закрыть] даже бросался на пол от удивления и восторга! Он тоже занимается микроскопом и страшно доволен, что будет с кем душу отвести!.. Их девочка – такая прелесть, что я её забыть не могу. Все здешние мальчики и барышни очень жалеют, что вас нет, молодежь веселится и много танцует. Пора ехать завтракать. До свидания, дорогой мой мальчик, целую крепко тебя и Николая. Да хранит вас Господь. Мама.

Скажи Павлу, чтобы он выслал сейчас же через кондуктора бутылку старой, хорошей мадеры. Это для Е.Н. Струковой[201]201
  Струкова Екатерина Николаевна – жена Н.В. Струкова, директора императорского фарфорового завода.


[Закрыть].

ГИМ ОПИ. Ф. 411 Ед. хр. 35. Л. 47–48 об.

* * *

[Кореиз]

9 октября 1907

Милый Феликс,

Благодарю за письмо. Наконец-то я получила от вас известие, а то прямо тоска разбирала без строки от наших беглецов! Ты прежде писал ежедневно, а теперь совсем было перестал! Меня очень волнует твой необходимый отъезд в Петербург. Надеюсь, что я скоро от тебя получу телеграмму с твоим решением, т. к. вопрос слишком серьезный, чтобы к нему относиться зря. Если ты нашел свидетельство о болезни и можешь дотянуть до конца октября, то брось Париж и французские замки и приезжай прямо в Петербург, устрой свои дела и приезжай сюда, где так дивно хорошо! Очень жаль, если Николай от тебя отстанет, т. к. Папа рассчитывает на его приезд сюда и постоянно об этом говорит. Во всяком случае, пусть Николай напишет Папа письмо, и милое письмо, как он умеет быть милым, когда он этого хочет. Надеюсь, что вы живете в мире и согласии и все маленькие недоразумения забыты. Согласие между вами – большое для меня утешение, подумайте оба об этом и старайтесь это не нарушать. Мы приехали сюда на автомобиле из Бахчисарая и ехали почти столько же, как на лошадях, т. к. приходилось двигаться вперед очень осторожно благодаря крутым поворотам, <спускам> и подъемам. Мы должны были ехать через Эриклик, что гораздо ближе, но Папа прозевал дорогу, и мы очутились в Ялте – это прибавило нам 12 лишних верст. Обиднее всего то, что наши милые ай-тодорские соседи[202]202
  Великий князь Александр Михайлович и великая княгиня Ксения Александровна.


[Закрыть] выехали нас встречать на Эриклик и прождали там два часа понапрасну!.. Вчера мы у них обедали с дядей Петей[203]203
  Лазарев Петр Михайлович.


[Закрыть] и Безаком[204]204
  Вероятно, Безак Александр Николаевич, полковник, адъютант великого князя Николая Михайловича.


[Закрыть], который приехал на несколько дней. Сегодня утром явились Квитки, радостно настроены приездом в Кореиз. Папа у моря, а я осталась дома тебе написать, моему Фелюньке, и хоть мысленно его крепко поцеловать. Без вас обоих Кореиз уныл, и мне нигде не хорошо. Крепко целую. Христос с вами. Мама.

ГИМ ОПИ. Ф. 411 Ед. хр. 35. Л. 101–102 об.

* * *

Петербург

4 ноября 1908

Дорогой мой мальчик,

Папа написал тебе подробно, как устроиться в Москве. Тебе удобнее будет переночевать в городе и на другое утро в 8 ч. поехать прямо в Архангельское к обедне, либо на автомобиле, либо по железной дороге, смотря по погоде. Я все сказала, что следует, Великой княгине[205]205
  Великая княгиня Елизавета Федоровна.


[Закрыть]. Она тебя раньше 7-го не вызовет[206]206
  В это время Ф.Юсупов-мл. начал заниматься блатотворительностью в одном из комитетов Елизаветинского общества.


[Закрыть]. Ты всегда можешь сговориться с Корниловым (Аркадий Петрович)[207]207
  Исполняющий обязанности заведующего двором великой княгини Елизаветы Федоровны.


[Закрыть] в случае какого-нибудь недоразумения. В Архангельском было дивно хорошо. Могила хорошо устроена и впечатление такое же спокойное, светлое, утешительное!.. Архангельское под снегом удивительно красиво, т. ч. тебе там будет хорошо. Твоя комната не устроена. Можешь этим заняться и устроиться как хочешь. У нас наверху очень хорошо. Комната Папа вышла чудесно. Конечно, надо все устроить поуютнее. Из нижнего этажа выгнать всю китайщину. Напишу тебе о комнатах в другой раз. Здесь не дают мне вздохнуть! Я рада переехать в Царское. Менгден[208]208
  Менгден Георгий Георгиевич (1861–1917), граф, генерал-майор Свиты.


[Закрыть] очень доволен, mais tres emotionne[209]209
  но очень расчувствовался (франц.)


[Закрыть]. Вотя его ругает, но, конечно, никто на это не обращает внимания. Вчера обедала у нас Сумарокова[210]210
  Сумарокова-Эльстон Софья Михайловна.


[Закрыть]. Много про тебя говорила. Вообще все о тебе спрашивают с большим интересом! В полку желают тебя видеть. Я в этом теперь убедилась. Так что твое положение вполне от тебя зависит, и ты можешь себя поставить очень хорошо. Для меня все это большое утешение. Твоя убитая лисица очень порадовала Папа. Он об этом всем рассказывает. Миша Сумароков[211]211
  Сумароков-Эльстон Михаил Николаевич – двоюродный брат Ф.Юсупова-мл.


[Закрыть]прекрасно учится – З-ий в классе и получил 5 за поведение! Елена[212]212
  Сумарокова-Эльстон Елена Николаевна – двоюродная сестра Ф.Юсупова-мл.


[Закрыть] мила, ласкова и как будто менее аффектирована. Они поговаривают о приезде в Архангельское на праздники, но я делаю вид, что не понимаю. Сейчас переезжаем в Царское, меня торопят. Крепко, крепко обнимаю тебя, мой милый мальчик. Храни тебя Бог. Мама.

Кланяюсь M-ry Sterning’у. Княгиню Голицыну зовут Мария Дмитриевна <3 слова нрзб>, Дюдюша тебя целует.

ГИМ ОПИ. Ф. 411 Ед. хр. 35. Л. 119–122 об.

* * *

Кореиз

23 сентября 1909

Дорогой мой Феликс,

Уж напугал ты нас всех твоим долгим молчанием!.. 36 часов не было известий от твоего приезда в Лондон! Я так была уверена, что ты не мог забыть послать мне телеграмму, что не могла придумать успокоительной причины и волновалась безумно! Не понимаю, куда девалась твоя телеграмма как она могла пропасть!.. Всю ночь не спала, бедному Папа тоже спать не давала и заразила его своим беспокойством, т. ч. у него сделалась «Schnell-Kataruicheu»! Хорошая была ночь!.. Наконец, в 7 1/2 ч. пришла твоя телеграмма, и весь дом ожил! Валентина[213]213
  Гордеева Валентина Сергеевна – казначей Марфо-Мариинской обители.


[Закрыть] тоже не спала, барышни волновались, один тетя Вотя невозмутимо утверждал, что ничего не могло случиться! Tout est bien que fini bien et je suis heureuse que ces angoisses soient passe’s[214]214
  Все хорошо, что хорошо кончается, и я счастлива, что эти волнения остались позади (франц.)


[Закрыть]. Нельзя же было предполагать, что именно самая главная телеграмма всего путешествия пропадет! Жду с нетерпением письма. Эта бесконечная даль ужасно гнетет! К 20 сентября приехал к нам Джунковский[215]215
  Джунковский Владимир Федорович (1865–1938), генерал-майор Свиты, с 1913 по 1915 гг. – товарищ министра внутренних дел.


[Закрыть] и так черно нарисовал вопрос о воинской повинности, что я сейчас же отправилась в Ай-Тодор с письмом Будберга[216]216
  Будберг Александр Андреевич (1854–1914). С 1899 г. главноуправляющий канцелярией императора по принятию прошений.


[Закрыть] и копией Всеподданнейшего прошения. Они все это горячо приняли к сердцу, и т. к. в этот день как раз приехал к ним Государь, то все было живо устроено!

В 6 ч. А[лександр] М [ихайлович][217]217
  Великий князь Александр Михайлович, будущий тесть Ф.Юсупова-мл.


[Закрыть] был у меня и передал благоприятный ответ.

Просьбу прямо передать, а ее пошлют с резолюцией военному министру помимо всякого Будберга! Надеюсь, что после такого ответа можно успокоиться, но я все-таки буду вполне спокойна только тогда, когда результат будет официальный[218]218
  Речь идет об освобождении Ф.Юсупова-мл. от воинской повинности в связи с началом учебы в Оксфорде.


[Закрыть]. Гостили у нас Апраксины и тоже волновались за тебя. 20-го мы обедали в новой столовой. Освещение там прямо фееричное! Удивительно красиво! Была вчера у фрейлин: Ани[219]219
  Вырубова (урожденная Танеева) Анна Александровна (1884–1964).


[Закрыть], Шнейдер[220]220
  Шнейдер Екатерина Адольфовна – гоф-лектриса (чтица) императрицы Александры Федоровны.


[Закрыть] и т. д., видела старших Великих княжон[221]221
  Великие княжны Ольга Николаевна (1895–1918) и Татьяна Николаевна (1897–1918), старшие дочери Николая II и Александры Федоровны.


[Закрыть], которые трогательно ласково меня встретили. Все про тебя спрашивают. Здоровье ее[222]222
  Императрица Александра Федоровна.


[Закрыть] опять немного хуже, она очень волнуется предстоящим путешествием его[223]223
  Император Николай II.


[Закрыть], о котором он ничего ей до сих пор не говорил. Едут в Италию на 10 дней без нее. Если бы не Ай-Тодор, прошение, которое находится у Будберга, конечно, не пришло бы вовремя, а в октябре, пожалуй, уже было бы поздно! Погода все чудная, перепадают дожди. Вчера вернулся Краснов[224]224
  Краснов Николай Петрович (1865–1946), архитектор. По его проектам построены многие особняки и новый Ливадийский дворец на Южном берегу Крыма.


[Закрыть]. Ужасно жалеет, что тебя не застал. Заикается пуще прежнего! Кутузовы вчера благополучно доехали. Сережа очень жалеет о твоем отсутствии. Марина не будет. Зовут чай пить. Крепко, крепко целую тебя, мой мальчик дорогой.

Храни тебя Бог! Мама.

Мы от Головиной[225]225
  Головина Мария Евгеньевна.


[Закрыть] не избавились, она была у Сони[226]226
  Джамбакуриан-Орбелиани Софья Ивановна, княжна. Фрейлина императрицы Александры Федоровны.


[Закрыть] и пила с нами чай.

ГИМ ОПИ. Ф. 411 Ед. хр. 36. Л. 23–26 об.

* * *

Кореиз

28 сентября 1909

Дорогой мой мальчик,

Все не успеваю писать, не дают сесть за письменный стол. Твое письмо из Oxford’a нас обоих порадовало и утешило. Как хорошо, что первые впечатления так симпатичны и что во всех отношениях ты чувствуешь себя хорошо. Твой Bishop[227]227
  Бишоп – приятель Ф.Юсупова.


[Закрыть] прямо клад! Как трогательно, что он о тебе до такой степени заботится. Я рада, что у тебя с начала будет хороший товарищ, это так важно и так приятно. Пиши подробно о нем и обо всем вообще. Твое очень быстро устроилось. Государь кроме своей резолюции на прошении приказал послать телеграмму военному министру, т. ч. теперь этот вопрос решен.

Как мне не хотелось прибегать к прошению, но раз твой Жуковский[228]228
  Жуковский Николай Владимирович – бывший воспитатель Ф.Юсупова-мл.


[Закрыть] все напутал, надо радоваться, что мы могли воспользоваться соседством, чтобы избавить тебя от такого сюрприза! Вчера был у нас Эмир Бухарский[229]229
  Сенд-Абдул-Ахад-хан.


[Закрыть] и Извольский[230]230
  Вероятно, Извольский Александр Петрович, русский дипломат. В 1906–1910 гг. – министр иностранных дел.


[Закрыть]. Встреча была очень неожиданна и забавна! Гостят у нас Шиповы и теперь в доме постоянный «va et viens»[231]231
  В данном случае – столпотворение (франц.)


[Закрыть]. Сегодня завтракал у нас кн[язь] Ливен и вел политические разговоры, которые, должно быть, Соне[232]232
  Джамбакуриан-Орбелиани Софья Ивановна.


[Закрыть] не понравились! Мои «девочки» продолжают меня ревновать, что очень утомительно! Валентину[233]233
  Гордеева Валентина Сергеевна.


[Закрыть] мы проводили до Коккоза. Очень мне жаль, что она уехала. Она тебя любит, что приятно было с ней говорить про тебя! Хороший она человек с чутким теплым сердцем, но напрасно ее заставляют надевать монашеское одеяние! Оно ей никогда не будет к лицу! Папа зовет спать. Обнимаю тебя крепко. Христос с тобой, мой мальчик. Твоя мама.

ГИМ ОПИ. Ф. 411 Ед. хр. 36. Л. 27–28 об.

* * *

Кореиз

21 сентября 1910

Дорогой мой мальчик,

Долго тебе не писала, т. к. чувствовала себя довольно «мизерабельно» после твоего отъезда и не хотела наводить на тебя скуку. Теперь мне гораздо лучше, жизнь опять течет по-прежнему. Я думаю, что в независимости от твоего отъезда на меня плохо подействовал вибрационный массаж руки. Я не переношу это похожее на лечение электричеством, и мои нервы от этого порядочно пострадали; пришлось бросить лечение и пока примириться с больной рукой.

После твоего отъезда погода с каждым днем становится лучше и теплее. Мы пьем чай у моря, куда спускаемся ежедневно пешком. Соседи нас навещают и не проходит дня без гостей. Сегодня обедают у нас харакские жители[234]234
  Так называли великого князя Георгия Михайловича и великую княгиню Марию Георгиевну


[Закрыть], в том числе и адмирал[235]235
  Имеется в виду адмирал Зеленой Николай Александрович.


[Закрыть], который тает перед Ольгой Владимировной[236]236
  Ольга Владимировна Серебрякова, урожденная Ратькова-Рожнова.


[Закрыть]. Мы вспоминаем вас обоих постоянно и следим за вашим путешествием, радуясь, что оно пока идет так благополучно. Телеграммы и карточки получаются пока исправно и служат мне большим утешением, но главное утешение для меня – знать, что ты не один, а имеешь при себе такого хорошего и милого друга.

Перед отъездом я с ним немного поговорила и еще более убедилась в том, что он действительно редкой души мальчик, не выходя из пределов вполне нормальных людей, которые понимают жизнь других, если даже не всегда разделяют их взглядов. Надеюсь, что ты напишешь мне подробно о Киеве. Меня очень интересует твое впечатление, вспоминая, как понравился Киев Николаю! Мне всегда так хотелось там побывать, боюсь, что теперь никуда не поеду с моим глупым здоровьем.

25-го. Письмо мое лежит уже четыре дня, и я все не успеваю его докончить. Эти дни были довольно суетливы. Завтракали всей компанией в Хараксе. Поили чаем Эмира Бухарского, который спрашивал о здоровье «наследника», принимали гостей из Ялты: Ливена, Янова, Думбадзе[237]237
  Думбадзе Иван Антонович (1851–1916), генерал-майор Свиты, градоначальник Ялты


[Закрыть] и т. д. Одним словом, целый день проходил в суете, а потом уже я с усталостью засыпала. На днях получила трогательную телеграмму от Императрицы А[лександры] Ф[едоровны], которая, не имея от меня известий, беспокоится о моем здоровье, и я ужасно была тронута и совестно мне стало, что не исполнила до сих пор обещания написать! Конечно, пришлось сейчас же ответить поподробнее и подлиннее, что тоже отняло время от твоего письма. Сама она говорит, что чувствует себя хорошо. Имеешь ли известия от Е.В.? Помни разговор на Ордынке и храни в твоей душе все, что Ел[изавета] Фед[оровна] тебе говорила. Воображаю радость Маши Васильчиковой[238]238
  Вероятно, Васильчикова Мария Николаевна.


[Закрыть] видеть вас у себя! Она написала мне восторженное письмо и хвалит тебя страшно! Надо же было и Исакова[239]239
  Вероятно, Исаков Сергей Николаевич, в это время служащий министерства внутренних дел.


[Закрыть] встретить! Удивительно, как свет всегда сходится клином! Получила такое милое письмо от Hamilton’а[240]240
  Гамильтон Эрик, приятель Ф.Юсупова-мл,


[Закрыть], что совсем тронута теми хорошими чувствами, которыми оно полно. Отвечу ему на днях. Рада буду знать тебя на месте, все-таки спокойнее, а пока обнимаю моего дорогого мальчика от всей души. Храни тебя Бог! Мама.

ГИМ ОПИ. Ф. 411. Ед. хр. 37. Л. 31–34 об.