Текст книги "Америго. Человек, который дал свое имя Америке"

«У них есть другой обычай, очень стыдный и лежащий за пределами человеческой веры. Ибо их женщины, очень страстные, заставляют сокровенные части своих мужей разбухать до такого огромного размера, что они становятся деформированными и отвратительными на вид; достигается это изобретенным ими самими способом – укусами отравленных животных. Вследствие этого многие теряют свои органы, которые разлагаются из-за недостаточной о них заботе и их обладатели становятся евнухами»[223]223
  Ibid., pp. 5–6.


[Закрыть].

В оригинальном письме к Лоренцо ди Пьерфранческо де Медичи Веспуччи передает свой отчет о сексуальной практике аборигенов в скромной манере, подчеркивая свободу в выборе партнеров и снисходительное отношение к инцесту. В Mundus Novus эти вопросы становятся предметом вкуса, а не культуры, относимого на счет зова похоти местных женщин, и «когда им выпадал шанс совокупиться с христианином, подстегиваемые избыточной страстью, они дефилировали перед нами и предлагали себя»[224]224
  Ibid., p. 7.


[Закрыть].

Ни один из аргументов против аутентичности Mundus Novus не выглядит убедительным. Это работа не является правдивой и включает дополнения, привнесенные третьими лицами – упомянутым выше «веселым переводчиком» или другими членами редакторской команды. Там, где текст отходит от рукописных отчетов Веспуччи о путешествиях, изменения кажутся скорректированными в расчете на рынок; но это всё же продукт, близкий в своей основе работам Веспуччи. По словам Лучано Формисано, это «не псевдо-Веспуччи, но пара-Веспуччи»[225]225
  L. Formisano, Letters from a New World, p. xxxv.


[Закрыть].

ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНЫЙ РАЗДЕЛ

Письмо к Содерини

По мнению Формисано, то же можно сказать о так называемом Письме к Содерини, последнем и якобы наиболее полном рассказе о путешествиях, приписываемом самому Веспуччи. Но это работа совершенно иного характера. Первая печатная версия, которую следует датировать не ранее чем 1505 годом, или, возможно, концом 1504-го, когда печатник запустил свое оборудование[226]226
  Ibid., pp. 164-5.


[Закрыть], имела название Lettera di Amerigo Vespucci dell’isole nuovamente trovati in quattro suoi viaggi («Письмо Америго Веспуччи касательно островов, открытых в четырех его путешествиях»). Звучит как неприкрытая попытка заработать деньги на популярности работы Колумба. Первый печатный отчет Колумба о его первом путешествии в своей наиболее успешной редакции имел название The Letter ot the Islands that the King of Spain has Newly Found («Письмо об островах, недавно найденных королем Испании»). И Колумб, что было хорошо известно, совершил четыре трансатлантических путешествия.

Письмо, приписываемое Веспуччи, неявно адресовано Пьеро Содерини, на момент публикации главе города-государства Флоренция. Первые два путешествия, о которых в нем рассказывается, на самом деле – разные версии единственного путешествия Америго под командованием Алонсо де Охеды. Третье – вояж 1501-02 годов в Бразилию под эгидой короны Португалии. Наконец, есть отчет о нигде более не отмеченной и туманно описываемой четвертой экспедиции и описание посещения Сьерра-Леоне.

Письмо к Содерини, если признать авторство Веспуччи, представляет собой работу, выставляющую его глупцом или лакеем, либо тем и другим одновременно. Здесь фантазия в значительной мере замещает реальность, а заметки путешественника подменяют подлинный репортаж. В защиту историков, истово верящих в аутентичность этого текста, нужно сказать, что не все аргументы их противников являются безупречными[227]227
  Это аргументы Magnaghi. Не соглашаясь с ними, я отдаю должное деятельности этого замечательного ученого. Научную значимость других его работ касательно Веспуччи трудно переоценить.


[Закрыть].

Во-первых, некоторые читатели удивляются тому, что в письме множество испанизмов, и заключают, что Веспуччи с его флорентийским воспитанием и познаниями в Данте и Петрарке не стал бы писать на таком испорченном итальянском. Одно из наиболее изобретательных объяснений относит испанизмы на счет влияния работ Колумба на компиляторов текста[228]228
  L. Formisano, ‘Problemi vespucciani’, Studi di filologia italiana (1983), 43.


[Закрыть]. Но здесь-то как раз нет никакой тайны. Текст был переведен с испанского или, как я подозреваю, с португальского. В нем много португальских идиом и заимствований[229]229
  L. Formisano, Amerigo Vespucci: cartas de viaje (Madrid, 1986), pp. 40ff.


[Закрыть]. Так как Америго признавал, что передал королю Португалии версию своих деяний, представленных так, чтобы увековечить его собственную славу, то не приходится удивляться тому, что она была написана на именно португальском. В любом случае, испанизмы присутствуют в итальянских текстах Веспуччи; их очень мало в его самых ранних манускриптах, написанных в 1500 году, больше – в описании его второго путешествия, и очень много во Фрагменте Ридольфи. Другими словами, чем больше проходило времени с его отъезда из Флоренции, тем сильнее его итальянский подпадал под влияние языков сообществ, в которых Веспуччи принимали. Чему же тут удивляться; действительно, Письмо к Содерини было написано, очевидно, через несколько лет после его более ранних дошедших до нас текстов на итальянском языке, и было бы странно, если бы манера письма осталась неизменной.

Во-вторых, оспаривание аутентичности текста опиралось на убеждение, что Веспуччи не написал бы ничего столь грубовато-вульгарного. Очевидно, что стремление к сенсационности, ставшее, как мы видели, причиной объемного, взывающего к похоти материала в Mundus Novus, стало еще более заметным в Письме к Содерини. Отвратительно скабрезный пассаж может послужить иллюстрацией: «Они люди аккуратные и чистоплотные, – говорит автор, рассказывая об аборигенах, с которыми он сталкивался, – в виду постоянного мытья, которое они практикуют». До сих пор – так знакомо. Но тотчас вставка с неприятным привкусом:

«Когда, попросив у вас извинения, они выносят горшки, то стараются изо всех сил сделать это незаметно, но чем более в этом они чистоплотны и скромны, тем более грязны и бесстыдны они при малой нужде, причем отправляют ее мужчины и женщины вместе. Поэтому, даже разговаривая с нами, они испражняют свою мерзость, не отворачиваясь и без признаков стыда, и в этом они не имеют скромности»[230]230
  The first Four Voyages of Amerigo Vespucci… from the rare original edition (Florence, 1505-6) (London, 1893), pp. 7–8.


[Закрыть].

Можно привести другие пассажи аналогичного уровня сенсационности и потому также не вызывающие доверия. Автор обвиняет местных женщин в том, что они умышленно абортируют своих детей, чтобы отомстить мужьям, которые им чем-то не угодили[231]231
  Ibid., p.8.


[Закрыть]. Они убивают умирающих, оставляя их в лесу[232]232
  Ibid., p.10.


[Закрыть]. Вставки такого рода не обязательно лишают аутентичности другие пассажи. Как и наличие ошибок и противоречий. Эти случаи не помогают нам идентифицировать компилятора. Веспуччи тоже допускал ошибки, противоречия и злоупотреблял вульгарной сенсационностью в работах, где его авторство не оспаривается. И вообще, другие авторы также небезгрешны.

Дальнейшие аргументы против его авторства связаны с наличием в нем мысли, которая легким намеком проходит по всему тексту Письма к Содерини, а именно: заслуга в том, что мы считаем открытием Америки, принадлежит более Веспуччи, нежели Колумбу. Дескать, не восхищались бы Веспуччи в Кастилии, не возвели бы его позднее в ранг главного лоцмана королевства, и он не чествовался бы Колумбом и его наследниками, если бы считался автором непродуманной и неубедительной работы, в которой сделана попытка лишить Колумба величия его открытий. Более того, если бы испанцы восприняли всерьез утверждение, что Веспуччи опередил Колумба и первым ступил на землю Нового Света, корона обязательно использовала бы это обстоятельство в долгом судебном процессе с наследниками Колумба.

Такая «кучерявая» аргументация нуждается в бритве Оккама. Чтобы этот аргумент заработал, мы должны предположить, что испанцы знали о текстах, напечатанных под именем Веспуччи, но простили ему или просто решили не обращать на них внимания, ибо также знали, что Веспуччи не являлся настоящим автором. Как такое могло быть? Кто был способен незаметно запустить нужный месседж в медийное обращение?

Реальное объяснение прочной репутации Веспуччи в принявшей его стране лежит в укоренившейся в ней природе книжной торговли. Письмо к Содерини никогда не было широко известно в Испании. Это была одна из немногих стран в Европе, где ни Mundus Novus, ни Письмо к Содерини не были переведены или опубликованы. Mundus Novus не повредил бы репутации Веспуччи ни в коем случае; туманное заявление о еще одном его путешествии, не отмеченном в других источниках, не имело акцентированного характера, и из текста не следует, что он пересек Атлантику прежде Колумба. Более того, испанский и, как мне кажется, португальский книжные рынки были в известной мере дискриминационными в отношении литературы о путешествиях. Только две из 22-х редакций отчета Колумба о его первой экспедиции, что появились с 1493 по 1522 годы, были на испанском языке, и не сказать, чтобы они пользовались чрезмерной популярностью. Эти отчеты – большая редкость, оба известны только в единственных экземплярах. Во втором десятилетии века научная, без налета сенсационности, книга Петера Мартира практически захватила рынок, вытеснив почти все другие работы, посвященные Новому Свету. Веспуччи мог быть известен (или иметь соответствующую репутацию) как автор романтических небылиц, но ему прощалось читателями, для которых этот жанр четко отделялся от подлинных рассказов об исследовательских экспедициях – ведь никто не принимает писания Эдвины Карри[233]233
  Эдвина Карри – министр здравоохранения Великобритании начала 21-го века, любовница Джона Мейджора и автор скандальных и унизительных для последнего мемуаров.


[Закрыть], Дугласа Хёрда[234]234
  Дуглас Хёрд – министр внутренних, затем – иностранных дел Великобритании в конце 20-го века, автор политических триллеров и мемуаров.


[Закрыть] или Саддама Хусейна за подлинные политические мемуары. Сын Колумба Эрнандо имел в своей библиотеке печатные работы Веспуччи, но позволял их хождение без комментариев. Веспуччи мог, вероятно, – и я верю, что искренне – снять с себя всю ответственность за Письмо к Содерини, полагая его подделкой, выпущенной от его имени. Но его никогда не просили от него откреститься; этот вопрос даже не поднимался.

Традиционные критики Письма к Содерини также утверждают, что Содерини сам по себе не мог быть адресатом для Веспуччи, потому что клиент Медичи не стал бы писать одному из его врагов. Но этот аргумент не работает. Соображения лояльности никогда не удерживали Веспуччи от поисков одобрения, поддержки, патронажа и денег, каким бы ни был их источник. Как номинальный глава флорентийского государства, Содерини был достойным адресатом этой работы. Предположение, что он и был гипотетическим читателем, возникает из свидетельства в самом тексте Письма, которое подразумевает «великолепие» патрона и исходит из посыла, что тот руководит правительством «великой республики», явно подразумевая несколькими строками ниже Флоренцию. Заключительные строки отчета о последнем путешествии служат тому дополнительным подтверждением: «Пусть Ваше Великолепие извинит меня, коего я прошу причислить к числу ваших слуг», – пишет автор, вверяя Богу «процветание вашей благородной республики и честь Вашего Великолепия»[235]235
  Mundus Novus, ed. Northrup, p. 45.


[Закрыть]. Однако печатная версия Письма не содержит явного адресата. Имя Содерини возникает в рукописных копиях работы, но невозможно сказать, подготовлены они до или после появления Письма в печати. Действительно, печатная версия как будто появилась первой и, возможно, стала источником для рукописных вариантов.

Каким же образом имя Содерини было соотнесено с Письмом? Согласно одной теории, его добавил издатель Джиованни Баттиста Рамусио. Он явно изменил адресата посвящения в Mundus Novus на Содерини[236]236
  S. Peloso, ‘Giovanni Battista Ramusio e as cartas do pseudoVespucio: os desobrimentos portugueses entre mito e realidade’, Revista da Universidade de Coimbra, 32 (1985), 89–96.


[Закрыть]. Но редакция Рамусио появилась только в 1550 году, а к тому времени Письмо уже давно было связано с Содерини. Остается предположить, что изначально оно было посвящено лицу незначительному и сама отсылка является следованием литературной традиции – как в случае с автором Lazarillo de Tormes или Justine, которые посвящались таинственному, но, очевидно, выдуманному покровителю в попытке установить интригующую дистанцию между писателем и читателем.

Более того, есть некоторые соображения, говорящие в пользу Письма к Содерини, которые нужно упомянуть. По своему языку оно похоже на короткий отчет Веспуччи о путешествии Кабрала и отчасти может иметь его источником. В нем повторяется описание из Фрагмента Ридольфи изменения курса, выполненного Веспуччи во втором путешествии на 32-х градусах к югу от американского побережья, и рассказ об уходе экспедиции в океанские просторы. Компилятор был хорошо информирован о некоторых аспектах жизни Веспуччи. Он знал о Джорджио Антонио Веспуччи и его роли в образовании Америго. Обращаясь к адресату Письма, он пишет:

«Я вспоминаю, как во времена нашей юности я был твоим другом, как сейчас я являюсь вашим слугой; и нам преподавал основы грамматики уважаемый и благочестивый брат Джорджио Антонио Веспуччи в Сан-Марко, служивший нам примером, мой дядя. Ах, если бы я только следовал его советам! Ибо, как писал Петрарка, “я был бы совсем другим человеком”».

Отрывок звучит искренне и заставляет вспомнить самокритику молодого Веспуччи в его книге упражнений (стр. 32–34) с признаниями в собственной нерадивости. Конечно, умелый мистификатор способен сфабриковать подобный пассаж, и напускное сожаление о неразумно проведенной молодости можно опустить как риторический прием. И всё же: насколько характерен для настоящего Веспуччи угодливый тон, насколько привычна аллюзия к Петрарке! Компилятор также называет брата Америго Антонио по имени. Хотя эти пассажи не доказывают авторство Веспуччи Письма Содерини, они включают эту работу в контекст, близкий самому Америго, и привлекают наше внимание к пассажам, которые компилятор мог взять из подлинных работ.

Следующее предложение также показывает, что у компилятора имелись такие сведения о Веспуччи, которые нельзя было получить из каких-либо источников того времени – нужно было знать его самого:

«Вашему Великолепию несомненно известно, что причина моего прибытия в эту область Испании состоит в желании заняться коммерцией, и что я упорно ею занимался примерно четыре года, в течение которых испытал различные превратности Судьбы и был свидетелем того, как она переменчива в своих привязанностях… и лишает человека того богатства, которое можно назвать данным взаймы. И когда я познал неустанный труд, которому мужчина должен упорно предаваться, чтобы добиться богатства, соглашаясь терпеть лишения и опасности, я решил оставить торговлю и посвятить себя чему-то более достойному и долговременному. Вот так получилось, что я решился путешествовать, чтобы увидеть часть мира и его чудеса»[237]237
  Mundus Novus, ed. Northrup, pp. 2–3.


[Закрыть].

Учитывая риторические приукрашивания – образ Судьбы, поиски симпатий читателя, непризнание низких мотивов – предложение кажется мне замечательно точным описанием карьеры Веспуччи, насколько мы можем ее реконструировать по надежным источникам. И хотя образ Судьбы не является частым гостем в текстах Веспуччи, перипетии его жизни и настаивание на отсутствии меркантильного интереса в своих странствиях – темы, знакомые его читателям.

Так что традиционные возражения против аутентичности Письма к Содерини небесспорны и не являются истиной в последней инстанции; имеются нюансы, говорящие в пользу его подлинности, которые нельзя просто так отбросить, и оно содержит некоторые пассажи, которые звучат как Веспуччи’ipsissima verba[238]238
  Точные слова цитируемого.


[Закрыть]. И всё же данный текст читается с чувством растущего беспокойства, переходящего в уверенность, что это подделка, и лишь малая его часть может быть связана с предполагаемым автором. Читатель будто слышит щелканье ножниц и шлепанье капель клея, падающих на бумагу. Заметны стыки между пассажами, взятыми из других работ Веспуччи и иных источников и прилаженными здесь. Они столь же отчетливы в этой работе, как и в текстах недоучек-плагиаторов, испорченных Интернетом.

Например, в Письме к Содерини отчет о первом вояже разбивается надвое, причем первая часть относится к 1497 году. Пассажи из манускрипта о втором вояже перебрасываются к первому и украшаются деталями, касающимися привычек аборигенов, которые в свою очередь взяты из классических спекуляций об Азии и Африки или из отчетов других исследователей Нового Света, и прежде всего Колумба. Письмо включает в себя незапротоколированное «четвертое путешествие» – краткий пассаж, посвященный этому предмету и очевидно взятый из какого-то другого источника.

Компиляторы, похоже, «прошерстили» литературу о путешествиях того времени в поисках колоритного материала, и хотя нельзя сказать, что их подход совсем уж несовместим с литературными методами Веспуччи, всё же они в значительной мере выходят за рамки приписывавшихся ему свершений. Например, пассаж, в котором аборигены выражают свой страх перед каннибалами, очень близок к аналогичному фрагменту из сочинений Колумба[239]239
  Ibid., p.20.


[Закрыть]. Автор также берет эпизод из третьего путешествия Колумба в апреле 1499 года, касающийся «змеев в форме крокодилов» – или, по версии Письма к Содерини, создания, напоминающего «змея за тем исключением, что у него нет крыльев», которое путешественники нашли в связках или изрубленным на куски в лагере индейцев; испанцы, удерживаемые страхом или отвращением, оставили их нетронутыми[240]240
  Ibid., p. 14–15.


[Закрыть]. Эпизод появился в печати 10 апреля 1504 года в Венеции в виде выдержки из перевода работы Петера Мартира, находившегося в процессе подготовки к печати[241]241
  Luzzana Caraci, II, 87.


[Закрыть]. Тот же текст послужил источником для описания в Письме к Содерини попытки захвата каноэ, которая действительно произошла во время вояжа Кристобаля Гуэрра и Пералонсо Ниньо[242]242
  Mundus Novus, ed. Northrup, pp. 24-5.


[Закрыть], и, возможно, также для истории о жующих траву индейцах, что в отчете Петера Мартира о путешествии Ниньо – Гуэрра представлено как метод чистки зубов. Откуда взяты новые детали о диете аборигенов, выяснить не удалось, но история о пьющих только росу туземцах извлечена из хроник о конкисте Канарских островов, где завоеватели столкнулись с деревом dragonero, которое, собирая на своих листьях тяжелые капли росы, обеспечивало местных жителей питьевой водой.

Понятно, что ни один из этих материалов не связан с Веспуччи, хотя он мог, конечно, позаимствовать эти сюжеты у других авторов. И несколько строительных балок, выкопанных из фундамента его прежних текстов, неустойчиво поддерживают шаткое здание повествования. Многие из включений леденят кровь и потому отобраны для потакания вкусам читателей. Беспримерный отрывок, например, повествует о поедании каннибалами молодого моряка. Товарищи отправили симпатичного юношу на берег для установления дружеских контактов. Его окружили женщины, прикасались к нему, всячески проявляя свое любопытство. Это была ловушка. Отвлеченный их вниманием, он был сбит с ног ударом сзади, а лучники прикрыли отход всей группы. Моряки не могли ничего поделать, им оставалось только наблюдать, как «женщины разрезали христианина на части» и потом насмехались над зрителями, демонстрируя им куски мяса по мере изжаривания их на костре[243]243
  Ibid., p. 36.


[Закрыть]. Стрела попала в цель; этот эпизод стал одним из наиболее цитируемых и иллюстрируемых в собрании сочинений Веспуччи (стр. 227).

И хотя Веспуччи мог быть ответственен за появление любого из этих посторонних включений или даже всех, трудно поверить, что он отбраковал все свои любимые темы. Решающий аргумент против его авторства состоит в том, что темы, наиболее близкие его сердцу, ни разу не всплывают в книжке. В ней почти ничего не сказано о небесной навигации и нет материалов по определению долгот. Не упомянута и география, исключая одну тему, которая не появляется ни в какой иной работе Веспуччи: дискуссия о птолемеевых климатических зонах[244]244
  Luzzana Caraci, II, 97.


[Закрыть]. Но самое замечательное – здесь нет ничего о новизне Нового Света. Даже слова о понимании того, что открыт новый континент, опущены из описания высадки на берег, которое в остальном взято из рукописного отчета о втором путешествии[245]245
  Mundus Novus, ed. Northrup, p. 34.


[Закрыть]. В работе, по сути, нет ничего о предшественниках и примате наблюдений над авторитетом как пути к истине. В ней намного меньше самовосхвалений, чем мог бы ожидать читатель Веспуччи (и он его к этому приучил), знакомый с его предыдущими работами. Компиляторы не разделяли его приоритеты. Они выкинули всё ученое и таинственное, что было дорого магу, как современный редактор выбрасывает из работы автора всё то, что ему кажется слишком заумным и не отвечающим запросам рынка.

По содержанию Письмо к Содерини заметно отличается от работ самого Веспуччи. Редакторы, кто бы они ни были, адаптировали значительную часть материала, исходившего от Веспуччи[246]246
  Pozzi, p. 22.


[Закрыть]; но я провел бо́льшую часть своей жизни, читая и изучая тексты того времени, особенно материалы исследователей, и этот текст выглядит, ходит и крякает как утка. Мотив подмены понятен; это коммерческий продукт, состряпанный издателем в надежде повторить успех Mundus Novus. В этом отношении проект окончился полной неудачей. Mundus Novus сразу стал бестселлером, появившись в 1504 году. С 1504 по 1506 год книга выдержала 23 издания. Письмо к Содерини на рынке так и не «выстрелило».

Ближе к концу мы обнаруживаем продуманный рекламный ход издателя. Автор несколько раз ссылается на готовящуюся работу, которую он называет «Четыре путешествия». «Я ее еще не публиковал, поскольку я так недоволен своими вещами, что не испытываю удовольствия от уже написанных, хотя многие меня и уговаривают ее напечатать»[247]247
  Mundus Novus, ed. Northrup, pp. 11–12.


[Закрыть]. «В каждом из моих путешествий я заносил на бумагу наиболее примечательные события и свел эти записи в один том; и я озаглавил его “Четыре путешествия”… и пока не опубликовано еще ни одной копии, поскольку хочу еще раз написанное прочитать»[248]248
  Ibid., p. 17.


[Закрыть]. В конце автор объясняет, что он не упоминает об аборигенах, встреченных им в последней экспедиции, потому что «я видел так много всего, что не хочу о них здесь рассказывать, а оставляю рассказ для книги о моих Четырех путешествиях». Можно предположить, что если бы Письмо к Содерини имело успех, эта прорекламированная работа была бы опубликована. Но этого не произошло. И вся идея пропала втуне.

Была, однако, малоизвестная немецкая версия Письма к Содерини, появившаяся в 1509 году и переизданная в 1532-м. В то же время использование Письма в 1507 году именователями Америки, опубликовавшими версию на латыни, чтобы помочь читателям разбирать и «читать» свои географические карты, спасло текст от забвения. Первая компиляция путешествий в Америку Paesi novamente retrovati (стр. 245), опубликованная в Виченце в тот же самый год, стала сенсацией на рынке книг о путешествиях[249]249
  Luzzana Caraci, II, 361-3.


[Закрыть]. Она практически убила независимые редакции писем Веспуччи, которые с середины века продолжали циркулировать главным образом в форме итальянских переводов в коммерчески сверхуспешном сборнике Рамусио, под названием Navigationi e viaggi опубликованном в Венеции в 1550 году. Но, несмотря на относительную неудачу Письма к Содерини, или, возможно, благодаря ей, Веспуччи занял на рынке литературы о путешествиях место между Колумбом и Кортесом. Половина из 124-х работ об путешествиях, опубликованных в тот период, посвящена ему[250]250
  Luzzana Caraci, II, 58.


[Закрыть].

Письмо к Содерини стало первой ступенькой в создании большой легенды. Большинство исторических фигур, достойных упоминания, суть длинная цепь из переплетающихся между собой звеньев-легенд; редко кому удавалось запустить процесс собственной мифологизации. Но, однажды запущенный, процесс становится неуправляемым. В середине 17-го века Джироламо Бартоломей Смедуччи написал поэму о Веспуччи, полную аллегорий и с посвящением Луи XIV. Исследователь в его представлении – символический путешественник, который обходит всю землю, но цель его – небеса. Много времени Америго проводит в Африке, где черт управляет землей, «погрязшей в пороках». Америго пересекает северные моря, бороздит просторы Тихого и Индийского океанов. Но его странствования носят духовный характер. Он занят поисками Истины. Трудно выдумать более неподходящий антураж для отошедшего от дел жуликоватого торговца-перекупщика.

Но история Веспуччи далеко не исчерпана. Колумб стал героем несчетного количества работ самого разного плана, начиная с пьесы Лопе де Вега, эпической поэмы Джоэля Барлоу, комических песен Фэтса Уоллера и Ирвинга Берлина, массы ужасных голливудских фильмов и полной вульгарных намеков британской комедии Carry on Columbus. Веспуччи уготована та же участь. Новые прочтения судьбы Америго не кончились с его смертью, а явленное им при жизни хитроумие удобрило почву для появления новых легенд.