Текст книги "Меткий стрелок"

Глава пятьдесят пятая

– Можете войти, – улыбнулась Денису Людмила Ивановна. – Вячеслав Иванович вас ждет.

Денис поднялся из кресла, в котором провел последние пять минут за чтением журнала «GEO» полугодичной давности и вошел в кабинет генерал-майора Грязнова.

– Ну здравствуй, племянничек, – поднялся ему навстречу Вячеслав Иванович.

Он крепко пожал Денису руку.

– Ну рассказывай, какое болото ты взбаламутил на этот раз?

Вячеслав Иванович жестом указал Денису на стул, а сам сел в низкое кожаное кресло.

– Ох, – сказал он, блаженно вытягивая ноги, – в мои годы на стуле уже особенно не посидишь. И спина болит, и ноги затекают. Последствия слишком активной жизни, я думаю… Хотя в целом я еще крепкий мужик.

Денис сел на стул и, облокотившись локтями о полированную столешницу, потер пальцами лоб.

– Голова, что ли, болит? – поинтересовался Вячеслав Иванович. – Выпей аспирин. Дать тебе?

– Чепуха, – махнул рукой Денис. – Сама пройдет.

– М-да… – генерал внимательно посмотрел на племянника и покачал головой. – А я думал из нас двоих голова болит только у меня, и основная моя головная боль – это ты.

– Да ладно вам, дядь Слав. До сих пор-то все заканчивалось хорошо.

– Все когда-нибудь бывает в первый раз. Мало вам той истории на складе, так теперь еще и это. Ты узнавал насчет паренька, который сидел в твоей машине?

– Да. Врачи сказали, что жить он будет.

– М-да… – опять произнес Грязнов-старший. – Она у тебя на сигнализации была?

Денис кивнул.

– А застрахована?

– Застрахована… Черт! Какого хрена он вообще полез в мою машину?

– А почему бы и нет? – Генерал усмехнулся. – Машинка у тебя была шикарная. Сам ты – лох, поймал бы мальчишку – бить не стал бы. А воришки это чуют. Он тебя небось с первой минуты заприметил… Долго был в магазине?

– Минуты две. Зашел в одну дверь, вышел в другую.

Вячеслав Иванович хмыкнул.

– Что за шпионские фокусы? За тобой что, был «хвост»?

– Фокусы-то шпионские, только они не мои.

Денис рассказал генералу о посещении офиса Зелека Шустова и о поездке в машине Житинского.

– Хм, – сказал Вячеслав Иванович. – Дело приняло интересный оборот. Видимо, ты, племяш, на правильном пути. Значит, думаешь, бомбу к твоей машине подцепил Кирилл Ремизов?

– Утверждать не берусь, но сами видите – факты.

Генерал скептически покачал головой:

– История, конечно, подозрительная, и Ремизова проверить стоит. Но нельзя отметать и другие версии. Слушай, а ведь он вполне мог нанять того мальчонку… который в больнице… Ты с ним не говорил?

Денис нахмурился и отрицательно покачал головой:

– Он еще под наркозом.

– Ну ладно. Придет в себя – побеседуем.

Вячеслав Иванович взъерошил пятерней седовато-рыжие лохмы, взглянул на Дениса и усмехнулся.

– Ты чего на меня волком смотришь? Думаешь, я такой бессердечный? Дескать, парень еще в шоке, весь в бинтах, а я уже с допросом?

– Ничего я не думаю, – пробурчал Денис. – Работа есть работа. Тут не до эмоций.

– Э нет, Денис Андреевич. Эмоции нужны. Как человеку без эмоций? Без эмоций ты и преступника никогда не найдешь. К примеру, что такое пресловутое чутье, на чем основана интуиция, про которую пишут во всех детективных книжках?

– На эмоциях, – сказал Денис, чтобы хоть что-нибудь сказать.

– Правильно, – похвалил Вячеслав Иванович. – Вот, к примеру, сидит перед тобой человек – умный, красивый, с честным лицом, и улыбка у него как у голливудской звезды… А вот не нравится он тебе, и все тут. Что-то такое, значит, промелькнуло за всеми этими сладкими улыбочками. Что-то, что не дает тебе покоя. Разум доходит до этого в последнюю очередь, а эмоции сразу подсказывают – тут скрыт какой-то подвох. Не согласен?

– Согласен, – буркнул Денис. – Только, по-моему, сейчас не время читать лекции по психологии.

– Ну не время так не время. Давай займемся делом. Значит, Житинский посадил тебя в машину и катал по городу, пока Ремизов закладывал бомбу…

– Я не уверен.

– Что?

– Я не уверен, что беседа с Житинским – всего лишь отвлекающий маневр. Я даже думаю, что наоборот – беседой с Житинским я подписал себе окончательный приговор. Все-таки он был первым, кто открыто сообщил о сумме доходов фирмы «Гималаи» и о реальной доле в этих доходах, которую поимели Шустов, Леонидов и Гордина. И мне кажется, он подтвердит свою информацию где угодно, хоть в суде.

Вячеслав Иванович задумался.

– Если это так, то Житинскому грозит серьезная опасность.

– Я тоже так думаю, – кивнул Денис. – Надо бы приставить к нему охрану, ну и допросить по всей форме. Я уверен, он будет говорить. После того что случилось с Гординой…

– А не испугается?

– Наоборот. Видимо, у него была к Гординой, как бы это получше выразиться… большая личная симпатия. Он был очень удивлен, узнав, что Доли понесла к прокурору заявление, не известив его. По-моему, он считает, что, будь он в тот день рядом, ничего бы не случилось.

– Ага. – Вячеслав Иванович пригладил ладонью волосы. – Стало быть, имеет место желание отомстить? Я правильно понял?

Денис кивнул:

– Вполне. Вот только желание это пока что очень подспудное. Мне кажется, он сам еще этого не понял. А вот когда поймет… Боюсь, как бы наш полиграфист не наломал дров.

– Ну, значит, понаблюдаем за ним исподволь.

Денис усмехнулся.

– Чего усмехаешься, племяш?

– Да смешно мы с вами, Вячеслав Иванович, беседуем. «Подспудное», «исподволь»… Как два бородатых купца лет сто назад. Осталось только сказать «зело» и «зане».

– Посмейся, посмейся, – погрозил Денису пальцем генерал. Ну так как, отрядишь кого-нибудь из своих ребят для охраны Житинского?

Денис задумался.

– В принципе можно привлечь Колю Щербака. Он сейчас, по-моему, ничем не занят.

– Вот и привлеки. Ну а насчет всего остального… Можешь считать, что я взял дело об убийстве Гординой и махинациях на фирме «Гималаи» под свой особый контроль. – Вячеслав Иванович улыбнулся. – Тебя это устраивает?

– Вполне, – кивнул Денис.

– Тем более, – продолжил генерал, – что дело обещает быть очень серьезным. Правда, я вынужден признать, что суды над финансовыми мошенниками пока что чрезвычайно редки. И дело не в том, что мы плохо работаем.

– А в чем же?

Вячеслав Иванович чуть склонил голову набок и посмотрел на племянника как учитель смотрит на нерадивого ученика.

– Видишь ли, Денис, – задумчиво начал он, – законодательная база российских финансов пока слишком слаба, для того чтобы привлечь к ответственности всех мошенников. Да и государство не проявляет особой заинтересованности в том, чтобы справедливое возмездие было осуществлено в полной мере. Мы с тобой живем при начальном этапе становления финансовой системы России. Отсюда и все проблемы. Я не слишком сложно говорю?

– Да нет, все понятно.

– А чего тогда надулся?

Денис поморщился и опять принялся натирать пальцами лоб.

– Да просто обидно, – сказал он в сердцах. – Что ж тогда получается, малолетних воришек, таскающих из бабушкиных сумок кошельки с двумя мятыми червонцами, мы ловим за руку и препровождаем в колонию… А воротилы, обкрадывающие население на десятки и сотни миллионов долларов, спокойно разъезжают в лимузинах и ничего не боятся. О каком возмездии тогда может идти речь?

Вячеслав Иванович крякнул и развел руками:

– Что за упаднические настроения, племяш? Тебе же не семнадцать лет. Ты знаешь, что в жизни редко бывает так, как мы того хотим. Однако это еще не повод отчаиваться.

– Да бог с ней, с жизнью, – вновь поморщился Денис. – Я одного не могу понять, почему в какой-нибудь Америке любого мерзавца, будь он хоть конгрессменом, можно взять за жабры. А у нас простые проходимцы воруют миллионами – и никто им слова не говорит. Мы что, глупее американцев?

Генерал усмехнулся:

– Почему глупее? Вовсе не глупее. Тут разница не в интеллектуальном коэффициенте, а в разной психологической установке. Как написал поэт, «умом Россию не понять, аршином общим не измерить». Вот смотри, простой пример. – Вячеслав Иванович хитро прищурился. – Скажи-ка мне, Денис Андреевич, что делает американец, когда у него болит голова?

– А при чем тут голова? – недоуменно воззрился на генерала Денис.

– …Они пьют аспирин, – продолжил Вячеслав Иванович, не обращая внимания на реплику Грязнова-младшего. – Пьют аспирин – и через двадцать минут боль утихает. Теперь смотри, что делаешь ты, как истинно русский человек? Ты сидишь, морщишься от боли и старательно полируешь свой сократовский лоб пальцами. Американец бы посмотрел на тебя и сказал: «Прав был русский писатель Достоевский, уверявший, что все русские люди любят страдать». Вот такие выводы сделал бы простой американец, сиди он сейчас в этом кабинете.

– Ладно, ладно, – примирительно сказал Денис. – Выпью я ваш аспирин. Давайте.

Вячеслав Иванович удовлетворенно кивнул, поднялся с кресла, прошел к столу и выдвинул один из ящиков. Пошарил там рукой и извлек на свет коричневый стеклянный пузырек. Поболтал им в воздухе посмотрел на свет и досадливо крякнул:

– Извини, Денис Андреич, но аспирин кончился.

Денис усмехнулся:

– Понятно. Так что бы сейчас сказал американец, будь он в этой комнате?

– Американец здесь совершенно ни при чем, – отрезал Вячеслав Иванович.

– Он сказал бы, – продолжил Денис, не замечая дядюшкиного гневного смущения, – что русские вечно тешат друг друга какой-нибудь заоблачной мечтой, обещают друг другу золотые горы, а вместо этого предлагают кучу обгорелых головешек…

– Какие образы! – в притворном восхищении воскликнул Вячеслав Иванович. – Тебе, племяш, не сыщиком, а поэтом надо было быть! Ладно. Шутки в сторону. Лучше скажи мне, что думаешь делать?

– Это вы к тому, чтоб я не особенно путался у вас под ногами?

– Ну зачем же так резко.

– Истина всегда резка. Я, дядь Слав, прекрасно вас понимаю. Ваши люди не очень-то нас жалуют. И зарплата у нас больше, и возможностей… А вам приходится стоять меж двух огней. С одной стороны, вы на службе у государства, а с другой: частное агентство «Глория» – ваше собственное детище. Положению вашему не позавидуешь.

– Ну ты не очень-то усугубляй. Кое-какие противоречия, конечно, имеются, но больше на уровне типа «почему у Васи печенье слаще, чем у меня». Естественно, ребята обижаются. И их можно понять. Тебе же посоветую просто заниматься своим делом и не обращать внимания на всю эту «межведомственную возню».

– Постараюсь, – угрюмо ответил Денис. – Но только…

В кармане у него запиликал телефон. Денис досадливо поморщился, вынул трубку из кармана и приложил ее к уху:

– Да.

– Денис? – раздался в трубке густой басок Володи Демидова.

– А кто же еще?

– Докладываю. Довел объект от офиса до учебного корпуса МГУ и здесь потерял.

– Хм. А что он делал в университете?

– Точно не знаю. Он и еще один парень, с которым они вместе вышли из здания радиостанции, приехали в первый гуманитарный корпус МГУ и здесь спустились в подвал. В подвале находится тир. Сейчас там как раз идут соревнования по стрельбе. Через пять минут объект вышел из подвала и направился к машине. Парень, с которым он приехал, остался внизу.

– Интересно, – задумчиво произнес Денис. – Что им могло понадобиться в университетском тире?

– Извини, старик, но этого сказать пока не могу. Кстати, интересный факт. Университетскую команду тренирует олимпийский чемпион Виталий Крамаренко. То есть не то чтобы на постоянной основе, а так… что-то вроде мастер-класса. Раз в два месяца.

– И конечно же на общественных началах, – усмехнулся Денис. – Университет такого супербизона бы не потянул, денежек бы не хватило. А благотворительность сейчас в моде.

– Скорей всего, так и есть. Слушай… а ведь я что-то такое про Крамаренко слыхал… Точно. Его имя всплывало в деле об убийстве банкира Куницына. Помнишь? Ходили слухи, что Крамаренко за очень большие гонорары помогает бандитам научиться меткой стрельбе. Ставит руку и тому подобное.

– Да, я тоже помню. Ходили такие слухи. Ладно. Как выглядел парень, с которым Ремизов приехал в университет?

Демидов подробно описал попутчика Кирилла Ремизова.

– Понятно, – сказал Денис, выслушав коллегу. – Похоже на то, что это брат Кирилла Ремизова Мефодий.

– Что за дурацкое имя? – удивился Демидыч.

– Родители были эмигрантами, – пояснил Денис. – Тоска по родным корням.

– Ясно. Какие будут распоряжения?

Денис мгновение подумал и сказал:

– Ну коли одного брата мы упустили, так следи за вторым. Вполне вероятно, что в этом деле они замешаны оба.

– Ну упустили его не мы, а я. А так – задание ясно. Разрешите приступать?

– Разрешаю.

Денис убрал телефон в карман.

– Приставил «наружку» к Ремизовым? – поинтересовался Вячеслав Иванович.

– Да. Только одного из братьев Демидыч упустил.

– Очень не похоже на Володю Демидова… Вероятно, особые обстоятельства?

– Все мы люди, – пожал плечами Денис. – Знаете что, дядь Слав? Очень меня тревожит этот Ефим Виленкин…

– Тот, что не явился на работу? Кассир черной кассы?

– Да. Шустов наверняка знал, что я заходил к Виленкину. Если добавить к этому, что он и так был у них на подозрении, то мы получаем…

– Все мотивы для ликвидации Виленкина, – закончил за племянника Вячеслав Иванович. – Ладно. Я займусь этим. Оставь мне координаты его жены.

– Уговорите ее составить заявление?

Вячеслав Иванович усмехнулся:

– Возьму у нее фотографии ее бесценного супруга.

– Она может и не дать, – заметил Денис.

– Что, сложная личность?

– Не то чтобы сложная, но… Впрочем, перед обаянием ваших людей она не устоит. Тем более когда они покажут ей муровские корочки.

Денис достал из кармана ручку, взял со стола лист бумаги и написал адрес и телефон Елены Яковлевны Виленкиной. Прибавил к этому имя, отчество и фамилию директора полиграфической фирмы Житинского. Убрал ручку в карман.

– Ладно, дядя Слав. Мне пора. Появится что-нибудь новое – обязательно сообщу.

Денис поднялся и протянул руку генералу. Тот крепко ее пожал.

– Удачи, племяш. И купи себе по дороге аспирин. Не стоит себя мучить по пустякам, в жизни и так много боли. Аптека за углом.

– Спасибо за заботу, – улыбнулся Денис. – Но голова уже прошла.

Глава пятьдесят шестая

Кириллу Ремизову нравилось стрелять. С детства. Отец его еще в те далекие времена, когда трудился на ниве идеологического просвещения всех советских народов, частенько выезжал с друзьями на охоту.

– Папа, ты куда? – спрашивал маленький Кирилл, видя, как отец забивает провизией и охотничьими припасами большую жесткую сумку из дубленой кожи.

– Уточек пострелять, – с улыбкой говорил ему отец.

– Я тоже хочу пострелять уточек, – канючил Кирилл. – Возьми меня с собой.

Отец лишь улыбался и трепал капризного сына по взлохмаченным волосенкам.

Впервые он взял с собой Кирилла, когда тому было семь лет.

Кирилл отлично помнил тот день.

– Ты уже почти взрослый парень, – сказал ему отец. – Я возьму тебя с собой, но поставлю одно условие. Ты согласен?

Кирилл радостно кивнул. Еще бы он был не согласен!

– В дороге не хныкать, – строго сказал отец. – И если я оставлю тебя в домике, будешь сидеть и смирно ждать моего прихода. Идет?

– Идет, – ответил Кирилл. – А в каком домике?

– В домике, где ночуют охотники и куда они приносят дичь.

– Дичь, – завороженно повторил Кирилл, хлопая длинными густыми ресницами. – А ты дашь мне пострелять?

– Исключено, – строго проговорил отец. – Пока будешь только смотреть, а в следующем году… Впрочем, я тебя не уговариваю. Если хочешь, оставайся дома, с мамой.

Оставаться дома с мамой семилетний Кирюша не захотел.

В следующем году отец разрешил ему несколько раз выстрелить из мелкокалиберной винтовки. Первая пуля была выпущена в небо. Вторую маленький Кирилл тратить понапрасну не захотел. Он осмотрелся вокруг и заметил в кроне дерева метрах в пятнадцати от них какое-то шевеление. Ни слова не говоря отцу, Кирилл вскинул винтовку, тщательно прицелился и плавно, как показывал отец, нажал на курок. Раздался хлопок, и с дерева на землю шлепнулось маленькое рыжеватое тельце подстреленной белки.

– Н-да… – задумчиво сказал отец и потрепал Кирю по волосам. – Похоже, ты вырастешь удачливым охотником.

На следующий год никакой охоты не было. Отец уехал в Германию, а спустя несколько месяцев вызвал жену и детей.

Однако слова об «удачливом охотнике» Кирилл запомнил на всю жизнь.

Однажды, много лет спустя, Кирилла вызвал к себе Зелек Александрович Шустов.

– Кирилл, ты как-то говорил, что любишь пострелять, не так ли?

– Любил когда-то, – ответил Кирилл.

– Я вот собираюсь сегодня после работы съездить на полигон, попалить по мишеням. Ты как, не хочешь присоединиться?

– А почему бы и нет, – пожал плечами Кирилл. – Из чего будем стрелять?

– Из чего захочешь. Есть «макаров». Есть ТТ. А есть вот это…

Зелек Александрович выдвинул верхний ящик стола, вытащил из него небольшой черный пистолет и положил его на стол.

– Как тебе? – улыбаясь, спросил он у Кирилла.

– Красивая вещь. Можно подержать?

– Валяй.

Кирилл взял со стола пистолет, взвесил на ладони и удивленно сказал:

– Надо же, какой легкий.

– Полимеры, – пояснил Шустов. – Последняя разработка. Штучка очень дорогая, но того стоит. Австрийцы умеют делать хорошее оружие.

– Сколько патронов в магазине?

– Пятнадцать.

– Здорово! – восхищенно сказал Кирилл. – И что, можно будет из него пострелять?

– Ну если очень сильно захочешь. – Зелек Александрович улыбнулся. – А ты вообще-то умеешь?

– Пробовал один раз, еще в Германии. Из вальтера.

– Попал?

Кирилл удивился.

– Куда?

– Ну это смотря по тому, куда ты стрелял.

– А, – сказал Кирилл, целясь из пистолета в окно. – Тогда попал.

Он снял пистолет с предохранителя.

– Ты с ним поосторожней, – предупредил Ремизова Зелек Александрович. – Он заряжен.

– Вот как?

Кирилл поставил пистолет на предохранитель и положил на стол.

– Да-а, – протянул Кирилл, с завистью глядя на пистолет. – Я бы тоже от такой игрушки не отказался.

Шустов рассмеялся и подмигнул Ремизову:

– Это можно устроить.

– Как? – недоверчиво спросил Кирилл.

– Можно, можно. – Шустов взял со стола пистолет и спрятал его обратно в стол. – Если выбьешь девяносто пять из ста с тридцати метров – подарю.

– Нет, что, серьезно? – Кирилл аж покраснел от волнения.

– Конечно, серьезно. Чтобы владеть такой игрушкой, нужно уметь ею пользоваться. Я считаю, что нет ничего зазорного в том, чтобы молодые люди учились защищать себя. Пистолет сейчас есть у каждой шавки, а вот хороших стрелков мало. Купит себе такой щенок ТТ, засунет за ремень штанов, а потом щелк – и яиц как не бывало. Нет, Кирюша, ствол хорош только в руках того, кто знает его как свои пять пальцев. Ладно. Нам пора ехать.

Через два дня Шустов снова вызвал к себе Кирилла.

На этот раз он был в кабинете не один. У окна сидел невысокий, коренастый мужчина с бледным лицом и пронзительными серыми глазами. В руке он держал стакан с коричневым напитком. На столе стояла початая бутылка «Шивас Ригал».

– Познакомься, – сказал Кириллу Шустов. – Это Виталий Крамаренко. Олимпийский чемпион по стрельбе из пистолета.

– Очень приятно, – сказал Кирилл, с интересом оглядывая чемпиона.

– Взаимно, – ответил Крамаренко и отпил глоток из своего стакана.

– Пить будешь? – спросил Шустов Кирилла.

– Нет. У меня сегодня много работы. Нужно быть в форме.

– Ну дело хозяйское.

Зелек Александрович взял бутылку, подошел к сидящему у окна чемпиону и наполнил его стакан до половины. Повернулся к Кириллу.

– Виталий предложил мне свои услуги в качестве тренера. Но я уже слишком стар, чтобы посещать тренировки. – Шустов хохотнул. – Кручусь весь день как белка в колесе. А после работы одна только мысль – скорее доползти до постели.

Он внимательно посмотрел на Кирилла.

– Мне нужны молодые, сильные люди, которые смогут защитить себя и меня. Такие, как ты.

– Я польщен, – с улыбкой сказал Кирилл.

– Хм. – Шустов покосился на Крамаренко. – Он польщен. Слыхали, Виталий Алексеевич?

– Что ж, – пожал плечами чемпион, – очень вежливый молодой человек.

– Он не только вежливый, он еще и башковитый. Попомни мое слово, Виталий Алексеевич, к тридцати пяти годам этот парень станет мультимиллионером. Еще и тебя к себе возьмет – в качестве телохранителя. Хо-хо!

Крамаренко криво улыбнулся:

– Я польщен.

Все рассмеялись.

– В общем, так, Кирюша, – обратился к Ремизову Зелек Александрович, вволю насмеявшись, – будешь ходить на тренировки к Виталию Алексеевичу два раза в неделю. И смотри не пропускай. Тренировки оплачены на три месяца вперед. А тренироваться у олимпийского чемпиона, как ты сам, наверное, понимаешь, не только очень почетно, но и очень дорого. Идет?

– Идет, – кивнул Кирилл. Вот так же в детстве он говорил отцу, когда тот в первый раз брал его на охоту.

– Да, и Мефодия с собой прихвати, – сказал Зелек Александрович. – Кто знает, может, в нем дремлет Вильгельм Телль.

– Если дремлет, то разбудим, – пообещал Крамаренко.

Кирилл на секунду задумался, а затем задал всего лишь один вопрос:

– Когда начинать?

Тренировки проходили главным образом на полигоне. Сначала Кирилл учился стрелять по стационарным мишеням, потом, немного поднаторев, – по движущимся. Вскоре, когда он уже влегкую выбивал девяносто из ста, он попробовал стрелять с левой руки. Попробовал просто так, баловства ради, но, как ни странно, получилось. Три выстрела – три попадания.

– А ты удачливый стрелок, – похвалил его Крамаренко, почти дословно повторив слова отца Кирилла, сказанные двадцать лет назад.

Кирилл улыбнулся.

– Ну что ж, – сказал чемпион, разглядывая очередные мишени, – навык ты приобрел. Осталось хорошенько его закрепить.

У Мефодия дела обстояли намного хуже. В мишень он – с грехом пополам – попадать научился. Но о том, чтобы выбить «какие-то там очки» (как выражался сам Мефодий), не могло быть и речи. Вскоре это занятие совсем ему наскучило. Он пропустил сначала одну тренировку, затем вторую. А когда Шустов вызвал его к себе для воспитательной беседы, Мефодий состроил кислую мину и сказал плаксивым, капризным голосом:

– Зелек Александрович, и не жалко вам было на меня деньги тратить? Тут ведь и дураку видно, что не мое это дело – пулять из этой чертовой железки.

Шустов, по своему обыкновению, внимательно на него посмотрел, так что Мефодий весь съежился под пристальным взглядом начальника, и наконец махнул рукой:

– Ладно. Черт с тобой. Видать, и правда – хорошими стрелками рождаются.

И Мефодий вернулся к своим компьютерам и журналам.

А Кирилл продолжал тренироваться. Прошло еще два месяца, прежде чем он сумел выбить заветные девяносто пять из ста. Шустов по этому поводу устроил небольшую вечеринку, на которой присутствовали только свои. Когда гости расселись за стол и все бокалы были наполнены, Зелек Александрович произнес длинный, проникновенный тост во здравие всего молодого и сильного, что должно прийти на смену старикам. После чего сделал знак, и официант преподнес Кириллу Ремизову вожделенный подарок, завернутый в серебристую подарочную бумагу. А к нему – три полные обоймы.

Получив подарок, Кирилл не утратил интерес к новому увлечению. Шустов оплатил для него еще четыре месяца тренировок. Иногда Крамаренко возил его с собой на соревнования и на показательные тренировки, которые проходили в тире МГУ.

Виталия Алексеевича здесь обожали. Молодые стрелки смотрели на него как на божество. А на Кирилла, который почти всегда сопровождал Крамаренко, как на верховного жреца этого божества. И Кириллу это – что уж тут скрывать – нравилось.

Теперь Шустов таскал с собой Кирилла не только на пьянки-гулянки, но и на деловые встречи, рекомендуя его как своего помощника. При этом он просил Кирилла всегда носить при себе его подарок. «На всякий случай», – пояснял он.

Понаблюдав за карьерными перемещениями старшего брата, Мефодий вновь возобновил тренировки, но относился к ним как к тяжким испытаниям, через которые нужно пройти, чтобы получить повышение по службе.

Однако никаких особенных успехов он так и не достиг.