Текст книги "Великая Орда: друзья, враги и наследники"

Интересно здесь вот что – независимо от Мурада Аджи, по существу, к одинаковому с ним мнению о политических причинах организации противопоставления мусульман христианам пришли также Г. В. Носовский с А.Т Фоменко: «…Отношения России с Турцией испортились совсем не по религиозным соображениям. В России до Романовых не преследовали мусульман, а в Турции не преследовали православных за их веру. Как мы начинаем понимать, Турция была той частью Великой = «Монгольской» Империи, которую не удалось разрушить в XVII веке, когда в результате западноевропейского мятежа и серии дворцовых переворотов на Руси была разгромлена метрополия Великой империи – Русь-Орда. Ставленники победивших мятежников – Романовы, – захватив власть на Руси, естественно, стремились разгромить и Турцию, бывшую союзницу Руси-Орды. Как только власть Романовых упрочилась, они начали продолжительные войны с Турцией. Войны длились с перерывами все 300 лет романовского правления в России. По-видимому, именно для идеологической поддержки начатых Романовыми войн и был выдвинут лозунг об «исконной религиозной розни» между двумя странами» (79, с. 47–48).

Также «согласно мнению современного исследователя Б. Кутузова [457], причиной известного раскола в Русской церкви XVII века было желание царя Алексея Михайловича Романова завладеть Константинополем (Стамбулом). По мнению Кутузова, именно в качестве идеологической подготовки к этому захвату царь решил привести обычаи русской церкви к греческим, константинопольским образцам того времени… дабы русский захват Константинополя выглядел как «освобождение единоверцев» [457]. Романовы решили использовать западный прием и придать намечавшейся войне религиозный смысл «крестового похода против еретиков. Однако это не соответствовало ни русской («монгольской») традиции веротерпимости, ни традициям Русской церкви. Начатые Романовыми религиозные преобразования привели к расколу. Константинополь-Стамбул захватить не удалось» (79, с. 48).

Ниже мы еще будем возвращаться к теме отношений Турции и России, коснемся и темы религиозной реформы, проведенной Романовыми.

Пока стоит здесь отметить, что и ныне татар в Турции – почти столько же, сколько и в России, но еще не забудем, что многие и многие турки и русские являются прямыми предками средневековых татар – учитывая, что многие там «отуречились», а у нас – «обрусели».

Причины сходства России с Турцией объясняются также и тем, что именно при правлении ордынцев, в XIII–XIV веках, происходило становление (процветание) материальной культуры у народов «завоеванных монголо-татарами» территорий.

Именно после распада державы Монгол и свержения татар-ордынцев начался упадок в азиатских странах, которые входили в ее состав (а не при «иге»). И только в Московском царстве до начала XVII века, и в Турции до XVIII века продолжалось нормальное развитие – татары-ордынцы в обеих этих странах оставались полноправно представленными в обществе и во власти.

Следует особо отметить, что борьба против идеологии Вечных (Монголов) выражалась и в борьбе против этноса, который был главным носителем этой идеологии и связующей основой политической организации Великой Орды, то есть именно против средневекового татарского народа, родного народа Чынгыз-хана и многих его ближайших соратников.

В Персии, Китае, и в Монголии этнос средневековых татар, соплеменников и потомков Чынгыз-хана, их соратников и последователей, как мы помним, их противники уничтожили физически (остались в живых только те, кто скрыл– сменил свое самоназвание и растворился-ассимилировался среди местных племен и народцев). Как следствие, эти регионы утеряли полностью наследие ордынцев, отстали от мира во многих отношениях – и оставались таковыми вплоть до XX века. Запустение пришло в эти регионы не «при монголо-татарах», а именно после их свержения – это скрывается историками и обвиняют в «упадке» и т. п. именно средневековых татар-ордынцев, что легко опровергается, например (89), (90), (41), (42). А вот в Московии и Турции власть ордынцев сохранялась вплоть до XVII века, так как был у татар симбиоз (союз) с «местными нациями» – говоря условно, так как татары только в сочинениях историков-западников станут в указанных странах «неместными плохими парнями», «потомками оккупантов».

В России главную роль в наступившем при Романовых упадке и в перманентном «отставании от Запада», в превращении страны в колониальный придаток и «солдатскую казарму» Западной Европы сыграли западники. Для этого они и проводили антитатарскую политику и вытеснение ордынцев из системы власти, противопоставляя друг другу народы Евразии, в основном русских и татар. В Турции представители ближневосточной (афразийской – по определению Л. Н. Гумилева) мусульманской знати также проводили подобную политику, используя все наработки восточной антитатарской агитации – персо-китайский миф о «плохих татарах» и те арабские сочинения, которые содержали в себе «подстрекательство против татар и натравливание на них» (106, с. 102), (41), (42).

Например, в ходу у афразийских «духовных отцов»– антитатаристов и их прихлебателей был известный прием: считающий себя «истинно правоверным», услышав в ответ на вопрос о национальности человека: «татар», восклицал: «астагъ фирулла!» – дескать, «о Боже, ужас какой!». Хотя понятно, что после этого далеко не каждый мог отказаться от своего этнического самоназвания «татар», или начать относиться к татарам негативно. Скорей всего, указанный прием действовал на самых «невежественных и подлых» – как определяли подобных татары-ордынцы в соответствии с их принципом деления людей на «благородных, непорочных, справедливых», и «злых, несправедливых, невежественных и подлых». Но таковые, – подобные последней «категории» – увы, находились в любые времена.

Но все же антитатарская агитация и политика изведения татар оказались наименее результативными там, где, во-первых, татары соседствовали с комплиментарными (дружественными) к себе народами – а это в основном территории современных Турции и России. Во-вторых, сохранили самоназвание «Татар», как мы помним, наиболее стойкие и «верные потомкам Чынгыз-хана» (Л. Н. Гумилев), а значит, верные его принципам и его идеологии представители средневекового татарского народа, несмотря на то, что в результате происков своих противников они иногда и оказывались в разных, порой воюющих друг с другом, лагерях.

Часть II
Смутное время и начало правления Романовых

Глава 1
Подлинные причины и условия смуты, ее режиссеры
Кое-что малоизвестное из истории Смуты. Кем был Борис Годунов? Татары в Московии и в Улусе Джучи в период Смуты

С правления Бориса Годунова, этого величайшего собирателя державы, русские начинают Смуту, есть такой термин в российской истории. Что это, понять нельзя. Термин сравним с туманом, вернее, с мутью, скрывающей былое…

Мурад Аджи

Среди историков бытуют довольно разные мнения о том, какой именно период следует называть «Смутным временем» в истории Московии-России, и, главное, что же именно под этим подразумевать. Официальные историки, в том числе В. О. Ключевский, в основном относят к этому времени период с 1598 по 1613 гг., когда наступила «великая разруха Московского государства. Признаки Смуты стали обнаруживаться тотчас после смерти сына Ивана Грозного – Федора Ивановича» (умер 27 декабря 1597 г.), который был последним из представителей старой династии, потомков московского князя-ордынца Ивана Калиты. «Смута прекращается с того времени, когда земские чины, собравшиеся в Москве в начале 1613 года, избрали на престол родоначальника новой династии, царя Михаила Романова» (61, с. 324).

«Смутным временем», как видим, российские историки назвали период мятежей, продолжительной гражданской войны чуть ли не «всех против всех», бушевавшей в Московии более десяти лет. Результатами «Смуты» стали как военное вторжение в страну и захват Москвы католиками-поляками, так и полный экономический упадок благополучной еще незадолго до этого страны. Притом, – что менее известно, – «Смутному времени» непосредственно предшествовал величайший голод, повлекший огромное количество жертв в Московии и на прилегающих к ней территориях, помимо погибших в ходе военных действий. Голод начался как бы в «преддверии» оной «Смуты», и в первую очередь из-за катастрофических для сельскохозяйственного производства природных катаклизмов – вернее, вследствие того, что кое-кто вовремя «подсуетился» и смог использовать связанные с этим затруднения в собственных политических целях, как увидим далее.

Но так или иначе, официальные историки основную причину «Смуты» видят в недовольстве различных слоев населения Московии правлением Бориса Годунова (см. Приложение № 6).

Дескать, «незаконный правитель Московии» Борис Годунов унаследовал от «плохого Ивана Грозного» государство, полуразрушенное опричниной, массовыми казнями, непрерывными завоевательными войнами и прочими безобразиями, и, соответственно, страну «с подорванным генофондом» и с запущенной экономикой. Причем, как утверждают официальные историки, Борис Годунов, мол, также продолжил-таки политику массовых казней, преследования инакомыслящих, «закабаления и угнетения крестьян» и так далее – в общем, народ никак не мог быть доволен подобным правлением «татарина и зятя Малюты – палача, подручного Ивана Грозного».

Ко всему тому Борис Годунов, как утверждается в западнической историографии, до того, как он стал правителем Московского государства, был неким захудалым помещиком, потомком «какого-то там» татарского мурзы Чета, не игравшим никакой особой роли в московской политике. И, дескать, пробрался Годунов в окружение московского царя Ивана Грозного «хитростью и обманом» – туда, где татар и в помине не было, и близко, мол, не подпускали «поганых» к цареву двору.

Правда, впоследствии, продолжая дело избавления российской истории от татар, Бориса Годунова объявили, так же, как и многих исторических деятелей Отечества, хоть и «негодяем», но «чисто русским», не имевшим к ордынцам, тем более к татарам, абсолютно никакого отношения.

Татарские официальные историки, понятное дело, и думать не смели о том, чтобы надлежащим образом поинтересоваться татарским происхождением Бориса Годунова, да и заодно задаться вопросом о правдоподобности приписываемых ему, мягко говоря, неприглядностей. Кстати, так же, как и в отношении многих других, оклеветанных подобно Годунову выдающихся представителей татарского народа – как объявленных русскими, башкирами и представителями других народов, так и (вынужденно) «оставленных» в истории татарами.

Но, тем не менее: сохранилось, видимо некогда весьма популярное среди западников, «объяснение» тюркского происхождения фамилии Бориса Годунова, что является очередным примером глумления над нашей историей романовскими «сочинителями» и их последователями. Сохранили– таки «в истории» чью-то выдумку, что фамилия Годунова произошла «от тюркского слова, обозначающего нижнюю часть прямой кишки» (14). Подлинное звучание оного слова на татарском языке – «кутəн» («кутэн»). Для «пользы дела», как видим, даже существенно изменили и переставили буквы (звуки) в данном слове – видимо, чтобы подходило оно под соответствующее «объяснение» происхождения фамилии татарина Годунова, так не полюбившегося Романовым и их историкам.

Поясним ради справедливости – на самом деле фамилия Бориса Годунова происходит от древнего татарского имени «Гата», не имеющего никакого отношения к прямой кишке. Есть татарские фамилии, производные от этого имени – например, Гатин, Гатауллин. Есть и русские фамилии татарского происхождения: Катанов, Катунов, Катунин, также и Годин, и украинская – Годенко. Для полной ясности – буква «а» на татарском языке звучит как нечто среднее между русскими «о» и «а». То есть, «русские нередко воспринимают татарское «а» как русское «о» (66, с.14). При том отметим, что в общественной и деловой жизни как державы Монгол, так и Улуса Джучи и Московии широко применялась письменность также на основе уйгурского алфавита (в то время его называли «татарское письмо») – наряду с письменностью на основе арабского алфавита, как мы уже знаем. В уйгурском письме (21 буква в алфавите) парные звуки – например, «к» и «г» – обозначались одной и той же буквой (41, с. 90), (108, с.112).

Борис Годунов, как объясняют официальные историки, будучи одним из приближенных Ивана Грозного в последние годы правления этого царя, вначале занял лидирующее место в правительственной комиссии, «регентстве из нескольких наиболее приближенных вельмож», которую Иван Грозный, «умирая, назначил в помощь своему преемнику и наследнику Федору, неспособному, в силу слабоумия, к управлению государством». И практически непосредственно после смерти царя Федора, в 1598 году, Земской собор избирает на царство Бориса Годунова (61, с. 326–327).

Также официальная история, доставшаяся нам от Романовых, объясняя причины начала Смуты, как известно, гласит, что после смерти Ивана Грозного оставался еще один его сын, Дмитрий[82]82
  Заметим также, что имеются сведения о том, что церковь не считала Дмитрия законным наследником, так как он был рожден от седьмой жены Ивана Грозного, в то время как законными наследниками считались только дети от первых трех жен (114, с. 157).


[Закрыть], то есть, тоже продолжатель рода Ивана Калиты, имевший право на престол Московского царства после смерти царя Федора Ивановича. Но получилось в итоге, что избрали, мол, именно Бориса Годунова – «вместо единственного наследника царя и законного кандидата на трон» – дескать, вследствие исключительной пронырливости Годунова и благодаря нахальству его сторонников.

Таким образом, согласно официальной истории, законным кандидатом на трон Московии, единственным наследником престола после смерти Федора Ивановича был младший сын Ивана IV от Марии Фёдоровны Нагой[83]83
  Как видим, фамилия матери царевича – «Нагая» – происходит от татарского имени «Ногай». Это заметили и другие независимые историки-исследователи: «Считается (у романовских историков. – Г.Е.) что в этой истории (с убийством царевича Дмитрия. – Г.Е.) были замешаны Нагие», «представители знатного русского рода, имя которого, вероятно, напрямую связано с не менее известной Ногайской Ордой». «Упоминаются также «ногайские ножи», которые были в употреблении в семье Нагих» (79, с. 89–90).


[Закрыть], царевич Дмитрий. Но, увы – гласит официальная история – царевич Дмитрий был убит в Угличе в 1591 году.

Притом убит был царевич Дмитрий при весьма странных обстоятельствах. Странность была, в частности, в том, что вначале, непосредственно перед убийством, в народе распускались слухи о возможном убийстве царевича Дмитрия, после, соответственно, эти слухи оправдались – царевич был зверски убит. Привлекает внимание в событиях вокруг этого мерзкого преступления также и то, что в убийстве царевича пропаганда западников обвинила Бориса Годунова.

Но в устранении «конкурента» в лице малолетнего царевича Дмитрия Борис Годунов не имел, так сказать, никакой необходимости – ниже убедимся в том. Пока отметим, что вряд ли обоснованно это обвинение в отношении Годунова, который, как признают и официальные историки, фактически правил Московией уже примерно с 1584 г., «после смерти Ивана Грозного». Тем не менее Борис Годунов, будучи фактическим правителем Московии, никоим образом не пытался воспрепятствовать как вступлению на трон Московии сына Ивана IV – Федора Ивановича, так и его более чем десятилетнему правлению. И этому есть объяснение, как далее увидим, – но не то, которое нам предлагают официальные романовские историки. Но об этом ниже.

Пока заметим, что сам факт громкого убийства не то что «законного наследника», но даже просто косвенного конкурента было, в первую очередь, явно во вред интересам именно Бориса Годунова – так как могло быть использовано в пропагандистских целях его противниками, что, кстати, и случилось. И этого не могли не знать планировщики и организаторы убийства царевича Дмитрия – то есть те, кому это было, вернее, оказалось выгодно.

Помимо того, что убийство царевича было, как выше отмечалось, как бы заранее объявленным, довольно странными представляются и другие обстоятельства этого дела. Царевич Дмитрий, 9 лет от роду, был «зарезан в Угличе среди бела дня, а убийцы были тут же перебиты поднявшимися горожанами, так что не с кого стало снять показаний при следствии» (61, с. 326–327). То есть, как видим, организаторы убийства позаботились о том, чтобы исполнители были своевременно «убраны». Причем исполнители, как видим, были ликвидированы именно под прикрытием возмущения толпы. Очевидно, «возмущение толпы» было спланировано заранее теми, кто и организовал убийство царевича. Да и «толпа» – то есть, группа тех, которые должны были ликвидировать непосредственных исполнителей убийства – видимо, была наготове. Иначе как стихийно собравшаяся, как подразумевается официальными историками, толпа могла так своевременно сосредоточиться «в нужном месте» и, главное, обнаружить убийц? Как надо полагать, убийцы царевича никак не были склонны ожидать, пока убийство обнаружат горожане, соберется толпа и перебьет их (ниже мы вернемся к этой теме, и попытаемся разобраться, кем было организовано, и что представляло на самом деле мероприятие, составной частью которого было убийство невинного ребенка).

Впрочем, целью этой иезуитски тщательно продуманной акции была не просто ликвидация царевича, а нечто иное – само по себе это убийство было лишь составной частью основательно подготовленной, многоходовой стратегической комбинации огромного масштаба, направленной на свержение как ордынского правления в целом, так и Бориса Годунова – последнего ордынского царя Московии. Немного забегая вперед, отметим, что основные «режиссеры» данной операции представляли весьма и весьма мощную организацию – гораздо более серьезную, чем русские западники – основные исполнители всего задуманного (об этом в следующей главе).

Но обо всем по порядку. Как известно, пропагандой западников, на основе «слухов и догадок», в организации убийства царевича Дмитрия будет обвинен Борис Годунов, – как и во многих других великих и малых грехах, в том числе и в «узурпации власти». Также татарина Годунова обвинят в произволе и беззакониях – то есть, примерно в том же, в чем обвиняют историки-западники правителей Московии «периода Ивана Грозного» и их соратников-ордынцев, как русских, так и татар. В общем, как и его предшественники-ордынцы, «Борис Годунов стал излюбленной жертвой всевозможной политической клеветы» (61, с. 326–327). Содержание этой противоречивой, путаной и сбивчивой клеветы в изобилии изложено в многочисленных научных и научно-популярных трудах официальных историков, приводить их здесь полностью и анализировать, полагаю, излишне – это требует объема не одной книги. Только отметим, что все то, что придумали в целях пропаганды и агитации враги Бориса Годунова и его соратников, соответственно было многократно повторено официальными историками-западниками, притом с добавлением уже их собственных гипотез-придумок.

На Земском Соборе 1598 года, избравшем царем Бориса Годунова, его соперником был Федор Романов, по версии романовской историографии, «троюродный брат скончавшегося царя». Именно Федора Романова прозападная группировка бояр и духовенства пыталась провести в цари вместо Годунова (24, с. 118–119). Федор Романов был крупным лидером прозападной группировки бояр и знати, которые ненавидели Бориса Годунова, «помнили в нем Четово могольское (монгольское. – Г.Е.) племя и стыдились унижения Рюриковых державных наследников. Льстецов его (то есть сторонников. – Г.Е.) слушали холодно, неприятелей со вниманием» (58, с. 74).

Федор Романов и его сторонники-западники продолжали бороться против Годунова и после его избрания царем. Притом причиной ненависти прозападной группировки Романовых к Борису Годунову была не сама по себе его этническая «принадлежность к монгольскому племени» – причиной вражды к нему со стороны западников была именно политическая принадлежность царя Бориса к сообществу Монголов[84]84
  О происхождении политического термина «Монголы» и его значении в Великой Татарии в XIII–XVII вв. см. пояснения к сноске 1 в Части I данной книги.


[Закрыть] – Вечных. Так как был Борис Годунов, как достаточно обоснованно полагают историки-исследователи Г. В. Носовский и А. Т. Фоменко, последним правителем Московии-России из «Ордынской династии» (81, с. 78).

Отметим, что правители этой династии, которые на самом деле были потомками ордынских царей (там же, с. 131–145), (79, с. 41), вообще-то, избирались на царство Собором – последнее обстоятельство, правда, отчасти, признают и официальные историки. Татарское название Собора, как мы уже знаем, Корылтай (41), (42).

В принципе, русское слово «Собор» является переводом-калькой с татарского слова «Корылтай». Это не спешат признавать официальные историки – как русские, так и татарские, – понятно почему: тогда может возникнуть обоснованная догадка о том, что общественная и государственная система Московии, по сути, была «копией» ордынской, вернее, продолжением государственной системы державы Монгол и Золотой Орды. Но если это признать, то пойдет «цепная реакция»: придется также признать – чисто логически – что вся теория противопоставления московитов– великороссов татарам-ордынцам, изложенная в историографии Романовых-западников, «написанной в свете социального заказа, продиктованного им новыми властителями», тоже оказывается ложью, искажением подлинной истории нашего Отечества (81, с. 205).

Правители Ордынской династии – как в Московии, так и на территории Улуса Джучи – как далее увидим, придерживались норм и принципов Великого Язу, «Правды татарской», о которой в обществе Московии-России «существовало положительное представление» вплоть до середины – второй половины XVII века (89), (42). Ордынские порядки в деле формирования высших органов государственной власти в основном заключались в избрании царя Собором и в подконтрольности его, в ходе правления, представителям народа. По-татарски такой представитель при царе (хане) назывался «карачы-би», по-русски – «думный боярин». Также ордынцы Московии и в остальном как внутреннюю, так и внешнюю политику проводили на основе идеологии и права державы Монгол, ведя себя как часть распавшейся, но стремившейся к объединению Великой Орды (42).

Поэтому вряд ли «династический кризис» – вызванный отсутствием наследника престола и недовольством народа «незаконным царем» – был основной причиной наступления Смуты в Московии в самом начале XVII века. Это отмечает и В. О. Ключевский, который пишет, что в подобных случаях просто «избирали миром нового царя и жизнь общества продолжалась и далее без особых потрясений» (61).

Да и «деспотизм Бориса Годунова» и якобы вызванное этим недовольство самых широких масс населения – от аристократов до крестьян – нельзя признать причиной Смуты в смысле массовых мятежей и беспорядков, потрясших, точнее, разрушивших все государство. Например, известно, что некоторое время спустя после избрания Бориса Годунова царем, лидер западников Федор Романов, изобличенный и «обвиненный в заговорах и измене», был пострижен в монахи под именем Филарета, других членов клана Романовых выселили в отдаленные места (1601 год). Как видим, даже историки-западники вынуждены признавать, что Борис Годунов, «татарин-опричник», соратник, ученик и последователь Ивана Грозного, ограничился применением весьма мягких мер в отношении лиц, уличенных в государственной измене и попытке переворота, и отнюдь не «слабость» царя Бориса – как в буквальном, так и в переносном смысле – была, как известно, тому причиной. Тем не менее, «некоторые бояре решили возбудить нацию против царя» (24, с.119).

То есть, как видим, одна из подлинных причин Смуты в том, что западники из числа знати Московии продолжили борьбу за власть, так сказать, незаконными методами, уже после законного избрания Бориса Годунова царем Московии. Ими было организовано распространение слухов о незаконности избрания Бориса Годунова, содержащие всевозможные «разоблачения» о махинациях и злоупотреблениях, якобы допущенных им и его сторонниками в ходе выборов. И, главное – активно распространялись слухи о царевиче Дмитрии, «спасшемся от наемных убийц Бориса Годунова» и готовом повести народ против него и т. п. (24, с.119). Были предприняты, как увидим ниже, и другие масштабные и весьма действенные меры для основательной дестабилизации обстановки в Московии. После этого было организовано вторжение с территории Польши в Московию-Россию войск самозванца «Лжедмитрия», поддержанного польскими войсками и западными наемниками, и множество народа, соответствующим образом «сагитированного» – чему способствовало, мол, «недовольство плохой политикой Годунова», – присоединяется к войску «Лжедмитрия». Борис Годунов, потерпевший поражение в этом противостоянии, как пишет Карамзин, «ввергнув Россию в бездну злополучия… истреблением древнего племени царского», мол, от великого расстройства умирает (58, с. 261). На троне Московии воцаряется «Лжедмитрий», которого признает царем значительная часть населения. Такова вкратце фабула начальной, самой существенной стадии Смуты, закончившейся свержением правления Бориса Годунова, его гибелью, уничтожением его семьи западниками, воцарением прозападного царя-самозванца «Лжедмитрия», излагаемая примерно так же и в официальной историографии.

Но В. О. Ключевский замечает: «Как вы видите, Смута была вызвана двумя поводами: насильственным и таинственным пресечением старой династии («Рюриковичей». – Г.Е.) и потом искусственным ее воскрешением в лице первого самозванца» (61, с. 328). Притом, «ни пресечение династии, ни появление самозванца не могли бы сами по себе послужить достаточными причинами Смуты; были какие-либо другие условия, которые сообщили этим событиям такую разрушительную силу. Этих настоящих причин Смуты надобно искать под внешними поводами, ее вызвавшими» (там же). (Выделено мной. – Г.Е.).

Смуту начали бояре, – полагает В. О. Ключевский, – недовольные тем, что Борис Годунов, «не наследственный вотчинник московского государства, а народный избранник», будет править «так же самовластно, как Иван Грозный, а не обеспечит их от произвола, не признающих ни великих, ни славных», то есть не пойдет на «ограничение своей власти».

Но на самом деле, как и оговаривает сам В. О. Ключевский, «еще при Грозном бродила в московских умах идея превратить Собор в постоянное народное представительство, и Борис Годунов сам требовал созыва Собора, чтобы быть всенародно избранным» (61, с. 330). То есть, как видим, «постоянное народное представительство» вполне могло «обеспечить от произвола» как представителей знати, так и простолюдинов. Да и насчет произвола и жестокостей, приписываемых Борису Годунову, – если подумать, имеются веские основания сомневаться в их правдивости, как выше упоминалось. Ведь лидер оппозиции Федор Романов и его родственники-соратники, даже «обвиненные в заговорах» против правления законно избранного царя Годунова и в государственной измене, отделались лишь ссылкой. В то время как за подобную деятельность во всех государствах «цивилизованной Европы», а позже и в Московии-России при Романовых, была предусмотрена и широко применялась смертная казнь, причем квалифицированная – в наиболее мучительных ее вариантах.

Другой наглядный пример того, как «Борис Годунов стал излюбленной жертвой всевозможной политической клеветы» (61, с. 327), и, главное, пример того, как эту клевету повторяют историки: Борис Годунов якобы первый виновник крепостного права, крепостник-учредитель. Но, как пояснял еще В. О. Ключевский, на самом деле крепостное право было введено только в XVII веке, после усиления власти Романовых, после наступления в России, как метко выразился Н. Н. Трубецкой, «Романо-германского ига». В Московии-России, как объясняет В. О. Ключевский, «до конца XVI века крестьяне были вольными хлебопашцами, пользовавшимися правом свободного перехода с одного участка на другой, от одного землевладельца к другому.

Официальные историки-западники преподносят как доказательство введения правительством Бориса Годунова крепостного права (прикрепления крестьян к земле) Указ от 24 ноября 1597 года. На самом деле этот указ, как пояснял В. О. Ключевский, устанавливал только исковую давность (5 лет) для предъявления иска к крестьянам, которые покинули обрабатываемую (используемую) ими землю «не в срок и без отказу». То есть, не в установленное время года, после уборки урожая, в «Юрьев день», и без предусмотренного законом заявления (со стороны крестьянина) об уходе, которая предполагала обоюдный расчет крестьянина и землевладельца (61, с. 285–292). «Указ не вносил ничего нового в право, а просто регулировал судопроизводство» (там же, 286).

«Мнение об установлении крепостной неволи крестьян Борисом Годуновым принадлежит к числу наших исторических сказок» – делает вывод русский «дореволюционный» историк (там же, с. 327). (Выделено мной. – Г.Е.). Таким образом, «непомерный крепостной гнет крестьян» при Борисе Годунове еще не наступил, и не мог, соответственно, явиться одной из причин Смуты, и даже не был, так сказать, ее «катализатором».

Скорей всего, Смута началась, как и предполагает В. О. Ключевский, именно в силу внешних причин, причем сокрытых историками-западниками, а не была вызвана исключительно «прерыванием династии Рюриковичей». Также не было причиной Смуты и «недовольство народа, вызванное узурпацией власти и плохим правлением Годунова» и т. п. Эти доводы-лозунги были именно и только поводами для развертывания борьбы против Годунова и его сторонников, а затем историки-западники сочли их достаточными для объяснения событий, невнятно названных в историографии Смутой, в результате которых произошла смена ордынского правления в Московии на прозападное правление Романовых. Как увидим ниже, многие факты наводят на мысль, что эти события и смена правления были задуманы и организованы именно вовне Московии, и борьба западников против ордынцев направлялась и поддерживалась именно извне, с Запада. Поскольку была эта Смута на самом деле именно продолжением, притом весьма успешным, «натиска на Восток», который вел католический Запад с самого начала XIII века (41), (42).

Независимые историки Г. В. Носовский и А. Т. Фоменко, в результате проведенного ими исследования рассматриваемого периода истории Отечества, пришли к обоснованному к выводу о том, что «Смутное время» – это период противоборства старой, Ордынской династии, правившей в Московии, с западниками. При этом русские западники, совместно с которыми выступали и некоторые татарские лидеры – так же, как и в XV веке (42), – были «пятой колонной» тех, кто направлял-осуществлял натиск на Восток. Притом начался этот период ожесточенной борьбы (войны), по мнению указанных исследователей, на самом деле значительно раньше, чем «Смутное время», указанное в сочинениях официальных историков – началась «Смута» примерно с 1560-х гг.

Полагаем, что с этим и некоторыми другими выводами Г. В. Носовского и А. Т. Фоменко стоит согласиться. Вспомним, что «вообще-то, и официальные историки признают, что вся эпоха Грозного (1547–1584 гг. – Г.Е.) описана в историографии путем «выстраивания длинных рядов гипотез… ввиду крайней скудости источников» (81, с. 201), (101, с. 10). Тюрколог Мурад Аджи продолжает мысль русских исследователей: «Отсюда те неправдоподобные слухи, которые окружали московского правителя даже при жизни, что в них правда, а что наговор, понять нельзя… Иезуиты постарались, поработали над портретом первого русского царя, сделав из него не человека, а монстра» (2, с. 980). Видимо, именно потому, дабы не пропали старания иезуитов, «архивы времен Грозного, также как и документы, составленные в тот период, считаются «погибшими» (81, с. 218).