Текст книги "Великая Орда: друзья, враги и наследники"

В 1514 г., весьма неожиданно для католического мира, Московия заявила о себе как мощная держава – был освобожден Смоленск, когда-то находившийся под покровительством Великой Орды, но во времена ее распада захваченный поляками-католиками. Непосредственно после этого поляки начали внимательно изучать Московию и ее союзников-татар, и готовить разведсводку своему королю. Многие данные той разведсводки были в 1517 году изложены в произведении «Трактат о двух Сарматиях» – то есть, о Татарии и Московии. Вот что узнали католики-поляки в то время о «крымских и казанских» татарах: «Другая отрасль и родовая ветвь, идущая от заволжских татар, это – татары уланы, называемые так по Улану[47]47
  Турецкий историк и путешественник XVI века Эвлия Челеби пишет о татарах, которых очень хорошо знал: «Отделившиеся роды (кланы. – Г.Е.) беев именуются Ширин, Мансур, Седжеут (Салжавыт. – Г.Е.) и Улан. Уланами называются те беи, которых, к примеру, ханские дочери породили. Войсковые люди зовутся Карачи, а народ же крымский именуется бадырак» (116).


[Закрыть], завоевателю Таврического острова (Крым. – Г.Е.)… Третья орда – козанских татар – названа так по замку Козан (Казань. – Г.Е.), стоящему над рекой Волгой у границ Московии, где они живут. Они произошли от главной татарской орды, а именно от чагадайских или заволжских татар, как и все другие татары. Эта Козанская орда имеет около 12 тысяч бойцов, а при необходимости, когда они созывают и других татар, они могут выставить до 30 тысяч воинов». Казанцы, продолжает далее поляк, «данники князя Московии и зависят от воли его и в мирной жизни, и на войне, и в деле избрания себе вождей. Поэтому к ним можно будет отнести то, что будет сказано о государе москов» (73). (Выделено мной. – Г.Е.). А нам, как известно, историки-западники объясняют, что Казанское ханство было независимым, более того, враждебным Москве изначально государством, «наследником разбойничьей Золотой Орды». И что, мол, «казанский хан Сафа-Гирей с 1540-х годов в союзе с турецким султаном боролся против колонизации татар (булгар) христианами-русскими». Булгаристы, вторя им, воспевали «борца за независимость «исламского государства»«и т. п. Факты и сведения о том, что Сафа-Гирей узурпировал власть, «не был приглашен народом Казани», фактически захватил город силой, творил беззакония (18), официальными историками игнорировались.

Но вот стали известны письма Сафа-Гирея, написанные польско-литовскому королю[48]48
  Письма казанского хана Сафа-Гирея польско-литовскому правителю Сигизмунду I Старому, написанные в начале 40-х годов XVI века, хранились в Государственном архиве Республики Польша. Письма эти «попали в поле зрения ученых» только в 1997 году (76).


[Закрыть]. Письма эти объясняют истоки антимосковской политики Сафа-Гирея – он был вассалом польско-литовского короля Сигизмунда, «выполнял данные ему обещания» о ведении боевых действий против «Московского» – то ли князя Московского, то ли Московской Орды. (Письмо было написано на татарском языке, поэтому в оригинале письма, скорей всего, подразумевалась «Московская Орда» – по аналогии с «Перекопской Ордой», упомянутой в письме Сафа-Гирея – тоже не указано в оригинале письма переводчиком, что «Перекопская» – это название Орды) (76).

В своем письме Сафа-Гирей отчитывается перед католиками в том, что он «сгубил царя Казани, присланного Московским, и послов Московского одних до казни велел посадить [в тюрьму], других велел уничтожить» (76). Поступками этими Сафа-Гирей попрал основные ордынские законы, принцип справедливости, норму о неприкосновенности послов, завещанные Чынгыз-ханом – отсюда видим, каких успехов достигли католики в их влиянии, в данном случае, на этого представителя клана Гиреев.

Из содержания письма видно, что католики завербовали Сафа-Гирея еще в Крыму, в Перекопской Орде, – так что и его «приход на ханство в Казань» был спланирован заранее, также, возможно, как и другие конфликты между ордынцами с участием крымцев. Вообще-то, одно время крымцы и «короновались» на ханство в Крыму в Вильно, в столице католической Ливонии, пока турки – Оттоманы не положили конец оному безобразию (2).

Известно, что Сафа-Гирей организовывал набеги как на Муром и Новгород, так и на земли Мещерского Юрта, но постоянно бывал бит и спасался бегством: «Декабрь 1540 г. «Казанский царь Сафа-Гирей со многими людьми казанскими, крымскими и ногайскими» количеством в 30 000 человек осадил г. Муром, а войско свое «отпустил села воевать» возле города. То есть, в данном походе на Муром участвовали все войска, которые могло выставить Казанское ханство, и известно, что преимущественно это была пехота (Герберштейн С. Записки о Московии, 170). «Царь Шигалей (хан Мещеры и Астрахани Шейхгали. – Г.Е.) со своими татарами… полон русский отняли», и отогнали воинство Сафа-Гирея обратно в Казань (78, 135),(79, 39)» (41, 412).

Причем за участие в войне против Московии – татар и русских, в том числе против единоверцев-мусульман, Сафа– Гирей получал немалые денежные средства от короля Сигизмунда – человека Католической церкви, цель которой, как мы уже знаем, была именно в том, чтобы «уничтожить и смести с лица Земли всех врагов Христовых» (72). Притом не только получал, а, как видно из содержания письма Сафа-Гирея Сигизмунду – отчитывался в исполнении поручений и настойчиво клянчил еще (76).

Начатый Сафа-Гиреем и его «кураторами» конфликт Казани с Москвой, как известно, ордынцам так и не удалось урегулировать мирным путем. Военные столкновения между казанцами и московитами, завершившиеся в 1552 году ликвидацией Казанского ханства – «уродливого осколка Золотой Орды» (18), – тоже сыграли свою роль в ослаблении Великой Орды. Так, во второй половине XVI века, были потеряны результаты почти всех побед Московии в войнах на Западе. Католический мир с торжеством готовил последний бросок для колонизации земель, подконтрольных ордынцам, так и не сумевшим преодолеть свои внутренние противоречия и объединиться перед политическим и идеологическим натиском с Запада и Востока.

Таким образом, как видим, можно полностью согласиться с Мурадом Аджи в следующем: «Иван Грозный не брал Казань… Спокойно, спокойно, это так, ибо он был слишком слаб и беспомощен. Его сделали монстром, чтобы пугать им мусульман… Посмотрим правде в глаза, сколько лет было завоевателю Казани? То был мальчишка, который не мог командовать войском из-за малолетства и отсутствия военного опыта. Больше того, у него не было войска! Он арендовал его у татар Крыма. Только к 1572 году Иван Грозный обзавелся стрельцами, опять же из числа татар» (3) (см. Приложение № 5).

«Так что Казань брали свои, казанские (то есть татары. – Г.Е.), которые переругались из-за женщины, и я написал об этом. Да, молоденький русский князь, которому приписали победу, присутствовал при казанской трагедии, и что?.. Командовал-то не он…» – вполне обоснованно заключает Мурад Аджи (3).

Посмотрим, что сообщают серьезные иностранные авторы, чьи сведения все-таки дошли до нас. Эти сведения в корне противоречат пропагандистским вымыслам западников и булгаристов о «войне татар с русскими», об «уничтожении русскими и плохими татарами-предателями почти всего населения Казани и будущей Татарской АССР – булгар, которых в виде оскорбительного прозвища после назвали «татарами» и т. п.

Например, высокопоставленный дипломат и выдающийся разведчик католической Церкви, иезуит Поссевино, как мы уже знаем, досконально, с «выездом на места» разведавший обстановку в Московии в 1582 г., особенно состояние городов и имеющиеся мобилизационные ресурсы и войска одного из основных противников своей Церкви, пишет: «Тверь почти не испытала потерь на войне и нападений врагов. По этой же причине Вологда и Казань, но в особенности область, простирающаяся на север, изобилуют населением. Но как бы ни обстояло дело, сколько бы земель ни занимал московский князь от границы Литвы и Ливонии до Каспийского моря… справедливо говорят, что он выводит в строй 200 или 300 тысяч конницы и, кроме того, имеет бесконечное множество татар, которых, если захочет, может посылать в военные походы (93). (Выделено мной. – Г.Е.).

Как видим, Казань, так же как Тверь и Вологда, в последние, по крайней мере, десятилетия до визита Поссевино, не испытала потерь на войне и нападений врагов, а основу военной силы Московии составляли именно татары…

Кто как, а я вообще-то, склонен верить отменному профессионалу, – понятно, лишь тогда, когда наши интересы совпадают, – например вот как в данном случае, в части того, что он заинтересован сообщить достоверные сведения (своему Папе), а я заинтересован получить их. В данном конкретном случае наши с Поссевино интересы, как видим, вполне совпадают.

И еще: получается-таки, что про содержание «Записок казанского летописца» и подобных ему поделок о «завоевании казанских татар русскими», написанных якобы в XVI веке, Поссевино и не знал ничего, хотя он был отличным дипломатом и разведчиком и не мог не знать про них. Но все дело, скорей всего, в том, что эти «Записки.» и подобное им еще не были тогда сочинены – их напишут только лет через пятьдесят-сто после Поссевино. Впрочем, как и многие другие «источники» соответствующего содержания, описывающие «непримиримую войну русских с татарами».

Глава 4
Все ли мы знали о Московии и России XV–XVI веков?

Работа Папской разведки в Московии. О происхождении и языке народа Московии. Вера в Московии. Нравы и суд в Московии

Рост могущества Московии, начавшийся в XV веке, был довольно неожиданным для католиков, и спутал их планы продолжения натиска на Восток – упомянутые выше походы немцев и литовцев «против московитян, татар и волхвов (contra paganos)» (56, с. 338) опять захлебнулись, отраженные татарами и русскими-московитами. Московчане-ордынцы в конце XV – во второй половине XVI века вернули себе Смоленск, Псков и Новгород и основательно потеснили на Запад авангард католиков – немцев, поляков и литовцев.

Католическая церковь с самого начала Движения Монгол не оставляла Великую Татарию без внимания своей разведки. Но примерно с начала XVI века начинается пристальное изучение католической церковью, этой мощнейшей клерикальной Сверхдержавой, в первую очередь именно Московии. На восток вновь зачастили разные «посланники» – представители различных западноевропейских стран разного ранга и миссионеры-священники «греческой веры». Многие оставили, естественно, свои отчеты о поездках, и в них, как мы успели убедиться, есть много любопытного, что не попадало в научные и научно-популярные труды по истории Московии и в учебники истории романовского и советского периодов. Например, так же, как и многие сведения, изложенные в трудах Г. В. Вернадского. Этот историк, как видим, имел возможность (и главное, все-таки счел необходимым) привести в своих работах объективные сведения о наших предках, хотя и с оговорками – такими, например, что мол, все-таки «татар в Московии не было», а если кто там и носил татарские фамилии и имена и разговаривал при том по-татарски, это, мол, были «русские, так как говорить по-татарски и носить фамилии татарские было тогда модно» и т. п. – впрочем, об этом кое-что было изложено и в (42). Здесь рассмотрим данную тему несколько с другой стороны, и более обстоятельно.

Прежде всего заметим – читая путевые записки западноевропейских «путешественников, послов» и т. п., необходимо учитывать, что романовская версия истории России у многих из тех, кто переводил, публиковал и редактировал эти записки, проникла чуть ли в не подсознание, и содержание сведений иностранцев передается ими в довольно искаженном, вернее, в максимально «исправленном» виде, в соответствии с основными догмами евроцентристской теории истории России-Евразии.

Также не забудем, что переводы записок-отчетов «путешественников» – в основном дипломатов-разведчиков католических орденов или просто лиц, оказывавших им информационные услуги, в большинстве случаев сделаны уже с западных публикаций, то есть это не первоначальные доклады «путешественников» своему руководству о поездке, в которых они, скорей всего, старались приводить достоверные сведения, а уже «художественно переработанные» копии их записок-отчетов, дополненные интересными для западного читателя подробностями-вымыслами о «дикарях – московитах и татарах» – и не только для того, чтобы читать не было скучно, а именно с учетом того, что все это публиковалось в Западной Европе и позже в России именно в качестве средств идеологического воздействия как на обывателей-западноевропейцев, так и на население предстоящей покорению Московии-России.

Учтем, что многое из того, что было в Московии и прилегающих к ней татарских государствах – относительно методов правления, сведений о высших должностных лицах, о передовых технологиях, о новейшем для того времени вооружении, о составе, количестве и местах сосредоточения войск и т. п. – скорей всего, осталось во многом неизвестным «путешественникам и послам» с запада, особенно католикам-папистам. Так как понятие «хранение государственной и служебной тайны» не было чуждо и нашим предкам – русским и татарам Московии и верноподданным ее собратьев – других «осколков» Золотой Орды. Об этом пишет, например, Масса[49]49
  Масса (Massa) Исаак (1587–1635), голландский купец. Жил в Москве в начале XVII века. Автор «Краткого известия о Московии в начале XVII века» (71).


[Закрыть]: «По его словам, только дружба с несколькими придворными обеспечила ему успех, однако они могли поплатиться за это жизнью, так как русский народ чрезвычайно недоверчив и не терпит того, чтобы открывали тайны его страны» (11). (Выделено мной. – Г.Е.).

Другой, уже знакомый нам посланец Папы, дипломат и разведчик Иосафат Барбаро тоже отмечал у татар умение хранить тайну, описывая передвижение татарского войска и свое общение с воинами: «За месяц же до появления царевича начали приближаться к Тане отдельные сторожевые разъезды; разъезд состоял из трех или четырех юношей на конях, причем каждый [всадник] имел еще одну лошадь на поводу. Тех из них, которые заезжали в Тану, приглашали к (итальянскому. – Г.Е.) консулу; им оказывался ласковый прием, и подносились подарки. На вопрос, куда они едут и что собираются делать, они говорили, что это все молодежь и что ездят они просто для своего удовольствия. Ни о чем другом не удавалось заставить их говорить. Они задерживались не более одного-двух часов и уезжали» (10). (Выделено мной. – Г.Е.).

Со второй половины – конца XVI века католический Запад, воодушевленный первыми успехами в деле разжигания конфликтов между «осколками державы Монгол», и довольно-таки ослабив Московию в столкновениях с ее собратьями – другими татарскими Ордами, готовился к новому натиску на Восток. Католикам предстояло решить при этом – будет ли перспективным продолжение натиска военным путем, или же необходимо, прежде всего, налаживать долговременную идеологическую агрессию.

Мы уже упоминали об одном из высокопоставленных лиц католической церкви, который лично побывал в Московии и чьи планы по колонизации России были довольно– таки успешно осуществлены впоследствии при Романовых (2). Узнаем о нем подробнее, дабы лучше оценить его сведения: «Антонио Поссевино родился в 1534 г. в семье золотых дел мастера, духовное образование получил в Риме. Кардинал Гонзага, заметив исключительные способности Поссевино, взял его к себе секретарем. В 1559 г. Поссевино вступает в орден иезуитов (причем, проходит новициат, двухлетний срок испытания, за 6 месяцев). Почти сразу же ему даются ответственные поручения. В 1568 г. Поссевино издает небольшую книжку «Христианский воин» (Miles Christianus), где пишет, что каждый сражающийся с еретиками солдат – герой, погибший в этой борьбе – мученик, малейшая пощада – преступление. Иезуит Поссевино – инициатор массовых уничтожений протестантов во Франции и др. странах Западной Европы. В 1569 г. Поссевино едет в Рим, чтобы принять последний, четвертый, обет ордена и вступает в высший класс Общества Иисуса (ордена иезуитов). С 1572 по 1578 г. Поссевино – секретарь генерала ордена. С 1578 г. начинается его дипломатическая деятельность. Папская курия назначает Поссевино «апостольским легатом и викарием всех северных стран, включая Литву и Россию (то есть куратором с неограниченными полномочиями и средствами. – Г.Е.), дает ему подробные инструкции» (93).

«Основная цель миссии Поссевино в Московии – привлечь Ивана IV к антиосманской лиге и этим приблизить его к папскому двору, затем постепенно обратить русского царя в католичество и подготовить почву для полного окатоличивания России. Иезуит не исключал прямого военного нападения на Россию, поддерживая агрессивные планы Батория» (93).

«Характер, направленность, даже композиция сочинений Поссевино предопределены в первую очередь его позицией представителя папского престола. Цель их – ознакомить католический мир с положением дел в России, выявить ее возможности как вероятного союзника в борьбе с реформацией и Османской империей. Поссевино в своих трактатах делает попытку передать накопленный им опыт будущим посланцам папского престола, для которых, по его мнению, он проторил дорогу. В книгах иезуита хорошо видна разработанная им и другими деятелями римской курии система пропаганды католической религии и внедрения ее в страны, или не принадлежащие католическому миру, или отпавшие от него вследствие успехов реформации» (93).

В «тактическом плане» задача Поссевино определялась тем, что «иезуит был заинтересован в том, чтобы возможно большее число ливонских городов отошло к Польше, так как они могут сыграть роль плацдарма для будущего идеологического наступления на Россию» (там же). Как ниже увидим – так оно и случится, «плацдармом» не только идеологического наступления, но и военного вторжения в Московию, устройства «Смуты» и свержения власти «последнего Монгола» Бориса Годунова послужит именно католическая Польша.

Информации по Московии, да и в целом по Великой Татарии у католиков к тому времени имелось немало. И «перед отъездом Поссевино знакомится с доступными ему материалами о России: книгами Герберштейна, Гваньини, Кобенцеля, Джовио, Кампензе и других, письмами и инструкциями пап Льва X, Климента VII, Пия V и Григория XIII, стремившихся завязать дипломатические связи с Россией» (93).

Узнаем вначале, какие сведения сообщает Поссевино о происхождении московитов и о языке, который использовался в Московии в XVI веке и сравним его сведения с другими источниками. Как выяснил Поссевино в ходе своих исследований, в том числе и с выездом в Московию, «русские, или московиты произошли от смешения скифов с татарами» (там же). Уточним у другого католика, кто же такие эти скифы: «К востоку живут Скифы, которые называются ныне Татарами; о характере их, как и всех других [народов], вы узнаете ниже» (112). (Выделено мной. – Г.Е.).

Скифы, потомки которых, вероятно, в весьма разных количествах, имеются среди многих народов Европы и Азии, как обоснованно полагает Мурад Аджи, были тюрками (2), поэтому неудивительно, что сведения Поссевино совпадают с интересными сведениями раннесредневекового арабского летописца Абул-Феда: «Русы – народ турецкой (то есть, тюркской. – Г.Е.) национальности» (81, с. 113–114).

Притом Поссевино пишет, что «в своих «Записках о Московии» его коллега Джовио (20-е гг. XVI века) ошибался относительно того, что язык, которым пользовались московиты, схож со славянскими языками: «Они (московиты. – Г.Е.) не знают славянского языка… московиты с большим трудом, по-видимому, понимали по-славянски» (93). Как видим, серьезный очевидец сообщает, что язык у московитов во второй половине XVI века не был схожим со славянскими языками. Надо полагать, таковым и должен был быть язык «людей, ведущих свое происхождение от скифов и татар» (93), то есть, скорей всего, татарским – и сейчас убедимся, что данное предположение верное.

Вспомним, что рост могущества Московии, удививший западноевропейцев-католиков, совпадал с одним явлением, притом интересным и малоизвестным, сокрытым от нас в романовской и советской официальной историографии. Про это явление невнятно и как бы нехотя упоминает американский историк русского происхождения Г. Вернадский: «Татарский язык становится модным при дворе великого князя Василия II Московского, что вызвало сильное негодование со стороны его противников» (23, с. 390), – то есть, со стороны западников. Притом «многие русские дворяне в XV, XVI, XVII веках принимали татарские фамилии» (там же).

Дополним это тем, что «ряд тюркских (то есть татарских. – Г.Е.) слов вошел в русский язык до монгольского вторжения, но настоящий их приток начался в монгольскую эпоху и продолжался в XV и XVII веках» (23, с. 390) (выделено мной. – Г.Е.). Причем слова, заимствованные из татарского языка, касались в основном общественных отношений в сфере управления и финансов, торговли и купечества. Также много слов, обозначающих одежду, головные уборы и обувь, домашнюю утварь, еду и питье, драгоценные камни, металлы, сельскохозяйственные культуры пришло в русский язык именно из татарского языка (там же). «Вполне естественно, что большая группа заимствований связана с лошадьми, их мастями и разведением» (23, с. 390). (Курсив мой. – Г.Е).

Надо полагать, что «вполне естественно» и все остальное, приведенное чуть выше, поэтому изложим сведения Вернадского нормальным русским слогом, без оговорок историка, воспитанного на западной, европоцентристской историографии. Тогда получается, что факты говорят о том, что в период роста могущества Московии, в XIV–XVI веках, татарский язык был преобладающим в ее государственной и общественной жизни. И это преобладание сохраняется вплоть до XVII века включительно. Более того, в XV–XVII веках продолжается приток татарских слов в русский язык (23, 390).

Далее: как видим, получается, что в XV–XVII веках «многие дворяне», то есть правящий слой Московии, носили татарские фамилии. При этом ничто не говорит нам, что дворяне, вроде как носившие ранее «славянские» фамилии и имена, вдруг в определенный момент «принимали татарские фамилии» – доказательств, или примеров «принятия именно русскими татарских фамилий» Вернадский не приводит, и причин оного вразумительно не объясняет. «Модностью татарского языка» это объяснять, выражаясь мягко, не совсем логично. Ведь был французский язык в XVIII–XIX модным и даже очень, среди довольно широких кругов русского дворянства, но фамилий французских от этого, как хорошо известно, ни в Москве, ни в Петербурге, ни вообще в России почему-то не прибавилось. Да и слов французских русские не заимствовали в таких количествах, как это было с татарскими словами. Вернее, вообще не наблюдался достаточно заметный «приток французских слов в русский язык». Да и русские дворяне не принимали французские фамилии.

Но мы видим в сведениях Г. В. Вернадского конкретный факт: в XV–XVII веках в Московии большинство дворян носили татарские фамилии и имена. Также понятно, что те московиты, которые были заняты в сфере торговли, управления, финансов, а также и те, кто по роду своей деятельности имели дело с драгоценными камнями, металлами, лошадьми и сельхозпродукцией, разговаривали на татарском языке. Опять получается, что на татарском языке говорили дворяне, «войсковые люди» и купечество – которые в основном и были заняты управлением и финансами – к тому же, как видим, в большинстве они носили татарские фамилии и имена. Именно об этом сообщает нам Г. В. Вернадский – несмотря на его, мягко выражаясь, не очень убедительные оговорки.

О татарах в Москве часто упоминает и Поссевино, причем они встречаются иезуиту-послу на самых ответственных участках: «Московский князь назначил для нашей свиты множество людей, татар и московитов, которые должны были обеспечить нам безопасный путь в лагерь польского короля, находящийся на расстоянии 600 миль» (93). «У дверей (помещения, где жили люди Поссевино. – Г.Е.) постоянно находилась охрана, трое бояр и столько же простых людей. Имена их следующие: Сунебул, Куфара, Кудеяр, Куфара, Мирослав и Куроедов» (там же). Как видим, у троих бояр (они в списке первыми) имена татарские, татарское имя также у одного из «простых людей», и лишь у двоих «простых людей» – имена «славянские».

Как видим, в рассматриваемое время не было особой разницы между татарами и подавляющим большинством московитов (московчан – как их еще называли). Скорей всего, разница между большинством московчан и татарами не была этнической – по крайней мере, примерно до XVII–XVIII веков не было особой разницы в их происхождении, в языке, в облике и в стереотипе поведения. Была эта разница, по всей видимости, лишь в названии. Попробуем разобраться, почему так получилось. Московиты (предки значительной части великороссов) были этносом (народом), сложившимся в XII–XVII и особенно в XIV–XVII веках, как пояснял Л. Н. Гумилев, «из древних русичей», из представителей финно-угорских племен и, как выясняется, из средневековых татар, прибывавших в районы Московии в X–XII веках, примерно в одно время с «древними русичами» (42). Ну а в XIV и особенно в XV веке, как признают даже официальные историки, приток татар в Московию стал «массовым» – но суть дела, в принципе, не во времени их прибытия.

В свою очередь, как мы помним, этнос средневековых татар складывался примерно вдоль параллели Великого шелкового пути, протянувшегося от Великой китайской стены до Черного моря, и вдоль его «ответвлений». Складывался этнос средневековых татар вокруг древнего народа татар, «европеоидов восточного типа» (Л. Н. Гумилев), первоначально обитавших, насколько известно, в районах Южной Сибири, Тянь-Шаня и Алтая, и расселившихся до Маньчжурии. Этих высокорослых, светлоглазых, светловолосых и бородатых древних татар некоторые «низкорослые, черноволосые и черноглазые племена» Центральной Азии и Дальнего Востока называли: «желтоволосые шивей» (22), (34), (41), (42). К древним татарам, в ходе их расселения по Евразии в VII–XII веках, присоединялись многие представители «тюркских родов, которые относили себя к татарам и считали для себя достоинством называться этим именем» (22), (96), (41). Как видно, наиболее значительный процесс расселения и роста этноса татар шел примерно с VI до XII века, когда этот средневековый народ, один из тюркских народов, постепенно становился доминирующим в Великой Степи – Евразии (22), (41), (42).

Известно, что тюрки издревле проживали от Желтого до Черного моря и от «широты Москвы-реки» до Кавказа и южного Каспия. Многие древние и средневековые авторы Европы их называли также и «скифами». Исследователями обнаружены и письмена скифов – это древние тюркские рунические письмена (2).

Теперь вернемся в Московию XV–XVI веков: как мы узнали выше, по мнению многих осведомленных и образованных людей тех времен, население русских земель состояло в массе своей из потомков скифов, то есть, тюркских племен. Вспомним сведения средневекового автора Абул-Феда о том, что «Русы – народ турецкой национальности». Также вспомним, что Татищев (до окончательного сочинения истории Руси в известном нам варианте) писал, что русские происходят от скифов (то есть, тюрок).

Как видим, предками большинства великороссов, получается, являются именно, во-первых, потомки скифов (тюрок), обитавших южнее Москвы-реки и западнее Волги, и средневековые татары. Именно такой вывод напрашивается, если объективно оценивать имеющиеся в историографии сведения, которые историки-западники стараются не показывать в своих научных и тем более в научно-популярных трудах.

Возможно, в составе населения Московии и было определенное количество славян с западных Русских земель, но, как видим, их количество не могло оказывать сколько– нибудь значительного влияния на этнический состав, и, как мы выше видели, и на язык московитов – самой западной группы населения Великой Татарии.

Приведем в подтверждение сказанного еще кое-какие «полузабытые», но интересные и, главное, объективные сведения. Ученый-евразиец Хара-Даван[50]50
  Эренджен Хара-Даван (1883–1942 гг.) – калмыцкий учёный, лидер движения возрождения калмыцкого народа, видный представитель движения евразийства в 20-х гг. XX века. Образование: Военно-медицинская академия (Санкт-Петербург), Казанский университет.


[Закрыть] в своем труде «Чингисхан как полководец и его наследие» (1929 г.) пишет следующее. «Родство славянской крови» по последним научным данным оказалось мифом:…Наука установила, что при переливании кровь некоторых людей действует на больного как яд, а кровь других – благотворно», так как «при переливании крови должна употребляться только «родственная кровь», с одинаковыми биохимическими коэффициентными показателями» (75, с. 265). «До сего времени и во время европейской войны имелась возможность установить коэффициентный показатель всех наций, причем обнаружилось много новых, даже, казалось бы, парадоксальных научных положений, в противоположность существовавшим до него воззрениям… Так, например, оказалось, что кровь западных и южных славян с коэффициентным показателем 2,5 – ближе и «роднее» к крови романо-германских, европейских народов (показатель их 2,5–3,5); а кровь русских (показатель 1,3) ближе к тюркским и угро– финским народам[51]51
  Н. С. Трубецкой определяет эту группу народов, то есть, русских (великороссов), тюрок и угро-финнов как одно родственное сообщество – туранский тип.


[Закрыть] (показатель 1,5), даже азийским (азиатским. – Г.Е) народам: калмыкам, бурятам и монголам (халха-монголам. – Г.Е) (показатель 0,5)» (75, с. 265).

«Таким образом, по величине расового биохимического коэффициента крови народы Европы и Азии можно разделить на три типа, соответствующих их месторазвитиям, а именно:

1 – европейский тип, с показателем выше 2,0;

2 – азийский (азиатский. – Г.Е.) тип, с показателем 1,0;

3 – промежуточный тип, который мы могли бы обозначить как тип современной России, с коэффициентом 1,0–2,0; сюда относятся и русские с индексом 1,3, близким к индексу чисто азиатских групп» (75, с. 265).

Как видим, разные сообщества этносов (народов), составляющие различные «цивилизации», или суперэтносы, как называл эти сообщества народов (этносов) Л. Н. Гумилев, различаются друг от друга также и по своим объективным, природным признакам – показателям биохимического коэффициента крови. Романо-германские народы, западные и южные славяне (коэффициент 2,5–3,5) – это одно сообщество (1-й тип, европейский). Русские (великороссы), тюрки и угро-финны, – совершенно другое (3-й тип), причем среди них наименьший «разброс» (коэффициент 1,3–1,5). Также отличается по составу крови от предыдущих двух сообществ этносов азиатское сообщество – калмыки, буряты и халха-монголы (коэффициент 0,5). Пользуясь терминологией Л. Н. Гумилева, первое сообщество (1-й тип) мы можем назвать романо-германским суперэтносом, а второе сообщество (3-й тип) – Степным, или Евразийским суперэтносом.

Получается, в дополнение к тому, что мы узнали выше, что также и по данным биохимических свойств человеческой крови, предки московитов-великороссов в основной своей массе – не славяне. В общем, можно это сказать по-другому: предки большинства современных русских, похоже, далеко не те, которые, как гласит романовская историография, будучи не в состоянии решать свои проблемы сами, пригласили варягов с Запада – «придите и владейте нами…».

Как видим, разница татар с московитами, или «русскими», была в XV–XVII веках не столько в происхождении, в языке, в облике и в стереотипе поведения – то есть, скорей всего, разница между средневековыми татарами и «русскими» – московитами тогда еще не была этнической. Разница была, видимо, только в том, что московиты, которые исповедовали одну разновидность Единобожия – несторианство (или арианство), в чем-то схожую с «христианством греческого толка»[52]52
  Поссевино отмечает, что «московиты расходятся в догматах веры и в некоторых обрядах не только с латинянами, но и с греками» (то есть, с православными-христианами) (93).


[Закрыть], назывались «московитами» (или московчанами), а татарами назывались те, кто исповедовал Единобожие в форме раннего Ислама.