Текст книги "Великая Орда: друзья, враги и наследники"
Автор книги: Гали Еникеев
Жанр: История, Наука и Образование
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 16 (всего у книги 20 страниц)
Как видим, татары-ордынцы под руководством хана Давлет Гирея воевали не с «Иваном Грозным, требуя у него Казань и Астрахань», как это трактует официальная историография вслед за «фальсификатором русской истории» Карамзиным (67). Подтверждает все сказанное выше следующее: несмотря на разгром «войска царя Ивана» (армии западников) ордынцами, и фактическое разрушение Московского государства (вернее, свержение прозападного режима), в 1570-х годах Московия преодолевает кризис, сохранив все свои территории, в том числе и Казань, и Астрахань.
А крымцы и «другие» татары, как мы помним, во второй половине и в конце 1570-х годов участвуют вместе с русскими в западных войнах Московии на ее стороне (см. выше; Часть I, Глава 3). Вспомним, что и иезуит Антонио Поссевино писал также в своем отчете о поездке в Московию, состоявшейся в 1582 году: «С союзниками турок, крымскими татарами, населяющими Херсонес Таврический, московский князь заключил мир» (93). И притом татары в указанное время, – как крымские, так и «другие», поскольку «разными народами» их историки-политтехнологи определили много позже – так и «продолжают считать, что вся страна от их границ на север и запад, до города Москвы включительно, принадлежит им» (111). Также татары-ордынцы продолжают получать «дань с русских царей» и участвовать на договорных условиях в походах и других мероприятиях московитов вплоть до начала-середины XVII века, оставаясь их союзниками (там же).
Таким образом, в Московии в конце 1560-х – начале 1570-х годов происходит «разгром Ордой партии Захарьиных-Романовых». Были казнены главари «опричнины», причастные к уничтожению старой ордынской знати. Против романовских опричников действуют Малюта Скуратов-Бельский и Василий Грязной. «Малюта Скуратов уничтожал деятелей Захарьинского опричного террора. За что, видимо, и был объявлен «очень плохим» – тут мы и видим, наконец, кто писал ОКОНЧАТЕЛЬНУЮ ВЕРСИЮ РУССКОЙ ИСТОРИИ – Захарьины-Романовы и их потомки» (81, с. 213–214).
Московией начинает править новый царь – татарский (ордынский) хан Саин-Бикбулат (Саин-Булат), которого русские обычно называют Симеоном Бекбулатовичем. В новую Думу (взамен разогнанных западников) вошла знать, представители которой, или их родственники, преследовались при прежнем режиме (там же), (101, с. 174–175). Молодой царь Иван отрекается от престола в пользу главы Думы хана Саин-Булата, который, как обоснованно полагают Г. В. Носовский и А. Т. Фоменко, правит до 1584 года (81, с. 215). Как считают эти исследователи, хан Саин-Булат сменил, согласно обычаю, свое имя на «царское имя Иван» и был венчан на царство в 1576 году как царь Иван (там же, 216). Это венчание официальные историки и называют «третьим венчанием одного и того же царя – Ивана Грозного».
Но, скорее всего, дело обстояло несколько иначе. Известно, что ордынский хан Саин-Булат был «главой Думы и имел царское происхождение» (100, с. 201), также имеются сведения, что он «сын Казанского хана» (31), носил Саин– Булат также титул «хан Мещеры и Астрахани» – как и остальные ханы (правители) Мещерского Юрта (41), (42). Заметим, что официальные романовские историки титул «хан Мещеры и Астрахани», который носили многие татарские ханы-ордынцы, заменили придуманным ими же наискромнейшим титулом «касимовский хан». Дескать, «касимовские» ханы были ненастоящими ханами, их «просто так» называли «ханами» («царями»).
Вполне уместно будет здесь также напомнить, что прозвище-имя «Саин» (слегка искаженное татарское слово «Сыен») на татарском языке означает «надёжа», «опора», «защита», «покровитель» (41, с. 92). Полагаю, что это прозвище-имя, унаследованное от первого хана Золотой Орды, Бату хана, тоже является своего рода «титулом» – по крайней мере, «говорящим» прозвищем, данным хану народами Русских земель и Улуса Джучи, – как русскими, так и татарами и другими их земляками.
Теперь вспомним, что Московское государство «и после окончательной победы над татарами продолжало платить дань Касимовскому и Астраханскому ханствам» (115), то есть, Орде-Центру, и что татары-ордынцы и в конце XVI – начале XVII века «продолжали считать Москву и все земли западнее своих границ своей» (111). Будем учитывать эти, и многие другие факты о подлинной роли татар в истории Московии XV–XVII веков, приведенные выше – хотя и тщательно скрываемые от нас, или превратно, в крайне антитатарском и антиордынском духе, толкуемые и соответственно искажаемые официальными историками. И мы можем определенно сказать, что, скорее всего, хан Саин-Булат занимал довольно высокое положение в системе Великой Орды – политической организации, которой принадлежала еще в рассматриваемый период власть в Великой Татарии и Московии. И было это положение более высоким в иерархии Орды, чем положение Московского царя (великого князя) – тоже ордынца.
Иное дело, что прежнего единства у Великой Орды в рассматриваемое время уже, скорей всего, не было, но перед лицом общей опасности ордынцы Улуса Джучи, как видим, вполне еще могли находить общий язык и пути к единению. Притом хан Саин-Булат, видимо, не мог оставаться царем Московии долгое время – примерно так же, как не мог «стать царем Московским хан Золотой Орды Улу Мухаммад» – см. (42). Правление в Московии ордынский царь взял непосредственно в свои руки только, видимо, в самый тяжелый период борьбы с западниками, так сказать, в условиях чрезвычайных. Таким образом, вполне могло быть так, что после того как хан Саин-Булат лично правил весь период разгрома западников и преодоления кризиса в Московии, он дал указание об избрании царя непосредственно «на Московию».
Тогда становится понятным и «венчание на царство Ивана» в 1576 году: царь Иван[110]110
Понятно, что это был уже другой Иван, а не тот, который был воспитан Захарьиными-Романовыми.
[Закрыть] избирается на Московию из числа потомков ордынских царей, чингизидов, и правит до избрания царя Федора (1584 год), после Федора избирается на царствование в Московии царь Борис Годунов (1598 год).
То, что в Московии и на обширных территориях вокруг нее в XVI веке еще правили ордынцы, видно не только по тому, что после разгрома группировки Захарьиных-Романовых престол до 1576 года занимает ордынский хан Саин-Булат. Известно, что татарские ханы, вроде бы официально не «числившиеся» на троне Москвы, а также Казани и Астрахани (которые были, как мы помним, «царским троном с самого начала»), носили титулы царей – вроде как «министров без портфелей». Выше тому уже приводились примеры. Многие представители татарской знати носили в рассматриваемое время титулы «царевичей» – последний термин явно мог означать только то, что носил этот титул сын царя, но именно и только «действующего» царя, то есть, сын избранного и обладавшего реальной властью царя (или, по-другому, хана).
И еще. Как говорили китайцы – «как на небе не может быть двух Солнц, так и на Земле не может быть двух императоров» (22), или иных монархов (царей, ханов, королей) – по крайней мере, так сказать, на обозримом и досягаемом для данного императора или другого монарха расстоянии. Немногим в этом смысле отличались от китайских, понятное дело, и все остальные правители мира. Поэтому в одном государстве и в одной стране царем (ханом) мог называться только один, верховный правитель, или же тот, который по какой-либо причине имел власть над самим этим правителем или был, по крайней мере, равен ему.
В связи со сказанным проясним еще одну несуразицу из романовского курса официальной истории, относительно рассматриваемого периода: нам объясняют, что вот, мол, «русские цари правили в Московии, а татарские цари (ханы) им служили». Кроме крымских ханов (царей) – те, мол, служили турецкому султану (то есть, тоже царю). Но, представляется, что это предположение официальных историков, мягко выражаясь, нелогично – особенно если учитывать все приведенные выше факты.
Но есть и вполне обоснованное и логичное объяснение тому факту, что в Московии и Великой Татарии, например, наряду с «формально правящим царем» наличествовало несколько царей одновременно, причем как татарских, так и, так сказать, «чисто русских» (об этом чуть ниже).
Во-первых, заметим, что во избежание малейшей путаницы в том, «кто старше», – которая чревата в деле управления такой огромной страной, как Московия, большими осложнениями, – «служащий царь» должен был бы принять другой, отличный от «настоящего царя», титул. Например: «князь, бий, тархан» и тому подобное, но только не «царь» – понятное дело. Но факты, как мы видели, говорят об ином – оказывается, сосуществовали весьма мирно, да и правили весьма эффективно и слаженно в Московии как цари русские, так и татарские – и не путались никак, «кто есмь царь» на тот или иной момент. Например, дошел до нас факт, достоверность которого признают и официальные историки: царь Иван IV просил у хана Саин-Булата «разрешения на борьбу с предателями на территории его (Ивана) собственного удела» (99, Т 2), (114, с. 155).
Английский профессор Хоскинг также признает, что татарский хан-ордынец Саин-Бикбулат обладал реальной властью в Московии, правда, оговаривая, что было это чуть ли не «гротескным возрождением правопорядка Чингизидов и системы управления степных ханств» (114, с. 155). Но, как видно из всего рассмотренного, было это на самом деле не «гротескным возрождением», а продолжением Золотой Орды – не столько «степного» (якобы «примитивного кочевого»), а гораздо более совершенного государства, чем западноевропейские деспотии того времени (42). К тому же из якобы «относительно простой системы управления» Великой Орды сами западноевропейцы, как было замечено выше, много интересного, положительного и прогрессивного переняли в свое время. Правда, объявив позднее, в XVII–XVIII веках, все перенятое ими «исконно западным», к которому, дескать, «дикий Восток» никакого отношения не имеет (42).
Во-вторых, мы видели, что татарских ханов русские канцеляристы и летописцы XVI века в своих дошедших до нас записях неизменно величают царями, – так же, как и ханов Золотой Орды в XIII–XV веках – например, это ханы Саин-Булат и Шейхгали. Тут дело в том, что ордынские ханы (цари) имели и в XVI веке реальную власть не только в Московии. Их власть и влияние распространялись и на значительной территории Улуса Джучи, еще сохранявшейся в рассматриваемое время именно как ордынское политическое пространство. И это политическое пространство, и влияние татарских царей в нем были основаны на ордынской системе, и была эта система надгосударственной – примерно такой же, как и власть Папы Римского в Западной Европе. Но власть ордынской системы, в отличие от папской власти, имела более, так сказать, коллегиальный, коллективный характер и не была связана с религиозными догмами. И главное, Великая Орда, в отличие от католической церкви, никогда не стремилась превратить все население обозримого мира в подобие «единого Христова стада», в пастухи коего намечался Папа Римский, а в подпаски – знать европейских католических государств.
Как известно, власть Великой Орды была отделена от церкви, а ее политика была основана на принципе веротерпимости, и в целом на идеологии Чынгыз-хана (или чингизизме), основной целью которой было поддержание на просторах Великой Татарии (или субконтинента Евразии) справедливых и человечных порядков, «отвечающих потребностям всего сообщества ее народов» (18), (41), (42).
Но вернемся к делам наших предков, в великий юрт Московию XVI века. Нелепые «объяснения» официальных историков-западников, стремящихся представить дело так, что мол, «Иван Грозный понарошку уступил трон татарину Саин-Булату, а сам остался не у дел» (81, с. 214–215), и т. п. измышления здесь анализировать и опровергать, полагаю, излишне. Выше, в Части I, и в данной главе на этом уже останавливались, было об этом достаточно сказано и в (42).
Только обратим здесь внимание на то, как оценивают исследователи Г. В. Носовский и А. Т. Фоменко попытки официальных историков «объяснить» факт восхождения на престол Московии татарина-ордынца, хана Саин-Булата: «Глядя на эти нелепые сцены традиционной версии, можно понять историков, трактующих эти «действия Грозного» как шизофрению. Однако, по нашему мнению, никакой шизофрении тут нет» (81, с. 214). Согласимся, что нет – в противном случае придется-таки признать шизофрениками или, что более подходяще для «объяснения» несуразиц и странностей романовской историографии, полными идиотами также и всех окружающих царя Ивана IV и хана Саин– Булата. Этаким фантастическим царством шизофреников и дебилов получается у официальных историков Московия, если доводить их мысль-теорию «о вражде русских и татар» до логического завершения. Но «дело в том, что документы рассказывают здесь нам о реальном восшествии на престол реального русско-ордынского хана Симеона после победы Орды. Никакого «Грозного царя» рядом с ним нет. Есть лишь «Грозная Эпоха», персонифицированная позднее Романовыми в лице «Грозного царя» (81, с. 214).
Но вот еще что интересно (и малоизвестно): не только татарские ханы носили титул царя при, так сказать, «официальном», живом и правящем царе. Титулом «царь» например, величали наряду с татарскими («касимовскими») ханами-ордынцами также и Бориса Годунова, который «еще в 1591 году, за 7 лет до смерти царя Федора, был назван ЦАРЕМ, причем не где-нибудь, а в официальном подлинном документе, сохранившемся до нашего времени!» (81, с. 222). Понятно удивление исследователей, притом заметим, что этот официальный документ – письмо хана Перекопской Орды (Крымского хана) с записями на ней, произведенными сотрудниками царской канцелярии Московского царя (царя Федора)[111]111
Письмо это сохранилось доныне и содержится в Сборнике князя Оболенского. Часть I, связки 1–7. Б.М. 1866.
[Закрыть]. Но ничего, в принципе, нет удивительного в том, что Борис Годунов носил уже в то время титул «царь». И что еще при жизни царя Московского Федора Борис Годунов принимал иностранных послов по правилам царской аудиенции и австрийский посол, например, оказывал ему все те почести, которые полагалось оказывать «действующему» царю Московии (81, с. 223).
Дело в том, что Борис Годунов был из потомков татарского мурзы Чета (61, с. 326–327), то есть, принадлежал к старой ордынской династии – точно так же, как и татарские (ордынские) цари, упоминаемые в русских летописях. Видимо, были и другие ордынцы с русскими именами, относившиеся, также как и Борис Годунов и татарские ханы, к правящей ордынской знати, так сказать, к «номенклатуре» Великой Орды – но имена многих из них романовские историографы смогли от нас скрыть.
Эти имена старой ордынской династии были стерты из истории Отечества, когда переписывалась история Московии (81), особенно когда переписывались родословные русско-ордынской знати (там же, с. 241–245).
Но сохранились многие имена ордынцев-татар, этому способствовало, во-первых, то, что татары больше общались с восточными странами, и там не все сведения смогли «вычистить» иезуиты и, во-вторых, сведения о татарских ханах и мурзах-ордынцах, как и многие сведения из истории татарских родов и татарского народа, сохранялись непосредственно в татарских кланах и семьях. Отметим, что из этих кланов ведут также свои родословные многие русские князья и дворяне татарского происхождения – например, Давыдовы, Шереметьевы, Ширинские, Юсуповы и многие другие.
Сведения в подтверждение того, что многие татары еще помнят, что они «происходят из Золотой Орды», «от Чынгыз-би хана», приводились в (41), (42). Примером того, что потомки и тех татар-ордынцев, которые позже оказались в составе русского народа, сохранили память о своих предках, несмотря на все старания романовских историков-западников, можно привести стихи поэта и генерала Дениса Давыдова[112]112
Давыдовы ведут свой род от ордынского царя (хана) Касыма, сына хана Золотой Орды Улу Мухаммада. Отметим также, что «домашнее» имя-прозвище хана Касыма было «Тэнгрекол», что на татарском языке означает «Раб Божий» (60).
[Закрыть], героя Отечественной войны 1812 года:
Блаженной памяти
мой предок Чингизхан
Грабитель, озорник,
с аршинными усами,
На ухарском коне, как вихрь
перед громами,
В блестящем панцире
влетал во вражий стан
И мощно рассекал татарскою рукой
Все, что противилось
могущему герою.
Почтенный пращур мой,
такой же грубиян,
Как дедушка его
нахальный Чингизхан,
В чекмене легоньком,
среди мечей разящих,
Ордами управлял в полях,
войной гремящих.
Я тем же пламенем,
Как Чингизхан горю
Как пращур мой Батый,
Готов на бранну прю.
(Из стихотворения «Графу П. А. Строганову»).
Как видим, те, кто принадлежал к высшему правящему сословию Орды, как татары, так и русские, носили титул «царь» (хан) и имели очень большое влияние в Московской Орде и на многих территориях Улуса Джучи – Великой Татарии. Для пояснения сказанного можно привести следующее сравнение. Представитель высшей номенклатуры Великой Орды, носивший титул царя (хана), был для царя Московии (или для другого правителя того или иного «осколка» Улуса Джучи) примерно тем же, кем был в советский период для того или иного председателя исполкома областного Совета (что ныне соответствует должности губернатора) член Политбюро ЦК КПСС. То есть, вроде бы не имея над московским (или казанским, астраханским и др.) царем власти юридической, формально не занимая никакого вышестоящего государственного поста, тем не менее, ордынский царь обладал над ним определенной политической властью.
Притом власть ордынских царей (ханов) основывалась не на принуждении, а, главным образом, на огромном авторитете, которым они обладали среди самых широких слоев населения Московии и Великой Татарии. Бывало так, что даже захват власти в результате переворота и «смещение» царя-ордынца (или князя, назначенного этим царем) не приводили узурпаторов к успеху – за «сверженным» ханом или князем, по выражению летописца, «аки пчелы за маткою», следовала наиболее активная часть населения и правящего сословия, иногда в буквальном смысле. И бывало так, что в результате узурпаторы оставались ни с чем – править им становилось не с кем, а зачастую и не над кем. Примерами подобных случаев можно привести «уход» ордынского хана Улу Мухаммада из Сарая в 1437 г., и великого князя Московского Василия II из Москвы в Коломну в 1433 г. (42).
Даже романовская историография вынуждена признавать, что «и в последние годы «эпохи Грозного», и в последующее правление царя Федора в Московии «фактически правил Борис» (Годунов), он «обладал практически неограниченным влиянием на царя», хотя «никакой должности не занимал» (81, с. 226–227). Также и хан Саин-Булат, в принципе, определенное время «никакой должности не занимал», но влияние он на московского царя имел немалое, – например, на того же «Ивана Грозного». Хоть и попытались историки-западники истолковать в выгодном для своей версии свете сохранившиеся об этом сведения, но получилось у них, мягко говоря, неубедительно (см. выше).
Теперь становится понятным, почему Бориса Годунова ненавидели западники, притом именно за принадлежность к «монгольскому племени Чета» (58, с. 74). То есть, за его принадлежность к политическому сообществу Монголов («Вечных»)[113]113
Значение политонима (названия политического сообщества) «Монгол» в XIII–XVII вв. – см. в пояснении к сноске 1 в Части I данной книги.
[Закрыть] – ордынцев. Неудивительно также и то, что он был избран царем Московии, казалось бы, «в обход династического порядка, в нарушение принципов престолонаследия» (точно так же, как и хан Саин-Булат). Но, как видим, никакого «нарушения» не было в приходе Бориса Годунова к власти в Московии. Просто в сочиненной романовскими историками версии истории Московии все было представлено в максимально искаженном виде – и оттого остались, «необъяснимые» на первый взгляд, противоречия и нелепицы в историографии. Но многое, как видим, объясняется, если учитывать как роль татарского этноса, так и значение ордынского фактора в истории нашего Отечества при объяснении странностей и нестыковок, которыми изобилует наша история.
Глава 3
Кульминация смуты: конец XVI – начало XVII века
Битва за Московию – иезуитский Орден против Великой Орды
Итак, первая атака католического мира на Московию, организованная в соответствии с новыми методами ведения тайной войны, которую предприняли иезуиты с помощью западников внутри страны с начала 1560-х гг., все же захлебнулась и закончилась для них неудачей к началу 1570-х гг.
Хотя Запад и смог захватить внушительный плацдарм у Московии, все же «осколки» Великой Орды сумели объединиться и отразить это нападение своего давнего противника.
Но «сила ордена иезуитов была огромна, ее не сдерживали границы континентов. До Японии, до Индии и Америки дотянулись иезуиты. Они проникли на мусульманский Восток и многое там натворили. С их помощью Ислам стал другим – арабским… Всюду Запад выжигал «тюркский след», всюду кроил прошлое по-своему. Москва не исключение, наоборот, предмет его особого интереса» (2, с. 947–948).
После преодоления первого этапа Смутного времени, который, как мы рассмотрели, имел место примерно в 15601570 годах, Московия вплоть до конца XVI века вроде бы особых видимых потрясений не испытывала. Но естественно, Запад в лице Католической церкви, и особенно ее авангарда – Ордена иезуитов – вовсе не отменял и не собирался прекращать натиск на Восток.
В те времена подчинение той или иной страны сверхгосударству Папы Римского выражалось первым делом в принятии его веры, христианства католического толка. Поэтому и называлась боевая организация католиков Орден иезуитов, «Обществом Иисуса» – основной задачей этого ордена было завоевание умов и душ посредством внедрения католицизма. Притом «суть христианства для многих аристократов в том и состояла, признает он или не признает власть Папы Римского. Религия на Западе давно стала политикой, ее игрой» (2, с. 937). Поэтому велась, как мы уже знаем, постоянная и массированная идеологическая агрессия католиков против Московии, с целью постепенного окатоличивания большинства ее знати и населения через внедрение «христианства греческого толка», которое, в принципе, мало чем отличалось от католицизма. При этом «греческая церковь» и, соответственно, ее паства практически управлялись из Ватикана (столицы католицизма), поэтому-то иезуитами-католиками старательно внедрялась «греческая вера» и в Московии (64). Можно уверенно заключить, что принятие этой «греческой веры» уже обеспечивало определенное подчинение той или иной страны католическому сверхгосударству.
Как отмечалось выше, независимые отечественные историки-исследователи – как русские (Г. В. Носовский, А. Т. Фоменко), так и тюркский (Мурад Аджи) – совершенно независимо друг от друга пришли к обоснованному выводу о том, что вера, исповедуемая в рассматриваемое время в Московии и Великой Татарии, была иной, чем это трактуется в официальной истории. Также примеры этому приводились выше из сведений иностранцев-католиков, посещавших Московию в рассматриваемое время. То есть была вера московитов и татар отличной как от христианства, так и от мусульманства времен «романо-германского ига». И оставалась эта вера таковой вплоть до насильственного массового введения «христианства греческого толка» государством Романовых, примерно в середине XVII века, вплоть до никоновской, точнее, романовской «реформы церкви» – уже на завершающем этапе «идеологической агрессии католиков– иезуитов против Русской православной церкви» (64).
Примерно в тот же период времени, тоже под умело организованным влиянием католиков-иезуитов (2), и Ислам, бывший на своем раннем этапе религией прогресса и просвещения, станет их тормозом и антиподом, так как будет, в основном, превращен в собрание застывших догм, запретов, – в совокупность так называемых къалламов. Это достигалось в ходе постепенного изменения Ислама путем хитроумных «нововведений, раздиравших исламский мир на части», «арабизации» и введения в эту религию многочисленных толкований-«ответвлений», чем и занималось высшее мусульманское духовенство, «поставленное христианскими колонизаторами» (2).
Къаллам – это казуистические толкования Корана, которые сочинялись высшим мусульманским духовенством и распространялись в «мусульманском мире» как обязательные для исполнения (соблюдения) в вопросах вероисповедания, поведения и мировоззрения среди «правоверных мусульман». Причем у мракобесов получалось так, что их къаллам как бы имел приоритет даже перед нормами Корана. То есть, согласно установкам высшего духовенства, Коран, основную Священную Книгу Ислама, по сути, мусульманам уже нельзя было самостоятельно читать и понимать, а только через къаллам – только в толкованиях «мудрейших из мудрых» священников, в каковые были определены единицы из верхушки ближневосточного мусульманского духовенства. Тот, кто возражал против этого, объявлялся «муртадом» («вероотступником») – что было гораздо хуже, чем быть «кяфуром» («неверным», «не мусульманином»), так как «муртад» подлежал немедленному уничтожению – точно так же, как и еретики у католиков.
Например, татарский философ, теолог и богослов Габдуннасыр Курсави, публично выступавший против этих абсурдных требований къалламистов, был приговорен мусульманскими высшими духовными лицами к смертной казни как «вероотступник» (XVIII век). Курсави все же спасся при помощи друзей, и живым вернулся из Бухары, где «братья-мусульмане» содержали его в яме-тюрьме в ожидании казни. Но и на родине, в Казани, Курсави «доставали» романовские муллы-мракобесы, которые организовывали его преследование при помощи властей. Курсави погиб в Стамбуле, во время хаджа (путешествия в Мекку), официальное объяснение – «умер от болезни».
Но последователи и ученики Курсави, настоящие татарские просветители-муллы из народа, продолжили дело «татарского Лютера» по возвращению к истокам Ислама, к самостоятельному чтению и пониманию Корана каждым мусульманином (63), (113). То есть, татарские Реформаторы старались постепенно возвращаться к тому Исламу, который был еще у татар до «арабизации» этой религии. Ранний Ислам татары исповедовали еще до Чынгыз-хана, и при Чынгыз-хане, и достаточно долго после него, и именно по Корану, написанному на «языке страны тугызугызов и татар» (41, с. 235–245), – до постепенного внедрения среди них арабизированного Ислама суннитского толка в XIV–XVII веках. Вспомним, что Чынгыз-хан сам исповедовал именно ранний Ислам (41), (42). Татары-мусульмане, даже будучи уже суннитами, еще и в XVII веке говорили о своем соплеменнике Чынгыз-хане: «Основные установления Бога он принял (соблюдал), и мы считаем его мусульманином» (117).
Г. В. Носовский и А. Т. Фоменко приводят, как мы выше видели (см. Часть I), неопровержимые факты, говорящие о «близости, или даже единстве мусульманства и православия», исповедовавшихся в Московии и Великой Татарии в рассматриваемый период (79, с. 129). С их выводами согласуется, в принципе, и мнение Мурада Аджи, – притом он довольно-таки основательно выясняет в своих трудах вопросы истории религии Московии-Татарии. Мурад Аджи поясняет, что в своих ранних формах «христианство и мусульманство еще не так отличались одно от другого, различия пришли позже, они политического свойства» (2, с. 961), (4). Этот независимый и притом незаурядный исследователь тюркской истории уверенно полагает, что вплоть до XVII века, до насильственного обращения в «греческую веру», у московитов, как и у остальных жителей Великой Татарии, была одна вера – как выше упоминалось, Единобожие-арианство, продолжение Тенгрианства, древней религии тюрок. Одним из названий (возможно, разновидностью) этой религии-Единобожия было несторианство, довольно распространенное, как мы помним, у средневековых татар наряду с ранним Исламом (41). Несторианство, видимо, в принципе, тоже было продолжением Тенгрианства-Единобожия (2), (42). Так же, как мы уже знаем, великий знаток христианства Антонио Поссевино подчеркивал, что еще и в конце XVI века вера московитов является «неким подобием греческой веры», то есть, весьма отличалась от христианства, пусть даже и «греческого» (93). Соответственно, можно обосновано полагать, исходя из всего изложенного выше, что ни предшествующие Ивану Грозному московские великие князья, ни сам Иван Грозный, ни последующие цари вплоть до Бориса Годунова включительно, ни тем более их подданные, не исповедовали «христианство греческого толка».
Как видим, в рассматриваемое время, как вера московитов, так и татар отличалась тем, что не обязывала никого подчинять свои разум и душу ни «греческому», ни «римскому», ни «мусульманскому» или какому-либо другому представителю духовенства. В том числе и высшего – то есть, исповедуемая московитами и татарами религия не допускала и мысли, что кто-то может объявить себя представителем (наместником) Бога на Земле. Таковым и был Ислам раннего толка, исповедуемый татарами издревле. В позднем Исламе мракобесы, хоть и не осмелились на то, чтобы открыто присвоить себе полномочия Бога, но, как отмечалось выше, наделив себя исключительным правом толкований Корана, фактически «приватизировали Божье слово» и использовали собственные толкования принципов Священной Книги мусульман в своих корыстных, вернее, политических интересах (113).
Идеологическая агрессия, развернутая католиками против Московии, видимо, не приносила им ощутимых результатов – будучи в культурном отношении гораздо выше иезуитов-католиков (вопреки утверждениям западников), московиты и жители Великой Татарии, видимо, не горели желанием обращаться в какую-либо иную веру, притом в веру тоталитарного характера – ни в католичество, ни в веру «греческих отцов».
В 1581 году в Московию прибывает Антонио Поссевино, как мы знаем, один из руководителей и активных деятелей Ордена иезуитов. Одной из дипломатических задач Поссевино было склонить царя Московии и его приближенных к принятию христианства (2, с. 987). Вторая задача миссии Поссевино, которая была взаимосвязана с первой – «привлечь московского царя к антиосманской лиге и этим приблизить его к папскому двору», то есть, склонить Московию к войне с Оттоманской Турцией (93).
Но высокопоставленный «иезуит не исключал также прямого военного нападения на Россию, поддерживая агрессивные планы Батория <…> Только неожиданная смерть Стефана Батория помешала началу военных действий» (там же). Само собой разумеется, не исключало «прямого военного нападения» на Московию и руководство сверхгосударства Папы Римского, точнее, они уже давно вели войну против Московии. И хотя, на данное время, как мы знаем, на театре боевых действий было перемирие, война против Московии продолжалась другими методами.
Притом, как увидим далее, агрессия велась не только идеологическая, и давление на Московию и ее союзницу Турцию оказывалось не только дипломатическое.
Не добившись успеха в принятии христианства московскими царями-ордынцами – то есть, не сумев их подчинить Папе Римскому путем уговоров и обещаний, католики приступили к военной агрессии. Многие русские земли на Западе, подвластные ранее Московии, были захвачены католиками – воспользовавшись ослаблением ордынцев в результате первого этапа Смуты (1563–1570 гг.), противник сумел оттеснить московитов почти со всех занятых ранее рубежей. Московия, как видим, была изнурена как внешней, так и внутренней войной. Следовательно, у противника на этот раз было гораздо более выигрышное положение.
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.