Текст книги "Тропы"

– Эй!

Она повернулась, и ее взгляд придавил меня к полу. Сердце сжалось, пытаясь отвернуться, как в кошмаре. Сдаться – значило умереть сразу, и я решила сражаться.

– Подходи смелее, гадина! – процедила я, сжимая меч. Моего опыта едва хватало на простые движения, да и по-серьезному я никогда не сражалась. Но страх и отчаяние высосали меня досуха, и пришел покой, отчуждение, холодная жесткая уверенность. Женщина двинулась ко мне… Я держала ее взгляд, сколько могла. Это тоже был поединок.

Когда она, закричав, бросилась на меня, невозможно широко разинув огромный рот и протягивая черные руки, я смогла, крутанувшись на месте, зайти ей за спину, в самую гущу темного облака, и коротко ударила вслед. Крик превратился в визг – я ее достала. И тотчас меня с невероятной силой отшвырнуло прочь. Это был удар током, такое со мной один раз уже случалось, когда я играла с молнией. Только в тот раз не было больно.

Я вылетела в окно спиной вперед и шлепнулась на песок. От удара в глазах потемнело, руки и ноги онемели. Я с трудом приподнялась: тварь летела ко мне на всех парах. Ближе, и еще ближе… Со стороны города послышались крики и визги – видимо, пришедшие добрались до остальных. Меч валялся поблизости, но я не могла его взять. Мне удалось нащупать на груди подвески, они болтались поверх одежды, и серебряный ключик ярко сиял, будто бы внутри него зажглось крошечное солнце. Женщина начала склоняться надо мной, хрипло дыша, как вдруг завизжала, скорчилась, изогнулась, словно ее ломали, и отпрянула, заслоняясь руками. Я проследила за ее взглядом – она смотрела на подвески. Мне хватило ума сдернуть с себя амулеты и выставить их вперед, как щит. Я думала, она лопнет, так ее коробило. Она извивалась и не переставая визжала. Потом резко рванула в сторону, уменьшилась в размере, как сдувшийся шарик, и с огромной скоростью понеслась прочь. Я упала навзничь, задыхаясь. Живот бурлил, дурнота разливалась по телу. Я прижалась лбом к песку и закрыла глаза. Так легче… так легче. Ещё минуту…

Я всё-таки смогла подняться, но ноги были противно мягкими, как свежесваренные макароны. Я никак не могла поставить их правильно и то и дело падала обратно на песок. Мир расплывался, тело расплывалось вслед за ним. Через несколько минут мне стало полегче, и я пошла к лестнице, что поднималась от пляжа к городу. Я шла долго и трудно, теребя пальцами кошку. Не подлежало сомнению, что существо спугнула именно она, эта маленькая подвеска, и серебряный ключик, несущий в себе частицу тепла и света Моего человека. Это была одна из немногих вещей, в которой я была уверена.

Город был охвачен ужасом. Из облаков возникали чёрные женщины, они хватали отчаянно сопротивляющихся людей, гонялись за ними, выманивая на открытые пространства. Поблизости полыхал не потушенный костёр. Город заполнился криками: кто-то отчаянно орал, прося о милости, кто-то визжал и плакал, кто-то костерил нечисть потоком бранных слов. Кого-то откидывало прочь, совсем как меня, и швыряло о стены с невероятной силой… Я остановилась посреди площади, лихорадочно соображая, что делать. Мысли неслись с огромной скоростью. Я хватанула рукой уголек прямо из огня, и стала ползать по камням, рисуя круг. Вот появились уши и глаза, и длинные усы… хищный оскал, острые зубы, изогнутая в боевой стойке спина с поднятой шерстью… Меня заметили. Две женщины кинулись в мою сторону, но, не долетев с десяток метров, зажмурились, как от яркого света, пронзительно взвизгнули и бросились прочь. Я ощутила надежду. Схватила кусок разорванного полотнища, и, быстро намалевав на нем устрашающую кошачью физиономию, кинулась в самую гущу боевых действий.

Мне удалось отстоять двоих – девушку и парня. Парень был серьезно ранен, я хотела помочь ему, но не успела, потому что увидела Кайлу. Она вопила, пытаясь вырваться из рук одной из тварей.

Я разбежалась, высоко подпрыгнула и шлепнулась прямо на чёрную гадину. Полотнище закрыло ей глаза, и она заголосила так, что цветные стекла здания выбило. Кайла свалились вниз, на мостовую, а я какое-то время летела на монстре верхом. Потом меня снова ударило током, и я, упав головой на булыжник, отключилась.

Как в тумане я увидела лица склонившихся надо мной людей. Они возбужденно переговаривались. Я лениво поёрзала и поняла, что моя голова покоится на чьих-то теплых коленях. Я скосила глаза и задохнулась от радостного изумления. Это был Онан, наш геолог! Или кто-то, как две капли на него похожий. Потом в мои уши начали заливаться слова:

– Не нависайте. Дайте ей прийти в себя!

– Отвали!..

– Убери ты свой дурацкий фонарь!

– Убери свою дурацкую руку от моего фонаря!

– Так, все замолчали. Ты, руки убери! А ты убери фонарь! – голос Онана. – Фрэйа, эй! Ты меня слышишь?

– Рада тебя видеть! – вяло откликнулась я, пытаясь разлепить веки – они то и дело закрывались сами собой.

– Фрэйа! – радостно отозвался он, сжимая меня в своих медвежьих объятьях. Я даже в себя пришла от такой настойчивой дружеской ласки.

Он поднял меня, взяв под мышки, как маленького ребенка. Поставил вертикально. Пошатываясь, я ухватилась за его плечо.

– Что за хрень у вас здесь творится? – спросил Онан.

– Долго рассказывать, – отозвалась я. – Ты здесь какими судьбами?

– Провалился в Промежуток, а потом сюда, – просто ответил он.

– Фрэйа, ты жива! – услышала я Кайлу и обернулась.

– Вы-то как?

У нее задрожали губы.

– Вальера забрали…

– Забрали не только его! – резко крикнул какой-то мужчина. – Нам повезло, они быстро ушли.

– Ты!.. – шагнул ко мне агрессивно настроенный молодой человек, и Онан встал между нами, легонько оттолкнул парня прочь.

– Полегче, приятель, – сказал геолог. Парень задумался, стоило ли связываться. Я бы тоже на его месте подумала: Онан сговорчивостью и сдержанностью не отличался. Мог и наподдать покрепче.

– Ты заодно с ними! Ты!..

– Она нам помогла! – возмутилась Кайла. – Ты, болван, она спасла меня! Они никогда не уходили так быстро.

– Вот именно! – согласился кто-то, кого я из-за плеча Онана не видела. – И как ей это удалось, скажи на милость? Прогнать черных тварей никто не может, они либо уходят сами, либо…

– Я сама скажу, как, – и я шагнула навстречу толпе.

Люди отпрянули, что меня неприятно удивило.

– Прежде хорошенько подумайте, сопоставьте факты. Потом казнить будете.

– Рассказывай! – согласился высокий светловолосый мужчина.

– Да, пусть расскажет! – закивали многие.

Я поведала о том, что увидела на дне моря, только и всего. Затем рассказала об амулете.

– Думаю, те, кого вы зовете Богами, знали, как предотвратить нападения, или вовсе им не подвергались. Звери-защитники, о которых мне рассказала Кайла, были кошками. Одно только изображение кошки повергает монстров в ужас. У вас не осталось ни одной? Вы вообще знаете, кто это? – уточнила я, но увидела на лицах только недоумение. – Понятно. Странно, что за долгое время вы не увидели того, что сокрыто морем…

– Это священное место, туда нельзя ходить.

– Все верно, нельзя, – согласились многие.

– Кто запретил вам летать туда? – спросила я.

– Мы это просто знаем, – отозвался белокурый мужчина, но в его голосе не было уверенности.

– Значит, вы сидите здесь, ждете нападений, страшитесь их, но ничего не предпринимаете? Ваших друзей, любимых и родных похищают, калечат, убивают, а вы говорите мне о каких-то священных местах? – я повысила голос. – Одумайтесь! Если есть хоть малейшая возможность повлиять на происходящее, неужели вы ее упустите? Вы убегаете и прячетесь, а правильно ли это? Найдите оружие, вступите в бой!

– В бой с ними? – возмутилась толпа.

– Немыслимо!

– Невозможно!

– Их нельзя победить. Тебе просто повезло, – кивнул блондин.

– Самонадеянность!

– Опасная гордость!..

Онан взял меня за руку и покачал головой, но я не поняла смысла этого телодвижения. Я не знала, как убедить миртов. Нужных слов не хватало, доказательств у меня не было. Разве что город под водой показать?

– Ты дело говоришь, – вдруг громко сказал Тот. – Ты рисковала ради нас жизнью. Я хочу увидеть этот подводный город. Слушайте! – обратился он к толпе, – как долго мы терпим это? Наши отцы говорили: цените мгновения! Но никто не завещал нам быть трусами.

– Я с тобой, – улыбнулась Кайла.

– И мы с тобой, – это были те парень и девушка, которым я помогла. Парень едва стоял на ногах, рана на груди кровоточила.

– И я с тобой, Фрэйа, – подмигнул мне Онан, – хотя понятия не имею, о чём идёт речь.

Никудышный из меня получился лидер: после битвы с «горгонами» (так их, оказывается, называли) я совсем зачахла. Навалилась усталость, хотелось не летать, а спать беспробудным сном. Однако пришлось побороть себя. Облака могли в любой момент вернуться.

Я нарисовала на стене одного из зданий огромного кота, постаравшись, чтобы изображение походило на фотографию. Нарисовала ещё двух, поменьше, на камне и на покрывале. Люди с восхищением оглядели невиданных зверей и дело пошло на лад: на зданиях, тротуарах, одежде, на дверях и на песке стали появляться неумело нарисованные кошачьи лица. Кто-то более способный изображал кошку целиком. Пока большинство самозабвенно предавалось искусству, мы с Тотом, Кайлой, Онаном и еще пятью мужчинами и двумя девушками побойчее решили лететь к городу под водой. Онану не понадобилось долгих разъяснений, как пользоваться крыльями. Но надо было видеть его, хохочущего от восторга, когда мы поднялись в небо!

Лететь было неблизко, и я раздумывала: могли ли кошки уцелеть? Неужели они просто взяли и исчезли? И что спрятано за горизонтом? Только тени и зло?

Мы опустились на теплые песчаные плиты, и я поняла по лицам миртов, что они здесь ни разу не были. То ли правда боялись запрета, то ли просто никто не летал в эту сторону без нужды – далековато от города.

– Ого, золотой камень! – сказала Кайла.

– Говорят, именно из такого камня строили свои жилища Боги. Я и не думал, что он действительно существует! – удивленно развел руками Тот. – Но ты говоришь, что сам город под водой?

– Да. Огромный город. Больше, чем ваш.

– И глубоко нырять придется? – спросил совсем молодой мужчина. Его звали Ран.

– Глубоко, – ответила я честно.

– Ну, это без проблем! – отозвался Онан. Он уже успел снять свою рубашку, и теперь выжидающе смотрел на меня.

– Я плохо ныряю, – сказал один из тех парней, что полетели с нами.

– Оставайтесь здесь, – приказал Тот. – Мы вчетвером разведаем, что к чему. Когда вернемся, решим, что делать дальше.

Я кивнула, стягивая одежду и оставаясь в купальнике. Потом медленно зашла в воду, отдышалась – и нырнула.

Кайла и Тот не испытывали затруднений, плывя за мной все дальше. Онан тоже. Легкие у него были сильные. Я привела их к подобию храма, и сразу показала то самое жуткое лицо, чтобы не испугались больше, чем нужно. Меня оно уже не страшило. Потом я отплыла дальше и указала им на кошек, рычавших на горгону с другой стороны улицы.

Тот кивнул мне, и мы стали подниматься на поверхность. Они увидели подтверждение моим словам, а большего было и не нужно.

Облака в этот день не приплыли. И на следующий тоже. И через неделю. Люди крепко поверили в невиданный талисман, но я знала: дело было не только в кошках. Впервые за много лет нечисти был дан решительный, пусть и неумелый отпор. А когда добыча сопротивляется, не каждый хищник позволит искусать себя до кровавых ран.

Я раздумывала над тем, кто приказал миртам быть покорными своей судьбе рабами. Неужели предки? А если да, что же это были за отцы и матери, преподнёсшие и внушившие детям подобную участь?..

Мы с Онаном успели сдружиться за эти несколько дней, несмотря на его грубоватый, насмешливый, и довольно-таки ядовитый характер. Люди его сначала побаивались – не только из-за внушительного внешнего вида (мирты были все как один среднего роста, и не такие мощные и широкоплечие), но и из-за резкостей и колкостей, которые сыпались с его губ. Спустя время мирты поняли, что он совсем не злой, и перестали его сторониться. Кстати говоря, Онан плавал куда лучше меня, да и нырял здорово. Несколько раз вместе с другими ребятами он летал к Золотому городу, и принес оттуда древние предметы: прекрасный гребень цвета слоновой кости, почти целую чашу с потрясающей росписью, и даже тонкий изогнутый кинжал – целиком из золота. Всё отлично сохранилось, и предметы были сделаны здорово. У древних мастеров руки росли из нужных мест, чего нельзя было сказать о нынешних жителях прибрежных городов. Единственное, что они умели, это на славу строить. Прочее декоративное творчество казалось им недосягаемым. Они возделывали сады, ловили рыбу в море. Могли шить незамысловатую одежду и чинить крылья. Но упорно отказывались заниматься чем-то новым. Мы с Онаном пришли к пугающему выводу: им просто-напросто промыли мозги, стерли из памяти настоящее прошлое их народа. Они умели жить мгновением и веселиться, не хотели остановиться и задуматься, куда несет их ветер. К тому времени я уже знала: суша не так огромна. Наверное, ее площадь была около ста тысяч квадратных километров – то есть как наша земная Исландия. Я полагала также, что за океаном существует большой материк. И уже не верила, будто оттуда приходит только плохое.

Хорошенько всё обдумав, мы с Онаном решили строить лодку и плыть на разведку. Онан обладал удивительным даром создавать вещи. Он мог сделать дом, посуду или одежду, любой механизм. Что угодно, но только не живое. Поэтому и лодка была готова быстро: он сделал её ночью, пока все спали.

Не знаю, что он начудил с её устройством, но яхта могла идти не только под парусом, но и на винтах, непонятно какой энергией запускаемых. Плыть собирались мы с Онаном, Кайла и Тот. Последним в команде оказался светловолосый мужчина по имени Игрин. Пока мирты делали запасы и отмечали скорое отплытие, я стойкой краской рисовала на оранжевом парусе кошачью морду. Она получилась замечательно: решительный взгляд зелёных глаз, большие уши с кисточками, как у рыси, длинные белые усы и крупный тёмный нос. У нас был и запасной парус, и на нём я тоже нарисовала кошку, только чёрную. Когда полотно повесили на место, лодка приобрела солидный вид, но ей ещё нужно было дать имя. Жители Миртлеума удивились этому, свои маленькие лодки они никак не называли. Мы с Онаном долго думали и в итоге написали на боках «Ратник».

Мы отплыли рано утром, ещё до восхода солнца. В розовых туманных сумерках нас провожали всем городом. Люди стояли на верхушках маяков и по краю скал, сидели на деревьях. И все они – несколько десятков человек – пели печальную, нежную песню. Я знала, что никогда не забуду её.

 
Моя надежда,
Обернись!
Погляди на меня.
Сотвори меня,
Обними меня,
Полюби меня…
Моя сказка,
Расскажи мне себя!
Замани меня,
Околдуй меня,
Унеси меня.
Твои крылья
Синевой огня
Распадаются,
И ты падаешь,
Разбиваешься.
Моя нежность,
Не предай меня,
Не забудь меня,
Не бросай меня!
Я не воин,
Я своей судьбе
Подчинюсь опять.
Моя вера,
Научи меня
В вышине летать,
Научи меня,
Твою радость знать.
Моя сила,
Я вернусь к тебе,
Обниму тебя,
Сохраню тебя.
Я люблю тебя…
 

Глава 10. В пути

Постепенно мы привыкли к тому, что вокруг, куда ни глянь, простиралась океанская гладь. Корабельная жизнь наладилась, мы устроились с комфортом и запаслись терпением. Чем дальше от берега, тем более сильной становилась вода, но никого из нас пятерых не укачивало, несмотря на то, что только у Онана был опыт морских странствий. На третий день мы встретили дельфинов. Они были очень похожи на наших земных афалин. Общительные создания тотчас облепили лодку и принялись нас разглядывать. Мы, в свою очередь, разглядывали их. Онан предложил было искупаться, но мирты категорически отказались. Они с подозрением относились ко всему неведомому.

– Ну а ты, Фрэйа? Полезешь со мной к этим милым поплавкам?

Я рассмеялась и кивнула.

– Представь себе, полезу.

Мы старались вести себя осторожно, но вскоре забылись в радостной игре с дружелюбными дельфинами. Казалось, им часто приходится вот так общаться с человеком, и это вселяло надежду на то, что океанские пределы населяют не только монстры.

Ближе к вечеру они исчезли в глубине, и ко мне подошла Кайла. Я как раз сушила волосы полотенцем, собираясь заплести две тугие косы.

– Вы с Онаном не одни из нас, – сказала девушка, и я оставила свое занятие. Это разговор нужно было начать ещё на острове, но я все не могла дождаться удобного момента. – Вы совсем не похожи на миртов. Я должна была сразу догадаться, но жизнь в пределах одного дня хоть и весела, но тесна. Скажи, откуда вы взялись?

– Мы пришли из другого мира, Кайла.

Онан кинул на меня быстрый взгляд из-за штурвала.

– Но как такое возможно? Ты что же, путешествуешь по планетам? – нахмурилась девушка.

– Да. И Онан тоже. Он не на лодке сюда приплыл, Кайла. И я не скрывалась в пещерах. Прости, что ввела тебя в заблуждение.

Она некоторое время разглядывала меня, то хмурясь, то кусая губы, то поправляя волосы.

– Эй, ребята, – наконец повернулась она к друзьям. – Идите сюда.

Тот и Игрин подошли, улыбаясь, но после рассказа о Промежутке посерьезнели.

– Каждая реальность творит свою собственную историю, – сказала я.

– Вы ушли из своего мира, потому что там плохо? – спросил внимательно слушавший Игрин.

– Нет. Наш мир прекрасен. Но у каждого, кто отправился в это путешествие, была своя причина покинуть планету.

– А почему это сделала ты? – спросил мужчина.

– Потому что не нашла на Земле того, чего жаждало моё сердце. Глупо прозвучит, но там я была чужая. Я скучаю по Земле, но с каждым новым перемещением всё меньше.

– Почему ты помогаешь нам, Фрэйа? – спросила Кайла.

– Помогаю, потому что хочу этого, – просто ответила я.

– Я бы ни за что не поверил в твой рассказ, не вступи ты в схватку с горгонами, – сказал Игрин. – У меня ощущение, что я пробудился от многолетнего сна.

– Мы все проснулись, дружище, – сказал Тот. – Слава чистому небу, Фрэйа не из пугливых. Наверняка Горгоны теперь долго в наш город не сунутся… И, хорошо бы, остальные поскорее разнесли весть по островам, что есть способ спугнуть тварей. Но главное выяснить, кто мы и откуда пришли.

Я обрадовалась, что они поверили мне. Онан, напротив, был молчалив и угрюм. Ночью он подошёл ко мне – его как раз сменил у штурвала Игрин.

– Фрэйа, – сказал геолог, устраиваясь рядом на палубе, – ты сказала им, что была чужой на Земле. Я думал об этом. Странно, но мне кажется все, кто был в тот день на борту Бури, ощущали что-то подобное.

– Думаешь, все?

– Да! Алан – слишком развитая скорость мысли, Конлет – гордец и эгоист, Шанталь – полная неуверенности и измученная собственными комплексами… Ну и остальные.

– А Кристиан?

– И у него была причина. Как у Эвана или Елены… Хотя насчёт Елены я сомневаюсь. Возможно, она вернулась на Землю.

– Думаешь, ей и там было хорошо?

– А тебе не было?

– Было. Правда не так, как я хотела. Земля прекрасна, и я не хочу навсегда потерять её, Онан. Но сердце моё тянулось к чему-то непознанному, но такому необходимому! Мой дух страдал. Я томилась, голодала в своих мечтах. Не знаю, как сказать об этом чувстве. Будучи маленькой, я мечтала улететь к звёздам, иные миры всегда были частью моей души.

– Хм, вон как… Ты мне казалась мечтательной и романтичной, но я не думал, что мечты твои заполнены печалью.

– А о чём ты мечтаешь, Онан?

– Мечтаю найти женщину, которая примет меня таким, какой я есть. На Земле меня считали бабником, Фрэйа, – и он обворожительно улыбнулся. – Да, я люблю женщин, но никогда не был ни с одной близок так, как мне того хотелось.

– Я и не знала, что у тебя такая репутация!

– Ты не судишь о человеке сгоряча и не слишком доверяешь чужому мнению, и за это мне нравишься.

– Доверяю, но только если хорошо знаю человека. Понимаешь, я всегда была чувствительна. Воспринимала происходящее, основываясь на своих внутренних ощущениях. Даже в бытовых вопросах. Например, сестра говорит: «Фрэйа, проверь, не убегает ли молоко?». А я могу не проверять, знаю, что оно не убегает, чувствую это через пространство! Отвечаю, что оно ещё не закипело, а Карина сердится. Встаёт, идёт на кухню, убеждается, что молоко на месте и говорит мне: «Тебе что, трудно выполнить просьбу?». После таких ситуаций я ещё больше замыкалась в себе, но упрямо продолжала поступать подобным образом всегда.

– Интересно! – он почесал в затылке. – А моя семья меня понимала. Я единственный ребёнок. Ни братьев, ни сестёр родных, зато двоюродных – целая куча. – Он связал длинные волосы в хвост и задумчиво сощурился. – Как думаешь, Фрэйа, что там?

– Ответы. И я не верю, что мы плывем в обитель монстров.

– Или ты просто не хочешь в это верить, – подмигнул он мне.

– Онан, сейчас ты говоришь, как моя сестра! – свирепо сказала я, и мужчина расхохотался.

– Я тебя специально подкалываю. Когда сердишься, ты забавная. Тебе не идёт сердитое лицо, Фрэйа. Серьёзное – возможно. Тебе надо почаще улыбаться!

– Ха! Было бы чему улыбаться!

– Я могу спеть тебе милую песенку про двух кроликов, которые не поделили морковку, – сказал мужчина, и я тихо рассмеялась.

– Я не сомневаюсь в твоих талантах, Онан, но не говори мне о морковке. Я ужасно скучаю по земной еде.

– Я тоже. Фрэйа, скажи-ка честно: ты терпеть не можешь, когда тебе приказывают?

– Я не люблю, когда мне не доверяют, Онан. Ты ведь не собираешься меня воспитывать? – подозрительно спросила я.

– Нет! – расхохотался он. – Можешь делать, что угодно, я тебе не указ. Я слишком ценю свободу, чтобы решать за других, как им поступить. Ты можешь даже решительно обнажиться и полезть купаться под луной, я не против.

– Спасибо большое, – тихо рассмеялась я.

Кайла из своего угла недовольно пробурчала, что если мы не замолчим, она нас обоих обнажит и искупает под луной.

– Без проблем, милая. Затыкаемся, – отозвался Онан, и, пожелав мне доброй ночи, отвернулся.

На следующее утро океан был неспокойным, он суетился и весело кидал лодку из стороны в сторону. Онану это нравилось, но вот Кайла испуганно жалась к Тоту. Я понимала, что это ещё отнюдь не шторм, но ей об этом не говорила. Что толку пугать человека заранее?

Весь день нас болтало, и даже у меня начал бурлить живот. После обеда, за которым никто не взял в рот лишнего кусочка, Онан углядел вдалеке нечто странное. Много ли поймёшь, когда лодка прыгает, словно жеребёнок? Не остров и не риф, нечто огромное, пока еще с ноготок величиной.

– Приблизимся – будет до небес высотой, – сказал Онан. – Скала, что ли? Я едва могу разглядеть, эта штука с небом сливается.

К вечеру стало понятно, что мы не потеряем странное нечто из виду. Теперь всем было ясно, что это исполинское дерево, и оно мерцало. Примерно в полночь, подгоняемые резвыми волнами, мы были от него уже в нескольких километрах. Оно светилось зеленоватым светом и казалось невозможно прекрасным. Дерево посреди океана. Дерево, макушка которого доставала звёзды. Звёздное дерево?

Мы неспешно подплыли к широченному, в десять баобабов, стволу, и каждый пожелал коснуться светящегося великана. Вместе с прикосновением ко мне пришло нутряное, истинное знание: это было дерево, подобное тому, что прорастало на Земле, из камня… Камень? Что-то вклинилось в память, кольнуло в висок, и я нахмурилась. Определённо от меня ускользало единственно важное чувство.

– Как же оно растёт? – произнесла Кайла. – Неужели достает корнями до самого дна?..

– При таких размерах ствола и кроны я не удивлюсь, если его корни доходят и до Миртлеума, и вообще сплетают меж собой все материки нашей планеты, – отозвался Игрин.

– Материки? – переспросил Онан.

– Ну… Мы же сказки-то не забыли… – немного смущённо ответил мужчина. – Там говорится о пяти материках, принадлежащих пяти разным существам. Среди них и Боги, то есть кошки… А ещё горгоны, рыбоподобные, воины и мы, люди.

– Ясно. Тогда остается надеяться, что мы плывём не к горгонам, – весело ответил Онан. – Хотя поглазел бы я на этих образин, с их фейерверками, поближе. А дерево-то и правда странное. Оно ещё и поёт. Слышите?

Красивое похрустывание издавали ветви, и в этот непривычный звук хотелось вслушиваться. Мы молча друг другу улыбались, не спеша отплывать, но за любопытство пришлось заплатить: откуда-то сверху заскользил огромный лист, размером точно с нашу лодку. Он рухнул в воду как раз возле корабля, и большая волна побросала нас на палубу.

– Матрешкины каникулы! – расхохотался Онан. – А если яблочком прилетит?..

– Каким ещё яблочком? – насторожилась Кайла.

– А ты не заметила, что оно плодоносит? – улыбнулся Тот. – Такого плода нам бы хватило на неделю, если не больше.

– Прежде я не видела подобного… Это чудо. Настоящее чудо, – прошептала девушка. – Великое дерево.

– Великое, ага, – кивнул Онан. – Но нам пора дальше. Возле него и правда хочется остаться, а если на верхушку забраться, можно, наверное, и сушу углядеть… Только крылья мы не взяли, а делать неохота. Настроение не то.

Мирты уже знали, что Онан создает вещи, он сам рассказал им об этом за завтраком.

– Тогда вперёд, – кивнула я.

Отплывая, мы то и дело оборачивались. Дерево всё также звучало. Оно разговаривало, и точно имело связь с Промежутком. Я не вслушивалась, потому что, слушая, хотелось плакать.

Онан, Тот и Игрин управлялись с лодкой слаженно и легко. Для нас с Кайлой не находилось работы, и мы по большей части либо болтали, либо занимались чем-нибудь ещё. Я по-прежнему работала с мечом, но на корабле было маловато места для упражнений. Пару раз я свалилась за борт, увлёкшись сражением с воображаемым противником. Прикасаясь к мечу, я ощущала себя живой. Он был полон далёких воспоминаний, и я не могла понять, какие из них реальны, а какие выдуманы мной.

Однажды утром за штурвалом стоял Онан. Он косился на меня одобрительно, потом сказал:

– Я встретил Эвана в одном из миров, и с ним была красивая рыжеволосая девушка, Рута её звали.

Я сбилась, опустила меч. Его слова стронули внутри меня глыбы замёрзшего льда.

– Он пытался с тобой связаться, но ты не отвечала. Волновался за тебя, – продолжил Онан. – Парень просил передать, если мы каким-то чудом свидимся, что у них всё хорошо и чтобы ты не беспокоилась: те люди не причинили им вреда. Вот чудо и случилось, плывем вместе к черту на куличики…

– Хм… Онан, ты не поверишь, но я не понимаю, о чём идёт речь. Как будто из памяти выкроился целый кусок и отвалился куда-то за Промежуток! – я сжалась, ощущая, как по спине побежали мурашки.

– То есть ты хочешь сказать, что у тебя серьезный провал в памяти? Этого я и боялся. В скольких мирах ты уже была, Фрэйа?

– В нескольких. В десяти, двадцати… я… не помню! – сказала я растерянно.

– Это большая проблема, – ответил он. – Так ты можешь и Землю забыть.

– Онан! – я схватилась за его плечо. – Нужно как-то вернуть воспоминания!

– Фрэйа, а что у тебя за медальон на груди? – спросил он. – Ключик серебряный.

– Это… мне… – я снова запнулась. – Онан, я не помню!..

– Ладно, отставить панику! – сказал он ободряюще и пожал мою руку. – Без лишних волнений. Думаю, память ушла, потому что произошло нечто слишком печальное, чтобы ты могла удержать это. Не дергайся! Воспоминания вернуться. Они всегда возвращаются, уж ты мне поверь.

– Поверить хочется, Онан, но у меня ощущение, что в груди зияет чёрная дыра, которую ничто не сможет заполнить. Хоть целые миры туда кидай – она бездонна, как Вселенная.

– Всякую дыру можно залатать, Фрэйа, поэтому успокойся, возьми себя в руки. У нас впереди ещё много проблем, – и он отвернулся.

Так и проходили наши дни – в разговорах, трудах и развлечениях. Мирты ловили рыбу, но мы с Онаном ели только сушеные фрукты и каши на воде. Кстати говоря, Онан ещё на острове сделал удивительное устройство, делавшее солёную воду вполне пригодной для питья.

Я волновалась, что придётся чудить с пищей, но через некоторое время, уже привыкшие к корабельной жизни, мы наткнулись на маленький остров. Это место заполняла та же магия, что родила дерево-гигант. Вместо земли под ногами был белый искрящийся камень, и прямо из него росло три лиловых дерева. Ветви их падали в сквозную дыру в самом центре островка, и в этом «озере» отражались даже днём звёзды ночного неба, словно прорезалось окошко в иное время. Стоило опустить туда ногу – тотчас немела, такой холодной была вода. Это походило на колодец, неизвестно как сохраняющий пресную воду, да притом такую, которая заменяла всякую пищу.

Мы решили заночевать тут же, постелив одеяла на камне. Приятно всё-таки ощутить под ногами твёрдую поверхность, а не ходящую ходуном палубу.

Ночью меня разбудил ветер. Я нехотя разлепила глаза и хотела было повернуться на другой бок, но тут же бесшумно поднялась на четвереньках: ивы покачивались, как будто танцевали, и размешивали прядями тёмную воду, из которой клочьями поднимался зеленоватый туман. Знакомое сияющее небо теперь казалось далёким и бесцветным, словно белый островок забрал с него все краски. Я выпуталась из одеяла и медленно пошла к воде. Берег в одном месте был выше, чем везде, и я, убирая длинные лиловые ветви рукой, заглянула в воду. А из воды на меня смотрел человек. Над его головой сияло яркое оранжевое небо, и молнии вздрагивали за спиной, словно опалённые крылья. Он смотрел прямо на меня, в самые глаза, и видел меня так же, как я его. Тонкие губы шевельнулись, и я узнала по их движению своё имя. Я открыла рот ответить, но поняла, что не знаю ничего. Не знаю себя, не знаю собственных проложенных троп. Я узнавала его, но не лицо, лишь образ, пришедший с границы миров. И беззвучно открывала рот, надеясь выговорить имя…

Я опустилась на колени, протянула руку к воде. И мужчина протянул ко мне руку, но она была также холодна, как лёд. Он больше ничего не сказал, просто смотрел на меня. И я жадно смотрела в ответ, пытаясь запомнить лицо, заставить память вернуться и тем самым вернуть его, безымянного…

Меня разбудил Онан.

– Ты чего это здесь задрыхла? – удивился он.

– Я? А где я?.. Эм-м-м… – я приподнялась и недоуменно огляделась. – Значит, не сон… Я видела здесь человека.

– Утопленника? – сделал страшные глаза Онан.

– Нет, – и я треснула его по колену. – Хватит уже шутить! Он был реален, и смотрел на меня.

– Хм, хм… – отозвался геолог. – Непростая тут водичка. Окно в Промежуток. Или что-то типа того.

– Онан, он знал моё имя!

– И как выглядел?

– Не знаю! – отчаянно выдохнула я.

– У тебя проблемы с крышей, Фрэйа. И серьёзные. Прибудем на сушу – займёмся.

Я не обиделась, ведь он сказал правду.

– Эй! – позвал нас Тот. – Мы нашли вкусные водоросли.

– Отлично, – махнул рукой Онан. – Сейчас мы придём. Фрэйа, – и он сжал моё плечо, – держись за себя крепче.

Встал – и пошёл к ребятам.

А потом снова несколько дней ничего. Я поймала себя на мысли, что тоскую по тому острову. В нём, в его магической красоте, крылась сила. Та самая, из Промежутка, та самая, что питала и меня, забывавшую.