Текст книги "Тропы"

Однажды пришел потрясающий закат. Закаты посреди океана всегда особенные, ведь есть только вода и небо, и ты наедине с ними. Привычная зеленоватая звезда украшала центр небес, лежали клочьями острые серо-лиловые облака, и лучи засыпающего рыжего солнца добавляли им красноты. Ночная звезда украшала макушки облаков зелеными отблесками, а море было розовым. Странное, словно забрызганное краской небо. Я никогда не видела подобного заката.

А на фоне падающего солнца взлетали на поверхность огромные создания. Они напоминали синих китов, но были не синими, а серо-зелеными в ржаво-красную крапинку. Мы не подходили близко, понимая, что один удар хвоста – и каюк настанет нашей лодке.

Медленно вставала Луна, и падали голубые метеоры, и киты разбивали своими телами розовую водную гладь… Удивительные оттенки, добавляющие миру таинственной живописности. Наступал короткий миг заката, когда небо зеленело, и тогда океан из розового превращался в свинцовый.

А киты пели всю ночь напролет, и двигались неподалеку от наших лодок в том же, что и мы, направлении. Их песня звучала через воду, заставляла палубу вибрировать, но никто не жаловался. Я никогда не слышала подобных голосов… Казалось, создания моря делятся с нами сокровенным, и чувства в их огромных сердцах те же, что и в сердцах наших.

Мне было жаль расставаться с ними, но под утро киты свернули в сторону и скрылись из виду.

– Снова сон, – тихо сказала Кайла. Мне казалось, что она готова расплакаться. – Прежде я не видела красоты, подобной этой, мест, похожих на образы из старинных легенд. Мы плывем все дальше, но даже если упремся в неизбежную гибель, я не сожалею, что отправилась в это плавание с вами…

К исходу второй недели налетел первый серьёзный шторм, и нам пришлось пристегивать себя к лодке. Волны перекатывались через светлые борта, мы то взлетали на огромную высоту, то рушились вниз, и от этого захватывало дух.

Я старалась не поддаваться панике. Любая непогода не вечна. Однако когда шторм усилился, даже Онан и тот начал проявлять беспокойство.

– Суденышко наше крепкое, – прокричал он, – но мы-то не столь крепки. Этот ветер запросто может всех в небо поднять, как шарики. Ну-ка, товарищи мои ослепительные, примагнитьте свои попы на места и дышите ровно. Мы идем в самый центр бури.

Никогда прежде не видела таких волн… От страха сердце сжималось с болью, и руки сами собой вцеплялись в прочные ремни. Не глотать воду не получалось, и Онан перебросил нам пару масок.

– Надевайте. Так будет легче.

Теперь небо стало вовсе черным, и мы толком ничего не видели. Нас швыряло в такие бездны, что я каждый раз думала – всё, конец. Тонем. Но мы не тонули. Однако спустя время, счет которого мне определить не удавалось, Онан приказал нам идти внутрь.

– Она не потонет, – прокричал он. – Но может перевернуться. Лучше ждать окончания бури в каюте.

Цепляясь за все подряд, я двинулась к люку. Прямо передо мной маячил мокрый затылок Кайлы, и не знаю, как нас так резко отбросило в стороны. Её успел поймать Игрин, меня не подхватил никто.

Вода показалась мне теплой, я даже не захлебнулась. Всплыла, выпуталась из волос… И успела увидеть мелькнувший вдалеке знакомый парус. Как корабль так стремительно исчез во мраке – осталось для меня загадкой…

Первые мгновения мне не было страшно. Так бродяга, знающий пути отступления, всегда надеется на Промежуток.

Но Промежуток не отвечал, а зловещие волны, ощущаемые мной через тело, готовились утащить на самое дно. Они были по-прежнему огромны, а у меня оставались только маска и спасательный жилет.

Так началась моя личная буря, мой одинокий шторм. Хорошо, что Онан всем выдал жилеты, потому что вскоре руки и ноги перестали меня слушаться. Меня поднимало и рушило, захлестывало и лишало дыхания. Я выбилась из сил и в конце концов едва могла пошевелиться, успевая только сообразить, что вокруг понемногу светлеет.

Когда солнце окрасило небо зеленью, шторм слегка поутих. Болтаться посреди бушующего океана во тьме жутко, но когда ты видишь всю мощь и красоту стихии при свете дня – это, пожалуй, ещё страшнее. Я поняла, что попала в какое-то сильное течение. Меня ощутимо несло в сторону, противоположную той, которую мы выбрали. Как долго Промежуток будет недоступен? И смогу ли я продержаться ещё немного? Пить хотелось ужасно, тем более после такой ночи. Вода была вокруг, но она не утоляла жажду, только доставляла лишние мучения.

Так прошло полдня. Солнце теперь палило вовсю, ветер рождал волны, и я моталась на них, как забытый поплавок. Мысленно я пробовала звать Онана, но понимала, что это ни к чему не приведет. Простое бездействие всегда убивает быстрее, чем даже жажда. Когда мысленно ты сдался – вскоре сдашься и телом. А терять сознание мне было нельзя.

Ближе к вечеру я поняла – нечего ждать знакомые паруса. Они не появятся. Нужно было что-то делать самой, только что? Постепенно мной овладела сильнейшая усталость, и я то и дело проваливалась в сон, чтобы потом, вздрагивая, просыпаться. Наконец сон завладел мной всецело, и проснулась я уже ночью. Было холодно и ко мне что-то приближалось.

В ужасе я вскрикнула, пронеслись в голове образы давно забытые. Наверное, это действовал страх – я на мгновение обрела утраченное.

Мысленно я попрощалась со всем, что было мне дорого. Неужели вот так бродяги и погибают – тонут, поедаются неведомыми существами, падают куда-то и разбиваются насмерть? А кто сказал, что мне повезет умереть старушкой в кругу близких?..

Однако существо, что желало изучить меня поближе, не было хищником. Всего в метре от меня высунулась крупная голова. Я не могла толком различить зверя – свет луны резал уставшие глаза.

– Привет, – пробормотала я и трудно улыбнулась. – Как дела?

Зверь открыл пасть, и я не успела испугаться – огромный шершавый язык прошелся по моему лицу. Он что, проверял, съедобна ли я? В конце концов, оказать сопротивления я все равно не могла. Из горла вырвался хриплый смех. Ничего другого мне не оставалось, только смеяться. Даже если я добыча, придется с этим смириться.

Но зверь, медленно оплыв вокруг, вдруг исчез в глубине, чтобы через пару мгновений подняться и устроить меня на своей спине… Благодарная, я несколько раз провела по его шершавой коже ладонями, а затем погрузилась в сон.

Зверь привез меня на остров, похожий на тот, где мы ночевали с ребятами. Правда, он был меньше, и росло там всего одно дерево, да и то с меня ростом. На острове имелся точно такой же колодец в иное измерение, из которого можно было напиться. Что я и сделала, едва туда дотащившись.

При свете дня я смогла хорошо разглядеть своего спасителя. Это был зверь размером с касатку, но совсем не похожий на рыбу. Он, скорее, напоминал крокодила, да и то отдаленно. Больше всего он походил на давным-давно вымершего на Земле плиозавра, только не такого зубастого и с большими голубыми глазами. У него была милая широкая морда, смешные рожки на макушке и красивый сине-желтый окрас. По острову он перемещался довольно неуклюже, зато на воде чувствовал себя прекрасно. Я была удивлена его поведением. Настоящий домашний любимец, разве что если бы мой дом находился под водой или на одном из таких вот островков…

Дружелюбный зверь терпеливо дождался, пока я напьюсь и отдохну, а затем повернулся спиной, издавая призывный звук, и только дурак не догадался бы, что он предлагает сделать.

Так я снова плыла верхом и попутно раздумывала, как там остальные. Голода не было, я вернула силы и была готова к трудностям. Страшный шторм стерся из памяти благодаря доброму созданию. Мне казалось, что ластоногий везет меня в определенное место. Возможно, к земле? Но я не могла бросить ребят, тем более если они плыли в неверном направлении.

Я осторожно провела по бокам зверя пальцами, и он обернулся.

– Спасибо, – произнесла я. – Но если ты плывешь на сушу, то лучше давай сначала найдем моих друзей. Они сейчас где-то там, – и я показала рукой. – Вне течения.

– Хрмы, – отчетливо произнес он в ответ.

– Лодка с ярким парусом. Белая. Небольшая. Я не хочу бросать друзей, – повторила я. – Пожалуйста, помоги мне их найти!

Зверь сощурился и некоторое время глядел мне в глаза. Бывают пристальные человеческие взгляды, но чтобы животное так смотрело…

Когда он резко свернул в сторону и начал мощно загребать в указанную мной сторону, я благодарно прижалась к нему всем телом.

– Спасибо. Ты умница.

– Хрмы, – повторил он и как будто кивнул. Мне ничего не оставалось, кроме как довериться ему.

Всего через час зверь скинул меня в воду и нырнул. Я предположила, что ему нужно поохотиться, и оказалась права. Он отсутствовал несколько минут, а когда вынырнул, предложил мне большую серебристую рыбу. Я осторожно отказалась, и зверь не стал настаивать, съел её сам. Мы некоторое время глядели друг на друга, и мне казалось, что ластоногий улыбается.

– Как мне тебя звать? – улыбнулась я в ответ.

– Хрмы, – привычно ответил он.

– Хурма, может быть?

Зверь шлепнул ластой по воде и я расхохоталась, утирая лицо. Неужели он хотел играть? Я повторила его движение и обрызгала милую морду как можно обильней.

– Гым-гым-гым, – странно рассмеялся он. Отплыл, хитро глянул на меня и вдруг ушел под воду. Я откуда-то знала, что у весельчака на уме, и успела отгрести в сторону.

Он взлетел над водой, перекружился и плюхнулся обратно, весело пыхтя. Снова стремительно выпрыгнул, мотая головой, и я расхохоталась. Зверь вел себя как щенок. А, может, он и был ещё совсем молод? Когда он в очередной раз высунулся и поглядел на меня, я как могла повторила его движения.

– Ак! – гортанно произнес он и снова загоготал.

– Вышло не слишком красиво, – признала я с улыбкой. – А вот ты здорово прыгаешь, Хурма. Кстати, меня Фрэйа зовут. И пусть посторонние наблюдатели, если таковые есть, считают меня сумасшедшей, что я с тобой вот так болтаю…

– Хрмы! – воскликнул он, мотая головой. Он был не против поболтать.

Мы снова поплыли вперед, и зверь иногда нарочно сбрасывал меня, чтобы тотчас начать гоготать. Когда я поняла это, то стала каждый раз предугадывать очередное крушение в воду, и Хурма это оценил. Теперь он хитрил – например, внезапно нырял или поддавал попой так, что меня вверх тормашками уносило прочь.

На закате мы снова причалили к островку. На сей раз там было что поесть, но не было колодца. Я перекусила водорослями и немного поспала. Хурма, оказывается, был любитель поваляться на солнышке, особенно когда оно не пекло, а пригревало.

Ночь мы провели в пути. Я не знала, куда он меня везет. Мог ли зверь унюхать лодку и напасть на её след? А если нет, тогда как он ориентировался, откуда знал, куда плыть? Дважды я скатывалась в воду и тотчас просыпалась. К тому же зверь всегда успевал придержать меня ластой, чтобы не утонула спросонья.

Он определенно знал людей и понимал речь. Умел доходчиво объяснить свои намерения и даже попросить о чем-нибудь. Мы прекрасно ладили и я привязалась к нему. Проведя весь следующий день вместе, мне уже не хотелось расставаться.

Наш путь был как будто давно зверю известен. Мы два-три раза натыкались на островки, где я могла отдохнуть и поесть. Я много думала об океане и тех удивительных местах, что попадались на пути. Ни в одном мире я не встречала таких мест. Взять хотя бы то гигантское дерево…

– Водная тропа, – рассуждала я вслух. – А ты – её хранитель. Ты отлично знаешь этот путь, все места, где люди могут восполнить силы. Подбираешь тех, кто потерпел кораблекрушение, помогаешь им. Потому и не смутился, увидев меня в воде.

Он кивнул, и я улыбнулась.

– Это твой океан, твоя родина, твоя стихия. Я тоже люблю плавать, но рождена, чтобы ходить по земле. Хотя всегда ощущала притяжение неба, и, начав путешествовать, оно усилилось. Тело изменилось, как будто воздух стал частью материальной части меня… Взмахнешь руками – и полетишь. Ты бы хотел попробовать?

– Гам, – серьезно ответил зверь. Кажется, он улавливал интонации вопросов.

– Конечно, как и всякий человек, я летаю душой во сне, но чтобы как птица – крыльями – этого не умею. Хм! У меня и крыльев-то нет.

Хурма резко остановился и оглянулся. Клянусь, я как будто прочитала его мысли!

– А, ты про это… Ну, любовь, конечно, окрыляет, вот только… – Я нахмурилась. Почему не получалось даже порассуждать на эту тему? – Любовь, она… Как странно. Мне трудно произносить это слово, Хурма. Я как будто забыла его значение, хотя прежде хорошо знала, что это.

Он медленно поплыл вперед.

– Наверное, я кажусь тебе неправильной, ведь человек создан для чувств, особенно для любви. Но во мне как будто что-то угасло… Ой! – и я приподнялась на его спине. Вдалеке маячил знакомый парус, и трудные рассуждения отошли на второй план. – Это они, Хурма! Мои друзья! Эгей!..

Зверь заурчал и прибавил ход. Теперь он плыл мощными рывками, и как я ни пыталась приноровиться, вскоре все равно шлепнулась в воду.

Но ребята уже увидели меня, и, когда я забралась на зверя снова, то могла различить их радостные лица. Слава богу, они все были на месте.

– Заблудшая! – прокричал Онан. – Мартышки мне в подмышки, Фрэйа!..

И сиганул в воду, бесстрашно поплыв прямо к нам. Хурма смачно фыркнул и треснул ластой по воде. Онан шутку оценил и расхохотался.

Мы обнялись прямо в воде, и я принялась взволнованно рассказывать о том, что случилось со мной. Зверь все это время изучал Онана – нюхал, так же, как меня, лизнул, и тыкался мордой мужчине в руки. Онан его не отгонял, наоборот, он отвечал на любопытство точно таким же интересом. Пощупал острые белые зубы зверя, погладил его по морде, похрюкал в ответ на его похрюкивания…

– Замечательное создание, – широко улыбнулся он. – Говоришь, он спас тебя?

– Да. И уверенно вез к вам, когда я его об этом попросила…

– Мы чуть с ума не посходили, – сжал мое плечо Онан. – Хотя я и предполагал, что ты в Промежуток смотаешься.

– Но он был недоступен.

– Разве? – удивился мужчина. – Я его постоянно чувствовал.

– Сейчас – да, – кивнула я. – Но тогда, во время шторма, он закрылся.

Онан почесал в затылке.

– Что же, хорошо, что ты жилет надела. И хорошо, что океан не перестает удивлять нас…

В ответ на это зверь заурчал и принялся клацать зубами, чем насмешил нас с Онаном и слегка напугал ребят на лодке…

Так Хурма отправился с нами. Всецело ему доверяя, мы горя не знали, и последующие три дня постоянно отдыхали на островках.

– Ты права, – сказал тогда Онан. – Они здесь неспроста. Это безопасная водная тропа для путешественников. Вот только курс мы изначально взяли не совсем верный, теперь будем знать. Спасибо Хурме. Слышишь, зверюга? Спасибо!

Хурма крякнул и скрылся под водой, чтобы через пару секунд выпрыгнуть и плюхнуться обратно. Он хотел играть, и Онан, сам любитель активных игр, отдал штурвал Тоту. Хурма радостно принял геолога на спину и принялся катать, только не так, как прежде меня. Он нарочно плыл резко и стремительно, нырял и крутился в воде, но Онан сидел крепко и так ни разу и не свалился. Наоборот, он ещё и подначивал зверя:

– Давай, Хурма! Полный вперед!

На них было приятно смотреть. Ловкие и задорные, они отлично совпали по энергетике.

Через пару часов мы увидели вдалеке какое-то сооружение.

– Честное слово, как будто дом на воде, – сказал Игрин. – Но глаза меня нередко подводят.

– Если это действительно дом, я почти не удивлюсь, – улыбнулась Кайла. – И с радостью посплю на кровати.

– Так у нас в трюме тоже кровати есть, – сказал Онан. – Тебе мало комфорта, Повидлочка?

Кайла хмыкнула. Она давно перестала обижаться на смешные, порой совершенно нелепые прозвища, что давал ей Онан.

– Мне его хватает, Онан, но я скучаю по дому. То есть по нашему маяку. Это было наше с Фрэйей доброе жилище.

Хурма загоготал, и я свесилась через борт. Зверь был чему-то рад, и вскоре мы поняли причину его смеха.

Посреди океана и правда стоял дом. Высокий тонкий терем с узкими окнами на самой верхотуре. Он был опоясан галереями и увенчан острой крышей, на самой макушке которой крутился флюгер в виде кошки…

– Вот это да! – сказа Тот. – Дом прямо в океане! Какой строитель его смог возвести? Здесь же глубина порядочная, да и бури эти…

Ответов не было, и через некоторое время мы молча высадились на каменный причал. Узкие ступени вели внутрь, но на стук Онана никто не отозвался.

– Ну, – ухмыльнулся мужчина, – думаю, можно зайти.

Внутри было уютно и сухо. На первых трех уровнях мебели не обнаружилось, зато на верхних этажах стояли кровати и стулья, а в сундуках можно было найти старую, но вполне пригодную для использования утварь и инструменты.

– Как пить дать место для отдыха! Если надо, починился, переоделся, перекусил-поспал – и жизнь прекрасна…

Мы не стали задерживаться в каменном тереме, но хорошо осмотрели его. На стенах были изображены странные существа вроде русалок и их быт, в бочках наверху было немного воды, правда, довольно старой, и мы не стали её пить.

Затем в течении полутора суток нам не попадались островки. Всё это время Хурма был с нами, показывал путь и радостно общался.

А потом пришла пора прощаться. Умный зверь ложился на брюхо, загибая ласты в сторону красивой зеленой звезды, и всем своим видом указывал нужное направление.

– Мы поняли, – улыбнулся Игрин. – Звезда – это ориентир.

– Хрмы, – сказал зверь и боднул лодку.

Я решительно спрыгнула в воду и обняла милую большеглазую морду.

– Буду скучать по тебе, друг.

Зверь в ответ облизал мое лицо. Наверное, ему нужно было вернуться назад, но мне так не хотелось расставаться! Он стал нашим талисманом, добрым проводником. Он весело задирал Кайлу, которая поначалу его побаивалась, и все-таки вынудил её плюхнуться за борт и поиграть с ним. Он постоянно хватал за пятки Тота и пыхтел в лицо Игрину. Она катал на себе Онана и каждый раз ласково тыкался мне в живот носом. Он был замечательным, таким искренним и привязчивым зверем! Но мы должны были плыть дальше без него.

Каждый напоследок обнял зверя, а я долго гладила шершавую морду и длинные скользкие бока.

– Мы ещё увидимся. Когда-нибудь точно. Ты ведь будешь нас помнить?

Хурма поглядел мне в глаза.

– Хрмы, – сказал он. – Хрмы, Фрэ-йа.

И – скрылся под водой, стремительно поплыл прочь, оставив меня удивленно глядеть ему вслед.

И снова нас застиг шторм, но на сей раз мы сразу попрятались в каюту. У штурвала стоял Игрин, он был надежно закреплен на палубе, и мы за него не боялись. После полуночи его сменил Онан. Нас так хорошо взболтало, что всех без исключения подташнивало. Я бы предпочла переждать шторм на островке, но понятия не имела, что происходит с клочками суши в непогоду. Они были такие маленькие! Возможно, их просто затапливало.

На рассвете мы услышали голос Онана:

– Земля!

Мы повскакивали с мест. Да, впереди действительно маячили высокие горы, пока едва различимые, но уже было понятно, что они огромны. Кайла поглядела на Тота.

– Вот тебе и бескрайний океан…

Солнце золотило воду, а я пристально вглядывалась вдаль. Яхта бежала вперёд проворно и легко. Мы не стали завтракать, так все разволновались. Один Онан наблюдал за нами с усмешкой, жуя водоросли и зевая. Через несколько часов мы ощутили непонятную вибрацию, словно впереди кто-то взбивал воду гигантским миксером.

– Странно… – произнёс Онан.

Прошла пара часов, и берег приблизился настолько, что я смогла, наконец, увидеть, что там. Ребята к тому времени устали таращиться вперёд и завтракали, только Игрин стоял у штурвала. Мы с ним одновременно открыли рты, слова застряли в горле.

Да, это и правда были горы. Серо-зелёные и бесконечно высокие. Они возвышались сплошной неприступной стеной, а с их вершины, с самой леденящей высоты падали огромные толщи воды. Это был водопад такой мощи и размера, что я напугалась до дрожи в коленях… Я поняла, что если мы сунемся к нему ближе – нас просто размолотит в щепки.

– Онан! – тихим зловещим голосом позвал Игрин. – Вы все, хватит жрать, поглядите…

Они поднялись и подошли к нам на нос.

– О Боги, что это?! – вскрикнула Кайла. – Как такое возможно?..

– Мартышки мне в подмышки!.. Это самое невероятное, что я когда-либо видел! – признал Онан. – Но нужно поворачивать и забирать в сторону.

Яхта стала плавно уходить влево. Не мог же этот водопад длиться вечно!

Через некоторое время стало ясно – мог. Он не собирался заканчиваться. Как будто непреодолимая стена выросла перед нами, и что хочешь, то и делай. Онан хмурился, остальные молчали. Терпение закончилось у нас сразу, как только мы увидели землю. Конечно, никто не мог ожидать, что эта земля не подпустит к себе близко. Мы плыли вдоль гор до самого вечера, но не увидели ни намёка на удобный причал. В итоге решено было лечь спать. Я вызвалась подежурить у руля.

На небе сияли звёзды, большая Луна казалась привычной. Я стояла у штурвала и думала об Эване, пыталась вспомнить его и Руту. Память не желала возвращаться. Я облокотилась о панель управления, глядя в полумрак, и вдруг услышала тихий плеск. Не скажу, что я не испугалась. Что-то плыло к нам с неизвестной целью, и, несмотря на дружелюбного Хурму, я не собиралась верить любому неведомому существу.

– Ого, люди на лодке! – произнёс голос из воды, и моя рука метнулась к мечу. – Приветствую! Вы не могли бы наклониться пониже – погляжу на вас.

– Зачем мне наклоняться? Чтобы вы меня в воду утянули? – подозрительно ответила я.

– Да вы что! – искренне изумился кто-то. – Ну ладно, я могу залезть к вам.

– Залезть к нам? – переспросила я. – Да ты хоть кто?

– Рыбидус, – ответил голос. – Я поплыл на охоту, тут гляжу – лодка стоит.

– Ты извини меня, – сказала я, пытаясь справиться с дрожью в руках, – но я понятия не имею, кто такие рыбидусы.

– О! Да? Так вы… откуда взялись? С юга? С юга-запада? С малых островов?

– Послушай, рыбидус… – начала я.

– Аграхатрис Зароднегус, – представился он.

– Фрэйа, – ответила я, убирая меч. – Может, ты и правда поднимешься на борт?

– С радостью, – согласился он. Судно покачнулось, и ребята проснулись.

– А-А-А! – заорала Кайла.

– А-А-А! – заорал, прячась за мою спину, Аграхатрис. У него было тело дельфина, вот только вместо боковых плавников руки с перепонками меж пальцев, но голова человечья, плавно соединяющаяся с корпусом сильной толстой шеей, волосатая, да и лицо вполне добродушное, правда, глаза очень большие. Он оказался точной копией тех существ, что были нарисованы на стенах терема в океане.

– Что это?! – раскрыл глаза Тот.

– Нечего пялиться. Хвост мне достался от отца! – обиженно сказал рыбидус. – На себя посмотрите! Люди, тоже мне. Никогда рыбидуса не видели?

– Аграхатрис, ты уж прости нас. Мы давно в море, устали. А тут ещё этот водопад… – сказала я.

– Ограждающие водопады океана Безмолвия. Вас что, не пускает внутрь? – удивился он.

– Мы не пробовали, – ответила я честно.

– Вы с другого края мира, что ли? Первый раз плывёте? – спросил он. Его скользкие руки лежали на моём плече, но мне не было противно.

– Ага, – ответил Онан, и на его лице появилось такое идиотское выражение, что я с трудом удержалась от смеха.

– О, тогда я вам помогу! – сказал рыбидус, неуклюже переползая в сторону ребят. Тот и Онан пожали ему руку, Игрин тоже, одна Кайла испуганно сжалась.

– Имечко у тебя, – произнёс Онан, когда они познакомились.

– Да, коротковато… – вздохнул тот. – Я из среднего рода.

– У… – делая вид, что понимает о чём речь, кивнул Онан.

– Слушайте, а вы как раз к празднику поспели.

Он мотнул головой и его серо-синие волосы упали на грудь.

– Доберёмся, я вас со всеми познакомлю! Там будут именитые котороды, и человекомоги из самых разных кланов, и рыбидусы, и люди, конечно. Может, и горгоны придут.

Кайла испуганно выдохнула, пальцы на плече Тота сжались.

– Горгоны? – переспросила я. – Женщины, похищающие людей?

– Чего? – не понял рыбидус. – Им же запрещено трогать людей. Уже много сотен лет они не делали этого.

– Аграхатрис, послушай, – сказала я как можно твёрже, – мы приплыли оттуда, с северо-востока. Там есть большой остров и ещё множество маленьких. Люди этого острова – вот они – уже много десятков лет подвергаются нападению горгон.

– Как это? – переспросил рыбидус. – Что за глупости? Нету там никаких островов…

– Вот так! – вдруг жёстко сказала Кайла, выступая вперёд. – Я многих потеряла! Эти твари уносят людей или убивают прямо на месте! Твоё сомнение злит меня, рыбидус. Не знаю, что им запрещено, а что разрешено, но они приходят с ветром, и мы ничего не могли поделать до того момента, пока Фрэйа не нашла Золотой город под водой и не нарисовала кошку. Они испугались этих рисунков и ушли. И острова – наша родина – не выдуманные.

– Это всё меняет, – произнёс Аграхатрис, сразу становясь серьёзным. – Если горгоны нарушили Соглашение, то есть нарушали его втайне от сообщества Атальмейна – они будут жестоко наказаны. А вы должны как можно скорее попасть во дворец к верховному котороду. Поплывём же! К северу её, эту охоту!

Он спрыгнул за борт, стремительно нырнул.

– Ему можно верить, Фрэйа? – спросил Онан. – Что ты чувствуешь, он нам действительно поможет?

– Да, – сказала я, полностью уверенная в своих словах, – поплыли за ним. Он желает нам только добра, я чувствую, он не злой! Они с Хурмой несут в себе похожую энергетику.

– Тогда вперёд. Где он там? – нахмурился Онан.

– Эй, люди, ну что вы застыли? – голова рыбидуса показалась в десятке метров от нас. – Шевелитесь!

Онан встал у штурвала и яхта медленно и плавно пошла к водопаду. Я стояла здесь же, высматривая Аграхатриса. Он то показывался из воды, то пропадал. Мы приближались к скалам, и все заметно нервничали. Я больше боялась за других – ведь в случае чего мы с Онаном можем переместиться в Промежуток, но я не могла обещать, что утащу за собой ещё троих.

Гул, шедший из-под воды, усиливался, и палуба под ногами начала дрожать.

– Эй, рыбидус! – позвал Онан. – Мы точно целы будем?

– Клянусь своими жабрами! – сказал тот. – Только поначалу страшно, на самом деле всё куда проще.

– А как же вон те буруны? – спросил Игрин.

– Они не причинят вреда. Они просто играются, вот вы подойдёте – и тотчас затихнут.

Он не соврал. Как только мы подплыли ближе, вода впереди странным образом успокоилась, словно застыла, только вокруг лодки по-прежнему всё бушевало, пена и брызги летели во все стороны. Аграхатрис спокойно плыл дальше, скучающе глядя по сторонам.

– Беспокоиться не о чем, – сказал он, оглядываясь. – Они постоянно бесятся, дерутся друг с другом. Их в шутку прозвали Безмолвными водами. Сейчас подойдём поближе к водопаду, увидите, он нас впустит.

Грохот стоял невыносимый, но когда мы подплыли к потоку ближе, он утих. Как будто вода могла говорить тише! Онан несколько поколебался, но вот мы увидели, как ревущий поток раскрылся, словно занавесь, впуская внутрь рыбидуса.

– Ладно, – пробормотал наш отважный капитан, – вперёд.

Первое, что поразило меня, было небо, а, точнее сказать, его отсутствие. Над головой совершенно спокойно – словно так тому и следует быть! – текла река. Сквозь её воды светило солнце, и потрясающие блики трогали все, чего касались – землю, высокие рыжие деревья, наши лица… а вдали сверкал невиданный светлый город. Он дрожал и переливался, как мираж, и был ослепителен и прекрасен. На покатом высоком холме, среди золотых трав и осенних лесов, стоял радужный дворец, целиком из цветного стекла. Он был центром города, его удивительным сердцем.

Лодкой не нужно было управлять, она плыла сама по себе, словно попала в какое-то могучее течение.

– Это пути сообщения между городами, – пояснил Аграхатрис. – Основные водные сообщения имеют определенную направленность, а потому в гребле или парусах нужды нет.

Онан кивнул.

– Ловко. Как долго нам плыть до города?

– Совсем недолго, – заверил рыбидус. – Возле цветных камней происходит ускорение, так что держитесь.

– А скажи, что за создание помогло мне в открытом океане, когда я упала за борт во время шторма? – решила спросить я. – Такое ластоногое, с большими голубыми глазами…

– Тарун, – улыбнулся Аграхатрис. – Один из Хранителей моря. Они наши самые верные друзья. Они всегда спасают людей и помогают им найти правильный путь.

Так подтвердились наши догадки. Мне понравилось, как вода бережно и быстро проносила лодку через пороги. Воздух был влажный, и дышалось по-особому, вкусно и глубоко.

– А как здесь идут дожди? – спросил Онан. – И вообще, река над головой – забавненько!

Аграхатрис ухмыльнулся.

– Урожайные дожди из рыбы и водорослей, – сказал он. – Несколько раз в год случаются речные грозы, когда толщи воды низвергаются на землю из верхней реки. Бывает и так, что льет снизу вверх, из рек нижних. Мы с вами плывем по каналу, но есть куда более крупные водоемы. Например, Гибельные воды, в которые лучше не соваться. Их вообще невозможно преодолеть, это место вечной бури. Даже рыбидусы туда не плавают.

– И насколько она длинная, эта Верхняя река?

– О, она тянется сквозь весь материк – то сужаясь, то расширяясь, петляя и опускаясь ниже и выше, и завершается на другом его конце Северными Ограждающими водопадами.

– Не понял, – сказал Игрин, – а как же течение? Оно что, двустороннее?

– Вроде того, – улыбнулся Аграхатрис. – Возле Бурных гор есть небесный исток, вот оттуда она и начинается, растекаясь в две стороны.

– Начинается из неба? – спросила Кайла. – Это так необычно!

– Ещё как, – хмыкнул Онан. – А расскажи, как у вас здесь все устроено? Ты упомянул верховного которода…

– Издревле земным Атальмейном правили три могучие расы: котороды, человекомоги и люди. На воде господствовали рыбидусы, а в воздухе, на границе облаков – горгоны и вервы. Не путайте их, пожалуйста. Вервы всегда были настроены к соседям дружелюбно, горгоны же – воинственная раса.

– Это мы знаем, – пробормотала Кайла. – Навоевались вдоволь.

– Вы не воевали, – возразил Онан. – А прятались. Ты уж прости, милочка, но это разные вещи.

Хотя он и произнес это без резкости, но Кайла все равно одарила Онана убийственным взглядом.

– Не важно. Главное, что мы знаем, кто они. Расскажи о вервах, Аграхатрис.

– Вервы – властительницы воздуха, светлые духи ветров и гроз. И если горгоны приносят злые шторма и разрушения, то вервы, даже если устраивают бурю, всегда знают меру. Они способны соизмерять свои силы с силами других стихий. И, кстати, выглядят иначе. Они очень похожи на людей, но крылаты и светлы, я бы даже сказал ослепительны. Вам очень повезет, если вы хоть раз в жизни увидите верву.

– Почему? – тотчас просил Онан.

– Они живут близко к звездам, на самой вышине, и ни один земной или речной житель не сможет дышать в их облачных городах. Вервы спускаются к нам крайне редко, им тяжело здесь, возле земли, с её влажностью и жаром.