Текст книги "Неугомонный эльф"

Два витражных окна покрывала «штора» из паутины и пыли. Снаружи вдобавок висели плети плюща, да и погода была пасмурной, а в соседней комнате не имелось окошек, так что внутри было довольно темно. Карадор задержался на пороге – ему ужасно не хотелось споткнуться обо что-то или налететь лбом на какой-нибудь столб. Надо было как-то разведать путь, ощупывая все перед собой как слепец, но чем? Колбасы для этого было жалко. Подумав, эльф переложил надкусанный продукт в другую руку, достав меч, и переступил порог тайной комнаты.

Постепенно глаза привыкли к темноте, и он заметил у дальней стены какое-то возвышение – не то помост, не то высокую постель. Чья-то спальня? Похоже на то…

Подкравшись, Карадор на ощупь, где мечом, где рукой, сунув колбасу под мышку, исследовал находку. Это оказалась постель, на которой кто-то лежал. Пальцы нащупали грудь и длинную косу, лежавшую на ней. Девушка?

В детстве маленькому Карадору часто рассказывали старинные сказки. Упоминалось в некоторых из них о зачарованных красавицах, которые спят под действием чар где-нибудь в башне за огненным рвом, охраняемые огнедышащим драконом. Сюжеты все были разными, но имели общее сходство – от чар спасал поцелуй влюбленного юноши.

– Я, конечно, не влюбленный, – сказал сам себе Карадор, – но это такое приключение!

Пощупав в темноте свободной от колбасы рукой, чтобы не промахнуться – меч пришлось тоже сунуть под мышку, – он наклонился и запечатлел на плотно сомкнутых губах незнакомки смачный поцелуй…

Помешивая в походном котелке кашу, Седона размышляла, где достать соль взамен растаявшей, и краем уха прислушивалась к голосам в холле. Фрозинтар своим низким хриплым голосом вещал что-то, постепенно начиная говорить все более сердито. Льор, на которого злился драур, отбрехивался тонким отчаянным голоском, как впервые залаявший щенок. Судя по всему, бывший наемник настолько увлекся разбором ошибок, что забыл о своем обещании не брать учеников, и на данный момент как раз и учил юного эльфа, что и как делать.

Неожиданный вопль, перекрытый яростным ревом дикого зверя, заставил Седону уронить ложку и подпрыгнуть на месте, хотя лично ей ничего не угрожало. Что-то происходило наверху. Истошные крики: «Не подходи! Руки убери, хуже будет! Ма-ама, насилуют!» перемежались грохотом, треском и ревом.

Фрозинтар вскочил с пола как подброшенный пружиной, но не успел сделать и шага – по ступенькам, цепляясь за перила, скатился визжащий Карадор, за которым, протянув руки, мчалась девушка в погребальном саване. Бледное лицо, заостренные черты его, пустые безумные глаза, неестественный для столь хрупкого создания рев и скорость, с которой она двигалась, подсказали драуру, что перед ним упырь[9]9
  Упырь – мертвец, оживленный с помощью магии. Или некто, восставший из могилы в результате наведения порчи. Высасывает из людей и животных жизненную силу, заодно разрывая их на части. Разума не имеет, живет инстинктами. Упырем может стать любое существо.


[Закрыть].

Карадор метался по холлу, вереща, как заяц. Когда он пронесся мимо в третий раз, Фрозинтар выбросил вперед левую руку, крепко схватив бегуна за локоть. Мелькнула на краю сознания мыслишка, что эдак можно и совсем конечность оторвать, но эльфу все было нипочем. Завизжав, он сделал пируэт, крепко, но неизящно врезавшись носом между лопатками драура. Такой толчок нельзя было не почувствовать – тем более что визг тут же оборвался.

Фрозинтар бросил взгляд на упыря. Повертев туда-сюда головой, нежить двинулась вперед, протягивая руки. Вперед – это к замершему драуру и двум эльфам возле него.

Подпустив тварь достаточно близко, Фрозинтар резко выбросил вперед кулак. Удар был так силен, что послышался хруст ломающихся ребер и нежить отбросило назад. Пролетев несколько ярдов, она шлепнулась на ступени лестницы. Грудная клетка ее была продавлена – сквозь порванное ветхое платье виднелись торчащие ребра с ошметками плоти. Но этот удар отнюдь не был смертельным. Издав пронзительный вопль, упырь одним прыжком оказался на ногах, срываясь с места.

Но и бывший наемник не собирался стоять столбом и ждать.

Они столкнулись в центре зала. Нежить протянула руки, чтобы схватить жертву, но ее противник был быстрее и, главное, сильнее. Пальцы одной руки легли на горло, другой на голову, крепко охватывая череп, после чего последовал резкий рывок в стороны – и вот оторванная голова летит в дальний угол.

Фрозинтар держал обезглавленный труп за шею, пока тот дергался в последних судорогах. Можно было выпустить и раньше – с такими повреждениями упырь уже не представляет серьезной опасности, – но драур представлял себе, как точно так же стискивает шею кое-кого еще. И душит… Медленно, с наслаждением…

– Это было круто! – послышался рядом полный восторга голос. – Как мы ее!

Взгляд, брошенный бывшим наемником на эльфа, заставил того отыграть назад:

– То есть ты ее… но все равно, это было круто! Р-раз – и…

– Т-ты! – выпустив наконец тело, Фрозинтар не преминул вцепиться в шею говоруна. – Д-да ты чем думал, когда ее будил? Ты вообще думать умеешь?

– Да, – довольно уверенно ответил Карадор.

– Сомневаюсь, – процедил драур, мысленно в который раз напомнив себе, что перед ним друг, а друзьями не разбрасываются в прямом смысле слова. – Тогда какого гоблина ты полез в гробницу?

– Но я же не знал! Там девушка лежала. Красивая. Ну я и…

– Что – ты?

– Ну того… поцеловал…

Фрозинтар несколько раз открыл и закрыл рот, не зная что сказать из нематерных слов.

– Я что, что-то не так сделал? – невинным тоном поинтересовался Карадор. – Смотрю… то есть нащупал – девушка. Ну я вспомнил сказки – там принцесса спит зачарованным сном в заколдованной башне. А потом приходит герой, целует ее, она просыпается и…

– И съедает героя, – мрачным тоном закончил драур. – Вот на кой ты мне сдался, а? Навязался на мою голову…

– Простите, учитель, – сидевший все это время на полу Льор приподнялся, – насколько я понимаю, милорд Карадор вам не навязывался. Вы сами…

– А ты вообще молчи! – сорвался драур. – Порталы строить не научился толком, а туда же – сквозь пространство прыгать!

– Но у меня же получилось!

– Уцелеть у тебя получилось, сопляк! Ты что, ничего не понял? Я же тебе объяснял… Вот гоблин! Чертежи!

Пока Карадор исследовал башню, драур с юным эльфом успели исползать пол в холле вдоль и поперек, покрыв его рисунками и символами, прорисованными в пыли. Но сейчас большая часть их была безнадежно испорчена эльфом и его преследователем. Почувствовав на себе пристальный взгляд бывшего наемника – взгляд оценивающий и холодный, – бывший и. о. Наместника попятился.

– Та-ак, – преувеличенно-деловым тоном промолвил он. – Вы тут пока заканчивайте, а я пойду колбасу поищу. Обронил где-то. Целая палка была…то есть целая половина от палки… почти…

Фрозинтар взвыл, сжимая кулаки, и на минутку пожалел, что так быстро расправился с упырем.

Путешествие продолжалось в мрачном молчании. И дело было не в том, что пуститься в дорогу смогли только под вечер и остановились на ночлег, отъехав всего несколько лиг от опустевшей теперь уже башни. Карадор, у которого отняли колбасу, дулся на окружающих. Фрозинтар тщетно пытался успокоиться и не начать крушить все и вся. Седона и Льор тихо боялись. Юноше пришлось сесть на заводную кобылу, из-за чего часть дорожных припасов пришлось навьючить на трех других лошадей. Перераспределение веса отнюдь не пошло на пользу маленькому отряду – в любом случае теперь всадникам будет труднее удирать от погони. А в том, что таковая рано или поздно появится, никто не сомневался. Уж если леди Мидарель проделала такой долгий путь из Великой Паннории на Аметистовый Остров, то так скоро она от своих планов не откажется.

Впрочем, в появлении Льора были и светлые моменты: юноша сам вызвался чистить и обихаживать лошадей, заготавливать дрова для костра, носить воду и устраивать навес для ночлега. В походе эльфов этим обычно занимаются альфары – нескольких слуг специально берут с собой. Сами эльфы могут лишь немного помочь им, если есть время и желание – коня расседлать, ветки в костер подбросить, выбрать место для навеса. Все это должно было свалиться на хрупкие плечи Седоны, но благодаря покладистости Льора девушке оставалось только обеспечивать путников едой.

С мясом вопрос решился быстро – водяная дичь так и кишела по берегам рек и озер, а вот с солью и хлебом скоро начались проблемы. И на третий день пути отряд был вынужден свернуть к небольшому поселению.

Оно стояло в месте слияния двух небольших речек. Проселочная дорога, по которой они ехали последние полчаса, здесь довольно резко сворачивала в ее сторону. Видимо, когда-то основная колея пролегала прямо, но потом путники перестали пользоваться ею, и она заросла, исчезнув без следа. Начинался вечер, тихий и прохладный вечер конца весны. Под кустами распускались звездочки первоцветов, где-то чирикала птаха.

Подъезжая к поселению, Карадор увидел странную картину – село было обнесено бревенчатым частоколом высотой примерно в полтора эльфийских роста. Бревна стояли плотно, чуть ли не двумя рядами, скаля заостренные верхушки, как бело-желтые зубы. Имелись даже тесовые ворота, поверху украшенные резьбой. Через неглубокий ров к ним был перекинут основательный, но очень узкий мостик – как раз, чтобы проехать небольшой повозке или пройти двум людям. Но вот разъехаться двум всадникам уже оказывалось трудно.

– Что это? – вымолвил эльф.

– Приграничье, – подал голос Льор. – А вы разве не знали, милорд?

Карадор обернулся к юноше. За два дня совместного путешествия стало ясно, что тот не относится к числу говорунов. Если не считать общения с Фрозинтаром по поводу строительства Порталов, от него за день можно было услышать лишь несколько слов. А тут, можно сказать, прорвало.

– Не знал, – покачал головой эльф.

– Это Приграничье, – повторил юноша. – Значит, поблизости граница Острова. Когда я был маленьким, мы часто путешествовали по всему Архипелагу и даже кое-где за его пределами. Такие поселения строят светлые альфары на Ничейной Земле или в непосредственной близости от нее. Ничейная Земля очень опасна.

– Чем?

– Ну, – Льор пожал плечами, – там водится много всякого. Мастер Эльфин рассказывал, что в тех местах в Смутные Века часто шли магические бои. И отголоски той магии еще сказываются на животных, растениях и… разумных существах.

– Короче, полно всяких монстров, – подсказал Фрозинтар.

На память само собой пришло прошлогоднее путешествие с южных склонов Плоскогорья через южную же оконечность Золотого Острова и Ничейную Землю до родины Карадора Шутника. Тогда им просто повезло, что они не натолкнулись на опасных тварей. Но второй раз удача может от них отвернуться.

– Это они чего, защищаются так, да? – заинтересовался Карадор. – От кого?

– От тех, кто иногда приходит из-за границы.

– А лорд на что?

– Ну, судя по тому, что мы за последние два часа не видели даже шпилей какого-либо замка, эти земли не принадлежат никакому лорду, – подумал вслух Фрозинтар.

– Или их владелец скончался, не оставив наследников, – подал голос Льор.

– Но тогда у Наместника должны быть об этом сведения, – рассудил Карадор. – Чьим-то вассалом почивший лорд должен быть. Его сюзерен обязан позаботиться о выморочном имуществе.

– Выходит, так заботится, что альфарам приходится защищать себя самим. Или ты хочешь навести тут порядок?

Шутить Фрозинтар не умел – просто отвык за долгие годы, прошедшие после того, как очнулся от ледяного сна. Наверное, поэтому Карадор не распознал в его словах сарказма и кивнул:

– А что? И наведу!

– И станешь господином этих земель?

– Почему бы и нет?

– Осядешь тут. Женишься…

– Э нет! – быстро сообразил и. о. Наместника. – Никаких женитьб! Молод я еще для этого! Мне хочется мир посмотреть, себя показать… А семья и дети – это конец всем радостям жизни.

Фрозинтар вздохнул, исподтишка бросив взгляд на Седону. Как много бы он дал за шанс пожить этими простыми радостями жизни! Есть хлеб и мясо, пить вино и воду, обнимать женщину и чувствовать под пальцами теплое нежное тело. Чувствовать усталость и боль, наконец. Все вокруг такие счастливые и не понимают своего счастья! А он даже под недавним ливнем намокнуть нормально не смог – вода почти вся впиталась в его тело, как в сухую губку.

Пока они разговаривали, их заметили. Над тыном несколько раз показались и тут же убрались головы в деревянных шлемах, обитых полосами меди. А чуть погодя одна створка приоткрылась, пропуская небольшой отряд.

Судя по лицам и телосложению, это были светлые альфары. Но все они щеголяли в кожаных куртках с нашитыми на них костяными и медными пластинами. Восемь альфаров впереди несли щиты из шкур, натянутых на деревянные каркасы, по двое каждый щит. Они закрывали остальных и перегородили мостик. Из-за стены щитов высовывались копейщики и лучники, числом побольше десятка. Наконечники всех стрел были костяными, а копий – железными.

– Ого! Вот так встреча! – усмехнулся Карадор.

– Вы кто такие и куда едете? – срывающимся голосом прокричал кто-то из-за стены щитов.

– Никто! – быстро ответил эльф. – То есть очень даже кто. Я вот, например, Карадор Аметистовый, вольный искатель приключений. Путешествую тут и там просто так, из интересу. Мне охота мир посмотреть. Это вот – Льор. Крутой спец по магии, если кто не знает. Вот это – Фрося… то есть Фрозинтар. Вы не смотрите, что он такой страшный и вроде как неживой. Он действительно немного неживой, потому что он – драур. Но он совсем не страшный драур и на нашей стороне! Он мой друг, если на то пошло и учитель вот этого юного дарования…

«Учитель» и «юное дарование» обменялись столь красноречивыми взглядами, что кое-кто из альфаров покрепче вцепился в свое оружие.

Неизвестно, что бы произошло дальше, но тут вперед вырвалась Седона. Девушка спешилась одним прыжком и подбежала к стене щитов.

Свое, родное, наречие светлых альфаров немного отличается от говора эльфов – в нем намного больше гласных звуков, а некоторые слова произносятся растянуто – от этого зачастую зависит их смысл. Все альфары между собой общались на родном языке, но с эльфами говорили только так. И сейчас Седона заговорила-запела, что-то втолковывая сородичам. Льор с интересом и одобрением прислушивался к ее словам, а вот Карадор вертелся так, словно сидел не в седле, а на колючках.

– Ну чего ты с ними так долго? – ныл он. – Нам же только переночевать, а утром мы поедем дальше.

– Она это и говорит, милорд, – шепотом объяснил Льор.

– Чего? – вытаращился старший эльф на младшего. – Ты их понимаешь?

– Да, – кивнул юноша. – Я знаю кроме этого еще орочье наречие, язык темных альфаров… ну и так, по мелочи, кое-какие человеческие диалекты.

– Круто! А откуда такие знания?

– Я же из семьи бродячих артистов. Мы путешествовали везде. Пришлось учить языки, чтобы давать представления на понятном зрителям наречии. А потом я целый год прожил у орков, в семье Брехта. – Льор испустил вздох, вспомнив своего названого брата.

Седоне тем временем удалось кое о чем договориться. Кто-то из альфаров юркнул в приоткрытые ворота, и пару минут спустя к путешественникам вышел еще один из обитателей поселения. Седина и усталое выражение лица выдавали его возраст. Он же единственный был вооружен деревянной дубиной, утыканной клыками кабанов. Фрозинтар уважительно присвистнул, оценив странное оружие.

– Прошу простить нас за недоверие, – заговорил старик. – Дочь нашего народа все нам объяснила. Но и вы должны нас понять – мы живем уединенно. К нам уже много лет не заглядывали чужаки, разве что фермеры с окрестных хуторов иногда приезжают, чтобы продать или обменять свой товар. Мы не знаем, что творится в мире, живем тихо и мирно… И надеемся, что вы не нарушите наш покой своим присутствием.

Бывший наемник покачал головой. Что-то темнит светлый! «К нам много лет не заглядывали чужаки», – а дорога выглядит так, словно по ней чуть ли не ежедневно сюда заезжают и заходят путники.

– Поехали отсюда, – негромко произнес он.

– Но сегодня у нас праздник, и мы уверены, что это Покровители послали вас сюда, – продолжал пожилой альфар. – Сегодня вы будете нашими гостями. Но завтра на рассвете вам придется покинуть эти места.

– А что за праздник? – Карадор то ли не расслышал последнюю фразу, то ли сразу со всем согласился.

– Ночь новолуния! По традиции, в третье новолуние весны мы справляем свадьбы.

– Это же просто прекрасно! – неугомонный эльф направил коня прямо на стену щитов. – Я страсть как всякое веселье люблю и уважаю!

– Вы согласны быть нашими почетными гостями? – Альфар взял его скакуна под уздцы.

– А то нет! Грех отказываться от такого приключения!

Фрозинтар понял, что отвертеться не удастся, и стиснул зубы.

Конечно, можно было и подождать, но нетерпение оказалось слишком велико. Он и так слишком долго ждал. Кроме того, всем известно, что границы «слепых пятен» довольно нечеткие. Сегодня ты прекрасно видишь замок, стоящий недалеко от «пятна», а завтра оно переползет чуть в сторону – и вот замок уже не доступен телепатическому взору.

В одной из верхних комнат башни наскоро завершались приготовления к обряду. На круглый стол, установленный в центре пентаграммы, положили искру, и шесть волшебниц встали вокруг, держась за руки. Седьмым должен был стать сам лорд Лоредар. Все нервничали – впервые за много веков именно женщины должны стать медиумами, отдавая свою энергию мужчине-магу. Неслыханно! И почему они согласились? Ведь это его личная месть, она не имеет никакого отношения к возможному возрождению Ордена. Но отказываться было поздно.

Шесть волшебниц заняли свои места, взялись за руки и сосредоточились.

Низкие бревенчатые домики стояли по кругу, образуя в центре поселения свободное пространство. Сейчас оно было залито огнями – вокруг жарко горели костры. Спускался красивый вечер, а ночью должно было свершиться главное действо.

В центре площади, увитый свежими ветками с только проклюнувшимися почками и украшенный букетами первоцветов, стоял резной тотемный столб. Он изображал одного из Покровителей, Рира-Зверя. Никто не знал, почему светлые альфары почитали его больше остальных, но факт остается фактом. Даже «домашние» альфары, которые на протяжении поколений жили в замках и считались крепостными, и те в разговорах часто упоминали всего одного Покровителя, игнорируя других.

Напротив тотема был установлен устеленный шкурами и циновками помост, где уселись почетные гости. Карадор устроился впереди, вертя головой и сверкая глазами. Он был совершенно счастлив и разве что на месте не прыгал от восторга. Эльф то и дело порывался вскочить, чтобы начать принимать в обряде самое живое участие, но два альфара-стражника вежливо, но твердо давали понять, что ему отводится пока роль зрителя.

Довольно странно было видеть альфаров вооруженными. Несмотря на то что большая часть оружия была деревянная – с костяными наконечниками стрел и кабаньими клыками, которыми были утыканы дубины, – было заметно, что это грозное оружие. Железа почти ни у кого не было, разве что у старейшин и их сыновей на поясах болтались боевые ножи. Они как две капли воды походили на парные ножи, которые таскал на поясе Льор, разве что рукояти у них были выточены из рога и украшены затейливой резьбой.

Льор, по мнению Фрозинтара, вел себя еще хуже, чем Карадор. Юноша, сидевший сбоку от драура, не снимал рук с ножей и настороженно зыркал глазами из-под желтой челки. От него разило запахом страха, который ни при каких обстоятельствах нельзя демонстрировать перед лицом врага. Дать понять врагу, что ты его боишься, – внушить тому уверенность в своих силах. Как говорится, «верить в победу – значит, уже наполовину победить». А страх сковывает разум и ведет к непредсказуемым поступкам. О Покровители, неужели придется присматривать за двумя неоперившимися птенцами?

Столько же тревожных мыслей доставляла драуру и Седона. Юная альфара, напротив, была безмятежна и весела. Ей где-то раздобыли настоящее платье взамен мужской одежды, переплели волосы, одолжили украшения. И девушка преобразилась так явно, что Фрозинтар с неожиданной болью подумал, что Седона может от него уйти. На нее уже четверо молодых альфаров посматривают с восторгом и посылают ей улыбки. С любым из них она будет счастлива больше, чем с холодной нежитью, которой от нее нужна только энергия. Кроме того, она пока официально считается крепостной, а поселившись здесь, обретет свободу. Какая женщина откажется от тихого семейного счастья ради призрака?

Карадор был занят другими мыслями. Одним глазом посматривая на обряд, который происходил возле тотемного столба, другим он косил по сторонам и то и дело елозил на месте, словно сидел на колючках.

– Слышь, – развернувшись в очередной раз, пихнул он локтем Седону, – а у нас поесть ничего нету?

– Что? – встрепенулась девушка. Она во все глаза смотрела и во все уши слушала, как старейшина и две его помощницы-шаманки закликали дух Покровителя Рира. Оцепившие площадь альфары – многие при оружии – хором подпевали им в нужных местах и притопывали ногами, отбивая четкий ритм.

– У нас колбаски нигде не завалялось? – захлопал эльф ресницами.

– Вот это да! – не выдержала девушка. – И вы в такую минуту можете думать о еде?

– Я всегда о ней думаю. Ты что, забыла? Обязанность женщины в походе – кормить мужчину.

– Не мешай ей смотреть, – промолвил Фрозинтар. – Ну что за характер…

– Думаю, что во-от такусенький кусочек колбаски совершенно его исправит. – Карадор на пальцах показал какой.

– Ты вообще можешь не думать о колбасе?

– Могу, – с готовностью кивнул эльф. – Но не хочу.

Неизвестно, до чего бы они договорились – наверное, до производства колбас из эльфятины, – но в это время первая часть действа закончилась. У подножия тотема вспыхнул огонь. Шаманки отступили в сторону, и старейшина громко провозгласил:

– Сегодня, в ночь новолуния, в день рождения нового месяца, мы празднуем рождение новых семей! Сегодня невесты встретят своих женихов. Сегодня соединятся влюбленные сердца! Придите, юные девы! Приветствуйте невест!

Женщины в толпе заголосили, выкрикивая имена, и из задних рядов одна за другой стали проталкиваться девушки-альфары. Стройные, невысокие, изящные и гибкие, они были одеты в длинные юбки с разрезами до бедра, расшитые бисером и цветными нитями и при каждом шаге открывавшие их босые ножки. Выше талии были прикрыты только их груди, на шеях, в ушах, на запястьях и щиколотках при каждом движении звенели браслеты и ожерелья из янтаря, серебра и меди. В распущенных волосах мелькали цветы. Одни девушки скромно улыбались, потупив взоры, другие вышагивали с гордо поднятыми головами, третьи были серьезны и напряжены, четвертые то и дело косили по сторонам и весело хихикали. Были тут совсем юные особы, но две или три оказались довольно зрелыми – видимо, свадьбы им пришлось ждать дольше обычного.

– А что прекрасная дева? Не желает присоединиться к своим сестрам? – послышался поблизости мелодичный голос.

Фрозинтар и Седона встрепенулись одновременно – какой-то молодой альфар остановился возле помоста и посматривал на них снизу вверх, протягивая девушке руку.

– Нет, не хочу, – краснея и смущаясь под его пристальным взором, пролепетала Седона. – Я не знаю, что там будет происходить…

– О, всего лишь танец. Невесты танцуют для своих женихов! – Альфар улыбнулся еще шире.

– Она не танцует, – холодно отчеканил Фрозинтар, накрывая своей лапищей ладошку альфары.

Приглашавший девушку альфар заметно смутился, а сама Седона покосилась на драура со странным выражением – в нем причудливо переплелись смущение, недоумение и страх.

На краю площади расположились музыканты – несколько барабанщиков, дудочники и один арфист. Полилась мелодия; сначала был просто ритм, но постепенно в него стали вплетаться все более сложные нотки. То одна, то другая девушка начинала притопывать ногами под эту музыку, начиная танец и выходя вперед. Шаги самой первой были робкими и осторожными, но потом танцовщицы отбросили стеснение и наперегонки ринулись в круг. Мелодия и их движения словно соревновались – кто быстрее, сильнее, красивее и ярче. Зрители хлопали в ладоши, криками подбадривали девушек, некоторые женщины пританцовывали на месте от полноты чувств.

Гости тоже не остались равнодушными – забыв свой страх, Льор весь подался вперед, едва не валясь с помоста. Юноша пожирал танцовщиц горящими от восторга глазами и поводил плечами и руками, запоминая некоторые движения. Делать это было довольно сложно, так как единого танца не существовало – девушки явно плясали, кто во что горазд, стремясь перещеголять одна другую. Седона жарко дышала. Даже Карадор, который последние несколько минут чем-то чавкал, стал жевать медленнее.

– Пусти!

Фрозинтар, взиравший на танец с некоторым отвлеченным любопытством – в прошлой жизни он сам любил танцевать, но с тех пор столько всего произошло, что желания веселиться не возникало, – даже вздрогнул. Оказывается, он так сильно стиснул ладошку своей подруги, что девушка морщилась от боли. Надо же! А он ничего не почувствовал! Впрочем, его тело лишено этой возможности.

– Извини, – пробормотал он.

– Пусти, – повторила Седона, отодвигаясь к краю помоста.

– Зачем?

– Я… я так давно не танцевала… наших танцев, – пробормотала альфара. – А мне хочется…

Конечно! Он такой бесчувственный! Она – молодая девушка, ей тоже хочется веселиться и плясать вместе со всеми. Эти альфары свободны – они не фермеры, обязанные ежегодно отдавать лордам-эльфам часть урожая и скота, тем более не крепостные, без разрешения господ не имеющие права покинуть замок до конца жизни. Они живут той жизнью, какую вели их предки до того, как эльфы, лишившись рабов-орков, обратили внимание на них и завоевали светлых альфаров. Говорят, что у них даже была своя правящая династия, которой не стало после порабощения. С тех пор прошло больше тысячи лет, сменилось несколько поколений, но память предков никуда не делась.

Глаза девушки и драура встретились.

– Иди, – глухо пробормотал Фрозинтар, в глубине души загадав: если она просто станцует и вернется, когда музыка смолкнет, значит, она его любит. Если же нет…

Соединив руки, запрокинув головы и закрыв глаза, шесть волшебниц Видящих негромкими голосами тянули песню-заклинание. И шесть тонких нитей – энергетических потоков – тянулись к единственному мужчине, лорду Лоредару, сплетаемые им в магический жгут-петлю. Нити были тонкими, грозившими оборваться, поэтому работа затянулась. Но она все-таки продвигалась. Еще несколько минут – и можно начинать действовать. Еще несколько минут…

Музыка смолкла на миг, после чего возобновилась, сменив ритм и тональность. Льор даже ойкнул, и Фрозинтар покосился на него с неудовольствием – так называемый ученик его беспричинно раздражал, – но тут на площади все пришло в движение, и он забыл про юного эльфа.

К девушкам стали присоединяться и юноши-альфары. Как-то так получилось, что они успели протиснуться в первые ряды зрителей, и теперь один за другим складывали оружие и выходили в круг. С их появлением всеобщий танец стал разбиваться на пары – то один, то другой юноша в танце настигал понравившуюся девушку, и пара начинала кружиться, взявшись за руки. Некоторых кавалеров их подруги принимались дразнить – не прерывая пляски, ускользали, изящно и ловко протискиваясь между танцующими. Вот, уворачиваясь от одного ухажера, какая-то девушка в самый последний момент миновала распахнутые объятия второго, потом точно так же ускользнула от третьего – и впорхнула в руки четвертого. Несколько раз трепыхнулась в его объятиях, а потом притихла и позволила увлечь себя танцем.

Следивший за ловкой плясуньей со вниманием, Фрозинтар не сразу сообразил, что эта красавица и есть его Седона. Он даже привстал, чтобы лучше видеть, но зрение не обманывало – разрумянившаяся, с улыбкой на устах, его возлюбленная танцевала с другим!

Сжав кулаки, драур зарычал, и оба его спутника резво шарахнулись в стороны.

– Ты чего, Фрося? – с набитым ртом воскликнул Карадор. – Так и подавиться недолго!

Фрозинтар шлепнул его между лопатками, от души жалея, что нельзя просто-напросто открутить неугомонному эльфу голову.

– Седона, – прорычал он сквозь стиснутые зубы.

– Чего? А… – Эльф углядел парочку. – Не бери в голову! Девчонки – они все такие.

– Она не такая!

– А какая?

Драур взвыл, да так громко, что стоявшие у помоста альфары с испугом оглянулись. Ему много чего хотелось сказать Карадору, но слова застряли в глотке, и выходило только рычание и хрип.

Внезапно мелодия смолкла. Пары прекратили движение. Несколько оставшихся ни с чем юношей поспешили покинуть площадь, а остальные молодые альфары – рука в руке, глаза блестят, грудь вздымается от глубокого дыхания – повернулись к изваянию Рира-Зверя.

Старейшина – и правитель этого поселения – вышел вперед. Он был горд и счастлив.

– Сегодня, в ночь новолуния, в ночь рождения нового месяца, – провозгласил он, – празднуем мы рождение новых счастливых пар.

– Свадьбы? – весело откликнулся Карадор. – Здорово! Может быть, хоть на свадьбе покормят? А то что-то есть охота…

Фрозинтар, как ни был он ошеломлен поведением Седоны, покосился на друга с недоумением: а кто только что чем-то чавкал? Но эльф ответил ему невинным взглядом ребенка, застенчиво облизывая испачканные в чем-то – драур принюхался: опять колбаса! – пальцы.

Разговоры на помосте не остались незамеченными. Старейшина подошел и важно поклонился гостям.

– Вы – наши почетные гости, – промолвил он. – Не откажите принять от нас угощение и… оказать нам посильную помощь.

– Чего? – встрепенулся Карадор, выпячивая грудь. – Работать за еду? Никогда! Хотя… Сколько еды и что надо делать?

Старейшина подавил улыбку:

– Ручаюсь, вам это понравится. Мы – все наши невесты и их женихи – просим, чтобы высокородный эльф стал первым мужчиной у каждой из этих юных дев. Это старинный обычай и…

– Право первой ночи? – взвизгнул Карадор, вскакивая на ноги. – Круто! А, – все-таки он немного замялся, прежде чем спрыгнуть с помоста, – сколько их?

Старейшина обернулся через плечо:

– Сегодня у нас родится пятнадцать новых семей… Пятнадцать юных девственниц ждут вас!

Фрозинтар заскрипел зубами, сжимая кулаки – старый альфар посчитал и его Седону!

Пение подходило к концу. Медленно, но верно Сила накапливалась в бывшем советнике. Еще несколько минут – и все будет готово…

– Ой! А куда это мы пришли?

В полутьме пряно пахло прошлогодним сеном. Под ногами что-то шуршало.

– Иди ко мне. – Две руки легли на талию, подтягивая Седону ближе к молодому альфару.

– Ой!

Это было все, что успела сказать девушка – в следующий миг ее рот был закрыт поцелуем. Она вывернулась, но ее спутника это не остановило. Он принялся целовать девушку в щеки, виски, лоб, шею, даже уши.

– Ты такая красивая, – бормотал он между поцелуями, – такая необыкновенная… Ты лучше всех! Я без ума от тебя!