Текст книги "Лираэль"

– А, – с облегчением выдохнул Сэм.

– Вот разве то, что просыпается, пробудит и его тоже, – задумчиво продолжал Моггет. – А теперь объясни, почему мне вдруг пришлось прервать свое неспешное путешествие в Белизаэр с его прославленными – и справедливо! – рыбными рынками и завернуть в лес. Ты куда это направляешься и зачем?

– Мне нужно отыскать моего друга Николаса, – признался Сэм, чувствуя себя неуютно от того, как взгляд зеленых глаз так и впивается в него, выискивая более глубокие причины, в которых юноша и сам себе не признавался. Избегая этого взгляда, Сэм соорудил небольшую пирамидку из веточек и сухих листьев и поджег серной спичкой, чиркнув ею о подошву.

– А кто такой Николас? – полюбопытствовал Моггет.

– Он – анцельстьеррец, мой школьный друг. Я очень тревожусь, потому что он на самом деле вообще не представляет здешней жизни. Он даже в магию Хартии не верит – вообще ни в какую магию не верит, если на то пошло, – объяснял Сэм, добавляя в огонь ветки покрупнее. – Он считает, будто всему существует научное объяснение, ведь именно так все устроено в Анцельстьерре. Даже после того, как близ Внешней границы на нас напали мертвые, он отказывается признавать, что тут задействована магия. Он ужасно упрям. Уж если что-то вбил себе в голову, то переубедить его удастся разве что с помощью математических выкладок или тому подобного. А в Анцельстьерре он – важная птица, он же племянник главного министра. Ну то есть ты, наверное, знаешь, что мама с папой отправились на переговоры…

– Ну и где сейчас этот Николас? – перебил Моггет, прижмурясь. За секунду до того, как веки сомкнулись, из-под них полыхнуло пламя, и Сэм непроизвольно поежился. Существуют мертвые твари, в чьих глазах такой огонь – это отнюдь не отражение.

– Он должен был дождаться меня у Стены, я собирался его встретить, но он уже перешел границу. По крайней мере, так он написал мне в письме. Он нанял проводника и собирается отыскать какую-то легендарную достопримечательность под названием «Ловушка для молний» по дороге к Белизаэру, – продолжал Сэмет, бросая в огонь увесистый сук. – Я понятия не имею, что это такое и откуда он это взял, но, по-видимому, находится эта достопримечательность где-то рядом с Закраем. А мама с папой считают, что именно там затаился Враг.

Сэм умолк на полуслове, осознав, что Моггет, похоже, к нему вообще не прислушивается.

– «Ловушка для молний» близ Красного озера, – бормотал Моггет. Глаза его напоминали две узкие прорези во тьму. – Король с Абхорсеном в Анцельстьерре, пытаются помешать отправить великое множество народу на верную смерть. Друг преемника Абхорсена – и сам в каком-то смысле принц в мире по другую сторону от Стены. Клэйры ослепли – провидят они лишь картины всеобщей гибели… Ничего доброго все это не предвещает, и связь одного с другим – вряд ли просто совпадение… «Ловушка для молний», значит. Такого в точности названия я не слыхивал, но что-то похожее вспоминается… сон сковывает и притупляет мою память…

Голос Моггета звучал все тише, перетекая в утробное мурчание. Сэм ждал, что кот добавит еще что-нибудь, пока наконец до паренька не дошло, что тот вовсе не мурлычет, а похрапывает. Моггет заснул.

Ежась, но не от холода, Сэм кинул в костер еще одну ветку; вспыхнул приветливый свет, и паренек немного приободрился. Дождик перестал – да вообще-то толком и не начинался. Так, поморосил немного, да температура чуть понизилась. Но Сэма эта новость не порадовала: он предпочел бы затяжной ливень. Последние несколько дней выдались не по сезону теплыми, весна еще не закончилась, а уже пришла летняя жара с легкими дразнящими дождиками, которые так и не усиливались до настоящей грозы. А это значит, весенние паводки схлынут рано. И мертвые станут беспрепятственно бродить по земле: текучая вода уже не послужит им преградой.

Сэм снова оглянулся на Моггета и с изумлением заметил, что один яркий глаз внимательно следит за ним, поблескивая в свете костра, в то время как второй крепко прижмурен.

– А где тебя ранили? – промурлыкал кот тихонько. Слова его сливались с потрескиванием дров. Судя по интонациям, он и без того знал ответ, но хотел услышать подтверждение.

Сэм покраснел, повесил голову, непроизвольно сложил ладони в молитвенной позе.

– Я подрался с двумя констеблями. Они решили, я некромант. Это все колокольцы… – Он беспомощно умолк и сглотнул.

Моггет сардонически взирал на него одним глазом, явно ожидая продолжения.

– Я убил их, – прошептал Сэм. – Заклинанием Смерти.

Повисло долгое молчание. Моггет открыл второй глаз и зевнул, в розовой пасти сверкнули острые белые зубки.

– Дурачье. Да ты хуже своего отца. Чувство вины аж зашкаливает, – промолвил он, зевая. – Да не убил ты их.

– Что?! – воскликнул Сэм.

– Ты никак не мог их убить, – объяснил Моггет, потоптавшись немного на месте: он уминал лапами листья, сооружая себе более удобное ложе. – Они же королевские слуги, они присягали королю на верность. Их осеняет королевская защита – и спасает их даже от одного из монаршьих своевольных отпрысков. Кстати, имей в виду, что любых других ни в чем не повинных людей ты и впрямь убил бы на месте. Такому неумехе вообще не стоит пользоваться этим заклинанием.

– Я не подумал, – отрешенно проговорил Сэм. Сначала принц испытал несказанное облегчение: значит, он не убийца! Но затем обиделся на Моггета: кот обращался с ним, как с бестолковым школьником!

– Безусловно, – согласился Моггет. – И с тех пор думать даже и не пытался. Если бы они умерли, ты бы это почувствовал. Ты ж преемник Абхорсена, да поможет нам Хартия.

Сэм проглотил сердитую отповедь, понимая: кот прав. Он и в самом деле не почувствовал смерти констеблей. А Моггет по-прежнему не сводил с принца подозрительно сощуренных глаз: Сэм явно не внушал ему доверия.

– Спираль внутри спирали, – пробормотал кот. – Рыбак рыбака видит издалека. Яблочко от яблони недалеко падает…

– Чего?

– Ммм, просто задумался, – прошептал Моггет. – Советую однажды и тебе попробовать. Разбуди меня утром. Возможно, это окажется непросто.

– Да, сир, – отозвался Сэм, вложив в ответ сколь можно больше сарказма.

Но сарказм пропал втуне: теперь Моггет, похоже, и в самом деле крепко уснул.

– А я-то всегда недоумевал, почему папа говорил, что ты слишком задираешь хвост, – пробормотал Сэм, вытягивая перед собою пострадавшую ногу и проверяя повязку. Он предпочел не вспоминать о том, как в семилетнем возрасте, только что поступив в анцельстьеррскую школу, ткнул пальцем в картинку из книги «Кот в сапогах» и громко повторил то, что его отец однажды сказал Сабриэль: «Этот твой гребаный кот уж больно хвост задирает».

Тогда Сэма впервые поставили в угол, да еще и в дурацком колпаке – такой надевают на нерадивого ученика в наказание. Слово «гребаный» не входило в лексикон юных джентльменов из Торнской приготовительной школы.

Моггет не ответил. Сэм показал ему язык и, прыгая на здоровой ноге, оттащил в костер полусгнивший пень. Такой не прогорит и до рассвета; но на всякий случай парнишка наломал еще валежника и сложил поблизости.

А затем прилег сам, подложив под голову Капусткино седло и пристроив меч под рукой. Ночь выдалась теплая, ни плащ, ни Капусткин пахучий чепрак не понадобились. Сама Капустка дремала неподалеку: Сэм предусмотрительно стреножил лошадку, чтобы ей не пришло в голову отправиться на поиски собственных, щекочущих нервы приключений. Моггет спал рядом с Сэмом, смахивая скорее на охотничью собаку, нежели на кота.

Минуту-другую Сэм раздумывал, не следует ли ему подежурить до утра, но глаза закрывались сами собою. Кроме того, они же в самом сердце королевства, поблизости от Белизаэра. Здесь по меньшей мере вот уже лет десять как совершенно безопасно. Что может их потревожить?

Да много чего, подумал Сэм: сонливость боролась в нем с чуткой настороженностью к еле уловимым звукам ночного леса. Загадочные слова Моггета не на шутку встревожили его, и принц все еще перебирал в уме вероятные ужасы и сопоставлял их со звуками, когда усталость все-таки взяла верх – и он уснул.

Проснулся Сэм, ощутив на лице солнечный луч, просочившийся сквозь плотную лиственную завесу. Костер все еще тлел, дым змеился по земле, но, как только паренек сел, изменил направление и повалил ему в лицо.

Моггет по-прежнему спал: теперь он свернулся плотным белым комочком и почти зарылся в палую листву.

Сэм зевнул и попытался встать. Про ногу он напрочь позабыл, а зря: она настолько одеревенела, что юноша тут же упал, вскрикнув от боли. Капустка, всполошившись, отпрыгнула, насколько позволяли путы, и завращала глазами. Сэм, успокаивая ее мягкими увещеваниями, поднялся-таки на ноги, опираясь на крепкое молодое деревце.

А Моггет так и не проснулся – ни тогда, ни позже; он спал и спал себе, пока Сэм заново перевязал рану и наложил несложное заклинание Хартии, чтобы унять боль и предотвратить заражение. Кот не пробудился и тогда, когда Сэм извлек из сумы немного хлеба и солонины – свой скудный завтрак.

Подкрепившись, Сэм вычистил Капустку и заседлал ее. Теперь оставалось только затушить костер, и парнишка решил, что настала пора выслушать новую порцию кошачьих насмешек.

– Моггет! Просыпайся!

Кот даже не пошевелился. Сэм наклонился к нему и заорал во весь голос: «Вставай!» – но Моггет и ухом не повел.

Наконец принц осторожно встряхнул кота за ошейник. Он ощутил низкое гудение и взаимодействие Свободной магии и магии Хартии, но ровным счетом ничего не произошло. Моггет спал себе как ни в чем не бывало.

– Ну и что мне с тобой делать? – вслух осведомился Сэм, глядя на кота сверху вниз. Вся эта приключенчески-спасательная экспедиция пошла совсем не так, как предполагалось. Сегодня – только третий день с тех пор, как он выехал из Белизаэра, а он уже ранен, сбился с пути и оказался в обществе странного, потенциально очень опасного порождения Свободной магии. А заданный вопрос потянул за собою еще один, тот самый, которым Сэм пытался не задаваться: а что ему теперь с собой-то делать?

Парень не рассчитывал получить ответ ни на один из вопросов, но спустя мгновение якобы спящий кот пробурчал себе под нос:

– Уложи меня в переметную суму. Разбудишь, когда найдешь поесть, – да не гадости какой-нибудь. Желательно рыбки.

– Как скажешь, – пожал плечами Сэм. Поднять кота с земли, не наступая на раненую ногу, оказалось непросто, но в конце концов все получилось. Поддерживая Моггета одной рукой, он осторожно уложил кота в левую суму, сначала проверив, что колокольцы и «Книга Мертвых» лежат в другой. Отчего-то Сэму не нравилась мысль о том, чтобы устроить Моггета рядом с ними, хотя объяснить, почему не стоит этого делать, он не мог.

Наконец Моггет благополучно улегся на дне сумы; наружу торчала только голова.

– Я проеду на запад через этот лесок, а потом через равнину до Синдльского леса, – рассказывал Сэм, ставя ногу в стремя и уже готовясь сесть в седло. – Мы проедем через Синдльский лес до реки Раттерлин, потом вдоль нее на юг, пока не подвернется какое-нибудь судно до Квайрра. А оттуда до Закрая недалеко; надеюсь, мы сразу отыщем Ника. Как тебе такой план?

Моггет молчал.

– Так что отведем день или около того на этот лес, – продолжал Сэм, собираясь с силами, чтобы перебросить вторую ногу через спину лошади. Ему нравилось рассуждать о своих планах вслух – так они звучали куда весомее и осмысленнее. Тем более пока Моггет спал и не лез со своей критикой. – А когда выедем на равнину, наверняка отыщем какую-нибудь деревушку, или лагерь углежогов, или хоть что-нибудь. У них мы купим все необходимое – и двинемся в Синдльский лес. А там, вероятно, и дровосеки встречаются: ну хоть какие-нибудь люди.

Сэм наконец уселся в седло, с трудом сдержав крик боли. Раненая нога чувствовала себя лучше, чем накануне, но ненамного. А еще голова слегка кружилась, как будто он того и гляди потеряет сознание. Надо быть осторожнее.

– Кстати, – заговорил он вновь, цокнув языком и послав Капустку шагом, – вчера вечером мне показалось, ты что-то знаешь про «Ловушку для молний», которую так жаждет отыскать Ник. Тебе эта штука страшно не понравилась, но ты заснул, так и не договорив. Я вот думаю, а не связана ли она как-нибудь с некромантом…

– Некромант?! – тут же взвыл кот. Моггет вылетел из сумы, уселся перед Сэмом, вздыбив шерсть, и принялся крутить головой по сторонам.

– Мм, да не здесь! Я говорил, когда ты начал рассказывать про «Ловушку для молний», я как раз подумал, а не связана ли она как-нибудь с Хлёрр-под-Маской или с тем, вторым некромантом… с которым я дрался.

– Гм! – мрачно фыркнул Моггет, забираясь обратно в суму.

– Да скажи уже наконец что-нибудь! – потребовал Сэм. – Не можешь же ты проспать весь день!

– Почему нет? – удивился Моггет. – Я могу весь год проспать. Тем более что рыбы-то нет: вижу, ты ее так и не раздобыл.

– Так что такое «Ловушка для молний»? – повторил Сэм, слегка натягивая поводья и направляя Капустку на западную, более наезженную тропу.

– Не знаю, – тихо ответил Моггет. – Но мне не нравится, как это звучит. «Ловушка для молний». То есть собиратель молний? Не может же быть, чтобы…

– Чтобы что? – настаивал Сэм.

– Наверное, просто совпадение, – тяжело вздохнул Моггет, снова закрывая глаза. – Может, твой друг просто хочет отыскать какое-то место, куда молнии бьют чаще обычного. Но я чувствую: пришли в движение силы, которым ненавистно все связанное с Хартией, Кровью и Камнем. Я чую интриги и давно вынашиваемые планы, Сэмет. И мне это все не по душе.

– Так что же нам делать? – встревоженно спросил Сэм.

– Надо найти твоего друга Ника, – прошептал Моггет, снова засыпая. – Прежде чем он найдет… то, что ищет.

Глава тридцать вторая
«Спасет текучая вода…»

Подстегиваемый тревожными предчувствиями Моггета, Сэм не делал поблажки ни себе, ни Капустке, – так что из небольшого безымянного леска они выехали раньше, чем рассчитывали, к вечеру первого дня, и поскакали через холмистую зеленую равнину. Эта часть Срединных земель Древнего королевства представляла собою возделываемые угодья: здесь протянулся широкий пояс мелких деревушек, хуторов и овечьих пастбищ – протянулся на запад почти до Иствэля и Олмонда. Если не считать Синдла на севере, никаких городов здесь не встречалось вплоть до Яниля, в двадцати лигах за западным берегом реки Раттерлин. В период междуцарствия эта область почти обезлюдела, но за время правления Оселка быстро возродилась, – и все-таки народу здесь все еще жило куда меньше, нежели во времена расцвета королевства.

Понимая, что обманная личина того гляди навлечет на него новые неприятности, Сэм развеял заклинание Хартии, преобразившее его в Странника, и вернул себе свой обычный облик. А Капустку, забрызганную грязью по брюхо, и без того никто не признал бы, так заурядно она выглядела. Да и Сэм в своей пропитанной по́том, перепачканной одежде сейчас сам на себя не похож. Он даже подходящую историю придумал, если вдруг его примутся расспрашивать. Он назовется младшим сыном капитана гвардии некоего белизаэрского купца: он якобы едет с севера к родственнику, живущему близ Чейзела, – тот обещал взять его к себе на службу.

Кроме того, Сэм заново перевязал рану и кое-как натянул запасные штаны – чтобы спрятать от посторонних глаз заляпанную кровью, явно пострадавшую ногу. Хромоту, конечно, не скроешь; а вот поля шляпы без всякого к ней почтения он обрезал наполовину, отчего головной убор стал менее узнаваем – но и тени давал меньше.

Выбравшись из леса, путники вскоре въехали в деревню, или, скорее, деревушку, всего-то домишек на семь. Однако где-то рядом, за домами, стоял камень Хартии – Сэм его чувствовал. Принцу очень хотелось отыскать его и с помощью камня наложить новое, более мощное целительное заклинание, но тогда селяне точно обратят на него внимание.

Трактира в деревушке не было. Значит, на мягкую постель надеяться не приходилось. Однако Сэму удалось купить почти мягкого хлеба, свежеприготовленного кролика и несколько небольших сладких яблок у женщины, которая как раз возвращалась домой с ярмарки с возом покупок.

Всю эту сделку Моггет проспал, прячась под неплотно завязанным клапаном переметной сумы, чем Сэм остался весьма доволен. Парень вообще не представлял, как станет объяснять, почему с ним едет белый кот. Лучше вообще не привлекать к себе излишнего интереса.

Сэм ехал не останавливаясь, пока не сгустилась ночь и Капустка не начала то и дело сбиваться в грязь по обе стороны того, что здесь считалось дорогой. Принц призвал огонек Хартии и в его свете отыскал незакрытый стог сена – неплохое укрытие на ночь. Моггет крепко спал, так и не заметив, что переметные сумы спустили на землю, а принц кое-как отскреб грязь с себя и с лошади.

Сэм попытался разбудить кота и подробнее расспросить его о «Ловушке для молний». Но колоколец, сковавший Моггета, был слишком могуч: стоило коту зашевелиться, вроде бы просыпаясь, и тут же раздавался усыпляющий звон. Миниатюрный Ранна даже на Сэма навел усталость, едва тот нагнулся слишком близко, так что паренек уснул рядом с котом в самой неудобной позе.

Следующий день во всем походил на предыдущий. Учитывая, как жестка соломенная постель, не приходилось удивляться, что Сэм с легкостью поднялся еще до рассвета – и снова гнал Капустку быстрее, чем той хотелось бы.

Людей на дороге – или, скорее, тропке – встречалось немного. Сэм в долгие разговоры не вступал, отделываясь приветствием да шуткой-другой, под стать самому обыкновенному человеку, – когда покупал провизию или расспрашивал, как лучше добраться через Синдльский лес до реки Раттерлин.

В одной из деревень Сэм здорово испугался: он остановился купить немного зерна для Капустки и мешок лука и пастернака для себя. И тут показались два констебля – и направились прямо к нему. К счастью, они не задержались – просто кивнули, проезжая мимо, и поскакали дальше на восток. По-видимому, слухи о рыщущем на воле опасном некроманте или о пропавшем принце еще не распространились достаточно широко, или паренек совсем не походил ни на того ни на другого. Как бы то ни было, Сэм мысленно поблагодарил судьбу.

В целом путешествие оказалось лишенным событий, но утомительным. Сэм постоянно размышлял о Нике, о родителях и о собственных недостатках. А эти мысли неизменно возвращались к Врагу. Чем больше принц об этом думал, тем больше убеждался, что некромант, обжегший ему запястья, наверняка виновен во всех нынешних бедах. Ведь он явно обладает немалым могуществом – и он обнаружил свои истинные намерения, попытавшись захватить и подчинить себе Сэма.

Сэм совсем извелся, гадая, что ему теперь делать и что может случиться. В голове его рождались самые разные сценарии, один страшнее другого, и юноша понятия не имел, как поступить, если они вдруг сбудутся. Каждый новый день сулил ему все более зловещие кошмары. Каждый день Сэм все больше проникался уверенностью, что Николас, чего доброго, нашел в «Ловушке для молний» нечто ужасное. Возможно, свою погибель.

Четыре дня спустя после встречи с констеблями Сэм разглядел со склона холма, где выпасали скот, тенистую зеленую границу древнего Синдльского леса. Он казался куда обширнее, темнее и глуше, нежели лесок, в котором Сэм повстречал Моггета. Да и деревья тут росли куда более высокие, по крайней мере те, что виднелись на опушке. А вот никаких троп видно не было.

Сэм разглядывал лес – а мыслями был далеко. Его очень тяготила судьба Ника, равно как и присутствие «Книги мертвых» и колокольцев. Как тесно все это переплелось между собою: похоже, единственный шанс Сэма спасти друга – если тот действительно попал в беду – это овладеть искусством Абхорсена. Если Ник на самом деле угодил в лапы Врага, то Враг, по-видимому, с его помощью сможет шантажировать главного министра Анцельстьерра и сорвет планы Сабриэль и Оселка предотвратить массовое убийство южаков, – а их гибель в свою очередь повлечет вторжение мертвых, и королевство рухнет, и…

Сэм вздохнул и покосился на переметные сумы. Воображение у него разыгралось не на шутку. Но как бы ни обстояли дела на самом деле, нужно поднатужиться и все-таки прочесть книгу и стать спасителем, а не просто идиотом, который того гляди вляпается в неприятности, бессмысленно погибнет или угодит в плен.

Безусловно, не стоит исключать вероятность, что Моггет лжет. Сэм относился к коту с некоторой настороженностью, смутно помня, что Моггет прежде никогда не покидал дома Абхорсена без Абхорсена. Да, взять его с собой в Анцельстьерр в составе дипломатической миссии Сабриэль не могла, и очень вероятно, что она дала коту разрешение при необходимости покидать дом. Но у Сабриэль было кольцо, позволяющее обуздать порождение Свободной магии, вырывающееся на свободу, если Моггета освободить от оков. Ведь если существо внутри Моггета обретет свободу, оно убьет любого Абхорсена, до которого дотянется. То есть в данном случае Сэма. Наверняка Сабриэль не выпустила бы кота из дома, не позаботившись заранее, чтобы тот заодно принес Сэму и кольцо.

Может статься, именно в силу ее отъезда в Анцельстьерр, по другую сторону Стены, Моггет получил возможность делать что хочет.

А что, если Моггет уже перешел на сторону Врага и теперь направляет Сэмета навстречу гибели?..

Погруженный в неприятные мысли, Сэм пытался одновременно управлять Капусткой на спуске вниз по склону холма – и тут внезапно по спине у него пробежала холодная дрожь. В это самое мгновение Принц почувствовал: за ним следят. И следит за ним – мертвый.

В голове тотчас же зазвучал старинный стишок, затверженный с детства:

 
Где рыщут мертвые – всегда
Спасет текучая вода.
Ручей, река и водопад
Тебя от мертвых защитят.
Нет рек – огонь тебе заслон.
А нет огня – ты обречен.
 

Повторяя в уме эти строчки, Сэм посмотрел на солнце. До заката оставался какой-нибудь час. Паренек оглянулся в поисках текучей воды – ручья или реки. У самой опушки леса, в тени, блеснуло серебро. Увы, слишком далеко.

Сэм направил Капустку в ту сторону, чувствуя, как в груди всколыхнулся страх, как он разливается по мышцам. Мертвую тварь принц пока не видел, но она где-то рядом. Он ощущал ее дух – как холодное, влажное прикосновение к коже. А ведь сильная, должно быть, иначе побоялась бы заходящего солнца и дождалась бы ночи.

Колени Сэма судорожно подергивались, так отчаянно ему хотелось послать лошадку в галоп. Но они все еще спускались вниз по изрытому склону холма. Если Капустка споткнется, упадет, да еще и его собою придавит, он окажется легкой добычей для мертвых…

Нет. Лучше об этом вообще не думать. Он снова огляделся по сторонам, сощурился, затеняя глаза от низко висящего в небе желто-красного солнца. Эта тварь где-то позади него… нет… скорее, справа.

Страх нарастал: Сэм понял, что тварь не одна, их две, а может, и больше. Это наверняка тень-подручные, они крадутся в тени от камня к камню, и заметить их почти невозможно, пока они вдруг не возникнут прямо перед тобою и не нападут.

Юноша неуклюже развернулся назад и пошарил в переметной суме. Если он вовремя не доберется до текучей воды, то колокольцы – его единственная защита от тень-подручных. И защита довольно жалкая, учитывая, что он толком не умеет ими пользоваться и колокольцы того гляди сработают против него же.

Сэм почувствовал, как один из мертвых снова пришел в движение, и сердце принца забилось часто-часто: до чего же проворная тварь! Вот же она, совсем рядом, а он все равно ее не видит, даже в ярком солнечном свете!

И тут Сэм поднял взгляд. Над ним кружила черная точка – за пределами досягаемости стрелы. А за первой, чуть выше, – еще одна.

Да это вовсе не тень-подручные. Это вороны-кровавики. А там, где две, там есть и больше. Ворон-кровавиков всегда создают целыми стаями: самых обыкновенных ворон убивают в ходе колдовского ритуала и вкладывают в них изломанные, раздробленные фрагменты всего одного мертвого духа. Направляемые этим изувеченным, но единым разумом, эти разлагающиеся комки гниющей плоти и перьев летали посредством Свободной магии – и убивали благодаря численному превосходству.

Но сколько бы Сэм ни вглядывался в даль, новых птиц он не видел. Однако никакой некромант не станет даром тратить свою силу на всего-навсего двух ворон-кровавиков. По отдельности их слишком легко убить. Удар меча разрубит такую птицу надвое, но сотня ворон-кровавиков, атакующих одновременно, одолеет и могучего воина: их острые клювы бьют точно в глаза и в шею.

Кроме того, днем кровавики обычно не летают. Вложенное в них заклинание быстро разрушается под воздействием жары и света, а физическую оболочку в клочья рвет ветер.

Разве что, внезапно подумал Сэм, их на самом деле только две – и они делят между собой силу мертвого духа, которая обычно расходуется на сотни вороньих тел. Если так, то они могут продержаться гораздо дольше и не так уязвимы для солнечных лучей. Этих тварей можно использовать не только для нападения.

А еще и для слежки, мрачно завершил свои размышления Сэм, видя, что мертвые птицы не собираются снижаться. Они медленно кружили точно над ним, вероятно указывая на жертву другим мертвым, которые нападут с приходом ночи.

Словно подтверждая его мысль, одна из ворон-кровавиков – та, что держалась чуть дальше, – издевательски, скрипуче каркнула и повернула на юг, теряя на лету прогнившие перья: несли ее не столько крылья, сколько магия.

Не приходилось сомневаться, что эта ворона полетела куда-то с вестями, в то время как ее товарка, по всей видимости, осталась следить за Сэмом с высоты: куда бы тот ни поехал, мертвая тварь так просто не отстанет.

Сэм прикинул, а не метнуть ли в нее заклинанием уничтожения, но ворона находилась слишком высоко и явно научена осторожности. Кроме того, все еще давала о себе знать раненая нога. Принц очень ослаб и знал, что силы надо поберечь к ночи.

Настороженно поглядывая на черную точку над головой, Сэм гнал Капустку все вперед и вперед. Вблизи речушка оказалась не бог весть что, впрочем, какая-никакая, а защита. Мгновение поколебавшись, Сэм все-таки достал из сумы бандольер с колокольцами и надел его на себя. Вес колоколов и их могущество тяжелым бременем легли на грудь, всадник задышал коротко и отрывисто. Но в самом худшем случае он попробует воспользоваться меньшими колокольцами, вспомнив уроки матери. Уроки эти задумывались как всего-навсего вводная часть к серьезным занятиям, которые он забросил. Но по крайней мере, Ранну он, скорее всего, сумеет пустить в ход, не опасаясь, что против своей воли окажется затянут в Смерть.

Назойливый внутренний голос напомнил, что даже сейчас еще не поздно открыть «Книгу мертвых» и узнать больше о том, что принадлежит принцу по праву рождения и что может спасти его. Но даже страх перед нападением мертвых не сумел пересилить ужас Сэма перед книгой. Ведь, читая ее, он того и гляди угодит в Смерть. А с мертвыми лучше сражаться в Жизни, пустив в ход те небольшие познания, которыми он располагает, нежели столкнуться с ними лицом к лицу в самой Смерти.

Сзади послышалось хихиканье – сдавленный смех, очень непохожий на фырканье Моггета. Сэм развернулся, инстинктивно схватившись за меч, но никого и ничего не увидел. Только кота, спящего в одной из переметных сум, и «Книгу мертвых» в другой. Сэм выпустил рукоять, уже повлажневшую от дрожащих пальцев, и снова пригляделся к речушке. Если русло ровное и гладкое, он проедет вдоль него сколь можно дальше. Если повезет, то, может, на запад до реки Раттерлин, а ее мощный поток не дерзнет пересечь даже великий мертвый.

А оттуда, тайно подсказал трусливый внутренний голос, можно доплыть на каком-нибудь корабле до дома Абхорсена. Там Сэм окажется в безопасности. Там ему не угрожают ни мертвые, ни любые другие опасности. Но что тогда станется с Ником, и с родителями, и с королевством? – возразил другой голос. А затем оба голоса умолкли: Сэм сосредоточился на управлении лошадью, гоня ее вниз по холму к желанной безопасности речушки.

Когда тени деревьев и сгущающаяся тьма поглотили последний солнечный свет, Сэм потерял из виду ворону-кровавика. Но присутствие мертвого духа над головой по-прежнему чувствовал. Теперь тварь кружила ниже – расхрабрилась под прикрытием ночи.

Но расхрабрилась не настолько, чтобы спуститься к текучей воде, что журчала по обе стороны Сэмовой временной стоянки. Речушка его разочаровала: теперь не приходилось сомневаться, что весенние паводки и в самом деле спадают. Она оказалась всего-то тридцати футов в ширину и достаточно мелкая, чтобы перейти вброд. Но все лучше, чем ничего: Сэм отыскал островок – узкую полоску песка, со всех сторон окруженную водой.

Юноша уже и костер разжег: прятаться от кружащей в небе вороны-кровавика смысла не было. А чтобы окончательно обезопасить свой лагерь, всего-то и оставалось, что установить защитный ромб, в котором поместятся он сам, лошадь и костер.

Если, конечно, у него хватит сил, размышлял Сэм, успокаивая Капустку. Он с запозданием снял бандольер с колокольцами; за время пути тот не стал легче. Прихрамывая, встал перед лошадью, принял нужную позу, обнажил меч, вытянул руку с клинком перед собою. И, замерев в этом положении, четыре раза неспешно, размеренно вдохнул, вбирая в измученное тело как можно больше кислорода.

Только тогда Сэм потянулся за четырьмя главными знаками Хартии, что создадут вершины охранительного ромба. В сознании его возникали символы, выхваченные из нескончаемого потока Хартии.

Задыхаясь от напряжения, Сэм удерживал их в мыслях. На песке перед собою он начертил контур первого знака – знака Востока. Стоило ему закончить, как восточный знак золотым огнем стек из его сознания вниз по лезвию меча. И заполнил обводку на песке светом.

Хромая, Сэм обошел Капустку и костер и начертил знак Юга. Едва новый символ вспыхнул и ожил, как линия золотого пламени протянулась от него к знаку Востока, образовав преграду, непреодолимую ни для мертвых, ни для какой-либо физической опасности. Но Сэм даже не оглянулся: необходимо было двигаться дальше. Если он собьется сейчас, ромб останется незавершенным.

Сэму не раз доводилось устанавливать охранительные ромбы, но тогда он не страдал от раны и не был настолько измучен. Когда наконец зажегся последний знак Севера, юноша выронил меч и рухнул на влажный песок, хватая ртом воздух.

Капустка с любопытством оглянулась на хозяина, но с места не тронулась. Сэм подумывал, не обездвижить ли ее заклинанием, чтобы лошадка ненароком не вышла за пределы ромба, но она и так словно окаменела. Наверное, почуяла ворону-кровавика.

– Я так понимаю, мы в опасности, – послышался сопровождаемый зевком голос у самого уха принца. Сэмет резко сел: Моггет выкарабкивался из сумы, лежащей рядом с костром и кучей мокрых сучьев, явно недостаточной.