Текст книги "Леонид Кучма. Настоящая биография второго Президента Украины"

Турчинов – это политик, которого в последние годы следовало рассматривать исключительно в связке с Юлией Тимошенко. Но в то же время было бы ошибочно рассматривать Турчинова как ее дублера (пусть вас не сбивает то, что на парламентских выборах 2002 года у него был второй номер в избирательном списке БЮТ). У него есть свой взгляд на отношение к лидерам: «Многие люди избирают себе идеалы в качестве маяков, на которые следует ориентироваться на жизненном пути. Кто у нас претенденты в идеалы? Разве они не делали ошибок? Как по мне, символы ограничивают свободу человека: «Кумир этот поступок одобрил бы, а этот – нет»». На самом деле, Турчинов и Тимошенко находятся под влиянием друг друга.

Турчинов так давно рядом с Тимошенко, что складывается впечатление, будто так было всегда. Говорят, он некогда помогал ей раскручивать видеобизнес в Днепропетровске. Вместе они создавали партию «Громада», входили в «теневое» правительство. Вместе ушли от Лазаренко и создали партию «Батьківщина». Последние шесть лет вместе находились в жесткой оппозиции к власти.

Александр Валентинович Турчинов родился 31 марта 1964 года в Днепропетровске. Начинал вальцовщиком на «Криворожстали», с отличием окончил технологический факультет Днепропетровского металлургического института. В 1987–1990 годах был секретарем райкома комсомола, заведующим отделом пропаганды Днепропетровского обкома комсомола. В 1992 году стал председателем комитета по разгосударствлению и демонополизации производства Днепропетровской облгосадминистрации. В 1993 году – советник премьер-министра Кучмы по вопросам макроэкономики. Был вице-президентом УСПП.

В 1998 году избран народным депутатом Украины по списку партии «Громада». С 1993 по 1997 год возглавлял политико-экономический совет «Громады», затем – Центральный координационный совет «Громады». В «теневом» правительстве Тимошенко был министром экономики.

Глава парламентского комитета по вопросам бюджета. С марта 1999 года – уполномоченный представитель фракции «Батьківщина».

Один из основателей объединения сил демократической оппозиции в Украине и создания Форума национального спасения (ФНП). До января 2005 года – первый заместитель председателя партии «Батьківщина».

Во время президентских выборов 2004 года был одним из заместителей руководителя избирательного штаба Виктора Ющенко.

4 февраля 2005 года назначен председателем Службы безопасности Украины.

В ответ на обвинения в том, что некогда работал с Кучмой, Турчинов отвечает так:

«Я действительно когда-то был советником премьера Кучмы. Если бы я помогал ему выигрывать президентские выборы, то я мог бы сказать, что отношусь к «президенту Кучме» как Сахаров к «водородной бомбе» (он очень жалел, что придумал смертоносное оружие). Однако, к счастью, я не имел отношения к приходу Кучмы во власть, поэтому раскаиваться мне не в чем».

О его истинном отношении к экс-президенту говорят, хотя бы, такие высказывания: «Я считаю, что Кучма не является смелым человеком». Или: «Я не знаю солдат, которые готовы умирать за украденные Кучмой и Януковичем деньги».

В то же время к Ющенко он относится с колоссальным пиететом.

Вполне вероятно, что в новых условиях Турчинов сумеет сыграть самостоятельную роль – тем более, что руководство СБУ открывает в этом направлении очень неплохие перспективы. Хотя в политику, по его собственному признанию, он пришел случайно: «Я волонтер, который пошел в политику, так как не видел возможности развития украинской науки без серьезных политических перемен, и, поверьте, меня меньше всего интересует карьера чиновника. И более того – я евангелистский христианин, баптист, я проповедую в церкви, и для меня пасторское служение было бы более интересным, чем работа на должности премьер-министра».

Он действительно сказал в науке достаточно веское слово. Был генеральным директором Института экономических реформ, заведующим лабораторией исследования теневой экономики Института России НАН Украины. Его докторская диссертация в 1997 году касалась проблем теневой экономики. Да и сам он признается: «Я серьезно на научном уровне занимался проблемами коррупции и теневой экономики».

В то же время он действительно верующий человек, пастор одной из евангельских церквей – некоторые из моих знакомых взахлеб рассказывают о его проповедях. Как-то, отвечая на вопрос о мечте, Турчинов сказал, что хотел бы быть пастором в маленькой церкви и спокойно заниматься этой работой.

9. После выборов

Возможен ли раскол Украины?

Много шума наделал съезд в Северодонецке, после которого сразу же заговорили об угрозе сепаратизма. На самом деле, никакой угрозы не было – при помощи тезиса о федерализме люди пытались показать новой власти, что не все так просто. А многие и вовсе таким образом защищали себя.

Я решил исследовать тему возможного раскола Украины, потому что на самом деле это очень большая задача для новой власти.

Несколько лет назад я написал политический детектив. События в нем происходят в будущем, когда Украина лишается части своей территории. Книга так и не увидела свет, а жаль. Порой книги пишутся именно затем, чтобы предостеречь. Или чтобы не сбылось нечто ужасное – я верю, что рукопись может неким магическим способом сковать энергию несостоявшейся трагедии.

Думаю, эта книга сейчас бы читалась с большим интересом, хотя знакомый издатель рассказывал, что в период послевыборных протестов резко, в десять раз, уменьшилось количество покупаемых книг. И это, на мой взгляд, очень опасно, ведь никакой пропагандой, даже самой революционной, не заменить мудрости, накопленной в книгах.

Тем, кого несет митинговая волна, и в самом деле не до книг. И это только кажется, что такой волной можно управлять. Энергия общественных потрясений обладает чудовищной силой, способной, наподобие смерча, и вовлекать в себя толпы, и разрушать все на своем пути. Все, включая государства. И это хорошо знаем все мы, кто живет на просторах бывшей Российской, а затем советской империи.

Угроза развала нависла и над моей любимой Украиной. Призывы к сепаратизму, к созданию некоей юго-восточной то ли автономии, то ли федерации заставляют меня смотреть на происходящее с тревогой.

Эта тревога только усилилась, когда мне позвонил из Приднестровья приятель и поинтересовался, не пригодится ли нам их опыт сопротивления. И я вспомнил разграбленные Бендеры, горящие Дубоссары, погибших… В Молдове никак не могут найти компромисс, а попытки решить проблему силой неэффективны и приводят к человеческим жертвам. То же я видел и в Карабахе, и в Абхазии, и на Балканах или в Южной Осетии. Стоит провести разделительные линии, и путь назад неимоверно осложняется. Согласитесь, что, несмотря на огромные усилия, так и нет прочного мира ни в Боснии, ни в Косово. Угроза распада витает над Ираком, хотя туда были брошены и вовсе огромные силы.

Украина тоже надкололась (пока еще не раскололась) практически пополам, и сила здесь тоже только повредит. Можно предположить, что дебаты о возможном распаде Украины – один из отчаянных аргументов, который одна из сторон использует в качестве «ассиметричного ответа» оппонентам, способа уравнивания сил.

Интересно, что вопрос возможной автономизации (поговаривают и о федерализации) Украины отнюдь не является феноменом исключительно нынешних президентских выборов. В украинском обществе он возникает периодически, особенно во время обострения политических или экономических противоречий.

К примеру, эта тема поднималась в 1994 году. Тогда это была инициатива Вячеслава Чорновила по созданию Галицкой Ассамблеи пяти западных областей Украины. Ей были созвучны громкие заявления руководившего тогда Крымом Юрия Мешкова. В 2000 году вопрос создания двухпалатного парламента (яркий атрибут федерации) был вынесен на Всеукраинский референдум. В 2002 году, перед парламентскими выборами, вопрос выборности губернаторов и создания двухпалатного парламента лоббировался представителями как провластного блока «За єдину Україну!», так и оппозиционной «Нашей Украины». Но, к счастью, Украина осталась единым целым.

С юридической точки зрения сепаратистские намерения противоречат законам Украины. Ведь в соответствии со статьей 2 Конституции Украины наше государство является унитарным, а его территория в существующих границах – целостной и неприкосновенной. Любое изменение государственного устройства Украины невозможно в обход центральных органов исполнительной и законодательной власти, для этого необходимо проведение Всеукраинского референдума (статья 73). В свою очередь, такой референдум назначается Верховной Радой Украины или Президентом Украины по требованию не менее чем трех миллионов граждан Украины, имеющих право голоса. И еще одно немаловажное требование: подписи относительно назначения референдума должны быть собраны не менее как в двух третях областей и не менее чем по сто тысяч подписей в каждой области.

Казалось бы, законодатель поставил на пути сепаратизма в Украине достаточно надежные преграды. Однако в условиях, когда закон пытаются толковать произвольно, этих преград может оказаться недостаточно. Мне кажется очень опасной идея федерализма. Федеральное государство скреплено хуже, чем унитарное, федеральное устройство в наших условиях создаст как минимум две постоянно действующие стартовые площадки для сепаратистов. А сейчас вновь заговорили именно о федерализме – связывая свои требования с результатами выборов.

Да, именно президентские выборы, в которые так активно вмешивались крупные международные игроки, оказались причиной столь серьезной поляризации украинского общества, когда возникает угроза существованию самого государства. Что бы там ни говорили, однако для меня совершенно очевидно, что Вашингтон поддерживал одного кандидата, а Москва другого. При этом обе столицы исходили исключительно из собственных интересов. США нужна управляемая и слабая Украина, но достаточно сильная для того, чтобы сдерживать и Россию, – поэтому они поддержали Ющенко. Россия поддержала Януковича, которого считают пророссийским, хотя некоторые российские либералы выступали за Ющенко.

И все же, на мой взгляд, маловероятно, чтобы нынешний всплеск сепаратистских настроений был инспирирован извне, он, скорее всего, стал результатом внутриполитических процессов. В то же время несомненно, что определенные политические силы, в частности в России, пытаются использовать ситуацию для реализации собственных интересов. Речь идет о том, что одни называют «имперскими», а другие – «евразийскими» планами.

Не исключаю, что в Кремле, Госдуме и некоторых российских политологических центрах по поводу происходящего возникает некий энтузиазм. Однако следует отдавать себе отчет в том, что такие настроения – результат деятельности безответственных политиков, которые предпочитают по уже накатанной схеме переключать внимание общества с глубокого внутрироссийского кризиса на геополитические перспективы: возможное расширение территории России и зоны ее влияния.

Вот такие политики и могут пытаться углубить раскол в Украине, сталкивая между собой региональные группы. Наиболее активными, как всегда в случае с Украиной, оказались Юрий Лужков и Владимир Жириновский.

А вот как на происходящее в Украине реагировало российское общество. Казаки, например, выступили с заявлениями в поддержку сепаратизма Донецкого региона, отметив появление «уникального шанса возобновления исторической справедливости и возвращения Войску Донскому его исторических территорий, в свое время искусственно отъединенных большевиками». А ряд татарских организаций России заявили об «общности исторических корней и страданий в новейшей истории татар и украинцев». Странно, но там, вероятно, не понимают, что актуализация идеи автономизации неизбежно приведет к вспышке крымско-татарского сепаратизма, а значит, и к ограничению российского влияния в Крыму.

Рассмотрим гипотетический вопрос: а возможно ли присоединение некоторых украинских земель к Российской Федерации. Нет. В первую очередь, это бы противоречило российскому законодательству. В России принят федеральный закон «О порядке приема в РФ и создания в ее составе нового субъекта РФ», и он четко определяет процедуру смены состава субъектов Российской Федерации в связи с предоставлением иностранному государству или его части статуса субъекта РФ. Скажем, прием в состав России иностранного государства происходит по взаимному согласию сторон с подписанием международного договора. При этом международный договор может быть подписан исключительно по инициативе иностранного государства.

Кстати, такая ситуация сложилась, когда глава думского комитета по делам СНГ Андрей Кокошин направил в Конституционный суд Российской Федерации запрос относительно правовой возможности вхождения в состав России Южной Осетии (мятежная провинция Грузии). В ответе отмечалось, что «в случае возникновения вопроса о приеме в РФ части иностранного государства международный договор как обязательный элемент процедуры, подписывается не с частью иностранного государства, а непосредственно с данным государством, часть которого изъявляет желание войти в состав России». Более того, инициатором подобного предложения также должно выступить иностранное государство. Поскольку Южная Осетия «конституционно признанная часть Грузии, что зафиксировано как действующей Конституцией Грузии, так и Конституцией предыдущего государства СССР», эта республика, «даже несмотря на имеющиеся у нее некоторые атрибуты самостоятельности, не может быть принята в состав РФ без обсуждения этого вопроса с Грузией».

Так что невозможно и вхождение некоторых областей Украины в состав Российской Федерации без подписания соответствующего договора с центральной властью Украины. Здесь можно вспомнить и о том, что Россия, как и США, является гарантом территориальной целостности Украины и неприкосновенности ее границ, поскольку Киев отказался от ядерного оружия.

С другой стороны, ни Россия, которая занята решением серьезных проблем (Чечня, коррупция, реформирование вертикали власти), ни Евросоюз, принявший недавно ряд новых членов, не в состоянии «переварить» части расколотой Украины. Это умозрительная схема, которую легко обсуждают политтехнологи, но которую очень непросто осуществить на практике.

В России уже существуют собственные латентные точки конфедерализации (Сахалин, Калининград, Чечня, Татарстан), и приобретение еще одной такой потенциально взрывоопасной (разумеется, в составе России) территории вряд ли будет целесообразно.

В то же время, казалось бы, Западу выгодно подтянуть к себе именно либерально ориентированную проющенковскую часть Украины, а не устаревший военно-промышленный комплекс бывшего СССР и плохо управляемый, экономически неэффективный топливно-энергетический комплекс, сосредоточенные на юге и востоке Украины. Но вспомним, как в 1991 году независимая Россия держала на расстоянии от себя Украину, поскольку едва справлялась с собственными депрессивными регионами. Так будет и сейчас – Запад, оказавшись не в состоянии абсорбировать жестоко страдающую от безработицы западную часть Украины, категорически выступит за сохранение территориальной целостности государства.

С геополитической точки зрения единое и мощное украинское государство обеспечивает определенный баланс интересов на евразийском пространстве, выступая неким посредником или, в случае необходимости, «буферной зоной» между Западной Европой и Россией. Отсутствие такого посредника негативно повлияет на геостратегический расклад сил на континенте, приведет к обострению проблем нелегальной миграции, наркотрафика, контрабанды оружия и др. Обострится проблема размещения военных баз НАТО и России в регионе.

Однако все же представим, что раскол Украины состоялся. В этом случае неизбежно радикальное ухудшение экономической ситуации в регионе. Скажем, дестабилизация финансово-банковской системы Украины негативно скажется на банковской системе России и поставит под сомнение реализацию планов ее развития на ближнюю и среднесрочную перспективу.

Перспективы реализации сепаратистских планов в Украине могут крайне негативно сказаться на очень многих отраслях. Скажем, уменьшение транзита газа по территории Украины приведет к ощутимому снижению объемов его добычи, а это отразится на бюджете России. В случае длительного прекращения подачи газа в ряде европейских государств возникнет энергетический кризис, а место российских компаний на европейском рынке займут поставщики из других стран (они будут диктовать европейцам значительно более высокие цены).

Примерно то же произойдет и с нефтью. А снижение производства электроэнергии негативно скажется на работе объединенных российской и украинской энергосистем, потерпят серьезные убытки российские финансово-промышленные группы, которые владеют значительными пакетами акций украинских энергораспределяющих организаций. На западном направлении это привело бы к затягиванию сроков реализации проектов поставки украинской электроэнергии в страны балканского региона. Убежден, что дестабилизация положения в Украине сорвала бы не только превращение объекта «Укрытие» (Чернобыльская АЭС) в экологически безопасную систему, но и работы по усилению систем безопасности на других атомных станциях.

Обострение социально-экономической ситуации в Украине привело бы к срыву кооперационных программ в авиастроении, а значит, к значительным убыткам. А специалисты машиностроительной отрасли были бы вынуждены во все возрастающем количестве эмигрировать в европейские страны. Очевидно, что в такой ситуации ЕС был бы вынужден закрыть свои границы с Украиной.

Дестабилизация горно-металлургического комплекса Украины сказалась бы не только на российском рынке стале-продукции, но и затронула бы работу металлургов Румынии, Польши и Болгарии, которые зависят от поставок украинского железорудного сырья. В странах ЕС значительно возросли бы цены на сталь.

И, конечно же, такая ситуация ощутимо заденет транспорт. Сократятся грузопотоки через украинские порты, где переваливаются 25 процентов российских грузов, будет разрушен коммуникационный каркас евроазиатских транспортных коридоров, а включение обходных схем приведет к росту стоимости перевозки.

Я проанализировал только небольшую часть возможных разрушительных последствий действий сепаратистов в Украине, которые пока еще выглядят абстрактными призывами к «автономизации» и «федерализации». На самом деле это далеко не безобидные игры, и мы все, ставшие в условиях глобализации близкими и взаимозависимыми соседями, должны отдавать себе в этом отчет…

Затея с сепаратизмом, при всей серьезности этой угрозы, здорово попахивала пиаром. Интересное интервью дал «Новым известиям» накануне инаугурации Ющенко уже известный нам российский политолог Станислав Белковский, которое я привожу здесь с некоторыми сокращениями:

«– Ошибка многих российских политологов в том, что они не сумели понять главного – этот результат был предрешен изначально. Буквально с того момента, когда стало известно, что соперником Ющенко станет Янукович. Если бы в этой роли выступил, например, Сергей Тигипко, председатель Национального банка Украины, или Владимир Радченко, секретарь Совета национальной безопасности и обороны, все могло сложиться совсем иначе. Янукович же был обречен на поражение. Причем отнюдь не только и не столько в силу своего криминального прошлого. Дело в том, что природа украинской государственности, украинской политики качественно иная, нежели в России.

Украина – государство новое. Соответственно нет единой политической нации, есть несколько субнаций. При этом деление на запад и восток, о котором принято говорить, достаточно условно. На Украине значительно больше политико-ментальных зон. И между этими зонами на сегодня существует консенсус безразличия, то есть они не объединены какой-то общей идеей или проектом или даже общими ценностями. Они объединены представлением, что государство не должно мешать им жить своей жизнью. Донецку нет дела до Львова, а Львову – до Донецка. И в такой ситуации лидер, являющийся носителем некой жесткой схемы, выразитель жестких клановых интересов, абсолютно неприемлем. А Янукович ментально, ценностно олицетворял Донбасс. Речь фактически шла об установлении диктатуры Донбасса над всей Украиной, чего остальные ее части не могли признать ни при каких обстоятельствах.

Кроме того, ошибка политтехнологов состояла в том, что они переоценили роль собственно России. Потому что в отличие от ситуации 10—13-летней давности уже ни о каком распаде Украины и присоединении к России некоторых ее регионов речи не идет. И региональные элиты, в том числе востока и юга, вовсе не собираются становиться частью нашей вертикали власти. Короче говоря, нет никаких внутренних движущих сил, которые могли бы привести к тому, что часть Украины присоединится к России. А потому и влияние России не могло быть определяющим на выборах.

– Таким образом, заявления лидеров восточных регионов о возможности образования автономии и даже вероятности ухода «под руку Москвы» – чисто декоративные акции?

– Это чистый пиар, не имеющий никакого отношения к реальной политике. И, заметьте, как быстро все сошло на нет, никакого развития, никакого продолжения этой темы. Таким образом, ошибки политологов и администрации Президента России были не столько технологическими, сколько политическими.

Кстати, абсолютно не было принято во внимание, что Леонид Кучма вовсе не стремился отдать власть Януковичу. Его задачей было использовать последнего как таран, который вынудит оппозицию пойти на политическую реформу, необходимую Кучме. И именно в этой роли Янукович был абсолютно органичен и правилен, потому что у него были свои собственные серьезные финансовые и аппаратные ресурсы, и он был готов идти достаточно далеко для достижения своих целей. Но при этом очень многие люди в окружении Леонида Кучмы, люди лояльные и обязанные ему своей карьерой, поддерживали Ющенко только потому, что не хотели прихода к власти Виктора Януковича. А Россия всего этого просто не поняла в силу недостатка аналитических мощностей в администрации президента.

Ну а, кроме того, конечно же, нельзя было так агрессивно вести кампанию, потому что это вызвало огромное отторжение на западе и в центре Украины и серьезно дискредитировало Россию.

– Вы в отличие от большинства своих коллег работали на Ющенко?

– Победа Ющенко была неизбежна, от меня ничего не зависело. Я только эту победу прогнозировал и говорил об этом публично. И еще я пытался донести до украинской элиты мысль, что не нужно видеть воплощение России в российском политтехнологе, который рассуждает в киевском ресторане – мол, если что не так, мы Ющенко убьем. А такие разговоры реально были еще в июне. И хотя я отнюдь не считаю, что Россия каким бы то ни было образом причастна к отравлению Ющенко, но когда отравление стало очевидным, это очень сильно ударило по позициям России. Поскольку многие припомнили эту пьяную политтехнологическую болтовню на тему «если что – убьем».

А к технологии победы Ющенко я не имею никакого касательства. Потому что основной технологией был майдан, то есть революция. Но революцию устроил, разумеется, не я.

– Кого же в Кремле теперь назначат крайним за поражение?

– А Кремль не признает своего поражения. Там считают, что все делали правильно. Подняли Януковича из грязи до недосягаемых высот. Просто вмешалась Америка, а против лома нет приема. При этом игнорируется, что в таком сюжете, как президентские выборы, вторых не бывает. Неважно, сколько цифр ты перепутал в номере телефона – семь или одну, все равно ты попадаешь не туда. Так и здесь: не имеет значения, что Янукович так высоко поднялся, важно, что он проиграл. И колоссальные ресурсы, инвестированные Россией в него, пошли прахом.

И я имею в виду не только чисто финансовую составляющую, но и политическую. Стоит вспомнить визиты Владимира Путина на Украину, его прямую поддержку Януковича. Естественно, если называть вещи своими именами, придется учинять среди президентских советников форменный погром. Погромов никто не хочет, потому поражение и не признается».