Текст книги "Леонид Кучма. Настоящая биография второго Президента Украины"

Жизнь и смерть генерала Кравченко

Белковскому хорошо, он иностранец, смотрит на происходившее у нас умозрительно, со стороны. А многим из тех, кто голосовал за Януковича, в те дни казалось: рушится все – страна, власть, экономика. И действительно рушилось многое, а главное – судьбы.

С приходом новой власти вдруг стали гибнуть люди, представлявшие власть старую, в том числе и из ближайшего окружения Кучмы. Наибольшее количество вопросов оставил уход из жизни министра транспорта Георгия Кирпы и бывшего министра внутренних дел Юрия Кравченко.

Юрия Кравченко часто называли в числе тех, кто был причастен к убийству Георгия Гонгадзе. Он также был одним из тех немногих украинских политиков, которые ассоциируются с эпохой Кучмы. Из всех силовых министров он был, пожалуй, наиболее силовым.

Весной 2000 года во время рассмотрения в Верховной Раде вопроса о борьбе с организованной преступностью он заявил: большинство депутатов связаны с криминальными структурами. И даже показал схему этих связей. Видимо, в отместку, в одном из изданий запустили версию, будто Кравченко готовится стать преемником Кучмы. Пришлось опровергать: «Это полный абсурд, абсолютный. Ни своим поведением, ни высказываниями я никогда не демонстрировал этого и никогда не продемонстрирую».

У газеты были неприятности. Кстати, у Кравченко были особые отношения со СМИ. В 1997–1998 годах принадлежавшая Михаилу Бродскому газета «Киевские ведомости» напечатала серию материалов о злоупотреблениях в центральном аппарате МВД. Говорилось там и о Кравченко, и тот обратился в суд. Суд этот иск в 9 миллионов гривень удовлетворил. В результате газету оштрафовали, и она сменила собственника. Сам же Бродский попал в тюрьму, но после избрания народным депутатом вышел.

Кравченко продолжали рассматривать в качестве преемника президента – до тех пор, пока не были обнародованы записи Мельниченко. И это не удивительно. Ему одному из немногих доверял президент Кучма. Именно поэтому Кравченко удалось продержаться в министерском кресле шесть лет, пережив четырех премьеров.

Выдрин говорил, что «Кравченко – это человек, который абсолютно вписывается по стилистике в нынешнюю команду, которая подбирается по нескольким показателями. Во-первых, по росту – здесь Кравченко не выпадает из общей стилистики. Во-вторых, по волевым факторам… В-третьих, по силовому потенциалу (то есть по умению руководить силовыми структурами и умению принимать силовые решения)».

Юрий Кравченко – один из фигурантов «кассетного скандала». На пленках Мельниченко есть эпизод, где Кучма якобы предлагает ему разобраться с Георгием Гонгадзе. Если записям верить, то на них министр докладывал, что у него есть такие «орлы», которые могут заняться журналистом. Утверждают также, что спецподразделение МВД осуществляло слежку за Гонгадзе.

Кравченко отвергал свою причастность к исчезновению Гонгадзе: «Действительно, по роду службы я неоднократно докладывал президенту о ситуации в стране, однако никаких поручений в отношении Гонгадзе от Кучмы не получал».

В январе 2003 года народный депутат Григорий Омельченко заявил, что возглавляемая им парламентская комиссия по расследованию обстоятельств исчезновения Гонгадзе и Генеральная прокуратура отрабатывают версию о причастности одного из спецподразделений МВД Украины к убийству журналиста…

Интересно, что в декабре 2001 года лидер «Нашей Украины» Виктор Ющенко назвал Кравченко «человеком офицерской чести». «Я могу сказать о Кравченко, как о министре своего правительства – я был очень удовлетворен тем, что это был не криминальный министр», – говорил он.

Весной 2001 года Кравченко пришлось уйти в отставку – прежде всего, из-за дела Гонгадзе. Далее он работал в Межрегиональной академии управления персоналом (институт права им. Св. Владимира), затем до весны 2002 года возглавлял Херсонскую область. И снова возникли слухи: например, о том, что он возглавит администрацию президента. Но вместо этого в декабре 2002 года Кравченко возглавил Государственную налоговую администрацию Украины.

В июне 2004 года он этот пост оставил и больше в публичную политику не возвращался.

Юрий Кравченко родился 5 марта 1951 года в городе Александрия Кировоградской области. В 1970 году закончил Александрийский индустриальный техникум, в 1978-м – Горьковскую высшую школу МВД СССР. В родной Александрии был и инспектором, и начальником горотдела внутренних дел. Возглавлял отделение по борьбе с наркоманией управления уголовного розыска МВД УССР, был заместителем начальника управления МВД, начальником УВД Кировоградской области.

С декабря 1992 по декабрь 1994 года – заместитель министра, начальник криминальной милиции МВД Украины. Возглавлял Государственный таможенный комитет. С июля 1995 года по март 2001 года – министр внутренних дел. Однажды он сказал о себе: «Я знаю свое дело, я карьерный милиционер, полицейский, прошел дорогу от рядового и знаю, как это делать».

Кандидат юридических наук, тема диссертации – «Актуальные проблемы реформирования органов внутренних дел Украины (организационно-правовые вопросы)». Автор книги «Милиция Украины».

Генерал внутренней службы Украины. Заслуженный юрист Украины.

Кавалер орденов Богдана Хмельницкого III ст., Белого орла II ст., Св. Дмитрия Солунского III ст. (УПЦ).

Занимался утренним бегом и теннисом. Был мастером спорта по плаванию.

В 2005 году при странных обстоятельствах ушел из жизни.

Это действительно было странное событие. Судя по всему, умирать Кравченко не собирался. Аналитики отмечали, что его самоубийство было выгодно тем, кто хотел убрать председателя Верховной Рады Владимира Литвина, с которым покойный дружил. Выгодно оно и водочной компании, в которую Кравченко перед смертью успел вложить деньги…

В те дни в прессе сообщалось, что экс-главу МВД нашли мертвым утром 4 марта. Трагедия произошла около половины восьмого. Кравченко вышел во двор, а спустя десять минут его жена услышала один выстрел. Выбежав из дома, она обнаружила тело своего мужа в гараже (машины там не было). Экс-министр сидел на стуле, завалившись на левую сторону. До сих пор непонятно, зачем в 7 часов утра он пошел в этот гараж. Известно было, что он собирался на допрос в Генпрокуратуру.

Возможно, Кравченко в гараж вызвали? Кто же? Кравченко был найден с двумя смертельными огнестрельными ранениями в голову. В правой руке, сообщалось, мертвый Кравченко держал «беретту» девятимиллиметрового калибра: выстрел из нее разносит стену. В таком случае Кравченко получил бы сильнейший болевой шок и вряд ли смог бы сделать второй выстрел.

Называли и другой пистолет, из которого якобы застрелился Кравченко, – чешского производства. У него действительно была такая «волына» – наградное оружие. Не значит ли все это, что стреляли из двух пистолетов? Если это самоубийство, то почему отпевали в церкви?

Писали и о том, что на теле генерала были ясно видны странные следы: кровоподтеки на запястьях, несколько синяков в области грудной клетки и раны от ударов тяжелым предметом на ногах.

У него были серьезные планы, в том числе в бизнесе – зачем же себя убивать?

Говорили, была и предсмертная записка, но ее никому не показали. В ней якобы было сказано: «Мои дорогие, я не виноват ни в чем. Простите меня, я стал жертвой политических интриг президента Кучмы и его окружения. Ухожу от вас с чистой совестью, прощайте».

Не было и тщательных экспертиз, зато состоялись поспешные похороны. На них, кстати, почти не было сотрудников МВД; ходили упорные слухи, что запретил министр Луценко.

Зато прервал свой отпуск Леонид Кучма. Он пришел на похороны вместе с семьей. Их появление вызвало в зале недовольный ропот: возможно, все дело было в предсмертной записке, в которой, по словам правоохранителей, якобы обвинялся экс-президент.

Выйдя из здания, Кучма так прокомментировал возможную причастность Кравченко к убийству Гонгадзе: «Я не верю в то, что Кравченко мог отдать такой приказ!»

В СМИ высказывалась версия, будто Кравченко мог назвать на допросе в Генпрокуратуре имя истинного заказчика убийства Гонгадзе, и его упредили. Писали и о том, что при отсутствии его показаний легко проходит версия, будто цепочка убийц Гонгадзе выглядит так: исполнители-полковники – якобы находящийся в бегах Пукач – давно находящийся в коме генерал Фере – покойный начальник Государственного управления делами Юрий Дагаев (умер от сердечного приступа) – истинная цель всей комбинации Владимир Литвин.

Побывал на похоронах и Литвин. Он высказался очень зло: «Довели человека до самоубийства, четыре с половиной года называли его убийцей, несмотря на то, что этот факт никто не доказал! Это не демократия, не государство, это даже не охлократия, это полный политический беспредел!»

В конце марта 2005 года председатель Службы безопасности Александр Турчинов заявил, что самоубийство – единственная состоятельная версия гибели бывшего министра внутренних дел Юрия Кравченко.

О смерти Кравченко много писали. Например, привлекло внимание интервью в «Трибуне» с бывшим помощником Кравченко полковником внутренней службы Станиславом Сорокой.

«– Почему вы решили дать интервью?

– Хочется обезопасить себя и свою семью. Я понимаю, как это может делаться: у меня могут найти наркотики либо незарегистрированное оружие, либо какие-то источники, электронные носители, документы, которые имеют режим тайны, и подвести под криминал. Из неофициальных источников я знаю, что по мне заведено розыскное дело. Я сам оперативник и знаю, что из десяти таких дел восемь реализуются через уголовное дело.

Это первое. Второе. Если считать, что до последней минуты следили за Кравченко…

– Сразу вопрос: а кто следил?

– Официально сказать мы не можем – только то, что знаем из прессы, то, что заявляли с высоких трибун и то, что видели постоянно сами. Не там, где он проживал, была слежка, а там, где играл в теннис, – на Трухановом острове. Ну и само заявление высокопоставленных руководителей о том, что он невыездной и за ним ведется слежка СБУ…

– С какого периода вы заметили слежку?

– Если неофициальную – то это как бы непрерывный процесс. За ним следили постоянно. И когда он был губернатором Херсонской области, и в налоговой администрации это было, причем ярко выражено: за ним машина «ходила», человека четыре в машине было. Либо ждали команды арестовать, либо еще чего-то… А вот в последнее время это уже стало явным, уже никто не скрывал.

Поэтому хочется либо вашего совета, либо вашей помощи через интернет-газету. Я уже записал две видеокассеты, которые находятся у разных людей, и три заявления написал, собственноручно, о том, что все, что может произойти в будущем, не имеет никакого отношения ко мне. Должен сказать, что и кассеты, и мои показания не находятся на территории Украины.

– То есть возникновение любого уголовного дела против вас не будет диктоваться объективными обстоятельствами, а будет инспирировано политическими интересами?

– Естественно.

– В какой связи вы были с Юрием Федоровичем?

– В какой?.. В очень близкой. Он доверил мне обеспечение безопасности своей семьи. Иногда ЮФ говорил, что у него есть две дочери и сын. Под сыном он подразумевал меня.

– С какого момента вы стали работать вместе с ним?

– С прихода его на пост министра, с 1995 и до 1999 года, когда за ним велась очень большая слежка. Я эту слежку выявил, это были работники Службы безопасности. Он тогда непосредственно писал рапорт президенту, Леониду Даниловичу. Люди эти были задержаны, но оно так в воду все и кануло…

– Они были идентифицированы как сотрудники СБУ?

– Естественно. И было потом дано, через какой-то период времени, ему разъяснение, что напротив дом находится – так там якобы жил резидент американской разведки. Но когда начали проверять, оказалось, что никаких резидентов нет…

– Какой был ваш дальнейший путь в милиции?

– Мой путь всегда был полностью связан с деятельностью ЮФ, с его друзьями и соратниками.

– Вам известна сейчас судьба генерала Пукача?

– Нет. Могу сказать, что он не был человеком близким или доверенным у ЮФ.

– Привязать вас к розыску генерала Пукача, как человека, который его, возможно, укрывает или причастного к его исчезновению, могут? Есть какие-нибудь объективные данные у следствия?

– Нет. Потому что я никаким образом не связан с этим.

– Какие отношения были между покойным Кравченко и генералом Пукачем?

– Никаких. Просто как у начальника с подчиненным. ЮФ был не тот человек, чтобы заводить отношения, исходя из должности.

– В теннис вместе они не играли?

– Нет, не играли и водку вместе не пили. Между ними было расстояние. Генерал Пукач больше общался с генералом Фере.

– Генерал Пукач был ставленником генерала Фере?

– Да, естественно, это всем известно. Фере и Дагаева.

– Генерал Фере имел большое влияние на Юрия Федоровича, был, так сказать, «серым кардиналом»?

– Я бы сказал – никакого. Это больше слухи, которые сам Фере и распускал, чтобы набить себе цену. Многие верили, поэтому и боялись.

– Ходили разговоры, что генерал Фере открывал без стука дверь в кабинет Кравченко.

– Нет, вот здесь я могу однозначно сказать: нет. Пне только я. Есть множество свидетелей – те же референты в приемной. Фере не то чтобы боялся, но были такие щепетильные вопросы… Если, например, они ехали на охоту и генерал Фере мог себя неправильно повести, то Кравченко мог высадить его из машины на полдороге, и тот добирался пешком или как-то еще. О том, что генерал Фере мог надавить на министра, говорить вообще не приходится.

– Какие-то данные о том, что генерал Фере был отдельно вхож в кабинет Леонида Кучмы, были?

– Сам, конечно, нет, но Дагаев, он тогда ДУСей (Государственное управление делами, по-украински Державне управління справами. – Г. К.) командовал, совершенно беспрепятственно мог его туда завести и заводил. Вообще о Дагаеве отдельный разговор, уж больно он ЮФ ненавидел. Да и окружение Дагаева пыталось все время очернить ЮФ в глазах Кучмы.

– Так с Дагаевым у ЮФ были натянутые отношения?

– В МВД нет, а после того как он пошел в администрацию (президента. – Г. К.), – да.

– То есть когда Дагаев руководил ДУСей, уже кошка пробежала между ними?

– Да. Все ЮФ забыли просто.

– Фере тоже дистанцировался тогда от Кравченко?

– Ну, естественно. Он ушел прямо «под крыло» Дагаева. А потом, когда заговорили о Гонгадзе, тут Фере сразу слег, и лежит по сей день.

– Фере парализован?

– Ну… Я не интересовался, как там что… Говорят, что он не контактный. Не разговаривает, ничего, кома…

– В каких взаимоотношениях с Кравченко был Холондович (бывший начальник оперативно-технического управления МВД)?

– Чисто в служебных, по работе. Никаких частных встреч не было. Во всяком случае, я не видел.

– Вопрос об «орлах Кравченко», хотя я считаю, что это, скорее, риторически-литературное определение. Есть у вас какие-то соображения относительно наличия в распоряжении Кравченко в бытность министром каких-то собственных силовых структур, силового звена ЮФ?

– Это все бред, такого быть не может. «Орлы» – это те же спецподразделения «Беркут», «Сокол», которые несут службу, как и все остальные. Вот это – «орлы», те, кто ежедневно выходили на патрулирование, не более того.

– То есть себя причислить к каким-то «орлам» вы не можете.

– Естественно. Какие мы орлы, если мы просто исполняли свой долг, работали. И больше всех «получали», если были какие-то ошибки.

– Вы наверняка слышали пленки Мельниченко. Ваше личное отношение к записям? И еще: насколько мне известно, ЮФ наложил своеобразное табу не обсуждение этой темы. Это так или нет?

– Я говорю однозначно, что это просто невозможно было, все сделать. Я не верю тому, что там есть. Это невозможно, а слухи о том, что за этим стоял ЮФ, – тоже ерунда. В силу моральных качеств ЮФ, да и технически у министра МВД просто нет такой возможности. Это все просто бред.

– Фамилия Гонгадзе когда-нибудь до исчезновения Гии произносилась в вашем присутствии?

– Нет. До этого никто ее не слышал. Несли даже какие-то разговоры, связанные с президентом, велись, я и водитель выходили из машины. А он уже разговаривал по телефону, по «сотке».

– Какие отношения связывали Кравченко с Януковичем?

– Чисто профессиональные, дружбы никогда у них не было. Один был министром, а второй – губернатором. А когда в область приезжал министр, указывалось на все недостатки. И губернаторы боялись приезда.

– ЮФ был известен как довольно жесткий руководитель и пользовался известной долей симпатии милицейского состава, это правда?

– Это правда.

– Как ЮФ узнал о вызове в ГПУ на допрос?

– Когда министра вызывали в прокуратуру через СМИ – повестки ведь не было. Он сказал, что пойдет туда.

– Повестки он не получил. Почему же тогда собрался идти?

– Потому что это уже прозвучало в СМИ, на телевидении.

– Как он отнесся к этому?

– Спокойно. Я хочу отметить, что третьего числа сняли его портрет из галереи министров в МВД и повесили уже после похорон, девятого. То есть он был вычеркнут из истории МВД.

– Он переживал, видимо, по этому поводу?

– Да, переживал, но сказал: «Пойду до последнего». В смысле: меня одурачили, но им нелегко будет.

– То есть у него не было состояния панического ужаса перед приходом в прокуратуру, и тем, что его могут задержать?

– Да нет. Когда пошли эти слухи, что, там, Астиона арестовали, он спрашивал: а кто такой Астион? Он при мне работал, он при мне возглавлял УБОП Киева? Министр его не знал.

– Можно сказать, что после снятия с должности министра Кравченко был отрезан от связей с руководством МВД на всех уровнях?

– Естественно. Полностью. Со всеми. Даже ближайшие соратники и те…

– А Корниенко?

– Он его уважал, как специалиста, как личность.

– Джига, какие отношения были с Джигой?

– И рабочие, и дружеские отношения. Когда у Джиги умерла жена от рака, то ЮФ первым предложил помощь.

– Несколько провокационный вопрос: какие были взаимоотношения ЮФ и Виктора Андреевича, были ли между ними личные контакты, встречи?

– Ну, когда Ющенко был премьером, – конечно. Потом – не знаю.

– Ну, во время «оранжевой революции», после инаугурации?

– Яне знаю, это не обсуждалось.

– Какие-то проявления симпатии по отношении к «оранжевой революции» были? К Ющенко?

– Было то, что он говорил, что на сегодняшний день идут изменения в обществе. Говорил: дай бог, чтобы то, что происходит, не пошло обратно, а пошло вперед.

– То есть он приветствовал революцию?

– Однозначно да.

– Вернемся к тем трагическим дням. Набат начал бить, когда этой зимой была обнаружена слежка СБУ. То ли слишком демонстративная, то ли, как многие считают, просто непрофессиональная. Давайте вот с этого момента попытаемся подробно описать тот период жизни ЮФ.

– …Он жил своей жизнью, общался со всеми, кто хотел с ним общаться. Постоянно играл в теннис, а то, что пытались из него сделать пьяницу… Вы же понимаете, что пить и играть каждый день в теннис с двумя-тремя партнерами не получается. Что касается слежки, то велась она грубо и демонстративно. Помню случай, когда ЮФ даже предложил вынести поесть наружке, они практически не скрывались.

– А кто партнерами по теннису был?

– Буряк, футболист был партнером, очень уважаемый человек. Беньяминов, теннисист, председатель федерации был, бывший замминистра МВД генерал Гусаров. Все они ведут очень здоровый образ жизни. Пьянствовать и играть с такими каждый день невозможно. Он ходил как на работу туда.

– Гусарова и Кравченко связывали дружеские отношения?

– Ну, Гусаров уже стал пенсионером и стал чаще появляться. До этого нечасто приезжал, когда мог выкроить время во время обеда.

– Кто еще входил в ближний круг общения ЮФ, помимо семьи, вас? Те, с кем он мог душевно общаться, как с друзьями?

– С людьми, которые были ему близки и дороги, он никогда душевных разговоров не вел. Он просто нас всех очень любил и оберегал от всякой информации, по принципу: меньше знаешь – крепче спишь. А так он мог вести разговор на любые темы. Вспоминали, как он был министром, какие курьезы были. Помню, рассказывал, как в Дебальцево зашли в дежурную часть, а дежурного нет. ЮФ решил проверить реакцию: как вроде он выпивши, и обращается в милицию за помощью, что его ограбили. Такие вот курьезы рассказывал. А душу никому не раскрывал.

– После рокового, без преувеличения, заявления Пискуна о том, что он вызвал ЮФ в пятницу на 10.00, замечали ли вы, что ЮФ говорил что-нибудь насчет желания расстаться с жизнью? Признаки депрессии?

– Нет, нет, и еще раз нет. Это не тот человек, это первое.

Второе… У нас, мужиков, может что-то крутиться, вертеться, но самое главное – это дом, семья, дети. Я могу сказать, что с января месяца он беспокоился за младшую дочь, которая учится за границей, и за старшую – она полгода назад родила внука, о котором они просто мечтали. Опасения за детей просматривались. А по поводу того, что он готов взять оружие и свести счеты, – не было такого, конечно.

Третьего числа мы, не сговариваясь, с Брылем, который нес портрет (на похоронах), Подолякой, Ходаревым приехали на корты, на Труханов остров. Я в последнее время в обеденный перерыв дважды в неделю обязательно приезжал туда к нему. И поддержать, зная, что ЮФ 4 числа идет в ГПУ, и потому, что очень много людей обращалось, зная, что у него 5 числа день рождения: хотели поздравить. Им неудобно было выходить напрямую и, по старой памяти, обращались ко мне, зная, что я с ним общался, не ушел. Остался возле семьи, возле него…

Я уже ехал туда, позвонил Костя Брыль и спросил: как ты смотришь, чтобы поехать? Говорю: я уже еду. Он: ну тогда мы тоже. Я подъехал, были Гусаров и Буряк, они уже закончили игру и уехали вскоре, а мы остались. Так вот: какого-либо волнения у него не было. Мы договорились о том, что в полдесятого все вместе встречаемся возле ГПУ– я, Брыль, Подоляка и Ходарев. Ну и плюс еще Виктор Семенович Радецкий должен был подъехать.

– То есть как группа поддержки?

– Да. Подъехать, чтобы он нас увидел, увидел поддержку. Мы понимали, что там куча журналистов будет, камеры и прочее, ажиотаж большой. Чтобы он был не сам. Он вначале не хотел, но потом согласился.

– То есть у него не было каких-то иных соображений, он собирался ехать туда?

– Да. А в обеденный перерыв мы должны были уже подъехать обсудить празднование дня рождения. Людей, которые хотели поздравить, было много, их же надо было где-то собрать… Здесь, где он играл в теннис, или в другом каком-то месте.

– Не разговаривал ЮФ с Шокиным или Пискуном?

– Нет, если бы разговаривал, он бы сказал.

– То есть он воспринял информацию с телеэкрана как приказ явиться в прокуратуру. А почему не была вручена повестка?

– Не знаю. Повестки не было. Родственники не видели, ни жена, ни дети, однозначно никто. Не было ее. Он увидел по телевидению, он законопослушный гражданин, понимал, что надо идти. И потом понимал, что если не придет, его начнут искать, ловить и так далее…

– То есть если расценивать это юридически, то намерения ЮФ прийти на допрос – это был акт доброй воли?

– Естественно. Он на девять утра заказал машину, вернее, водителя.

– Сейчас многие говорят, что на 9.00 заказал машину. Водитель находился на территории дачного участка.

– Нет, он в Киеве, в другом районе живет – привез, уехал.

– Какой машиной пользовался ЮФ? Служебным автомобилем? Из парка МВД?

– Да.

– А марка?

– Не помню, вроде «фольксваген».

– В котором часу вы расстались на теннисном корте?

– В девять вечера.

– Каких-то депрессивных состояний, разговора о том, что я не пойду, что меня арестуют, не было?

– Нет, ничего такого не было. В основном говорил о праздновании дня рождения пятого января. Он, когда уезжал, приоткрыл дверцу и сказал: «Ну все, пока, до завтра. В полдесятого». И уехал.

– Какие-то были специфические фразы, или каким-то иным образом он мог дать понять, что пытался кому-то позвонить? Ведь много разговоров было, что ЮФ пытался дозвониться к Кучме, который в это время был в Карловых Варах, что он пытался дозвониться до Литвина… Слышали ли вы что-то об этом?

– Говорить?

– Для этого и собрались.

– Что касается президента (Кучмы), мне ничего неизвестно. Что касается второго, то он пытался выйти с ним на связь. Он давал поручение водителю набирать с его телефона мобильный номер. Понятно, что напрямую он не выходил, это или через охрану, или через помощника.

– Что говорил помощник?

– Мне это неизвестно. Сначала сказал, что занято, а потом – отдыхает, либо это охрана сказала…

– В девять часов вы расстались. Что произошло дальше?

– Он хотел остаться ночевать там, на Трухановом острове. Я не хотел его оставлять. Я сказал, что остаюсь ночевать здесь. Потом Подоляка сказал, что остается ночевать, перезвонил супруге и сказал открытым текстом: у шефа здесь не очень хорошая ситуация и я его оставлять не хочу, остаюсь здесь.

Когда Юрий Федорович увидел, что мы не оставим его, он повернул все так, что вроде бы все хорошо, чтобы у нас никаких сомнений не было. Сказал: «Супруга там, на даче, надо ехать, привести себя в порядок. Завтра нормальный внешний вид нужно иметь. Я еду домой, буду ночевать дома. В общем, встречаемся завтра в полдесятого, кто не сможет – в тринадцать ноль-ноль здесь». Сел в машину и поехал.

– Когда вы узнали о трагических событиях?

– Где-то в восемь часов утра. Я ехал на работу, мне позвонил водитель: он плачет. Я думал, что, может, из-за жены…

– Где вы в это время находились? Во время звонка водителя?

– Где-то в районе «Биллы», на Окружной дороге. Я сразу развернулся и помчался в Кончу-Заспу.

– Подождите, ведь своего водителя ЮФ вызывал на 9.00, почему он уже в 8.00 был там?

– Он не был там, ему позвонила жена Юрия Федоровича. Она первая обнаружила тело и не могла вспомнить никаких телефонов, и позвонила по первым номерам, что нашла под рукой. Дочку набрала и водителя, а водитель – сразу меня. И я слышу, что он захлебывается, плачет. Я думал, что он там находится – спросил, где он. Ответил, что дома. Я развернулся и поехал прямо на «Золотые ворота» (название дачного поселка, где жил Кравченко. – Г. К.). Приехал, в доме была Татьяна Петровна (жена покойного. – Г. К.), а на дворе меня ждали дочка с зятем. Повели меня, показали, где это все. То, что это самоубийство, я сразу отверг.

– Почему?

– Потому что я его застал… В такой позе он сидел (показывает). Он сидел на стуле посреди помещения, расставив ноги. На стуле, стоящем далеко от всех стен. Пистолет – крупнокалиберная «беретта», 9 мм, армейский пистолет, стоял, опершись на рукоятку и стволом облокотившись на перемычку стула – как будто он его аккуратно поставил после выстрела. Руки покойного были опущены между ног. Лицевая часть черепа была опущена. Правая сторона была меньше ранена – в виске входное отверстие. Левая – просто все разворочено. Гараж был закрыт, там узкий проход, и я дальше не пошел. Помещение не освещено, и я не видел, что дальше было. Ну, деталей там всяких (плачет).

Так вот, я сразу подумал: стрелял с правой стороны, отдача должна быть не такой, руку и пистолет должно было отбросить. И потом есть яркий пример – Кочегаров (бывший глава УВД Черкасской области). Генерал, который стрелялся снизу вверх из пистолета, табельного «форта». ЮФ выезжал туда: так вот, второй раз Кочегаров не смог сделать выстрела. И потом, когда обсуждалось, все говорили: «Ну кто так стреляется в подбородок, снизу вверх? Надо в висок – и готово!»

– Во что был одет ЮФ?

– Курточка домашняя и пижама, туфли, не завязанные на шнурки. И потом, когда я дома вспоминал, кто же мне позвонил и сказал, что нашли предсмертную записку, я вспомнил: перезвонил водитель и сказал, что есть предсмертная записка, которую нашли в кармане брюк…

– Когда он сообщил вам об этой записке?

– Это уже когда следственно-оперативная группа работала. Сам не видел, но слышал, что нашли записку. Я говорю: узнай, где ее нашли, и он говорит, что нашли ее в кармане брюк. Тогда я разозлился, начал кричать: говорю, в каких карманах?! У него на пижамных брюках карманов не было! И потом, где-то через два часа мы узнаем, что записку нашли на теле под пижамными брюками в нижнем белье.

– Водитель не говорил, большая ли она была, показывали?

– Он не видел, он только слышал, как ее диктуют, то, что в СМИ напечатали: «Я ни в чем не виноват, я стал жертвой политических интриг Кучмы…»

– Как обычно ЮФ называл президента? Президентом, Леонидом Даниловичем, Кучмой?

– Президентом, когда он был президентом, Леонидом Даниловичем. Он не позволял себе фамильярности.

– Когда вы приехали, уже была милиция? Во сколько вы приехали?

– Еще нет. Мы приехали в двадцать минут девятого. Они не знали что делать. Крики, плач…

– Во сколько произошло убийство?

– Где-то, я думаю, в период от двадцати минут восьмого до без пятнадцати восемь.

– А как объясняет жена ЮФ – вы с ней разговаривали? – что он вышел?

– С собакой погулять, с белым лабрадором. Он добродушный и маленький еще, до года. Жена пошла принимать душ, вышла через полчаса, окликнула – ЮФ не отзывается. Обычно он говорил или «Я здесь» или еще как-то отзывался. Она в окно выглянула, смотрит: собака там, она на улицу вышла – собака крутится у гаража. Потом когда вошла – уже сама не помнит, сколько там пробыла. Крик, шок…

– Опять провокационный вопрос: она не могла помочь мужу «уйти», видя, что он ранен и мучается?

– Нет, это полная ерунда, она оружия всегда очень боялась. Никогда не стреляла и наверняка не умеет им пользоваться. Зная их взаимоотношения, могу сказать, что она бы сделала все возможное, чтобы его спасти.

– Кто еще был в доме кроме нее и ЮФ?

– Никого больше не было. Хотя в прессе пишут, что охрана была – но она была не ближе чем в 150 метрах от дома. Камеры видеонаблюдения не работали. Их вообще не включали, не видя в этом необходимости. ЮФ говорил, что ему нечего бояться.

– Ходят слухи, что свидетелями выстрелов были сотрудники наружки?..

– Мне это неизвестно. Вообще сотрудников наружки, когда я приехал, не видел.

– То есть они это не проверяли?

– Не проверяли. У меня самого напрашивается вопрос. В день смерти ЮФ меня вызвали в прокуратуру Киевской области как свидетеля, и я давал показания. Спрашивали, с какого периода я знал министра, как долго мы с ним работаем, когда в последний раз видел и кто с нами еще был. Вопрос о том, была ли там наружка, никто не задал.

– То есть никто даже не поинтересовался, что вы там увидели?

– Мало того, меня вообще больше никто никуда не вызывал, как будто следствию все и так ясно.

– Вы приехали на служебной машине?

– У меня нет служебной машины, я приехал с водителем на его машине.

– То есть, есть свидетель, который может подтвердить, что вы приехали туда после звонка, и, значит, охрана, которая была неподалеку, тоже может зафиксировать, что вы приехали.