Текст книги "Возвращения к любви"

– Кирилл. Не надо. Я устала. Я очень устала. Значит ты – это ты. И ты завтра снова уйдешь. Только, учти, через двадцать лет, ты вряд ли снова вернешься ко мне. Мне будет в то время уже почти шестьдесят лет.

– Я никуда уже не уйду! Это мое время. Если ты не выгонишь меня, я останусь с тобой навсегда. Я украл у тебя двадцать лет. Но у нас еще много времени впереди. Я сделаю все, чтобы ты была счастлива за все прошедшие годы.

– Ну тогда прижми меня покрепче к себе. Крепко – крепко обними меня. Я мечтала уснуть в объятиях такого мужчины. Именно в твоих объятиях, Кирилл! Двадцать лет мечтала. Долгие двадцать лет.

Он встал, не стыдясь своей наготы, прошел к выключателю, свет погас, он вернулся в кровать, лег, она прильнула к нему, он крепко ее обнял. Буквально сразу же она тихо, по-детски умиленно засопела носиком. Тело ее легонько подрагивало во сне. А он боялся даже шевельнуться.

Все повторилось, все вернулось, все пережилось, как вновь переживаемое. И все с теми же неповторимыми чувствами.

***

Давно Кирилл не просыпался с ощущением счастья по утрам. Очень давно. Неповторимые чувства. Открываешь глаза, не понимая еще, что с тобой, где ты, что тебя ожидает сегодня, но уже испытываешь ощущения необычайной внутренней и внешней легкости, приподнятости и вселюбия ко всем и ко всему. Так и распирает сделать что-то очень хорошее каждому. Он лежал, смотрел в потолок и блаженно улыбался.

Но, где Ирина?

Он встал, накинул вчерашний халат. Ирина сидела на том же месте, где сидела вчера, и плакала. Но только теперь тихо, беззвучно. И лицо ее было совсем не похоже на лицо плачущей женщины. Обычное лицо, просто слезы медленно стекали по щечкам и аккуратно падали ей на колени.

– Иришка! Иринка! Ну ты что? Ну ты что, моя хорошая? Ну что снова случилось? – бросился он к ней.

Она улыбнулась, изменив проторенный путь очередным слезинкам.

– Ничего. Ничего, Кирилл. Хочется поплакать, вот я и плачу. Я давно уже до вчерашнего вечера не плакала. Слез много накопилось. Надо от них избавиться.

– Ну хватит! Хватит тебе! Ну не нужно сейчас слез.

Он взял стул, поставил рядом, сел, обнял ее, прижал к себе.

– А ты правда… Ну это… Ведь двадцать лет прошло. Я же ведь постарела на целых двадцать лет! Я же уже не та! Совсем не та, которую ты ласкал и нежил там, в доме. Неужели тебя тянет ко мне?

– Ты не постарела на двадцать лет, милая моя! Ты похорошела на двадцать лет. Ты была очень красивой, изумительно красивой девчонкой. А сейчас ты очень красивая женщина, неповторимо красивая женщина. А по мне это и ценнее и, как тебе сказать… – он смущенно улыбнулся: – Надежнее, что ли. Мы же с тобой, получается, теперь одного поля ягоды. Не нужно мне будет в будущем подозревать себя в том, что я в чем-то уступаю твоим ровесникам. Потому что я твой ровесник.

Она вытерла слезы. Серьезно посмотрела на него.

– В будущем? Значит ты больше не уйдешь?

– Глупенькая! Я же тебе говорил. Куда же я теперь от тебя уйду. Куда я уйду от тебя и нашего сына? Мне так сильно хочется его увидеть! Поговорить с ним. Как и когда можно это сделать?

Она сама прижалась к нему теснее.

– Не спеши. Надо подумать, как это лучше сделать. Для него это, наверное, больший сюрприз, нежели для меня. Он же тебя вообще ни разу не видел. Тем более, он сейчас далеко.

– Ты сказала он у бабушки с дедом. С дедом? У тебя есть папа? Ты ничего мне о нем тогда не говорила.

– А почему бы ему не быть? Он в то время на заработках был. Вахтами работал. На Севере. Заработал там неплохо. Мама с папой продали тот дом, купили нам с Кириллом эту квартиру, купили себе другой домик, южнее, намного южнее. Живут там с мамой, выращивают розы и клубнику, и жизни радуются. Кирилл после сессии в институте поехал к ним. Там очень ему нравится. Надо подумать, как все это обставить и как все объяснить сыну.

– А что объяснять? Почему я от сына должен скрывать правду? Все как есть, так и расскажу. Мы мужики. Мы должны понять другу друга. Мы когда ему сообщим об этом? Обо мне. Что я здесь.

– Я думаю, он знает уже об этом, – улыбнулась Ирина.

– Каким образом? Ты…

– Нет, что ты? Тетя Надя утром звонила мне. Узнала ведь она тебя. Догадалась кто ты. Говорит, Кирилл – влитый ты. Понравился ты ей. Глаза, говорила, у тебя добрые. Если бы не понравился, она бы тебя метлой погнала. Наверное, уже и маме звякнула. Наверняка не удержалась. Давай выждем пока немного. Я сама маме позвоню. Узнаю, какая реакция у него, у сына. А потом все решим. Хорошо?

– Сделаем так, как ты считаешь правильным.

– Ну почему я? Ты же не уйдешь больше? Значит, мы должны вместе решать. Или все же уйдешь?

– Я же сказал, нет!

– А ты правда… Ну это… Ну, нравлюсь я тебе такой? Какая сейчас есть.

– Ты мне не просто нравишься. Я люблю тебя, милая моя! Очень люблю тебя, моя Иринка!

– Я так этого боюсь! Что ты еще раз пропадешь. Я ведь всегда тебя любила. Всегда. Всегда. И сейчас люблю! Я даже как сказать не знаю, не могу, как я люблю тебя!

Она немного отстранилась, повернула к его лицу свое лицо, губы ее дрожали. Он не мог видеть эту дрожь. Он унял ее долгим, крепким поцелуем. Он взял ее на руки, понес в комнату. Он понес ее на кровать. На их кровать. Он…

Ее головка лежала у него на груди. Он тихо дышал ей в затылок. Дышать старался чаще, чтобы чаще можно было вдохнуть в себя ароматную свежесть ее волос.

– Знаешь, что мы сейчас с тобой сделаем?

– Что? Я думаю, мне тебя надо покормить завтраком. Ты славно потрудился. Надо восполнить энергию.

– Ну это само собой. А мы потом мы пойдем в ЗАГС и подадим заявление.

– Куда?

– Тьфу ты! Не получится!

– Что не получится?

– Заявления не получится подать. Да не разведен я еще. Нужно развестись сначала с прежней женой.

Она неожиданно рассмеялась. Потом так же неожиданно вдруг потянулась к его лицу и начала часто целовать его наобум, куда попадет.

– Иринка, перестань! Я сейчас не выдержу!!!

– Ну ничего страшного. Я о том, что не получится. Ну и не спеши. Кирилл приедет. Маму с папой вызовем. Что же, мы только вдвоем за столом сидеть будем? Я в первый раз замуж выйду. А нам «Горько» некому сказать будет.

– Я тебя так всю зацелую.

Он потянулся к ней, но она увернулась, выскользнула, спрыгнула с кровати.

– Все! Оставь немного силушки на попозже. Тебе же сильно хочется узнать, что с Зоей? Давай, позавтракаешь сначала. А потом подумаем, как лучше получить тебе о ней нужную информацию. Времени-то немало уже. Пойдем, я все для завтрака приготовила.

После завтрака Ирина положила перед Кириллом джинсы, рубашку и носки.

– Надень, а то ходишь двадцать лет уже в одном и том же, – она засмеялась, – Это Кирюшины, немного поправиться тебе, фигуры ваши одна в одну будут.

– Это правильно, это ты здорово придумала. Я же виделся недавно с соседкой Аршинова… Аршиновых. Ни к чему ей узнавать меня. Хотя… Ладно. Обезопасится все равно нужно. Там я еще очки видел у Кирилла, солнцезащитные, неплохо бы их…

Ирина уже ушла за очками. Он с недовольством рассматривал себя в зеркале.

Она с удовольствием рассматривала его со стороны. Как они похожи!

А как узнать, что с Зоей? Зайти в дом? Позвонить в дверь? И просто спросить? Но если в связи с изменившейся реальностью Василий мог не знать Кирилла, то Зоя могла его вспомнить. С Зоей в любом изменившемся мире он встречался в прошлом. Надо подъехать к их дому. На месте может что-то само решиться.

Они сидели в машине, прижавшись тесно друг к другу. Он смотрел на подъезд знакомого дома, она украдкой рассматривала его. Но ведь хорош! Хорош! Худой вот только очень. Ничего, откормит. Ради него, ради именно такого него стоило терпеть и мучиться душой двадцать лет.

– Ты помнишь того, которому ты на площади дал? Ну дрался с кем.

– Конечно помню.

– Вон такси впереди. Он за рулем.

Кирилл повернул голову, всмотрелся. Расплывшаяся физиономия никак не ассоциировалась у него с тем крепким парнем.

– Ты знаешь, что любопытно. Через несколько дней после того, как ты… Ну в общем ушел. Пришла его мама к моей маме и сказала, что он, мол, мой потенциальный жених, должен уехать. Пусть, мол, Ирина, то есть я, не обижается, но со свадьбой ничего не получится. Я тааааааааак расстроилась!!!

Она засмеялась, он подозрительно хмыкнул.

– Погоди! Погоди, погоди! Ты чего это хмыкаешь? Это ты? Это твоих рук дело? Ах, ты, негодник эдакий! Такого жениха от меня отвадил! Вот ты получишь у меня вечером сегодня!

– Я боялся за тебя. Что ты там за месть придумала, я не знаю, но от таких подонков можно всего ожидать.

– Да и так ничего бы не было. Через два месяца, когда свадьба намечена была, я уже знала, что во мне есть большая частичка тебя, которая растет во мне. Я бы не пошла на такое. Это кощунством было бы.

– Милая моя! Девочка моя! Ой, погоди, я сейчас.

По тротуару через улицу шла соседка Аршиновых. С виду, можно было подумать, что она тоже вместе с Осиповым перемещалась во времени. То же лицо, что и двадцать лет назад, та же фигура. Женщина вообще практически не изменилась. Кирилл выскочил из машины, набросил на переносицу очки, перешел улицу, пошел ей навстречу.

– Извините, извините, пожалуйста! Можно Вас на минутку.

Женщина остановилась, окинула взглядом незнакомца.

– Чего тебе?

– Я корреспондент областной газеты. По заданию здесь, в вашем городе. Можно мне Вам пару вопросов задать?

– Что-то ты не похож на корреспондента, милок, бесфактурный ты какой-то. Ну да Бог с тобой, чего тебе нужно?

– Тут прошла информация, что в этом доме писатель один известный жил. Вы не знаете никого из этого дома?

– Как не знать, знаю. Себя знаю. Я там живу. И писателя знала. Здорово жалобы и кляузы писал. Он тебе нужен?

– Как удачно получилось, что Вы в этом доме живете. Ну, к примеру, кто Ваши соседи? Они не потомки того писателя?

– Лилька, что справа, недавно живет. Приезжая она. А слева Аршиновы. И эти точно не писатели и не потомки.

– Аршиновы? Что-то знакомое.

У Кирилла тепло пробежалось по внутренностям.

– Кто они?

– Васька, да Зойка. Кто же еще. Ну сын еще, Мишка, пятнадцати, по-моему, лет. Только это, по секрету. Не их он. Приемный. Украдкой взяли в детском доме. А всем говорят, что их. Она уезжала…

– Извините, это потом. Срочное дело! Я Вас попозже найду. Все расскажете, потом мне расскажете. Спасибо! До свидания!

– Эй, погодь-ка! Это не ты приходил? Эй! Постой!

– Потом! Все потом!

Осипов уже бежал в сторону своей машины.

«Черт знает что!!! " – думал он на ходу: «Зачем приходил? Если Зоя была жива, зачем ему приходить надо было сюда?»

Кирилл запрыгнул в «Волгу», резко потянулся к Ирине, схватил ее и чуть не задушил объятиями и крепким поцелуем.

– Ты чего, сумасшедший? Чуть не задохнулась ведь?

– Замечательно! Все замечательно, Иришка. Живут, сына воспитывают.

– Ты знаешь, что интересно. Ты только вчера вечером пришел. А такой родной и близкий, будто мы долго уже вместе с тобой.

– А может быть мы и правда с тобой все это время были вместе. Просто пока память еще не перезагрузилась? Ты тоже мне очень близка. И роднее тебя нет никого. Иришка моя! Радость моя! Любовь моя! Домой! Наверстывать упущенное!

Задние колеса от старой «Волги» чуть не уехали одни, без кузова и седоков в ней. Так резко взял с места Осипов.

***

В понедельник они вместе поехали на работу к Ирине. Она написала заявление на отпуск. Однако ее начальник долго не хотел его подписывать. Лишь получасовой разговор с ним Кирилла исправил ситуацию. Заявление все-таки было в итоге подписано.

– И что теперь? В квартиру и на две недели закрываемся от всего внешнего мира? Выдержим. Не так уж мы молоды?

– С удовольствием бы. Но есть еще одно дело. Которое тянет немного, поэтому план другой. Едем сначала ко мне. Кое-что проверяем там. А потом выезжаем в Москву. К Димке.

– Ни разу в Москве не была!

– Как раз и погуляем там!

Долг перед доктором пока не горел. Телефон Николая был дан Кириллу Максимом. Осипов звонил ему, доктор ругался, но не из-за долга, из-за того, что его больной не спешит в палату в его больнице. После поездки в Москву все равно пришлось бы ложиться на обследование. Просто так он Кирилла бы не отпустил. Тогда, как ляжет, долг вернет.

Было решено. Едут в город Осипова. Кирилл подает заявление на развод. Ночь проведут в его квартире. Наутро звонок другу и в дорогу.

Квартира Осипова их испугала своей необжитостью.

– А пыли-то сколько!!!

– Ирина, так я здесь почти полгода не жил. Сейчас все уберем. Руки пока на месте. Как тебе мое жилище?

– Хорошее. По расположению комнат лучше даже, чем наша. Ремонт бы сделала, небольшой. Простенький. Обои поменяла бы, потолки освежила бы. Обстановочка у тебя скудная.

– Так это все, что от мамы осталось. Все что вместе с женой покупали, ей отдал. Но с этим не проблема вообще. И ремонт сделаем. И мебель докупим. Есть на что купить. Если Димка не прикалывался. Хотя зачем ему это?

– Погоди, погоди! Это как тебя понимать? Ты меня сюда приглашаешь жить? А как же моя работа? Как та квартира? Как Кирилл? Как сын?

– Да все просто. Работу тебе и здесь найдем. Найдем, не беспокойся. А с вашей квартирой масса вариантов. Продадим вместе с этой, купим новую, побольше, будем жить вместе. Или две приобретем, если так Кирилл захочет, будет отдельная квартира ему здесь же. Если нет у него желания переезжать сюда, можем ту ему оставить, пусть сам хозяйничает там. Чего в общем не хотелось бы. Но он взрослый парень. Он должен сам принимать решения. А нам нужно принимать его решения.

– Ну, все сразу по полочкам разложил. Как-то даже уверенность в завтрашнем дне с тобою почувствовала. Подумаем, посоветуемся, решим, но после решать будем. А сейчас… Давай пылесос? Есть?

– Был где-то. Найдем.

Остатком дня и ночью не довольствовались. Провели еще день и переночевали еще ночь в квартире Кирилла.

Следующий день прошел снова в хлопотах, не заметили, как вечер подошел. А надо было доехать до того дома, где Осипов пил ночью горькую с Виктором Шепиловым, навести там кое-какие справки. Что они вместе с Ириной сделали. Знакомой машины во дворе не было. Все, кого не спрашивал Осипов из прохожих здесь, не знали ничего про Виктора Шепилова. Надо было бы второй адрес, местный записать. Сегодня люди часто даже с соседями не знакомы.

Несколько раз звонил доктор. Сильно ругался. Требовал больного обязательно появиться завтра. Даже приказывал. Обещал после взятия некоторых анализов и нескольких исследований отпустить на недолгое время Осипова. Следующий день Кирилл провел в больнице. Еще ночь. Сладкая, неповторимая по нежности и ласкам ночь.

А в пятницу… Позавтракав, позвонив Дмитрию, заправив под завязку старенькую «Волгу» вновь обретшие любовь, двинулись в Москву.

Встретили их радушно. Женщины висли на шее у Осипова, которому было непривычно проявление к нему такой нежности взрослой Сони. Дмитрий с видом матерого ловеласа тетеревом ходил вокруг счастливой, оттого ставшей еще красивее, милее и женственнее Ирины.

Потом женщины занялись готовкой к вечернему столу. А Дмитрий, несмотря на все отговоры и протесты друга, повез того в банк. В банке после несложных взаимных перерасчетов между ними, на депозит Осипова была положена достаточно крупная по меркам Осипова сумма денег.

Вечером сидели за столом. Шутили, смеялись, просто болтали. Вспомнили Юру, сына Масловых. Позвонили ему. У того дела шли хорошо. Вертел всех своих соперников вокруг талии.

– Хвалите его, а хвалить-то меня нужно, – смеясь подала голос Соня.

– Это за что же? – спросил ее отец.

– Помните, когда его из роддома привезли, я его на руки взять хотела и нечаянно уронила. Вот тогда ему не понравилось, чтобы его роняли. Теперь он сам всех роняет. Помнишь Кирилл?

Она называла его по имени.

– Что? – обернулся он.

– Помнишь, как я его уронила?

Он поморщил лоб. Потом резко вскочил и почти закричал.

– Помню! Я помню! Иришка, я ведь помню.

Все удивленно смотрели на него, а Ирина сидела счастливо и мило улыбалась.

А в ночь на субботу Шепилову снился сон. Сын, сын, их сын, жизнерадостно улыбаясь, говорил отцу:

– Папа, мы сегодня приедем. Ждите. И сообщим очень интересную новость. Как тебе, приятно быть дедушкой? Привыкай. Уже скоро!

Виктор проснулся, встал с кровати. Прошел на кухню. Хлебнул холодного чая. Из ванной вышла жена.

– Поднялся? Позднехонько ты сегодня. Саша наш звонил. Приедет к вечеру с женой. Обещал хорошей новостью порадовать.

– Да знаю я, Алла, знаю! Как тебе, приятно быть бабушкой? Бабушка! Привыкай! Уже скоро!

– Откуда ты знаешь?

– Чувствую, Алла, чувствую!

– Давай, чувствительный ты мой, умывайся! И надо в магазин сходить. Разомни ноги. Кое-чего купить нужно к их приезду.

Шепилов, вышел из подъезда дома. Он редко ходил в магазин. Даже очень редко. Не очень он любил такие прогулки. Но сегодня почему-то его тянуло на улицу. Виктор огляделся, пошел в нужном направлении. Повернул голову в сторону улицы, замедлил ход. Из окна старенькой «Волги» на него кто-то внимательно глядел. Смотрел мужчина. Глядел и улыбался. Кажется, даже кивнул. Шепилов чуть было не кивнул в ответ. Но отвернулся и ускорил шаг. Потом резко остановился. До чего же знакомое лицо в окне машины. Кто он? Где могли они встречаться. Лето? Да лето. Такое же настоящее, теплое лето, как нынешнее. Не Москва. Где-то вообще далеко от столицы. Провинциальный поселок, завод, конторка, закрытая дверь, пропавшие ножницы для бумаги…

Это тот безумец с горящими глазами!

Шепилов остановился, резко развернулся, машины напротив его подъезда уже не было.

Понедельник был хорошим.

– У меня водитель сегодня отпросился. Жена у него рожает. Как не отпустить по такому поводу? А другую машину вызывать не стал. Ты не отвезешь меня? Хотелось бы, чтобы в этот день, ты со мною хоть немного побыла! Ты как?

– Ну о чем ты? Конечно, отвезу. Обязательно побуду. Как будешь готов, скажи. Я уже готова, Андрей!

– Ну так поехали!

Вальцов, пропуская вперед жену вошел в фойе административного здания, и на него обрушился водопад голосов.

– Поздравляем! Поздравляем! Поздравляем!

Большая толпа в фойе с искренней радостью встречала своего мэра, к которому так уже привыкла за два предыдущих срока, и которая с искренней радостью приняла результаты очередных выборов. На них снова победил Вальцов. Подбежал с угодливой улыбкой один из его замов, Лукашов.

– Поздравляем, Андрей Николаевич! Поздравляем!

– Ты, знаешь чего, перепиши здесь всех. Всех, кто захочет, приглашаю на банкет, в честь нового избрания.

Обернулся к жене.

– Пойдем ко мне! Посидишь немного со мной. Как захочешь, так уедешь.

Они поднялись на нужный этаж, прошли приемную, отвечая на новые поздравления на ходу, зашли в кабинет. Зазвонил сотовый телефон. Вальцов глянул на дисплей, улыбнулся.

– Нюша! Нюшенька звонит! – сказал он жене, – Да, слушаю родная! – ответил он по телефону.

Радостный, звонкий голос дочки:

– Папа! Папочка! Поздравляю тебя! Хотела приехать на неделе, не смогу. На Алтай едем. На лыжах покататься! Извини. Не хочется от друзей отставать. Не обижайся! Еще раз поздравляю! Целуй маму!

– Ты там поаккуратнее! Поаккуратнее, пожалуйста! Удачи тебе!

Дочка отбилась. Он сел в кресло. Боль в спине, мучившая его двадцать долгих лет, неожиданно прошла. Он удивленно, но радостно улыбнулся.