Текст книги "Ленинград в борьбе за выживание в блокаде. Книга вторая: июнь 1942 – январь 1943"

Ольга. Запретный дневник. Дневники, письма, проза, избранные стихотворения и поэмы Ольги Берггольц. СПб., 2010. С. 117–118.

Из дневника инженера 7-й ГЭС И. Д. Зеленской

2/VII [42] – Уже июль, а вокруг Ленинграда прежняя неподвижность, и не поймешь, кто кого хочет взять измором. Город продолжают усиленно разгружать. Принудительная эвакуация, по-видимому, охватит все нерабочее население и ненадежное в смысле трудоспособности. Вчера мы составляли списки людей, подлежащих эвакуации по семейному положению и по болезни. Вопрос, кем будет замещена эта убыль работников. Если сейчас у нас не хватает 30 % штата, но тогда не будет хватать 50 %. Даже при расчете работы на четверть мощности. О работе на полную мощность уже никто не заикается. Загривок и сейчас трещит от работы. Опять нависает над головой безысходное «некогда». И, конечно, много делаем мы ненужного. Проклятая статистика и письмоводство заедают меня, директорские анекдотические лекции с «реостатами заграждения» приводят в бешенство и в сонную одурь. Яковлев из себя выходит, пытаясь привить нам военный стиль и нагнать поверхностный очковтирательский лоск в командах МПВО, при полном пренебрежении к сути дела. Моя безнадежно штатская вольнолюбивая натура никак с этим не мирится. Я брюзжу и вольничаю, и прямо-таки задыхаюсь иногда в этих путах. Два раза все-таки вырывалась со станции, чтобы побывать у Борхова. Купила у него книжек для библиотеки и кое-что для себя, в частности, давно желанного Волошина. Иногда, просыпаясь от жизни по инерции, спрашиваешь себя: куда все это? Не все ли равно сейчас – покупать тряпки, мебель или книги, но загромождать существование чем-то, что будет потом жаль бросать.

Надо растить в себе полную свободу от всяких вещных привязанностей, а вместо этого продолжаешь по-старому тяготеть к чему-то, что хоть на миг развлечет и займет ум. С тех пор, как мы оттаяли после зимы, острее стали восприниматься и плюсы, и минусы наших будней. Плюсы такие редкие и маленькие – солнечный день, свободный час на траве около своего незадачливого огорода, внутреннее умиротворение и покой, которые иногда овладевают душой и делают жизнь прекрасной. Умиротворение, мир – это слова, от которых спирает дыхание и слезы выступают.

Мы слышим только о крови, ненависти, жестокости. Все гуще становится этот удушливый туман, застилающий жизнь на годы вперед. И когда кто-то в шутку сказал: «Вот в конце июля война кончится», – эти пустые слова вдруг приобрели какой-то невероятный размах. Видения нормальной, мирной жизни иногда сверкают как молнии, пронизывают болью все существо, как мечта о недосягаемом счастье. Неужели же так и погибнуть в этом сумасшедшем доме? Нет, невозможно, надо все пережить и перебороть, но дождаться конца этого безумия.

«Я не сдамся до последнего…». Записки из блокадного Ленинграда / отв. ред. В. М. Ковальчук. СПб., 2010. С. 107.

Из дневника Л. В. Шапориной

1942 г.

2 июля. Шла утром после завтрака домой. Где-то далеко бухала артиллерия. Было похоже на икоту великана. Загрохотали зенитки. В толпе на углу Литейной и Пантелеймоновской никто не двинулся. Стали смотреть на небо, ища разрывов. Сегодня с самого утра и очень часто начинают стрелять зенитки. Очевидно, немцы пытаются прорваться в город.

Мои дела все в воздухе. Я не то что сижу между двумя стульями – я просто повисла в воздухе. 25 июня я подала свое заявление и ходатайство Президиума Союза композиторов главному военному прокурору Ленинграда об отмене мне эвакуации. Ответа еще нет. 30-го я получила пропуск к этому самому прокурору Д. Н. Грибанову, сыну нашего Николая Степановича.

«Почему вы не хотите ехать? Вы видите, что делается в Ленинграде? Город укрепляют, это уже не прифронтовая линия, это фронт. Мы должны эвакуировать все гражданское население, здесь будет армия. Нам дорог каждый грамм хлеба… Поезжайте к мужу, к сыну». На это я ему объяснила, что народу еще очень много, я работаю с 18-го года, организовала первый детский театр и т. д. Муж лауреат и т. д., за что же я подлежу высылке? Была всегда уважаемой гражданкой, а теперь вывоз на свалку. «Мы не высылаем». – «А статья 39, перечеркнутая прописка?» – «Никакой статьи – мы спасаем людей». «Простите – я видела паспорт композитора Канкаровича, ему вы разрешили же остаться. Я ехать не могу за полным отсутствием средств, и денег мне взять неоткуда. Я имею здесь заработок, угол, медицинские сестры нужны, а где я, старый человек, найду заработок, где меня не знают? Сын сам на иждивении тестя, поступает в ночные сторожа, мужу живется неважно в Тифлисе (об этом писала Богданову-Березовскому вдова Миклашевского), может быть, ему и самому придется переехать куда-нибудь, вряд ли туда сейчас можно добраться». В конце концов я заговорила с искренней слезой в голосе.

Грибанов обещал пересмотреть мое дело, и я ушла.

Он еще сказал, что медицинские сестры будут не нужны, т. к. сразу же будут эвакуировать раненых. Экая нелепость! В кольце, которое еще более сомкнется, если немцы начнут штурм города, уж будет не до эвакуации.

Дозвонилась к Бондарчуку, была у него сегодня, назначил мне пойти к его заведующему кадрами, обещал при малейшей возможности принять.

Пока что и тут и там неизвестность.

И с 1-го иждивенческая карточка, т. е. 300 граммов хлеба. Остальное питание в столовой не очень многим отличается от служащей, т. е. второй категории, не так чувствительно. Но 200 гр. хлеба – этого недостает.

Сегодня на завтрак я получила рисовую кашу гр. 100 и 15 гр. сыра. Рабочие en plus соевый биток. На обед вчера был суп с лапшой, два соевых битка с сладкой подливкой, кофе (сладкое), рабочие – еще мясную котлетку и желе вместо кофе. На днях как-то была на завтрак вареная картошка и 20 гр. масла! Около года, с октября, не видали мы этого редкого фрукта. И при всех этих свалившихся на меня невзгодах я как-то совсем спокойна.

Я никуда не поеду – это для меня ясно. Убьют здесь – судьба. В жизни и смерти Бог волен. Я еще сказала Грибанову, что страшнее всего беженское положение, смерть в вагоне, все, связанное с нищенским бегством.

Вчера, идя по Моховой, я как-то особенно внимательно рассматривала грядки, засаженные капустой, огурцами; даже два кустика картошки заметила. И вспомнила грядки из своего сна в тифозном бреду.

Шапорина Л. В. Дневник: в 2 т. T. 1. М., 2012. С. 335–336.

Из постановления бюро Нижнетавдинского райкома ВПК(б) Омской области о приеме и устройстве эвакуированных из Ленинграда

2 июля 1942 г.

с. Нижняя Тавда

Постановили:

…Разместить 500 человек прибывающих из Ленинграда в Нижнетавдинский район.

Обязать председателей сельсоветов и руководителей организаций обеспечить приемку эвакуированных людей и их временное размещение по квартирам. Обеспечить продуктами питания. Оказать им полное содействие в устройстве на работу.

Обязать зав. райздравотделом тов. Чусовитину организовать для прибывающих в район ленинградцев:

а) санитарную обработку с дезинфекцией одежды и постельных принадлежностей;

б) всесторонний медицинский осмотр, специальный стационар для наиболее ослабленных с установлением для них соответствующего режима и питания;

в) на места выгрузки командировать врачей для медицинской помощи и первичного медицинского обследования прибывающих.

Обязать председателя потребсоюза тов. Калаева обеспечить эвакуированных продуктами питания из нарядов, отпускаемых для семей эвакуированных.

Командировать тов. Макарова в Тюмень для приема и транспортировки эвакуированных до Нижней Тавды.

Тюменцы – фронту. Свердловск, 1975. С. 105.

Из дневника востоковеда А. Н. Болдырева

1942 г.

3-е июля.

«Лебеда и Перепутье». Вот кончается пятый день моего гражданского житья. Оно проходит под знаком Большой Сыты; за это время я определился в ИВАН (этого события ждал я 11 лет, и вот как и в каких условиях оно совершилось), сменял иждивенческую свою демобилизац. карточку на рабочую. При сем заработал пополам с волчанкомной-дистрофичкой 4 крупталона, 1 кгр. хлеба. Отчаянно лезу в Союз писателей, где кормят заповедных без вырезки. Все было малоудачно, но сегодня, кажется, наметился перелом; м. б. через несколько дней и совершится. Вчера состоялся разговор о переделах с Фадеевым. Разговор этот может оказаться историческим. Для «Звезды» написал рецензию на плохую статью какого-то Морозова об Иране. «Звезда» помещается в двух уютных союзписовских комнатах. Раз вошел туда один из писательской бражки, в толстовке, фетровой шляпе, с огромной рыжеватой бородой веером, молодой, и сказал: «Да, комната эта знаменитая, много, много этой зимой в ней писательского народу отправилось на тот свет при мне». Часто хожу в ИР/1И, куда чуть было не нанялся вместо ИВАН-а, там несколько хороших людей, крепких, бодрых, встреча с которыми была особенно приятна. Там, в милом буфете завтракал я несколько раз. Несколько раз перехватывал в АН и в ДУ соевое молочко, желе. Наше питание слагается из талоностоловых вкушений и домприносов, из уничтожения галиных запасиков, из подкупки хлеба (он стоит 400 руб.) и продуктиков в микроскопических порциях, из тушеной лебеды, которую едим мы в огромных количествах (с соевым молочком она очень и очень не дурна, только живот раздувает), из салата с нашего огорода, из квартирных даяний: лебеда, хлебушко, простоквашка, селедочка, маслица (лебеда в огромных копнах), все остальное, конечно, понемножку, но в итоге – заметно. Машутику – молочко и микрокусочки детско-сладкого. Мне – перепало и табачку. Вот сладкого нет и жиров весьма мало. Пью по утрам рыбий жир. Все находят, что выгляжу я лучше, чем до войны даже. Лицом толст. Но конечности являют картину все той же страх внушающей «граничной» худобы.

Сегодня первый день сравнительно тихий, до сего – карточная, службоустроительная и питательная беготня в кромешных размерах (вот завыла ханжа). Все думается каждый раз, не начало ли это тех великих обострений, о которых все нынче говорят. Сегодня с великой паникой разбегался слух о повальной женской – кроме одиноких – военнообязанных – эвакуации. В Академии Наук получено сегодня де распоряжение о выезде поголовном

11-го в Казань. Завтра совещание в 3 ч., после которого будут уточнения. Неужели уезжать? Если переключиться на Союз писателей, дождаться Галиной 1-ой категории (донорской), то, опираясь на квартирдаяния (в частности – дрова обещаны), может быть, не ехать вовсе? Сидеть вторую зиму? Страшная мысль… А бросить квартиру, вещи, перейти на скитания, беженство, беспросветное, грозящее, быть может, худшим, это как? Где будет хуже?… Решить невозможно. Продаем вещи – всякие вышивки, веера, кружева, бокалы и проч. Но если уедем внезапно – вещей и книг останется на тысячи рублей, именно тех рублей, без которых там будем погибать. Ибо прожить там на мои 700 р., конечно, невозможно. Но пропустить организованный выезд сейчас – значит упустить действительно последнюю возможность. Разве что Союзпис еще сможет отправить позже? Да, но в нем я пока только половиной одной ноги… Нет, здесь не рассудишь. Подождем разворота событий. Каждый день приносит что-то новое. Сегодня в газете – Волчанское и Белгородское направление, а севастопольский бой на окраинах города.

Кончил разбирать мамин стол. Много, много старых писем, бумаг, документов пошло в буржуйку, старый мамочкин архив, бережно ею хранившийся… Теперь его место займут мои бумажки из проданного папиного стола.

Сегодня звонил рыжему благодетелю (виделся с ним 29-го) по условию, но ничего нет. Обещал в случае надобности – известить. Так идут дни Второго Гражданского Периода, дни Лебеды или Великого Перепутья. После рыжего зашел к старым военморам. Они уже гвардейцы. Истинное гостеприимство. Ужин, грубоватая симпатия, более ценная, душевная, чем тысяча светских ухищрений. Ответа обо мне так и не пришло, но место мое занято. Истинно, не приемлет меня Марс, а ежели и приемлет, зазевавшись, то скоро и изрыгает!

Узнал о смерти: Хетагурова (в Саратове!), Крауш, Богдановой-Березовской (здесь). Ромаскевич так и пропал, как отмечено где-то выше. Дивная библиотека его продается, но купить не на что и не к чему?

Болдырев А. Я. Осадная запись. (Блокадный дневник). СПб., 1998. С. 119–120.

Письмо председателя Ленгорисполкома П.С. Попкова секретарю ЦК ВКП(б) члену Военного Совета Ленинградского фронта А. А. Жданову о госпитализации больных дистрофией

4 июля 1942 г.

В соответствии с постановлением Бюро горкома ВКП(б) от 21 апреля 1942 г. о госпитализации больных дистрофией III степени в Ленинграде значительно усилилась госпитализация истощенных больных. По состоянию на 15 июня 1942 г. госпитализировано 16 892 чел. Однако имеющееся количество госпитальных коек не обеспечивает полной и своевременной госпитализации больных дистрофией III степени. На 15 июня с. г. не госпитализировано 6989 больных.

Постановлением Военного Совета Ленинградского фронта от 5 мая 1942 г. за № 00855 для госпитализации гражданских больных было предоставлено 7000 коек в госпиталях Санитарного управления Ленфронта. Так как на место выписывающихся по выздоровлении больных новых больных на освобождающиеся койки Санитарное управление не принимает, на 1 июля с. г. в госпиталях находится лишь 3609 гражданских больных.

Прошу обязать Санитарное управление (т. Верховский) в 5-ти дневный срок принять новых больных на освободившиеся в госпиталях койки в связи с выпиской гражданских больных и впредь не снижать установленного контингента в количестве 7000 человек, если эти койки не потребуются для госпитализации военного контингента.

Полное использование 7000 коек в госпиталях Санитарного управления и вновь развертываемые исполкомом Ленгорсовета 4000 коек в освобождающихся помещениях детских домов дадут возможность полной госпитализации учтенных больных.

Председатель исполкома Ленгорсовета депутатов трудящихся

ПОПКОВ

Пометы: на подлиннике «7/VII. А. А.Жданов, А. Кузнецов, Н.Соловьев». На копии: «Тов. Федоровой. Для исполнения. Попков». «Федорова. 12/VII с. г.»

Черепенина Н. Ю. Новые документы //О блокаде Ленинграда в России и за рубежом / отв. ред. А. Р. Дзенискевич. СПб., 2005. С. 34.

О необходимых мероприятиях по превращению Ленинграда в военный город

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

Военного Совета Ленинградского фронта № 001048

5 июля 1942 г.

Совершенно секретно

Военный Совет Ленинградского фронта считает важнейшей и неотложной задачей Военного Совета фронта, городского комитета ВКП(б) и исполкома Ленинградского городского Совета депутатов трудящихся завершение в кратчайший срок всех мероприятий, обеспечивающих превращение Ленинграда в военный город. Решение этой задачи требует оставления в Ленинграде только необходимого минимума самодеятельного населения:

а) для обслуживания промышленности, выпускающей боеприпасы, вооружение, средства связи и снаряжение для нужд Ленинградского фронта и КБФ;

б) для обслуживания топливно-энергетической промышленности Ленинграда и транспорта;

в) для обеспечения выпуска продукции, удовлетворяющей насущные потребности остающегося населения города;

г) для бесперебойной работы важнейших отраслей городского хозяйства и советских, административных, хозяйственных и культурно-просветительных учреждений;

д) для нужд местной ПВО и противопожарной охраны города;

е) для производства необходимых оборонительных работ вокруг Ленинграда.

Несамодеятельная часть населения, дети, а также рабочие, ИТР и служащие, не могущие в данной обстановке быть использованными в ленинградской промышленности и городском хозяйстве, подлежат в основном эвакуации вглубь страны.

Для выполнения указанных задач необходимо перестроить работу ленинградской промышленности, отраслей городского хозяйства и отдельных учреждений применительно к задачам обороны, оставив минимум работающих предприятий, обеспеченных электроэнергией, и перераспределить рабочую силу между отраслями хозяйства.

Военный Совет Ленинградского фронта постановляет:

1. Обязать исполком Ленинградского городского Совета депутатов трудящихся и Ленинградскую городскую эвакуационную комиссию с 5 июля эвакуировать из Ленинграда вглубь страны до 300 000 человек (вместе с ранеными), в том числе:

а) женщин, имеющих двух и более детей;

б) пенсионеров и инвалидов труда с семьями;

в) учащихся ремесленных училищ;

г) воспитанников детских домов;

д) рабочих и служащих, временно потерявших трудоспособность, с семьями;

е) больных;

ж) учащихся институтов и техникумов, преподавателей, артистов, писателей, ученых с семьями;

з) рабочих и служащих эвакуируемых предприятий с семьями.

Эвакуацию указанных категорий населения произвести в обязательном порядке. Кроме того, разрешить добровольную эвакуацию женщин, имеющих одного ребенка.

Эвакуацию закончить к 15 августа.

2. Задание Военного Совета Ленинградского фронта по плану эвакуации гражданского населения из города Ленинграда эвакокомиссией не выполняется.

Военный Совет считает вредным и опасным для обороны Ленинграда недооценку и пренебрежение к делу эвакуации и требует от эвакокомиссии, от первых секретарей райкомов ВКП(б) и председателей районных Советов депутатов трудящихся безоговорочного выполнения установленных планов эвакуации гражданского населения в соответствии с утвержденными контингентами.

3. Поручить городскому комитету ВКП(б) в 5-дневный срок разрешить вопрос об эвакуации либо ликвидации организаций и учреждений, характер деятельности которых не вызывает необходимости оставления их в Ленинграде.

4. При планировании ежемесячного выпуска продукции промышленностью Ленинграда в основном исходить из уровня, достигнутого в июне 1942 г.

5. Утвердить следующий список действующих в Ленинграде промышленных предприятий (кроме местной и кооперативной промышленности).

6. Определить следующие лимиты численного состава рабочих, ИТР и служащих на действующих предприятиях:

чел.

а) оборонные предприятия………………………………………………117 000

б) пищевая промышленность…………………………………………….25 000

в) текстильная и легкая промышленность…………………………..29 000

г) для выработки электроэнергии 700 тыс. квтч ежесуточно и сохранения энергетического оборудования на временно не работающих станциях

……………………………………………………………………………………..6 800

д) в целях обеспечения плана добычи местных видов топлива (торфо– и лесозаготовки) в 1942 г. для нужд промышленности, электростанций, транспорта и населения в размере 553 тыс. т торфа и 1300 тыс. кубометров дров увеличить лимиты рабочей силы

на торфопредприятиях………………………………с 11 тыс. до 14 000

на лесозаготовках……………………………………………с 3650 до 7 000

Поручить исполкому Ленинградского городского Совета депутатов трудящихся направить в срок до 1 августа на торфоразработки 3000 чел. и лесозаготовки – 3150 чел.

е) местная и кооперативная промышленность……………………44 000

ж) прочая промышленность………………………………………………14 000

7. Определить численность рабочих железнодорожного транспорта в количестве 18 000 человек.

8. Все остальные промышленные предприятия, за исключением подлежащих эвакуации, временно законсервировать, обеспечив сохранность и поддержание в полном порядке остающегося оборудования и имущества всех предприятий, а рабочую силу частью перевести на работающие предприятия, а частью эвакуировать.

9. Поручить исполкому Ленинградского Совета депутатов трудящихся в срок до 15 июля 1942 г. установить:

а) план мероприятий по сохранению и обслуживанию муниципализированного жилищного фонда, коммунального хозяйства и городского транспорта, аварийно-восстановительным работам общего характера и контингенту работающих;

б) порайонный план сокращения сети магазинов, столовых, сберегательных касс, судов, почтовой сети и других культбытовых учреждений по районам города и контингента работников в них;

в) определить списки действующих и консервируемых предприятий местной промышленности и промысловой кооперации, а также предприятий городского хозяйства и контингента работающих.

10. Исполкому Ленгорсовета к 10 июля разработать план усиления МПВО и пожарной охраны города, предусмотрев в плане увеличение личного состава формирований МПВО и пожарной охраны и организацию населения для борьбы с пожарами.

Предусмотреть в плане также мероприятия по переселению жильцов во всех многоэтажных домах с верхних этажей в нижние этажи и частично в нижние этажи пустующих, но пригодных к жилью домов.

Определить на всех временно и частично консервируемых предприятиях численный состав команд МПВО, пожарной охраны заводов.

11. Поручить горкому ВКП(б) разъяснить настоящее постановление парторганизациям, а в части эвакуации провести необходимую разъяснительную работу в массах.

Командующий войсками Ленинградского фронта генерал-лейтенант ГОВОРОВ

Члены Военного Совета Ленинградского фронта секретарь ЦК ВКП(б) А. ЖДАНОВ

Дивизионный комиссар А. КУЗНЕЦОВ Н. СОЛОВЬЕВ, Т. ШТЫКОВ

Блокада Ленинграда в документах рассекреченных архивов / под ред. Н. Л. Волковского. М.; СПб., 2005. С. 287–290.

ВЫСТУПЛЕНИЕ А. А. ЖДАНОВА НА ЗАСЕДАНИИ БЮРО ГК ВКП (б)

О ПРЕВРАЩЕНИИ ЛЕНИНГРАДА В ВОЕННЫЙ ГОРОД

6 июля 1942 г.

Тов. Жданов: Здесь у товарищей может создаться впечатление, что задача превращения Ленинграда в военный город – это есть задача совсем новая и чересчур сложная. Должен сказать, что в постановлении Военного Совета сказано не о постановке вопроса о превращении Ленинграда в военный город, а о завершении этого вопроса. Значит, мы исходим из того, что некоторая, основная работа в этом направлении проделана за истекший год войны. Речь идет не о новой задаче, а о завершении задачи превращения Ленинграда в военный город.

А эта задача превращения Ленинграда в военный город означает по линии войск и войсковой обороны дальнейшее усовершенствование и укрепление войсковой обороны, т. е. дальнейшее укрепление дивизий, полевых войск, дальнейшее усиление специальных войск – артиллерии, танковых войск, противовоздушной обороны, авиации и т. д. Это первая, следовательно, составная часть задачи превращения Ленинграда в военный город – укрепление его гарнизона.

Вторая часть задачи превращения Ленинграда в военный город заключается в том, чтобы в Ленинграде осталось лишь то количество населения, которое нужно непосредственно, во-первых, на удовлетворение насущных нужд фронта и флота, и, во-вторых, на удовлетворение насущных нужд остающегося населения, и чтобы это население было достаточно мобильно, чтобы в любой момент могло сменить свою профессию на винтовку, оборониться от штурма, потом опять взяться за работу, чтобы оно было мобильное, самодеятельное, а не беспомощное; могущее держать в руках себя и помогать другим в деле организации обороны. Это, собственно, и есть задача превращения Ленинграда в военный город. Она состоит из двух вещей.

ЦК считает, что для этой цели нам в Ленинграде более 800 тыс. народа иметь нецелесообразно. Сейчас мы имеем 1 млн 100 тыс., 300 тыс. вывезем, останется 800 тыс. Это есть, примерно, лимит населения, который в наших условиях сложных мы можем и кормить и питать и который достаточен для разрешениях основных вопросов, т. к. те 300 тыс., о которых докладывал т. Попков, главным образом население, либо обремененное семейством, либо представляющее несамодеятельных членов семей. Задача эта не совсем сложная с точки зрения самого Ленинграда, с точки зрения вывоза. Должен сказать, что самое сложное в этой задаче заключается в том, что мы здесь не вольны в вопросе планирования времени. Вы отлично понимаете, что мы не являемся городом мирно живущим и не можем определять план, как в мирное время. Кроме нас планирует еще и противник. А работать, планировать и за себя и за противника одновременно, в план включать, когда ему заблагорассудится предпринять что-либо, – такого руководства вы не найдете в Ленинграде, чтобы Военный Совет запланировал, в какое время противник нарушит подвоз и эвакуацию по Ладожскому озеру. Секретари райкомов, секретари горкома, сидя в Ленинграде, не обращая внимания на Ладожское озеро, могут планировать, что сегодня трудно, нужно обмозговать и всякая такая штука. Но имейте в виду, что мозгуем не только мы, а мозгует и противник, и не так, как нам выгодно, а так, как ему выгодно. Во-первых, я предлагаю не смешивать мозгование с бездеятельностью и слабой деятельностью.

Я должен сказать, что Военный Совет все планы вывоза и подвоза строит только на сегодняшний день. Вы это понимаете. Тот день, [в] который мы сегодня живем, если противник на трассе тарарама авиационного не устроил, если за этот день вывезли определенное количество, значит – день наш. Поэтому планировать на большой срок в расчете на то, что противник обязательно будет действовать по нашим же планам, применительно к ним и пойдет нам на всякие оказательства, на это рассчитывать не можем в условиях войны.

Вот почему я считаю, что главная задача заключается в том, чтобы мы, ленинградцы, все здесь сидящие, достаточно быстро и энергично, с учетом этих обстоятельств, разгружали город от всякого рода дополнительных трудностей, которые в любой момент могут встать в лоб. Вы же понимаете отчетливо, что кормить 2 млн, 1 млн 100 тыс. труднее, чем 800 тыс. Но если вы не шевелитесь по поводу того, чтобы миллионный город превратить в 800-тысячный, то вы сами усложняете военную обстановку. Нельзя под биркой мозгования и всего прочего (мозговать, конечно, нужно) не вывозить оборудование, людей, если позволяет коммуникация, т. е. военная обстановка на Ладожском озере. Это все-таки легче, чем организация нового производства. По-моему, кто участвовал в строительстве новых заводов, скажет, что демонтаж и вывоз оборудования – это менее сложно, чем монтаж нового оборудования. Поэтому, пожалуйста, не ссылайтесь на чрезмерную сложность задачи. Самая соль заключается в том, что в любой момент может оборваться фактор времени, т. е. не хватит дней. Поэтому торопитесь.

О военной обстановке вокруг Ленинграда. Исходным решающим документом является документ о политических и военных итогах года войны. Вы его читали. Он абсолютно правильный, дает исчерпывающие ответы на все вопросы. Что сказано? Что противник на всех участках фронта наступать не может. Он настолько ослаб, что общего наступления, подобно прошлогоднему, когда наступал от Мурманска до Симферополя, вести не может, сил для этого не хватает. Это подтверждается опытом текущего года войны целиком. Один факт, что на Ленинград весеннее и летнее наступление до сих пор не состоялось, является подтверждением основного положения этого итога. Отсюда именно и следует, что для поддержания духа своих войск, для поддержания падающего духа своего населения, добиваясь всякого рода эффектов и мелких побед, на крупное наступление противник не способен, противник будет пытаться наступать на отдельных участках фронта, где может иметь успех.

С этой точки зрения, оценивая стратегическое положение Ленинграда – выгодно ли противнику избрать этот участок фронта для наступления, Военный совет считает, что да, выгодно. Почему? Потому, что, во-первых, мы находимся в полукольце или полном кольце блокады, за исключением Ладожского озера. С этой точки зрения наши возможности по пополнению войск, завозу снарядов, завозу продовольствия ограничены одной коммуникацией, которая может быть оборвана. Значит, такой участок является выгодным.

Во-вторых, противник находится в непосредственной близости от Ленинграда, в пригороде Ленинграда. С этой точки зрения, в отношении пространства, преодоления пространства, этот участок выгодный.

В-третьих, Ленинград – это мировой политический и культурный центр. Значит, противнику выгодно избрать этот участок для наступления и штурма. Другое дело, удастся ли, это не только от него зависит. Но что он будет щупать и пытаться добиться успеха на этом участке, можно считать это вполне вероятным.

Будет ли совмещение штурма и блокады? Во всяком случае до тех пор, пока мы не пойдем в решительное наступление, противник будет поддерживать блокаду и трудности блокады будут иметь место во все время, пока Ленинград находится в блокаде. Перейдет ли он от блокады к штурму, а блокаду он будет сохранять, если не будем прорывать, добровольно не откажется, – нельзя на этот вопрос ответить. Но вполне вероятно, что может перейти. Об этом говорит тот факт, что после конца зимы, начиная с конца апреля, весь май и июнь противник все время непрерывно на участки Чудово, Любань, Тосно, Красногвардейск, Мга, Синявино, Волосово тянет войска, артиллерию, технику и т. д. Мы не можем сказать, что создана уже солидная группировка противника, но она создается. Сейчас силы отвлечены на другие фронты, авиационные силы отвлечены. Это является доказательством того, что противник не настолько силен, чтобы одновременно бомбить Мурманск, Ленинград, Москву, Воронеж, Ростов и сейчас по всему фронту не может действовать одновременно.

Отсюда, видимо, некоторое ослабление напряжения в воздушной обстановке над Ленинградом. Но разве это значит, что он не может сконцентрировать здесь силы? Конечно, не значит. Он может сконцентрировать здесь авиационную группу.

Вот почему мы должны [строить свою оборону], исходя из того, что противник пытался минировать Финский залив, есть сведения, что пытается забросить торпедные итальянские катера на Ладожское озеро, что вообще собирается на Ладожском озере обзавестись надводными кораблями, непрерывно ведет разведку коммуникации, беспрерывно летает на Волхов, Кобону и т. д., – все это говорит о том, что опасность наступления на Ленинград, возможность такого наступления не исключена. Во всяком случае мы свою оборону должны строить, исходя из этой возможности, а не исходя из теперешнего относительно спокойного существования.

Между прочим, ленинградцы в этом отношении народ ученый. Вы помните, в прошлом году до начала авиационных и артиллерийских налетов противника, в течение двух месяцев войны над Ленинградом никаких действий он не предпринимал. И вы имейте в виду, что Военный Совет в этом спокойствии под Ленинградом ничего особенно хорошего не видит. А многие наши и работники, и обыватели скажут: отбили, самое трудное время пережили, теперь спокойно и т. д. Вы имейте в виду, противник знает слабость русского, советского человека – быстрый переход к беспечности. Лето началось, огороды засеяли, хлеб ввозим, Военный Совет обеспечил, видимо, у Жданова все спланировано, так и пойдет дальше. И вы легко этому настроению поддаетесь. Противник ведь знает эту черту – быстро переходить в состояние беспечности, особенно после трудностей: немного пожить, да, пожить.

Тов. Бадаев абсолютно прав, когда говорит, что люди не хотят ехать. В дополнение должен сказать, что руководители не хотят доказать людям, что они должны уехать. Это является самым опасным потому, что тогда вы на себя, дорогие товарищи, берете гарантию за то, что Ленинград не будет под бомбежкой, что коммуникация не будет прервана и т. д. Вы берете? Военный Совет не берет [на себя] такую гарантию.