Текст книги "Синий тарантул"

40. Письмо Нежина

Примерно год назад в 50 километрах от Ясногорска Н-ская войсковая часть перехватила кодированную радиограмму. Командир части передал ее в госбезопасность. Радиограмму расшифровали и тогда впервые узнали, что существует «Синий Тарантул».

Кличка немедленно попала в картотеку БОРа.

Выезжая сюда, я еще раз посмотрел списки иностранной агентуры. Это дало тонкую и, правда, ненадежную нить от Синего Тарантула к большому международному разведчику, который известен как номер «105-й». Он имеет обыкновение давать кличку Тарантул своим лучшим агентам.

Известно, что у «105-го» работал Желтый Тарантул, Черный Тарантул, Золотой Тарантул. Возник вопрос: не «105-й» ли действует в Ясногорске? Не его ли агент Синий Тарантул?

Я тогда же интересовался, почему «105-й» называет агентов словом «Тарантул», прибавляя к нему тот или иной цвет? Почему данный агент близ Ясногорска получил эпитет «Синий»?

Полагая, что здесь есть реальная основа, БОР проверил цвет любимых платьев, костюмов, галстуков, глаз и других признаков почти всех работников Главурана – и главным образом спецгруппы. В орбиту нашего внимания попало 9 человек, в том числе одна женщина.

После беседы с инженером Зуевым, построившим Серый замок, стало известно, что враг знает секретный ход в Серый замок; что впервые он мог проникнуть в спецчасть после визита Будина к Зуеву, то есть не ранее двух-трех месяцев назад; выяснилось, что Будин имеет прямое отношение к главному журналу.

Рано утром 13 июля я направил дактилоскописта Шустова под землю, чтобы изучить эти скрытые ходы и проверить, пользовался ли кто ими. В подземном рву он встретился со старшим вахтером Синцовым. Создалось непредвиденное положение: Шустов не мог выдать наших планов и поэтому не мог назваться Синцову; в то же время Синцов, приняв дактилоскописта за врага, мог ранить или убить его. Поэтому Шустов выстрелом погасил лампу, рассчитывая, что Синцов бросится за помощью.

Когда старший вахтер скрылся, Шустов вышел через потайной ход. К чести инженера Зуева, вы сами могли убедиться, насколько хорошо замаскирован этот выход.

Язин сделал паузу и провел тыльной стороной руки по лбу.

– На этом этапе работы Катков и Зарина сообщили важные данные по Нежину, которые и помогли нам установить, что Синий Тарантул – не Нежин.

В самом деле, первая встреча Будин – Нежин состоялась 10 июля. Синий же Тарантул появился год назад. Кроме того, Нежин недавно навестил Пургина на квартире, чтобы рассказать ему о «кандидате наук». Однако, выпив вина, он испугался и уклонился от решения. Все же Нежин поступил достаточно мужественно, сделав письменное признание. Мать Нежина обнаружила в столе сына конверт, адресованный управляющему Главураном, и доставила его лишь несколько часов назад. С вашего позволения я прочитаю это письмо.

«Товарищ Пургин!

Мне стыдно, что у меня не хватило духа признаться в своей возможной подлости. Подвело шампанское. Этим письмом хочу доказать, что я не изменник.

10 июля я познакомился с Будиным Николаем Николаевичем, кандидатом технических наук. Был у него дома. Пили вино, играли на скрипке, опять пили. Он просил консультировать его по докторской диссертации. Я согласился, взял аванс в 2000 рублей. 16 июня опять пили у него на квартире. Рассказал про торий, уран. Будучи нетрезв, опять взял у него 1000 рублей. На встрече с Ганиным о знакомстве с Будиным умолчал. Думал: “Будин москвич, кандидат, потому и щедр”. К тому же он просил не подрывать его научного авторитета, не рассказывать, что ищет на стороне соавторов для научной работы.

Я просмотрел часть диссертации Будина и подумал: “Как мало он смыслит в статистике”. Все же я дал ему подробный анализ. Он вручил мне еще 3000 рублей, говоря, что у него денег куры не клюют. Денег у него, действительно, много. Опять пили. На этот раз он попросил: “О деньгах молчите. Пусть это будет нашей тайной”.

Однажды он сказал: “Нужна твоя помощь. Встретимся завтра до работы на берегу Алмана, на скамье, у купальни”. Я пришел, и он тоже, но ему нездоровилось. Мы просидели рядом молча, и он ушел, не сказав ничего.

Мы встречались еще, каждый раз пили. Он расспрашивал о Сухановском заводе, о Куштуевском, о шахте Циркон-Бис, Уран-Три, Торий-Восемь. Я все рассказывал, нарушая подписку. Получил еще 1500 рублей. Теперь он твердо назначал встречи. Этот человек легко может убить. Себя я не жалею. Я заслужил наказание. Но что страшнее всего – пьяным я, кажется, дал ему расписку или письменное обещание чего-то. Не могу вспомнить. Знаю, что мне не место в управлении.

В. Нежин»

– Поясняю, товарищи, что вызов Нежина на берег имел цель – показать его шефу. В то утро главный разведчик незаметно познакомился с объектом будущей вербовки. Он по внешнему виду хотел решить, годен ли Нежин ему или нет.

Теперь относительно Будина. Открыл его нам работник спецгруппы Катков, сообщив о нем Пургину. Немедленно с 4 часов дня 13 июля мы взяли Будина под наблюдение. Первые сведения о нем были весьма скудны: кандидат наук, ученый в командировке. Опуская детали расследования, сообщу, что шпион воспользовался документами настоящего Будина, который исчез по пути из Москвы в Ясногорск.

Мы стали наблюдать за ним, спрашивая: «Не он ли “105-й”? Не он ли глава Черного Лотоса?»

Вскоре выяснилось, что Будин – в прошлом офицер белой армии. В нашем опыте еще не встречалось, чтобы иностранная разведка назначала русского главой шпионской группы для работы среди русских же. Значит, Будин – не «105-й»! Сообщу еще, что в процессе слежки Будин самым непостижимым образом исчезал из-под наблюдения наиболее квалифицированных слежчиков БОРа. Все же мы не шли на его арест, ожидая, что Будин наведет нас на Черный Лотос или на своего шефа.

Тут у меня возникла необходимость лично познакомиться с людьми спецгруппы, особенно с заподозренными в содействии врагу. Я очень признателен товарищу Пургину и охрангруппе, что мог под видом Сомова обойти Главуран. Насколько это было возможно, я изучил Нежина, Чернова, Головнина. Скажу, что у меня сложилось определенное впечатление об этих людях и что визит в известной степени помог мне в дальнейших поисках.

А теперь о событиях 13 июля.

41. Приподнятая завеса

Следует дать детали нашей беседы с инженером Зуевым: он рассказал о вертикальной щели в главной стене, идущей на пятый этаж. В этой щели укреплены скобы, по которым можно подняться в потайную камеру на пятом этаже, площадью в один квадратный метр. Из этой камеры имеется ход прямо в кабинет спецчасти.

Обследовав с дактилоскопистом эту щель, мы на скобах, укрепленных в стене, нашли следы. Экспертиза показала, что человек в резиновых перчатках из натурального каучука «парагумми», в резиновых же туфлях № 43 поднимался и спускался по этому ходу. Причем пользовался им только раз. Сразу же возник вопрос: не этим ли путем проник шпион к Ильину ночью 12 июля?

Ход в спецчасть, как показала та же следоскопия, открывался кем-то до нас и только раз. Так или иначе, отсюда шел неприятный для нас вывод: при вторичном посещении Главурана – в ночь на 13 июля (уже после похищения сведений из журнала) «105-й» проник в главк, очевидно, другим путем! Через ворота, тщательно охраняемые, в Главуран попасть невозможно.

Я выдвинул гипотезу: шпион проник в здание по воздуху. Но как? По лестнице с вертолета? Но вертолет привлек бы к себе внимание даже ночью. Значит, шпион попал в главк через крышу.

Поэтому с моим неизменным помощником Жуковым мы забрались на Главуран. И мы были вознаграждены сторицей, найдя вот это.

В руках Язина появилась медная коробка величиной со школьный пенал. Положив ее на край стола близ сейфа, вмонтированного в стену, Язин продолжал:

– Все мы знаем о существовании высококоэрцитивных сплавов, или супермагнитной стали. Она обладает притяжением в десятки раз более мощным, чем обыкновенный магнит. Такой супермагнит мы и нашли на крыше Главурана.

Язин показал на медный футляр.

– Притяжение его настолько велико, что лишь человек исключительной силы может оторвать его от металла, к которому прилипнет магнит. Он изолирован сейчас медью этой коробки. Познакомьтесь, что он собой представляет.

Полковник осторожно открыл коробку и отодвинулся. В то же мгновение удлиненный кусок черного металла зашевелился, скользнул в сторону сейфа и, все быстрее набирая скорость, полетел к стальному сундуку. Ударившись с резким лязгом о нижнюю дверцу сейфа, сверхмагнит прочно прилип к ней.

– Товарищ Скопин, попробуйте оторвать!

Но как Скопин ни старался сорвать черный металл с сейфа, сверхмагнит не сдвинулся с места.

– Нужна большая сила, – сказал Язин, – чтобы оторвать этот магнит. Мы можем теперь представить себе, какие мышцы у человека, пробравшегося в Главуран.

Язин описал, как неизвестный проник в главк.

– Работники БОРа, – продолжал полковник, – нашли в доме водников по улице Шевченко на стропилах чердака свежие следы-прожимины, будто от стальной проволоки. Обнаружили также следы резиновых туфель номер 43 и перчаток из «парагумми». Цель этой дерзкой демонстрации – отвлечь нас от потайного хода, который бы мы рано или поздно стали искать. Для этого шпион умышленно оставил магнит, срезал печать. Вместе с тем визит этот указал нам, что, добыв ценные сведения, «105-й» мог пренебречь Главураном на долгое время. Логика фактов говорила, что он должен перейти в наступление на другой объект атомной промышленности, лишь поддерживая свою агентуру в спецчасти.

Далее Язин рассказал, как проницательность Егорова, сторожа райтрансконторы, помогла людям госбезопасности обнаружить тайную базу врага.

– Здесь я должен сообщить о вещи, еще неразгаданной нами, – полковник обвел глазами присутствующих, – о страшном хохоте-крике, который, признаться, перепугал меня и Смирнова в день обследования пещеры. Этот вой похож на шакалий, хотя зоолог Сысоев говорит. что в области и далеко вокруг нет ни шакалов, ни гиен. Можно, однако, предположить, что это кричит сам «105-й».

Подводная пещера послужила наводящей стрелой к бакенщику Волкову. Мы имели еще одно донесение о не потушенных огнях бакенов. Вспомним, что неизвестный фотографировал журнал в Главуране ночью с 12 на 13 июля. И если это был Волков, то, конечно, он не мог потушить бакенов на реке 13 июля утром.

Поэтому я предположил, что Волков – не кто иной, как замаскировавшийся «105-й».

Такова вторая стрела, ведущая к Волкову.

Мы исследовали также жирные пятна, о которых сообщил в свое время Егоров. Это было антифризовое масло. Само собой рождалось предположение: Волков натирается антифризовым маслом, предохраняющим человека от охлаждения в воде, и тренируется в заводи, выходя из пещеры подводным путем.

Эта гипотеза была третьей стрелой, ведущей к Верхнему Камышу.

В содействии «безобидному» бакенщику мы подозревали Нежина, Чернова, Головнина. С разрешения прокурора Багрецова три наших работника при помощи специальной аппаратуры негласно изучили квартиры заподозренных. Тайники мы обнаружили только у Головнина. У него же в секретной комнате мы нашли снаряды для акробатической тренировки, химическую и фотографическую лаборатории. Таким образом, у нас появилось два акробата – «105-й» в туфлях № 43 и Головнин, который носит обувь того же размера.

Полковник подробно описал сцену осмотра заимки, подчеркнув, что положение усложнилось тогда тем, что караульный Волкова заметил работников БОРа.

– Предупреди часовой бакенщика – и птичка улетела бы! – воскликнул Язин. – Непредвиденный случай мог свести на нет всю секретную операцию. Я не буду долго рассказывать, скажу лишь, что мы поймали этого человека. Это был Пегачев, только что освобожденный из лагеря заключенных. Волков взял его к себе якобы охранять усадьбу и огород. Совершенно искренне Пегачев принял нас за шайку воров.

Создалось положение, в любом случае опасное для наших поисков: арестовав Пегачева, мы выдали бы себя Волкову; оставив караульного на свободе, мы позволили бы ему предупредить бакенщика. Выход все же мы нашли: Пегачев был задержан, а в избе Волкова мы инсценировали кражу. Волков попался на удочку, решив, что бывший заключенный обокрал его, не выполнив поручения. Должен добавить, что мы не обнаружили потайного хода из избы, хотя обыскали в ней каждый квадратный дюйм. События сегодняшней ночи показали, что такой ход существовал.

Это пока все о «105-м». Расскажу, как Синий Тарантул, допустив грубую ошибку, выдал себя с головой.

42. Ошибка Тарантула

В самый разгар наших поисков в дело Серого замка вклинилось совершенно инородное тело – анонимные письма Пургину. Я говорю «инородное» потому, что крупный разведчик, избрав важный объект для проникновения, – а Главуран для «105-го» – учреждение исключительной важности, – до поры до времени не совершает там убийств, тем более не угрожает смертью столь демонстративно, как это сделал аноним.

Короче, совершенно ясно, что «105-й» не мог слать столь легкомысленных угроз в столь неподходящее время и столь неподходящему лицу. Стало быть, появился новый человек, скорее всего, агент «105-го», давший нам несколько штрихов о самом себе. А именно: он неспособен к точным выводам в вопросах разведки; не дисциплинирован, ибо действует без санкции шефа; он работает уже длительное время, ибо нервы его напряжены до предела; морально готов пойти на убийство; располагает к тому же техническими возможностями.

Этот агент, видимо, заметил поиски в Главуране, принял их на свой счет и, считая Пургина своим главным врагом, решил убить его. Угроза, содержавшаяся в этих письмах, – Язин достал из синей папки три конверта, – очень серьезна и реальна. Если первое и второе письмо были совершенно безобидны, то в третьем содержался плоский микробаллон с вотулином – ядом генштабистов. Мгновенная смерть для каждого, кто открыл бы конверт!

Человек, пославший анонимную угрозу, настолько вошел в доверие шефа, что вместо обычной синильной кислоты получил от него даже вотулин. Однако нет худа без добра. Именно эти письма и помогли разоблачить Синего Тарантула.

Исследуя в ультрафиолетовых лучах бумагу анонимки, наши эксперты обнаружили на ее поверхности десятки микроскопических вмятин. Выяснилось, что они образовались от сахарной пыли, оставшейся на пальцах правой руки. Те же следы оказались и на втором письме. Тарантул, оказывается, сладкоежка! Он носит с собой рафинад, сосет его, пальцы его всегда присыпаны сахаром. С помощью майора Ганина мы выяснили, что в спецгруппе два любителя сладкого, причем один из них категорически вне подозрений.

Язин умолк на минуту, перебирая папки.

– Далее начались неудачи: исчез Будин, пропал Нежин. Нужно было спешить.

Рассказывая о последней операции на заимке, Язин особенно отметил смелость Жукова. Рискуя жизнью, он вытащил из огня ножки стола, где находились тайники. Жуков сильно обжегся и лежит сейчас в больнице. Зато были получены важные материалы о «105-м» и Синем Тарантуле. Кроме того, при осмотре пожарища нашли обгорелую рацию и микродвигатель большой мощности.

– Обследуя зону девятнадцатого створа, – добавил Язин, – мы обнаружили в пещере мертвого человека, повешенного вниз головой. Это был Нежин, товарищи…

– Еще смерть! – растерянно пробормотал Пургин.

Скопин и Ганин окаменели. Березов и Долгов тяжело молчали.

– Смерть Нежина, его письмо Пургину – лучшее доказательство невиновности Нежина, не говоря уже о сроках его знакомства с Будиным. Детали его гибели выясняются. Больше я ничем не могу дополнить этот печальный случай.

В пещере мы нашли ящик с концентрированным горючим, равным примерно 600 литрам бензина. Следов Волкова мы не обнаружили. Кислородные маски были целы. Водолаз, карауливший подводный выход из пещеры, никого в воде не встретил. Это означало, что ловкий разведчик имел второй путь для бегства, через который и скрылся, выйдя из окружения почти тридцати человек.

Огорчу вас еще и тем, что до сей минуты пленка с фотографиями страниц главного журнала не обнаружена. Очень боюсь, что за прошедшие тринадцать дней Волков успел передать пленку по назначению.

В дальнейших поисках нам помогла экономист Зубкова. Замеченный ею в трансформаторной будке подозрительный человек оказался Будиным. При аресте у него обнаружены документы на имя Глотова, монтера облэлектромонтажа, 9 тысяч рублей в сотенных купюрах, рация в карманных часах, яд для отравления воды, ампула с синильной кислотой, достаточная, чтобы убить десяток людей, веревочная лестница в виде катушки ниток.

В самое трудное для нас время гражданка Зубкова обнаружила матерого шпиона, водившего вокруг пальца большую группу людей. Мы привезли Будина сюда. Как полагаете, товарищи, опросим Будина? – спросил полковник.

– Надо взглянуть, – сказал Долгов.

– Тогда прошу извинить, но немного маскировки, – и, надев светлый парик, Язин водрузил себе на нос большие очки. Усевшись в кресло, около которого он стоял в течение доклада, Язин приказал ввести Будина.

В кабинет вошел высокий человек в темно-серой рубахе и в таких же брюках, заправленных в кирзовые сапоги. Правая рука его была на перевязи. Быстро осмотрев присутствующих, Будин заметил, что Язин замаскирован, и несколько дольше остановил на нем взгляд.

– Садитесь! – указал Язин на приготовленный стул. – Фамилия, год рождения?

– Углов, Дмитрий Васильевич, – браво ответил Будин. – 1907-й.

– Социальное происхождение?

– Столбовой дворянин. Офицер Российской императорской армии.

– Когда и как попали в Советский Союз?

– В 1955 году, на подводной лодке, через Сахалин.

Уже на предварительном допросе Будин понял, что следователь знает, кто он в действительности, и поэтому сейчас говорил правду под давлением необходимости.

– Профессия?

– После революции военный инструктор при фельдмаршале Чан Кай-ши, музыкант на Гавайях, владелец игорного казино на Филиппинах, совладелец кабаре «Ницца», учитель русского языка в Сан-Корино, диктор радиостанции «Голос истины», переводчик в штабе «Многоугольник», офицер разведки «Многоугольника».

– Объясните, что такое «Многоугольник»?

Будин промолчал.

– Цель приезда в СССР?

– Борьба за свободу России.

– Ваш руководитель Волков?

– Никакого Волкова я не знаю, – проговорил Будин, закрыв глаза и запоминая голос человека в светлом парике и больших очках.

– Где бы мог скрываться Волков?

Будин опять промолчал.

– Нежин ваш подчиненный?

– Это хороший талантливый человек.

– У вас, товарищи, будут вопросы к Углову? – спросил Язин и, с общего молчаливого согласия, приказал в диктофон:

– Вывести!

Когда сухая, с покатыми плечами фигура Углова-Будина скрылась за дверью, Язин сделал паузу и сказал:

– Теперь будем снимать завесу с Головнина.

43. «105-й»

Язин без парика и очков опять встал. Он немного порозовел от волнения.

– Чтобы проверить, есть ли в спецгруппе агентура «105-го», – начал он, – силами УКГБ и БОРа мы по возможности тщательно изучили явную и тайную жизнь Головнина, Чернова, Нежина.

На квартире Головнина мы обнаружили, помимо химической и фотографической лаборатории, технически совершенную аппаратуру для микро– и телефото. Об этом хорошо известно и охрангруппе. Встали вопросы: «Не Головнин ли проявляет пленки, поступающие от Козлова? Не Головнин ли “105-й” или один из его ближайших людей? Не он ли Синий Тарантул? И, наконец, зачем у Головнина вторая фамилия “Елов”?»

Расследование показало, что Головнин – известный ученый, зоолог, ботаник и географ «Елов», интересные и умные статьи которого мы читаем в центральных журналах. Вспомним «Историю гранитов реки Алман» или «Новый вид синего папилио в алманских степях». Скрывая свою любимую работу, он создал себе лабораторию, которую мы и обнаружили совместно с охрангруппой.

На основании имеющихся у нас материалов я заверяю вас, что Головнин – труженик науки, человек большой честности, но немного эксцентрик. Из списка заподозренных его следует вычеркнуть раз и навсегда.

– Товарищ Язин, – послышался металлический голос из диктофона, – к генералу Долгову курьер с пакетом. Позволите войти?

– Пожалуйста.

Лейтенант вручил генералу письмо.

– Товарищ Язин, – обратился Долгов, – это для вас.

И генерал хитро прищурился. Взяв пакет из пергаментной бумаги, Язин быстро пробежал скупые строчки.

– За это большое спасибо, – улыбнулся он и продолжал доклад:

– Собрав группу для ареста Волкова, я упустил важную вещь: на случай исчезновения бакенщика и для поисков его в воде требовался специальный радиолокатор. Мой недосмотр восполнили люди из Управления госбезопасности. Они вместе с водолазами стерегли Волкова ниже бухты и не только стерегли, но и прощупывали воду специальным радаром.

И вот поздно ночью, после пожара на заимке, радар обнаружил в воде какой-то предмет, медленно двигавшийся вдоль берега. Нетрудно предположить, что это был человек в кислородной маске. На него бросился водолаз Клестов. Но тот ловким ударом перерезал дыхательную рубку на шлеме Клестова. Однако водолаз, захлебываясь водой, все же обеими руками вцепился в неизвестного. Подводная схватка была замечена в тот же радар, и на помощь кинулся второй водолаз.

Неизвестный оказался Волковым.

При крупных шпионах, как правило, бывает яд, оружие, деньги. Вот почему Волкова обезвредили, засунув ему в рот кляп, связав ноги и надев наручники. То, что эти меры были необходимы, подтвердил обыск, давший больше, чем мы могли ожидать.

Обыск Волкова мы поручили группе специалистов, куда входили врач, рентгенолог, оператор с Узом. Я прочту результаты обыска:

«В большой бородавке, обнаруженной в правой подмышечной ямке, замаскирована ампула с вотулином. Под эмалитовой коронкой нижнего зуба найдена вторая ампула с вотулином, достаточная для умерщвления нескольких десятков человек.

Из аппендицитного шрама извлечен золотой стержень в 70 граммов. Едва различимые шрамы в паховой области обеих ног вскрыты оперативным путем под местным наркозом. Извлечено 4 бриллианта чистейшей воды…»

Язин прервал чтение, достал из стола небольшую коричневую коробку и высыпал на стол драгоценные камни. Отраженный свет тотчас же забегал в их гранях, играя тысячами горячих разноцветных искр.

Язин продолжал:

– Только после этого обыска мы знаем, что Волков обезврежен, хотя я лично ожидаю от него еще каких-нибудь сюрпризов. С ним в камере три человека для охраны и наблюдения. После недавней операции Волков еще не совсем здоров, но полагаю, что мы коротко допросим его сейчас.

Сначала сообщу, что найдено в тайниках в ножках стола бакенщика. Прежде всего эти две рации в карманных часах. Точно такие, какая изъята у Будина при аресте. Код для шифрованных передач. Небольшой прибор неизвестного назначения, который изучают эксперты. Многократно уже фигурировавшие перчатки из «парагумми».

И, наконец, некоторые подробности о Волкове. Данные беру из картотеки БОРа. Настоящая фамилия – Лайт. Аристократ, сын бригадирного генерала, профессиональный разведчик, владеет семью языками, которые начал изучать с пеленок. В свое время он выкрал в Германии чертежи «невидимых линкоров», сфотографировал в Англии беспромаховую зенитку. «Неуловимый Лайт», как он известен за границей – один из немногих награжденных Орденом Черной Волчицы. За свою жизнь Лайт убил не один десяток людей, если даже не одну сотню. Он много раз умирал под разными фамилиями в Египте, Китае, Иране, Афганистане, Германии, чтобы потом воскресать с повышением в звании и вновь браться за очередную операцию. «Золотой 105-й», «Великий Лайт», «Лоуренс XX века» – таковы те напыщенные прозвища, которые длинным шлейфом тянутся за ним по свету. И хотя сейчас эта птица поймана, она еще бьется, и с ней будет много хлопот.

Язин обратился к генералу Долгову:

– Товарищ генерал, допросим?

– Надо допросить.

– Ввести Волкова!

Через несколько минут фельдшер и медсестра в белых халатах вкатили больничное кресло. В нем сидел Волков – широкий, загорелый человек с крепкой шеей, наголо бритый. Нависшие брови, выгоревшие и почти смыкавшиеся с ресницами, придавали ему сумрачный вид. Не поворачивая головы, он обводил глазами присутствующих, запоминая лица и приметы, изредка двигая при этом левой рукой. Человека в парике и маскировочных очках он не удостоил взглядом.

– Фамилия и год рождения?

– Дваэ Джемсон Лайт, – сильным голосом ответил Волков совершенно спокойно, будто он разговаривал с кем-нибудь из своих подчиненных, – 1910-й.

– Национальность?

– Англосакс.

– Звание?

– Полковник.

– Как попали в Советский Союз?

– По маршруту: Япония, Корея, Маньчжурия, Амур.

– Где именно на Амуре?

– Это военная тайна, – нахмурился Волков.

– Профессия?

– Офицер Второго управления.

– Цель приезда в СССР?

– Кругосветное путешествие.

– Вы прибыли по визе?

– Для граждан моей страны мир открыт всюду.

– Кто ваш руководитель?

– Вы не имеете права допрашивать меня! – вспылил Волков.

– Сколько у вас подчиненных в СССР?

– Запросите «Многоугольник».

– Нежин ваш человек?

– Такого я не знаю.

Волков оперся о кресло левой рукой, пытаясь привстать, и раздраженно закричал:

– Ваши врачи пытают меня! По какому закону меня, гражданина великой страны, обрили наголо?! Вырвали мне зуб! Вскрыли шов аппендицита! Сделали операцию ног! Это пытка медициной! Правительство уже знает о моем задержании и заявит протест!

– На вашей голове, полковник Лайт, были интересные цифры, – спокойно парировал Язин. – А в вашем зубе – страшный яд. Скажите, у всех людей вашей профессии такие змеиные зубы?

– Это инквизиция! – не останавливался Лайт. – Прошу освободить меня! Даю 24 часа! Иначе строжайший протест! Иначе моя страна объявит Советам войну!

– Скажите, где пленка фотографий главного журнала?

– Я вас не понимаю.

– Объясните, кто кричит по-шакальи?

– Я сам.

– Фамилия Синего Тарантула? – чуть громче спросил Язин и поднялся с кресла.

При этом имени Лайт, не дрогнув ни единым мускулом, ответил:

– Я вас не понимаю.

Достав из синей папки большую фотографию человека в светлом костюме, Язин поднес ее Волкову.

– Не этот ли человек Синий Тарантул?

Лайт молчал. Но его остекленевший взгляд красноречиво подтвердил, что Язин прав.

– Полковник Лайт, я должен вас огорчить, – иронически сказал Язин, – группа Черного Лотоса находится в том же помещении, где сейчас остановились вы. И даже эта вещь у нас.

Язин показал пакет, который лейтенант доставил Долгову.

– Полное поражение, господин полковник!

Лайт был совершенно ошеломлен. С его губ непроизвольно скатилось:

– Как? Откуда?

Нажав кнопку диктофона, Язин приказал:

– Вывести!

Лишь только кресло Волкова оказалось за дверью, Язин, не снимая очков и парика, сказал:

– Наш доклад близится к концу. Будин, «105-й» уже были в этом кабинете. Быть может, допросим и Синего Тарантула?

– Введите! – сорвалось у Пургина.

Полковник, видимо, возбужденный допросом Лайта, несколько громче обычного проговорил в диктофон:

– Введите человека из шестого кабинета!

Никого из группы Черного Лотоса собравшиеся не ожидали с таким нетерпением и напряженным вниманием. А когда открылась дверь и Синий Тарантул появился на пороге, все застыли в неописуемом изумлении.