Текст книги "Уголовная ответственность за геноцид (статья 357 УК РФ)"

2.4. Субъективная сторона геноцида

Под субъективной стороной преступления понимается психическая деятельность лица, непосредственно связанная с совершением преступления285285
  См.: Рарог А.И. Энциклопедия уголовного права. Т. 4. Состав преступления / В.Н. Кудрявцев, Н.И. Коржанский, В.Б. Малинин, В.Г. Павлов, А.И. Рарог; отв. ред. В.Б. Малинин. С. 629.


[Закрыть]. Она образует психологическое, то есть субъективное содержание преступления, поэтому является его внутренней (по отношению к объективной) стороной286286
  См.: Рарог А.И. Полный курс уголовного права: в 5 томах. Т. I: Преступление и наказание / Ю. В. Голик [и др.]; под ред. А.И. Коробеева. С. 438.


[Закрыть]. Содержание субъективной стороны преступления раскрывается с помощью таких юридических категорий, как вина, мотив, цель.

Принцип, согласно которому уголовная ответственность возможна только за виновно совершенные общественно опасные деяния и наступившие общественно опасные последствия, закреплен в ст. 5 действующего УК РФ и имел важно значение как в советском287287
  См.: Дагель П. С., Котов Д.П. Субъективная сторона преступления и ее установление. – Воронеж: Изд-во Воронежского ун-та, 1974. С. 26.


[Закрыть], так и в современном российском уголовном праве288288
  См.: Тарбагаев А.Н. Уголовное право. Общая часть: учебник / под ред. А.Н. Тарбагаева. С. 17.


[Закрыть]. Вина – это основной и обязательный признак субъективной стороны любого преступления. Под виной в современной уголовно-правовой литературе понимают психическое (интеллектуальное и волевое) отношение лица к совершаемому им общественно-опасному деянию, запрещенному уголовным законом и наступившим в результате совершения общественно опасным последствиям289289
  Рарог А.И. Полный курс уголовного права: в 5 т. Т. I: Преступление и наказание / Ю.В. Голик [и др.]; под ред. А.И. Коробеева. С. 446.


[Закрыть]. Вина, согласно ч. 1 ст. 24 УК РФ, может проявляться в двух формах: умысел и неосторожность. Умысел, в свою очередь, может быть прямым и косвенным (ч. 1 ст. 25 УК РФ), а неосторожность проявляется в легкомыслии и небрежности (ч. 1 ст. 26 УК РФ).

По вопросу о том, с какой формой вины совершается преступление, предусмотренное ст. 357 УК РФ, в литературе сложилась единая позиция: субъективная сторона геноцида характеризуется виной исключительно в форме прямого умысла290290
  Такой точки зрения придерживаются: Лошенкова Е.В. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации (постатейный) / Т.К. Агузаров [и др.]; под ред. А.И. Чучаева. М.: Контракт, 2012.– Доступ из справочно-правовой системы «КонсультантПлюс»; Иногамова-Хегай Л.В. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации (постатейный) / А.А. Ашин [и др.]; под ред. А.И. Чучаева. – Доступ из справочно-правовой системы «КонсультантПлюс»; Бриллиантов А.В. и Косевичев Н.Р. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации (постатейный) / А.В. Бриллиантов [и др.]; под ред. А.В. Бриллиантова. – Доступ из справочно-правовой системы «Консультант-Плюс»; Наумов А.В. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации (постатейный) / Г.Н. Борзенков [и др.]; отв. ред. В.М. Лебедев. – Доступ из справочно-правовой системы «КонсультантПлюс»; и др.


[Закрыть]. Такое единодушие исследователей связано с наличием специальной цели совершения преступления, предусмотренного ст. 357 УК РФ. Цель деятельности предполагает желание ее осуществления, что является отличительной характеристикой волевого момента прямого умысла согласно ч. 2 ст. 25 УК РФ. Это обстоятельство и обусловило единство позиций исследователей в вопросе определения формы вины, с которой совершается геноцид.

Интересно, что Е.Г. Бурячкова предложила отграничивать геноцид от простого убийства именно по форме вины. В своей работе она отметила, «что в отличие от убийства геноцид не может быть совершен по неосторожности»291291
  Бурячкова Е.Г. Понятие геноцида, его новые формы // Российский судья. 2016. № 6. С. 45–49.


[Закрыть]. Но очевидно, что и убийство, согласно действующему законодательству, не совершается с неосторожной формой вины. Согласно ч. 1 ст. 105 УК РФ убийством признается только умышленное причинение смерти другому лицу. В ст. 109 УК РФ «Причинение смерти по неосторожности» термин «убийство» не используется.

На наш взгляд, проблему представляет установление содержания умысла при совершении геноцида. Полагая, что объективная сторона геноцида не содержит такого признака, как наступление последствий, многие исследователи пришли к выводу, что волевой момент умысла при совершении преступления, предусмотренного ст. 357 УК РФ, проявляется в желании совершения действий, предусмотренных диспозицией этой статьи292292
  Данную позицию разделяют: Вартанян В.М. Уголовная ответственность за геноцид: автореф. дис. … канд. юрид. наук. С. 133; Панкратова Е.Д. Уголовно-правовая характеристика геноцида: дис. … канд. юрид. наук. С. 128–129; Кибальник А.Г., Соломоненко И.Г. Преступления против мира и безопасности человечества. С. 105; и др.


[Закрыть]. Однако ранее мы охарактеризовали состав геноцида как формально-материальный, указав при этом, что убийства или акты причинения тяжкого вреда здоровью членам национальной, этнической, расовой или религиозной группы образуют оконченный геноцид лишь в случае причинения соответствующих последствий двум или более лицам. Поэтому содержание прямого умысла для преступления, предусмотренного ст. 357 УК РФ, будет отличаться в зависимости от действий, осуществляемых при его реализации.

При совершении геноцида путем убийства или причинения тяжкого вреда здоровью лицо осознает общественную опасность действий, направленных на уничтожение национальной, этнической, расовой или религиозной группы, совершаемых путем убийства двух и более представителей этих групп или причинения вреда их здоровью, предвидит возможность или неизбежность наступления последствий (в виде смерти двух и более лиц или тяжкого вреда здоровью двух и более лиц) и желает их наступления.

При совершении преступления, предусмотренного ст. 357 УК РФ, всеми иными действиями лицо осознает общественную опасность действий, направленных на уничтожение национальной, этнической, расовой или религиозной группы, осуществляемых путем насильственного воспрепятствования деторождению, принудительной передачи детей, создания жизненных условий, рассчитанных на физическое уничтожение национальной, этнической, расовой или религиозной группы, и желает их совершения.

В содержание субъективной стороны преступления могут быть включены и такие признаки, как мотив и цель. В отличие от вины, служащей необходимым признаком любого состава преступления, мотив и цель характеризуют составы лишь некоторых преступлений293293
  См.: Полный курс уголовного права: в 5 т. Т. I: Преступление и наказание / Ю. В. Голик [и др.]; под ред. А.И. Коробеева. С. 444.


[Закрыть]. Мотив совершения преступления в доктрине определяется как обусловленное определенными потребностями и интересами побуждение, которое вызывает у лица решимость совершить преступление и проявляется в нем294294
  См.: Рарог А.И. Энциклопедия уголовного права. Т. 4. Состав преступления / В.Н. Кудрявцев, Н.И. Коржанский, В.Б. Малинин, В.Г. Павлов, А.И. Рарог; отв. ред. В.Б. Малинин. С. 723.


[Закрыть]. Таким образом, мотив – это внутреннее побуждение лица, психическая причина совершения преступления295295
  Там же.


[Закрыть]. Под целью понимают идеальную (мысленную) модель будущего желаемого результата, к причинению которого стремится правонарушитель посредством совершения преступления296296
  Там же. С. 747; Дагель П.С., Котов Д.П. Субъективная сторона преступления и ее установление. С. 184.


[Закрыть].

В соответствии с диспозицией ст. 357 УК РФ действия, образующие геноцид, направлены на полное или частичное уничтожение национальной, этнической, расовой или религиозной группы. Большинство исследователей усматривают здесь признак субъективной стороны геноцида. Практически общепризнанна позиция о наличии в составе преступления, предусмотренного ст. 357 УК РФ, специальной цели полного или частичного уничтожения национальной, этнической, расовой или религиозной группы297297
  Данную точку зрения разделяют: Кибальник А.Г., Соломоненко И.Г. Уголовная ответственность за геноцид // Российская юстиция. 2003. № 2. С. 36–37; Вартанян В.М. Уголовная ответственность за геноцид: автореф. дис. … канд. юрид. наук. С. 133–134; Трикоз Е.Н. Преступления против мира и безопасности человечества: сравнительный и международно-правовой аспекты. С. 286–287; Иногамова-Хегай Л.В. Полный курс уголовного права: в 5 т. Т. V / Т. Б. Басова [и др.]; под ред. А.И. Коробеева. С. 645; и др.


[Закрыть]. Данная цель является обязательным признаком субъективной стороны геноцида. Она позволяет отграничить геноцид от других преступлений, а ее установление выступает необходимым условием правильной квалификации деяния по ст. 357 УК РФ.

Стоит заметить, что помимо изложенной выше точки зрения существует и иная позиция по вопросу наличия у преступления геноцида специальной цели на полное или частичное уничтожение указанных групп. Так, Е.Д. Панкратова утверждала, что в ст. 357 УК РФ отсутствует указание на цель, а полное или частичное уничтожение относится к действиям, то есть только к объективной стороне состава преступления. В качестве обоснования своей позиции она указывала, что когда в УК РФ говорится о цели совершения преступления, то на это либо прямо указывается в статье, содержащей признаки состава такого преступления, либо указывается опосредованно с применением формулировки, не вызывающей сомнения о наличии цели298298
  Панкратова Е.Д. Геноцид по российскому и международному уголовному праву // Научные основы уголовного права и процессы глобализации: материалы V Российского конгресса уголовного права (27–28 мая 2010 года). М.: Проспект, 2010.С. 82–85.


[Закрыть].

На наш взгляд, в рассматриваемой норме имеет место как раз второй случай указания законодателем на цель деяния. Фраза «направленные на полное или частичное уничтожение» говорит о том, что действия, составляющие объективную сторону геноцида, имеют конечное направление, определенное исполнителем, итоговый результат, на достижение которого обращена воля правонарушителя. То есть имеется предвосхищаемый, желаемый результат в будущем при совершении субъектом действий объективной стороны. При изложенном выше понимании цели как идеальной модели будущего желаемого результата, к причинению которого стремится лицо, не остается сомнений в том, что цель полного или частичного уничтожения национальной, этнической, расовой или религиозной группы как таковой является обязательным признаком субъективной стороны. Стоит согласиться с Е.Д. Панкратовой в том, что цель не слишком четко определена в норме, а это, как мы видим, приводит к проблемам в ее понимании. К сожалению, такое явление иногда имеет место при имплементации нормы международного права в национальное законодательство. Нельзя не отметить, что впоследствии Е.Д. Панкратова изменила свою позицию и согласилась с тем, что субъективная сторона преступления, предусмотренного ст. 357 УК РФ, содержит такой обязательный признак, как цель299299
  Панкратова Е.Д. Уголовно-правовая характеристика геноцида: дис. … канд. юрид. наук. С. 129.


[Закрыть].

Изложенное понимание цели геноцида по российскому уголовному законодательству полностью соответствует положениям Конвенции 1948 года. В ст. II данный международно-правовой акт указывает: «Под геноцидом понимаются следующие действия, совершаемые с намерением уничтожить полностью или частично, какую-либо национальную, этническую, расовую или религиозную группу как таковую». Термин «намерение» определяется через такие синонимичные понятия, как «замысел», «план», «проект»300300
  См.: Словарь русских синонимов и сходных по смыслу выражений / под ред. Н. Абрамова. М.: Русские словари, 1999. С. 196.


[Закрыть]. Значит, намерение указывает на то, к какому результату стремилось лицо, что соответствует определению цели совершения преступления как идеальной модели будущего желаемого результата. Мотив, в свою очередь, отвечает на вопрос: «Что побудило лицо к совершению тех или иных деяний». Следовательно, намерение в этом контексте надлежит понимать именно как цель, а не как мотив. Тем более не вызывает сомнений то обстоятельство, что термин «намерение» описывает субъективные характеристики, а не признаки объективной стороны. Значит, Конвенция 1948 года, так же как и ст. 357 УК РФ, указывает именно на цель, выступающую обязательным признаком субъективной стороны преступления геноцида.

Как Конвенция 1948 года, так и ст. 357 УК РФ предполагают направленность геноцида на полное или частичное уничтожение указанных в этих актах групп. Необходимость нормативного закрепления частичного уничтожения группы как цели геноцида связана с тем, что в большинстве случаев полное уничтожение группы невозможно. Чаще всего национальные, этнические, религиозные и тем более расовые группы имеют большое количество членов, персональный состав которых неизвестен, а значит, постановка цели на полное уничтожение таких групп заведомо невыполнима. Лица, осознающие изложенный факт, преследуют цель частичного уничтожения группы в случае совершения объективной стороны преступления, предусмотренного ст. 357 УК РФ.

Наличие цели частичного уничтожения той или иной группы необходимо определить в случае стремления лица истребить территориально обособленную часть группы. Это могут быть, например, представители этноса, проживающие на территории государства, региона в рамках государства. В случае компактного проживания этнической общности цель на ее частичное уничтожение может территориально определяться и границами города. Однако в данном случае территориально обособленная группа может рассматриваться и как самостоятельная общность, а не в качестве части большей группы. Например, в решениях Международного трибунала по бывшей Югославии община боснийских мусульман в Сребренице выступала в качестве целой группы, а ее частями были признаны отдельные представители общности, объединенные на основе какого-либо признака301301
  International Tribunal for the Prosecution of Persons Responsible for Serious Violations of International Humanitarian Law Committed in the Territory of the Former Yugoslavia. Judgment Prosecutor v. Radislav Krstic (Case No. IT-98-33-T) of 02.08.2001 // ICTY.ORG: официальный сайт Международного трибунала по бывшей Югославии. – URL: http:// www.icty.org/x/cases/krstic/tjug/en/krs-tj010802e.pdf (дата обращения: 20.08.2013); International Tribunal for the Prosecution of Persons Responsible for Serious Violations of International Humanitarian Law Committed in the Territory of the Former Yugoslavia. Judgment Prosecutor v. Radislav Krstić (Case No. IT-98-33-A) of 19.04.2004 // ICTY.ORG: официальный сайт Международного трибунала по бывшей Югославии. – URL: http://www. icty.org/x/cases/krstic/acjug/en/krs-aj040419e.pdf (дата обращения: 20.08.2013).


[Закрыть]. В данном случае имелась цель на полное уничтожение территориальной общины, исповедующей ислам, а не частичное уничтожение мусульман в целом.

Считаем необходимым согласиться с В.Е. Саурди и признать, что цель на частичное уничтожение группы может состоять в субъективной направленности на «истребление всех взрослых её членов, являющихся носителями культуры и менталитета этой общности, при сохранении жизни малолетним детям, которые обречены на существование в иной культурной среде, нежели та, к которой они принадлежали по рождению. К частичному уничтожению определенной группы как таковой относится и истребление всех находящихся в репродуктивном возрасте представителей одного из полов гонимой общности, что исключает ее дальнейшее размножение в рамках самой себя, а следовательно, означает неизбежность серьезной ассимиляции либо вымирание»302302
  Саурди В.Е. Соотношение международно-правового понимания преступления геноцида и некоторых норм Уголовного кодекса Российской Федерации 1996 года // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. 2013. № 12. С. 3.


[Закрыть]. Аналогичной позиции в некоторых решениях придерживался Международный трибунал по бывшей Югославии. Так, в деле Крстича (Krstić) трибунал усмотрел цель, присущую геноциду, в направленности действий на уничтожение всех мужчин общины боснийских мусульман в Сребренице303303
  См.: Prosecutor v. RadislavKrstić(Case No. IT-98-33-A) of 19.04.2004.


[Закрыть]. Реализация этой цели, по мнению трибунала, могла потенциально привести к исчезновению общины, поскольку ее самовоспроизводство стало бы невозможным. На основании этого был сделан вывод о том, что направленность действий Крстича подпадает под признак цели геноцида на уничтожение части группы. Таким образом, часть группы, уничтожение которой выступает целью геноцида, может выделяться по демографическим половозрастным признакам.

На универсальность в вопросе определения части группы, на которую может быть нацелен геноцид, претендует признак ее существенности для существования всей этой группы. Данный признак был предложен в решении Международного трибунала по бывшей Югославии по делу Йелисича304304
  International Tribunal for the Prosecution of Persons Responsible for Serious Violations of International Humanitarian Law Committed in the Territory of the Former Yugoslavia. Judgment Prosecutor v. Goran Jelisic (Case No. IT-95-10-A) of 05.07.2001 // ICTY.ORG: официальный сайт Международного трибунала по бывшей Югославии. – URL: http://www. icty.org/x/cases/jelisic/acjug/en/jel-aj010705.pdf (дата обращения: 20.08.2013).


[Закрыть], а также в ряде других дел, рассматриваемых международными трибуналами305305
  International Tribunal for the Rwanda. Judgment Prosecutor v. AloysSimba (Case No. ICTR-01-76-T) of 13.12.2005 // UNICTR.ORG: официальный сайт Международного трибунала по Руанде. – URL: http://www.unictr.org/sites/unictr.org/files/case-documents/ictr-01-76/trial– judgements/en/051213.pdf (дата обращения: 20.08.2013); International Tribunal for the Rwanda. Judgment Prosecutor v. Laurent Semanza (Case No. ICTR-97-20-T) of 15.05.2005 // UNICTR.ORG: официальный сайт Международного трибунала по Руанде. – URL: http:// www.unictr.org/sites/unictr.org/files/case-documents/ictr-97-20/trial-judgements/en/ 030515. pdf (дата обращения: 20.08.2013); International Tribunal for the Rwanda. Judgment Prosecutor v. Ignace Bagilishema (Case No. ICTR-95-1A-T) of 07.06.2001 // UNICTR.ORG: официальный сайт Международного трибунала по Руанде. – URL: http://www.unictr.org/ sites/unictr.org/files/case-documents/ictr-95-1a/trial-judgements/en/010607.pdf (дата обращения: 20.08.2013).


[Закрыть], и впоследствии получил признание, как в зарубежной306306
  См.: Shabas W.A. What is Genocide? What are the Gaps in the Convention? Howto Prevent Genocide? P. 40.


[Закрыть], так и в отечественной доктрине307307
  См.: Кибальник А.Г., Соломоненко И.Г. Преступления против мира и безопасности человечества / под науч. ред. А.В. Наумова. С. 105.


[Закрыть]. Действительно, стóит согласиться с тем, что геноцид, создавая угрозу безопасности национальной, этнической, расовой или религиозной группы, должен быть нацелен на уничтожение такой ее части, когда встанет вопрос существования всей группы. Критически же стоит отнестись к некоторым примерам применения указанного признака на практике. В том же деле Йелисича предлагалось рассматривать политические и(или) религиозные элиты группы в качестве общности, на которую был нацелен геноцид. Подобное толкование допустимо только в тех случаях, когда такие элиты выступают основным консолидирующим звеном нации, этнической или религиозной группы, а их устранение в сознании виновного представляется условием уничтожения всей группы. В большинстве же своем невозможно представить ситуацию, когда уничтожение элит создает угрозу существованию групп.

Сложно говорить о геноциде, когда целью лица было уничтожение какого-либо конкретного количества представителей национальной, этнической, расовой или религиозной группы, то есть подлежащая уничтожению часть группы определялась исключительно количественным критерием без соотнесения с общим числом членов группы. Истории не известны подобные примеры. Однако в доктрине этот вопрос обсуждается и пока не имеет однозначного решения. С нашей точки зрения, для данной ситуации применим все тот же признак существенности части группы. Иными словами, геноцидом следует признать цель на уничтожение определенного количества представителей социальной общности, когда создается угроза существования группы как таковой. Конкретное количество здесь всегда будет зависеть от численности группы, компактности проживания представителей, ее удельного веса по отношению к другим группам и других конкретных условий.

Таким образом, цель геноцида на частичное уничтожение национальной, этнической, расовой или религиозной группы может заключаться в стремлении истребить территориально обособленную часть группы или представителей группы, объединенных по качественно-количественным признакам, что, в свою очередь, создаст угрозу существования всей группы. Последнее обстоятельство лицо осознает и желает достичь в результате своей деятельности.

Вопросы, связанные с формой вины при совершении геноцида, ее содержанием, а также характеристикой специальной цели этого преступления, уже давно находятся в поле зрения исследователей, хотя и не всегда получают однозначное понимание. Не попадала в него лишь специфика субъективной стороны последнего действия из названных в ст. 357 УК РФ. Объективно выражаясь, в создании жизненных условий, способствующих наступлению смерти членов национальной, расовой, этнической или религиозной группы, оно имеет (согласно ст. 357 УК РФ) не характерный для других действий, образующих геноцид, признак субъективной стороны. Совершая геноцид путем убийства, причинения тяжкого вреда здоровью, насильственного воспрепятствования деторождению и принудительной передачи детей субъект имеет целью полное или частичное уничтожение указанных групп. Создавая условия для наступления смерти, лицо (согласно ст. 357 УК РФ) рассчитывает на физическое уничтожение членов этих групп. Ключевым термином здесь выступает «расчет». Это понятие в уголовном праве наиболее подробно рассматривается при характеристике вины в форме легкомыслия. Отмечается, что при легкомыслии расчет проявляется в отсутствии желания наступления последствий, стремлении к их недопущению308308
  См.: Полный курс уголовного права: в 5 т. Т. I / Ю.В. Голик [и др.]; под ред. А.И. Коробеева. С. 473.


[Закрыть]. Значит, расчет для анализируемого признака геноцида есть, напротив, желание и стремление лица к наступлению смерти членов национальной, расовой, этнической или религиозной группы как результату своих действий. Эта характеристика расчета соответствует определению такого признака субъективной стороны, как цель преступления. То есть «создание жизненных условий», согласно букве российского уголовного закона, должно совершаться со своей уникальной целью, отличной от цели при совершении геноцида всеми иными действиями.

В первую очередь их различие усматривается в том, что при создании жизненных условий лицо рассчитывает на физическое уничтожение людей. Как мы указывали выше, под физическим уничтожением понимается наступление смерти членов групп. Цель на полное или частичное уничтожение группы допускает, помимо физического истребления членов этой группы, фактическое прекращение существования социальных общностей. Более того, все другие действия при совершении геноцида с этой целью (помимо убийства) в принципе не могут привести к физическому уничтожению членов группы. То есть создается угроза уничтожения группы, но при этом смерть ее членам не причиняется.

Но тогда почему законодатель не предусмотрел в ст. 357 УК РФ возможность создания жизненных условий, способствующих фактическому уничтожению группы, несомненно ставящему под угрозу их безопасность? Например, переселение членов национальной группы на различные (отдаленные от их исконного места проживания) территории прерывает коммуникацию между членами этой группы, значительно затрудняет передачу элементов культуры, отличающую данную групп от других. Так, не причинив смерти ни одному члену группы, создается угроза ее фактическому существованию. При этом под признак «создание жизненных условий», предусмотренный в ст. 357 УК РФ, приведенное в примере переселение подпадать не будет, поскольку оно рассчитано не на физическое, а на фактическое уничтожение группы. Из изложенного следует, что некоторые общественные отношения, обеспечивающие безопасность национальных, этнических, расовых или религиозных групп, оказываются без уголовно-правовой охраны.

Второе отличие цели создания жизненных условий от цели геноцида, совершаемого всеми иными действиями, заключается в том, что расчет в первом случае касается уничтожения членов групп, а во втором – национальной, расовой, этнической или религиозной группы как таковой. Понятие «уничтожение членов группы» отличается от «уничтожения группы», тем более, что законодатель использует обе формулировки. Уничтожение членов группы характеризуется причинением смерти лицам, являющимся представителям одной из групп, указанных в диспозиции ст. 357, и желанием субъекта причинить им смерть, при этом сама группа продолжит существовать. Уничтожение группы, в свою очередь, также может характеризоваться причинением смерти ее представителям, но вследствие этого группа должна прекратить существование в связи со смертью своих членов, что и является отличительной характеристикой данного понятия.

Теперь рассмотрим уничтожение группы в части ее физической ликвидации и физическое уничтожение ее членов как самостоятельные цели, то есть в том качестве, в котором они фигурируют в ст. 357 УК РФ. Цель на физическое уничтожение членов группы не охватывает намерение субъекта уничтожить саму группу: иначе законодатель указывал бы на цель физического уничтожения группы. Последняя означает желание субъекта причинить смерть всем представителям группы или ее территориально обособленной части, то есть такому кругу лиц, который для субъекта характеризуется исключительно по признаку принадлежности к той или иной группе. Значит, создавая жизненные условия, субъект стремится причинить смерть конкретным лицам в связи с их личностными характеристиками и лишь с учетом социальной принадлежности. Окончание своей деятельности в данном случае субъект связывает с наступлением смерти этих лиц. В случае же с целью на физическое уничтожение группы субъект не будет считать свою деятельность оконченной, пока не будут истреблены все члены группы или их часть, значительная для существования такой группы, в том числе и лица, неизвестные виновному на момент возникновения умысла. Таким образом, цель на физическое уничтожение члена группы – это угроза личности, а запрет такого деяния в первую очередь охраняет также личность (Раздел VII «Преступления против личности»). Цель на физическое уничтожение группы – это угроза ее безопасности, а запрет такого деяния обеспечивает ее охрану. Следовательно, невозможно обеспечить охрану безопасности групп, указанных в диспозиции ст. 357 УК РФ, запретив создание жизненных условий с целью физического уничтожения только членов этих групп. В параграфе 2.1 при характеристике основного непосредственного объекта геноцида отмечено, что норма о геноциде призвана законодателем именно для охраны безопасности национальных, расовых, этнических или религиозных групп. Поэтому предлагаем понимать цель создания жизненных условий как стремление к полному или частичному физическому уничтожению групп, указанных в диспозиции ст. 357 УК РФ. Только таким образом можно решить задачи, поставленные законодателем перед нормой о геноциде.

Изложенная проблема возникла в связи с имплементацией в УК РФ положений Конвенции 1948 года. В п. «с» ст. II этого международного правового акта говорится о полном или частичном физическом уничтожении группы (deliberately inflicting on the group conditions of life calculated to bring about its physical destruction in whole or in part), а не ее членов. В данной части диспозиция ст. 357 УК, на наш взгляд, не полностью соответствует конвенционным положениям, что, безусловно, необходимо устранить на законодательном уровне, сформулировав рассматриваемый признак как «создание жизненных условий, рассчитанных на физическое уничтожение такой группы».

В заключение стоит остановиться еще на одном признаке субъективной стороны преступления – мотиве. Мотивы совершения преступления, предусмотренного ст. 357 УК РФ, могут быть различны: национальная и религиозная вражда, нетерпимость и другие побуждения. В связи с тем, что в тексте статьи о геноциде в российском уголовном законе отсутствует указание на мотивы, можно говорить о возможности совершения этого преступления с юридической точки зрения с любыми мотивами.