Текст книги "Духосад. Повесть о духоделическом эликсире стабилизации старения и пересадке Духа"

В Африку гулять

А здесь и сейчас Зотов энергично встряхнул руками, зачерпнул правой пригоршней воду и подбросил её вверх – она брызгами заискрилась под солнечными лучами на фоне светло-голубого неба. Ещё раз запустил брызги и внимательно посмотрел на рыбаков. Они тоже смотрели на брызги. Не скрывая иронии, главный ньюсмейкер выдал новую порцию того, что всех их ждёт.

– Эпизод номер два, однако он сейчас для нас самый главный. На кону всеафриканское бессмертие вождей под мудрым руководством такого же бессмертного Александра Всевеликого. Так я, полагаю, запланировано. Исхожу из логики событий. Деталей не знаю, но догадываюсь. Накопилось больше вопросов, чем есть ответов.

Зотов сделал паузу, прокашлялся.

– Как африканцы пронюхали про нашу технологию – тоже не знаю. Концы скрыты весьма умело. Я до этого не додумался. Только представьте себе, что параллельно и без моего ведома был изготовлен второй экземпляр нашего цеха. Вся наша мастерская, вся наша Косметика Духа один в один сделана. Более того, она уже ждёт нас в упакованном виде. Далеко ждёт. Где-то в Центральной Африке. Ждёт, чтобы мы её сами распаковали, собрали и запустили в действие. Хотя немного каюсь, виноват, что сам проморгал смену приоритетов. Надо было сразу задуматься и насторожиться. Уже тогда, когда первая заморская ласточка прилетела в нашу мастерскую. Она удивила меня полгода назад. Но не более. Сам профукал. Мы только-только собрали и запустили систему вымораживания духа по полному циклу.

– Павел, ты помнишь первый труп чернокожего мальчика? – Павел кивнул головой, а Зотов продолжил:

– Сопроводиловка на труп была сомнительной, но экстракт из него был изготовлен и ушёл в Центр. Позже, по своим каналам я узнал, что это было тело сына одного из африканских диктаторов. Оно было секретно доставлено в наш НИИ. Апробации действия нового препарата в Африке прошла успешно. Отцу результат понравился. Видимо, после этого закрутилась история по всем законам бизнес-магического жанра. Хотя понятно, что Африка для нашей технологии – это новый Клондайк. Безразмерный рынок производства и сбыта магической продукции с минимальными моральными издержками. Ловко?!

Руденко резко привстал, выпрямился, зло и напористо выговорил Зотову:

– Всё как в сказке! Не ходите дети в Африку гулять! Чуковский накаркал нам, гад стихоплётный! Мы теперь как коллективный Бармалей будем жарить маленьких детей? Так, что ли?

Зотов усмехнулся:

– Не горячись, Павел, остынь. По факту получается почти что так. Но не совсем и всё наоборот: не жарить, а вымораживать. Маленький утешительный ликбез вам сделаю. Или напомню, если знаете. Африка для цивилизованного мира всё еще не вышла из леса и живёт в двух мирах – видимом и невидимом. Невидимый мир населён духами умерших предков и вмешивается в дела живых сородичей. Часто мстит им, живым, насылает разные болезни. Поэтому требуется защита от козней невидимого мира. В амулеты, знахарей, колдовские обряды и отвары там верят больше, чем в нашу медицину. Это в частной жизни. Но если приходит общий мор от стихий и болезней, то включается высшая власть.

Только короли могут требовать от высших сил – местных богов – защиты для своих подданных. Через инициацию специальных ритуалов, но нам до них дела нет. Нам важно, что с одобрения их высшей власти будет гарантирована безопасность работ и толерантность населения. Тем более, что миссия наша – так уверил меня Унгурин – делать универсальный дух защиты от всех вирусных инфекций. Вымораживать его из тел умерших и погибших людей. Не выжаривать, а вымораживать – это главное ноу-хау для африканцев! И даже название для продукта нашей выморозки придумано, какое-то местное. Он назвал, но я забыл. Настолько ошеломило меня его решение.

Иммунолог снова встрепенулся, не дав Зотову договорить:

– Олег Кириллович! К твоей плохой правде добавлю чуть-чуть хорошего. В Африке столько всякой гадости, что социальный дарвинизм выработал у жителей стойкий иммунитет к таким эпидемиям, которые незнакомы в других уголках мира. Но наша технология этот плюсик превратит в огромный минус, величиной с экватор. Нельзя делать универсальную вакцину против известных нам вирусных болезней. Ты разве не убедил своего главного радетеля, что это нельзя делать? Это хотя и простой, но очень опасный посыл в технологии. Если с долгожитием и пересадкой органов можно как-то безопасно поиграть, то с вирусами воевать – всем дороже выйдет. Они сильнее нас. Это кое-где, и кое-кто начинают понимать. Ковид-19 помог отрезвить горячие головы. Но зачем-нам-то в опасное пекло лезть и позор на себя притягивать?

– Говорил, но чуть-чуть. Не зацепило. Он рукой отмахнулся и мимо ушей мои доводы пропустил. Не проявил никакого интереса, так я его понял. Насильно переубеждать не стал. Мне, друзья и коллеги, тоже не известно, куда нас кривая выведет. Будем решать проблемы по мере их поступления. Старое правило иногда хорошо работает.

Но Руденко не унимался:

– Тогда объясни нам, Олег, что там наверху происходит? Оппозиция уже и не бурлит, смирилась и даже изничтожена презрением да судебными делами. Унгурин хочет и будет править вечно. То есть, хочет бессмертия. Так все поняли очередное обнуление сроков его правления. Пишут о каких-то научных поисках эликсира вечной жизни. Унгурин публично поручил разработать курсы по генетике для учебных заведений и повышения квалификации по этой теме для учителей. Утверждают, что стартовала гигантская авантюра под мемом «В погоне за бессмертием». Поручено создать Национальную базу генетической информации. Выделен огромный бюджет для создания базы. Что это, Олег?

Зотов ладонью словно от комара отмахнулся от вопроса:

– Не переживай, Паша, пустое это. Операция прикрытия для нас, с одной стороны. Одновременно – это презентация глупоедскому населению идей об эликсире бессмертия с помощью науки. Эти решения нужны власти для придания красоты бесполезным генетическим исследованиям в сферах телесного бессмертия. Фактически, это повод для перекачки денег в нужные карманы.

Михайлов, как всегда, умудрился вставить уточнение. В излюбленной манере парадоксов к сказанному о чём-то и о ком-то. Начал не спеша, с расстановками:

– Новость твоя, Олег, про нашу Африку из серии про Тунгусский метеорит, которого не было… Большой кусок железа рядом с Землёй пролетел и деревья повалил, а разговоров на целый век хватило. Начну с главного вопроса – в чём польза нам от нового задания? Непонятно и неизвестно… по крайней мере, мне… Вред есть? Да, есть и даже великий. Первый раздолбон – нас грубо отодвинули от монетизации. Мы создали гениальную технологию и достойны всемирной славы с немеряным богатством. Но вместо награды нас отправляют к людоедам в какую-то заморскую Тмутаракань. Несправедливо.

Во-вторых, нас, пенсионеров и уже немолодых учёных, выгоняют из родного дома. Построенного, между прочим, по нашему проекту и с нашим активным участием. Даже с главным участием – без нас вообще никто ничего подобного не смог бы создать. Это значит, что мы имеем дело с рейдерским захватом. Для нынешней власти это привычное дело. Тогда возникает вопрос: в пользу кого и для чего? Ответ, первый, для кого – тут даже самых фантазийных вариантов у меня нет, и не мне вам это объяснять. Второй, для чего? Если для создания универсального антивирусного препарата, то можно бы согласиться, но… Сразу появляются сложные сцепки с непонятными решениями. Например, о межгосударственной кооперации, хотя это в принципе решаемо. Третье, о научной кооперации. А это уже секир-башка, смерть новому проекту до старта. Мы уже это обсуждали, ещё раз подытожу. Руденко установил, что выморозка обладает сильным противовирусным действием. Причём универсальным. Причём это, как ни странно, совпадает с мировыми религиозными установками. Типа, молись, кайся и проси, а благодарный бог своим духом победит твою заразную болезнь. Будет только быстрее и эффективнее: пара уколов из вымороженного духа, и зараза изжита.

Василий замолк, покачал головой вправо-влево и продолжил:

– Однако непонятен этический императив. Как воспримет население сам факт изготовления лекарств из трупов других людей? Отвечаю: в Африке – без проблем. Там во многих государствах в ходу обвинения даже целых групп, например, лысых мужчин или альбиносов, в колдовстве и ворожбе. Организуют настоящую охоту на них для завладения частями их тел, якобы имеющих магические свойства. А детей так вообще обвиняют в любых несчастьях в семье. Их могут совсем выгнать из дома… на улицах оказываются целые группы бездомных. Победить невежество и конспирологию в принципе невозможно. Одержимость «чудесными» зельями за последние тридцать лет, ещё до пандемии Ковида-19, унесла миллионы жизней…, ВИЧ свирепствует. Массовая истерия выливается в охоту на ведьм в самом прямом смысле слова. Так что трупного материала для нашей работы будет более чем достаточно… и даже без всяких нравственных упрёков со стороны населения. Такую моральную толерантность я называю «паранойяльным садизмом».

Василий помолчал, подыскивая слова, и с горечью в голосе продолжил:

– Про нашу научную совесть я молчу… пока промолчу… ну а дальше, если по Европам, Азиям и Америкам? Там как это воспримут? Обрадуются и примут как благо? Или морально осудят… и будут безропотно умирать от моровых болезней? Результат нам почти известен. Так было, например, в фашистской Германии и в коммунистической России. Весьма близких по тоталитарной сути, ибо коммунизм есть высшая стадия фашизма. Мы видим повторение в нашей стране. На наших глазах проплаченные пропагандоны-миллионеры привычно вливают очередные здравоблудные картинки с мусорными идеями в победобесные мозги населения, и что… красиво?

Михайлов продолжил воодушевлённо и с напором:

– Да, жестоко и красиво, но… природа не терпит пустоты. Это упускают в своих планах самые изощрённые утописты, филантропы и даже эффективные альтруисты. Которые создадут волонтёрские движения. Типа, моя благородная смерть во имя спасения жизней сотен несчастных людей, и тому подобное. А по факту что получится? Безвирусную пустоту человеческих тел заполнят какие-то новые болезнетворные гады. Сейчас мы их даже не знаем. Против них наш духосад бессилен. Более того, он станет их пищевой добавкой и… человечество примерно наполовину или на три четверти сгинет от новой напасти. Включая всех инициаторов с интересантами.

Оратор торжествующе посмотрел на своих коллег и выдал неожиданное:

– Одни мы, полновирусные особи, останемся в живых… и начнём лепить новую цивилизацию из вирусных диссидентов, случайно оставшихся в живых. Нам не привыкать творить новое из трупного хлама, – и громко рассмеялся.

Зотов с Руденко захлопали в ладоши, как на концерте, засмеялись, а Павел Иванович запричитал: «Ай да Вася, молодец! Разложил и рассмешил!».

Зотов добавил: «Очень грамотно! Однако, друзья… видите два дрона летят к нам с разных сторон, значит, рыбалка закончена. Паша, заводи Ямаху, на берегу договорю про другие эпизоды».

Часть II. Рок-Чернобог

Рок-Чернобог выбирает человека

Искушение правдой

Незатейливая морзянка кончиками пальцев в дверь, приоткрытую на ширину фиксатора, разбудила Власия. Сквозь сон он слышал стук, но глаза продолжали смотреть странный разговор с чайками: он понимал их крики, а они – его ответы, но не буквально, а по какой-то внутренней сути окрикленных смыслов. Скомандовал сам себе запомнить сон и проснулся. Солнечное утро, голубое небо, открытое окно и чайки над гладью моря. Вдохнул утреннюю свежесть и окончательно вернулся в реальность здесь-сейчас. Встал, снял защёлку и открыл дверь Морозову, который приложил палец к губам. Власий его понял, молча пропустил Гнома в номер и бесшумно закрыл дверь. Василий говорил шёпотом и чуть-чуть с хрипотцой:

– Коллега – так я хочу тебя называть, доброе утро! Как голова? Пришла пора её поправить после вчерашнего праздника жареной камбалы, море ждёт нас, – он вытянул и раскрыл перед Власием пляжную сумку с полотенцем, бутылкой вина, стаканчиками и контейнером с остатками вчерашнего застолья. – Заодно обсудим интересные дела. В свете грядущих событий. Подожду в беседке, – и вышел, аккуратно закрывая за собой дверь.

Влас по-быстрому почистил зубы, одел шорты, майку, забросил в сумку полотенце и вскоре был у беседки. Кивнул Гному, и они не спеша пошли к пляжу, перекидываясь стандартными фразами про солнце, воду и погоду. Остановились в центре вогнутой подковы пляжа, он был безлюден. Куда идти: направо или налево? Не сговариваясь, пошли прямо, по плавучему причалу. Этот длинный жёлтый понтон ночью, из-за подсветки, выглядел языком в открытой пасти полулунной бухты, а днём становился похожим на стрелу, делившую её на две равных части, если смотреть сверху. Хвостовым опереньем этой стрелы, упершейся остриём в границу песка и воды, был большой плавучий причал. Сумки сбросили под навес, который накрывал половину причала так, чтобы можно было или жарить ленивые телеса под палящими лучами солнца, или прятать их под тент. Гладь залива с прозрачной водой до самого дна, штиль и морская умиротворённость располагали к приятной лени.

Морозов, пока они шли к пляжу, предупредил Власа о том, что понтон по своей дополнительной сути выполняет функции огромных глаз и ушей острова Тех. Поэтому раскрыл свой план утренней встречи в некоторых деталях:

– Множество регистраторов колебаний света, звука и веса информируют дежурную службу острова обо всём, что движется над и под водой. Поэтому мы какое-то время побудем в привычной роли мужского опохмела, а потом слиняем в немую зону. Есть такие на пляже, с пластмассовыми креслами для доверительных бесед. Границы известны избранным, я пока в их числе. Мы вначале исполним ритуал Бахуса и поплаваем. Потом вернёмся на пляж, где и будем гулять туда-сюда вдоль кромки воды. Но иногда по моему сигналу, – Морозов изобразил его невинной улыбкой с поворотом головы влево, – будем случайно заходить в тайные зоны. В них обсудим наши вопросы. Они простые, хотя есть и заковыристые.

Василий разложил холодные куски жареной камбалы на бумажные тарелки, а фирменные пирожки с камбуза острова Тех – с картошкой, с луком и яйцом – на салфетки, и поровну разлил красное вино в белые стаканчики. Внимательно посмотрел вокруг понтона, затем на Власия и шёпотом сказал:

– Начнём, точнее – продолжим и повторим вчерашний тост: за нашу судьбу, но без рока. Выпьем молча, выпьем сидя и конечно же до дна. Выпьем, выдохнем, посмотрим и со вкусом заедим. Посидим и помолчим. Как поэты на привале друг на друга поглядим.

Власий сразу же вспомнил, что в конце вчерашнего застолья с камбалой на гриле и прочими вкусностями под виски-водочку, Гном долго выстукивал костяшками пальцев по столу какую-то мелодию, пока не дождался тишины. Захмелевшие Зотов, Руденко и Влас замолкли и буквально уставились на Морозова. С немым вопросом, типа, чего ты хочешь сказать нам своим стуком? Гном серьезно, без привычных для него интригующих усмешек и сарказмов, отчётливо произнёс:

– Друзья! Предлагаю завершающий на сегодня тост. Нальём и выпьем. Каждый за свою долю. Сидя, не чокаясь, до дна… и помолчим. Каждый за свою и вместе за нашу красивую судьбу, но без рока! – и тогда Власий встрепенулся, но, скользнув по лицам друзей-соратников, осёкся со своим вопросом. Пьяным нутром он понял, что новый для него тост был каким-то магическим ритуалом. Повторил их питейные пассажи рюмками в непонятной ему конфигурации и не чокаясь выпил вискарь. Отложил свой вопрос на потом.

Сейчас любопытный Влас решил действовать сразу и спросил:

– Это ваш тайный ритуал единомышленников, союз вина и духа? – на что Гном рассмеялся:

– Нет-нет, это похвала людской глупости от создателей духоделического эликсира неувядающей радости, – а увидев нескрываемое удивление Власия, добавил, – и божественной мерзости человеческого духа. Так что пей да камбалой закусывай, это только присказка, а сказка впереди.

Власий, смакуя каждый глоток, медленно выпил вино и с удовольствием приступил к холодной жареной рыбе и пирожкам. Морозов составил ему компанию, а перед повторением винопития занозисто выспросил:

– Чувствую, что тост о роковой судьбе зацепил тебя, сэр? С чего бы это? Можно, я кое-что поведаю о твоих тайных фантазиях? Мы ведь совместно через два Духомера установили, что Власий – это зрелый мужчина в поиске счастья, денег и, вдобавок, дружит с правдой? Так? Но что-то у него пошло не так, или я неправ? – но заметив, что визави собирается ответить, приложил палец к губам, покрутил глазами, словно нарисовал незримую восьмёрку и улыбнулся. Влас молча отзеркалил гримасы Морозова, рассмеялся и стал убеждать его в обратном:

– Нет, Вася, всё не так. Дела мои идут хорошо, компьютер пишет, контора правит, меню – отличное, настроение боевое, жаловаться – грех. Так что на кунштюк меня брать не надо, я только за дружбу. Можем повторить.

– Да и я за дружбу, а точнее – за любовь верную и нерушимую! Каково!? На службе дело было, в советские времена, лейтенант один женился. Тесть – политработник, капитан первого ранга. Свадьба в ресторане, средняя по тем временам. Гости со стороны невесты – сплошь политработники, сослуживцы и друзья её отца. Тамада был, но свадьба пошла не по его сценарию. Чего-то он замешкался, выжидая тишины, как вдруг зычный голос капитана первого ранга опередил его и выдал самый первый тост: «За любовь вечную и нерушимую! Ура!», – и гость опрокинул фужер со «Столичной» водкой в свою ненасытную глотку. Именно, в ненасытную на старте. Подчёркиваю, что не рюмку, а фужер.

Морозов посмотрел на недоумевающее лицо коллеги и продолжил:

– Гости выпили и только приступили к салатам, как этот лучший друг тестя – каперанг, одетый в белую парадную тужурку по такому торжественному случаю, – резко встал с полным фужером водки в руке, и громко повторил тост: «За любовь вечную и нерушимую! Ура!», и выпил. Его друзья перемигнулись друг с другом понимающе и осуждающе покачали головами.

Власий молча вникал в непонятную для него цель рассказа Гнома, но тот направил указательный палец в небо и торжествующе добавил:

– Этот фокус политработник умудрился повторить ещё четыре раза всего лишь за пятнадцать минут. Затем резко уронился лицом в тарелку с салатом. Свою программу он выполнил досрочно, молчавшая жена вытерла ему лицо полотенцем. Его друзья подхватили пропагандиста вечной любви под пьяные руки и отвели в дежурную машину для свадебных гостей.

Морозов опустил руку вниз и спокойно продолжил:

– К чему я это тебе рассказал? Оказалось, что герой свадьбы месяц тому назад публично покаялся на партячейке. Пообещал партийным друзьям, как коммунист коммунистам, навсегда завязать с позорным пристрастием к зелью. А тут взял, да и развязался. Почему? Потому что не выдержал искушения алкогольной правдой. Лживый бес выпивонной правды осилил коммуниста. Примета плохая, через год молодожёны разбежались. Так что, дорогой мой друг, наш тост не про союз вина с духом правды по античной формуле «In vino veritas, in aqua sanitas»55
  Перевод с лат. – «Истина – в вине, здоровье – в воде».


[Закрыть], а про искушение судьбы правдой.

Морозов наклонил голову, приблизился губами к левому уху Власия и спросил шёпотом:

– Ты зачем в Москве свою флэшку в дядин ноутбук вставил и его секреты скачал? Продать? Или зачем-то шантажировать его? – лицо Власа рефлекторно исказилось в гримасе стыда и ужаса от внезапно озвученной Гномом его, – столичного журналиста на взлёте новой карьеры, – постыдной тайны воровства, но Гном не дал ему шанса хоть что-то сказать, прошептал:

– Ты только молчи, и ничего мне сейчас не говори… потерпи со своей правдой до пляжа, – откинулся от головы Власа и, ёрничая, продекларировал:

– Выпьем по второй и нырнём! Закусим глазами: на крабиков посмотрим, а вынырнем у пляжа, – и снова перешёл на шёпот.

– Мы сделаем сами себе окей! Походим и позагораем, про Лизу и про любовь вашу вечную-нерушимую потолкуем (по телу Власа прошла гадкая дрожь страха, но он стиснул губы, чтобы смолчать), – продолжил Морозов, – и про судьбы наши поговорим, которые под чужие сурдинки явно заигралась да запуталась… пора отмывать гармонии нашей жизни от налипшей на них грязи!

Заявка на побег

Так они и сделали. Гуляя по пляжу, дошли до немой зоны, сели в белые пляжные кресла. Морозов привычно подвигался телом. Влас уже знал, что так Гном ищет опорную точку комфорта корявости для своего любимого виртуала «балагур», чтобы мысли и речь могли свободно течь в рамках времени-места-публики. Нашёл, щёлкнул пальцами и заговорил деловым тоном с акцентами интонаций в ключевых фразах:

– Любое гуманитарное событие, – мелкое или крупное, личное или даже эпохальное, – имеет собственное физико-химическое содержание плюс этическое наполнение. Разное по качеству и количеству. Если палец прищемило дверью, то человеку больно, и он вскрикивает. Если человек развязал войну, то стоны и крики умножаются на тысячи, а унавоживание почвы людскими телами увеличивается в миллион раз. Понятно говорю?

Влас кивнул головой в знак согласия, однако изрёк:

– Знаю, только кому это надо? – Гном помахал перед ним указательным пальцем вправо-влево, ответил:

– Верующие славят в Пасхе главную идею своей религии – воскресение Христа. Я эту молитву с детства помню. Пасхальный тропарь. Бабушка на коленях крестилась перед своим иконостасом в углу, а я-пионер подслушивал из-за приоткрытой двери… и зажимал рот ладошкой, чтобы не рассмеяться.

Певуче меняя интонации, Морозов стал дирижировать указательным перстом как палочкой вверх-вниз и вправо-влево, речитативом копируя попа:

– Христос воскресе из мёртвых, смертию смерть поправ, и сущим во гробах жизнь даровав, – хитро посмотрел на Власия и продолжил, – и гордыня Унгуринская воскресла величием, абсурдом абсурд поправ, и сущим во жизни скорый гроб даровав, аминь-минь-минь…

Влас рассмеялся:

– Круто! Только кому этот криводел нужен? – Морозов посерьёзнел, – тебе, Власий, нужен. Это подарок от меня. Надеюсь на твой литературный дар и креатив. Воплотишь в текст то, что я спрятал в сиреневой флэшке.

– Где она? На острове?

– Нет. Тут опасно. Она в Воронеже. В ней мой секрет истинный, а не тот фальшак, который ты получил из дядиного гаджета. Кстати, что там было?

Влас задумался, почесал подбородок и, улыбаясь, ответил Гному:

– Там был церковный абсурд, полный трэш и отстой, но есть и то, о чём можно задуматься. Тоже абсурд абсурдом поправ. Да, сильно сказано.

– То для кремлёвского тропаря, а для простолюдинов подойдёт текст из думского лексикона про «глупостью глупость поправ». Это понятней и проще для населения, оглуплённого имперским величием кислых щей.

Морозов встал с кресла, потянулся и подвигался телом в разные стороны и уже совсем серьёзно сказал:

– Власий! Я позвал тебя для того, чтобы ты осмыслил и принял или отверг моё очень серьёзное предложение. Ситуация на острове резко меняется по самому худшему сценарию. Надо отсюда сматывать, пока мы с тобой живы.

Влас посерьёзнел:

– Живы? А чем я провинился? Флешка и флирт с Лизой на эшафот явно не тянут. Про тебя я не знаю.

– Узнаешь. Твоя флешка и Лиза мне побоку. Тебя я выбрал для сцепки со своими делами только по одной причине: тебя мне отрекомендовал Янис. Для меня это самый надёжный мандат, проверен делами и временем. Царство ему небесное и светлая ему память.

– Янису? Что с ним случилось, когда?

– Неделю назад. Умер от сердечной недостаточности. Его отравили, я в этом уверен на сто процентов. Но не модным «Новичком», а «Старичком» в чаче. По факту сделали так, что и придраться не к чему. Токсиколога – тоже побоку, чтобы всё осталось шито-крыто. Это фирменный стиль «эскадрона дружелюбной смерти». Как-то на конференции по детекции лжи мне довелось с одним из той конторы, врачом-токсикологом, ужинать в ресторане, в Сочи. Он быстрее всех назюзился и языком развязался – выдал каминаут тайного палача на госслужбе, бахвалился. Более мерзкого типа мне в жизни встречать не доводилось. Теперь очередь за мной, а попутно и за тобой.

Власий аж застонал:

– Ай-яй-яй, но я-то причём? Я же полный ноль в ваших делах, – на что Гном резко отреагировал мелкими движениями перста как назиданием:

– Это ты считаешь себя не при чём, но другие так не думают… что-то есть такое – я пока не знаю, что, – что держит тебя на плаву институтских событий… Если бы только флешка да Лиза, то я бы с тобой уже не разговаривал, а ты, в лучшем случае, сидел в аэропорту и ждал рейса на Москву.

Влас посерьёзнел:

– Возможно, что ты, Василий, прав. У меня уже сложилось впечатление, что на острове происходит что-то непонятное и не совсем чистое. Что мне делать?

– Отвечаю. Меня слушать. Я сейчас обозначу темы, и мы вернёмся на понтон пить-есть и плавать. Надо уменьшить риск подозрений. За это время ты подумаешь и дашь мне ответ тогда, когда вернёмся в эти кресла. Так пойдёт?

– Да, пойдёт, слушаю тебя.

– Во-первых, грядут очень важные перемены. Руководство НИИ сменят, а нас троих – отцов-созидателей Духосада – отправят в центральную Африку. Чтобы мы наладили там производство эликсира божественного счастья из аборигенов. Для их вождей, в местных условиях… исходное сырьё подешевле, а навар погуще. Второй экземпляр цеха косметики духа уже ждёт нас там. Но я туда не хочу. Знаю, что не отпустят по многим причинам, поэтому мне остаётся только побег.

Морозов замолк, закрыл глаза, опустил голову и задумался. Через минуту продолжил:

– Первая цель у меня есть: поработать у Илона Маска и с ним воплотить в жизнь его идею освоения Марса, но по-иному. Косвенный контакт с ним уже был, но это тайна. Моя главная цель: стартап принципиально новой земной и, одновременно, панкосмической цивилизации Инотелян-Этиноидов, все подробности позже. Понятно сказал?

– Да, понятно, но не совсем… вопросы будут позже, пока слушаю.

– Во-вторых, у тебя с Лизой роман, вы идеально подходите друг другу. Я сравнил контуры этических координат, полученные от ваших ответов и реакций на Духомере по одинаковым темам. Девяносто пять процентов совпадений – это идеальная физика и лирика для мужчины с женщиной. Задел на счастливое будущее. Но твой дядя с его ресурсом в ГРУ сделает всё, даже невозможное, чтобы ты не увёл Лизу от него. Также ты зачем-то нужен Зотову с его ресурсом от Унгурина. Надолго ли – неизвестно, и это хуже всего. Так что вам с Лизой тоже остаётся только один вариант для счастья – побег, как и мне. Понятно?

– Теперь более чем понятно. Из этого следует, что нам нужно продумать план побега с острова и реализовать его? Куда, когда и как будем бежать?

– Спасибо за понимание, Влас. Скажем нашим креслам «адью» и на понтон, план будем сочинять вместе.

Но вернуться на пляж им не довелось. Только они допили вино и доели закуски, как Василий повернулся лицом к морю. В их сторону летел аппарат.

– Влас! Это какой-то совсем новый дрон. Видимо, операция «преемник» уже началась. Разбегаемся. Ты прямиком в гостиницу, а я нырну-поплаваю и понаблюдаю за обстановкой, соберу сумку и к себе в кабинет. Встретимся за ужином в столовой, а потом, как стемнеет, пойдём гутарить к морю. Адью.