Электронная библиотека » Георгий Юрьев » » онлайн чтение - страница 10


  • Текст добавлен: 29 марта 2024, 15:02


Автор книги: Георгий Юрьев


Жанр: Современная русская литература, Современная проза


Возрастные ограничения: +18

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 10 (всего у книги 28 страниц)

Шрифт:
- 100% +
Личная просьба

Президент мягко сел в другое кресло, ближе к столику у голубой кафельной стены с фигурными горизонтальными и вертикальными вставками коричневого цвета, сначала провёл правой рукой по седеющим волосам, а затем приветственно помахал ею, предлагая Зотову сесть в такое же светло-бежевое кожаное кресло напротив, с другой стороны журнального столика. Он снова преобразился, обмяк, повеселел и трансформировался в доброго собеседника Сашу внутри ауры запахов одеколона от роскошного бренда Балдессарини.

– Садись, Олег, и слушай огорчительные новости. Увы, но бюджет вашего НИИ стал неподъёмным для экономики страны. Ваш проект очень интересен. В нём несколько важных государственных направлений, но сейчас надо выбрать только один, наиболее успешный и перспективный блок исследований. Ну, а остальные надёжно законсервировать до лучших времён. Нам надо выбрать наиболее актуальный проект. Этого требуют государственные интересы в быстро меняющихся геополитических спорах с нашими соперниками и друзьями в кавычках. Сам понимаешь, как нам важна внутренняя стабильность и непоколебимая воля народа в исполнении заявленных целей и задач. Мы обязаны завоевать подобающее место в цивилизованном мире. Но будем идти к нему особым путём собственных научных и социальных достижений. Жду твоих предложений, Олег, подумай, выскажи, обсудим и решим.

Зотов панически замер от навалившейся снаружи смысловой громады из серо-колючего хаоса – это был старый сигнал от его впервые осознанного животного страха смерти. Он проявился в сложном переходе от детства к отрочеству и выглядел необычно: по замёрзшей осенней канаве между огородными грядками катился большой, серый и колючий шар из сухих веток шиповника с острыми шипами. Шар агрессивно подпрыгивал и катился непонятно куда, неизвестно откуда. Было тревожно от того, что будет с шаром. На самом деле это был очень страшный сон, от которого сердце затрепетало с остановками в ужасе перед неизбежным концом жизни. Тогда, в первый раз, Олег проснулся мокрый от пота, зубы мелко стучали за дрожащими губами. Только лишь открыв глаза в полной темноте комнаты, он постепенно сообразил, что всё это было во сне. Сначала захотел сразу же рассказать родителям про этот странное состояние во сне, но потом хватило детского ума промолчать о необычном страхе. Он уже тогда по-мальчишески знал, что страх – это удел слабых. Он, Олежка, считался среди своих друзей смелым охотником и следопытом, которому стыдно бояться вообще чего-либо, он не девчонка. Однако тот противный сон стал повторяться, хотя реакция страха с каждым разом слабела. Потом он вообще перестал просыпаться, когда видел знакомый серо-колючий шар. Уже как бы глядел на него со стороны и понимал, что это сон во сне, которого бояться нечего, а надо просто спать.

Сейчас тот внутренний голосок подростка пугливо спросил: «Страшно? – но тут же другой, взрослый голос, мгновенно ответил, – нет, моряк, надо действовать, только уверенно и осторожно. Зотовский ментопчик воспрял, привычно зажужжал в извилинах головного мозга и запустил на виртуальном экране с задней стороны сетчатки глаз совсекретный ролик «Личная просьба». Недремлющий цензор Зотова навёл аналитический фокус на шлюпку в море кабельтовых в двадцати от пустынного берега и на таком же расстоянии от большой белоснежной яхты с президентским штандартом на грот-мачте. Их окружали три сторожевых катера на достаточном удалении от яхты и двухвесёльной шлюпки между ними. В ней, в белой шлюпке, сшитой по традиционному морскому стандарту внахлёст, на искусно сплетённых морских матах нежились под мягким августовским солнцем два белых тела друзей-сибиряков. Он, разведчик с пока непонятным статусом, и Унгурин – на кратком отдыхе от государственных дел. После обеда на яхте они отчалили от её борта, отгребли от чужих глаз и ушей откровенно поболтать о всяком-разном, от прошлого до будущих дел так, как это иногда бывало у них в суматошной студенческой молодости.

Зотов понимал, что Саша вытащил его из Москвы и посадил в эту шлюпку не из дружеских побуждений, чтобы поболтать от безделья, а за чем-то лично важным для него, и оказался прав. Унгурин внимательно посмотрел на Олега, зачерпнул ладошкой за бортом и резко брызнул ему в лицо прохладной морской водой так, чтобы он не успел увернуться. Засмеялся и как-то загадочно, с придыханием, начал:

– Ждёшь задание? Ты отлично понимаешь, что под президентским штандартом мы не случайно эксклюзивное шампанское от Лили Болянже за обедом пили. Интриговать не буду, скажу всё как есть на самом деле, а это очень серьёзно, без шуток. Мой главный министр – маршал Темучинов, Чимир Хертекович, он ведь из рода монгольских чингизидов, ну и конечно, верный воин… Он, конечно, великий мастер самопиара с амбициями планетарного масштаба, так это и хорошо: я ему все силовые ведомства подчинил и живу теперь спокойно. Ведь как было, сам знаешь. Чуть ли не конкурентную демократию захотели внедрить в силовые ведомства. Разные подпогонники перессорились между собой за доступ к моему уху. Такое громоздили друг против друга, что стыдно кому-либо сказать. А теперь тихо. Интегральное «Министерство силы и правды», МСП, будто атомные часы, без сбоев тикает как надо. Оно к тому же оказалось намного дешевле, чем все были порознь. Ну, а Чимир с детства хорошо усвоил, что добро должно быть с кулаками. Так он и действует, вот и вся простая философия.

Так о чём это я начал… Так вот Чимир как-то раз после очередного доклада о внутренних тёрках в стране бросил как бы вскользь интересную фразу. Про известное ему шаманское пророчество. Суть в том, что наше безмерное пространство должны спасти наши доблестные армия и флот. Это всем и без Чимира понятно. Но потом добавил, что это сработает лишь под управлением богом избранного лидера. И не просто мудрого, а нестареющего правителя с вещей кармой. Каково пророчество-то, а? Мне сначала показалось, что он выдал какую-то пропагандистскую ахинею. Мы уставились друг на друга. И вдруг до меня дошло, что он обозначил какой-то замысел в привязке к текущему моменту. Мне это понравилось… Не удержался, подмигнул ему. Он аж расцвёл своей получингизовской улыбкой. Помнишь тот старый случай с моим чудесным спасением на Волге в день Первомая?

– Ещё как помню, до сих пор не могу понять, как ты от верной смерти ушёл, как ты от своего безжалостного жнеца смог увернуться. Мы тогда над тобой посмеялись, когда ты выдал нам про какую-то ангельскую помощь. Но ты гордо ушёл от нас и вот куда пришёл, – Олег показал вытянутой рукой на яхту со штандартом.

Унгурин прямо-таки впился глазами в раскрасневшееся лицо Зотова, подвигал руками как крыльями, словно большая чайка села в шлюпку и почти зашипел:

– Щщщто? Не веришшь? – и почти пафосно продолжил: – ангел-то реально был, и дела мои после этого будто сами собой покатились особым манером, мимо всех препятствий прямо к трону. Чтобы я успел спасти родину нашу от врагов жадных и продажных. Теперь-то ты мне веришь, Олег?

– Верю тебе, Саша, очень даже верю… Только объясни мне про свой полёт со стерхами, они-то зачем тебе дались, народ посмешить, или как?

Унгурин расправился плечами и громко рассмеялся в голубое небо, потирая ладони рук и притоптывая голыми ступнями на палубном мате-коврике, добродушно согласился:

– Молодец ты, Олег, ой молодец! Ты настоящий аналитик, в точку попал! Конечно же посмешить народ… полетел с такими же глупыми журавлями, тест на людскую доверчивость провёл. Лучше всяких извёрнутых бумажных и телефонных соцопросов… сам сделал наглядный замер. Мои предчувствия сбылись. Глубинный народ пропеллерную наживку проглотил как само собой случившееся чудо, как новую манну небесную. Мне в тот сложный период стало важным проверить пределы народного доверия. Во-первых, всё подтвердилось, они оказались безмерными. Во-вторых, надо было разведать границы своих возможных действий. И это тоже сбылось: оказалось, что границ моей власти как не было, так и нет. Идеальный результат для правителя: делай то, что хочу, и сбудется то, что ворочу.

– Так чего же тебе ещё не хватает, Александр Владимирович, дорогой ты мой президент?

– Видишь ли, Олег, только третьего я не ведаю. Границ своей жизни не вижу. Кто-то ангельски подсказывает, что мой жнец хочет взять реванш. Опять он начал за мной подглядывать. Страхи разные насылает с неожиданных сторон. Помоги мне, Олеша. Прошу и очень на тебя надеюсь. Но ты же понимаешь, что это очень и очень только между нами. Я тебе очень доверяю.

Зотов интуитивно замер, чтобы не выдать давнее злорадство… наконец-то… вот-вот оно… пришло, всему своё время… Он нейтрально, даже отрешённо вспомнил тот переломный и очень больной для него февральский вечер в Ленинграде. Душевные волнения сникли, остался холодный расчёт и желание справедливого возмездия за жестокую подлянку от верного друга…

В тот вечер он задержался в лаборатории из-за сбоя в аппаратуре, торопился домой, в съёмную комнату, где в это время должна была ждать его Ира, как они заранее договорились. Улыбчивая, с удлинённым разрезом чёрных глаз, с коротко остриженными чёрными же волосами, с прямым маленьким носиком, стройная и подвижная барышня – так он к ней подчёркнуто вежливо и по-доброму обращался. Она училась на третьем курсе медучилища. Они нравились друг другу, а раз в неделю позволяли себе удовольствие ласкаться и заниматься любовью. Олег даже задумывался о своём будущем с Ирой, но с предложением не торопился. В тот вечер Олег позвонил соседке по квартире, что он задержится в институте часа на два или три, и попросил передать это Ире, когда она или позвонит по телефону, или уже придёт. Но соседка через приоткрытую комнатную дверь сразу же сказала об этом Саше Унгурину – тот ждал Олега и сам слышал телефонный разговор. Саша вышел в коридор, одел чёрные югославские ботинки с натуральным мехом, обмотал шею мохеровым шарфом в красно-чёрную клетку, засунул руку в левый рукав модного серого пальто с каракулевым воротником-стойкой, но вдруг передумал, разделся и вернулся в комнату. Минут через пятнадцать Ира нажала на звонок в комнату Олега, и Саша открыл ей входную дверь в квартиру. Они знали друг друга, Олег познакомил их недели три тому назад в пирожковой на Лесном. Саша помог Ире снять коричневую шубку из искусственного меха и повесил её на вешалку. Она сняла такую же коричневую шапочку, простые полусапожки из чёрной замши, причесалась перед зеркалом у телефона, прошла в комнату и по-свойски села на диван перед включённым телевизором. Саша сел перед ней на старый крепкий стул с высокой спинкой за старым же круглым столом в середине комнаты и по-свойски же стал вешать ей лапшу на уши, как бы дожидаясь Олега по важному делу. Он сказал Ире, что Саша поручил ему развлечь барышню до его прихода домой. Минут через десять на столе появилась бутылка Хеннесси, неизвестная тогда простым советским труженикам и которую он принёс Олегу по его просьбе. Затем рядом с бутылкой оказались две маленькие стеклянные рюмки, две мелких тарелки, порезанная докторская колбаса с ломтями белого хлеба на металлическом круглом подносе под Хохлому, а также лимон на белом блюдечке, порезанный кружками и засыпанный сахарным песком. В центр стола он поставил прозрачную стеклянную вазу с тремя яблоками в ней.

Импортным алкоголем, сигаретами, жвачкой и недоступными порно журналами бесплатно снабжала Оля – по уши влюбившаяся в Унгурина официантка валютного бара в морском порту. Тем вечером она ждала его в своей уютной однокомнатной квартирке в Купчино, ждала для ненасытных сексуальных утех, о которых он потом подробно и с явным восхищением делился с друзьями, но… Саша слово за слово, рюмка за рюмкой сделал то, что чёрной меткой впечаталось в его карму. Он привычно и банально напоил Иру до отключки, а затем изнасиловал как будто бы по взаимному согласию, оделся и уехал к Оле.

Зотов шумно разделся в прихожей, радостно распахнул дверь в комнату и… вошёл в ад. Его желанная Ирочка боком лежала на тахте, на окровавленной простыни (у неё были месячные) и пьяно рыдала в голос. Всё рассказала без утайки. Увиденное и услышанное вогнало Олега в злобный шок отмщения, но… время залечивает, хотя и не лечит. Стоп, парень! – остановил его чуткий цензор, – значит он доверяет мне, и это меня радует…

– Так что тебе Чимир рассказал?

– Не совсем уж такое новое, но весьма интересное. Чимир тесно связан с сибирскими шаманами. Якобы духовным единством. Шаманы разные, но все утверждают про одно и то же чудо. Будто есть очень старый рецепт для отвара долголетия. Однако рецепт настолько сложен, что ждёт своего мастера. Отвар можно сделать только с помощью какой-то очень сложной технологии. Чимир, фактически, сообщил мне, что есть шаманская мудрость как задел на будущее. Но я задумался о здесь и сейчас. Можно ли реализовать мечту монгольских отцов современной цивилизации? Чимир ничего конкретного по этой теме не знает. Естественно, что я вспомнил про тебя. Знаю про твою великолепную способность воплощать в жизнь самые смелые мечты. Уверен, что ты сможешь это сделать. Требуется лишь твоё согласие. Всё остальное – через Чимира и моего личного врача. Они в курсе про тебя, но только в части их полномочий.

Олег автоматом встал по стойке смирно и торжественно провозгласил:

– Согласен на все сто процентов выполнить это суперзадание, товарищ главнокомандующий! Телефоны, пароли, явки?

Унгурин рассмеялся, тоже встал во весь рост, покачал ногами шлюпку с борта на борт и потянулся к Олегу с протянутой рукой.

– Вот и ладно, по рукам!

Амур и Оккама в джакузи

Надо же, как давно срослось научное дело Зотова с мечтой Унгурина о «чистом» наркотике вечной власти. Но тот вечер, следующий день и многие месяцы после их шлюпочной встречи слились в голове Зотова в неразрывный поток вопросов, споров, поисков, согласований. Череда встреч, схем, чертежей, строительства и прочих сопутствующих новому проекту интересных дел воплотилась в прекрасный результат. Так что же в итоге получается: он требует просто так вот сейчас расстаться со всем этим творческим делом, вросшим в тело и душу не только его, но и друзей-соратников?

Да, я здесь и сейчас, и сегодня я живу в завтрашнем дне вчерашнего. Но сейчас это значит только одно: надо мириться, соглашаться и не проговориться. Надо лезвием Оккама отсечь лишние сущности и пронзить врага стрелой Амура. Окей, подводник!

Зотов сделал задумчивое лицо, встал и медленно раскачиваясь телом изобразил классическое погружение в сложную проблему: пальцами правой кисти начал массировать подбородок, затем кадык, перешёл на затылок, снова сел в кресло, опустил руки, сцепив пальцы в замок, и прикрыл глаза. Выдержал паузу и с закрытыми глазами начал соединять слова в правильное решение из нескольких логических крючков.

– Александр Владимирович! Начну издалека. Начну с одной не очень любимой вами философии, которая против гегельянства. В ней утверждается: в множествах всегда нужно отсекать лишние сущности бритвой Оккама. Надо выбирать прямолинейное движение так, как ангелочек Амур и по сей день не устаёт это делать. Пронзает стрелами сердца, тянущиеся к любви. Как на шампур их насаживает. Церковники убеждают с амвонов, что браки совершаются на небесах. Но что это значит для нас? Божественный выбор обналичивается перед алтарём? Вряд ли, научных доказательств на сей счёт нет. Мне нравится простое объяснение Морозова. Его непонятный опус мы только что обсуждали. Так он на нашем семинаре озвучил свой подход к любви и браку. Из его теории следует, что на брачных небесах встречаются два одинаково вотелешенных духа. Это когда одна и та же идея врастает в их тела порознь. После чего они, как два рыбака узнают себя издалека. А затем влюбляются, сдваиваются и умножают энергетику совместных действий. Есть много подтверждающих примеров. Два идейных авантюриста совместно и быстро из простого гаража Кремниевую долину построили. Чаще бывает другое: две других жадности обзаводятся кучей золотых вещей. Отсюда и поговорка: два сапога – пара. Или другая: муж и жена – одна сатана. Ну и так далее.

Зотов замолчал и выдержал длинную паузу в соединении с полной неподвижностью тела. Открыл глаза и сфокусировал взгляд на большом оранжевом квадрате из кафельной плитки под чёрными туфлями Унгурина, и более громко продолжил при полном молчании собеседника:

– Что из этого следует? Следует однозначный вывод. Мы создали принципиально новые алгоритмы жизни. Мы создали прорывную технологию эксклюзивной сборки духовно-физиологического концентрата молодости. Если по-научному – то это препарат для резкого замедления процессов старения. Плюс к тому же, для реального омоложения людей. Вернёмся к мифологии шаманов. Мы воплотили в жизнь древнюю мечту сибирских мудрецов-основателей нашей русской цивилизации. Старый рецепт мудрых провидцев мы не знаем. Но их мечту о вотелешении духа власти в жаждущие бессмертия тела мы исполнили. Между собой мы называем этот препарат «духосад», а сам процесс его изготовления и применения – «духосадия». Мы создали продукт для подсадки или, точнее, пересадки животворного духа с предсказуемыми результатами. Автоматический производственный процесс. Вы это осознаёте, Александр Владимирович?

– Да, мне это понятно. По логике и по собственным результатам. Но вернёмся к другой материи жизни, к экономике. Ответь мне, что следует продолжить, а что можно на какое-то время законсервировать?

– Если честно, то я давно был готов к этому вопросу. Я заранее разложил по полочкам известные мне аргументы полезности текущих и перспективных разработок. Умножал, складывал, делил и пришёл к однозначному выводу. Сейчас, без всяких сомнений, нам нужно сосредоточиться на одном главном продукте. Но в двух эксклюзивных исполнениях. Одно для вас, Александр Владимирович, другое – для Чимира Хертековича. Точка.

Зотов молодецки встал, а Унгурин добродушно улыбнулся ему, сделал два длинных шага и приобнял за плечи.

– Спасибо, Олег Кириллович! Я рад, что мы мыслим с тобой одинаково. Мы с маршалом Чимиром после длительных обсуждений пришли к этому же выводу. Как только получу от тебя обоснование нового проекта, то сразу же подпишу совершенно секретное распоряжение. Будет введён в действие план «Б» по твоему предложению. Ты мне подготовь технические требования, хотя бы в общих чертах. Там же – перечень работ с оценкой их стоимости.

Зотов склонил голову в знак понимания новой задачи и кратко ответил:

– Будет исполнено, Александр Владимирович. Возвращаюсь к работе?

– Да, в добрый путь, успехов и удач по полной, мой дорогой Олег…

На этой душевной тональности понимания и согласия расстались старые друзья уже неформально, тепло, по старому заговорщическому ритуалу, рукопожатиями левыми руками и похлопыванием правыми по плечам друг друга. Таким же похлопыванием закончилась их судьбоносная встреча, запустившая радужный проект «Дельфин» три года тому назад. Да-а-а-а, наша память изворотлива, будто вчера всё произошло, – услужливый ментоп Зотова мгновенно окунул его в тот знаменательный день, но оперативно вывернул в здесь и в сейчас. В осознанность двойной пользы от джакузи: гидромассажа тела в сочетании с внутренним самомассажем изворотливым духом созидания.

Хорошие вести из Москвы

Руденко встречал Зотова на военном аэродроме. Хотя профессора здесь почти все знали и узнавали, он, как и положено на режимном охраняемом объекте, прошёл все фильтры контрольно-пропускных пунктов. Вооружённая дежурная служба была приветлива, но поблажек не давала.

Так повелось, что начальник Руденко встречал подчинённого – своего заместителя Зотова, вопреки правилу, что всё должно происходить наоборот. Формальная субординация не соответствовала реальному раскладу властных полномочий в институте. По привычным понятиям вывернутой логики президента Унгурина, который когда-то сам правил страной из кресла премьера, то есть, вопреки формальной иерархии власти. Для пользы нового дела Зотов был назначен раньше Руденко в качестве штатного заместителя директора НИИ, временно исполняющим его обязанности. Но он обладал такими связями и таким влиянием, что Руденко легче было играть в дружеские отношения со своим замом. Он быстро понял и принял, что ему как бы полезнее субординацию отодвинуть в угол, чем ставить подчинённого на своё место в строю. Да и Зотов особо не зарывался – при сотрудниках института вёл себя уважительно к директору. Мог даже во время праздничной вечеринки сходить за новой тарелкой для Руденко взамен разбившейся. Ничего, бывшие погоны каперанга не свалились…. Впрочем, по военно-морской форме оба – полковник медслужбы и капитан первого ранга – одевались только во время особых случаев и государственных праздников. Кроме них, в форме были только мичманы, занимавшиеся дельфинами, а все остальные сотрудники института были наняты вольнонаёмными с подписками о неразглашении производственных, коммерческих и прочих служебных тайн.

Сначала Руденко не понял структуру информационной безопасности в работающем под его руководством НИИ. Но Зотов доходчиво объяснил ему, что это особо замаскированный подход к гостайне, который он создал для особо секретных работ не секретя их узаконенным путём. Получил особое разрешение для особых работ. Суть проста: охрана есть, а охранять как будто бы и нечего. Работа вообще выстраивается иначе: в институте нет и не будет традиционной бумажной отчётности о планах, заказах, исполненных работах, равно как и прочих стандартных атрибутов научного учреждения. Это было предустановлено как альтернатива бюрократической советской, а затем и российской науке. Она безнадёжно отстала от мировых достижений, а потом и вовсе утонула в океане «красивых» отчётов-пузырей. Было утверждено простое и понятное правило: важны результаты исполненных дел, а не формальные отчёты о процессах рабочей деятельности. Поэтому все распоряжения, согласования и доклады делались только устно в помещениях, надёжно защищённых от любопытных глаз и ушей, либо по каналам внутренней видеосвязи. Сохранение необходимой для работы первичной информации происходило в индивидуальных компьютерах с особыми режимами доступа к ним. Эти данные закрытыми каналами связи передавались в один из удалённых центров где-то под Москвой. Там проводилась математическая обработка первично закодированной информации. Их результаты перетекали в мощный научный Центр для последующей аналитической оценки всего массива разнородных сведений, поступавших из смежных НИИ, специально не связанных между собой горизонтальными коммуникациями.

Этот порядок и раньше действовал между некоторыми военными и гражданскими институтами, но сейчас, в эпоху свободно пересекающихся коммуникаций между сотрудничающими и конкурирующими фирмами выглядел довольно-таки странно. Таким же необычным, минимальным по количеству научных сотрудников, был и штат персонала НИИ, потому что большая часть работ исполнялась по системе научного аутсорсинга, но опять же через Центр. Конечные результаты хранились в мощном подземном сервере без маркеров геолокации. В этой информационной пирамиде каждый работник владел сведениями только своей конкретной работы, не более. То есть, красть в смысле информации было попросту нечего, разве что самого сотрудника с его ноутбуком, который обесценивал информацию при попытке входа в него другого пользователя, не знающего правильного пароля. На случай технических сбоев в персональных компьютерах была создана система автоматического дублирования и сохранения первичных данных в службе безопасности НИИ Дельфин.

Существовал ещё один, внешний контур защиты научной и административной информации, к которому директор Зотов внутренне относился со скепсисом, а зря, как вскоре выяснится, и о чём с горечью ему придётся узнать…

Задумавшегося Руденко осторожно взял под локоть дежурный по стоянкам, низенький старший лейтенант:

– Минут через пятнадцать сядут.

Руденко благодарно кивнул офицеру. Тот козырнул и пошёл дальше по своим делам.

До закрытого морского порта их везла дежурная машина аэродрома.

– Ну, как съездили, Олег Кириллович? – спросил Руденко, стараясь при мичмане-водителе вести разговор в строгой военной манере.

– Удачно, – ответил тот просто. Потом заговорил так, чтобы шофёр не понял суть дела:

– Нами довольны. В целом. Но просят ещё и ещё раз всё просчитать. Дельфины у нас будут, это обещали… Если потребуется, появится новый корпус дельфинария. Главное, о чём нас просят – прощупать… простите, прозондировать общественное мнение о нашем начинании. Чтобы для кого-то это не стало шоком. А для кого-то сюрпризом. Пусть народ знает, что есть и такая… – Зотов запнулся, подыскивая слово.

– Услуга. Давайте называть вещи своими именами, – предложил Руденко.

– Так точно. Услуга, – согласился тот с толикой сарказма.

– А насчёт изучения общественного мнения – у нас новый сотрудник, бывший журналист, будет работать у нас пиарщиком.

Зотов и Руденко, сидевшие на заднем сиденье, поморщились, когда машина скакнула на редкой на этом шоссе колдобине. Зотов спросил:

– Надёжный человек, Павел Иванович, этот пиарщик?

– Надёжней некуда. Мой племянник. Один как перст: развёлся, родители покойны давно. Не должно быть утечек.

– Но… – начал было фразу Зотов, но Руденко его перебил:

– Да-да, я прослежу за его поведением. Доверяй, но проверяй, как говорится…

Зотов улыбнулся, перевёл разговор на другую тему:

– После нашего моря я не смог заставить себя искупаться в подмосковной речке. Вот шашлыки были славные. Да, вот ещё… Вам подарок везу от наших друзей, просили передать подарочное издание «Острова дельфинов» Артура Кларка. На английском, естественно. В кожаном переплёте.

– Вери гуд, – сдержанно улыбнулся Руденко. Он всё время чувствовал, что Зотов недоговаривает, что его зам не искренен с ним и не может быть таковым в силу своей функции представителя Главного заказчика. Руденко часто посещала мысль: не ведёт ли Зотов двойную игру, в том числе и против него. Но управу найти на своего зама, эдакого «стронг мэна», Руденко не мог. Во всяком случае пока. Хотя какими-то личными качествами Зотова он внутренне восхищался – его волей, напористостью в делах, острым и быстрым умом, а также его умением прыгать в море с вышки. Это в его-то годы! Сказывается хорошая физподготовка с молодых лет.

Руденко знал о Зотове достаточно много. В том числе – о его давней личной дружбе с Унгуриным. Для большинства это было тайной, тщательно охранявшейся всеми, кто был в этом заинтересован.

Машина остановилась у шлагбаума. Дежурный мичман козырнул и пропустил Руденко и Зотова на территорию базы. С катера приветливо помахал капитан. Согласно устного распоряжения о сохранении служебной тайны, капитан был одет в форму гражданского флота. Золотистый «краб» на его фуражке блеснул на фоне темнеющего неба. Катер, проворачивая винтами тяжёлую солёную воду, стартовал в сторону особо охраняемого острова Тех.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.


Популярные книги за неделю


Рекомендации