Текст книги "Духосад. Повесть о духоделическом эликсире стабилизации старения и пересадке Духа"

«Кефирный» философ

В зале стали переглядываться, кивать головами.

– Очень кратко, из экономии времени, сообщу лишь суть совсем давнего события. Это произошло на последнем курсе обучения в военно-медицинской академии. – Морозов неожиданно выпрямился на кресле, посерьёзнел и чётко выделяя отдельные слова, продолжил. – На семинаре по философии наш преподаватель, полковник из артиллеристов, со смехом и нескрываемым удовольствием сообщил, что наконец-то неприятная для кафедры эпопея с адъюнктом – изобретателем новой теории мироустройства, завершилась в клинике психиатрии: ему выставили окончательный диагноз «шизофрения» и оставили на лечение. Случилось то, что перспективный адъюнкт, условно майор Иванов, в обычном разгильдяйстве увидел чудо творения мира. На его глазах из наклонившегося кузова грузовика выпал на дорогу и развалился большой проволочный контейнер с кефиром в пластиковых пакетах-треуголках. Тогда это была новая форма упаковки молочной продукции. Да и сейчас продаётся чай в подобных по форме заварочных пирамидках. Однако вылетевшие из контейнера пакеты почему-то не рассыпались в разные стороны, как это случается с обычными коробками, а сами по себе сложились в треугольную пирамиду, в тетраэдр.

Кстати, от себя добавлю, – увлечённо продолжал Морозов, – что атомы углерода, из которого состоит алмаз, образуют правильный тетраэдр, а сама алмазная решётка построена по принципу объёмных связей всех атомов с каждым и всех со всеми. Более того, алмаз демонстрирует базовое свойство систем любой природы: необъяснимое появление совершенно нового по смыслу качества, которое энергетически превышает сумму энергетик всех элементов системы. Новое качество углерода – обычного угля или графита – проявляется в формате алмаза как исключительная твёрдость минерала. Но самое интересное в другом: в привычном для нас человеческом измерении абстрактное понятие «дух» удивительным образом подобен архитектуре алмаза, поэтому мы и оцениваем людей по алмазному критерию. Например, сильный или слабый духом, дух победы или дух поражения, и тому подобное.

Адъюнкта же в тот счастливый для него момент осенило: «Ведь это же настоящая разгадка мироустройства, в котором форма тетраэдра является минимальной логической единицей Вселенной. Это основа её динамической стабильности в процессе вечного движения». Своё научное просветление он реализовал в целостный философский трактат, который никак не стыковался с основами марксизма-ленинизма. Но тем не менее он оформил его как выпускную работу по философии. Понятно, что на кафедре его работу сначала обставили уточняющими вопросами, потом раскритиковали в пух и в прах. Но майор не сдавался и на попятную не шёл. Дело оказалось слишком серьёзным. Вопрос его решили так, как тогда было частенько принято в СССР – через психиатрию.

Морозов сделал паузу, положил руки на стол, обвёл взглядом сидевших сотрудников, оценивая их реакцию на сказанное и завершил свой рассказ:

– Мои сокурсники вместе с преподавателем смеялись над «кефирным» философом, а меня вдруг какой-то дух противоречия толкнул изнутри: «А может быть адъюнкт прав про философскую суть пирамидального бытия, чем чёрт не шутит»? Но поделиться своим мнением мне было не с кем, будущие военно-морские медики относились к философии как к ненужному, но неизбежному обременению своей профессии, и были по-своему правы.

Гном налил в стакан из небольшой бутылки минералку и, запрокинув голову, сделал несколько длинных, смакующих, глотков, словно это было дорогое шампанское. Влас незаметно, потянувшись за якобы упавшей авторучкой, глянул на его ноги под столом – он снова был в дурацких шлёпанцах. Чудит? Болеет? Но тут Морозов снова заговорил:

– И вот спустя тридцать лет эта история с логическим тетраэдром получила теоретическое и аппаратное продолжение. Через три года после истории с мятущимся от неразделённой ревности профессором родилась «трилемматика здоровья и страданий человека» с её инструментом – эмоционально-этическим калькулятором «Этикоскоп». С его помощью удалось получить принципиально новые результаты о душевном устройстве людей. Спустя десять лет после этого сконструировалась пирамидальная «тетрица духа, тела, души и знаний» человека. Принципиально новый инструмент пространственного измерения незримых тетра-этических сущностей на виртуальном уровне самоорганизации духа – это «Духомер-Духоскоп». К настоящему времени мы смогли совместить результаты эмоционально-этической духоскопии индивидов с иммунными, физиологическими и поведенческими критериями людей и дельфинов. Это оказалось актуальным для решения самых разных задач, включая создание новой формы виртуального бессмертия цивилизации. Но об этом наш новый коллега Власий получит нужную для пиар-компании информацию в лабораториях нашего НИИ.

Морозов и Влас встретились глазами и обменялись едва заметными кивками.

– Теперь о главном, – твёрдым тоном продолжил Гном-Мудрец. – В основание нашей научно-практической деятельности заложена философия памяти. Традиционно считается, что память всегда вторична и функционирует по алгоритмам своего носителя. Мы же исходим из другого: память Вселенной изначально первична – это её семя. Вторично она самоорганизуется в продукты Вселенной разной степени плотности. Можно сказать – в плоды, которые дают о себе знать информационными сигналами – это крики рождений. Лишь после этого конструируются неповторимые физические, но порой схожие по духу этические тела людей и животных. Мы научились сепарировать и сохранять био-голографические слепки памяти индивидуального духа человека, который формирует этическое тело каждой здоровой и (или) больной личности по своей программе. Это совсем другая, виртуальная генетика духа. По неписаным правилам каждый личный дух обладает особенным ликом. Он по своему образу и подобию объединяется с духами многоликих людей для ведения совместных дел.

Влас с трудом сдерживал раздиравший его смех от, как ему казалось, словесной абракадабры, даже ладошкой рот прикрыл и виновато кашлянул. И вдруг ответно услышал робкое покашливание со стороны, будто испорченное эхо отозвалось наискось от него. Повернулся… и глаза в глаза, да что там глаза – сама душа его завибрировала знакомыми грёзами: «Боже мой… Какая красивая… Это она, это же точна она, настоящая… Кажется, о душевном родстве не зря тут говорили… Держись, Влас, не утони в этих глазах… Кажется, в неё можно влюбиться… Но как влюбиться так, чтобы потом не разочаровываться?.. Лиза… Елизавета…»

Лиза, словно почувствовав некие нежные энергетические волны, немного покраснела. «Кажется, клюнул…» – отметила она мысленно. Ей стало горько, и единственным, чем она смогла себя утешить, стала сакраментальная фраза-индульгенция: «Ничего личного… это работа».

После смерти я стану дельфином

Научный совет НИИ «Дельфин» закончился так же неожиданно, как и начался… Зотов почувствовал знакомую вибрацию на тыле левого запястья под задней крышкой своих «умных» часов для глубоководных погружений. Это пришёл закодированный сигнал о срочном сеансе связи с аналитическим Центром вычислений в Москве. Такие именные часы в «Дельфине» были только у Зотова, но об этом никто даже не догадывался, так как внешне они выглядели совершенно стандартно для серии подобных гаджетов, которые сотрудники – любители подводного плавания, постоянно носили на своих запястьях. Зотов привстал, посмотрел на Руденко и сказал:

– Коллеги, к сожалению, я вынужден прервать наше заседание, – он протянул руку с часами перед собой. Мой будильник – как корабельная рында: опять зовёт, друзья… Покидаю вас, а Власия прошу зайти в мой кабинет после встречи с коллегами.

В своём кабинете Зотов набрал на часах пароль, нажал на одну из функциональных кнопок, через несколько секунд на циферблате появились цифры. Он взял ручку и записал на отрывном листке-закладке фирменного перекидного календаря присланный код: 1-357-246-098, затем открыл свой ноутбук и переписал эти цифры в соответствующую ячейку стандартной Excel-таблицы, сохранил файл и перевёл компьютер в режим «Перезагрузка». Это была автоматическая проверка абонента секретной связи, которая означала, что Зотов должен будет завтра сам выйти на контакт с Центром. Листок вырвал из календаря и положил в маленький сейф, встроенный в тумбу письменного стола. Он это сделал по привычке и вопреки инструкции по безопасности. Точно так же поступал Руденко – они однажды проговорились друг другу в подпитии за праздничным столом про свои в общем-то мелкие нарушения и сошлись на том, что всякое в компьютерной жизни бывает, всё-таки техника, а бумажка есть не просит, но выручить сможет, если вдруг понадобится.

После этих действий Зотов занялся неотложными делами. Где-то через час постучали, он встал из-за стола, открыл дверь и увидел Власа. Сели в кресла, на журнальном столике между ними хаотично лежали вырезки из разных печатных изданий с фотографиями людей и дельфинов, плавающих рядом друг с другом в морских бассейнах, огороженных высокими сетками.

– Знакомство с работой нашего института предлагаю начать с моего интервью, – предложил Зотов. – Впрочем, вы уже кое-что знаете, так что двигаться начнём не с нулевой точки. Да, и вот ещё что…

Зотов взял одну из лежащих на столике вырезку и протянул её Власу:

– Прошу вас на досуге прочитать эту заметку, которую примерно месяц назад принесла мне наша сотрудница, Елизавета. Ну что вам сказать для начала… По вашим мимическим реакциям за нашим овальным столом заседаний мне стало ясно, что вы, мягко говоря, не очень глубоко в теме. Это, впрочем – плюс, и вы сможете «свежим» взглядом, так сказать – снаружи увидеть и донести до общественности всю важность и новизну нашей работы. Мы к ней уже привыкли и считаем делом обычным. Однако не всё само собой разумеется: око видит, а уму неймётся, как говорят в Рязанской губернии, где я когда-то учился помогать колхозникам собирать их урожай. Давайте вместе разбираться. Расскажу вам то, с чего наша идея началась. Информации очень много, поэтому будем работать маленькими шагами, поэлементно, но быстро.

Зотов машинально взглянул на газетную вырезку, лежащую перед Власом, откинулся на кресле, помолчал и продолжил:

– Начну издалека. По роду своей службы я выуживал разную научную информацию из открытых источников и контактов с учёными в их институтах. На сайте одного экономического института меня заинтересовало объявление о кафедральном семинаре по философии со странно звучащим для материалиста названием: «Дух и судьба организации». Но это же философы, всякое могут насочинять, правда ведь?

Влас машинально кивнул в ответ и тут же отметил, что выглядел в этот момент, наверное, глуповато. Потом деловито продолжил делать заметки в своём небольшом блокноте.

– …Но всё-таки решил сходить, так как слишком много стали в СМИ говорить о религии, духовности и особом пути России, – вдохновившись, Зотов заговорил быстрее, двигая острым кадыком, похожим на пирамидку. Эта «пирамидка» почти песочного цвета не давала покоя Власу, и он старался не смотреть на неё.

– …Так вот, доклад делал Морозов. Я его тогда впервые увидел и мало что понял из сказанного…, впрочем, это потом вы с ним самим обсудите суть доклада, он лучше меня расскажет. Меня в тот день удивил один момент. Я хорошо знал одного из участников семинара, Константина. Он был редактором научно-популярного журнала и был большим эрудитом, знал всё обо всём. Ну или почти… Мы часто встречались с ним на разных научных коллоквиумах, и он всегда самым первым задавал каверзные вопросы докладчику, а потом со знанием дела критически оценивал авторский вклад в содержание той или иной темы. В тот раз произошло неслыханное – после доклада Костя как-то странно себя повёл, молчал. Учёные, хорошо знавшие традиции таких семинаров, ждали его поднятой руки. Наконец-то он с явным смущением выдавил из себя:

– Знаете, я честно скажу вам, что ничего из этого доклада не понял, поэтому промолчу.

Зотов воодушевился ещё сильнее, видно было, что он визуально опять присутствует на том семинаре:

– Руководитель семинара, член-корреспондент, разрядил неловкую ситуацию про доклад и сказал, что он интересный и надо будет внимательно прочесть текст. Виртуалисты – соратники Морозова, похвалили доклад понятными только для них терминами. Мы им, – Зотов улыбнулся, и пирамидка на его горле дрогнула, – поверили на слово… Конечно же я остался на застолье после семинара, познакомился с Морозовым, и вот уже много лет мы работаем вместе.

Власу всё это было интересно, но в висках постукивал молоточек, напоминал о вопросе, жаждущем ответа: «Что же они всё-таки здесь делают эдакое, совсем непонятное мне, но целиком, похоже, захватившее их судьбы?»

В текстах на флешке речь шла совсем о другом, о мало понятных ему проблемах иммунитета, но про «дух» там не было ни слова.

Тем временем, словно прочитав мысли Власа, Зотов продолжил:

– Ваш дядя, Влас, – не побоюсь преувеличения! – гениальный иммунолог. Только ему не передавайте мои слова, загордится ещё!

Зотов хохотнул, Влас сдержанно улыбнулся.

– Если коротко: Руденко взглянул на идеи Морозова с нового ракурса и предложил попробовать нейтрализовать агрессивность иммунной системы при пересадке органов. Нейтрализовать принципиально новым способом. Когда его подход сработал и доказал свою жизнеспособность, то возникло совершенно непредусмотренное нами препятствие – социальные установки учёного мира. Мы просто не думали об этом и не с того начали – мы сразу стали делать дело, действовать… а оказалось, что сначала надо было пиарить начинание. Только сейчас мы вынужденно пришли к тому, что требовалось сделать несколько лет тому назад. Ну, как говорится, лучше позже, чем никогда… Но, надо признать, отсутствие пиара стало объективным тормозом в продвижении нашей работы. И в этом деле мы надеемся на вас… Слушайте, а чего тянуть, прочтите заметку прямо сейчас, она недлинная. А я пока посмотрю почту.

Зотов сел за свой рабочий стол, защёлкал клавишами компьютера.

А Влас взял вырезку на английском языке, который знал неплохо. И уже заголовок зябко удивил его:

Хочу после смерти стать котёнком

Мне восемь лет. Меня зовут Стив. Я очень хочу жить, играть с друзьями, со своим котёнком, ездить с папой и мамой в разные путешествия. Но я скоро умру, потому что у меня рак. Я раньше плакал и боялся, а теперь не боюсь. Я загадал после смерти тоже стать котёнком. Я буду тогда дружить со своим котёнком Шерри, мы будем вместе играться. Мама утром будет насыпать нам сухой корм и наливать свежей воды. Потом мы будем спать, летом на балконе, а зимой возле камина. Вечером будем вместе с Шерри играть с игрушечным мышонком, потом сидеть у папы на коленях, когда он будет смотреть телевизор. А потом на кухне втихаря утаскивать кусочки поджаренной мамой рыбки.

Я совсем не боюсь умереть, потому что знаю, что стану котёнком. И пусть меня тоже зовут Стивом.

Зотов и Влас встретились глазами. Власу не хотелось, чтобы Зотов заметил, что им овладел опять старый знакомый – страх собственной смерти. Всеми силами Влас старался затормозить нахлынувшее на него волнение, повернул голову вправо, увидел за окном слияние голубой дали неба и моря в единое пространство, немного успокоился. Снова встретившись глазами со своим собеседником, он неожиданно для себя, спокойно и деловито спросил:

– А какое отношение имеет этот случай к вашему НИИ? У нас что, проповедуется концепция реинкарнации?

– Прямое, – после небольшой паузы уверенно ответил Зотов, проигнорировав вопрос о реинкарнации. – Как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло. Сейчас объясню, Власий, не делайте такое недоумённое лицо, вам не идёт… Вот так-то лучше… Итак. Мы долго не могли подобрать жизненную ситуацию, через которую можно сломать общественные и научные предубеждения к тому, чем мы занялись, чтобы, не взыщите за излишний пафос, обосновать гуманистическую актуальность нашей технологии. Так вот, и в этом помогла Елизавета.

Если бы не Лиза, мы, наверное, всё ещё топтались бы в поисках неторенных пиаровских дорог. К её находке и вы подоспели, пазл сошёлся, как говорят в подобных случаях. Она предложила нам решение, о котором никто даже и не мыслил. Суть в следующем: у её подруги безнадёжно болен мальчик, который знает, что умрёт, почти всё как в этой статье. Кроме того, что будет с ним после смерти, – об этом они даже не задумывались. Лиза с нашего разрешения предложила своей подруге вариант, который поможет ей и её сыну скрасить ожидание смерти, придать ей новый смысл: «после смерти я стану дельфином». Но об этом она сама вам расскажет. Я думаю, что для первой нашей встречи моей информации вполне достаточно.

Влас почувствовал усиливающийся прилив уверенности в себе, от панической атаки страха смерти не осталось и следа, плечи расправились, позвоночник выпрямился, и Влас искренне сказал собеседнику:

– Спасибо. Это действительно что-то совершенно прорывное, почти невероятное. Буду вникать и надеюсь, что моя посильная лепта поможет в нашей общей работе.

На секунду в его сознании мелькнул смутный образ украденной флешки, но быстро померк, затменный некоторой пафосностью момента. И все же крошечный образ прямоугольничка цвета слоновой кости подспудно стал в очередной раз немного саднить – то ли в сознании, то ли в совести Власа…

Цех Косметики Духа

Антон пригласил Власа прийти к нему в гости после «адмиральского» часа – двухчасового расслабления после обеда, который свято соблюдался в институте по старой флотской традиции. Антон пообещал познакомить Власа с главным объектом НИИ – цехом Косметики Духа (ЦКД) с ноу-хау системой акустической кристаллизации духа (АКД).

Точно в 15:00 Влас остановился у больших металлических ворот с названием «Цех Косметики Духа» на латунной табличке справа от них и нажал на красную кнопку под ней. Открылась обычная дверь слева от ворот, Антон жестом пригласил его войти в большую прихожую перед двумя лифтами – обычным и грузовым. Сами помещения цеха размещались под землёй на глубине десяти метров и были похожи на обычный склад с холодильными камерами и прочим технологическим оборудованием. Тихий равномерный гул и перемигивание зелёных глазков аппаратуры свидетельствовали о работе в автоматическом режиме. Антон подтвердил, что технология полностью роботизирована, ничего необычного он показать не может, а лучше расскажет и покажет слайды.

Они прошли в его кабинет и сели перед большим монитором. Антон нажал на кнопку пульта, и на экране появился слайд с заглавным названием в центре поля: «Кристаллизация Духа», а закадровый женский и мужской голоса выразительно прочитали его дважды. На втором слайде сверху был заголовок «Жизнь по черновику» и текст под ним, сопровождаемый дикторским чтением мужскими и женскими голосами попеременно:

Опросы очень пожилых людей в конце их жизни показали, что больше всего они сожалеют о том, что:

• основная часть жизни была отдана нелюбимой работе,

• очень мало времени было уделено близким и любимым людям,

• они варварски относились к своему телу и здоровью,

• они так и не успели посмотреть мир и, самое главное,

• им не хватило свободы и смелости Духа жить так, как им хочется.

Мы называем этот вариант «жизнью по черновику», потому что к «жизни по чистовику» эти люди так и не приступили. Основная причина в религии и социуме, которые всячески «облагораживают» жизнь по черновику: покупайте по скидкам, довольствуйтесь малым, почитайте Бога и начальников, и тогда вы будете жить по чистовику, но только уже в раю, если заслужите честь попасть в него.

Комок болезненной обиды на себя и на весь окружающий мир подступил к горлу Власа. «Какой же я мудак и бездарь… до сих пор сочиняю только черновики для своей безбашенной жизни… что же мне раньше-то никто не подсказал про чистовик? Ай-я-яй! Батюшка-мозгощуп Александр, с его брыльками сквозь бороду, про примеси всякие наплёл, а главного-то про жизнь и сам не ведает и других по ней в тумане водит. Если стряхнуть его словесную пыль с ресниц и ушей, то совсем по-другому жизнь разворачивается: вон сколько людей вокруг меня по чистовику живёт, а я же только землю зря топчу. Печаль-то какая пришла ко мне…»

Влас заметил, что Антон настороженно смотрит на него, словно угадав мысли в его голове, и немного неожиданно для себя самого задал коллеге лобовой вопрос:

– А вот ты по какому канону живёшь?

И вслед за его глубоким вздохом услышал:

– Да по тому же самому, по черновику, увы и ах… на чистовик выйти силы духа не хватает. – С этими словами Антон нажал на клавишу переключения.

Содержание третьего слайда «Судьба смертного тела» заинтересовало Власа технологической новизной и эмоционально зацепило. В его сознании прокрутилось что-то вроде видеороликов собственного изготовления, которые зримо представили Власу разные варианты разъединения тела с жизнью.

– Тела людей, – продолжили вещать попеременно мужской и женский голоса, – одинаковы для всех смертных, но судьба их изменчива в прямой зависимости от культур и религий. Выносим за скобки традиционное погребение в земле и кремацию. Более современные технологии утилизации тел достаточно сложны, приводим несколько новых примеров:

• Крионика – глубокая заморозка умершего тела в надежде на то, что когда-нибудь учёные придумают, как вернуть его к жизни…

«Спасибо, не хочу такого воскрешения», – мысленно прокомментировал Влас.

• Грибы-людоеды: в специальном грибном балахоне особые грибы съедают тело без остатка и этим нейтрализуют ядовитые вещества трупного разложения.

«Брр…, какая мерзость! А грибы куда потом? В грибной суп?» – Влас почувствовал, что собственные скепсис и сарказм способны довести его до тошноты.

• Растворение тела в щелочной ванне, дробление костей и помещение сухого остатка их в урну.

«Ну это мало чем отличается от кремации…»

• Мёртвые скульптуры или пластинация – сохранение тел в нужной позе за счет замены содержащейся в организме воды на пластик. Очень трудоёмкий процесс.

Влас отметил с иронией: хоть это, по-моему, психопатология изобретателя-некрофила, однако что-то привлекательное в этом варианте есть.

• Стать деревом – метод «промессия». Тело охлаждается в жидком азоте до минус 196 градусов по Цельсию. Затем специальная машина «проматор» за считаные минуты с помощью вибрации разбивает хрупкое от сверхнизкой температуры тело на крупинки величиной не более миллиметра. Получившийся порошок закапывают на глубине 30—50 сантиметров в контейнере из крахмала. Человек полностью сливается с природой, остаётся только дерево, высаженное над ним на его могиле.

«Это уже вполне приемлемый вариант, зафиксируем в памяти на будущее».

Влас и тут не удержался, спросил Антона:

– А что ты выбрал для себя любимого?

– Последний вариант, но в нашей фирменной модификации, – Антон лазерным лучом обвёл последний абзац и переключил картинку.

Четвёртый слайд был озаглавлен «Судьба имени и духа человека», под ним был короткий текст:

• Имена и этические тела людей – это виртуальные духи благих и низменных свершений человека – после смерти своих телесных оболочек продолжают вести самостоятельную жизнь в символьных формах и знаках.

• Их новая судьба вариативна в разных культурах и религиях.

• Современные технологии создания виртуального бессмертия имён и людских свершений совершенствуются, но все они лишь фиксируют оценочные абстракции, а поэтому мертвы и нежизнеспособны.

Пятый слайд оказался для Власа совершенно новым. Под заголовком «Живой дух в новом теле» он прочитал и прослушал любопытный текст:

• В НИИ «Дельфин» создана ноу-хау технология акустической крионики и промессии, экстракции и кристаллизации духа умершего человека с последующей имплантацией кристаллов духа в живое тело дельфина.

• Дух человека и дельфина творчески объединяются в модифицированной генетической формуле.

• Дельфин, имплантированный новым духом, передаст сдвоенный эго-дельфинный дух своим многочисленным потомкам, и дух умершего человека успешно вживётся в океанскую вечность.

• Имплантированный дельфин чипируется для Дельф-трекинга – адресного слежения за перемещениями активного хозяина живого «духа» умершего человека подобно существующему эйр-трекингу, а также для контактного общения родственников умершего с породнённым дельфином в дельфинарии.

Антон заметил, что Влас прямо-таки погрузился и вжился в текст последнего слайда, и спросил:

– Как тебе наша презентация? Это, во-первых. Какие вопросы появились? Это, во-вторых. Слушаю тебя, Влас.

Влас его услышал, вернулся из виртуального путешествия в новое знание, подвигался в кресле, потёр ладонями шею, подвигал головой и глазами в разные стороны, как бы отыскивая подходящий ответ, медленно и тихо ответил:

– Надо крепко подумать обо всём, что я увидел и услышал. Антон, можно, я воздержусь от скоропалительного ответа тебе, пока не получу ответ на свой первый вопрос – как делается кристаллизация духа? Это так же, как в интернете современные алхимики предлагают в домашних условиях выращивать драгоценные кристаллы из лимонной кислоты и красной кровяной соли? Или что-то другое?

Антон рассмеялся:

– Да уж точно – что-то другое! Речь идёт о процессе, который не только в домашних, но и в сложных производственных условиях не пойдёт без специальной аппаратуры и растворов. Кое-что из того, что сам знаю, покажу и расскажу. Пойдём в цех Косметики Духа или ЦКД для краткости, проведу краткую ознакомительную экскурсию специально для тебя, потому что иных мы в тонкости нашего дела не посвящаем.