Текст книги "Духосад. Повесть о духоделическом эликсире стабилизации старения и пересадке Духа"

Хозяйка Духосада

Первой нарушила молчание Роза. Она заметно изменилась лицом и статью. Уверенность и величавость её красят, отметил про себя Морозов. Роза тихо спросила:

– Саша мёртв?

– Да, – ответил Морозов, нажимая на разные кнопки пульта, чтобы включить мониторы – бесполезно.

– А Чимир где? Что с ним случилось?

– Чимир, по моим представлениям, уже в преисподней.

– Как так?

– Я технических подробностей не знаю, но по технике безопасности изучал устройство ЦКД и помню, что это люк системы вентиляции щелочных ванн.

– Для чего они там?

– Для растворения лишних частей трупного материала при изготовлении Духосада. Ненужные части, например, желудочно-кишечный тракт и голова, изымаются и растворяются в щелочных ваннах. Становятся экологически нейтральными. Затем сливаются в общий коллектор канализации.

Как это происходит?

– Я особо не вникал, знаю только, что это метод «ресомации», – Морозов полистал в смартфоне, – читаю: технология растворения трупов, разработанная шотландским учёным Сэнди Салливэном в 2007 году и продвигаемая на рынке похоронных услуг основанной им компанией.

– Как Чимир смог туда попасть? Вы уверены, что он там?

– Почти уверен, технический работник предупреждал нас про этот люк. Смеялся, но советовал обходить, чтобы прямой дорогой в ад не угодить. Но у меня даже нет никаких предположений, из-за чего люк провалился. Ни-ка-ких, надо разбираться.

Морозов осознал, что возникла неожиданная ситуация, поэтому надо действовать очень быстро. Он достаточно резко спросил-утвердил:

– Розалия Вадимовна, надеюсь, вы понимаете, что натворили, ударив рукой по тачпаду? Две внезапных смерти произошли по вашей воле. Мы ведь только что говорили с вами об этом. Ваши соратники, и вы от них избавились!

Роза встала со стула, подошла к окну, посмотрела в пустое голубое небо, совершила крестное знамение, повернулась к Василию, хладнокровно, чётко и громко отрезала:

– Я этого не хотела! Я не виновата! Они сами к этому пришли! Какой ужас! Пойдёмте в Цех косметики духа и примем нужные решения. Там секретарь Совбеза Никита. Он грамотный и всё понимающий молодой канцелярист. Из родовитых чиновников СССР. Он сделает все решения юридически чистыми и правильными. С этого момента вы для меня главный помощник по Духосаду. Я поняла вас, приняла и верю в вас. Ведите меня в цех, Василий Петрович.

– Спасибо, Розалия Вадимовна! Я отключу аппаратуру и закрою шкафы.

Он открыл ящик стола под тачпадом, незаметно от Розы извлёк из порта красную флешку и зажал её в левом кулаке. Закрыл ящик и подошёл к своему сейфу-ячейке в большом шкафу. Приложил правый большой палец к сканеру замка, дверка открылась. Морозов демонстративно пошуршал бумагами внутри сейфа, левой рукой взял сиреневую флешку и незаметно положил обе в карман брюк. Обратным движением достал из него смартфон и положил в ячейку сейфа. Щёлкнул дверкой сейфа, подошёл к окну и жестом показал Розе, что его надо закрыть. Она отошла на шаг в сторону, и Морозов закрыл окно. Василий и Роза выжидающе смотрели друг на друга.

Пальцы Василия привычно, мелко и негромко защёлкали – он ждал, когда его виртуальный интеллект найдёт и выдаст нужное решение ситуации, непонятной для рационального ума. Есть! Он пошёл ва-банк:

– Розалия Вадимовна! Ещё раз примите мою искреннюю благодарность за лестное предложение стать вашим помощником по деликатным этическим вопросам. Неожиданно для всех вы стали полновластной хозяйкой страны, а я – вашим подданным. Но суть в другом. В совести и позоре. Выслушайте меня.

– Говорите, слушаю.

– Главный позор в современной России совершила власть отравлением яркого лидера Артёма Ковального. Доказан факт использования химического оружия против него. Это приемлемо в мафиозной политической конкуренции. Но бред привластных СМИ об этом факте изменил расклад мировых мнений об особых правилах русского добра и зла.

Роза сделала движение головой, но Василий упреждающе поднял правую кисть и продолжил:

– Последний абзац. Теперь им, да и самому бывшему президенту страны, не отмыться от вопиющей грязи, намертво прилипшей к их лживым языкам. Мне стыдно, Розалия Вадимовна, что я оказался косвенно причастным к этой афёре. Но теперь мой мозг отказывается работать в безнравственной науке. То, что я сделал, вполне достаточно для решения задач, о которых вам известно. Алгоритм создания продукта отработан, производство налажено, теперь все козыри в ваших руках. Меня же прошу отпустить с миром. На заслуженный отдых по собственному желанию. Точка.

Роза наконец-то улыбнулась:

– Нет, Василий, не отпущу. Теперь мы с тобой намертво склеены общей судьбой. Отдых? Да, это обязательно. Но немного позже. Сначала срежем углы. Веди меня в свой цех косметики духа, приказываю, – и она уже кокетливо посмотрела на Васю глаза в глаза, поправляя копну красивых русых волос.

Через пять минут Унгурина и Морозов подошли к ЦКД: все двери в цех были настежь открыты. Даже те запасные, через которые можно войти в цех по необходимости, но предписано держать закрытыми. Такого Василий ещё не видел. День открытых дверей, подумал он про себя. Внутри та же история: все крышки и дверки аппаратов были в открытом состоянии. Лиза, Никита и Власий с растерянными лицами молча стояли вокруг круглого провала в полу. Руденко с Зотовым стояли спиной к ним и боком к дверям возле пульта управления и озадаченно нажимали на какие-то кнопки и клавиши на нём. Боковым зрением они увидели Василия с Розой и пошли им на встречу.

Зотов и Руденко переглядывались между собой, не зная, с чего начать. Но первой заговорила Унгурина. Спокойно и как-то даже буднично:

– Саша погиб. Выпал из вертолёта и насмерть разбился о палубу фрегата. Прямо на моих глазах. Что случилось с Чимиром?

– Как погиб? – одновременно вскрикнули два начальника НИИ. Вы это серьёзно, Розалия Вадимовна!

– Более чем серьёзно. Беда не приходит одна. Что с Чимиром?

Зотов решился принять удар на себя:

– Чимир Хертекович тоже мёртв, но как это случилось – мы не можем понять. Такое впечатление, что где-то замкнуло электрическую цепь и вся автоматика посыпалась. Как в многоквартирном доме при обесточивании от замыкания.

– Вы в этом уверены?

– Это первая и, скорее всего, правдивая версия. Ничего другого в голову не приходит.

– Кто у вас отвечает за технику?

– Антон. В этом-то вся загадка. Дело в том, что аварийное открытие всех дверей и замков можно сделать только специальным ключом. Их всего три. Один – в моём техническом сейфе, который стоит у дежурного по НИИ. Второй у Антона, а третий должен быть в специальном ящике для ключей. Но его там почему-то нет. Второй ключ у Антона на брелоке с другими ключами, в кармане его брюк. Он сейчас спит в своём номере… он с вечера пьян в стельку, молчит и ничего не соображает. Так ответила мне дежурная по гостинице.

– Ваш Антон запойный алкоголик?

– Нет, но иногда, очень редко и крепко закладывает за воротник. Странно, что это произошло с ним в такой ответственный день. Проспится – разберёмся с ним.

Роза понимающе кивнула Зотову и тоном женщины, уверенной в своей правоте, отдала распоряжение:

– Никита, подойдите к нам, сюда. Павел Иванович и Олег Кириллович! Произошло то, что произошло. Страшная и невосполнимая трагедия. Теперь в нашей воле и в наших руках сохранить преемственность и стабильность власти и сделать всё необходимое, чтобы не произошли катастрофические события в нашей стране и с нашей Родиной. Подчёркиваю, стабильность – наш девиз!

Роза сделала паузу и обратилась к Никите:

– Пожалуйста, запишите всё, что я сейчас буду говорить. С болью и надеждой, – она сцепила пальцы в замок и продолжила медленно, деловым тоном под запись:

– Триумвират трагически распался. Согласно обновлённой Конституции все полномочия переходят к тем членам троицы, кто остался в полном здравии и дееспособности. То есть, ко мне, в единственном числе. Главное: ядерные чемоданчики Александра Владимировича Унгурина и Чимира Хертековича Темучинова передаются мне. Офицеры, носители трёх ядерных чемоданчиков, получат новые инструкции лично от Зотова. Вы, Олег Кириллович, с этого момента будете исполнять обязанности маршала Темучинова в Министерстве силы и правды.

Зотов сделал жест «смирно» и благодарственно кивнул головой, а Розалия Вадимовна продолжила:

– Вы, Павел Иванович, продолжайте исполнять обязанности директора НИИ Дельфин. Дополнительные полномочия по руководству наукой страны вы получите по результатам наших обсуждений. Подумайте о плане прорывного научного развитием нашего государства.

Руденко повторил жест Зотова «смирно» и также благодарственно кивнул головой. Унгурина обратилась к Морозову и продолжила:

– Вы, Василий Петрович, готовьтесь исполнять обязанности директора НИИ Духовных струн цивилизации, о чём мы с вами уже говорили.

Морозов тоже повторил жест предшественников и, как они делали, кивнул головой. Унгурина повернулась к секретарю Совбеза:

– Никита! Прошу вас без отсрочки написать первый Указ Президента СвятоРоссии, напечатать его в нескольких экземплярах. Вы знаете, сколько их должно быть. Я подпишу и поставлю печать Триумвирата, она у меня с собой. Текст вы доработаете сами, а главную идею запишите.

Роза разомкнула пальцы, помассировала их и совсем буднично сказала:

– Всвязи с досрочным завершением членских полномочий в составе Триумвирата СвятоРоссии, как-то: Александра Владимировича Унгурина и Чимира Хертековича Темучинова, я – Розалия Вадимовна Унгурина принимаю к исполнению обязанностей их полномочия согласно Конституции СвятоРоссии… – она призадумалась, но потом махнула рукой, – вы лучше меня знаете, как надо юридически обосновать и составить этот документ… сделайте черновик, обсудим и утвердим.

Власий и Лиза с удивлением смотрели на то, что происходит. Руденко, Зотов и Морозов смиренно наблюдали за непривычной активностью и спокойствием новой хозяйки страны, только что потерявшей любимого мужа и сородича. Учёная троица стояла в привычном строю по команде «вольно» и даже не перемигивалась между собой, как они умели и привыкли это делать. Жестокость ситуации и жёсткость поведения суровой первой леди-вдовы подмяла рефлексы и душонки «мудрых карасей». Почему это произошло и так продолжается – это не их дело. Им бы выжить и победить. Победить свои рабские страхи и, во-вторых, выжить, чтобы их не выморозили в Духосад.

Унгурина посмотрела на своих соратников-подчинённых, ладонью обратилась к Зотову, Руденко и Никите:

– Давайте в офисе обсудим безотлагательные вопросы, вчетвером, а остальные могут заняться своими делами.

Власий, Лиза и Морозов переглянулись, поняли друг друга и неспешно вышли в разные двери, чтобы с трёх сторон придти в ангар. Они поняли, что ситуация поменялась и время для их побега сдвинулось с вечера на сейчас. Цель и дорога к свободе остались прежними. Всё пошло у них по плану, так как никому из причастных к работе в НИИ Дельфин не было дела до любителей водных процедур на гидроциклах Ямаха. Через сорок минут они сидели в уютном домике за высоким каменным забором на въезде в Пеноморск, пили чай и ждали условный сигнал от руководителя маршрута Власия и Лизы на Урал через Воронеж. Беглецы немного нервничали от запутанности событий и двух то ли случайных трагедий, то ли роковых возмездий. Морозов заметил, что Лиза как-то слишком участливо беспокоится о здоровье Власия, который почти без остановки смакует то, что произошло на его глазах. Ей это явно не нравилось. И когда Власий в очередной заход стал вспоминать, как Чимир соблазнял Лизу комплиментами перед тем, как провалиться в люк, то Морозов вспомнил, что увидел на экране: странное почёсывание Лизы за своей спиной. Не особо задумываясь, спросил:

– Лизавета, не ты ли начесала за своей спиной маршальский исход? – Лиза вздрогнула и покрылась румянцем, глаза испуганно расширились, и она не удержалась: «Кто вам это сказал, Василий Петрович? – он понял, что попал в точку и добавил, – никто не говорил, я это видел. Расскажи, как на духу, чтобы наше дело не сорвалось».

Лиза расплакалась. Слёзы текли по щекам, она чередовала отрывки слов с искренними рыданиями:

– Простите меня, что я вас не предупредила. Я боялась, что всё сорвётся и Власа пустят в расход. Всё началось за день до отъезда Карпуши. Я собирала вместе с ним его вещи в рюкзачок и среди бумаг с каракулями и рисунками увидела то, что меня насторожило. Одна ровная строчка, две буквы и восемь цифр: D87078N443. На мой вопрос про буквы и цифры он ответил, что папа нажимает на них в табло своего сейфа, и он открывается. Карпуша запомнил, а потом записал их на листок, потому что учится читать, писать и считать. Я похвалила его, а листок забрала. Естественно, что открыла сейф и внимательно изучила содержимое календаря-ежедневника Пирыча. Ключевая запись отпечаталась в моей голове на всю оставшуюся жизнь. Всего одна строчка: Зотов – Унгурин – ДР маршала – подарок – Влас – ДС – дата – уточнить. ДС – так он шифрует Духосад, а ДР – это день рождения. Я ведь давно с Пашей работаю и хорошо знаю все его способы шифровки важных дел для памяти. Мне стало ясно, что участь Власа решена. То-то повеселел Пирыч, когда узнал, что Унгурин с женой и маршалом приедут к нам с визитом.

Влас не выдержал:

– Лиза, почему ты промолчала?

– Боялась за тебя. Ты уже посвятил меня в план побега, и я боялась, что ты сорвёшься, и тогда точно всё рухнет, а нам кранты.

Морозов вмешался:

– Как ты сумела аварийку включить? Там же ключ нужен.

– Антон как-то давно похвастался передо мной, после очередной взбучки от Пирыча. Показал, как он всю эту хвалёную автоматику простой пилкой для ногтей может остановить. Так раньше в уличных телефонах-автоматах умельцы бесплатно звонили, чтобы на две копейки не тратиться. На пульте управления в ЦКД как раз на уровне копчика есть небольшой зазор под одной кнопкой. Антон вставил в зазор мою пилку для ногтей и всё открылось, как сегодня. Обратно закрыл ключом. Это было утром в понедельник. Проворот оружия и технических средств, по-флотски. Мы с ним оба посмеялись над технарями.

– Молодец, Лизавета! А куда третий ключ из ящика делся? И почему Антон в дупель пьян?

– Это я вчера постаралась. Завела Антона на коньяк. Он раздухарился, разозлился на Руденко и отдал мне третий ключ из ящика. Просто так, из пакости. А для верности я чуть-чуть снотворной травки в коньяк добавила, чтобы крепче спал.

Морозов пощёлкал пальцами:

– Лиза, так ты знала, что маршал встанет на люк?

– Нет, Василий Петрович, не знала. Я это для Пирыча подготовила, чтобы все наши проблемы разом решить, если что-то пойдёт не по плану. Просто маршал опередил его. У меня что-то щёлкнуло в голове, когда он открыто стал соблазнять меня. Отмстила этим гадам за все свои унижения, – и Лиза горько заплакала, навзрыд.

Власий встал, подошёл к Лизе, притянул к себе и крепко-крепко обнял её.

– Лизонька, любимая, не плачь из-за них. Спасибо тебе, любимая. Ты всё сделала правильно. Всё у нас будет хорошо. На платок, вытри слёзы.

– Неисповедимы пути Господни, – резюмировал Морозов, – в этот момент на смартфоне высветилось ОК, и добавил, – ну что ж друзья, будем прощаться, пока всё идёт по новому плану… присядем на вашу счастливую дорогу. А я подожду свою. Беглецы с острова Тех встали и обнялись. Лиза и Власий вышли на улицу, а Василий закрыл за ними ворота и вернулся в дом.

Галсы избранников Судьбы

Между тем, события разворачивались несколько иначе и гораздо подробнее, чем они изображались на мониторах в НИИ Дельфин. Что-то вообще не попало в кадры и, соответственно, в тома уголовного дела о служебных прегрешениях специалистов ВМФ, хотя всё началось в соответствии с планом, утверждённым самим Главкомом после личной правки документа.

Судьба благоволила ему: пятидесятилетний адмирал Гиндин, красавец и женолюб, полгода тому назад вступил в командование военно-морским флотом великой державы. Карьера главного моряка РФ была предопределена делами его предков, начиная со славных времён Очакова и покоренья Крыма. Это по его легенде, а как было на самом деле – всё скрыто за семью печатями ФСБ. Сейчас Фёдор Макарович задумчиво галсировал по ходовому мостику фрегата «Ловкий» так, чтобы не мешать командиру исполнять то, что было изложено в совершенно секретном предписании. Прирождённому моряку нравились ритмичные микродрожания корпуса, исходящие от слаженно работающих механизмов, и ощущение какого-то домашнего гула и внутреннего тепла. Всё это интуитивно ассоциировалось с уверенным движением огромной живой машинерии, словно бесстрашной акулы в поисках добычи. Иногда с чувством гордости Гиндин останавливал взгляд на грот-стеньге со своим статусным флагом Командующего ВМФ на ней. Словом, судьба благоволила ему, жизнь удалась.

Неожиданно Фёдора Макаровича посетила чудесная мысль: а что если Унгурин решит посадить вертолёт на фрегат и обсудить с ним, Главкомом, оперативные дела на месте предстоящих учений? Надо будет немедленно поднять влаг Верховного Главнокомандующего Вооружёнными Силами Российской Федерации! Готовы ли к этому на корабле?

– Командир! Вдруг президент решит сесть на наш борт, ты готов?

– В плане такого манёвра нет, товарищ адмирал. Хотя мы готовы к любым событиям, но тут я что-то сомневаюсь…

– А ты не сомневайся! После того, как наш геостратерх древнюю амфору в море поймал и на голом пропеллере полетал со стерхами, уже ничему удивляться не надо. А нам полезнее перебдеть, чем недобдеть, как говорили китайские мудрецы и Козьма Прутков. Площадка для приёма готова? Флаг Главковерха есть?

– Так точно! Всё есть и всё готово, товарищ адмирал. Учения проводили.

– Принято! – Гиндин остановился, задумался, повернулся к командиру и спросил его:

– Как думаешь, командир, может гюйс заранее поднять? Чтобы в полной красе Главковерха встретить, а? По-царски. Ведь когда-то «стояночный флаг» поднимался как на стоянке, так и на ходу. В Российской империи так и было до 1820 года. Унгурин нас всех к тому порядку движет, так что вполне логично.

– Тогда мы нарушим Корабельный устав, гюйс положено только во время стоянки поднимать. Как бы чего не вышло, неприятного…

– По уставу – да, согласен с тобой. Но ведь и наш-то случай особый. Дай старпому команду поднять гюйс сейчас, только по-тихому… ответственность беру на себя, если спросят, что вряд ли… Корабельный Устав кто утверждает? Главком ВМФ, а я сейчас таковым и являюсь… так что действуй, командир!

– Старпом! Прошу подняться ко мне на мостик, есть поручение.

– Товарищ командир, слушаю вас, – старпом внимательно смотрел на адмирала и командира.

– Обстановка изменилась, дай своему боцману команду, чтобы он водрузил гюйс на положенное место, только по-тихому, ясно? Все вопросы потом, действуй.

– Есть, товарищ командир!

– Боцман, на мостик! Прибыл? Ёкэлэмэнэ! Слушай, не перебивай. Ёкэлэмэнэ! По-тихому слетай на бак и подними гюйс, как всегда, но тихо, не торжественно. Ёкэлэмэнэ, понял?

– Так вроде бы мы ещё на полном ходу, – не удержался мичман, – как бы чего дурного не вышло… матросы издеваться над нами будут… типа, ёкэлэмэнэ, командиры с утра не опохмелились, ход со стоянкой перепутали.

– Я тебе что сказал: гюйс поднять и без всяких там насмешек, опохмелок и перепутали… ясно? Ёкэлэмэнэ, дело серьёзное, выполняй… без хахашек… и какашек… Ёкэлэмэнэ!

– Есть, товарищ капитан 3 ранга! Разрешите идти? Гюйс на полном ходу поднимать?

– Да! Иди… но никому лишнего не болтай. Ёкэлэмэнэ! Кстати, что ты нахимичил с флагштоками, не спросив меня? Блестят навершия на них, это как понимать? Ёкэлэмэнэ?

– Это моё изобретение. Механик сказал, что можно будет оформить в патент. На корабль его записать. При стоянке в базе на швартовых дурные бакланы повадились обязательно гадить на флаги, видно договорились между собой. Вороны тоже от них научились, им тоже понравилась эта забава. Они же при общей гарнизонной мусорке на довольствии стоят. Дурное дело всегда заразительно. Я в техотделе со спецами по металлу потолковал, они мне два навершия выточили. Вчера забрал, ещё не успел с ними расплатиться. Теперь бакланы и вороны не смогут на флагштоки сесть – они сверху острые как пики. Убойное оружие против летучих засранцев. Проверил, кусок колбасы одевал – ни одна летающая гадина не смогла сесть и снять приманку.

– Ладно, об этом потом, но не всё так просто по технике безопасности… ёкэлэмэнэ, патент сначала от меня получишь… ёкэлэмэнэ, а сейчас выполняй то, что я сказал. Ёкэлэмэнэ!

С гордо развевающимся Андреевским гюйсом фрегат продолжил свой маршрут, детали которого были известны только им, избранным баловням судьбы: главкому, командиру корабля, замполиту, старпому, штурману, генералу ФСО и начальнику особого отдела флота, – те уже закрылись вдвоём в каюте и поэтому главные события встречи Президента пропустили, – а также режиссёру-журналистке Марго с видео оператором Славой из президентского пула. Но на флоте издавна знают, что «шила»2525
  Шило – так на флоте издавна именуется спирт, и как алкоголь, и как эквивалент любой валюты


[Закрыть] в мешке не утаишь, поэтому не только экипаж фрегата, но и дельфины с чайками знали о предстоящей встрече с Президентом. В строго секретной точке широты и долготы Унгурин откроет дверь личного вертолёта Robinson R44, зависнет над кораблём и помашет рукой военморам, а те весело и протяжно ответят ему многократным «Ура-а-а…!!!» от радости, прилетевшей к ним с неба.

Фрегат Ловкий полным ходом шёл к этой заветной точке. В той локации его уже ждал ПРТБ-139 с запасом торпед, гиперзвуковых ракет и артиллерийских снарядов с ядерной начинкой. Плавбаза стояла на двух – носовом и кормовом – якорях, чтобы смертоносный склад не рыскал от ветра при швартовке к ней фрегата, которому надлежало исполнить учебную загрузку боезапаса. Адмирал недоумевал: полный штиль, солнце и можно вполне обойтись без постановки ПРТБ и фрегата на якоря, но видео оператор требовал неподвижности плавучих объектов, иначе могут размыться красивые кадры. Он отработал свой алгоритм видео съемок на парадах в честь Дня ВМФ и не хотел рисковать случайными искажениями видеосъёмок в море.

Режиссёр Марго, – так она представилась Гиндину и только так просила себя называть, да ещё и на «ты», – была белокурой и синеокой красавицей. Она вела себя независимо, как и подобает эффектной особе, приближённой к «императору». Адмирал тоже был не лыком шит и решил подшутить над недоступной для него женщиной:

– Марго! А как насчёт того, чтобы помочь карасям на баке макароны попродувать, что бы они по-флотски получились?

– Старо, адмирал, не прокатит. А что, наконец-то боцман гюйс нашёл, и мы уже пришвартовались или встали на якорь на полном ходу? Может мне ещё и байку про роковую женщину на военном пароходе расскажешь? У пиндосов бабы атомными авианосцами командуют, и всё окей.2626
  В США командиром атомного авианосца впервые стала женщина https://www.dw.com/ru/v-ssha-komandirom-atomnogo-avianosca-vpervye-stala-zhenshhina/a-58962592


[Закрыть] Слабо?

– Не слабо, Марго, а в традициях русских флотоводцев. Быль реальную слушай. Начинал я службу лейтенантом на дизельной подводной лодке. На опытовой, не серийной. Всякие новинки на ней испытывались. В том числе акустическую аппаратуру отрабатывали. Одним из конструкторов была женщина, умная и красивая. Пофлиртовала с командиром и уговорила взять её в море вместо своего помощника. Сама захотела проверить то, что она создала. Датчик уникальный, в единственном числе был изготовлен. Вышли вечером, к утру оказались в полигоне. До обеда работали. Долго крепили длинную навесную штангу с датчиком к корпусу подлодки… по типу рыболовной удочки. Даже дельфины примерялись через неё перелетать, игры устроили. Испытали новый датчик на разных режимах хода подлодки в надводном положении. Результаты получились на отлично. После обеда решили продолжить.

За обедом конструкторша шутила с командиром. Особенно задирала его про миф, что «женщина на корабле – к несчастью». Наш Вадим Вадимыч только руками разводил и улыбался. Потом они вдвоём пили кофе в его каюте и что-то производственное обсуждали. Закончилось все, как и должно было случиться: вдруг налетел шквалистый ветер. Боцман стал быстро отсоединять штангу, но не успел. Ветер оторвал датчик от тонкого провода, и женское ноу-хау утонуло. Истерика у конструкторши была запредельной. Валерьянкой не обошлось. Доктор ей какой-то сильный укол сделал, она спала до прихода в базу2727
  Случай реальный, 1974 год. Автор успокоил медикаментами «убитую горем» конструкторшу.


[Закрыть]. Вот так-то, Марго, в морской жизни чудеса всегда случаются.

Марго кокетливо наклонила голову влево, прищурила правый глаза и спросила:

– Товарищ адмирал! Может мне уже посвистеть или плюнуть за борт нельзя? И фантики выбрасывать тоже не комильфо? – и не дожидаясь ответа выплюнула в море жвачку, сомкнула кольцом правый большой палец с указательным, вставила их между алыми чувственными губами и громко просвистела начало из старого шлягера «моряк вразвалочку сошёл на берег…». Посмотрела на усмехнувшегося Фёдора и добавила:

– Кремлёвская журналистка громко посвистела, смачно выплюнула в море американскую жвачку с русского фрегата, и что случилось? – Но Гиндин уже отвернулся от неё. Он увидел прямо по ходу корабля две точки на горизонте. Первая постепенно увеличивалась и вскоре вырисовалась над гладью моря в контуры ПРТБ-139. Вторая тоже увеличивалась, но по касательной и медленнее первой – это президентский Robinson высоко в небе делал облёт акватории.

Далее пошла подготовка к рутинной операции швартовки фрегата левым бортом к кораблю, стоящему на якорях. Командир последовательно подал все положенные команды «Средний вперёд! … Малый вперёд! … Самый малый вперёд! … Стоп машина!» и фрегат с ощутимым замедлением хода продолжил по инерции приближаться к плавбазе заданным курсом. Старший помощник командира по громкой корабельной связи подал сигнал «Аврал» и команду «По местам стоять, на швартовы становиться», после исполнения которой последовала команда «Концы и кранцы слева изготовить» и следом за ней «Кранцы слева за борт». Всё как положено и как было многократно отработано.

Фрегат двигался в привычной логике флотских биомеханических часов. Вдруг Гиндин на границе моря с небом справа по курсу увидел сигнал стихии. С нарастающей тревогой опытный моряк смотрел на два мерцающих стебелька водяных торнадо – тёмного и светлого, – которые как бы замерли перед своей атакой. Одновременно с неприятным подмигиванием смерчей становился громче рокот с неба от президентского вертолёта, который снижался и приближался к месту сближения кораблей и вертолёта.

В кульминационный момент плановой встречи военно-государственных мужей в секретной точке морских просторов СвятоРоссии кто-то из ведомства «Всевидящего Ока» послал совсекретную команду оперативному дежурному «Чернобога», смотрящему с небес за манёврами фрегата и вертолёта, и тот нажал на кнопки «Чернобог» и «Провидение»2828
  Провиде́ние – целесообразное действие Бога, Высшего Существа, направленное к наибольшему благу творения вообще, человека и человечества в особенности.


[Закрыть] с чувством исполненного долга. После того как сигнал с верхних этажей Божественной Канцелярии был получен в канцеляриях «Переплута»2929
  Переплут – славянский бог моря, мореходства, от рус. «плут», «плутать» или «переплыть».


[Закрыть] и «Посвиста»3030
  Посвист – в славянской мифологии свирепый бог бури и сильного ветра.


[Закрыть], то из природных благолепий и по стандарту, отшлифованному тысячелетиями, на металлические посудины низвергнулся мощнейший шквал морских стихий воды и ветра. Robinson дважды подбросило в воздухе, море покрылось рябью с гребешками, ветер громко засвистел между корабельными надстройками и вдруг резко, как и налетел минут десять тому назад, стих. Рябь исчезла, море смирилось и успокоилось.

Дельфины тоже включилась в привычную для них игру ветра с морем и с кораблями. Они увлечённо выпрыгивали из воды, наблюдая за мореходами. Фрегат выдержал хаотичный удар внезапного ветродуя, но после выигрыша он приобрёл дополнительную боковую инерцию, и его криволинейно стало сносить влево. Даже салажонок оценил бы новую траекторию Ловкого, если он не успеет отработать «Полный назад!», как неминуемую встречу с кормой плавбазы.

Robinson завис над назначенным местом встречи кораблей. Пока водное пространство между ними пустовало, дельфины привычно играли там в свои догонялки и прыжки над водой. Гиндин увидел Унгурина, который появился в дверном проёме кабины вертолёта, жестикулировал правой рукой и что-то кричал вниз, дельфинам. Удивление Гиндина зашло за границы рационального понимания, и было от чего: на Главковерхе была парадная форма матроса №1 – летняя, белая. Главком через бинокль пригляделся и удостоверился, что в проёме вертолётной двери жестикулировал реальный Унгурин, но который почему-то был одет в ладно сидевшую на нём форменную матросскую рубаху с синим гюйсом и белые брюки с таким же белым поясным ремнём. Чудеса, да и только… и что теперь ему делать? Как вести себя адмиралу с президентом в матросской форме? Мариманы сразу поймут, что кто-то из них явно сбрендил! Или волшебник из цирка на вертолёте прилетел! Сразу вспомнился раскол между генералитетом царской армии и Николаем вторым, царём-полковником, приказы которого они-генералы должны были выполнять в ходе первой мировой войны. Ведь это и есть управленческий вывертыш как триггер поражения! Подобная история повторилось и в нацистской Германии с ефрейтором Гитлером. В мозгах Гиндина кипел и не находил выхода дурной пар от всего происходившего с Унгуриным, со стихиями и с кораблём.

Командир фрегата выдержал статус хозяина над непредвиденной ситуацией и подчёркнуто спокойно подал команду: «Малый назад!» – однако положенного ответа из машинного отделения не последовало. После паузы командир более громко скомандовал: «Средний назад!» – но отозвалась только пугающая немота, а Ловкий хоть и с замедлением кривого манёвра, но уверенно придвигался к корме плавбазы. Командир закричал: «Полный назад!!!» – наступила зловещая пауза и, предвидя неминуемость столкновения, словно гусь зашипел стоящему рядом с ним рулевому: «Право руля!!! Руль право!!!» – но биомеханическая сердцевина корабля издевательски молчала, от чего ужас и растерянность овладели всеми, кто был на мостике и палубе фрегата.

Развязка поразила своей необычностью. Новый мощнейший шквал торжествующим буйством ураганного ветра внезапно скрутил и связал морским узлом все алогичные и неуправляемые движения людей и машин в эпический мёбиусный клубок-перекрестье мировых и личных событий:

Во-первых, спокойный голос командира электромеханической боевой части фрегата Ловкий наконец-то развеял все ожидания и сомнения на мостике: «Товарищ командир! Заднего хода не будет. Реверсы заклинило намертво. Можно только ход вперёд».

Во-вторых, лапа левого носового якоря Ловкого всё-таки зацепила корму ПРТБ-139 по касательной и слегка примяла его в районе бани. После «нежного поцелуя в задницу» инерционный ход фрегата скорректировался на вперёд-вправо и боевой корабль, впритирку тормозя бортовыми кранцами о кранцы плавбазы, наконец-то остановился «вмёртвую» так, как и нужно было ему пришвартоваться к плавучему арсеналу по всем морским канонам, но без лишних вихляний.3131
  Реалия из августа 1980. Автор был пассажиром и со смотрового мостика над рубкой капитана сухогруза «Мезень» (бригада судов обеспечения ЧФ) наблюдал за его швартовкой к ПРТБ-13 в Эгейском море; манёвры судна без «заднего хода» до и после налетевшего шквала снимались на видеокамеру с вертолёта ВМС НАТО.


[Закрыть]