Текст книги "Духосад. Повесть о духоделическом эликсире стабилизации старения и пересадке Духа"

Пресс-релиз

Влас проснулся ни свет, ни заря, и почувствовал, что снова не выспался. Очень много впечатлений за последние дни, неясность ситуации с флешкой… может, и не надо было красть никакие секретные материалы с очень непонятным, полусказочным сопровождением, жил бы теперь спокойнее? Смущала странная и дерзкая, пока непонятная ему идея то ли продолжения жизни в дельфине, то ли похорон вымороженного и отсепарированного праха в теле водного млекопитающего… Утром он к тому же должен написать вариант пресс-релиза об этом. ЦКД, цех Косметики Духа, это что-то из сферы реально-фантастического или хитрая система блеф-распила бюджетных средств?

Он дремал, слушая шум прибоя, и думал о своём дебюте на новой работе. Нужно было через прессу организовать промоушн услуге о сдвоенном эго-дельфиньем духе, о чипировании духа для Дельф-трекинга и т. д. Пришла Власу и другая мысль, вполне реальная в современных махинациях:

– А не «разводка» ли это? Прорекламируют услугу с моей помощью, поставят дело на поток, и состоятельные, и авторитетные, как говорится, люди заинтересуются новинкой, денежки потекут… Но… Что-то есть не то в этом всём… Не обман ли это – то ли вторая жизнь в теле дельфина, то ли погребение праха в клетках животного?.. А может, суеверным людям-то как раз и нужен этот новомодный обман?

Власу вспомнился ещё один разговор с отцом Александром. Как всегда, они разговаривали во дворе церкви. Это было зимой, батюшка надел шапочку, похожую на обычную подростково-молодёжную, такими ещё пользуются конькобежцы, и от этого вид у священника стал в глазах Власа несколько комичным. Но вида он, разумеется не подал.

Отец Александр любил разговаривать с прихожанами храма. Но в основном это были старушки, старики и согбенные разными болячками люди, а батюшке было интересно поговорить иногда с людьми образованными. Вот и тогда как-то незаметно они перешли к теме правды и лжи, к теме смерти и бессмертия. Власа не отпускал вопрос, в котором сплелись эти две темы: что лучше для человека – быть уверенным в загробном существовании или, наоборот, твёрдо знать, что с функционированием тела всё и заканчивается?

Сыпал мелкий снег, деревья во дворе храма приоделись в белое и чистое. Недавно завершилась заутреня. Снег похрустывал, при разговоре Влас и священник укутывали свои слова в облачка пара.

– Скажите, отец Александр, как вы относитесь с теории американского врача Роберт Ланца о том, что каждый человек может самостоятельно выбирать продолжительность существования собственного сознания?

– Признаться, не знаком с этой теорией, – степенно ответил священник Власу. – В чем же её суть, просветите, пожалуйста…

Отец Александр едва заметно, и, как показалось Власу, иронично улыбнулся сквозь усы и бороду, и глянул на собеседника.

Влас продолжил:

– Ланц считает, что бессмертию нужно отказаться от привязки к физическому телу. Ни больше, ни меньше. Он считает, что большинство людей связывает смерть своего сознания с биологической оболочкой и таким образом сами программирует себя на полное уничтожение.

– Я понимаю так, что речь идёт о людях неверующих? – уточнил отец Александр.

– Вероятно, так. Или нетвёрдых в своей вере, – Влас постарался ответить священнику в близкой тому стилистике и лексике. – А вообще-то выводы… или, скорее, советы Ланца близки к тому, о чём говорит церковь: «Нужно научиться воспринимать истощение тела лишь как переходный этап в жизни. Если настроиться нужным образом, то теоретически можно жить вечно». И под это утверждение Ланц подводит серьёзную теоретическую базу: он считает, что его выводы согласуются с основными законами квантовой физики, по которым частица способна присутствовать в любом месте одновременно. Уж и не знаю – то ли правда, то ли фейк какой… Сейчас ведь, знаете, много чего пишут, – усмехнулся Влас.

– Но ведь эта теория не противоречит христианскому учению о бессмертии души. Почему наша душа не может состоять из квантов? – отец Александр испускал благодушие. – Но в этой теории есть одно слабое место: что значит «настроиться нужным образом»?

Влас думал, прихватил из-под-ног снега, слепил снежок… но бросить его постеснялся, все-таки двор храма, а потому немного нелепо стал нести его в ладони, затянутой в кожаную коричневую перчатку. Наконец, сказал:

– Возможно, он имел в виду – смириться с тем, что вся память при переходе в новое качество будет стёрта… точнее сказать – ныне существующая конфигурация личности. То есть человек продолжит жить, но всё забудет.

Власу захотелось добавить «как кошмарный сон», но он сдержал себя – священник мог не так его понять, да и по сути не всегда жизнь кошмарный сон, иногда – сон волшебный.

– Вы дали мне почву для размышлений. Благодарю вас, – сказал отец Александр.

Прихожанин и батюшка раскланялись. По пути домой, отмахиваясь от лезших в глаза снежинок, Влас думал о том, истинно ли верует отец Александр или просто «работа у него такая»? И если он сам в Бога не верит, но убеждает в его существовании других – как это расценить: как ложь во спасение или… (Влас мысленно усмехнулся, вспомнив классическое выражение) или как «опиум для народа»?

В метро было пусто в этот поздний час. Пассажиры были насуплены, что мужчины, что женщины… а, может, просто, уставшие… А, может, им не хватало какой-то важной для них правды?

Под стук вагонных колёс Влас стал думать о том, что же, в конце концов, нужно людям в этой жизни: правда, вера, «опиум»? Вернувшись мысленно к своей беседе со священником, Влас углубился в дебри сущего: «В каждом из нас есть много разных хороших и плохих сущностей. Более того, в каждом психически здоровом человеке содержится полный набор всех сущностей, присущих другому человеку, иначе бы люди просто не понимали друг друга. Каждая наша сущность обладает своей эгоистичной правдой и одновременно ложью. Кто из нас не лгал? Не умеют врать только маленькие дети и, говорят, ещё, шизофреники. «Шизики» вообще настаивают на объективном статусе того, что они видят и слышат в своих галлюцинациях.

Да что там больные?.. Практически каждый здоровый взрослый человек периодически обязан врать, например, своим детям, убеждая их в том, что всё в жизни хорошо, а будет ещё лучше, что правда всегда побеждает зло, что хороших людей в мире больше, чем плохих… Врала советская пропаганда про коммунизм. Врёт и сейчас постсоветская, прикормленная властью пропаганда, но теперь уже про «невидимую руку» капитализма, про то, что в XXI век мы войдём богатыми и счастливыми. Да, противно все это… Но… только на первый взгляд», – вдруг стал оппонировать сам себе Влас.

«А разве нет? Ведь истинно мудрый человек в процессе постепенного взросления развивает в себе способности ко лжи во благо других, менее разумных. Так, наверное, поступил Христос, решив подвергнуть себя наказанию толпы через страдание. Этот поступок возводят в ранг нравственного подвига. При этом либо по неведению, либо по лукавству не упоминают о том, что Иисус Христос мог себе это позволить – пренебречь мнением большинства, – потому что за ним стоял бесконечно всемогущий Отец! Как Сын Бога Христос знал, что физическая боль для него ничто, в то время как безнравственность людей могла их погубить. И он солгал во спасение детей Божьих, изобразив перед ними человеческие муки и страдания, ибо, как Сын Бога он был над ними и мог позволить себе чудеса во имя веры в себя и в своего Отца… Да, но отцу Александру не стоит об этом говорить, он будет спорить, а потом может обидеться на то, что я подвергаю сомнению не подвергающиеся, с точки зрения батюшки, догматы».

Поезд метро прибыл на конечную станцию. Влас пропустил свою в своих философских изысканиях. «Поделом тебе, мыслитель доморощенный», – усмехнулся он и перешёл на другую сторону станции. Влас отметил про себя, что под мерный стук колёс, глубоко под землёй, его тянет на философию. «Вот ещё один повод не чинить несчастную „тойоту“, разболтанную, битую-перебитую и начавшую кое-где ржаветь».

Сейчас, в своём островном гнёздышке, вспоминая этот эпизод, Влас отметил, что всё это было ещё до того, как на душу его легло нарушение заповеди «не укради». Никакой флешки с дядькиными секретами у него ещё не было. Может, и думал бы тогда о другом… И с батюшкой говорил бы о другом.

…Надо вставать и браться за пресс-релиз.

Кофе дымился, дымился, да и перестал – Влас забыл о нём, увлёкшись работой. Экран ноутбука заполнил текст:

БЕССМЕРТИЕ ПО РАСЧЁТУ

Экзотическая, уникальная и, пожалуй, дерзкая разработка российских учёных уже сегодня готова помочь всем желающим преодолеть биологическую смерть.

Не будем скрывать от самих себя – каждый из нас нередко задумывается над тем, а есть ли в какой-либо форме жизнь после смерти? Во многих религиях и верованиях ответ – да. Например, христиане сходятся во мнении, что умирает только тело человека, а душа – бессмертна. А вот древние, ещё языческие славяне, верили в перерождение человеческой души. Они считали, что после смерти душа отправляется на небеса, а потом возвращается на землю, но уже в другой мерности. Существует группа религиозно-философских представлений и верований, согласно которым бессмертная сущность живого существа перевоплощается снова и снова из одного тела в другое. В первую очередь это касается индуизма. Помните шуточную песню на эту тему Владимира Высоцкого? —

Да кто есть кто, да кто был кем? – мы никогда не знаем.

С ума сошли генетики от ген и хромосом!

Быть может, тот облезлый кот был раньше негодяем,

А этот милый человек был раньше добрым псом.

А теперь поговорим серьёзно. Мы – разные. Кто-то верит в бессмертие души, кто-то в перевоплощение, кто-то придерживается атеистических взглядов. Но то, что предложили учёные одного из российских институтов, сможет заинтересовать всех, независимо от их традиционных взглядов на мир, философских позиций и религиозных верований. Дело в том, что продолжить собственное существование можно теперь в новом воплощении, точнее – в другом теле. И это тело… дельфина! Да, да, именно дельфина. Если вы христианин – то представьте себе: пока ваша душа пребывает в другой системе координат и ждёт полного воскресения и соединения с новым телом – это самое тело в виде специальной суспензии будет храниться растворённым в теле дельфина. Постепенно, как показывают опыты, происходят изменения в клеточной структуре дельфина, и «подключённая» к дельфину суспензия из человеческого тела становится собственно водным млекопитающим. Даже умирая, дельфин (а значит, «растворенный» в нём человек) не исчезает совсем, а продолжает в своём потомстве нести симбиоз клеток двух сущностей. Чем не вариант сохранения телесной оболочки в ожидании воскресения?

Исповедующим индуизм проще – по сути речь идёт о той самой реинкарнации, о которой говорится в их религии.

И, наконец, что сказать атеистам? Достоин уважения ваш взгляд на душу как крайне эфемерную и нестойкую субстанцию, которая навсегда исчезает после окончания жизни тела. Тогда при чем тут дельфины? А вот при чём: можно говорить в данном случае о красивом обряде похорон: человеческое тело превращается не в прах, а становится частью красивого животного. Почему нет? Если, как известно, уже практикуются крайне дорогие похороны в космосе и на Луне, то почему желающим не позволить себе и такой, не менее экзотический вариант?

Кстати, о цене этой услуги. Она не дешева, но не сравнима с вариантом погребения в капсуле в космосе или в лунной пыли. Все детали вы можете узнать по электронной почте и по телефонам….

Влас прочёл текст ещё раз и в целом остался доволен. Были где-то шероховатости, но, как опытный журналист, он их кое-где сознательно оставил, чтобы дать возможность начальству проявить свои редакторские таланты. А начальством был никто иной, как тов. Руденко, родной дядя «самых честных правил» … Ему Влас и отправил текст по электронной почте.

Инструктаж

Лиза, нервничая, поправила причёску, потом прижала к вискам ладони, потупилась, стала покачивать головой из стороны в сторону.

— Ну что ты страдалицу из себя строишь? – поморщился Руденко. – Мы обо всё вроде уже договорились, Лиза. Я же не убить его прошу, в конце концов. Но надо выполнить мою просьбу. Ну не часто же я тебя о чём-то прошу, голубушка. На-до!

Руденко устало вздохнул. Замолчал.

Лиза выпрямилась в кресле, натянуто улыбнулась.

— Сделаю. Раз надо.

— Ну вот и умница, — смягчился профессор.

— Так… А не может эта информация быть в его ноутбуке? – Лиза старалась говорить деловито, но голос её подрагивал.

– Наша техподдержка покопалась – всё чисто. Они прислали мне всё, что у него есть на жёстком диске. Прислали, но, разумеется не открывали файлы – за этим же проследила служба безопасности… И в его домашнем компьютере тоже нет, тут поработали другие люди, но тоже надёжные…

На секунду в сознании Руденко промелькнул образ почти инфернального вислоусого Иксаакова в зелёных очках.

– Так что будем искать флешку. Точнее, ты будешь искать, Лиза.

Женщина глянула в окно; сетчатую занавеску, казалось, вот-вот зажжёт яркое солнце.

— Скоро, наверное, с Карпушей можно будет купаться. Солнце всё ярче и жарче, – Лиза снова машинально поправила причёску, выдавая всё ещё не отпускавшее её волнение.

Руденко откинулся в кресле, поправил воротник белого халата. Посмотрел на Лизу поощрительно, даже немного залюбовался ею…

— Знаешь, Лизавета, ты ведь, когда хочешь, то можешь быть умницей. Ладно.

Руденко вдруг вышел из-за стола и обнял Лизу. Потом поднял на руки, и начал недвусмысленно располагать Лизу на столе, отодвигая локтем бумаги и канцелярскую мелочь. Но Лиза возмущённо сопротивлялась:

— С ума сошёл, что ли?! Сейчас кто-либо войдёт из сотрудников. Или Карпуша…

— Ладно, перенесём это мероприятие на более поздний срок, — хмыкнул профессор.

Лиза ушла, поправляя на ходу юбку. Если бы Руденко видел в этот момент её лицо, то Лиза показалась бы ему фурией.

После бала

Субботний бал в честь дня рождения Карпуши получился славный. На яхте были только самые-самые: виновник торжества Карпуша, его отец — профессор Руденко, а также Зотов, Морозов и Власий (на правах не представителя верхушки института, каковым он не был, а – племянника начальника). Матросы тоже получили угощение, но без алкоголя: на тожественный обед была запечёная сёмга, артишоки, вяленый спрут и прочая заманчивая снедь.

До обеда все сначала весело пританцовывали на палубе, вопреки качке, под весёлую музыку, причём каждый по очереди приглашал Карпушу. Потом была рыбалка, а после – пикник на маленьком необитаемом островке площадью с половину футбольного поля, заросшем камышом с берегов. Хлопали пробки от шампанского, крякали мужчины от крепкой чачи, стонали от аромата французского коньяка… Со сторожевого катера просигналили поздравления теперь уже шестилетнему Карпуше.

…Как и задумала Лиза, её сценарий стал активно воплощаться в жизнь. Недаром она так старалась. И не стала сопротивляться, когда Влас зарылся лицом в её волосы во время танца на палубе. Это было уже на обратном пути, когда вечерело, и брызги морской воды орошали их разгорячённые лица. Ну вот: теперь он пригласил её в свой номер.

– Есть прекрасное красное шампанское, настоящий панамский кофе и настоящие кубинские сигары.

– Стратегический запас опытного обольстителя? Аааа? – Лиза шутливо погрозила пальчиком, усаживаясь в кресло.

– Разве такую женщину, как ты, заманишь сигарами? И вообще материальным? – парировал Влас.

– Заманишь, заманишь… – засмеялась Лиза. – И не сомневайся… А откуда такое богатство?

– Остатки былой роскоши. Когда-то ездил в пресс-туры, привозил всякие симпатичные вещи… Это я о сигарах.

– Сигары – это, Влас, мимо меня, – заметила Лиза. – А вот кофе я бы выпила.

Удача её ждала уже перед дверью. Она заметила, что свою узкую магнитную карточку-ключ Стас прикрепил не к брелоку, как многие институтские это сделали, чтобы не потерялась, а к компьютерной флешке слонового цвета. Может, это и есть она, та самая, о которой говорил ей Руденко?

Закат стёрло чёрное полотно с звёздами. Шампанское было выпито. Постель была смята.

…Она смотрела на него, улыбаясь. Сказала:

– А казался скромненький такой профессорский племянничек… Думала — ты робкий. А вот и нет! – Она чмокнула его в щёку и обняла. Подтянула простыню, прикрыла обоих. – Ты притворяшка! А на самом деле – рекордсмен в интимной сфере!

– Ну не преувеличивай, — деланно заскромничал Влас.

Он встал с постели накинул фирменный институтский халат в дельфиньих маленьких силуэтах, открыл холодильник. – Ещё шампанского, Лизонька?

– Немного можно, – согласилась девушка.

Когда они осушили бокалы, Лиза спросила Власа:

– Мне надо в свой номер, взять кое-что. Я потом приду. Выпустишь меня на 10 минут?

– Но ни на минуту больше! – ласково и строго предупредил Влас. – Иначе слягу от тоски.

Лиза, улыбнувшись шутке, одевалась. Влас помог ей накинуть курточку. Вытащил магнитную карту, чтобы открыть дверь.

– Что у тебя за брелок такой? – Лиза сделала удивлённую гримаску. – Потерял наш фирменный, в форме дельфина?

– Да нет, не потерял. Просто привык к этой флешке, всегда её ношу вместо брелока.

– Ну-ка, ну-ка… дай посмотреть… Никак слоновая кость?

Влас рассмеялся:

– Ага, конечно. Пластмасса. Всего лишь.

– Ладно беру с собой твою слоновую пластмассу, чтобы тебя не беспокоить. Скоро приду! – несколько игриво Лиза сунула флешку в карман.

– Лизонька, я тебе открою, – старался остаться невозмутимым Влас. – Оставь, вдруг понадобится.

Она вернулась…

– Лизонька, ты где? – тихо, ласково и немного с беспокойством спросил Влас. Он всем телом почувствовал, как только что отзывчивая на интимные ласки женщина вдруг затихла и даже, так ему испуганно показалось, перестала дышать.

– В космосе я… мой ангел… замри и помолчи… – услышал Влас медленный шёпот. Он вгляделся в лицо Лизы в мягком освещении лунного света. Её полураскрытые губы блаженно улыбались.

Лиза внутренне удивлялась и ликовала, но… Она едва сдерживала желание прокричать о счастье, которое вырывалось из всех её женских чакр наружу. Впервые в своей сексуальной жизни она почувствовала какое-то новое, почти неземное наслаждение своего молодого тела. Она внезапно поняла, что хочет ребёнка от Власа. Пришедшее осознание неведомых ей чувственных ощущений и отчётливых мыслей о ребёнке наполняло, делало невесомой и уносило в безбрежный космос её истинную суть. Она боялась сглазить своё откровение.

Камбалиада

Воскресное море ранним утром игралось только что проснувшимися солнечными зайчиками и нежно обнимало прозрачной голубизной голые тела трёх бывших подводников. Перед нырянием, на границе прохладного песка и тёплой воды, рыбаки-любители привычно исправили похмелье после вчерашнего дня рождения Карпуши глотками сухого вина прямо из горлышка пузатой бутылки. Зотов, Руденко и Морозов побарахтались возле берега, затем походили по кромке воды, обсохли, оделись в цветастые шорты и футболки. Сумки с едой, водой и снастью для ловли камбалы закинули в четырёхметровую надувную лодку из армированного полихлорвинила защитного цвета с голубым тентом на трубчатых металлических стойках. Рыбацкая лодка с жёстким пластиковым дном, мягкими сиденьями для троих и семидесяти сильным подвесным мотором Ямаха была для них плавучим офисом, как бы случайно замаскированным от любопытных глаз и ушей под невинную рыболовную созависимость. В детстве все они ловили камбалу в своих родных речках с помощью буевых продольников. Рыбакам известно, что нудный процесс укладки снасти в их рабочее состояние требует большой аккуратности и терпения, а этих качеств нашим героям было не занимать. С тех самых детских пор они остались заядлыми камбальщиками, а новые технологии упростили снасти для ловли камбалы. Оставалась лишь одна промысловая неопределённость – удача найти рыбное место, но и эту проблему они сумели решить.

Руденко нажал на кнопку стартёра, мотор завёлся, поработал на малых оборотах, и лодка неспешно побежала по гладкой воде перпендикулярно удалявшемуся берегу. Примерно через полчаса Павел Иванович заглушил Ямаху. Когда лодка полностью остановилась, то Зотов, сидящий на передней банке, выбросил за борт якорь. Эхолот показал глубину 30 метров, всё сошлось для рыбалки. Это место определялось рулевым по дальним береговым ориентирам на глазок и было самовольно «приватизированным» участком земли, а точнее – тем урожайным дном, которое морские пограничники надёжно охраняли от местных и заморских браконьеров. Иногда рыбакам удавалось выловить до сорока килограммов крупной камбалы. Сейчас они привычно насадили на крючки мелкую рыбёшку, заранее купленную Антоном у местных рыбаков, закинули снасти на морское дно вокруг лодки и принялись за основательный завтрак. Из баулов на крышку рыбацкого ящика выложили снедь – остатки вчерашнего пиршества на яхте по случаю дня рождения Карпуши, достали пластмассовую посуду, а Морозов штопором открыл бутылку сухого испанского вина и налил его в кружки. Чокнулись «за удачу» и выпили, заели и заговорили, – именно ради этого Зотов организовал сегодняшнюю рыбалку. Он огляделся по сторонам горизонта, прокашлялся и тихо начал:

– Господа-товарищи, соратники и друзья… сейчас пафос уместен, так как дело очень серьёзное, вникните в то, что скажу, не спешите, подумайте, нам есть что обсудить… но самое главное скажу сразу: мы крепко повязаны – это вы сами прекрасно знаете – нашим общим делом. Вот ему-то предстоят новые испытания или всем нам будет бесславный кирдык. Без Павла, без Василия и без меня проект пока не работоспособен, и это не случайно, так мы и задумывали, не сговариваясь. Так ведь?

Морозов и Руденко кивнули головами в знак согласия.

– Слушайте дальше. Каждый из нас развивает свою опцию в проекте: я – военно-морской и спортивный кейс, Олег – иммунологию и противораковую терапию, Василий – виртуальное бессмертие в эго-дельфинной спарке. Фактически сейчас мы подошли к такому рубежу, что готовы монетизировать каждое направление по отдельности при том, что все части наших разных дел одинаково привязаны к общему цеху Косметики Духа с его пятью роботами-лаборантами: Веником, Акуколдом, Промеситом, Нейтролёдом, Сепаратом и складом готовой продукции. Технология практически полностью готова к тиражированию в разных бизнес-вариантах. Однако судьба подкинула нам шарик русского пинг-понга с новой траекторией полёта. Куда? Ни за что не догадаетесь! Последняя встреча в Москве стала переломной для всего нашего проекта. Давайте-ка нальём винца на донышке, сухарь в бутылке ещё остался, Вася?

Морозов в их компании был постоянным рыбацким сомелье из-за исключительного глазомера и способности разливать любые винные жидкости в разные ёмкости всем точно поровну. Сейчас он разлил остатки вина по кружкам, получилось почти по полной – уже молча чокнулись, выпили и молча заели, а Зотов продолжил:

– Унгурин, а сейчас только мы втроём на острове знаем, что он главный заказчик проекта, сообщил на последней моей встрече с ним в Москве, что из-за финансовых трудностей наш проект временно замораживается кроме одной опции – эликсира молодости для него и Темучинова с последующим расширением на… скажу позже. Естественно, что я согласился. Он попросил меня предоставить ему список необходимого оборудования и финансовых средств для безостановочного производства этого отвара. Они с маршалом приедут инспектировать наше НИИ недели через три или раньше, чтобы на месте решить все насущные вопросы. Но сначала слушаю ваши вопросы ко мне, кто первый? Начнём с тебя, Паша.

Руденко прокашлялся и прокряхтелся, озадаченно переводя взгляд с Морозова на Зотова и обратно, почесал волосатую грудь и как бы виновато стал оправдываться:

– Проблема у меня серьёзная появилась, не знаю, что и делать, Олег.

– Это ты про флешку с украденными у тебя файлами, ты мне про своего племянника Власия говоришь?

Павел даже заикаться стал: – Так… ты… уже… ззз… на-на… ешь?

Зотов рассмеялся:

– Успокойся, Паша. Пора уж тебе научиться быть камбалой. Она цвет кожи подстраивает под цвет дна так, что становится невидимой и для своих врагов, и для своих будущих жертв – вкусных плавающих «пирожков». Камбала – идеальная модель для нашего проекта. Помнишь, я тебе про третий контур защиты нашей информации говорил, а ты мне не поверил. Так вот, на твоём племяннике система сработала отлично. Можешь меня и всех нас поздравить. Защита критически важных данных устроена очень хитро. На флешке чужака после воровского скачивания остаются только названия файлов. Тексты под ними смикшированы из посторонних абзацев. Например, из фантастических повестей с химическими и физическими формулами из вузовских учебников. Для правдоподобия они украшены грифами «для служебного пользования», «секретно» и «совершенно секретно». Чем-то это схоже с форматом «рыб» для научных отчётов. Мы эту фабулу удачно использовали, но по содержанию – получилось издевательство в чистом виде. Тексты, как охранные «рыбы», вставлены в наши компьютеры и автоматом втюриваются в любые чужие флешки. По факту, всё очень просто. При повторном несанкционированном входе перекачивается точно то же самое, что было в предыдущем случае. Вроде бы, подтверждающая правда, но такая, что в голове самого хитрющего врага зависает мало приятный вариант. Почти как в песне: «Думайте сами, решайте сами – иметь или не иметь».

Более того, в программу защиты вставлена самая последняя разработка авторов искусственного интеллекта. Под кодом «виртуальный режиссёр». Он внедряется в чужую флешку, а через неё – в компьютер вора. В чужом компе эта программа сочиняет и монтирует видеоролики из всякой религиозной ереси и встраивает их в видеоряд событийной фактуры вора перед оком компьютера. В конечном итоге микшируется творческий продукт невидимого режиссёра в ситуации подглядывания за просмотром украденного контента. Подробностей я не знаю, может что-то ещё есть. Но, по логике создателей хитроумной программы, у вора должна крыша съехать от того, что он увидит. Что и требуется по техзаданию. Когда украденная Власием флешка вернётся, то мы сядем и посмотрим видеофильм от виртуального «лягавого». Но, судя по всему, у твоего племянника крыша ещё не съехала. Поэтому нам будет вдвойне интересно посмотреть.

Руденко как-то обмяк, отвернул голову к линии горизонта и задумчиво выдавил из себя:

– И что же теперь мы будем делать с племянником? – Но про Лизу он умолчал, хотя именно она, и то щекотливое дело, которое он поручил ей сделать, щемяще и ревностно трепыхалось в его седеющей голове обвинительным причитанием: «Ай, яй, яй – дурак я старый, что же я сотворил, сволочь грязная… что же теперь у нас с ней и с Власом будет?»

Внезапная поклёвка вернула опасный всплеск дурной мысли в рыбацкую реальность, руки привычно вытащили из воды крупную камбалу и плюхнули её в специальный ящик для улова. «С первой!» – радостно воскликнул Руденко и отвернув голову от приятелей стал наживлять новую рыбёшку на опустевший крючок.

Как по команде натянулись лески у Зотова и Морозова, и две новых камбалы успешно составили компанию первой. Дальше пошло-поехало так ловко, как рыбаки и вовсе не ожидали, часа через полтора в ящике было штук пятьдесят камбал. Зотов скомандовал:

– Стоп, салаги! На сегодня хватит, снасти – в лодку! Вася, открывай сухарь! Отметим рыбацкую удачу, да и договорить нам надо.

Ритуал повторился, но вместо тоста Морозов спросил у Зотова, подняв кружку с мелко пенящимся вином до уровня рта:

– Так куда же наш русский шарик полетит? Страна окукливается по всем позициям, границы зашториваются со всех сторон, или что-то новое стряслось?

Зотов выпил вино, жестом показал другим сделать то же самое, а сам достал из своей сумки три банана, оторвал по одному и дал каждому в руки. Выпили и заели вино бананами. Пауза затянулась, наконец Олег выговорил:

– Куда-куда русский пинг-понг полетит, спрашиваешь? Отвечаю: в Африку, бананы бессмертия из аборигенов делать! Что вы на меня вытаращились? Хотя я сам точно так же открыл рот от удивления, когда услышал от Унгурина про этот неожиданный африканский финт с эликсиром. Да, либо я недооценил способности старого друга, либо кто-то напел ему эту мелодию. Если точнее, то они задумали в новую мировую жесть сыграть. Допускаю, что наш министр «силы и правды» первым эту идею забарабанил, но я его, – то ли психологическое нутро, то ли скрытую шаманскую натуру, – доподлинно не знаю. Поэтому постараюсь вам оперативно и конспективно донести новый главный тренд, как теперь модно говорить, а потом будем думать, что нам, гуманистам-разбойникам, с этим делать.