Текст книги "Король психов"

Он подвинул к себе вторую кружку.

Обычно Псих пил мало. Чтобы изрядно опьянеть, ему было нужно не так много. Еще пол-литра пива, которые по общему счету за этот вечер станут для него третьими… Не окажутся ли они лишними?.. «Эта кружка станет последней. Хлобыстну ее – и все!.. Опасность не в том, чтобы выпить, а в том, чтобы быстро протрезветь. Тогда опять может навалиться тоска». Успокоив себя подобным образом, Псих взялся за кружку… В этот момент какое-то шестое чувство заставило его повернуть голову. Один из двух мужчин, что сидели с ним за общим столом, смотрел на Психа и ухмылялся.

– Уважаю! – проговорил незнакомец. – А эти не пьют, – он кивнул головой в сторону другого мужчины и девушки. – Вы извините, что я с вами заговорил, – человек встал, взял свой стул за спинку и переставил его ближе к Психу. При этом он не переставал говорить. – но здесь такая обстановка – с ума сойдешь…

Скворцов вздрогнул.

– Эти, – незнакомец показал на компанию, сидевшую за большим столом в центре ресторанного зала. – Шумят, орут, галдят…

Незнакомец уселся на свой стул, жестом руки поманил одного из официантов, стоявших у барной стойки. Тот, – при том, что в тот момент вовсе не смотрел на них, – тут же повернул голову в их сторону. Незнакомец вновь поманил его. Через десяток секунд официант уже был возле их столика. Это огорчило Психа.

Незнакомец заказал две кружки пива. «С ума здесь сойдешь…» – несколько раз повторил он.

«Этот человек угнетает меня!» – подумал Псих и залпом выпил половину своей кружки. Машинально уставил взгляд на второго своего «раздражителя» – из шумной компании.

Тот сидел с глупой улыбкой на лице. Очевидно, кружка, выпитая залпом, «добила» его.

– Иди сюда! Садись к нам! – крикнул он Психу и ударил ладонью по спинке стоявшего рядом стула.

Скворцов чувствовал, как алкоголь все сильнее ударяет ему в голову.

«Лучше туда, чем с этим!» – подумал лже-Скворцов про своего соседа. В следующую секунду ему показалось, что никуда уйти он не сможет. Ему попросту не удастся встать со стула. Дикая мысль промелькнула в голове: «Лучше встать без кружки в руках. А то, если упаду – битое стекло, разлитое пиво…» Мысли в голове путались.

Кажется, сосед слева что-то говорил ему, но Псих не разбирал слов. Он поднес кружку ко рту и сосредоточенно, стараясь не облиться, высосал все остававшееся пиво. С грохотом припечатал донце кружки к столу, по-прежнему не обращая внимания на соседа, поднялся, едва не опрокинув стул. Выбрался из-за стола.

Вопреки предчувствиям, сделав несколько шагов, он не упал и даже не пошатнулся. Ноги не заплетались, хотя опьянение его с каждым мгновением усиливалось. К соседнему столу он подошел другим человеком. Молодой мужчина, который звал его, пододвинул для него стул…

«Тут и там все кричат мадаполам!» – усаживаясь, процитировал Псих стихотворную строку собственного сочинения. Хотя Скворцов пребывал в состоянии фантастической эйфории, какой-то крохотный участок его сознания оставался трезвым. Там, в этой маленькой ячеечке его мозга отразилось: пригласивший его за свой стол молодой мужчина после этих стихов отпрянул. Но тут же подвинулся назад – словно решил взять реванш за свой испуг. Псих положил локоть на край стола.

«В городе бардак, бедлам, но не терпится дворам!» – еще процитировал лже-Скворцов. В эти мгновения он чувствовал себя настоящим большим поэтом. Ожидал, что визави оценит талант. Тот молчал. С недоверием смотрел на Психа.

Пауза затянулась.

Лже-Скворцов чувствовал, что это начинает его ужасно раздражать. Причем ощущение это рождалось именно в той клеточке мозга, которая оставалась трезвой.

Затем что-то произошло… Содержавшийся в последней кружке алкоголь наконец-то полностью проник в кровь. На какое-то время Псих словно бы выключился: он что-то говорил, размахивал руками, вертел головой, но совершенно при этом, ни малюсенькой толики, не соображал.

Он включился так же молниеносно и неожиданно, как и выключился. Первое, что осознанно увидел: тот самый человек, который заговорил с ним некоторое время назад там, за тем столом, где Псих сидел прежде, встает, придвигает стул, на котором только что сидел вплотную к столу, и медленно, словно разминая затекшие ноги, движется в его сторону.

В голове Психа вспыхнуло, что с этим мужчиной связаны какие-то неприятные эмоции, но что именно – в этом месте в памяти оказался провал. Лже-Скворцов посмотрел на своего второго «приятеля» – того, что сидел теперь рядом с ним.

Тот улыбался. Как-то по-своему истолковав взгляд Психа, проговорил:

– Надо бы еще выпить. Но у нас уже ни у кого нет денег… – он отвернулся от лже-Сковрцова, окинул взглядом зал, посетителей за столиками, на которых были расставлены тарелки и пивные кружки. Словно искал вокруг какое-то обстоятельство, что-то, что изменит ситуацию с отсутствием «монет» на выпивку.

– Ерунда. У меня столько денег, что хватит купить весь ресторан, – тихо проговорил Псих. Он произнес это почти шепотом. Но был на сто процентов уверен, что молодой мужчина, сидевший рядом с ним, отчетливо расслышит каждое слово.

Тот в ту же секунду прекратил осматривать зал и уставился на Психа.

Лже-Скворцов похлопал себя по карману, в который запихнул полученные от Лопоухого деньги.

Тут возле Психа оказался старый сосед по столу. Грузно опустился на стоявший рядом с ним стул.

– Россия – страна психов… – проговорил он и внимательно посмотрел сначала на лже-Скворцова, потом на сидевшего с ним рядом человека.

Лже-Скворцов ощутил, что трезвеет. как-то странно: алкоголь тонкой струйкой выходил и тут же испарялся лишь из его мыслей. Руки, ноги… Все тело оставалось пьяным. Окружающий мир по-прежнему затянут мутной пеленой.

«Откуда он все знает?! – лже-Скворцов старался не смотреть на подсевшего за «их» столик человека. – Это невероятно. Не может быть простым совпадением». Психу казалось, что в какой-то момент, сам этого не заметив, он совершил ужасную ошибку, выдал себя. Но в чем заключалась эта ошибка?!

«К каким страшным последствиям она может привести?» – неслось у него в голове. В следующее мгновение Псих подумал о деньгах. С ним была вся сумма, которая теперь показалась очень значительной. «Зачем я здесь?!» Он поднял глаза на нового собеседника.

– Я уверен, в нашем народе генетически заложен больший процент сумасшедших, чем в остальных, – продолжал говорить тот. – Встаньте на мою точку зрения. Многое объяснится. Сразу! Судьба нашего народа – это не развитие, не прогресс. Не глупость и не заблуждение. Это болезнь!.. Русские – прирожденные психи. В народе заложена такая психическая неадекватность – ее хватит, чтобы угробить и самих себя, и еще в придачу полмира. Того, что состоит, между прочим, из вполне нормальных людей. В нездоровом состоянии русских, как и в каждой болезни, случаются свои обострения, кризисы.

Псих уперся руками в стол, тяжело поднялся. Говоривший человек тут же замолчал. Лже-Скворцов осознал: и точно – эти речи предназначались лишь для его ушей. Но он, Псих, отразит это неожиданное, загадочное нападение!

Псих подавил в себе желание ощупать карман, в котором лежала пачка денег. Выбрался из-за стола, медленно пошел по залу. Он еще не рассчитался за выпитое пиво и блюдо, которое так и не съел. Не был уверен, что ему дадут свободно уйти. Но сидеть за столом лже-Скворцов больше не мог. При виде собеседника его охватывал ужас. Необходимо хотя бы сделать паузу!

Справа была дверь к туалетам. Псих повернул туда. В просторной мужской комнате, стены которой выложены кафелем, никого не было. Двери двух пустых кабинок широко распахнуты. За ними – унитазы и все та же выложенная кафелем стена. Тревога Психа моментально усилилась, – он был в замкнутом пространстве и выход отсюда – только один. Обратно в зал ресторана, к тому человеку, который вел странные речи про сумасшедших.

Лже-Скворцов зачем-то зашел в кабинку. Попросту не мог стоять на месте. Столь велико было охватившее его психическое напряжение. В это мгновение не чувствовал себя пьяным. Поток мыслей в его сознании был лихорадочным и сильным. «Что происходит?!.. Кто эти люди, с которыми только что общался?» Психу стало казаться: ловушка, в которую попал, «началась» гораздо раньше – еще до того, как он очутился возле дома лопоухого Миши.

Чудовищная тоска, которая за всеми событиями отступила на задний план, вернулась обратно. Псих, как ошпаренный, выскочил из кабинки. Хотелось закричать… Глаза его забегали по потолку туалетной комнаты. Искал какой-нибудь крюк, перекладину, на которых можно повеситься. У него не было ремня на брюках, но он помнил, что сгодится и рубашка, рукава которой можно скрутить в длинный прочный жгут.

Никакого крюка на потолке не было. Запрокинув голову, Псих развернулся. Над кабинками было зарешеченное вентиляционное окно…

Дверь резко распахнулась и тут же захлопнулась, – мощная пружина за мгновение вернула ее обратно. На пороге был тот самый человек, который пригласил Психа за свой столик и потом сказал, что надо бы выпить, но нет денег.

«Это следующее действие!» – пронеслось в голове лже-Скворцова. Мужчина сделал шаг в его сторону. На его лице появилась, как показалось Психу, какая-то загадочная ухмылка.

То, что произошло следом, заняло не больше десяти секунд. Псих набросился на вошедшего мужчину. Тот был сильно пьян, а главное – нападение было для него совершеннейшей неожиданностью. Поэтому он моментально потерял равновесие. Лже-Скворцов не обладал особой физической силой, но в руках и всей фигуре его было столько неожиданно вскипевшей ярости, что он бросил своего «противника» головой на зеркало так легко, словно это был пустой ящик из под апельсинов.

Стекло, покрытое амальгамой, со звоном раскололось. Несколько острых больших кусков зеркала рухнули вниз. Один из них, как нож воткнулся молодому мужчине в кисть руки, нанеся глубокую рану, и после этого упал дальше – на пол. Убиваемый не проявил ни малейших признаков воли, и лже-Скворцов еще раз с силой бросил его на зеркало. Еще несколько кусков отвалилось вниз. Часть упало на пол, часть – в раковину. Молодой мужчина издал протяжный стон.

Псих принялся колотить жертву головой о раковину. Она ударялась то о керамический край раковины, то об упавшие туда крупные куски зеркала. Лицом мужчины лже-Скворцов превратил их в мелкие осколки. Раковина и мраморная полка, в которую она была вмонтирована, теперь были густо измазаны кровью. Тело незнакомца уже обмякло, но Псих еще некоторое время долбил его головой о мрамор.

Потом он устал держать его навесу и отпустил. Тело упало на пол. Псих стал бить молодого мужчину ногами по животу. Точно бы «для гарантии» того, что тот уже никогда не сможет подняться. Лишь почувствовав, что ноги его устали, Псих прекратил избиение и стал приходить в себя.

Он испытывал значительное облегчение. Тоска отступила. По-прежнему не мог понять, что означали события, произошедшие с ним этим вечером, но один из их участников валялся мертвым у его ног. А это значило: ряды врагов поредели. Успех был теперь на стороне Психа, а не его неведомых противников.

Лже-Скворцов аккуратно, стараясь не пораниться, поднял с кафельного пола отлетевший в сторону крупный осколок зеркала. Внимательно рассмотрел в нем свое лицо. Оно показалось ему совершенно нормальным. Затем проверил свою одежду: следов крови нигде не было.

Перевел взгляд на распростертое у ног тело. Волосы жертвы были в крови, под головой растеклась багрово-красная лужица. Псих бросил осколок зеркала в раковину, спокойно перешагнул труп, сделал еще несколько шагов, взялся за ручку…

Распахнув дверь, лже-Скворцов быстро прошмыгнул за порог мужского туалета. Украдкой осмотрелся. До этого мгновения ему казалось: он совершенно спокоен. Но увидев у самого входа, метрах в шести от двери туалета охранника, Псих ощутил стремительно нараставшую панику.

В зале ресторана все было по-прежнему. Шум…Возле центрального стола, за которым отмечалось торжество, собралось человек пять. Они о чем-то спорили, яростно жестикулируя. Сосед по столику, – тот, что рассуждал о сумасшедших, – сидел на том же месте, где лже-Скворцов его оставил. Только теперь он развернулся всем корпусом и смотрел в его сторону. Психу показалось: еще немного, тот встанет и направится к нему.

Лже-Скворцов пошел прямо на охранника…

– Минуточку! А вы рассчитались? – произнес тот, преграждая ему дорогу.

– Я?! Ты хочешь сказать, у меня нет денег?! – забормотал вполголоса Псих, а сам при этом полез рукой в карман, вытащил оттуда пачку денег и помахал ею перед носом у охранника. – Может, еще раз за все заплатить?! – прибавил Псих для пущего эффекта.

Верзила охранник смотрел на пачку купюр лишь несколько мгновений. Потом взгляд его устремился куда-то за спину лже-Скворцова.

Оттуда донеслись чьи-то разъяренные нецензурные выкрики, женский визг, грохот падавших стульев. Потом послышался громкий звон бьющегося стекла.

Охранник обогнул Психа и побежал вглубь ресторана. Не мешкая ни мгновения, лже-Скворцов энергичным шагом вышел из зала. На пороге он стремительно обернулся. Ему удалось схватить лишь общие «контуры» происходившего: безобразную свалку из дравшихся посетителей, опрокинутый стол, за которым еще недавно проходило торжество, прижавшихся к стенкам официанток, охранника, обхватившего за плечи какого-то рослого дядьку.

На улице было пустынно. Псих не торопясь дошел до угла, завернул за него… Прошел еще метров пятнадцать. После этого свернул во двор. Надежда на то, что он окажется проходным, сбылась. Через семь минут лже-Скворцов был уже на большой оживленной улице. Там он поймал такси.

Прокатная машина отвезла его на вокзал. Псих расплатился и, проболтавшись некоторое время по площади, нырнул в метро…

Глава шестнадцатая
«Налоговый инспектор» разыскивает психа, а того тем временем спасает чувство собственного могущества

Маленький дворик был заставлен машинами. Справа от парковочного кармана – редкие, но высокие кусты. Посреди них, как за стеной – маленький пятачок свободного пространства. На нем вкопан стол и по его сторонам – две скамьи.

На одной из них плечом к плечу сидели мужичок и баба неопределенного возраста. Явно – местные выпивохи.

Кого-то ждали. Скорее всего, таких же, как и они сами, алкоголиков. Чтобы вместе скинуться на бутылку.

Парочка – как раз то, что нужно Тюрморезову. От нее надеялся получить информацию, где в близрасположенных домах сдаются квартиры и кто их снимает. Евграф терпеливо обходил в районе метромоста в Коломенском двор за двором, заходил в подъезды домов, звонил в двери. В большинстве случаев ему не открывали, не отвечали ни на какие вопросы, которые задавал в то время, пока хозяева рассматривали его в глазок. Но иногда, примерно один раз на двадцать – тридцать «заходов», Евграфу удавалось заполучить необходимую информацию.

Какая-нибудь старушка или старичок, или просто разговорчивая тетенька, встреченная им во дворе, рассказывали ему, что в их подъезде на таком-то этаже сдают квартиру. Дальше Тюрморезов пытался узнать, кто в данный момент арендует это жилье. Говорил, что разыскивает старинного приятеля, который как-то повстречался ему в этом районе, дал свой адрес. Но бумажка, к сожалению, потерялась.

Ему, как могли, описывали тех, кто снимает квартиру. Король Психов брал на заметку лишь адреса, где жилец был один, либо арендаторы – несколько мужчин.

Тюрморезов был уверен: Псих проживает в полном одиночестве либо с компашкой таких же, как он, бывших «постояльцев» сумасшедшего дома. Никакие женщины с ним бы жить не стали.

Наиболее вероятным Евграфу представлялся вариант, что его старый знакомый проживает в съемной квартире один.

После того, как Тюрморезов протянул сидевшим за уличным столом мужчине и женщине сигареты, некоторая настороженность, до сих пор сквозившая в их взглядах, растаяла.

Через пять минут все трое непринужденно болтали.

– А этот твой приятель, он именно квартиру снимает? – спросила женщина. – Тут у нас на шестом этаже одна старушка комнату сдает. У нее мужички какие-то все время живут.

Тюрморезов пожал плечами. До сих пор ему как-то не приходило в голову, что Псих может снимать лишь комнату.

– Сейчас у нее как раз новый жилец, – продолжала рассказывать пьянчужка. – Я его недавно видела. Старухина соседка мне на него показала…

После того, как женщина описала ему этого, виденного всего раз, человека, интерес Евграфа усилился. Жилец, при том, что портрет был весьма приблизительным, походил на Психа…

Уточнив расположение старухиной квартиры и оставив парочке початую пачку сигарет, Евграф двинулся к белой, в грязных подтеках, девятиэтажной башне.

Код, отпиравший дверь подъезда, он уже узнал у все той же пьянчужки.

* * *

Псих только что закрыл за собой дверь. Тридцать секунд назад был на лестничной клетке… До этого вышел из квартиры, спустился вниз и оказался во дворе. Но тут же повернул обратно. Вспомнил, что оставил на столе чек от купленного накануне билета на метро. Почему-то показалось, что этого делать нельзя.

Поднимаясь по пролету лестницы к тамбуру перед старухиной квартирой, лже-Скворцов услышал: механизмы в шахте лифта пришли в движение. Кабина ползла с первого этажа. Закрывая дверь тамбура, он немного промедлил. После вчерашнего вечера в ресторане тревога не покидала его ни на секунду. Где остановится лифт? Ему представилось, что именно на старухином этаже…

Псих уже шагнул через распахнутую дверь в квартиру, когда и вправду услышал грохот, с каким створки лифта расходились в стороны. Лже-Скворцов юркнул за порог, тихонечко притворил дверь, прислушался…

В соседней квартире два раза пропиликал звонок. Псих почувствовал: охватившее его нервное напряжение отпускает. Человек, который стоял у входа в тамбур, пришел не по его душу. Между тем, лже-Скворцов ошибался. Через некоторое время у него так засосет под ложечкой, весь он столь стремительно покроется холодной испариной, что прежний страх покажется лишь слабой, едва ощутимой тревогой!

* * *

От немедленной встречи с Королем Психов лже-Скворцова спасло то, что Тюрморезов неправильно определил расположение квартиры, в которой жила сдававшая комнату старушенция. Он позвонил в соседнюю, и через несколько минут из-за деревянной перегородки, отделявшей тамбур от лестничной клетки, послышался заспанный и хриплый голос молодой женщины.

* * *

Псих не узнал голос Евграфа. Пятнадцать минут спустя он подбежит к окну на кухне. Выглядывая из-за занавески, увидит во дворе человека, только что покинувшего подъезд. Что-то в фигуре, в походке молодого мужчины покажется лже-Скворцову удивительно знакомым. В следующее мгновение тот обернется. Псих поймет: по его душу приходил Тюрморезов…

…На удивление, женщина, услышав из-за двери, что мужчина интересуется, не сдаёт ли на этом этаже какая-нибудь старушка комнату, тут же повернула ручку замка.

Евграф оказался в тамбуре.

Женщина оказалась маленькой, хрупкой. Выглядела лет на тридцать. В указательном и безымянном пальце правой руки зажата тонкая дамская сигаретка.

Через мгновение Псих, притаившийся за дверью квартиры, расслышал, как Евграф, – для него он пока был просто «какой-то незнакомец», – спрашивает соседку, в какой квартире живет старушка, сдающая комнату.

Ответа лже-Скворцов не расслышал, но догадался, что соседка просто показала гостю на дверь, за которой он, Псих, стоял. Что произойдет дальше, было очевидно.

Дарья Дмитриевна в этот момент с интересом смотрела у себя в комнате сериал…

* * *

«Но кто же это?! Как он на меня вышел? В чем его цель?» Никакого объяснения у Психа не было. Одно было понятно: встречи с гостем необходимо избежать.

Псих метнулся к двери, за которой старуха смотрела телевизор. Звонок прозвучал в момент, когда он распахнул ее.

Старуха вздрогнула от неожиданности. Вид жильца поразил ее: глаза лже-Сковрцова имели совершенно безумное выражение.

– Это из налоговой инспекции! – выпалил Псих.

Дарья Дмитриевна мгновенно посерела.

– Я слышал, – продолжал лже-Скворцов, уже убедившись, что ложь возымела отличное действие. – Они только что обзванивали соседей. Те сказали им, что вы сдаете. Ни в коем случае не открывайте. Ведь они увидят меня…

«А может, это и вправду из налоговой инспекции?! – Псих поразился тому, как его ложь неожиданным образом способна оказаться истиной. – Узнали, что старушка извлекает доходы… Почему бы им не побеседовать с ней?»

Дарью Дмитриевну словно парализовало. Звонок прозвучал вновь. Старуха смотрела перед собой невидящим взором.

– Не имеют права вламываться… Переждем! Они уйдут, – выпалил Псих. Вид перепуганной насмерть хозяйки усилил его собственный страх.

«Кто это?.. – лже-Скворцову мерещилось нечто чудовищное. Казалось, сейчас неминуемо что-то произойдет. Что-то, связанное со случившимся в пивном ресторане. Он уже не верил собственным словам, только что сказанным старухе. – Если начнут ломать дверь, попытаюсь уйти через окно… Слишком высоко!.. Кто сломает дверь? Там же был один человек!»

Лже-Скворцов чувствовал, что сейчас упадет в обморок. Дарья Дмитриевна сидела все так же не шевелясь, глядя в одну точку перед собой. По телевизору шел сериал.

В дверь больше не звонили.

– Я же говорил вам… – пробормотал лже-Скворцов и поспешил на кухню. Там он встал у окна и принялся незаметно наблюдать за двором.

Если тот, кто звонил, оставил свои попытки попасть внутрь квартиры, он должен спуститься вниз и выйти из подъезда.

* * *

Сразу после визита «налоговой инспекции» Дарья Дмитриевна словно бы ушла в себя. По крайней мере, так показалось Психу. Несколько часов подряд она просидела в комнате за закрытой дверью. Когда лже-Скворцов проходил мимо – не слышал звука работавшего телевизора. Значит, хозяйка квартиры не была увлечена просмотром очередного сериала.

«Обдумывает… – предположил Псих. – Но что?»

В его представлении старуха уже должна была несколько раз выйти на кухню. Начать готовить какой-нибудь суп. Или заваривать чай в старом чайнике. Но этого не происходило.

В эти часы Псих не столько размышлял о визите неожиданного гостя, сколько беспокоился о поведении старушенции. «Почему она ничего со мной не обсуждает?! – терзался лже-Скворцов. – Кольцо вокруг меня сжимается. Еще немного, и произойдет что-то ужасное… Так, все! Стоп!»

Псих вдруг почувствовал неожиданное облегчение: первая трезвая, «нормальная» мысль за последнее время – нельзя поддаваться никаким страхам. Могут быть навеяны болезнью.

В эти минуты он не способен отличить паранойю от реальной опасности.

С какой целью приходил старый знакомый, он подумает позже. А сейчас – заняться тем, для чего Псих снял комнату именно в этом районе, рядом с метромостом.

Огромным усилием воли заставил себя усесться на тахту…

До этого несколько раз прошелся из комнаты в кухню и обратно. Повертелся в коридоре у холодильника, заглянул в ванную. Потом подошел к входной двери, вслушался в тишину, царившую в тамбуре, – никак не мог побороть нервного напряжения. Нужно было разработать хотя бы приблизительный план действий. Дело предстояло нешуточное. Но в голове не было ни одной мысли. Мозг отказывался думать. От этого Псих нервничал еще сильнее…

…Он вскочил с тахты, забегал по комнате. Она была тесной. Через минуту вышел в коридор, вновь оказался у входной двери, прислушался. Снаружи не доносилось ни звука. Лже-Скворцов бросил взгляд в сторону старухиной комнаты. Дверь в нее была по-прежнему прикрыта. Он вернулся к себе.

В голове, как и пять минут назад, – ни одной мысли о будущем «деле». Ему нужен какой-то внешний стимул, что-то, что вдруг «перещелкнет контакты», переведет одним рывком мозг из состояния оцепенения, откуда он до сих пор не мог выбраться, в деятельное и подвижное «утро». Псих вскочил с тахты. Взгляд его заметался по убогой меблировке съемной комнаты. Шкаф… В два энергичных шага преодолел расстояние до него, резким движением распахнул дверцы. Внутри ничего не было. Лишь в самом низу стояла картонная коробка, доверху засыпанная какими-то пожелтевшими от времени бумаженциями.

Псих взял коробку в руки и, – отчего-то он сделал это очень бережно, – вынул ее из шкафа.

* * *

В коробке были старые документы, исписанные, рассыпавшиеся от долгого использования блокноты и пожелтевшие тетради, принадлежавшие то ли покойному мужу старухи, толи какому-то ее родственнику.

На самом дне коробки Псих обнаружил настоящий бинокль. Этот предмет вернул его к «жизни». «То, что нужно!» – с восторгом подумал он.

Было видно: биноклем раньше много пользовались. С металлических деталей во многих местах облетел темный лак.

Теперь Псих знал, что делать. Как бы ни складывались обстоятельства, должен выполнить задание, полученное от «Группы личностей». Просто нет выбора. Если он не сделает этого, через короткое время за ним будет охотиться не только Тюрморезов, но и… «Стоп! А может то, что произошло в ресторане… Да и Евграф…»

Псих положил бинокль на стол, быстро собрал старые тетради, блокноты и документы обратно в коробку, задвинул ее в шкаф. Взяв бинокль в руки, вышел в коридор. Старухина комната по-прежнему закрыта. На холодильнике лежал пустой полиэтиленовый пакет. Лже-Скворцов положил в него бинокль, сунул пакет под мышку, обулся. Стараясь не шуметь, медленно провернул ручку на замке входной двери…

Через несколько минут он был уже на улице.

* * *

Люди из группы, которой было поручено осуществить захват террористов, нервничали. Команда провести операцию поступила с самого верха. Несколькими часами раньше офицер полиции, руководивший сейчас группой, получил оттуда же неожиданную информацию: те, кого он так долго искал, и на чей след никак не удавалось напасть, подчинены воле одного единственного человека. Прежде он никогда не попадал в поле зрения спецслужб.

Судя по тому, каких «успехов» предводителю террористов удалось достичь, и какую масштабную операцию он планировал в будущем, этот человек был незаурядной личностью.

Офицер полиции не мог сосредоточиться на плане захвата. Мешало чувство досады. Кто-то преподнес начальству разгадку, которой не смог добиться он сам…

Около семи часов вечера на квартиру к главарю террористов придет вся его немногочисленная боевая группа. Встреча – экстренная. Связана с тем, что на ближайшее время назначено «главное событие года» – масштабное умерщвление жителей столицы. Главарь передаст исполнителям последние важные подробности, взрывные устройства. Из его квартиры люди разойдутся полностью укомплектованными.

Высокое начальство решило, что отреагировать на сведения остается лишь одним способом – немедленно арестовав участников сходки.

До начала сбора террористов оставалось чуть меньше часа.

Начальство не сообщило офицеру, командовавшему группой захвата – его фамилия была Ягуткин, – откуда, от какого тайного осведомителя, получены эти сведения. Чем еще больше ранило самолюбие полицейского.

Времени у него было очень мало. И исход порученного дела не казался ему однозначным. Он наделялся особыми полномочиями. Все, что знал – улица, дом, квартира…

Группа захвата собрана из сотрудников разных подразделений. С бору по сосенке…

* * *

Разглядывание в бинокль метромоста увлекло Психа. Он уже с десяток раз внимательно проследил, как по нему с шумом пробегает длинный поезд. Успел изучить и обстановку на своем берегу Москвы-реки. План, давно существовавший в голове, обретал законченные черты. Набережная, двигавшийся по ней не очень плотный поток автомобилей, отстоявшие от реки на приличное расстояние здания с офисами, – все как нельзя лучше подходило к задумке.

Теперь лже-Скворцов на всякий случай изучал обстановку на противоположном берегу реки. Тщательно выискивал обстоятельства, которые могут помешать осуществлению плана. Но их не было. «Отлично! Это идеальный план!» – думал Псих.

К этому моменту настроение его полностью переменилось. Больше не был неуверенным в себе, постоянно балансировавшим на краю черной пропасти сумасшедшим. Восторг от собственного плана, от преимуществ, которые сулил удачный выбор места, настолько подействовал на лже-Скворцова, – воля его окрепла. Он полностью владел собой, мысль работала четко. Ощущал себя человеком, способным свернуть горы. Впервые в жизни его посетила подобная самоуверенность.

Из-за этого чувства собственного могущества он позабыл обо всем на свете.

Это и спасло его.

* * *

Ягуткин и члены наскоро собранной группы захвата никогда не бывали в этом дворе. И уж тем более, в этом доме. Старый район с одной стороны был ограничен железной дорогой. Ее рельсы убегали израйона в унылую промышленную зону. Там по обе стороны насыпи тянулись заборы из глухих бетонных плит. За ними громоздились неприглядные заводские постройки. Другой стороной район примыкал к оживленной улице. В любое время суток по ней мчались вереницы машин. Чуть ли не до полуночи возле магазинов и кафе сновали люди.

Обычно перед такими «мероприятиями» Ягуткин тщательно изучал район, в котором придется действовать. Должен знать его не хуже тех, кого предстоит задержать.

Теперь времени шататься по окрестностям не было. Сергей Алексеевич, – так звали Ягуткина, – выбрался из милицейского автобуса. До дома, чей адрес написан на бумажке, лежавшей у него в кармане, нужно проехать еще квартал.

Вся группа осталась в длинном темно-синем «форде», а Ягуткин пошел к цели пешком.

Где находится нужный ему дом он знал, успев изучить этот район с помощью карты.

У подъезда офицер остановился. Рация, лежавшая во внутреннем кармане пиджака, молчала.

Дверь оборудована домофоном. Цифр, которые его отпирали, Ягуткин не знал. До встречи, о которой сообщил информатор – десять минут. Квартира находилась на третьем этаже.

«Да-а… Подготовили операцию!» – подумал с досадой Ягуткин.

– Мы будем последними… – раздалось за спиной.

Сергей Алексеевич обернулся. Тут же инстинктивно достал из кармана мобильный телефон. Сделал вид, что набирает номер кого-то, кто ждет его наверху, в одной из квартир…

Двое мужчин быстрым шагом подошли к подъезду. На Ягуткина не обратили ни малейшего внимания. Оба – без особых примет. Единственное, что могло выделить обоих в толпе: высокий рост и худоба.

Один из них набрал на пульте домофона номер, нажал кнопку вызова. Раздалось мелодичное пиликание.

Ягуткину удалось засечь: «Та самая квартира!»

– Все уже собрались… Точно тебе говорю! – произнес один из двоих. Не тот, что говорил прежде. – Этот черт терпеть не может, когда опаздывают.

– Ха-ха! Мне плевать на него! – откликнулся второй. – Я ученый, и больше ничего… И больше никем, и больше нигде…

Домофон запищал. Не спрашивая, кто ждет у входа в подъезд, в квартире нажали кнопку. Замок открылся.