Текст книги "Король психов"

Глава двадцать девятая
«Вариант» Лопоухого

На четвертый день ожидания Миша уже был не в силах сохранять спокойствие. Не удавалось равнодушно стоять в тени под мостом, ждать, почти без надежды, не появится ли, наконец, Псих у подъезда офисной башни. «Он не придет сюда никогда!»

Лопоухий покинул свое убежище и принялся прогуливаться вокруг здания, в которое когда-то приходил напарник по «Группе личностей». Верзила сделал множество кругов и остановился, никого не таясь, на набережной. Потом вообще подошел к самому подъезду. Какое-то время торчал возле него. После уселся на широких ступенях. Сидел так не меньше получаса.

Появись в этот момент старый знакомый, неминуемо заметил бы лопоухого. Но Миша был уверен: Псих уже не придет. Зачем тогда сидел здесь?!..

Если бы лопоухий был сейчас способен спокойно обдумать собственное положение, то, что с ним происходит, вероятно, первым делом поразился бы тому, откуда в его организме берется энергия. Он уже несколько суток ничего не ел. Брюки с него спадали, ему пришлось потуже затянуть ремень. Наконец, он не выдержал…

В середине дня он покинул пятачок у офисной башни. Быстрым шагом пошел вдоль незнакомой улицы. По обе ее стороны – дворы неказистых, советской постройки, жилых домов. Бывший машинист внимательно всматривался в них, подыскивая жертву для ограбления. Твердо решил, брать станет только деньги. «Никаких мобильных телефонов, никаких украшений… Только то, что можно немедленно употребить на покупку еды».

Вскоре лопоухий увидел то, что было ему нужно. Из подъезда одного из домов вышел молодой мужчина, державший в руке свернутый полиэтиленовый пакет. Сразу было ясно – человек идет в магазин купить что-то. Мужчина двинулся не к относительно людной улице, по которой шел лопоухий, а во дворы. Бывший машинист поспешил за ним

Догнав, окликнул:

– Эй!..

Тот обернулся. Немедленно остановился. Уставился на лопоухого.

– Узнаешь?.. – выпалил пришедший в голову «вариант» верзила.

– Погоди… – пробормотал мужчина. На лице его появилась какая-то глуповатая улыбка. Он стал пристально вглядываться в лицо лопоухого.

– Деньги когда отдашь?.. – спросил бывший машинист.

– Какие деньги? – мужчина продолжал улыбаться. Только как-то нервно свернул и развернул в руках полиэтиленовый пакет.

– На пьянке я тебе одолжил. Забыл что ли?.. Слушай, я в таком положении – ждать больше не могу, – пробормотал верзила. – Отдай, сколько можешь. Хоть сто рублей…

Краем глаза Миша заметил: в паре десятков метров от них медленно идет молодая женщина. Под руку ее держит сухонькая сгорбленная старушонка, которая опирается другой рукой на клюку. С противоположной стороны к верзиле и остановившемуся рядом с ним мужчине приближался уборщик в оранжевой безрукавке, кативший перед собой тачку с наваленными в ней лопатами и граблями. Бывший машинист закричал во весь голос:

– Отдай деньги, гнида! Это нечестно… Ты обещал месяц назад. Я на тебя в суд подам!

Незнакомец отпрянул – улыбка уже слетела с его лица. Оно выразило страх.

Левой рукой верзила неожиданно нанес мужчине удар в висок и тут же стремительный, мощный удар правой в лоб. Тот опрокинулся назад и рухнул на землю. Миша не сомневался, что жертва находится без сознания.

Бывший машинист быстро присел возле лежавшего на асфальте человека на корточки, сунул крупную лапу в карманы его джинсов – сначала в правый, потом – в левый.

В левом оказалось четыре пятидесятирублевки. Зажав их в кулаке Миша поднялся и быстрым шагом пошел в сторону улицы. Свидетели сцены во все глаза, – кроме сухонькой старушки, которая, кажется, так ничего и не заметила, – смотрели на него и на лежавшее тело. Но крика не поднимали. Уборщик с тележкой остановился.

* * *

Любой другой на месте лопоухого постарался бы как можно быстрее исчезнуть из района. Но верзила отправился на людную площадь неподалеку. А там – полно полиции.

Словно бы и не собирался скрываться от преследования…

Некоторое время он слонялся у входов в кафе, возле киосков торговавших съестным, заглядывал в маленькие продовольственные магазинчики. Везде Миша рассматривал ценники, читал спрятанные за маленькими стеклянными витринками меню, строки из крупных букв – ассортимент фастфудов над головами продавцов.

У него было только две сотни рублей. И появился «бзик»: ему страшно хотелось немедленно съесть что-нибудь, но он откладывал момент покупки еды, опасаясь, что сделает не самый разумный выбор – купит мало жратвы и по высокой цене, в то время, как где-нибудь рядом, за углом, можно приобрести и больше и подешевле.

Так он слонялся по людной площади не меньше получаса. В какой-то момент лопоухий почувствовал: силы его оставляют. Должно быть, на ограбление был истрачен последний их запас и с того момента, как он заполучил две сотни рублей, он передвигался по городским улицам просто по инерции.

И тут, как это часто бывает у подобных ему сумасшедших, он совершил нелогичный поступок: долго выбирав какой-то особый вариант, в последний момент просто потянул на себя ручку двери случайного то ли кафе, то ли ресторанчика (он не рассмотрел, чего именно) подвернувшегося на его пути. Здесь он уже не изучал меню, вывешенное рядом с входной дверью. Просто вошел и сел за столик…

* * *

Прежде всего Миша велел принести две большие кружки пива.

Он уже успел глянуть в меню и знал: его денег едва хватит, чтобы расплатиться за одну. Но лопоухий вошел в странный раж. Понимал, – скандала и опасных последствий не миновать, но уже не мог остановиться.

К тому же, надеялся – самого плохого удастся избежать. «Как-нибудь выкручусь!» – успокаивал себя бывший машинист, делая огромный заказ.

Помимо нефильтрованного «живого» пива – двух кружек, которые принесли тут же – заказал колбасное ассорти – огромное блюдо, рассчитанное на нескольких человек. На нем лежали маленькие колбаски разных сортов. Его Мише принесли тоже почти сразу.

К блюду вдогонку потребовал двойную порцию мексиканских чипсов с особым острым соусом. Когда-то давно, еще в прошлой жизни, он пробовал такие, и они ему очень понравились.

Осушив первую полулитровую кружку, бывший машинист тут же приступил ко второй. Залпом выпил примерно половину ее, с жадностью набросился на колбаски.

Зал пивного ресторанчика, казавшегося, если смотреть с улицы на его фасад, маленьким, на самом деле был достаточно просторным.

Хотя большая часть столиков в этот час была свободна, сказать, что в заведении совсем нет гостей, нельзя.

Посетители, которым «повезло» оказаться рядом со столом, за которым впервые за многие дни насыщался верзила, исподтишка поглядывали на него. Инстинктивно чувствовали: с этим человеком что-то не в порядке. Но что?

Верзила стремительно поглощал колбаски, сосиски, сардельки – он макал их в острый соус, предназначенный для чипсов, заталкивал вдогонку к колбасе и соусу сами чипсы так, что, не помещаясь во рту, раскрошенные они вываливались и падали на большую тарелку или на скатерть.

Миша продолжал прихлебывать пиво. Вскоре опустела и вторая кружка.

Он изрядно захмелел. Сунул руку в карман брюк – проверить, на месте ли сотенные купюры. Зачем? Он все равно не смог бы рассчитаться этой ничтожной суммой.

Денег в привычном месте не оказалось. Бывший машинист перестал набивать рот колбасками и чипсами, нервными движениями принялся обыскивать собственные карманы.

Двухсот рублей нигде не было!

Когда он выбирал дешевые цены, то все время доставал банкноты из кармана, теребил их в руках, потом убирал обратно.

Должно быть, в какой-то момент нечаянно сунул их мимо кармана. Или просо выронил из рук.

Это открытие: то, что он потерял деньги, ради которых совершил преступление, почти не расстроило лопоухого.

Лицо его скривилось. Подумал: «Слишком устал. С самого начала надо было прийти в этот кабачок и поесть… Восстановить силы!»

О том, как будет расплачиваться за обильную трапезу, Миша не размышлял. Он продолжал есть…

Через некоторое время лопоухий подозвал официанта. Тот все время стоял у барной стойки и наблюдал, не скрывая этого, за посетителем, поразившим его своей прожорливостью. Заметив знак, поданный верзилой, тут же подошел к нему.

Бывший машинист заказал еще две кружки пива. «Не перебрать бы лишнего!» – подумал лопоухий.

К пенному напитку Миша велел принести еще одно блюдо с колбасками и бифштекс с картофелем-фри. Потом, немного подумав, лопоухий заказал дополнительную порцию мексиканских чипсов с соусом.

Официант удалился выполнять заказ. Первым делом подошел к бару. Попросил у работавшего там парня две кружки пива. Тот быстро наполнил стеклянную «тару» напитком.

Официант понес пиво к столику верзилы. Когда подошел к нему, оба блюда – на них только что лежали недоеденные колбаски и чипсы – были уже совершенно пусты.

Лопоухий странно посмотрел на кружки: в одной из них пена перелилась через край и сползла на картонную подставку.

«Что он так смотрит?» – спросил себя официант.

Несколько мгновений он смотрел на прожорливого посетителя. Тот взял кружку, поднес ко рту, принялся пить, делая равномерные большие глотки. Пиво стремительно исчезало в его утробе.

Официант отправился за заказанной едой…

Его не было минут двадцать. Их Миша просидел за столиком в оцепенении. Кружка с пивом, которое начал так жадно поглощать в присутствии официанта, – поставлена обратно на стол недопитой. Миша чувствовал: ему нехорошо…

«Ничего… Сейчас пройдет, – успокаивал он себя. – Просто отвык от нормальной еды». Какая-то работа которая безостановочно происходила внутри него последние полчаса, словно бы враз прекратилась. Словно некая-то железяка упала на хитрый механизм из множества вращавшихся колесиков, провалилась между ними, застряла, не давая колесикам проворачиваться дальше.

«Это усталость, нервы», – сказал себе Миша. В прошлом на нервной почве у него случались головные боли, расстройство желудка…Хоть он и не допил третью кружку до конца, но после нее почувствовал: все-таки перебрал и теперь слишком пьян… А может, это перекочевал в кровь алкоголь, содержавшийся в первых двух?

Его взгляд уперся в деревянный стол. Затем перед глазами возникло новое блюдо со всевозможными колбасками. Верзила встряхнулся. Официант поставил на столик еще и отбивную с целой горой картофеля-фри на гарнир. Миша потянулся к пиву – ему показалось: еще больше алкоголя поможет справиться с противным ощущением. Поднес кружку к губам, допил ее. Вроде стало легче.

Уже не потому, что чувствовал голод, а из жадности, он принялся есть колбаски – сначала затолкал в рот, прожевал и проглотил две из них – потверже и потемнее. Потом откусил кусок от колбаски побольше – она была какого-то грязно-серого цвета с черными вкраплениями. Опять появился официант. Принес тарелку с мексиканскими чипсами и острый соус. Лопоухий принялся макать чипсы в соус, набивать ими рот.

Официант ушел, Миша отхлебнул пива из четвертой по счету кружки. Затем опять принялся за колбаски…

Ел еще примерно минут пять. Отбивная с картофелем-фри оставалась по-прежнему нетронутой.

В какой-то момент лопоухий почувствовал, что ему ужасно плохо. Настолько, что взмолился богу, чтобы его стошнило немедленно, прямо здесь за столом. И наплевать – кругом сидят другие посетители. Лишь бы хоть чуть-чуть стало легче!.. До того невыносимо новое состояние. То, что он теперь был очень пьян, нисколько не облегчало муки…

Чудовищная слабость поразила его, – нужно было немедленно лечь. Столик, за которым сидел лопоухий, рассчитан на четверых. Именно столько стояло за ним стульев. Верзила медленно наклонился в сторону, лег на соседний стул. Ноги, обутые в ботинки большого размера, сначала вытянулись в проход, затем он подтянул их к животу.

Официанта, обслуживавшего лопоухого, в зале в этот момент не оказалось. Люди, сидевшие за соседними столиками, смотрели на странного посетителя, не понимая, почему он себя так ведет.

Примерно через минуту к Мише подлетел обслуживавший его молодой человек.

– Вы… Чего такое?!.. – выкрикнул он.

– Плохо… – сдавленно произнес лопоухий. Его остановившийся взгляд был направлен куда-то под стол.

Миша так никогда и не осознает этого, но ему повезло: официант был в некоторой степени той же породы, что и он. Правда отклонения психики у молодого человека были выражены гораздо меньше, чем у лопоухого. Но все равно – официант не стал вести себя со странным гостем предусмотрительно и осторожно, не позаботился сразу об оплате счета, не подумал о том, что уже сейчас, может быть, надо вызывать полицию.

Вместо этого официант принялся громко хохотать.

Миша перевернулся на спину. «Плохо!» – вновь выдавил он, но уже громче. К столику подошел охранник ресторана.

– Надо бы скорую вызвать… – проговорил он, не разделяя радости официанта.

– Ты видел, как он жрал! – воскликнул молодой человек, перестав громко смеяться. – Как слон!.. Три кружки пива выпил, повторил заказ!..

Охранник пожал плечами и удалился. «Пусть дурачок теперь занимается всем этим!» – подумал он об официанте.

Лопоухому верзиле становилось все хуже. «Господи, зачем я пришел сюда?! Зачем я вообще стал есть?!.. Я страдал от голода, но те муки были ничто по сравнению с тем, что чувствую сейчас», – он испытывал ужасное раскаяние и единственное, чего ему хотелось: чтобы это чудовищное состояние немедленно прекратилось.

Но никаких, даже самых ничтожных сигналов о том, что ему может стать легче, его организм ему не подавал. Лопоухого в дополнение к физической муке охватывал ужас.

Он слышал слова охранника про скорую помощь и видел, что официант не собирается ничего делать.

– Скорей вызови… Врачей! – из последних сил приподняв спину над стулом провыл бывший машинист. Его голос, словно звуки, доносившиеся из какой-то искореженной трубы, содержал в себе такую дозу муки и отчаяния, что официант перестал смеяться. Его лицо стало серьезным.

– Сейчас… – пробормотал он. – Вызову…

Молодой человек выбежал из зала.

Широко раскрытыми глазами Миша смотрел в потолок. Он видел коричневые балки. Образованный ими квадрат выкрашен белой краской.

«Господи, сделай так, чтобы скорая приехала как можно быстрее!» – взывал к высшим силам бывший машинист. В эту минуту ему было неважно, что его наверняка разыскивают после акта «Группы личностей»…

Время шло, к нему никто не подходил. Миша не представлял, что происходит вокруг. Видел лишь белый квадрат потолка между балками. До ушей доносился топот, чьи-то шаги, которые то становилось громким и частым, как будто его со всех сторон обтекают людские ручейки, то вдруг сходили на нет, словно в этом зале он остался один. И мука! Она была главным, на чем в эти минуты сконцентрировалось его внимание: беспредельная, непереносимая… Ему захотелось поскорее умереть!

«Странный результат для тех событий, в которые я себя вовлек, – пронеслось в мишиной голове, – когда вступил в «Группу личностей»…»

– Это он? – раздалось сбоку.

Лопоухий впервые повернул голову. Человек был в синей шапочке и синем халате.

«Врач скорой помощи!» – понял Миша.

– Здоровый, как бык! Жрал, как слон! А тут вдруг взял, повалился… – услышал Лопоухий откуда-то с другой стороны голос молодого официанта.

– Его в вытрезвитель надо тогда… – проговорил врач. Физиономия его Мише не понравилась сразу. Он был старше средних лет, с острым личиком – «лисьей мордочкой».

– Нет, он не пьян, – заступился за лопоухого официант. – Всего три кружки пива выпил. С такой-то закуской!.. Не мог он так окосеть…

– Тогда дело плохо, надо его в больницу везти, – врач подошел к Мише, присел возле него на корточки. Пощупал пульс. За его спиной появился второй человек, который держал в руках угловатый чемоданчик.

Он поставил его на пол, раскрыл.

Тот, что с лисьей мордочкой, достал оттуда одноразовый шприц, ампулу… Аккуратно надпилил ее, сломал кончик.

Мише сделали укол.

– Чего болит?.. – только теперь спросил врач.

– Плохо, – вымолвил верзила.

– Лежи, не вставай, – врач похлопал его по плечу, хотя Миша и не собирался вставать. – Сейчас за носилками сходят. Сами тебя отнесем. Только ради бога не шевелись. Понял?

Лопоухий не отрываясь следил за его лицом.

«Толком не расспросил, что со мной. Вколол что-то… Может, это и не врач вовсе? Какой-нибудь медбрат – отправили на вызов, потому что других не было. Ну и медицина!» – стучали тревожные мысли у верзилы под теменем.

– А расплатиться? – вдруг забеспокоился официант. – Он же не рассчитался со мной за заказ!..

Врач поднялся с корточек.

– Ну поищи у него в карманах. Возьми сам, – равнодушно посоветовал он молодому официанту. – Думаю, он на тебя не обидится, – «лисья мордочка» внимательно посмотрел на распростертого на стульях верзилу. – Ведь не обидишься же, правда?

Миша пришел в ужас. Эти двое – врач и официант – показались ему могильщиками, которые еще совсем немного – и переправят его, еще живого, куда-нибудь, откуда уже нет возврата. Где никогда не светит солнце.

Перед глазами возник склонившийся над ним официант. Он обыскивал его карманы. Прошарив по ним, официант не поленился залезть и в последний – задний карман брюк. Своей задницей лопоухий почувствовал, как протискиваются туда настырные пальцы молодого человека.

– Ничего нет! – воскликнул официант. – Куда же он деньги задевал?!

– Вообще ничего нет? – удивился врач. – Странный малый… – он наклонился к лопоухому. – У тебя деньги есть?

Верзила лежал без движения не произнося ни слова.

Второй врач, – а может быть это был медбрат и Миша по незнанию принял его за врача, – и еще какой-то дядька, – должно быть, водитель кареты скорой помощи, – принесли носилки. Поставили их рядом со столом.

– Нет, я его так не отпущу! – проговорил официант и сделал шаг в сторону, словно намереваясь встать на пути у людей с носилками. – Ты платить будешь, козел? – крикнул он, наклонившись к Мише.

– Плохо! – произнес лопоухий.

– Давай, парень… Мы его заберем, потом разберетесь! – врач взял официанта за плечо, чтобы тот отошел. – Давайте, забирайте его, – сказал он, повернувшись к своим помощникам.

– Вызывай полицию! – крикнул кому-то официант. Охраннику или бармену, – верзила не видел.

Сзади Мишу ухватили под мышки чьи-то руки. Мышцы их напряглись: бывший машинист был очень тяжелым. Перед глазами верзилы – «медбрат», он ухватил его за лодыжки. Рывком Мишу подняли стульев, после чего он плавно переместился на носилки. За мгновения, что его переносили со стульев, лопоухий, – его голова дернулась из стороны в сторону, – успел окинуть взглядом зал ресторана. Все сидевшие там люди смотрели на него.

На некотором отдалении от столика, за которым недавно сидел Миша, ближе к выходу стояли официант и врач. Молодой парень держал человека с лисьей мордочкой за руки. К ним от бара быстрым шагом двигался охранник.

Двое – водитель и второй медик – подняли носилки с лопоухим и понесли их к выходу.

– Нет!.. Пока он не заплатит, он никуда не уедет… – услышал Миша, – перед его глазами плыли квадратики потолка. Голос принадлежал официанту.

– А если он помрет, ты будешь отвечать? – спросил врач.

Возникла пауза. Официант осмысливал сказанное.

Вдруг он приблизился к носилкам, наклонился к Мише и засунул руку во внутренний карман его куртки. Носилки остановились. Официант нащупал паспорт, вытащил его. Лопоухий не шевелился.

– Оставь! – произнес врач.

– Надо данные переписать, – этот голос, похоже, принадлежал охраннику

– Где полиция?! – истерически воскликнул официант.

Носилки с Мишей двинулись дальше к выходу.

Уже в дверях охранник догнал их и засунул паспорт обратно лопоухому в карман.

Когда носилки грузили через распахнутые двери в карету скорой помощи, на глаза Мише попалась полицейская машина. Она подкатила к ресторану, но сидевшие в ней люди в форме почему-то не выходили из автомобиля. Затем шофер скорой закрыл двери и лопоухий больше ничего не видел. Один из медиков сел к нему в отсек для перевозки больных.

– Моя сумочка там? – спросил с переднего сиденья врач с лисьей мордочкой.

– Здесь… – откликнулся медбрат, взял с пола и потряс в воздухе черную сумку с ремешком для ношения ее через плечо.

Миша в этот момент повернул голову и внимательно взглянул на сумку.

Медик поставил ее на пол. Карета скорой помощи тронулась и через каких-нибудь полминуты уже неслась на хорошей скорости по оживленному проспекту.

Лопоухий вдруг осознал, что ему стало значительно лучше. Он прикрыл глаза, чтобы как-нибудь ненароком, каким-нибудь неосторожным взглядом не выдать своего состояния. Миша передвинул правую ногу по кушетке сантиметров на двадцать. Пошевелил пальцами правой руки. Он хотел убедиться, что его тело по-прежнему подвластно ему.

Двигатель старенького автомобиля надсадно гудел, – дорожных заторов на его пути пока не встречалось. «Ну, застрянь же где-нибудь! Попади в какую-нибудь пробку!» – заклинал бывший машинист. Ему нужно было, чтобы карета катилась до больницы, в которую его везли, как можно дольше. В этом случае он бы имел время, чтобы еще вернее прийти в себя. Лопоухий заерзал на кушетке. «Вроде бы все прошло!.. То ли переварилось, то ли укол подействовал…»

Вдруг карета «скорой помощи» резко свернула куда-то, через несколько мгновений остановилась, вздрогнув всем корпусом.

– Приехали! – раздалось с переднего сиденья. Голос принадлежал врачу с лисьей мордочкой. – Дай-ка мою сумку, – обратился он ко второму медику.

Все было как тогда, – на перегоне метро: замкнутое пространство кабины, сумка, стресс… Тогда у него забрали сумку. Со всеми его деньгами!

Верзила резким движением поднялся и сел на своей «койке». Левая его лапа вцепилась в сумку, рванула на себя. Медик выпустил ее. Одновременно правой Миша нанес ему удар в глаз. Он оказался такой силы, что медбрат откинулся назад. Охнул, закрыл лицо руками, как бы демонстрируя нападавшему, что будет вести себя пассивно и не собирается оказывать никакого сопротивления.

Лопоухий рванулся к двери, открыл ее, выскочил на улицу. На все это ему понадобилось не больше двадцати секунд. В течение этого краткого промежутка времени ни водитель, ни врач с лисьей мордочкой не пошевелились.

Как только Мишины ноги оказались на асфальте, он посмотрел по сторонам: где он?.. Карета стояла на просторном дворе какой-то больницы. В паре десятков метров от верзилы виднелась будка и шлагбаум. Он был поднят, машина проскочила мимо поднятой полосатой перекладины, не останавливаясь. Лопоухий обернулся. Перед приемным покоем обшарпанного невысокого здания больницы стояла еще одна карета скорой помощи. Двери ее были открыты. Врачи помогали выбраться из кузова маленькому старичку в пальто, накинутом поверх старомодной полосатой пижамы, и в тапочках на босу ногу.

Верзила побежал к шлагбауму. За стеклом в будке виднелся силуэт охранника в шапочке с длинным козырьком. Тот смотрел куда-то в противоположную от приемного покоя сторону и не видел того, что происходило у больничного подъезда. Миша беспрепятственно пробежал мимо шлагбаума и, не останавливаясь, ринулся дальше – забор больницы выходил на малоезжую улицу. С другой ее стороны торцами к проезжей части стояли длинные грязно-белые дома советской постройки. Дворы между ними утопали в зелени деревьев с раскидистыми кронами. Но верзила ринулся вдоль забора дальше – туда, где улочка пересекалась с другой – большой и оживленной. Видно было, как по ней движутся в обе стороны потоки машин и снуют прохожие.

Лопоухий опасался, что от быстрого бега ему опять станет плохо, но этого не произошло. На бегу он несколько раз оборачивался: его никто не преследовал, – из-за шлагбаума никто не появлялся. Добежав до угла, Миша перешел на быстрый шаг. Сумку, которую до этого держал в руке, повесил за ремешок на плечо.

Он добрался до следующего перекрестка со светофором. Перешел на зеленый на другую сторону проезжей части. Двинулся дальше по улице, пересекавшейся под прямым углом с той, по которой шел прежде.

Шагал по этой новой улице, не оборачиваясь, минут пять.

Потом свернул в какой-то двор, увидел в нем скамейку, торопливо присел на нее.

Не обращая внимания на то, что происходит вокруг, не кинув ни одного взгляда туда, на улицу, откуда только что пришел, Миша раскрыл сумку. В ней оказались бутерброды с вареной колбасой в целлофановом пакете, потрепанный детектив в мягкой обложке, – почему-то из «дамской» серии, – шерстяные носки и конверт.

Не вынимая из сумки, лопоухий раскрыл конверт. Там лежала тоненькая пачка рублевых купюр не самого высокого номинала.

Он вытащил конверт из сумки, сунул к себе в карман.

Оставив сумку на скамейке, встал и пошел в сторону улицы.

Потом вдруг замер, словно его внезапно поразила какая-то важная мысль, вернулся к сумке на скамейке. Вытащил из нее пакет с бутербродами и носки. Затолкал все во внутренний карман куртки. Пошел прочь.

Только теперь он заметил, что неподалеку возле песочницы, в которой возились дети, стоят две молодые женщины и старушка. Все трое внимательно смотрят ему вслед.

Выйдя на улицу, верзила прошел некоторое расстояние и тут почувствовал, что устал. Он подошел к бровке тротуара и протянул руку. Тут же рядом с ним остановился какой-то «частник». Дверь распахнулась. Не обсуждая цену, верзила влез в машину, велел отвезти его на вокзал.

Когда автомобиль остановился на площади, он щедро расплатился и неторопясь, вальяжно пошел к той части вокзала, откуда уходили пригородные электрички. В кассах взял билет в обе стороны, действительный в течение суток, посмотрел на часы и медленно двинулся на платформу…

Выйдя на загородной станции, Миша быстрым шагом дошел до дачного поселка, озираясь свернул к заветной калитке… В построенном из ящиков доме он разулся, одел украденные носки и вытянулся на кровати, которую прежде занимал Псих.

Впервые за много дней лопоухий спал крепким освежающим сном.