Текст книги "Король психов"

За маленьким столиком сидела девушка, одна… Перед ней стояла чашка кофе, выпитая наполовину, пепельница, в которой было несколько окурков от тонких дамских сигарет. На краю пепельницы дымилась еще одна, – ее девушка курила, читая книгу в мягкой обложке. Она была на иностранном языке, – Тюрморезов видел название, отпечатанное латинскими буквами.

Еще в кафе была парочка девушек: сидели за бутылкой вина и тоже курили. Вокруг них висело облако дыма. И молодой человек. Он, видимо, поджидал свою подругу. То и дело отворачивал манжет кофточки, чтобы посмотреть на часы. На столике перед ним стоял бокал красного вина и лежал огромный букет, собранный из роз и лилий и завернутый в красивый целлофан, перевязанный многоцветной лентой.

К Тюрморезову подошла официантка. Он взял из ее рук меню и попросил не отходить, сообщив, что сделает заказ сразу. Евграф велел принести триста граммов коньяку в графинчике. Сыру на закуску, – разного, не менее трех видов, причем один из них должен быть в специальном, как выразился Евграф, «маленьком горшочке». Официантка растерялась. Посетитель с такими изысканными сложными требованиями попадался ей впервые. Она ответила, что спросит у повара на кухне, но обычно «сыра в горшочке» у них не подают. Затем Тюрморезов потребовал тонких гренок из пшеничного хлеба, обжаренных на сливочном масле… Зеленого горошка…

Официантка маленьким карандашиком прилежно записывала его заказ.

Тюрморезов никогда не был гурманом. И разумеется, мрачная жизнь психически больного человека, которую он вел, не предоставляла ему возможностей наслаждаться кулинарными изысками. Не знал он их и прежде – в убогой родительской избушке.

Но удивительна память сумасшедшего!.. В то время, когда он скрывался в Москве от полиции, разыскивавшей его за поджог совхозных построек, он умудрился прочитать несколько сотен детективных романов, взятых из библиотеки. Каким-то образом пропустив это «чтиво» через свое сознание, Евграф почерпнул и запомнил массу сведений. В том числе и о сыре…

«Картофель фри!» – распорядился после сыра Тюрморезов. Ему не столько хотелось жареного ломтиками картофеля, сколько он любил произносить это словосочетание и делал это почти каждый раз, оказываясь в ресторане или кафе.

– На ваш выбор принесите какое-нибудь мясо, только не жирное. Можно и птицу. Но индейку я не ем… – после этих слов клиента официантка окончательно преисполнилась к нему огромным почтением.

Закончив делать пометки в своем маленьком блокнотике, девушка ушла. Евграф некоторое время беззастенчиво рассматривал посетителей. Молодой человек, перед которым на столике лежали цветы, несколько мгновений в ответ, не стесняясь, смотрел на Тюрморезова. Взгляд его выразил какую-то напряженную умственную работу, словно он пытался вспомнить, где он видел Евграфа прежде, но это ему никак не удавалось.

Разглядывание Королем Психов посетителей кафе было прервано появлением официантки. Она принесла Евграфу невысокий прозрачный графинчик, в котором плескался коньяк, пузатую рюмку и тарелку, на которой – одинаковые широкие и толстые ломти сыра. Тюрморезов не стал спрашивать у нее, почему она принесла сыр одного сорта. И где сыр в специальном горшочке? Рука его протянулась к рюмке.

Официантка, которая опасалась, что привередливый клиент будет недоволен тем, что его заказ исполнили не полностью, тут же подняла со стола графинчик. Щедро плеснула светло-коричневую жидкость в рюмку Тюрморезову. Тот махом опрокинул ее в рот, взял с тарелочки большой ломоть сыра, откусил от него кусочек.

Официантка по новой наполнила рюмку и удалилась. Король Психов, лениво пожевав сыр, проглотил его. Вновь обхватил пальцами пузатую рюмку, поднял ее, повертел, точно бы изучая, как коньяк отражает свет. Отправил в глотку вторую порцию алкоголя.

Виноградный спирт подействовал на него странным образом. Словно бы враз скинул усталость длинного дня со всей его ходьбой по городу, лавкой в сквере, парнем на темной аллейке… Тюрморезова охватило ледяное спокойствие. В эту минуту он понял, насколько до сих пор, до пары рюмок коньяка, был не в себе. «Я не мог спокойно, трезво рассуждать! Естественно, что все там, в сквере, получилось глупо».

Евграф вновь принялся смотреть на посетителей кафе. Парень скользнул по нему ответным взглядом, тут же потупил его, встал. Пошел к выходу. Букет остался лежать на столе. Тюрморезов, смотревший вслед молодому человеку, отметил: тот повернул не направо, к входной двери, а налево. Туда, где находились туалетные комнаты.

«Почему я не взял его деньги?!.. – продолжал размышлять Король Психов. – Раз я его не прирезал, то было бы логично получить с этой паршивой овцы хотя бы клок шерсти. И зачем я рассказал ему дурацкую историю, что собираю деньги на переброску сумасшедших в Европу? Неужели не мог ограбить без всяких предисловий?!» Тюрморезов усмехнулся своим мыслям.

Он взял графинчик, наполнил до половины пузатую рюмку. Выпил. Взял из тарелки ломоть сыра, отправил его целиком в рот. Поднялся, пережевывая на ходу сыр, направился в сторону выхода, к туалетам. Нож был у него за пазухой.

В эти мгновения Евграф ни о чем не думал. Голова его полна прекраснейшей пустоты. Сыр казался вкусным. Очередная порция алкоголя еще не всосалась в кровь, но он ждал с мгновения на мгновение ее «прихода». Вот он уже у двери в мужскую комнату.

Дверь притворена. Надеясь, что в следующее мгновение ему не придется столкнуться с выходящим оттуда парнем, он толкнул ручку.

Отделанное кафелем помещение оказалось просторнее, чем мог предположить. Евграф не ожидал, что в ближайшие минуты следом за ним кто-нибудь сюда зайдет. Парень стоял к нему спиной у писсуара. Тюрморезов спокойно достал из-за пазухи нож. Подошел к молодому человеку, уткнул кончик длинного лезвия ему в спину – как раз напротив сердца.

– Если ты не хочешь, чтобы я тебя выпотрошил прямо на кафель, не дергайся и не шуми! – невнятно произнес Тюрморезов, пережевывая сыр.

Молодой человек не шевелился.

– Обернись! – приказал Евграф и отступил на середину туалетной комнаты. Молодой человек повиновался. Он смотрел на Тюрморезова странным замутненным взглядом, точно мгновение назад спал глубоким сном и теперь был не в силах быстро его с себя сбросить.

Некоторое время Король Психов, лениво пережевывая ломоть сыра, рассматривал парня. Тот, не смея поднять глаз, уставил взгляд куда-то на грудь Тюрморезову. Евграф чувствовал, что опьянение охватывает его сильнее.

– Сейчас я либо убью тебя… Просто так… Ни за что… Либо отберу у тебя деньги, – задумчиво произнес он.

Парень тут же залез в карман, вытащил оттуда кошелек. Руки его тряслись настолько сильно, что он едва не выронил его.

– Не торопись, ведь я еще не решил, что стану делать. Возможно, я все-таки употреблю нож! – самодовольно проговорил Король Психов.

– Не надо… Возьми деньги! – молодой человек еле разлепил губы чтобы вымолвить это. Он сделал шаг вперед и протянул кошелек под самый нос Тюрморезову. Евграф взял его свободной левой рукой.

– Ладно, хорошо. Раз ты настаиваешь… – он сунул кошелек в карман брюк. – Пусть будет по-твоему. Я просто тебя ограблю. Сейчас там… – он махнул ножом в сторону выхода из туалета. – В зале я сделал большой заказ. Твои деньги пойдут на то, чтобы расплатиться.

Парень торопливо закивал головой.

– Но не вздумай заложить меня! – проговорил Король Психов и приставил кончик ножа к горлу молодого человека. – Учти, я буду рядом… Стоит тебе сказать кому-нибудь хоть слово – я прирежу тебя прямо там, за столом. Пусть это будет последнее, что я успею сделать перед тем, как меня повяжут.

– Я никому ничего не скажу, – пробормотал молодой человек.

Тюрморезов вдруг почувствовал: опьянение, особенно сильно накатившее на него после третьей рюмки, стремительно выветривается. То, чем он занимался в последние минуты, показалось ему глупым и неинтересным.

«Неужели, я напал на этого парня только потому, что был пьян?! – с изумлением спросил он себя. – Я словно бы очнулся теперь! Нет… Такого не может быть! Для нападения у меня была какая-то причина…»

Жертва почувствовала колебания Короля Психов. Молодой человек сделал несколько шажочков, аккуратненько обходя Тюрморезова. Лезвие ножа, который держал в руке сумасшедший грабитель, по-прежнему опасно поблескивало. Евграф не пошевелился. Парень двинулся смелее, через мгновение выскользнул за спиной у Евграфа из туалета.

– Стой! – произнес Король Психов. Его голос вдруг оказался неуверенным и тихим. Дверь мужской комнаты закрылась. Евграф обернулся. Глаза уперлись в белое пластиковое полотно, спустились ниже, на позолоченную ручку. «Он не послушался меня!» Тюрморезов ощутил себя маленьким слабым мальчиком. Вокруг ходили большие взрослые люди, Евграф путался у них под ногами. Что он делает в этом кафе? В этой туалетной комнате? Зачем у него в руках этот черный бумажник? Король Психов раскрыл его: оказывается, парень носил с собой значительную сумму – рубли и доллары. Заметная пачечка тех и других. Для чего парню столько наличных?.. А с какой целью Евграф взял бумажник? Король Психов попытался вспомнить, какие мысли были у него в голове, когда он грабил молодого посетителя кафе. Память отказывалась отвечать. В ней сохранилось лишь настроение, которое было в тот момент – ненависть к миру.

Так и не решив, зачем ему деньги из чужого бумажника, Тюрморезов равнодушно швырнул его вместе со всем содержимым в писсуар. «Кто-нибудь да подберет…» – подумал он, не испытывая по поводу этого предположения никаких чувств. Про то, что делает теперь ограбленный парень и чем это может грозить ему, Тюрморезову, Король Психов не думал.

Когда он вышел из туалетной комнаты, то обнаружил: молодой человек стоит напротив гардероба у стены, на которой висит зеркало. Со стороны можно было подумать: он себя в нем рассматривает. Но Тюрморезов видел, что это не так. Голова парня чуть наклонена, а взгляд устремлен в пол. Зеркало на стене – не больше, чем повод, чтобы здесь остановиться. На самом деле молодой человек чего-то ждал. По тому, как он вдруг повернул голову и посмотрел в его сторону, Король Психов безошибочно догадался: парень ожидал, пока он выйдет из туалета.

Молодой человек отвернулся. Евграф сделал еще несколько шагов и остановился. Теперь ему открылся зал кафе. Все посетители, которых он уже видел, были на своих местах. Добавилась и одна новенькая – девушка. Она сидела за столиком, на котором молодой человек оставил цветы, и неуверенно посматривала по сторонам. Видимо сомневалась, правильно ли поступила, что села именно на это место. Король Психов не торопясь прошел к своему столу, сел. Вылил весь остававшийся в графинчике коньяк в пузатую рюмку, в два больших глотка осушил ее. Краем глаза он заметил – в проходе, который вел из зала на кухню, появилась официантка с подносом. Следом он увидел ограбленного молодого человека – тот шел через зал к Тюрморезову.

Глава двадцать восьмая
Последняя электричка в странный вечер

Первой у его столика оказалась официантка с подносом. Она сняла с него и поставила перед Евграфом большую тарелку, на которой лежал кусок мяса, запеченного в чем-то, похожем на тесто, перемешанное с сыром, еще – немного консервированного зеленого горошка, три малюсеньких гренки… Рядом с тарелкой она положила вилку и нож, завернутые в жесткую накрахмаленную салфетку.

Ограбленный Королем Психов молодой человек подошел, не глядя на Тюрморезова, к своему столику, с вымученной улыбкой поздоровался с девушкой, сел… Евграф, разворачивая салфетку со столовыми приборами, наблюдал за ними. Пока молодой человек шел, как ему поначалу показалось, в его сторону, он не испытывал никакого страха. Думал о том, почему ему принесли так мало гренок. Принявшись за мясо, Тюрморезов продолжал поглядывать на парня и девушку. Было заметно, что она не может понять, в чем причина странного состояния ее кавалера. Ведь он принес ей цветы и ждал ее, а теперь… Ему словно не до нее. Он скован чем-то.

«Даже если он придет в себя, – подумал Евграф. – что им здесь делать?! У него нет денег, чтобы рассчитаться даже за самый маленький заказ в этом кафе».

Тюрморезов отметил: к счастью для молодых людей официантка ушла и до сих пор не объявилась. Иначе им бы пришлось делать заказ. Без денег!.. Королю Психов вдруг стало жалко ограбленного парня. Ему почему-то показалось, что этот молодой человек и тот, другой, которого он подкарауливал в сквере – одно и то же лицо. Тюрморезов вспомнил, как парень и девушка ругались. А потом она ушла с компанией, а он побрел в темноту, уселся на корточки на дорожке, обхватил голову. Как он, должно быть, страдал в тот момент! Какие тяжелые мысли терзали его душу!.. И вот они помирились – по крайней мере, сейчас должны это сделать!.. Но встреча омрачена отсутствием денег.

Повинуясь какому-то сиюминутному порыву, сам еще толком не зная, что он собирается сделать, Тюрморезов положил на бордовую скатерть вилку и нож, встал. Молодой человек вздрогнул. Девушка заметила это. Потом посмотрела на Короля Психов. Быстрым шагом Евграф направился в туалет.

Еще до того, как за ним закрылась дверь, Тюрморезов увидел, что бумажник валяется там, где и прежде – в писсуаре. По-другому и не могло быть: с момента ограбления сюда никто не входил.

Король Психов медленно подошел к писсуару. «Значит, я должен сунуть туда руку и взять из этой грязи… К этому он меня подталкивает. Бьет на жалость! И я должен лезть из-за него и его девки в писсуар?!» Волна ненависти к ограбленному парню окатила Тюрморезова. Скрипнув зубами, он сунул руку за пазуху и покрепче ухватил рукоять длинного ножа. Теперь он был готов убить…

* * *

Ни парня, ни девушки в зале не оказалось. Исчезли со стола и цветы.

Король Психов, который неминуемо совершил бы убийство, если бы молодой человек не воспользовался моментом и не удрал вместе с подругой, спокойно вынул руку из-за пазухи, спокойно подошел к столику, сел на стул, взял в руки вилку и нож. Принялся есть.

Что-то происходило с ним. Он вдруг почувствовал – пьянеет, хотя допил свой графинчик с коньяком еще до того, как ему принесли заказанное блюдо. Может, это усилившееся пищеварение так повлияло на проникновение алкоголя в кровь?.. Прежде усвоилась лишь малая часть коньячного спирта, а основная порция побежала по венам и артериям сейчас, когда… Когда что?!..

Король Психов вздрогнул. Действительно, какие-то странные мысли… Что это с ним происходит весь сегодняшний вечер? Где он был?.. Ходил по городу, сидел в каком-то сквере. Боже, да он еще, кажется, лежал там на скамейке. Зачем?

Не то, чтобы у Тюрморезова на самом деле пропала память и он не помнил, что на самом деле происходило в сквере. Нет, в его голове сохранилась каждая из множества ужасных подробностей. Но он словно бы не воспринимал их всерьез. Как будто все только снилось ему.

Он обнаружил, что в тарелке больше ничего нет. Тюрморезов доел принесенный в самом начале сыр: слопал его, положив между двух гренок. Король Психов сложил в тарелку вилку и нож. Ужин был окончен.

Поначалу он намеревался еще выпить кофе, – этот напиток всегда действовал на него благотворно, но потом ему захотелось поскорее покинуть это кафе. Как раз в зале появилась официантка. Он попросил ее принести счет, – в короткий срок просьба была выполнена. Король Психов по-царски щедро расплатился, оставив чаевых чуть ли не столько же, сколько стоил весь ужин и неторопясь вышел на улицу.

«Странный вечер!» – подумал он. Навстречу двигались прохожие, – он не обращал на них внимания. Рядом с ним, у кромки тротуара, затормозил полицейский автомобиль, – он не придал этому значения. Король Психов уже относился ко всем подробностям сегодняшнего вечера, как к дурному сну, который не имеет отношения к реальной жизни. Теперь ему просто хотелось погулять, побродить по городу.

«Надо как следует проветриться… – продолжал рассуждать сам с собой Евграф. – Иначе вся дурацкая муть может повториться…» Он зашагал быстрее. Никому в этом городе, кажется, не было до него дела. Встречные прохожие смотрели себе под ноги, а полицейские, выбравшиеся из автомобиля, зашли в продуктовый магазин.

* * *

Электричка, отъехавшая от станции, была последней. Когда стук колес и гудение моторов растаяли вдали, в небольшом подмосковном поселке, со всех сторон окруженном дачами, воцарилась тишина. Тюрморезов замер. Потом еще раз посмотрел на надпись, составленную из больших зеленых букв. Она была укреплена под самой крышей невысокого станционного павильона.

Да, сомнений быть не может: именно это название он слышал от Психа в сумасшедшем доме. Враг Евграфа хвастался тогда, что в этом месте у его дяди есть дача, на которой он может жить, когда пожелает…

Тюрморезов сунул руку за пазуху, крепко сжал рукоятку ножа. Если Псих не покинул уже столичного региона, то дачное место – вполне вероятный адрес, по которому может находиться. Тюрморезов вынул руку из-за пазухи. В любом случае, он не знал больше никакого другого поселка или улицы, где можно искать Психа. Дачи – хотя бы какая-то привязка.

Король Психов заскрежетал зубами, – начался очередной из припадков ярости, которые охватывали его примерно раз в десять минут.

Он не помнил, в какой момент все это началось. Он гулял по городу, ничего не предвещало смены настроения. О том, что произошло в сквере и позже – в кафе – к этому моменту удалось забыть, казалось, окончательно. Мысли уносились далеко в прошлое, причем в памяти всплывали подробности совершенно незначительные, не имевшие связи с главными – самыми тяжелыми – обстоятельствами его жизни. Он не думал ни о болезни, ни о своих мрачных приятелях, ни о времени, проведенном в сумасшедшем доме. Припоминались жаворонки, которые в летнюю пору взмывали над их совхозным полем высоко в небо. Старые кусты смородины почти без ягод, – росли около покосившейся избушки его родителей. Их он тоже припомнил. Потом начал вспоминать, много ли было в их деревне собак… После этого, как ему самому показалось, он некоторое время вообще ни о чем не думал.

Гуляя по столице, Тюрморезов очутился на набережной реки, названия которой не знал. Прохожих здесь не было ни души, зато поток машин оставался, несмотря на ночное время, приличным.

С ревом моторов автомобили вылетали на набережную из примыкавшей к ней улочки, набирали скорость, мешали друг другу, перестраиваясь из ряда в ряд. Он подошел к ограждению, облокотился о каменную тумбу, принялся смотреть на темную воду. Через какое-то время Евграф стал представлять себе, что почувствует человек, который в такую ночь решится свести счеты с жизнью и бросится в черную реку. Что с ним будет? Погрузиться ли он сначала на дно – грязное, заваленное всяким хламом и затянутое склизким илом? Водоросли пропитаны машинным маслом и всякой дрянью, стекающей в воду с предприятий, расположенных по берегам.

Или, может, мертвое тело тотчас всплывет? Его понесет течением дальше мимо берегов, одетых в камень, мимо бесконечной вереницы автомобилей, бегущей по ним. Тюрморезов вдруг заплакал, будто себя только что вообразил: черного, распухшего, уносимого неизвестно куда равнодушным течением… Припомнился тотчас вид мертвого Ильи, вспомнился сегодняшний молодой человек – Евграф по-прежнему воспринимал все так, будто он напал не на двух разных парней, а на одного – сделал это сначала в сквере, а потом в кафе. «Все эти проклятые Психи!.. Они несут миру мрак и смерть. Если есть главная причина мировых бед, то это – сумасшедшие!» Он перестал опираться о каменную тумбу и пошел по набережной.

«Я должен сделать что-то!.. Я, который так хорошо знает мир ненормальных людей, почему я до сих пор ничего не сделал, чтобы избавить от них человечество?! Хотя бы от одного из них…» Рука его сама собой залезла за пазуху и крепко сжала рукоять длинного острого ножа. «Я убью Психа!.. Прямо сегодня ночью!.. Не знаю, как и где я его найду, но я сделаю это». Ярость переполняла Тюрморезова.

Выхватив из-за пазухи нож, он побежал по набережной, никого и ничего вокруг себя не видя, не осознавая, куда бежит, но вкладывая в этот бег все свои силы. Точно от того, как быстро он помчится, зависело избавление человечества от сумасшедших.

Водители ехавших мимо автомобилей с ужасом смотрели на бегущего изо всех сил человека с длинным ножом в руке…

Продолжайся этот бег чуть дольше, он бы безусловно очутился в полиции, но в какой-то момент, Король Психов, словно опомнившись, остановился. Торопливо убрал нож обратно во внутренний карман пиджака. Отдышался, перешел на другую сторону проезжей части, свернул в какой-то переулок. Там он поймал такси и меньше, чем за четверть часа, добрался до вокзала.

Он успел на последнюю электричку, уходившую за город.

* * *

Тюрморезов шел по грунтовой дороге, изрытой колдобинами. Неширокая, с канавами по бокам, она в некоторых местах была засыпана крупным гравием. Два легковых автомобиля разъедутся на ней, лишь если один заедет правыми колесами на мост у ворот какой-нибудь благополучной дачи.

Таких здесь – большинство: красивые, недавно отстроенные дома, солидные заборы. Они-то интересовали Евграфа меньше всего. Он знал – сумасшедшие редко живут в красивых дачах. Если только не принадлежат к редкому разряду психов, достигших серьезного материального успеха. Но дядя старого знакомого Тюрморезова наверняка был обычным заурядным шизиком. Следовательно, его обиталище должно быть убогим, с явными признаками безденежья, да еще и, вполне вероятно, будет выстроено с какой-нибудь чудинкой, с шизофреническим вывертом или изыском. Король Психов был уверен, что чутье, натренированное за многие годы общения с ненормальными людьми, мгновенно подскажет ему, который из невзрачных домиков – именно тот, который ему нужен.

С одной стороны, искать дом, адреса которого он не знал, рассчитывая лишь на собственное чутье, было весьма самонадеянно, тем более, что дачных поселков в округе – несколько. С другой – поступки сумасшедших почти всегда нелогичны, на грани абсурда, но не является ли эта кажущаяся бессмысленность признаком чутья высшего порядка?! Такого, имея которое психопат, в чьем подсознании проходит бешено активная работа, умудряется провести сложнейший анализ совершенно не лежащих на поверхности и неочевидных фактов и связей и сделать свой вывод. И потом руководствоваться им, совершая вроде бы «нелогичные», но на самом деле в высшей степени осмысленные поступки.

Так произошло и теперь. Когда в свете фонаря, укрепленного на высоком бетонном столбе, Тюрморезов увидел заброшенный и ужасающе заросший участок, в душе его возникло предчувствие… Он подошел к калитке. Она была приоткрыта. Тюрморезов зашел на участок. Тропинка, что вела к дому, едва угадывалась, настолько она поросла травой и была затенена нависавшими над нею длинными стеблями каких-то растений, ветвями бурно разросшихся кустарников… Свет не горел. Однако рассеянные лучи от светившего на улице фонаря добивали до дома. Евграф смог различить, что дом очень старый и ветхий. При этом он не просто некрасив, а ужасен. И таковым был с самого начала, со дня постройки, поскольку некоторые стены его сколочены из кусков обычных ящиков, в которых привозили раньше в овощные магазины какие-нибудь помидоры или яблоки…

До слуха Короля Психов со стороны этого «сюрреалистического сарая» донесся слабый скрип. Ветра не было. Предположить, что это поскрипывает, вращаясь под действием сквозняка, какая-нибудь незакрытая форточка, нельзя. Значит, скрипнула половица… Тюрморезов вытащил из-за пазухи нож. В доме кто-то был!

* * *

Схватка произошла неожиданно и вовсе не так, как мог заранее представить ее Король Психов. Вход в дом был с дальней стороны от дороги. Свет фонаря туда не проникал.

Тюрморезов оказался почти в полной темноте.

Еще как следует не разглядел дверь, когда ее петли громко заскрипели и из дома выскочил человек. Одновременно совсем рядом – за спиной Евграфа – кто-то крикнул:

– Здесь! Саня, атас!

* * *

По какому-то едва уловимому движению воздуха Евграф догадался: человек за его спиной ринулся к нему, чтобы напасть сзади. Не раздумывая, – нож давно крепко сжат в его руке, – Король Психов резко обернулся. Одновременно сделал остро отточенным лезвием круговое движение. Почувствовал, как нож кончиком резанул что-то. Нападавший взвыл и отпрянул.

Тюрморезов взмахнул ножом еще. Порезанный взвыл громче. Евграф тут же развернулся, ринулся на человека, что появился в двери. Но у того – тоже нож.

Тьма здесь такая, что разглядеть в ней лезвие было невозможно. Но Король Психов догадался, что оно есть, по тому, как вдруг сгруппировался человек, как начал водить правой рукой.

Король Психов отпрянул назад. Он не был специалистом по ножевому бою.

Противник не спешил бросаться в атаку. Словно исполняя странный парный танец, оба принялись медленно кружиться на маленьком пятачке возле дома.

Метрах в пяти от них угрозой Евграфу виднелся в темноте силуэт порезанного им человека.

Но вот «силуэт» громко застонал и следом торопливо пошел, почти побежал в сторону калитки. В темноте можно было различить, что он сжимает руку другой рукой, пытаясь остановить кровь. Король Психов изрядно порезал его.

Видя, что его товарищ убегает, тот, что с ножом, принялся отступать к калитке. Через полминуты человек развернулся и побежал вслед за первым.

Тюрморезов не преследовал его. Он остался на участке один.

То, что наконец применил нож в деле, отрезвило его. «Надо быстрее сматываться!.. Как бы эти не привели сюда кого-нибудь еще… Кто они? Явно здесь не живут».

Тюрморезов поспешил к калитке. За забором никого не было. В свете фонаря отлично видны следы крови, уходившие в сторону, откуда некоторое время назад появился сам Тюрморезов – к станции.

Король Психов подумал и побежал в противоположном направлении.

* * *

Лопоухий продолжал наблюдение четвертый день подряд. Первые три ему удавалось соблюдать осторожность. Он то скрывался то под мостом, наблюдая оттуда за подъездом здания, то выбирал место за каким-нибудь грузовиком, остановившимся у обочины. На него никто не обращал внимания. Он мог бы продолжать использовать эти места для тайного наблюдения еще хоть целую неделю.

Но случилось то, чего больше всего боялся и ждал бывший машинист – у него начали сдавать нервы. Он не выдерживал ожидания. Начало казаться, что он что-то неверно рассчитал, его предположения не сбудутся и Псих никогда не войдет в это здание для того, чтобы повидать сообщника.

Ночь после первого дня наблюдения Миша провел на даче. До нее – далеко добираться и в старом доме не было еды, но он приехал туда, оттого что оставалась маленькая надежда: Псих исчез не окончательно, еще хотя бы раз появится на дядином участке.

Во второй вечер Миша опять потащился на дачу.

У него не было денег, но оставалось профессиональное удостоверение. По нему он мог пользоваться бесплатным проездом.

Верзила добрался до старого домика, зашел в него, сел на стул.

Сидел на нем не шевелясь примерно час, пока не испытал приступ ужасного голода. Терпеть его не было сил. Он поднялся и пошел с дачи прочь – к станции. Раздобыть хоть что-нибудь съестное. Лопоухий уже готов был украсть, но не знал, где это лучше сделать.

Он добрался до станции, некоторое время ходил по маленькой площади и по соседним улочкам. Продуктовый магазин закрыт, свет в нем погашен. В окне, забранном решеткой, тревожно мигала красная лампа сигнализации. Миша осознавал: похитить отсюда продукты ему не удастся. Рядом в улочке был сарай. На его двери висел замок. Поблизости – ни человека. Но что там внутри? Может, какие-нибудь доски… И потом, было нечем сломать замок.

В куче мусора, сваленной в углу площади, бывший машинист нашел разбитый арбуз. Уже было приготовился погрузить зубы в испачканную грязью красную мякоть, как вдруг, содрогнувшись от отвращения, отбросил осколок арбуза обратно в кучу.

«Лучше сдохнуть от голода, чем питаться помоями! – решил Миша и пошел прочь с маленькой площади. – Все это не мое: красть продукты, копаться в отбросах. – рассуждал он сам с собой, выискивая место, где можно провести время до первой электрички. Обратно на мрачную дачу идти не хотелось, да и не было смысла. – Мое – это грабежи. Если надо – и убийства… Что мне действительно стоит раздобыть – это приличный нож!»

В конце улочки между двумя заборами он обнаружил густые заросли кустарника. Залез в него. Улегшись на землю, уснул крепким, освежавшим сном. Перед этим, как ни странно, голод перестал его истязать. Словно желудок лопоухого понял – сейчас не время напоминать о себе. Надо немного потерпеть и лопоухая голова придумает, как достать для него достаточно хорошей еды.

Желудок не знал, что голова, которая управляет им – сумасшедшая…