Текст книги "Король психов"

Глава тридцать третья
В горах тоже есть свои

Тюрморезов очнулся. Он лежал на какой-то низенькой, узкой тахте, застланной ковром с мелкими геометрическими узорами. Все окна маленькой веранды были распахнуты. Ярко светило солнце. По тому, что огненный шар был в зените, Король Психов определил: теперь – полдень.

Он приподнялся на локтях. Голова отчаянно болела. Тем не менее он встал с тахты и выглянул в окно. Дом стоял на склоне горы. Вдалеке виднелось море.

Неподалеку шло строительство такого же сельского дома. Над фундаментом поднимались наполовину возведенные стены. Возле них месило раствор, подносило кирпичи, возводило кладку человек шесть местных.

Чуть дальше был сад из редко посаженных ровными рядами невысоких южных деревьев, названия которых он не знал. «Быть может, это мандарины?» – подумал лже-Виктор. – «Сумка!» – вдруг сверкнула в его голове молния. Он инстинктивно хлопнул себя по боку, – там, где она обычно болталась, и где ее теперь не было.

Евграф, при том, что после пьянки, случившейся накануне, он был отравлен алкоголем и сил двигаться у него не было, закрутился как волчок.

«Вот она!» – он метнулся к сумке, стоявшей у изголовья тахты. Судорожными движениями рук раскрыл молнию. Деньги были на месте. Пачки долларов и евро, завернутые в непрозрачные полиэтиленовые пакеты, лежали в привычном порядке.

Лже-Виктор в изнеможении рухнул обратно на застеленную ковром тахту.

Напрягая память смог вызвать к жизни отрывочные картины вчерашнего дня: он пытался угостить всех, но его новые знакомые отказывались, говоря, что он их гость и это они заплатят за еду и выпивку, – кажется, тогда он так и не расстегнул молнию на сумке.

Потом между двумя членами этой компании произошла ссора, но Тюрморезов как раз в этот момент зачем-то отправился на кухню кафе, – полюбопытствовать, как готовятся кушанья. Его оттуда с шутками выпроводили официантка и повар. Когда он вернулся обратно к столу, ему не дали сесть.

Один из пировавших сказал ему «Везде встречаются идиоты! Лучше с ними не связываться», взял под руку и повел куда-то прочь от кафе. Евграф успел заметить, что второй человек из этой компании стоит рядом с официанткой, которая смотрит на него, Тюрморезова, и отсчитывает ей деньги.

В этом кафе так ни за что и не заплатил сам. Так что сумку, как обычно висевшую у него под мышкой, чтобы достать несколько рублевых купюр он скорее всего не раскрывал вообще. И никто не мог видеть, что в ней лежит.

Дальше Евграф помнил, что они куда-то ехали на очень старом микроавтобусе марки «РАФ». В салоне Тюрморезов продолжал пить вино из большой стеклянной бутыли, прихваченной из кафе. После этого эпизода воспоминания обрывались…

Мучила жажда. Евграф опять встал с покрытой ковром тахты, подошел к одному из распахнутых окон. Люди на стройке дома продолжали работать. Один из них издалека заметил появившегося в окне лже-Виктора, замахал руками. Король Психов, смутно помнивший по вчерашней пьянке этого человека, помахал в ответ рукой.

* * *

Тюрморезов пил ледяную воду из большого глиняного кувшина. Его новый знакомый – Валера, высокого роста, плечистый детина с густой курчавой шевелюрой и черной бородой сидел напротив него за низким деревянным столиком.

Столик был установлен во дворе у стены дома. Валера обстругивал перочинным ножом какую-то палку.

– Я все узнал, – говорил Валера. – Переправим тебя в Грузию без всяких проблем. Конечно, если ты пойдешь через пост, тебя не пропустят. Но в обход – это сделать легко…

Допив воду, лже-Виктор поставил кувшин на столик.

– Я с тебя денег не возьму, а парню этому, думаю, придется заплатить. Деньги буду передавать я. Скажу, это мои деньги… Кстати, если у тебя нет, я могу добавить.

Король Психов насторожился. Он подумал: а не может ли быть этот разговор каким-нибудь особенным ходом, чтобы выведать – есть ли у приезжего крупная сумма?.. Однако выражение лица Валеры был столь искренним и доброжелательным, что лже-Виктор расслабился.

Потом они вместе толи позавтракали, то ли пообедали. Еду – кашу из кукурузы и консервированное тушеное мясо, разогретое на сковороде, – приносила к столу пожилая женщина, с которой Валера разговаривал на местном наречии. Ближе к концу трапезы к ним присоединился третий человек, – невзрачный субъект с плоским, ничем не примечательным лицом и лысой макушкой. Он ел молча, перебрасываясь с Валерой редкими фразами и почти не глядя в сторону лже-Виктора.

Едва с мясом и кукурузной кашей было покончено, этот человек встал и объявил Валере и Тюрморезову, что пора ехать.

Из разговора, который Тюрморезов вел за столом с Валерой, он понял, что накануне, находясь в сильном подпитии, выдумал и рассказал своим собеседникам историю о том, что хочет любой ценой проникнуть на территорию Грузии, так как там в одном из сел живет девушка, которую он любит. Якобы познакомились они в Ярославле, где она жила у родственников. Но отец девушки поссорился с одним крупным местным мафиози. Тот велел своим подручным убить его.

Отец девушки – таксист – решил перебраться в другой город. Переезд был организован так, что никто на прежнем месте не знал, куда уехала семья. Никаких концов… И только лже-Виктор от своей возлюбленной узнал новый адрес.

Через неделю после ее отъезда он, уволившись с работы, поехал вслед за ней. Но мафиози каким-то непонятным для лже-Виктора образом узнал новый адрес беглецов. Он послал туда своего наемного убийцу – отец девушки был зарезан. Ее мать, братья и она сама решили, что новый адрес выдал лже-Виктор. Якобы, его пытали, и он не выдержал…

До этого мафиози клялся, что уничтожит не только отца девушки, но и всех его родственников. Поэтому после первого убийства вся семья срочно снялась с нового места и отправилась обратно на историческую родину – в Грузию. Там, в глухом горном селении, они окажутся в безопасности.

Чтобы оправдаться перед девушкой, лже-Виктор убил мафиози, засушил особенным образом его голову и теперь везет ее в качестве доказательства преданности к ней в далекое горное село…

* * *

Не успели они отъехать от дома, в котором ночевал Евграф, на приличное расстояние, как бородатого Валеру начало охватывать необъяснимое пока для Тюрморезова раздражение.

За рулем автомобиля – это была старая вазовская «шестерка» белого цвета – сидел субъект с плоским лицом, имени которого Король Психов до сих пор не знал. И уже одно это казалось ему очень странным.

Наиболее умные сумасшедшие, – а Евграф, безусловно, принадлежал к их числу, – в глубине души знают: их душевное состояние естественным образом отталкивает людей нормальных и, точно бы магнитом, притягивает к ним таких же психов, как и они сами. Таким образом, очень скоро они оказываются окруженными почти сплошь одними сумасшедшими.

Король Психов, оказываясь в каком-нибудь новом для себя обществе, принимался подозревать тех людей, что были рядом, в ненормальности. Он внимательно выискивал в их поведении признаки, которые могут свидетельствовать о душевной болезни. Тюрморезов знал: большинство компаний, в которых он оказывается – это компании психов.

Голосом, в котором звучал вызов и напряжение, Валера спросил что-то на непонятном Евграфу местном языке у плосколицего. Тот спокойно ответил… Бородатый тут же задал следующий вопрос. Водитель промолчал. Тут же Валера спросил что-то еще. С каждой фразой тон его становился все более истеричным.

Наконец, плосколицый водитель бросил в ответ раздраженным тоном несколько фраз. Тогда Валера сорвался на визг…

От этих криков водитель, казалось, вжал голову в плечи. Как раз в этот момент «шестерка» проезжала через какое-то селение. Резко снизив скорость, автомобиль подрулил к обочине и замер возле входа в маленький магазинчик.

Плосколицый выскочил из машины, оставив свою дверь распахнутой. Нырнул в магазин. Оттуда он вышел через пятнадцать минут, нагруженный блоками сигарет, банками мясных консервов, пива, лавашами и свертками с соленым сыром.

Прокричав что-то, он бросил весь этот груз через распахнутую водительскую дверь бородатому, сидевшему рядом на пассажирском кресле. Тот принялся собирать рассыпавшийся по салону автомобиля провиант и сигаретные коробки.

Плосколицый быстро залез на водительское сиденье, хлопнул дверью с такой силой, что от удара едва не разлетелось на куски полуопущенное в окне стекло. Плосколицый включил передачу, двигатель, который он не глушил во время остановки, взревел. Машина, взвизгнув резиной, резко тронулась с места и помчалась вперед по шоссе.

Бородатый продолжал складывать купленные припасы на коврике у своих ног. Следующие пару часов они ехали в полном молчании. Поначалу плосколицый отчаянно гнал, то и дело обгоняя двигавшиеся в попутном направлении автомобили. Потом он постепенно начал снижать скорость, словно бы успокаиваясь. Валера тем временем нервными движениями разорвал коробку одного из блоков сигарет, достал из него пачку, раскрыл ее, вытащил сигарету и, прикурив от автомобильного прикуривателя, принялся наполнять салон автомобиля клубами дыма.

Он курил одну сигарету за другой. Прежде при Тюрморезове, по крайней мере в то время, когда Король Психов был трезв, он ни разу не выкурил ни одной сигареты. В какой-то момент плосколицый закашлялся. Но Валера, не обращая на это внимания, продолжал выпускать густые клубы дыма.

С момента остановки у магазина они проехали значительное расстояние. Места по обе стороны от шоссе становились все более дикими. Съехав на обочину, плосколицый остановил старенькие «жигули», заглушил мотор, вышел из машины. Размахивая руками, вертя головой, делая другие физические упражнения, он смотрел на горы вдали…

Валера не переставая курил. Две пустые сигаретные пачки он бросил под сидение, еще одна была уже наполовину истрачена.

Он повернулся к лже-Виктору, сидевшему на заднем диване.

– Это меня успокаивает… – бодро проговорил Валера, помахав в воздухе тлеющей сигаретой. – Ты не куришь?

Лже-Виктор отрицательно повертел головой.

– Это муж моей сестры… – продолжал говорить бородатый. – Он меня ненавидит. Считает, что из-за такого психически ненормального человека, как я, и его жена не может никак прийти в норму. Все это ерунда!.. Мы все – жертвы карательной психиатрии.

Хоть у Евграфа к этому моменту и не было никаких сомнений, что его новый знакомый – человек больной, но все-таки это откровенное признание произвело шокирующее впечатление. Король Психов чувствовал: его эмоции отразились на его лице, Валера легко может прочитать их. А сумасшедшие, особенно такие, которые нисколько не стесняются своей болезни, могут легко приходить в ярость, если вдруг заметят, что у кого-то подобные им «не в чести».

Король Психов всегда презирал и ненавидел таких же, как и он сам, сумасшедших. Других эмоций, кроме ненависти и презрения, они у него не вызывали никогда. Было так и задолго до убийства Ильи, а уж после него – и подавно. Другое дело, что иной компании у Тюрморезова никогда не было.

Себя Тюрморезов психом признавал, но считал, что относится к «элите» пациентов психиатрических клиник.

– Он ненавидит и меня, и сестру за то, что мы – снежные люди, – бородатый говорил так же бодро, как и до этого. – Пытается с нами бороться… Ты знаешь – он ведь псих. Лечился в сумасшедшем доме. Я там, собственно, с ним и познакомился. Я сам его свел с собственной сестрой. Он мне, правда, тоже потом помог. У этого… Не хочу тебе даже говорить, как его зовут. Меньше знаешь, лучше спишь. Как бы у тебя от этого знания не было каких-нибудь проблем. У него есть родственник – очень большой человек здесь в республике. Он его потом отмазал, забрал от врачей всю картотеку… Хотя… – бородатый махнул рукой. С кончика сигареты на водительское сиденье упал столбик пепла. – Какие тут у нас картотеки…

– Зачем же ты попросил его нас везти? – перебил Валеру Король Психов, видя, что водитель делает упражнения все медленнее и расслабленнее и уже несколько раз повернулся и посмотрел на «жигуленок». – Как бы он не создал проблем. Ведь я не куда-нибудь бегу, а в Грузию…

– Не волнуйся, – Валера склонился ближе к лже-Виктору. – Я тоже собираюсь вместе с тобой уйти в Грузию. И он об этом знает!.. Больше тебе скажу… Этот человек, – бородатый посмотрел на водителя, который уже перестал делать зарядку и уперев руки в бока просто смотрел на горы. – Не стану тебе говорить, как его зовут, чтобы у тебя потом из-за этого не было лишних проблем в Грузии… Так вот, он тоже все знает!.. Он сам очень хочет, чтобы я навсегда исчез из республики. Его родня твердит ему, что я дурно влияю на свою сестру, его жену и поэтому она такая сумасшедшая…

Тюрморезов покачал головой, картинно признавая сложность положения и коварство Валериных родственников.

– К тому же, он хочет понадежнее избавиться от меня. Я знаю его тайну, – продолжал бородатый. – Он заплатил мне деньги, и я убил одного его родственника. Того, что в свое время отправил его в сумасшедший дом. А я бываю очень болтлив… В последнее время, как мне кажется, этот муж моей сестры нарочно помог мне поссориться кое с кем здесь… Кое с какими влиятельными людьми. В России от них не спрячешься…

Бородатый осекся.

Его родственник быстрым шагом подошел к «жигуленку», сел за руль, завел двигатель и тронул машину.

Дверь он захлопнул уже на ходу.

* * *

Муж сестры, – шурин, – которого Валера искренне ненавидел, доставил их почти до самой границы. Оба, – и бородатый и его родственник, – как оказалось, знали эти места довольно неплохо. И все же пробираться на свой страх и риск горными тропками Валера не решился.

Среди тех, кто охранял этот участок границы, у него оказался знакомый. Этот человек за деньги, – их передал Валере плосколицый родственник, – согласился показать самый удобный путь на ту сторону. Он хорошо знал всю организацию охраны границы и, соответственно, легко мог ее обойти.

Глава тридцать четвертая
В недружественной среде эмигрантов

Коридор в офисе небольшой компании, располагавшейся в пригороде Лондона и занимавшейся уборкой помещений, в этот утренний час уже полон народа. Все, кто находился здесь – низкоквалифицированные временные работники – эмигранты из Восточной Европы. За свой труд получали очень мало, но и такой возможности были рады. Шанс заработать даже жалкие гроши подворачивался не каждый день.

Евграф протиснулся сквозь толпу. Его соседи по «квартире» уже были здесь. Он кивнул им головой. Со вчерашнего вечера они не виделись. Этой ночью Тюрморезов работал в ночном клубе, где мыл на кухне грязную посуду. Обычно с этой работой управлялась немолодая негритянка из Лесото, но накануне она слегла с высокой температурой.

Король Психов познакомился с ней в одной дешевой «едальне» в их райончике. В том заведении столовались почти исключительно одни эмигранты. Тихий, пришибленный лже-Виктор случайно оказался с Матоколохо Кхайле за соседними столиками. Ее подружка – такая же толстая негритянка, как и она сама, только что встала и отправилась к выходу из заведения. Матоколохо осталась одна, ей хотелось общения, и она заговорила с лже-Виктором…

Тюрморезов проживал в Лондоне по фальшивому латвийскому паспорту, выписанному на имя Викторс Заржецкис. Паспорт приобрел в Риге, в которую прибыл из Вильнюса на поезде. До этого он короткое время – несколько дней – находился в столице Украины – Киеве. Туда он прибыл на автобусе из Одессы. До черноморского порта добрался на грузовом корабле, который вышел из грузинского порта Поти.

Если бы не латышский паспорт, Король Психов не имел бы права работать в Лондоне. Фальшивый российский паспорт автоматически относил его к категории лиц, которых британские работодатели могли нанимать только при определенных условиях…

В Риге Тюрморезов провел несколько недель. Все это время упорно искал связи с местными преступными личностями, которые занимаются подделкой документов. Он знал, что таких в Риге полно. Но почему-то никак не мог ни на одного из них выйти. Либо, когда ему удавалось познакомиться с «посредником», тот в какой-то момент пугался и исчезал. Тюрморезов догадывался: в его облике есть что-то, что заставляет новых знакомых нервничать и не доверять ему.

Однако постепенно состояние Евграфа менялось. Он стал более спокоен, даже безразличен к окружающему. Король Психов приписывал перемену в собственном состоянии целебной атмосфере приморского курорта.

Тюрморезов поселился в одном из самых дешевых Юрмальских пансионатов. Проводил время, когда не был занят поиском изготовителей фальшивых паспортов, гуляя по берегу моря: дышал целебным воздухом, особенно благоприятным для тех, кто страдает нервными болезнями. Еще Тюрморезов много, по пятнадцать часов в день, спал. Плотно обедал в ближайшем недорогом кафе.

Ужинал он обычно где-нибудь в центре Риги. Выбирал поначалу заведения, где побольше разного народа. Там перед самым закрытием подвыпившие посетители галдели, а он, пользуясь их пьяной общительностью, искал знакомства с теми, кто обеспечит его паспортом.

Но потом, когда понял, что что-то не получается, наоборот, стал избегать людных мест. Отдавал предпочтение кафе потише и поспокойнее.

Его самого в какой-то момент охватило столь значительное спокойствие, что каким-то волшебным образом оно, казалось, переменило его характер и желания. Он теперь хотел только одного – продолжать «растительную» жизнь: есть, пить, спать, ходить на прогулки. Зачем ему какой-то фальшивый паспорт, если у него уже есть один, с которым он благополучно проживает в Риге?!

Все же потом он решил, что надежнее перебраться в Великобританию. В тамошнем банке его деньги окажутся в большей сохранности, чем в каком-нибудь рижском. В новом, совершенно уравновешенном состоянии, он не сразу нашел в себе силы, чтобы по новой начать поиски нужного знакомства.

Когда же снова занялся своим «вопросом», все получилось, в отличие от того, что было раньше, сразу и легко. В полдень он пил кофе в одном из маленьких барчиков в старой Риге. С ним по соседству у стойки сидел какой-то нетрезвый субъект. Судя по его помятому виду, он был пьян уже который день подряд. Тюрморезов угостил его рюмкой коньяку, и когда этот человек осушил ее, Евграф завел свой обычный разговор про то, что готов заплатить изрядную сумму тому, кто сведет его с людьми, которые…

– И сводить ни с кем не надо, – проговорил субъект.

Уже через неделю в кармане Тюрморезова лежал паспорт гражданина Латвии. Все в нем было подлинным за исключением фотографии. На месте прежней искусными руками была вклеена новенькая карточка Короля Психов. Как пояснил Олег, – новый рижский знакомый Евграфа, – паспорт был «изъят» совсем недавно вором-карманником из портфеля человека, выбиравшего товары в крупном торговом центре. Конечно, номер документа занесен в полицейскую картотеку Латвии, но данные эти попадут в Великобританию еще очень нескоро. Может быть, через год или два. До той поры пересекать границу с фальшивым паспортом совершенно безопасно.

Короля Психов такое положение дел вполне устраивало. Нисколько не нервничая и с видом таким тихим и даже «пришибленным», что невозможно было заподозрить в нем психа и злостного нарушителя законов нескольких стран, Тюрморезов приобрел билет в экономический класс рейсового самолета и уже через неделю, благополучно преодолев все границы, гулял по улицам британской столицы.

Настроение – прежнее: ему хотелось жить как можно проще и спокойнее. Деньги в валюте, которые у него были, Король Психов разбил на несколько частей и положил в разные банки Лондона.

После этого решил устроиться на работу, – проживать капиталы, которые были в сумке лопоухого машиниста, казалось Тюрморезову неразумным. Он планировал вести тихий и размеренный образ жизни до самой смерти. Денег из сумки при скромных расходах хватит надолго, но не на всю жизнь. Поэтому решил тратить только то, что заработает, а счета в банке приберечь на черный день.

Он снял дешевый угол: в маленьком домике в непрестижном районе проживали девять человек. Все, как и он, эмигранты из Восточной Европы. С одним из них, который и пригласил его вступить в пайщики своеобразного жилищного кооператива, Король Психов познакомился в конторе по трудоустройству.

Работу он получил: вернее, несколько временных оплачиваемых занятий. Трудился несколько раз в неделю, – оплата почасовая, – в клининговой компании. В случае болезни Матоколохо, – но такое случилось лишь раз – накануне, – он мыл за нее посуду в ночном клубе. Еще в одном месте, тоже дешевой общепитовской точке, ему доводилось подзаработать совсем уже жалкие гроши в качестве уборщика посуды со столов и подсобного рабочего. И это тоже только в том случае, если кто-то из «оккупировавших» эту точку работников-эмигрантов по какой-то причине отсутствовал.

Дни его проходили в физическом труде и постоянных перемещениях по городу – от офиса клининговой компании к тому месту, где в этот день они давали ему работу. Оттуда он обычно направлялся в общепитовскую точку в эмигрантском квартале – поинтересоваться, может быть там есть для него какой-нибудь заработок. Когда у него все же образовывалось «окно», свободное время он тратил на просмотр сайтов по трудоустройству и посещение фирм, занимавшихся поиском персонала. Он заполнял анкеты, проходил какие-то бесконечные нудные собеседования…

Однажды, вернувшись после посещения очередной фирмы по трудоустройству в дом, где находилось его «койко-место», обнаружил, что трое соседей по комнате выпивают. Прямо на полу посреди комнаты стояли две бутылки дешевого виски, банки с пивом.

На кровати Тюрморезова валялся полупустой пакет с кукурузными чипсами. Но самое главное: Король Психов понял – за несколько мгновений до того, как он появился на пороге комнаты, в ней происходило что-то, что его новые приятели хотели обязательно скрыть от него. Тот из них, чья кровать была ближе остальных к «койко-месту» Тюрморезова, только что спешно уселся на свою «лежанку» и постарался принять непринужденный и расслабленный вид. Как будто давно уже сидит так.

Поздоровавшись, Евграф подошел к своей «койке», сел… Отношения с этими людьми, русскоязычными эмигрантами, складывались у него странно. Он не стал в их компании равным среди равных. Что-то было в лже-Викторе, отталкивавшее этих людей от общения с ним. Он был очень тихим, отказывался от участия в совместном распитии алкоголя, старался всегда поскорее лечь, и, накрывшись с головой одеялом, отвернуться к стене. И все же, непонятно почему, как к безобидному тихоне к нему не относились.

Было в его облике, – в глазах, в выражении лица, – что-то подозрительное. Словно бы другое «я» лже-Виктора на доли мгновения просвечивало через его обычную пришибленность. И тогда на этих людей – его случайных компаньонов по съему жилья – веяло опасным холодом.

Они считали его хитрецом «себе на уме». В тот день, когда они отмечали день рождения дешевым виски и пивом, взгляд одного из соседей лже-Виктора упал на скромный полупустой рюкзачок, валявшийся под кроватью «латыша»…

Выпивавшие парни порядочностью не отличались. Евграф не мог знать некоторых подробностей из их недавней жизни на родине. Двое – они были гражданами Эстонии – уехали из своей страны не потому, что не могли устроиться там на работу. Просто опасались, что полиция может выйти на их след в связи с расследованием нескольких ограблений маленьких сельских магазинчиков. На этот случай им лучше оказаться подальше от родных мест. В британской столице трудились чернорабочими на стройке.

– Любопытно, а что «пришибленный» хранит в рюкзачке? – подмигнув двум другим, проговорил некоторое время назад один из выпивавших по имени Василий. Он наклонился и потянул тощий рюкзак, умещавшийся под низкой кроватью.

Два других соседа Тюрморезова, ухмыляясь, потягивали пиво из банок. Сергей вместе с Василием, вытащившим рюкзак, совершал кражи на родине в Эстонии. Другой, Андрей, был из Киева. Он познакомился с двумя приятелями уже в Лондоне. Втроем они составляли очень дружную маленькую компанию с общими склонностями и интересами. Работали на одной стройке, но так же как и в случае Тюрморезова, к их услугам в фирме, возводившей новое здание складского терминала, прибегали не каждый день. В отличие от Евграфа, в свободное время они не пытались найти еще какое-нибудь место, где можно подзаработать. Иногда ходили в ту фирму, где получал работу уборщика лже-Виктор. Но чаще, если на стройке не было дела, просто оставались дома.

Сегодня они отмечали день рождения Сергея.

Василий раскрыл молнию на рюкзаке лже-Виктора. Кроме нижнего белья, пары полотенец, нескольких учебников английского языка, там был лишь толстый бумажный конверт. Молодой мужчина вытащил его, раскрыл, вынул из конверта первую попавшуюся бумажку и принялся ее читать.

– Так я и думал! – воскликнул он, хлопнув ладонью свободной руки по коленке. – Пришибленный-то наш – совсем не тот, за кого себя выдает!..

Двое других тут же перестали ухмыляться и уставились на товарища.

– У него на счету в банке куча денег… Оба-на!.. – Вася вытащил из конверта еще один лист бумаги. – Да у него несколько счетов!

У Василия самого была некоторая сумма денег, – тех, что они забрали из касс сельских магазинов в Эстонии. В Лондоне он спрятал их в укромном уголке съемного домика. В том же месте лежала пачка денег, принадлежавшая Сергею – его доля «прибыли» от преступного промысла.

Эти-то деньги и позволяли приятелям особенно не перегружать себя работой. Киевлянин Андрей взял у Василия небольшую сумму в долг. Тот прекрасно понимал, что заработать деньги, чтобы рассчитаться, киевлянин, скорее всего, не сможет. Но в голове Василия уже возникла первая, пока еще приблизительная идея, для выполнения которой может пригодиться задолжавший приятель… Собственно, для ее наилучшего осуществления он и дал ему в долг.

Василий продолжал изучать банковский документ. Два его товарища смотрели на него и не произносили ни слова.

В этот-то момент все трое и услышали, как на первом этаже маленького домика захлопнулась входная дверь.

Молодой мужичина тут же засунул бумаги обратно в конверт, убрал его в рюкзак, застегнул молнию. Едва он успел затолкнуть рюкзак под кровать и резко метнуться обратно к собственному дивану, как в комнату вошел лже-Виктор…

* * *

Протолкнувшись через толпу в коридоре, – в основном она состояла из женщин, – Евграф подошел к двери и заглянул в комнату, где обычно сидел благоволивший ему менеджер: он распределял работу среди временных сотрудников-иммигрантов.

Тот был на месте. На своем ужасном английском языке Тюрморезов поинтересовался, не будет ли для него заработка. Сотрудник повертел головой.

– Когда прийти? – спросил Тюрморезов.

Сотрудник пожал плечами.

– Не знаю… У нас стало меньше заказов. Для тебя скорее всего ничего не появится. Попробуй послезавтра. Может быть, что-то подвернется, – тихий, исполнительный «латыш» был менеджеру симпатичен и он сожалел, что не может предоставить ему работы.

Лже-Виктор кивнул головой и притворил дверь. За эти несколько минут большинство людей из коридора уже успели уйти. Но три соседа Короля Психов по-прежнему были здесь.

– Ну что? – спросил его Василий. – Тебе сказали то же, что и нам? Или, быть может, ты здесь на особом счету?

Тюрморезов ничего не ответил. В последнюю неделю его отношения с парнями стали хуже. Он явно их чем-то раздражал. А может, они просто стали нервными, потому что на стройке больше не предлагали работы? «Завидуют мне?» – думал Тюрморезов.

В дом, который снимал вместе этими с парнями, а еще – с иммигрантами из Польши, Евграф приходил только для того, чтобы отоспаться. Поэтому общался с ними крайне мало. И все же их недоброжелательность напрягала его, и он подумывал о том, чтобы найти себе новое съемное жилье.

* * *

Не получив в это утро работы, Евграф зашел в дешевую забегаловку, чтобы позавтракать. Он взял сэндвич с сыром, чашку чая и устроился за столиком в углу. Через витрину хорошо была видна улица перед кафе.

Бутерброд с квадратным ломтем сыра лежал перед Тюрморезовым, но он не спешил есть. От чашки чая змеилась вверх струйка пара.

По другой стороне улицы мимо забегаловки прошли три его компаньона по съему жилья. Они кого-то высматривали, – не его ли? – и выглядели раздосадованными.

Тюрморезов смотрел на них, пока они не свернули за угол. Его они за стеклами бара так и не заметили.

Король Психов принялся за бутерброд. Уплетая сыр и хлеб, запивая их горячим чаем, он размышлял о собственной жизни. Деньги у него были, но для того, чтобы купить собственную квартиру в Лондоне, – пусть даже скромную, – их недостаточно.

«Вернуться обратно в Латвию? – раздумывал он. – Но там трудно с работой…» К тому же Тюрморезову нравилась британская столица. Не хотелось уезжать отсюда. «Накопить на квартиру при таких нищенских заработках не удастся… У меня нет никакого выхода».

Эти мысли постоянно крутились в голове Короля Психов с того момента, как он немного освоился на Острове. Но способа разрешить эти проблемы действительно не существовало. По крайней мере для него, – ведь он хотел просто спокойно жить…

В дешевом баре за чашкой остывшего чая, – бутерброд давно был съеден, – Тюрморезов просидел несколько часов. Девушка за исцарапанной, в пятнах деревянной стойкой поначалу поглядывала на него с некоторым неудовольствием, но потом словно бы перестала обращать внимания, видимо, решив, что хоть этот посетитель и не приносит заведению большого дохода, никакого вреда от того, что он занимает место за столиком, тоже не будет.

Как ни странно, лишь в общественных местах, – кафешках, барах, на скамейках парков и скверов, – Король Психов мог найти в Лондоне то одиночество и покой, к которым так теперь стремился. В комнате дома, где ночевал, Тюрморезов постоянно испытывал какое-то напряжение.

Там, рядом с ним, почти всегда находились эти трое.

* * *

Когда Тюрморезов вошел в дом, то еще с первого этажа услышал громкий женский смех. Потом до него донесся голос Василия. Тот что-то громко и возбужденно сказал на своем ломанном английском. Из всех троих соседей Короля Психов только он мог более-менее связно изъясняться на этом языке.

Потом опять послышался женский голос. Снизу Тюрморезов не разбирал слов. Но они были английскими.

Итак, в гостях у его соседа – женщина. Приводить кого-либо в этот дом было строго-настрого запрещено договором со сдававшим его в аренду хозяином. Но парень из Эстонии, видимо, не привык ограничивать себя какими-то договорами.

Тюрморезову сейчас не очень-то хотелось вступать в перепалку с Василием. Вместо того, чтобы подняться наверх в их комнату, он зашел на кухню. Там никого не было. Остальными нанимателями «койко-мест» в маленьком домике на иммигрантской окраине были польские строительные рабочие. Они жили в Лондоне уже достаточно давно, работали от зари до зари и мало общались с новыми жильцами. Тех, что взамен выбывших позвал сюда хозяин дома.