Текст книги "Король психов"

Глава тридцать девятая
Трапезы террориста

Каждый новый день плавания только добавлял напряжения в отношения между членами команды. Надежда матросов, что суденышко вернется в порт с хорошим уловом, уменьшалась. Насколько мог понять Тюрморезов, они оказались в районе, в котором рыба почти не водилась. Евграф полагал, что рыжий капитан просто сделал какую-то навигационную ошибку – современных точных приборов, по которым можно без труда определить координаты судна, на траулере не было. Оборудование, которым пользовался Энди – старое, давно нуждавшееся в замене.

С самим капитаном происходило что-то странное. Король Психов интуитивно определил для себя – в безошибочности диагноза был уверен на сто процентов, – у рыжего тяжелый приступ шизофрении. В таком состоянии он не то, что не способен управлять кораблем, ему трудно заботиться даже о самом себе: есть, пить… «У этого рыжего дядьки должна быть чудовищная сила воли, если ему еще удается заниматься чем-либо, кроме лежания целый день пластом на койке».

Энди время от времени проходил по всему кораблю от носа до кормы, спускался в трюм, машинное отделение. С матросами не разговаривал. Команда, видя «загадочное» поведение капитана, окончательно перестала что-либо делать. Траулер с работающими двигателями шел вперед… Неизвестно куда!..

Когда по представлениям Тюрморезова приступ болезни у капитана еще окончательно не прошел, но все же Энди стало легче, Евграф уговорил его зайти в один из портов на европейском побережье… Поскольку траулер и так был рядом с берегом, Энди согласился.

Евграф хорошо платил за морскую прогулку, а на доход от продажи рыбы капитан, как и его команда, видимо, уже не надеялся.

В порту рыжий перевез на берег якобы больного с болями в животе – Короля Психов. После чего траулер поднял якорь и вновь вышел в открытое море.

Судьба суденышка и его команды Тюрморезова больше не волновала.

Он осуществил задуманное – перебрался на континент.

* * *

– Где этот человек?..

– Он у ворот. Там, где охранник, – проговорил дипломат и посмотрел в окно. Ему хорошо был виден молодой мужчина, который стоял вполоборота к нему возле будки. В ней сидел сотрудник службы безопасности, охранявший посольство.

Казалось, из трубки исходят волны мучительных колебаний, которые не может преодолеть сидящий этажом выше глава российской дипломатической миссии.

– Утверждает, что сообщит вам важные сведения. Они относятся к сфере безопасности российских граждан, – дипломат не отрываясь следил за стоявшим у ворот молодым мужчиной. Тот подошел к решетчатым воротам ближе. Нажал кнопку звонка. Принялся говорить что-то в переговорное устройство.

Наблюдавший за незнакомцем дипломат только что выходил к воротам. Пытался понять, для чего тот так настойчиво добивается встречи с послом. Но гость сказал лишь, что не станет передавать свои сведения, стоя за забором.

– Ты не определил, кто он, откуда? Хотя бы приблизительно… – вопрос посла был лишним. Если посол не хотел говорить с незнакомцем, он должен был просто отказаться от встречи. И не мучиться бесконечными колебаниями.

«Чего он боится?» – подумал дипломат про посла. Хотел было сказать, что незнакомец, совершенно очевидно, свой, соотечественник: говорит по-русски без акцента…Но тут посол решился:

– Давай, скажи службе безопасности, чтобы проводили его ко мне. И поднимайся сюда сам…

Человеком, стоявшим у ворот посольства Российской Федерации в одной из западноевропейских стран, был Евграф Тюрморезов.

* * *

– Вот дневник этого маньяка, о котором я вам рассказал, – Тюрморезов положил коричневую записную книжку на полированный журнальный столик. Тот стоял между широким кожаным диваном, на котором сидел Евграф и двумя кожаными креслами, на которых расположились посол и один из дипломатов рангом пониже.

– А здесь, – Евграф вынул из кармана сложенный вдвое желтый бумажный конверт. – мое письмо. Содержание его полностью повторяет то, что я вам рассказал. Оно заверено моей подписью. Можете рассматривать его, как признательный документ. Хотя его правильнее назвать оправдательным документом. Ведь я ни в чем не виноват… Наоборот, я спас множество жизней там, в составе метро. Вы должны как можно скорее переслать эти документы в Москву, тем, кто занимается делом «Группы личностей». Ребята из «Группы» наметили новый мощный террористический акт. Это ясно из вовиного дневника. Если вы промедлите с переправкой записной книжки в Россию, а взрыв, тем временем, произойдет, вся ответственность ляжет на вас, – на последней фразе Тюрморезов повысил голос.

Два дипломата, которые прослушали его речь со смешанными чувствами, смотрели на него не отрываясь. Гость, – он представился Евграфом Тюрморезовым, – в первую же минуту произвел на них впечатление психически больного человека. Однако, дипломаты чувствовали, что он говорит правду.

Оба сейчас соприкасались с миром, в котором Евграф жил всегда и частью которого был – миром сумасшедших. На обоих контакт произвел ужасающее впечатление.

– Мы внимательно изучим те… – посол замялся. – документы, которые вы нам принесли. Передадим их соответствующим службам Российской Федерации. Как мы сможем найти вас, если возникнут дополнительные вопросы? – в тоне посла прозвучала нерешительность.

Тюрморезов поднялся с дивана.

– Как вы понимаете, я не уверен в действиях, которые предпримет Правительство Российской Федерации и лично Президент, ознакомившись с документами, – проговорил он.

Дипломаты переглянулись.

– Поэтому оставляю за собой право не сообщать данных, по которым меня можно найти, – продолжил Евграф. – Если мне станет известно, что вам нужна помощь, я сам выйду на связь.

Он раскрыл дверь. За ней стоял сотрудник службы безопасности посольства. Тот посторонился, уступая дорогу Королю Психов. Евграф решительно зашагал по коридору в сторону лестницы…

Через две минуты он был за воротами дипломатической миссии.

* * *

По особым дипломатическим каналам посол переправил в Москву письмо Тюрморезова с его подробным описанием собственных приключений и записную книжку маньяка. Уже на следующее утро они лежали на столе одного из руководителей спецслужбы в здании в центре Москвы. Бегло ознакомившись с документами, большой чин тут же созвал оперативное совещание.

На нем выработали план действий.

* * *

Этот московский райончик был выстроен в двадцатые – тридцатые годы прошлого века на тогдашней фабричной окраине. Качество строительства было тогда не самым лучшим, к тому же, дома долго не ремонтировали – во многих местах крашеная желтой краской штукатурка осыпалась со стен, проглядывали красные кирпичи.

В каждом из домов было полно коммунальных квартир, – настоящих клоповников, кишевших мрачными личностями: алкоголиками, дебоширами, гражданами, побывавшими за решеткой… Жильцы поприличней старались как можно скорее съехать из этой «обители неблагополучия».

– Мне нравится здесь!.. – проговорил субъект, одетый в коротенькую, едва достававшую ему до пупка джинсовую курточку и с кепкой-бейсболке на голове. Он глянул на соседние дома, на двор, уставленный автомобилями, на видневшийся вдалеке перекресток со светофором, – рядом с ним стояла овощная палатка. Потом схватился обеими руками за распахнутые внутрь оконные рамы и захлопнул их. В комнате воцарилась тишина. Уличный шум больше не проникал в тридцатиметровое помещение… На самой середине его стоял стол, покрытый газетами…

Поверх газет разложены элементы взрывного устройства: электронный будильник, провода, взрыватель, несколько кусков взрывчатки. Рядом со столом стоял рюкзак, доверху наполненный точно такими же брусками взрывчатки.

Тут же на стуле с высокой спинкой сидел человек очень маленького роста. У него – совершенно лысая круглая голова, широко посаженные, слегка раскосые злые глазки и непропорциональные тщедушной фигуре большие кисти рук с толстыми сильными пальцами. Зажав в них два провода с очищенными от изоляционной ленты концами, он скручивал их между собой.

Это был главный «подрывник» «Группы личностей» по кличке Дохлый Гоблин. Второго человека, находившегося в комнате коммунальной квартиры, звали Сеня. В десяти метрах от подъезда дома, – окно коммуналки выходило на противоположную сторону, – едва не касаясь покрышками бордюра, стоял грузовик. В его кузове сложены ящики со взрывчаткой. На случай, если какой-нибудь воришка или просто любопытный паренек попытается влезть в кузов, там неотлучно дежурил человек. Тот самый, которого журналисты нескольких телевизионных каналов видели выходившим из тюрьмы: высокий, худой дядька с непропорциональным лицом, одна половина которого больше другой, и глазами дегенерата, сидевшими на разном уровне.

Он полулежал на дощатом полу кузова, прислонившись спиной к ящикам, сжимал в кулаке свой дорогой смартфон модели «хай энд» одной из самых престижных фирм. Способность этого человека впадать в оцепенение была хорошо знакома его «коллегам» по «Группе личностей».

Еще одним свойством этого гражданина была способность легко переносить холод и голод. Хотя погода стояла достаточно теплая, ночью температура опускалась. Но высокий дядька с непропорциональным лицом продолжал не шевелясь сидеть на досках кузова. До самого утра он не вставал и не выбирался на улицу. Лишь утром, когда по тротуару мимо грузовика начинали сновать спешившие на работу прохожие, «личность» вылезала из кузова. Сначала он осторожно отворял изнутри на несколько сантиметров одну дверцу, внимательно смотрел в щель – что происходит снаружи. Не обнаружив ничего необычного, отворял заднюю дверцу фургона шире, высовывал в нее свою странную непропорциональную голову. Смотрел в обе стороны. Потом, распахнув дверь настолько, чтобы протиснуться в нее самому, неуклюже спускался из кузова на асфальт, закрывал дверцу, энергично переходил к кабине, открывал ее и садился на водительское кресло. После чего звонил по мобильному телефону Сене.

Тот уже ждал звонка, вышагивая из угла в угол по просторной комнате коммунальной квартиры. Сумасшедший с непропорциональным лицом, – он требовал от всех, чтобы его называли Григорием Валерьяновичем, – звонил ему так уже шесть дней подряд. И каждый раз перед звонком Сеня очень нервничал: он знал, что этот псих выделяется своей непредсказуемостью даже на фоне членов «Группы личностей», каждый из которых был большим «оригиналом». Что можно ожидать от него очередной ночью?..

Дохлый Гоблин, который все эти дни неотлучно находился в квартире, успокаивал Сеню: «Григорий Валерьянович – член нашей команды. Дни и ночи он думает об общем деле и никогда не навредит ему!» Но у хозяина комнаты в коммуналке были на этот счет другие мысли. Он прохаживался вдоль секций старенькой стенки, представлял, как «Криворожий» (так про себя именовал Григория Валериановича) вытаскивает из грузовика одну из коробок, – взрывчатка была уложена в пустую «тару» из под белой офисной бумаги формата А4. Идет с ней в ближайший супермаркет. Там ставит коробку у входа, чиркает зажигалкой и подносит к ней газету…

– Слышь, Гоблин, – спросил Сеня товарища, – тот с пяти утра уже опять сидел за столом в центре комнаты. – Если взрывчатку поджигать… Она рванет?..

Маленький лысый человечек оторвался от неподвижного созерцания проводов, повернул голову и внимательно посмотрел на «коллегу».

– У тебя баланда не выкипит? – спросил он после нескольких десятков секунд молчания. – Тащи ее Григорию Валерьяновичу. А то он знаешь, когда не поест… У него шестерни в голове заедать начинают!..

После этих слов Сеня поежился, точно от холода. «Криворожий» питался один раз в день. Проснувшись рано утром, хозяин комнаты в коммунальной квартире шел на общую кухню. Там стояло шесть плит. Одна из них – его. Он ставил на нее старую эмалированную кастрюлю – всю в черных щербинах – заполненную наполовину обычной водопроводной водой. Затем Сеня распахивал свой маленький холодильник. Он стоял тут же и был отделен от плиты тумбой, которую использовали для хранения продуктов, а также в качестве разделочного столика.

Из холодильника Сеня извлекал сосиски, несколько видов колбасы – вареной и копченой, из тумбы – луковицу и пару бульонных кубиков. Пока вода в кастрюле закипала, он резал на досточке колбасу, лук. Потом бросал все это в воду вместе с бульонными кубиками. Делал огонь поменьше и уходил в комнату. Через некоторое время он возвращался на кухню, выключал газ, накрывал кастрюлю крышкой и уносил к себе в комнату. Там он скручивал жгутом полотенце, пропускал его через ушки по бокам кастрюли и в ушко на ее крышке. Связывал концы жгута между собой, так что крышка оказывалась плотно прижатой к кастрюле. После этого ставил кастрюлю в спортивную сумку, клал туда же ложку. Нес все к грузовику, стоявшему у обочины.

Сидевший в кабине «Криворожий» принимал из рук Сени сумку, извлекал из нее кастрюлю, ложку, развязывал полотенце и принимался есть. Он хлебал бульон, отправляя в рот вместе с жидкостью кусочки колбасы, разварившегося лука… Процесс насыщения длился минут двадцать. За это время Сеня успевал пройтись по всему микрорайону, то и дело оборачиваясь, вглядываясь в каждый стоящий у тротуара автомобиль, в котором сидели люди… Не обнаружив ничего подозрительного и хорошенько размяв ноги, – безвылазное сидение в комнате было Сене в тягость и он радовался этой прогулке, – сумасшедший возвращался к грузовику.

Кастрюля была пуста, на дне валялась ложка. Григорий Валерьянович клал все это вместе с крышкой и полотенцем обратно в сумку и отдавал Сене. Тот шел в комнату коммуналки.

– Я всю жизнь ем только один раз в день, – как-то после очередного утреннего «приема пищи» разоткровенничался Григорий Валерьянович. – Не хочу раскармливать дьявола, который во мне сидит… Стоит ему разъесться, как он обретет такие силы, что может случиться непоправимое.

– А что, после одного раза твой дьявол сил не обретает? – спросил Сеня.

– Обретает конечно, – ответил «Криворожий», – Но как тебе объяснить… – Григорий Валерьянович задумался. Сеня молча ждал: ему казались важными откровения человека, который целые дни проводит сидя в грузовике, в котором динамита ровно столько, чтобы заставить взлететь на воздух огромный мост, выстроенный по самым современным технологиям. – Понимаешь… – продолжил, наконец, Григорий Валерьянович. – Если его кормить один раз в день, этот дьявол думает, что дела его плохи и не смеет наглеть. Все его мысли – только о следующем приеме пищи, который будет через сутки. Но если он станет жить лучше…

Дохлый Гоблин так и не ответил Сене, что произойдет со взрывчаткой, если ее жечь пламенем. Вместо этого он заговорил о другом:

– Ты что, хочешь стать «подрывником»? – так члены «Группы личностей» называли между собой нескольких членов их «неформального объединения», которые разбирались во взрывчатке. – Собираешься занять мое место?! – взвизгнул маленький лысый человечек. – Ты лучше за этим дебилом в грузовике следи! Как бы он не кинул нас в самый последний момент!

«Что это он так взбеленился?! – поразился Сеня. – Я задал этот вопрос просто так… Да и зачем мне занимать его место?»

Ничего не ответив Сене, он вышел из комнаты и пошел на кухню – за кастрюлей.

Глава сороковая
«Группа личностей»: финал борьбы, мост в никуда

Разумеется, нервная реакция Дохлого Гоблина была не случайной… Правда в том, что он очень плохо разбирался во взрывном деле. Сидя целыми сутками за столом, он не мог понять, как надо правильно собрать взрывное устройство, чтобы оно сработало так, как задумано. Волновало его при этом не то, что оно может не взорваться, сведя на нет весь задуманный «Группой личностей» план, либо, наоборот, рванет в самый неожиданный момент… Дохлый Гоблин переживал из-за того, что «коллеги» могут «отстранить» его от дела. «Сеня уже просек, что у меня ничего не получается… – размышлял Дохлый Гоблин. – И, наверняка, докладывает Наивысшей Неадекватности, что меня следует заменить им…»

Наивысшая Неадекватность – так члены «Группы личностей» именовали своего предводителя. Это был самый крупный чин в подпольной организации. Например, сам Дохлый Гоблин носил звание Не Такой Как Все Второй Ступени. Люди, которые могли подойти под разряд «Не такой, как все, первой ступени» в организацию не принимались.

Дохлый Гоблин, задумался над «великой идеей» – так он обозначал все то, что подтолкнуло его принять в свое время предложение нового знакомого – Психа – и присоединиться к «Группе личностей».

Так во что же верили Дохлый Гоблин, Сеня, ожидавший в грузовике кастрюлю с похлебкой Григорий Валерьевич, Псих и около десятка других членов тщательно законспирированной подпольной организации?

Главной целью «Группы личностей» было разрушение существующего миропорядка: обобществление женщин, отмена денег, упразднение, как они сами это называли «социальной лестницы» и «воинствующего рационализма».

Тот самый Вова – член «Группы личностей», один из ее идеологов и маньяк, арестованный в Лондоне, очень точно подмечал: природа человека иррациональна. Поэтому любые попытки навязать личности поведение, которое подчиняется логике здравого смысла – бессмысленны. Разница между «нормальным» и «ненормальным» человеком – считал Вова – лишь в степени «нарушения» «канона воинствующего рационализма», на который этот член общества готов и способен пойти.

– Друзья, – говорил Вова своим товарищам по Группе. – Давно известно: черты сумасшедшего есть в каждом здоровом человеке… Вопрос лишь в том, что одним удается их скрывать и поэтому их не берут на учет в психиатрическом диспансере, другие же попросту более честны и откровенны… Поэтому их терроризирует общество!..

А ведь действительно – спросите любого психиатра: так уж ли нормальны «нормальные» люди? И он вам ответит – элементы любого психического отклонения можно встретить в каждом человеке. При этом считающем себя вполне нормальным.

Надо сказать, этот аргумент – самый убийственный и на самом деле имеющий под собой реальную основу – из всех аргументов, которыми оправдывают свое поведение сумасшедшие люди. В нем не просто есть большая доля истины, он полностью справедлив.

Были ли сумасшедшие анархистами?.. Нет… Тот же Вова всегда утверждал: «Этот мир плох. А всякое плохое достойно того, чтобы его разрушить. Сделаем это, а потом посмотрим».

То есть какая-то будущая организация жизни подразумевалась, но в чем она станет заключаться – никто не знал. Не до того – слишком много сил отнимало разрушение уже существующего жизненного уклада. Даже на главный вопрос – каким образом произойдет в будущем обобществление женщин, сумасшедшие не смогли бы ответить. «Все будет хорошо… – успокаивали они себя. – Главное – победить!»

* * *

На улицу, соседствовавшую огромным современным мостом, с которого начиналась загородная часть важной трассы, съехалось множество полицейских машин. Ожидалось прибытие начальства: и не только самого высшего городского, но и федерального.

Часть соседних улиц с раннего утра перекрыта. День же выдался солнечный и не жаркий. Жители здешних многоэтажных домов, выходя из подъездов, поражались отсутствию обычной, царившей здесь каждый день транспортной сутолоки. Глаз, который всегда невольно приковывался к веренице легковых автомобилей, автобусов и грузовиков, теперь взлетал выше: замечая стены домов, казавшиеся почему-то особенно белыми, голубое небо. Потом он спускался вниз, пробегал по зеленым кронам молоденьких деревьев, стоявших ровными рядами вдоль всей улицы, по вывескам магазинов…

Первой по открывшемуся мосту должна была проехать колонна грузовиков той самой строительной организации, которая его построила. Вымытые автомобили уже стояли наготове на подъезде к мосту. Их водители, наряженные по торжественному случаю в новенькие красные с белым комбинезоны, курили у головного самосвала, сбившись в небольшую группку.

Там, где располагался во время работ маленький городок строителей, теперь осталось лишь несколько домиков-бытовок: прямоугольных кубиков металлического серого цвета с окошками, занавески на которых задернуты.

Ворота в высоком заборе, окружавшем городок, закрыты. Перед ними – толпа народа, Многолюдная, в отличие от группки водителей грузовиков. Здесь собрались рабочие, весь последний год трудившиеся на гигантской стройке. Они тоже переодеты в новенькие комбинезоны – бордовые с белыми полосами на штанинах и рукавах. На головах – новенькие белые каски.

Из нескольких полицейских грузовиков уже извлечены специальные ограждения – на митинге, посвященном открытию моста, обычным «неорганизованным» гражданам отводились места подальше от трибуны. Как раз за ограждениями. Сама трибуна была возведена и выкрашена в голубой цвет несколько дней назад. Возле нее прогуливались солидного вида дядьки в черных костюмах, непрерывно разговаривавшие с кем-то по смартфонам. Это – строительное начальство. В пятидесяти метрах от трибуны их поджидали у обочины представительские седаны черного цвета, на которых они приехали. За рулем сидели водители…

На противоположной стороне улицы уже стали собираться зеваки – в основном это были стайки мальчишек, пенсионеры, мамаши, прогуливавшиеся с колясками.

В паре кварталов от еще не открытого моста о грядущем событии ничто не говорило. Вот только автомобилей по улице двигалось больше, чем обычно. Их водители искали объезды взамен перекрытых улиц.

Двигавшийся в общем потоке старый грузовик «Зил» включил сигнал поворота и метров через двадцать остановился у обочины. За рулем машины сидел Георгий Валерьянович. Рядом с ним на пассажирском диване – Сеня и Дохлый Гоблин.

Сеня распахнул дверь. Дохлый Гоблин напутствовал его:

– Не торопись… Мы не должны останавливаться у моста. Идеально вкатиться на него сходу. Но и не тяни: все должно взлететь на воздух, когда люди еще не разойдутся с митинга.

Сеня выпрыгнул на газон, разбитый вдоль проезжей части.

Взрывчатка в кузове приготовлена к взрыву. Специальный часовой механизм, который должен запустить взрыватель через десять минут после своего включения, «ждал», когда «специалист» Дохлый Гоблин заберется в кузов и щелкнет металлическим тумблером. Перед этим Сеня должен подойти к мосту и позвонить оттуда по телефону…

Чего не знала троица, так этого того, что за ними уже два дня наблюдают и именно в эти минуты штаб операции по их захвату решает, когда лучше произвести арест…

Точные планы троицы спецслужбе выяснить так и не удалось. На это было слишком мало времени. А грубая, осуществленная в «спешке» работа по установке подслушивающих устройств в автомобиле и в комнате коммунальной квартиры могла только испортить дело…

* * *

Передовая колонна автомобилей уже переехала через мост. Этот эпизод был отснят множеством операторов центральных телеканалов, присутствовавших на открытие нового грандиозного объекта. Через тридцать минут после того, как сверкающие чисто вымытыми кабинами самосвалы скрылись из виду, митинг был официально закрыт, а участвовавшие в нем официальные лица стали рассаживаться по своим авто.

Ни Президент, ни столичный мэр, вопреки всеобщим ожиданиям, на открытие нового гигантского моста не приехали. Сворачивавшие свое оборудование телевизионщики недоумевали – в их компаниях, отправляя на задание, им сказали, что снимать они будут именно митинг с участием Президента и мэра. Корреспонденты названивали по мобильным телефонам редакторам – разочаровать… Полиция, которая уже вовсю убирала заграждения, тоже начала разъезжаться – начальство уже покинуло пятачок перед въездом на мост. Оставались лишь младшие офицеры, руководившие рядовыми, которые затаскивали собранные ограждения в грузовики.

Дорожная полиция открыла улицы, перегороженные ранним утром. Въезд на мост тоже был открыт – первой по нему проскочила на другую сторону канала старенькая легковая машинка, в которой сидела компания молодых людей, потом – какой-то микроавтобус… Затем машины поехали одна за другой. Пока они еще не составляли плотного потока, который был в любое время суток на параллельном старом мосту, отстоявшем от нового на значительное расстояние.

Когда на широкую улицу, что вела к мосту с соседней улочки, выехал старый грузовик «Зил», он не привлек ничьего внимания. Да и чем? Разве что сразу взял «с места в карьер», разогнавшись, насколько позволяли ехавшие попутно автомобили, до значительной скорости и оглашая окрестности надсадным воем старенького, надрывавшегося от натуги двигателя. Но кого сегодня удивишь быстрой ездой?!

Примерно за квартал до перекрестка, с которого уже был виден мост, перед самым носом грузовика с асфальтированной дороги, петлявшей между домами, на улицу выкатился и, перегородив ее, остановился желтый колесный экскаватор. «Зил», скрипя резиной, начал тормозить и замер в паре метров от него. Экскаватор дернулся и начал сдавать назад, но тут же вновь остановился и затем проехал немного вперед, точно экскаваторщик никак не мог решить, в какую сторону ему двигаться…

С двух сторон к «Зилу» подскочили люди в комбинезонах дорожных рабочих. Они размахивали руками и ругались. Непонятно, правда, было, что вызвало их ярость. Двое с разных сторон одновременно схватились за ручки кабины.

Григорий Валерьянович слишком поздно сообразил, что все подстроено… К этому моменту «строители» уже выволокли его из кабины, положили на асфальт и защелкнули на руках, заведенных за спину, стальные наручники.

С Дохлым Гоблином, который перед тем, как «Зил» помчался к мосту, включил в кузове часовой механизм, все было проще.

Когда грузовик затормозил, меленького круглоголового человечка, спокойно направлявшегося в сторону автобусной остановки, два рослых человека в штатском просто взяли под руки и затолкали в открывшуюся дверь остановившейся легковушки. Одновременно на тротуаре метрах в ста от вновь открывшегося моста задержали Сеню. Его скрутили и бросили в машину два проходивших мимо молодых парня в одинаковых красных кепочках-бейсболках с эмблемами журнала «Плейбой» над козырьками…

Боевая ячейка «Группы личностей» задержана… В течение часа после этого были арестованы и все те ее члены, которых некоторое время назад пришлось выпустить из тюрьмы «Матросская тишина». Лишь одного из «фигурантов» никак не могли найти, но и он попался в сети, когда зашел вечером этого дня в собственную квартиру.

* * *

Новый замах, – и пластиковая метла опускалась на и без того уже чистый асфальт. Сотни жестких, плотно пригнанных друг к другу ядовито-зеленых волокон гнулись, прижимаясь к тротуарной плитке, сметая с нее остатки городской пыли. Король Психов крепко держал в руках легкую, из металлической трубки, ручку метлы. За его спиной был третьеразрядный отель, в который он устроился уборщиком.

Все происходило в Вене.

Евграф мел и мел тротуарную плитку перед фасадом гостиницы. Король Психов орудовал метлой уже полтора часа. Не было никакого желания прекращать… В столице Австрии целую неделю стояла прекрасная погода – тепло, солнечно. На ярко-голубом небе – ни одной тучки. Находиться несколько часов подряд на ногах перед фасадом гостиницы, махать метелкой, – в такую погоду для Тюрморезова нет ничего лучше!.. Физическая работа помогала держать себя в руках. Ведь каждая клеточка его организма мелко дрожала в ожидании надвигавшихся событий.

Они должны произойти в ближайшее время. Их архитектор – Евграф. Он же станет главным действующим лицом.

«Штатным» уборщиком тротуара и небольшого внутреннего дворика при гостинице Тюрморезов работал уже полтора месяца. То есть сорок пять дней. Столь тщательно, как сегодня, выметал тротуар семь дней – самых последних. Но и до этого выполнял обязанности честно. Правда, не с таким исключительным старанием, как сегодня. К тому же, часто отлучался из гостиницы. Ее менеджер, командовавший Королем Психов, не обращал на отлучки внимания. Гостиница платила эмигранту «из Латвии» очень маленькие деньги.

Поглядывая на ярко-синее небо, Тюрморезов продолжал орудовать метлой. Больше всего хотелось, чтобы тротуар перед гостиницей был не узким и коротким, а широким, длинным, чтобы он мог мести его сегодня до позднего вечера и завтра до полудня.

Завтра в двенадцать часов дня его деятельность в качестве уборщика закончится. Одновременно случится очень важное событие…

Но оно, как говорится в таких случаях, относится уже к новой истории…