Текст книги "Ставок больше нет"

Андрей раскрыл рот, чтобы сказать что-то в ответ, но шеф не дал ему этого сделать.

– Никто, ни я, ни кто либо другой не дошел еще до такого состояния, чтобы всерьез размышлять о каком-то звере. Зная людей, которые собрались в этой старой крепости под названием Кремль – и не дойдет. Зверь – это всего лишь фигура речи. Образное выражение. Кстати сказать, только им он является и в тексте Библии. Посуди сам… Широко известно, что под городом Вавилоном, погрязшим в скверне и обреченном на разрушение, апостол Иоанн, сочинивший текст Апокалипсиса, подразумевал Римскую Империю. Вавилон – иносказание. Почему бы иносказанием не быть и Зверю? А дальше следует рассуждение – если в каноническом тексте, откуда этот Зверь, является иносказанием, то почему все последующие его употребления следует воспринимать буквально?.. Брежнев использовал Зверя как обозначение чего-то другого. Это всего лишь элемент шифра. Он хотел дать понять что-то, но не собирался называть вещи своими именами, говорить прямым текстом. На это косвенно указывает сам метод, которым он передал послание – секретный метод… Но что таится за этими иносказаниями… Если бы это был просто шифр…

Гараничев взял со столика бутылку, посмотрел на Андрея, – тот показал рукой: больше не хочу. Шеф налил коньяк только в свой бокал.

– Если бы это был обычный зашифрованный текст, сейчас бы его уже раскладывали на составляющие несколько лучших в стране криптографических отделов! – с грустной улыбкой сказал Рудалев.

– Да-а… – протянул пожилой контрразведчик. Он выпил коньяк, вздрогнул. Несколько мгновений сидел молча. – Имей мы дело с шифром… Уже бы порвали загадку на части!.. Сколько мы этих шифров раздербанили… Специальные компьютерные программы, математическое обеспечение… – Гараничев сладко зажмурился – прошлые успехи в тайной войне предстали частью благословенного и потерянного рая. – Сколько американцы не старались, каких только тонкостей не выдумывали… Я думаю, в части шифров мы преуспели больше!..

– А «Венона»?.. – скептическое замечание вырвалось у Рудалева невольно. Ему не хотелось портить розовую картину, нарисовавшуюся в начальственных воспоминаниях.

Гараничев моментально погрустнел. Порция коньяка привела к неожиданному результату – вместо того, чтобы опьянеть больше, почувствовал, что трезвеет. «Венона» было названием тайной операции спецслужбы США в результате которой американцы, – дело было в годы Второй мировой войны, – разгадали советский дипломатический шифр. В течении долгого времени вся секретная переписка с представительствами за рубежом читалась и архивировалась «янки».

– Во всех случаях, то что сочинил Брежнев – не агентская шифровка! – мрачно проговорил Михаил Павлович. – Обычный метод к ней неприменим.

Гараничев задумался… В голову пришла одна мысль. А что если это именно то, что надо?!..

Он посмотрел на молодого выдвиженца.

– А ведь у нас есть одно очень оригинальное математическое обеспечение… Что если попробовать…

– Кривая судьбы?.. – догадался Рудалев.

– Да. Интересно, можно ли применить эту математическую модель к разгадке послания Брежнева?.. Мне почему-то кажется… Не знаю, чутье… Могут получиться крайне неожиданные и интересные результаты!..

Рудалев чувствовал, что у него слипаются глаза. Страшное напряжение, в котором находился последние часы, давало о себе знать.

До него даже не сразу дошло, почему Гараничев отвлекся от разговора, – кажется, в эти секунды он попросту стал с открытыми глазами засыпать.

– Да, понял!.. Срочно привезите мне! – проговорил тем временем шеф в телефонную трубку. – Я должен видеть это сам!

40.

– А от себя хочу сказать… У моей спецслужбы много всяких разных задач. В том числе мы работаем и с контингентом, который… В общем нам нужны и игроки тоже!..

– Я – не игрок. Я – брат игрока…

– Пусть так. Не имеет значения. Я предлагаю тебе примкнуть к нашим рядам, – Сергей Васильевич пристально посмотрел на Антона.

– Не люблю форму.

– По правде сказать, я ее сам не люблю… Никакой формы. Найдем тебе применение там, где форма не только не обязательна, но и противопоказана.

– Не знаю… Если можно… Какой-нибудь пробный период.

– Он уже начался. Можешь считать, что испытательный срок – пройден.

– Не слишком ли вы торопитесь? Вы знаете меня меньше суток…

– Открою тебе один профессиональный секрет, – Сергей Васильевич самодовольно улыбнулся. – В вербовке агентов имеет значение чутье, а не время… Сотрудник службы не всегда имеет возможность месяцами проверять анкету. Да и что это даст?.. Наш контингент – особенный. С анкетными данными у него не всегда лады…

– Значит, я завербован?

– Конечно!.. Но на самых выгодных условиях. Не терзайся. Во-первых, ты заключил выгодный контракт. Во-вторых, у тебя все равно не было выбора.

* * *

– Идея в том, чтобы проработать это письмо по программе, которая выдала данные о «Кривой судьбы». Может быть здесь есть какое-то совпадение?.. Какая-то зацепка, хоть что-то…

Гараничев по-прежнему находился в Саду Коммунизма. Знал – администрация президента и службы, ведающие протоколом, начинают раздражаться: с какой это стати он использует в качестве рабочего кабинета один из залов дворца: разложил на одном из столиков служебные документы, устраивает совещания с подчиненными?! Мог бы временно разместиться в одном из кабинетов, благо административных зданий в Кремле предостаточно…

Гараничев не любил кабинетов. Тем более чужих. В Саду Коммунизма через огромную стеклянную стену открывался вид на старинные постройки. В темное время суток, когда свет и тени вели на средневековых камнях причудливую игру, в душу заслуженного гебиста вползало странное ощущение: здесь, в искусственном саду, созданном по воле одного из самых загадочных и непонятых Генеральных секретарей ЦК КПСС, он находится в самом центре событий, сути которых до сих пор не в силах разгадать никто. Предчувствие заставляло его не покидать сада, устроить здесь импровизированный штаб.

Он протянул руку и потрогал стебель красивой, словно восковой камелии.

Петренко наконец ответил:

– Я не могу отправиться сейчас в вычислительный центр.

– Отправь Исаева… – Гараничев хмуро посмотрел на подчиненного.

– Я бы не хотел отпускать его… Мы раскопали свидетеля. Поедем к нему вместе.

– Рыбная история?..

– Можно назвать и так… Поймите, это азарт! – продолжал Петренко. Гараничев медленно двинулся в сторону бассейна с хрустальной горкой и бьющего из нее фонтана. – Сами знаете, когда идешь по следу… Все дело слишком необычное. Исаев иногда замечает такое, что не удается подметить мне. Считаю, в данном случае нельзя работать поодиночке! – твердым, решительным тоном закончил агент. – Это может повредить раскрытию истины.

Несколько мгновений оба молчали. Затем Петренко произнес:

– Михаил Павлович, с вычислительным центром до сих пор работал Рудалев. Почему вы не хотите отправить его?

– Он спит. Я не могу его будить… Парень окончательно вымотался. Пусть схватит хотя бы пару часов сна…

– Хорошо, мы сделаем крюк и по дороге к свидетелю заедем в вычислительный центр. Один раз я все же виделся с этим программистом. Правда, не уверен, что он все еще там, – Петренко отодвинул с запястья рукав пиджака, глянул на огромные, по последней моде, круглые наручные часы. – Время позднее…

– Если он уже дома, заедете туда и доставите его на работу! – распорядился шеф. – Кроме вас послать некого. Сами понимаете, посвящать кого-либо еще в подробности дела невозможно…

Они были уже у фонтана. Струи воды стекали по горке из хрусталя вниз… К ним подошел Исаев.

– Смотрите, Михаил Павлович, – проговорил он, показывая пальцем куда-то вниз, в воду бассейна. – Рыбки…

В отсветах, которые отбрасывали подсвеченные снизу глыбы разноцветного хрусталя, медленно плавали золотые рыбки.

– А ведь это… – невольно озвучил мысли шефа Петренко, – единственное место в Кремле, где плавают живые рыбы…

По лицу Гараничева пробежала тревога. Он резко повернулся и кинул напряженный взгляд куда-то туда, в глубь Сада Коммунизма, где в эти часы царствовала полутьма.

* * *

Гаспарян не зажигал света. В камине потрескивали дрова, на стене светился экран большого плазменного телевизора, – шел какой-то сериал – биржевик не обращал на телепремьеру внимания – достаточно освещения, чтобы не наступить ногой на поднос с бутылкой виски и стаканом, стоящий посреди медвежьей шкуры.

Не мог придти в себя. Ждал каких-то неприятностей, допросов, но не в этом было дело. Мираж молниеносного обогащения не выветривался из головы. Виски не помогало. С каждым новым полустаканом Гаспарян трезвел все больше.

Что же все-таки произошло?..

Ночь «казино «Пале-Рояль», – так он окрестил для себя эту дату, – закончилась для него неожиданно, – Агата что-то прошептала на ухо своему спутнику, затем взяла Гаспаряна за руку, отвела в комнату, где состоялось их знакомство. Потом вышла – «На минутку!» – Артурчик ни о чем не спрашивал. Взвинченный, он понимал в происходившем еще меньше, чем в самом начале вечера. Вдруг накатил страх, – показалось: его блеф сейчас обернется чем-нибудь ужасным. В коридоре раздались громкие голоса, топот ног. Не владея собой выскочил наружу…

Дальше – неинтересно: отвели в покер рум, обыскали, переписали данные. «Пришел играть! – так объяснил людям в штатском.

Отпустили. С этой минуты не мог ничего делать, – в голове снова и снова прокручивалось пережитое…

В коттеджном поселке он оказался не сразу. Несколько часов колесил по Москве, звонил жене по мобильному, пытался достать до своего компаньона, но у того – а чего еще ожидать? – не отвечал телефон. Уже после рассвета оказался в промерзшем, лишь наполовину обставленном доме. В баре хранилась початая бутылка виски… Не растапливая очага и почти не закусывая Артурчик стремительно напился до бесчувствия. Такое случилось впервые.

Очнулся под вечер. Первым делом потянулся к бутылке.

Никто кроме жены не мог знать, что он здесь. Пустующее гнездышко приобрел у дальнего родственника недавно, владельцем числилось третье лицо. Если его ищут, до сюда доберутся очень нескоро.

Телефон выключен, нажав кнопку телевизора, тут же переключил его в беззвучный режим. Артурчик чего-то ждал. Было ощущение: все – лишь первая серия.

Послышался слабый стеклянный дребезг – что-то ударилось в окно. Гаспарян не пошевельнулся. Мысли в очередной раз побежали по старому, давно замкнувшемуся кругу. «Нет, надо ехать в «Пале-Рояль»! Попытаться разыскать Агату… И еще – мне нужен Мацыгин!» – успел подумать он прежде чем оконное стекло вновь зазвенело. На этот раз звук был громким и отчетливым – как будто о него ударился камушек.

Артурчик напрягся… Размышления прервались. Несколько минут он вслушивался в тишину. Потом стекло звякнуло, – не было сомнений: кто-то попал в него маленьким камнем. Гаспарян осторожно, стараясь не задеть бутылку и стакан, встал во весь рост. Подошвы его ботинок находились на медвежьей шкуре. Сойдя с нее, направился к двери.

Мог сперва попытаться разглядеть что-нибудь через окно, но не сделал этого. Голова уже ничего не соображала. В конце-концов, если кто-то не собирается прятаться… А если бы хотел…

Он вышел на маленькое крыльцо. В нескольких метрах от стены дома стоял темный силуэт.

41.

– Вполне возможно… Во всяком случае у меня есть одна методика. Могу попробовать, – программист державший в руках лист бумаги с текстом брежневского «завещания» смотрел на рукописные строки с недоверием.

В зале вычислительного центра царила разруха. Суперкомпьютер, несколько других вычислительных машин и сопутствовавшее оборудование были установлены недавно. На этаже вычислительного центра до сих пор целыми днями торчали монтажники, – разнообразное «железо» и софт не всегда успешно сопрягались друг с другом.

– Это точно брежневская рука?.. – Александр Дробышев, так звали сотрудника вычислительного центра, – продолжал рассматривать фотокопию таинственного послания генсека.

Машинально он затолкнул ногой под офисный стол валявшийся на полу кусок электрического провода, – зачищенные на концах от изоляции крученые медные жилы красиво поблескивали в электрическом свете. В подвесном потолке типа «Армстронг» большинство ячеек с лампами погашено, но на столе программиста ярко светила настольная. Рядом демонстрировал заставку с красивой анимацией мощный ноутбук IBM – последняя модель. Куплен позавчера.

– Исходите из того, что это писал Леонид Ильич… – Петренко ответил уклончиво. Хотя лично у него, да и у остальных членов группы сомнений не было. – И еще… Рудалев работал с вами… Я думаю, вы, Александр Викторович…

– Что вы так официально?.. Не надо. Меня это напрягает. Зовите меня просто Саней, мы, по-моему, ровесники…

– Хорошо, договорились. И вы меня можете просто Саней. И все же…

– Можно не тратить время!.. – перебил программист. – Рудалев… Я его кадр… – Дробышев криво усмехнулся. – Расписался под всем, что требовалось… Так что лечить меня смысла нет.

– Текст строго секретный… Никто и никогда…

– Да все понятно! – программист устало махнул рукой. – Как будто у вас бывают другие!.. Не волнуйся, по ночам здесь остаюсь один я, да еще парень… – программист заговорил каким-то разболтанным тоном. – Он тоже человек Рудалева. Условия – идеальные. Шансы, что информация окажется у постороннего человека – нулевые.

– Нулевые… Да… – пробормотал себе под нос Петренко.

У контрразведки и службы безопасности был собственный прекрасно оснащенный компьютерный центр, в котором работали специалисты высокого уровня. Помимо них целый штат профессионалов следил за тем, чтобы информация не попала в чужие руки.

И все же Гараничев и его люди обращались к Дробышеву, который по сути выступал в роли вольного художника, выполняя задания спецслужбы по секрету от своих непосредственных работодателей. Тому было две причины: во-первых, из-за конфликта с группой Холмогорова Гараничев стремился быть как можно более независимым. Программисты из контрразведки имели свое начальство. Дробышев и еще один парень, завербованные Рудалевым, работали по ночам только на него. Вторая причина: с моделью Математика в России профессионально управлялись лишь несколько человек. Дробышев – его рыцари плаща и кинжала вовлекли в свою орбиту недавно – один из них.

Программирование Александр совмещал с научной деятельностью, слыл восходящей звездой математической науки.

– Когда сможем получить результат?..

– Спешите? – программист ответил вопросом на вопрос.

– Как всегда… – Петренко вглядывался в дальние углы машинного зала – там царил полумрак, но второго парня, которого по словам Дробышева, тоже завербовал Рудалев – нигде не было видно.

– Постараюсь проинформировать о первых результатах как можно быстрее… Хотя здесь… Первый результат будет скорее всего и последним. Велика вероятность: его не будет вообще. Ты на связи всю ночь?

– Да. – Петренко порылся в карманах пиджака. – Поймешь что-то важное, немедленно сообщите мне. Или Рудалеву. Вот телефон…

Протянул программисту карточку, – типографским способом был отпечатан один лишь номер мобильного.

– Понятно… Не обещаю, что смогу сделать к утру. Сам понимаешь… Работа творческая. В общем, если удастся что-то зацепить, сообщу незамедлительно.

* * *

Силуэт не двигался. Никак не реагировал на появление Артурчика.

Гаспарян похолодел. Чувство страха, – он утратил его после нескольких порций виски, – теперь вернулось.

Чуть было не бросился обратно в дом, под защиту двери и стен, но темная фигура хрипло окликнула:

– Артур! Не бойся, это я!..

– Я?!.. Кто я?.. – на самом деле Гаспарян уже узнал голос. Просто не мог поверить в реальность происходившего.

Все выглядело сном. «Каким образом?!..»

– Мацыгин… Что, не узнаешь?..

– В такой темноте?!.. С ума сошел!..

– Можно в дом?.. Примешь гостя?.. – голос Мацыгина звучал хрипло. Он по-прежнему не двигался с места.

Артурчик поманил биржевика за собой. Словно нехотя и чего-то опасаясь фигура сделала шаг в сторону крыльца. Гаспарян медленно, пару раз обернувшись, поднялся к двери, перешагнул порог. Темная фигура была уже у ступенек. Теперь он мог разглядеть наверняка – Мацыгин!

В несколько прыжков пожилой биржевик преодолел ступеньки, оказался рядом с Артурчиком. Тот в страхе отшатнулся.

– Не зажигай света! – прошипел Мацыгин. Похоже, нервничал не меньше хозяина. – Запри дом…

Артурчик взял себя в руки. Пропустил гостя внутрь, уверенными движениями замкнул дверь. Повернувшись к Мацыгину замер, не произнося ни слова.

Гость бесцеремонно подошел к медвежьей шкуре, взял бутылку, чужой стакан – на донышке еще плескалось виски. Налил изрядную порцию, залпом выпил.

Артурчик ждал продолжения.

* * *

Впервые Гараничев проводил ночь в Кремле. И раньше приходилось допоздна задерживаться в средневековой крепости. Но сегодня вообще не планировал уходить.

Местом, в котором будет коротать время до рассвета, станет Сад Коммунизма. Сейчас шеф отдела секретной службы остался в нем один. Петренко с Исаевым отправились в город. Рудалев спал в служебной комнате…

Журчание фонтана – такое же монотонное, как и днем. А освещение работало лишь едва. Кремль, как огромный офисный комплекс, сочетающий в себе к тому же функции музея, погружался в ночное оцепенение.

«Интересно, уехал ли в свою резиденцию президент?.. – подумал Гараничев. – Скорее всего да».

В пустых залах музеев нет ни одного человека. Замерла жизнь во дворцах. Михаил Павлович сгреб лежавшие на столе газеты и листы бумаги. Сложил их стопкой – здесь не было по-настоящему важных документов. Лишь аналитические записки о положении в экономике, прогнозы биржевых котировок. За спиной – с той стороны, где был фонтан – раздался едва слышный всплеск. Он не обратил внимания. Лишь отрешенно подумал про рыбу, на мгновение выпрыгнувшую из воды. Неужели золотые рыбки могут так? Взгляд был устремлен в окно.

Никогда не задумывался: как меняется жизнь Кремля, когда его покидает глава государства? Теперь пришло в голову – дом опустел. Поймал себя на мысли: хорошо бы прогуляться по крепостной стене. Почувствовать холод ночи. Почти физически ощутил: ветер обдувает лицо. Ощущение – приятное. Одновременно с ним по позвоночнику пробежал некий электроток, – накатил прилив бодрости. Вот оно, «второе дыхание»! Поможет ему продолжить изнурительный марафон! Выведет к разгадке всех тайн!..

Не будучи карьеристом, Гараничев, в тайне от самого себя, все же мечтал о серьезном успехе, который под занавес службы даст ему почувствовать себя героем!

Михаил Павлович поднялся с кресла. В Зимнем саду было слишком комфортно, – тропические растения не переносят холода. А разгоряченной голове, изнуренной долгими размышлениями, он иногда полезен.

Повернулся и посмотрел на фонтан. Медленно двинулся в его сторону. У воды он всегда испытывал чувство комфорта и успокоения.

Все было как прежде: стекающая вода, подсветка. Глыбы хрусталя казались особенно чистыми. А вот и рыбки! Неужели такие могут выпрыгивать из воды?

Гараничев вздрогнул. Такого с ним никогда не случалось, – нервы у него были крепкие. Но то, что увидел в фонтане…

* * *

– Спрячь меня… – Мацыгин смотрел Артурчику прямо в глаза. В руках пожилой биржевик по-прежнему держал стакан.

– Спрячь? От кого? Ты что сошел с ума?! – Гаспарян быстро прошел на середину просторной залы, в которой почти не было мебели.

Мацыгин повернулся к нему.

– Как ты попал сюда?.. – выкрикнул Артурчик. Самообладание окончательно ему изменило.

– Очень просто. Перелез через забор…

Гаспаряну показалось: в глазах Мацыгина уже появился какой-то странный нетрезвый блеск. Виски подействовало.

– Какой забор?! Поселок охраняется! У этих парней есть даже автоматы!.. Артурчик метнулся к окну. Попытался разглядеть хоть что-нибудь… Логика подсказывала: должны быть еще люди. Это они доставили

Мацыгина сюда, провели мимо охраны. Сейчас они должны быть где-нибудь там, у забора участка. Но зачем?!.. «Он попросил его спрятать…» Что все это значит?!

– Автоматы?.. Может быть… – равнодушно произнес Мацыгин, резко повернулся.

Корпус пожилого биржевика нырнул вниз – он подхватил с медвежьей шкуры бутылку, свинченная нервными пальцами пробка покатилась по лакированному полу в сторону стены с телевизором. Мацыгин не стал поднимать, плеснул в стакан, тут же, держа в левой руке бутылку, выпил.

Скороговоркой заговорил.

– У вас там что-то роют… Не знаю, какие-то трубы. Еще когда приехал сюда следом за тобой заметил: забор в одном месте, возле леса разобран. Брешь маленькая… Но если на карачках – пролезешь…

– Ты следил за мной?.. – поразился Артурчик.

Многое становилось ясно.

– Да… То есть нет… Я хотел поговорить, но ты отъехал от казино так стремительно… Понимаю: эта облава… Я помчался следом, но ты… Вдруг ты поехал так странно… Мне стало любопытно. Понимаешь, эта Агата… Ты останавливался, трогался вновь… Я так ничего и не понял. Но в конце ты приехал сюда…

– Ты звонил мне домой? – задал наводящий вопрос Артурчик.

– Твоя жена сказала, что ты уехал в Ереван. Начала допытываться, кто я… Но я бросил трубку… Сразу понял, где твой Ереван. Заборчик у тебя несерьезный…

– Как ты нашел участок?.. Их здесь несколько десятков…

– Твои ворота видно от проходной. Той ночью я приметил. Сегодня просто перелез через забор… Спрячь меня.

– От кого?!..

– Брось… Ты все понимаешь?..

– Я ничего не понимаю!.. Видишь, с ночи… Не знаю, что со мной происходит… Я ничего не знаю…

– Вот как?.. – искренне изумился Мацыгин. – На бирже арестовывают людей. То есть никто не знает… Их просто сажают в машину – кого в офисе, кого у подъезда собственного дома – и увозят!.. Ничего не понятно. Но никто не вернулся и даже не позвонил оттуда…

– Откуда?

– Спрячь меня… Слушай, тогда в ресторане. Я не успел…

– Да, ты так ничего мне не рассказал!.. – воскликнул Артурчик, вырывая у Мацыгина бутылку. Он сделал большой глоток виски.

– Я не рассказал тебе главного!..