Текст книги "Ставок больше нет"

61.

– Сегодня мы прощаемся с нашим товарищем… Боевым товарищем… Что я хочу сказать… – произносивший речь с трудом подбирал слова. – Анатолий Геннадиевич – из той когорты сотрудников, которым пришлось сражаться за интересы Родины в тяжелых условиях…

Вокруг свежевырытой могилы собралось много народу. Ближе всех к прямоугольной яме стояли Свиридов, Бутаков, Шастин, Носырев. Гроб с Холмогоровым – закрытый.

Сама форма гроба была странной: длинный и толстый, напоминал кокон, облитый черной глянцевой глазурью. «Голова» и «ноги» имели форму эллипсов, к которым были прикручены две пары никелированных ручек.

Его вынесли, чтобы затолкать в катафалк из узкой двери пристройки, расположенной на задах тщательно охраняемого медицинского центра. В нем не было ни единого шва, пусть даже и запаянного. Понять, где крышка – невозможно.

Произносившим траурную речь был Симбирцев – пожилой сотрудник службы, под чьим началом Холмогоров когда-то начинал работать. Он смотрел куда-то вдаль, на мраморные кресты у кладбищенской ограды. Иногда глаза его скашивались на гроб. Тогда Симбирцев дергал плечом.

– Толя прошел через все горячие точки… Его скоропостижная смерть от неизлечимой болезни…

Рудалева не стало несколькими днями раньше…

Спецслужбы были поглощены разгадкой главной задачи. Некому было заниматься детальным расследованием взаимосвязи смертей и тяжелых болезней: водитель Сергей Хломов, Рудалев, Холмогоров… Сначала умер первый. Потом одновременно со схожими симптомами слегли Рудалев и Холмогоров. Андрей находился в камере. Тюремные врачи так и не поставили правильного диагноза: лучевая болезнь. После того, как побыл в тесном контакте с Хломовым, – тот был чрезвычайно радиоактивен, – Рудалев прожил на удивление долго. Анатолий Геннадиевич оказался не столь живучим.

Он умер в специальном медицинском центре, где недавно один за другим скончалось восемь «пьяных», собранных возле станции метро «Южная».

Труп Хломова эксгумировали. Расследование показало: пока после удара Шмушкевича он был без сознания, через специальный зонд внутрь его тела была введена радиоактивная жидкость. Агенты пытались отыскать в столице или ее окрестностях помещение, где орудовала группа ядерных террористов…

– Пока в одних рядах с нами стояли такие люди, как Толя, Родина могла спать спокойно… – продолжал свою пафосную речь Симбирцев. Случайно его взгляд упал на человека, медленно двигавшегося по соседней кладбищенской аллее. В руках у мужчины был скромный букетик красных гвоздик. Он явно проявлял интерес к многолюдным похоронам.

Симбирцев не мог знать фамилию незнакомца – Вихров.

* * *

Он любил этот пляж. Даже в холодный ненастный сезон в северогерманском городке хватало отдыхающих. Следы, которые оставляли за целый день, сливались в утоптанную дорожку, тянувшуюся вдоль линии прибоя. С наступлением темноты широкая полоса песка у моря пустела. Наступало время, – он считал его своим.

Ночь, плеск волн, огни дальних кораблей – ему казалось: движется через бесконечный космос, – одинокий неприкаянный путник. Его страдание так же велико, как и это безбрежное черное небо. Но ведь и Спаситель терпел! Добровольная мука – удел избранных…

Побродив около часу, он возвращался на автостоянку, садился за руль видавшего виды «мерседеса». Возвращался в маленький городок, – от побережья до туда километров двадцать по прямой. Дорога петляла и получалось больше. Там он жил вот уже несколько лет, но никто ни разу не имел возможности рассмотреть его лицо. Гаражные ворота в маленьком особнячке открывались и закрывались автоматически, – выходить из машины не было нужды. На всех окнах висели тяжелые портьеры.

Все переговоры с риелтерской фирмой, сдававшей в аренду недвижимость вел по доверенности другой человек. Само имя, под которым он существовал в городке – вымышлено.

Сегодня обычный распорядок будет нарушен. В конце пляжа он не развернется, чтобы пойти обратно, а поднимется по ступеням к ресторану. Столик на троих уже значится в ресторанном компьютере, как зарезервированный.

Он не хотел есть, да и двум другим участникам наверняка будет не до смакования здешней кухни. Предстояло обсудить новые подробности. Открытие, сделанное недавно, обрастало все более интригующими деталями.

Кремль

– Тебе знакома эта фотография? – президент взял Рубцова за локоть и подтолкнул к полураспахнутой двери.

Очередная, третья по счету встреча происходила в кабинете, в котором Антон прежде не бывал. Рядом с напольными часами, отделанными зеленым малахитом, был вход в смежное помещение.

Стоящую на специальной подставке картину видно уже с порога. На окнах плотные шторы. Фотопейзаж освещается небольшим софитом. Лучи бьют на изображение, отражаются. Рассеянные частицы света теряются в полумраке просторной комнаты. Видно роскошный диван, сделанный под старину, полупустые книжные шкафы, низенький столик, на котором лежит раскрытая книга. В углу виднеется силуэт большого глобуса на треноге. Это библиотека… – Да. У меня дома на стене висит точно такая же, – ответил Рубцов, подходя ближе. – Даже цвет рамки совпадает…

Президент кивнул. Очевидно, сказанное совпадало со сведениями, которые он получил.

– Мне подарил ее один человек… – добавил Антон.

– Твоя мать рассталась с твоим отцом еще в молодости и больше его не видела?..

Антон чуть не вздрогнул от неожиданности. Странный вопрос! Какое отношение имеет к их разговору?

– Да, это так… – тем не менее подтвердил он.

– Я думаю, Антон, информация, которую я хочу сообщить, произведет на тебя сильное впечатление. Соберись, пожалуйста, с силами, восприми ее, как настоящий мужчина.

Молодой человек молчал. Во взгляде, который устремил на главу государства, читалась грусть. Была ли жизнь до этих событий безмятежной? Конечно, нет. В последнее время ему пришлось пережить через чур много. Какой удар готовит судьба теперь?.. Чем он перед ней провинился?

Президент испытующе смотрел на Рубцова. Пауза затягивалась. Наконец глава государства проговорил:

– Эта фотография – из твоей комнаты. Я распорядился, чтобы ее на время привезли сюда, – Антона выпустили из камеры спецтюрьмы, но домой не вернулся. Жил в Кремле. – Надеюсь, ты меня извинишь. Информация заключается не в этом.

Глава государства опять замолчал.

– Твой отец жив! – произнес он после паузы. – Я не могу тебе показать его лицо. Он давно избегает фотосъемки и у нас есть лишь портреты, относящиеся к годам молодости. С тех пор сильно изменился.

* * *

Из окна одного из офисов тщательно законспирированного подразделения американской спецслужбы открывался шикарный вид на Нью-Йорк. Арендуемое помещение располагалось на одном из последних этажей небоскреба Эмпайр Стейт Билдинг.

Гудзон с причалами на его берегу, остроконечная офисная башня корпорации «Крайслер», – именно этой картинки Элалии не хватало в Москве. Скрестив руки на груди девушка стояла у окна, любуясь панорамой города, который за время ее отсутствия ничуть не изменился. С высоты птичьего полета здания обычной этажности смотрелись, как поросль густой травы у самых корней высоченных дубов.

Пока она рассматривала Нью-Йорк, ее собеседник, Дюрброу, пользуясь тем, что девушка стоит к нему вполоборота, пристально изучал ее профиль. Интуитивно Элалия чувствовала на себе этот взгляд.

– Необходимо заново тщательно расследовать убийство президента Кеннеди, – проговорила молодая американка. – Виновников надо искать не среди правых организаций, а среди глубоко законспирированной группы людей…

– Но у нас нет ни малейшей зацепки – как определить, кто является ее членом? – Дюрброу сидел на изящном маленьком диване, обшитом уютной тканью белого цвета. В Соединенные Штаты он вернулся чуть раньше Элалии и в отличие от девушки сразу по приезде получил повышение, – его роль в деле «кривой судьбы» была оценена руководством. Карьера сделала стремительный рывок.

– Кажется, я могу вам подсказать один признак. Расследуя кризисные ситуации, русская служба безопасности провела масштабный компьютерный анализ персонала, так или иначе способного спровоцировать их возникновение, – рассказывала Элалия. Дюрброу весь превратился в слух – этих подробностей он не знал. – Программа обнаружила, что все те, кого имелись основания подозревать особенно сильно, были сиротами, – продолжала девушка. – Ожидающие Зверя – это секта. А подобные общества имеют привычку рекрутировать новых членов среди наиболее одиноких, наименее защищенных своими семьями людей. Особенно подвержены психологической обработке дети. Сироты – вот идеальные кандидаты в новообращенцев. Таким секта заменяет родителей и они, вырастая, расплачиваются за небескорыстную опеку с лихвой. Именно они устроили пожар в ракетной шахте, который русские потушили лишь чудом. Сиротой был и космонавт Вержбицкий. Если бы не спешил и заметил, что Джонсон не мертв, а просто потерял сознание, мир бы увидел на орбите чудовищный спектакль.

– Вы предлагаете искать сирот? – у Дюрброу был отсутствующий взгляд. В эту секунду он напряженно обдумывал свои предложения руководству спецслужбы. Их реализация должна вознести Дюрброу на новую ступень служебной лестницы.

– Да. Как вы помните, за несколько минут до роковых выстрелов Освальда в президента Кеннеди в окне книжного склада видели темную фигуру. Свидетель утверждал, что это был чернокожий человек. Где, как ни в бедных афро-американских кварталах, в их приютах для сирот ожидающим Зверя искать будущих соратников?!

62.

Кремль

– Я все понял, догадался, – второй раз за этот вечер произнес Антон. Голос выдавал тоску и подавленность. – Этот человек, уходящий вдаль по берегу моря – мой отец?!..

– Да. Так что фотографическую картину ты получил в подарок не случайно. Тот, кто вручал ее тебе не столько заботился о том, чтобы ты имел перед глазами изображение родителя, сколько… Кстати, даритель исчез, перешел границу…

– Кто он, мой отец?!.. – перебивая президента выкрикнул Рубцов. Жилы на его шее вздулись.

– От стоит за теми, кого ты, пусть невольно, помог разоблачить. Аннубал – его новое имя. Так, в честь казненного основателя, зовется у них тот, кто занимает высший пост в их жуткой иерархии. Я говорил тебе, они сделали открытие…

* * *

– Хорошо, мы можем попробовать… – произнес Дюрброу таким тоном, как будто на самом деле предложение Элалии показалось ему не очень интересным и он соглашается с ним лишь потому, что не хочет отбивать у молодой сотрудницы охоту выдумывать новые идеи. Взгляд Дюрброу больше не свидетельствовал о том, что мыслями он витает где-то далеко. Напротив, в нем сквозила скука от бесполезного разговора.

Элалия, которая отошла от окна и теперь смотрела прямо на собеседника, заметила это.

– Как исторический криминалист могу сказать вам, что подобные данные найти легче всего! – воскликнула она, полагая, что Дюрброу сомневается в том, что поиск может увенчаться каким-то результатом. – Списки профессиональных сообществ, где случились проблемы, списки подопечных сиротских домов. Надо провести сравнительный компьютерный анализ. Те фамилии, на которых списки пресекутся, и надо разрабатывать!..

– Во всех случаях… – проговорил Дюрброу, поднимаясь с диванчика и тем самым давая понять, что разговор окончен. – Это большая работа, которая потребует серьезной затраты людских ресурсов. Я поговорю с руководством, но не уверен, что его убедят доводы, которые вы привели… Абу Джахль поклялся в ближайшие дни провести на территории Северной Америки пять крупных взрывов. Кто станет отвлекаться на какую-то мистическую секту – ожидающие Зверя?!.. Кеннеди не вернешь!..

– Но они действуют!.. И гораздо эффективнее многих террористических групп!..

– Элалия!.. – Дюрброу снисходительно усмехнулся. – Даже если мы безоговорочно поверим в существование секты, Зверь уже выбрал в качестве жертвы Россию!.. Опасность от Америки отведена. И мы с вами можем только догадываться, как это произошло!.. Вполне вероятно, что у кого-то в нашей разведке есть хорошие агенты среди этих ребят. Обезвредить их полностью они не в состоянии, а посему решили, что гораздо проще перенаправить разрушительную энергию ожидающих Зверя на государство-союзник!.. – Дюрброу произнес это исключительно в расчете на уши Элалии. Чтобы она не пыталась выйти на руководство со своими предложениями в то время как он сам будет озвучивать их от своего имени. Но неожиданно сказанное показалось очень мудрым: а вдруг, действительно, так?!.. – Понимаете… – впервые за всю беседу он заговорил искренне. – Вполне возможно, что нам просто невыгодно искать их. Организация занята пока не нами. Ударив по ней, мы можем вызвать ответную войну…

Элалия помрачнела. Она вспомнила своих русских коллег. Получалось, в угоду национальным интересам, она должна предать их. По крайней мере в душе.

– Скажите, Элалия… – вдруг Дюрброу вспомнил про вопрос, последнее время не дававший ему покоя. – Кто из наших виноват в смерти валютчика Рокотова?

– Американский экономист Виктор Перло при встрече с Микояном пожаловался: в гостинице и на московских улицах ему надоедают люди, предлагающие продать валюту. Партийная верхушка всполошилась и отдала приказ КГБ: уничтожить черный рынок!

Кремль

– Никогда прежде секта не была расколота на два лагеря!.. Трудно представить, к чему приведет! Но это не главное. Приверженцы старых заветов – в большинстве. Меньшинству надо выполнить некий совершенно необычный план. Основан на открытии, которым владеет Аннубал – глава секты. Теперь уже бывший. Неизвестно, где таинственный источник, из которого черпает информацию. Суть открытия неясна. Знаем: в послании апостола Иоанна заключен не такой смысл, как думают все. Но что тогда значит Апокалипсис?!.. Антон!..

Президент доверительно положил молодому человеку руку на плечо. Заглянул в глаза. По-прежнему стояли в полутемной комнате перед фотографией морского берега, – по нему двигалась одинокая печальная фигура.

– Инициатива твоего брата, то, что ты попал в Кремль, – помешало сектантам выйти с тобой на контакт. Но зачем ты им?! Твой отец порвал с прошлым. Мы не видим обстоятельств из-за которых мог переменить решение… Кроме одного. Это лишь предположение. Достаточно смелое!.. Вернее двух. Либо ты как-то связан с Апокалипсисом… Ты – его часть.

– Я?!

– Никто не утверждает наверняка… Возможно, как шахматную фигуру тебя хочет разыграть партия большинства, враждебного Аннубалу… Вот мое предложение: ты выйдешь на контакт с отцом. Я придам тебе помощников. На тебя станет работать спецслужба. Задача – узнать новую информацию. Передашь отцу гарантии безопасности, амнистии в случае, если согласится сотрудничать. В свое время числился в агентах американской разведки. Вел двойную игру… ЦРУ не знало – имеет дело с высокопоставленным членом секты.

Президент замолчал, вернулся в ярко освещенный кабинет. Антон последовал за ним.

– В файлах Математика обнаружили данные: косвенно подтверждают – информация, которой владеет Аннубал – чрезвычайная. Математик повесился не потому, что понял: он не бич божий. И несчастная любовь не при чем. Перед смертью обнаружил еще математическую закономерность, построил кривую, имеющую отношение к будущему России. Она ужасней «кривой судьбы»!.. Математик лишь начал расшифровывать ее. То, что смог понять, привело к самоубийству… В этом будущем он увидел и свою судьбу. Перед тем, как повесился, стер записи. Кроме двух комментариев в дневнике… Нельзя сказать с вероятностью в сто процентов: предсмертное открытие Математика, данные, которыми владеет твой отец – одно и то же. Мы подозреваем: какой-то контакт с людьми Аннубала Математик поддерживал. Даже не представляя, с кем общается. Несколько членов «мафии Математика» одновременно служили Аннубалу. Антон, в этой жизни все можно исправить. Даже судьбу отца. Вопрос: успеешь ли ты?.. Захочешь…

63.

Данилюк сидел за компьютером. Отсек рядом с пустым боксом… Время от времени медик бросал взгляд за стекло – ничего, кроме пустой койки… Вихрова с того памятного дня не видел.

Исследования, которым подвергся Данилюк, показали: полученная им доза радиации лишь незначительно превышала норму… Необъяснимо! Пациенты находившиеся в других боксах умерли. Если бы с любым из них у Данилюка был контакт, как с Вихровым – прожил бы не много дольше…

Правда, которой не знал Данилюк: атомный Семен в отличие от других «пьяных» с «Южки», был облучен незначительно. Радиационные измерения на станции метро проводились в спешке. Вихров лежал чуть в сторонке – до него человек с прибором просто не дошел.

В секте ждущих Зверя Семен был одним из главарей. В «миру» работал инженером на объекте «Минатома». Удачно похитив значительное количество радиоактивных материалов уволился, перебрался в Москву, – женился на старой знакомой – она проживала у метро «Южная». От ее дома до рубцовского – рукой подать. Жена Семена работала в специальном медицинском учреждении, – того самого, из которого ему пришлось потом бежать… Если бы не служебная карточка, жена бы не смогла, миновав охрану, прорваться к профессору Карпову.

У Вихрова – рак, и он полагал, что долго не проживет. Вот почему организовал и возглавил группу смертников. Оставив по городу следы радиации, облучив пассажиров, самоубийцы должны были выйти на «Южной», посеять панику. Смертельный раствор, радиоактивную «грязь» для всех восьмерых и последнюю склянку – для себя – приготовил Семен.

В самый последний момент узнал: Аннубал получил новые подробности того невероятного открытия, которое было сделано при расшифровке истинного смысла Апокалипсиса. Теперь он собирается радикально изменить планы секты. Вихров не мог перенести это: был противником Аннубала и новых идей.

Еще раньше, едва наметился раскол в секте, Семен начал входить к Антону в доверие – якобы случайно познакомился с ним в салоне, торгующем фотоаппаратами. Представился фотохудожником-любителем. Рубцов клюнул. При следующей встрече Семен сделал подарок: фотопейзаж… Не так давно вопреки правилам Вихров издалека сфотографировал Аннубала. Получилась целая картина. Зайдя в ателье, распечатал ее на бумаге большого формата, вставил в рамку… Ясных планов не было. Но в будущем сектанты – враги Аннубала собирались использовать в борьбе с ним его собственного сына.

Вихров вылил свою дозу смертельного раствора в раковину, налил вместо нее воды. Ее-то и выпил при всех. Новый план заключался в том, что еще поживет сколько удастся и поборется с неверными идеями Аннубала. Объявить об этом открыто и отказаться от роли самоубийцы невозможно – его бы тут же прикончили свои… Семен сыграл роль до конца, а из палаты – сбежал.

Радиационные террористы-самоубийцы были лишь частью плана. Государство планировалось расшатать в разных точках. Математик, сам того не зная, был включен в расклад: он должен был обрушить биржу. Многие из тех, кого он считал своими слугами, на самом деле – тайные сектанты. Идея посеять мистический страх, растерянность среди высшего руководства страны пришла в голову кому-то из приближенных Аннубала. Вихров не был посвящен во все подробности, догадался сам: Антон оказался в игре не только из-за случайных совпадений. Сторонники Аннубала уже начали реализовывать новый план, основанный на новом знании. И здесь два человека: сын лидера и руководитель страны играли главную роль. Ситуация выходила из под контроля Семена.

Вихров пришел к матери Антона, попытался вывести парня из игры.

Семен действовал в одиночку. Для братьев по вере был уже покойником, чей радиоактивный прах скоро ляжет в забетонированную могилу.

Дом, в который Вихров забежал, уходя от погони – дом его жены. Формально квартира принадлежала ее матери, но в ней не был никто зарегистрирован. Спецслужба, у которой теперь работы – через край, не успела выйти на адрес.

Спустившись с крыши в подъезд, Вихров заскочил в квартиру, переоделся женщиной, замотал лицо платком. Вместе со случайными тетками вышел из подъезда.

Носырев упустил его.

Черный человек, посещавший Мацыгинского сына – близкий соратник Вихрова. Ему одному Семен открылся: я жив!..

Кстати, именно голос Черного человека звучал в трубке мобильного, который Антон прижимал к уху под куполом Ивана:

– Твой брат – в заложниках. Скажешь внизу, что велю я. Если сомневаешься в нашей решительности: спустишься с колокольни, узнаешь – мы убили захваченную с твоим братом Агату!

Идея Черного человека спрятать его на даче продажного агента показалась Семену выигрышной. Здесь точно не найдут!.. Вихров не мог предполагать, что радиация проникнет и сюда!..

Водитель спецслужбы Хломов был человеком Математика. Шмушкевич – тоже. Но при этом актер МХАТа еще и входил в секту ждущих Зверя.

На самом деле идею о предсказании и волхвах Математику подсунул именно он!

Когда Хломов вез в Кремль Рудалева и Элалию, ему показалось: в одном из чердачных окон блеснули линзы оптики. Накануне «вольво», за рулем которого был Рудалев, чуть было не раздавил самосвал – агент чудом избежал столкновения. Грузовик с заляпанными грязью номерами на бешеной скорости умчался прочь. У Рудалева закралось подозрение: не было ли это попыткой убить?.. Своими опасениями поделился с Хломовым…

– Оптический прицел! – выкрикнул «водила».

Рудалев выскочил из машины, кинулся бежать. Элалия, не понимавшая, что происходит, бросилась в другую сторону. Хломов запаниковал – рванул вперед, остановился, бросил машину и побежал было к дому, где ему почудился окуляр прицела – решил, что киллер не мог уйти далеко. Потом передумал, вернулся к «вольво»…

Вечером Хломов получил задание силой перехватить Антона у Кремлевской стены, оглушить, сунуть в ящик для декораций, позаимствованный у Шмушкевича, и доставить в подвал театра, – Рубцов спутал планы Математика, а так же врагов Аннубала в секте, сделать героем предсказания Кирилла.

Хломову не хотелось выполнять задание. Математик осточертел ему. Упустив Антона он не очень расстроился. Шмушкевич, напротив, должен был по заданию сторонников Аннубала уберечь Антона от Хломова. Водила и актер знали друг друга по казино «Пале-Рояль»…

Из Хломова сделали радиоактивную «торпеду». Пока выяснился диагноз, он забрал с собой на тот свет не одного Рудалева.

* * *

Отец Антона был тем самым агентом ЦРУ, про которого рассказал Гараничеву и Рудалеву Дюрброу.

Странное сообщение с отчетом о якобы произведенной ликвидации Брежнева – тонкий ход. КГБ записало радиопередачу, но не смогло расшифровать ее. Чуть позже сектант, работавший в штаб-квартире американской разведки, должен был выдать Советам секретный код. Тогда бы люди Андропова узнали: Штаты санкционировали убийство руководителя СССР. То, что Юрий Владимирович считал главной опасностью для режима происки вражеских разведок было известно. Получи он такую информацию – и без того преувеличенный страх обернется настоящей паранойей. Сверхдержавы вполне могли оказаться на грани войны. Того секте и надо.

Но человек из ЦРУ погиб в автокатастрофе и не успел выполнить миссию.

Свежее сообщение как бы от имени отца Антона было отправлено с целью посеять тревогу, дестабилизировать обстановку. Отвлечь силы спецслужб. Сектанты верно спрогнозировали: американцы сочли необходимым предупредить союзников.

* * *

Сектанты установили контакт с Брежневым, воспользовавшись его тщеславием. Священнику из ждущих Зверя, близкому к семье генсека, удалось встретиться с ним. «Вы – самый божеский из людей! Вы – святой!» – так он говорил Леониду Ильичу, подарил драгоценный крест, оцененный родней вождя. Встречи продолжились. Сектантам казалось: еще немного и они завербуют генсека в свои ряды. Применялись разные ухищрения. Брежнев даже поднимался на Ивана Великого, где он якобы должен встретиться с «кремлевским старцем».

Но в какой-то момент ждущие Зверя поняли: не они играют генсеком, а он ими. Леонид Ильич узнал все их тайны. И пришел в настоящий ужас! Деятельность секты представлялась ему чудовищной. Но если он начнет с ней бороться, то это будет охота на ведьм почище средневековой!..

В условиях идеологической борьбы и постоянного соперничества двух систем Брежнев не мог даже представить, что будет, если в СССР заработает новая «социалистическая инквизиция»! Он не хотел, чтобы Союз погиб, как царская Россия, но не мог спасать его сталинскими методами.

«Как Иосиф Виссарионович догадался?!» – терзался Брежнев.

Ему стало казаться, что это сумасшествие, что у него развилась паранойя. Все – лишь болезненные фантазии. Он постарался взять себя в руки, прошел курс лечения успокоительными препаратами. Действительно: таинственные люди как по мановению волшебной палочки исчезли. Два года генсека никто не беспокоил.

Брежнев понял, что просто здоровье его, в том числе и психическое, никуда не годится и ему пора уходить.

Но вот в своей спальне он нашел нарисованный мелом на стене зловещий символ, который исчез так же загадочно, как и появился.

Вскоре он увидел его в своем кабинете. Кто-то из ближайших помощников успел незаметно войти, нанести его на стену мелом: знак рыбы!