Текст книги "Ставок больше нет"

45.

– Я очень устал. Хочу домой… – Антон действительно выглядел изнуренным.

– Ну и зря! – губы Холмогорова растянулись в широкой улыбке. – Подумай сам: когда еще тебе представится возможность пожить в Кремле. Ладно, если настаиваешь, не могу тебя удерживать… Только понимаешь, мне бы хотелось, чтобы ты был под рукой… Побудь здесь хотя бы до середины завтрашнего дня.

– Скажите прямо!.. – вдруг вспылил Антон. – Вы мне не доверяете!.. Золотая клетка!.. Я что, вечно здесь буду сидеть?..

Рубцов вскочил с дивана. Нечаянно толкнул маленький столик. Рюмка, в которую был налит коньяк, упала набок… Пахучая жидкость растеклась по полировке.

– Эй, звонит!.. Это у тебя?.. – воскликнул Анатолий Геннадиевич.

Мелодия мобильного становилась все громче.

Антон узнал звонок. Он растерялся. Потом испытал тревогу.

– Алло…

Рубцов услышал плачущий голос. Мама!

– Сынок, он все еще сидит здесь!.. Вторые сутки!

– Мама, кто?!..

– Этот человек, который сказал, что тебя должны убить! – на последнем слове она разрыдалась.

Послышались короткие гудки.

* * *

Через двадцать минут из ворот Кремля на бешеной скорости вылетела черная «ауди» и помчалась в сторону Чертаново. Антона в ней не было.

* * *

Несколько минут Артурчик пребывал в оцепенении. Биржевик не появлялся.

Гаспарян стремительно прошелся по всему дому, распахивая двери в темные комнаты, включая свет, – никого!.. Выбежал на улицу: ни на участке, ни за воротами Мацыгина не было.

Автомобильная пробка на одной из московских улиц

– Поезжайте в институт океанографии, – слова, произносимые Гараничевым, булькали в телефонной трубке. – Никонов нашел дальнего родственника Леонида Ильича. Как выяснилось, генсек в последний период жизни имел какие-то странные отношения с ним. Этот родственник – его зовут Виталий Брежнев – профессор. Специализируется на морских рыбах.

Машина, в которой сидели Петренко и Исаев, еле двигалась в пробке.

– Сколько ему лет?

– Много. Как с Логиновой?

– Отказалась говорить!.. Все из-за самоубийства!.. В квартире сверху была сделана перепланировка. Край ванной комнаты оказался над Логиновской кухней. Жилец вскрыл вены в теплой воде, рука свесилась за бортик ванны… Потом перелилась вода!.. Нереальное зрелище…

Дачный поселок в отдаленном уголке московской области

Майков на мгновение остановился и посмотрел туда, где из-за забора торчала крыша Тихомировского коттеджа.

Астроном, скорее всего, по-прежнему стоял на веранде.

Когда Майков спросил его «Где находится ельник?», он вытянул руку: «Да вот, прямо за нашими участками!»

Агент отвернулся и не торопясь двинулся вперед. Несмотря на близость дач, еловый лес выглядел девственным. Луч мощного фонаря, прихваченного Майковым из служебного джипа, выхватывал из темноты широко раскинутые зеленые лапы, густо усаженные иглами верхушки, сырой лесной полог под ногами.

Остановившись, агент выключил фонарь и задрал голову. В ясном небе поблескивали точечки звезд. Майков не пытался различить среди них таинственную звезду Полынь – предвестницу Апокалипсиса.

«Где-то там в этом бесконечном пространстве плавает орбитальная космическая станция. И рядом – одноразовый корабль…» – думал он.

Шум капель, падающих с ветвей, заставил его вздрогнуть. Вспыхнув, метнулся узкой полосой луч фонаря.

* * *

– Три минуты назад он был здесь… Вы должны были его встретить в подъезде. Что с моим сыном? Почему не возвращается домой?!

Софья Лукинична – мама Антона – смотрела на предводителя «морд», заполонивших прихожую ее квартиры, немигающими, полными ужаса глазами.

– Куда пошел этот человек?.. Он сказал вам?.. – проговорил он, проигнорировав ее вопрос.

– Нет! Он ушел. Засек, что я разговариваю с Антоном и исчез.

– Черт! – выругался Холмогоров. – Не могли звонить аккуратней?!.. Как он выглядит?..

Софья Лукинична заскулила.

– Кто? Антон?!.. У меня есть фотография!..

– Идиотка!.. – Холмогоров и сам не смог бы объяснить, почему заплаканная пожилая женщина вызывает в нем такую злобу. – Этот человек!..

– В салатовом медицинском костюме. Сверху – пальто Антона, черное!..

Она зарыдала.

Предводитель больше не обращал на нее внимания.

– Остаешься здесь! – бросил он одному из «морд» и ринулся из квартиры. Двое подчиненных – за ним…

Казалось, лифт не приедет никогда.

– Свяжитесь с милицией! Нужен масштабный перехват!.. – Федорова, стоявшего рядом с начальником, трясло от возбуждения.

– Заткнись! Они все равно упустят! – выкрикнул Холмогоров. – Потом… Это же… атомный Вихров.

Федоров побелел.

– Тот самый, что сбежал из бокса!.. – продолжал Холмогоров. – Его и так ищет вся милиция. Должна искать. Да только кто рискнет его брать?! Он излучает! Мы возьмем его сами!..

– Сами?! Нет…

Двери лифта раскрылись, но Федоров не входил, словно атомный Вихров находился внутри.

– Я должен, – сказал Холмогоров и вошел внутрь.

Шастин последовал за ним. Словно спохватившись, внутрь вскочил и Федоров.

– Это наш шанс! – заявил шеф, пока кабина спускалась на первый этаж.

* * *

Артур вернулся в дом. Целый час просидел на полу перед камином, – поленья уже прогорели. Тускло мерцали потухавшие угли.

Потом Гаспарян оделся, вышел за ворота своего участка и минут двадцать бродил по коттеджному поселку. Когда заметил, что охранники, совершавшие обход территории, обращают на него внимание, вернулся в дом.

На кухне налил полный стакан, выпил. Взял в руки мобильник, набрал Мацыгина, – не мобильный – тот давно, еще со вчерашней ночи не отвечал, московскую квартиру биржевика.

После двадцати долгих гудков дал отбой.

Выпил еще стакан вина и улегся на пол перед камином. Угли еще мерцали. Сколько времени прошло, – не обратил внимания, – но полифоническая мелодия мобильника заставила его вздрогнуть.

* * *

– Сотрудникам, которые захватят Вихрова, лично президент обещал такие премиальные из особого фонда, что решите все проблемы и обеспечите себя и детей до конца жизни… Скажу вам по секрету: эта радиация – особого толка. Она действует не на всех. Важна группа крови… Да и подействует… Если сразу обратится к хорошим врачам – все это пустяки. А врачей вам обеспечат!..

Шастин и Федоров во все глаза смотрели на шефа. Оба снимали квартиры в пригороде и до сих пор не получили обещанного кредита от спецслужбы.

– Ну что, рискнете?..

– Рискнем! – уверенно заявил Федоров.

Лифт остановился на первом этаже.

«Морды» не знали – Холмогоров врал: президентская премия и особый характер радиации были выдуманы им на ходу.

Премию в виде рывка в карьере рассчитывал получить он сам. Все шансы были: после успешной нейтрализации людей Математика еще один яркий успех – и он может занять большой пост!..

46.

– Как это было?.. Важны любые подробности. Что он сказал?..

Бывший сотрудник охраны остановился. Внимательно посмотрел на молодую собеседницу.

– В том-то и дело, что ничего!..

Старик неожиданно развернулся и двинулся по дорожке в противоположную сторону. Отсветы дальних реклам, да фары машин, проезжавших отсюда в нескольких десятках метров, не сильно разгоняли мрак.

– Неужели никто из вас не поинтересовался, что Брежнев так долго делал один на колокольне Ивана Великого?!

– А разве мы могли по субординации делать это?.. «Хочу подняться по ступеням наверх. Пусть никто меня не сопровождает! Не идите за мной!»

– Что же все-таки он мог там делать?

– Понятия не имею. Тогда мы нашли единственное разумное объяснение: дед захотелось проверить себя. Эдакое ребячество пожилого человека: доказать себе, что он вот так может взять и взобраться по ступенькам на высокую башню.

* * *

– У меня определился ваш номер, – взволнованно проговорил женский голос.

– Кто вы? – спросил Гаспарян. Он догадался, кто незнакомка. Звонок мог свидетельствовать о значительных обстоятельствах.

– Мацыгина Анна, – представилась она.

Артурчик не произносил ни слова. Зачем позвонил пожилому биржевику домой?.. Его там нет и не может быть. Еще некоторое время назад он находился здесь. А потом исчез – так же внезапно, как и появился.

– Я звонил вашему мужу… – наконец вымолвил Гаспарян.

Тон у него был странный. Если она обладает хотя бы самым малым чутьем – неминуемо насторожится. Продолжит разговор. Вот только какую информацию он хотел из него почерпнуть? И зачем?..

– Он исчез! Вы его друг?.. Умоляю вас… – женщина явно в отчаянии. Кстати, у них с мужем значительная разница в возрасте, – судя по голосу она была молода. – Я не знаю, что делать. Помогите. С нашим сыном происходит что-то странное…

«О-па!.. – Артурчик отстранил трубку, запрокинул голову и закрыл глаза. – Сын… Странное… Мацыгин говорил о том же. Просил спрятать и вдруг вопреки всяческой логике и здравому смыслу исчез…» Больше всего в эту секунду Гаспаряну хотелось вмазать очередной стакан вина. – Хорошо. Могу я приехать к вам?..

«Зачем тебе это? Сиди здесь, пей вино… Вдруг Мацыгин объявится!..»

– Хорошо?.. Что хорошо?.. – ей чудился в каждом его слове дополнительный недобрый смысл. – Ах да… Конечно!.. То есть… Сейчас?..

Она замолчала. Отчаяние не совсем замутило ей разум. Принимать в доме незнакомого человека, пусть и коллегу мужа, – ночью?..

Гаспарян молчал.

– Приезжайте!.. Скорее приезжайте! – выпалила молодая женщина. – Если можете прямо сейчас – обязательно приезжайте!

– Он не звонил вам в последние несколько часов?..

– Нет… Вы знаете наш адрес?..

Записывая название улицы, Артурчик гадал, как быстро сможет приехать за ним такси. Коттеджный поселок отделяло от Москвы несколько десятков километров.

* * *

Выскочив из подъезда все трое забрались в автомобиль. Водитель тронулся с места, миновал двор, заставленный ночующими машинами, въехал в соседний.

– Останови! Разворачивайся! – велел Холмогоров. От напряжения голос его был хриплым.

Черная «ауди» с трудом развернулась на маленьком пятачке и набирая скорость поехала обратно.

– Он наверняка пошел не туда, а к Варшавке. Там больше шансов поймать машину. Скорей! Скорей!..

Заскрипев тормозами «ауди» едва разъехалась в узком месте со встречным автомобилем. Все трое с затаенным ожиданием вглядывались в его салон. Но там сидел один водитель, к тому же – женщина!

«Ауди» выехала на узкую двухполосную дорожку, тянувшуюся параллельно шоссе, – с трассы доносился монотонный гул: машин было гораздо меньше, чем днем, но все же поток был значительным.

– Бесполезно! Он уже поймал машину и был таков!.. – проговорил Шастин.

– Вон он! Поворачивай!.. – Федоров нажал на кнопку. Стекло, покрытое мелкими брызгами грязи, снижавшей видимость, поползло вниз.

Метрах в пятидесяти от них, грозя исчезнуть за высокой постройкой торгового комплекса, в тени дома двигалась фигура в черном пальто и светлых штанах.

– Куда поворачивать?!.. Там нет проезда!..

Федоров уже открывал дверь – водитель нажал на тормоз – в следующее мгновение распахнулись и две передние.

Вихров неожиданно обернулся, остановился. Опять пошел. Заметно было, что шаг его стал более энергичным. Угол торгового комплекса скрыл его из виду.

Шастин, Федоров и позади всех Холмогоров бежали следом.

Ельник возле дачного поселка

– Кто такой? Откуда?.. Документы есть?.. – дуло пистолета, который держал в руках Майков, смотрело в сторону незнакомца.

В ярком свете фонаря тот держал руки с раскрытыми ладонями перед собой, точно намеревался подобным образом защититься от пули.

– Я Викентьев, тоже дачник… Тихомиров сказал мне: вы приехали, – выкрикивал незнакомец. – Я могу кое-что сообщить вам… Уберите, пожалуйста, пистолет!..

Агент немного опустил дуло.

– За несколько дней до смерти Шеина я видел в лесу нездешних людей. Они наблюдали за дачей старика…

– Сколько их было?

– Трое… Один из них, я заметил, держал в руке маску из папье-маше… Знаете, в такие играют дети. На резиночке. Это было лицо Леонида Ильича Брежнева.

* * *

– Это первый и пока единственный океанариум в нашей стране! – бодро произнес Виталий Брежнев.

Петренко и Исаев ожидали встретить немощного глубокого старика, но ихтиолог оказался подтянутым, моложавым мужчиной с коротко стриженым ежиком седых волос. На нем был отлично сшитый темно-серый костюм, отполированная кожа дорогих ботинок сияла глянцем.

За стеклянной стеной царила непонятная визитерам тревога. Везде, до куда взгляд мог проникнуть в толщу воды, метались обитатели океанских глубин самых разных форм и расцветок. Стайка рыб, похожих своей расцветкой на зебр, как по команде кинулась в сторону, преграждая путь скату истерически размахивавшему широкими плавниками-крыльями. Наперерез им откуда-то из дальних пределов огромного аквариума вылетел маленький осьминог с покатой головой и длинными, слегка закрученными на конце щупальцами.

Резко поменяв направление движения он вдруг бросил свое тельце в сторону, а стайка зеброобразных рыб, словно в ее центре произошел взрыв, разлетелась, как искры фейерверка.

Скат канул ко дну и через короткое мгновение исчез из виду. А на сцену уже выплыло новое действующее лицо – большая рыбина с раздутым шипастым туловищем и вытаращенными глазами. Несообразно своим солидным размерам, она двигалась торопливыми дерганными зигзагами, словно в панике разыскивая место, в котором можно было бы спрятаться.

Завороженные этой картиной за толстым стеклом, агенты не могли оторвать от нее глаз.

– Они всегда так?.. – пробормотал Исаев, поворачиваясь к профессору-ихтиологу.

– Нет… – голос Брежнева звучал сдавленно. – Эти твари ведут себя странно. Похоже, у нас какая-то проблема…

Не успел он проговорить это, в зал с высоким потолком по которому в хаотическом беспорядке было расставлено с полдесятка широких кожаных кресел, вбежал человек. Распахнутая им дверь медленно закрылась.

– Вас там… – громко начал этот средних лет мужчина в салатовом халате, еще когда с Брежневым его разделяло значительное расстояние. Тут же он заметил незнакомцев и осекся. Подошел к ихтиологу, что-то проговорил ему на ухо. Отстранившись, завершил:

– Это срочно!..

Брежнев повернулся к агентам.

– Извините, я должен на некоторое время отойти!.. – проговорил он каким-то неестественным, упавшим голосом и не дожидаясь реакции направился к двери.

Агенты оцепенели. Петренко одолевало безотчетное желание кинуться вслед за профессором и, схватив за локоть, удержать его.

Сильный удар, сотрясший прочное стекло, заставил агента повернуться. Акула длиной в несколько метров сходу впечатала тупое рыло в прозрачную стену гигантского аквариума. Затем она подалась назад: Петренко увидел ощеренную пасть, два злобных глаза. Акула стремительно ушла на глубину.

Рыбы за стеклом продолжали танцевать какой-то тревожный, невротический танец.

47.

– Ладно, шеф… – Никонов отвечал за направления, где требовалась работа с современными электронными средствами связи. – Как только смогу получить хоть какой-то результат – тут же выйду на связь.

– О'кей, – Гараничев дал отбой. Схлопнул трубку, положил мобильник на лакированную деревянную поверхность.

Фотографии президента и колокольни лежали перед ним тут же на столике. Единственный звук, доносившийся до ушей – плеск воды в фонтане. Остался среди тропических зарослей на ночь, поступив вопреки предупреждению, которое сделал ему… Сад Коммунизма.

Гараничев усмехнулся: раньше, бывало, угрожали, но впервые опасность исходила от папоротников, пальм, стройных кипарисов.

Все же испытывал страх. Время шло. Подчиненных не вызывал намеренно. Хотел получить информацию, – расставить в этой истории все по местам. Почему-то казалось: угроза не пустой звук. Если не спугнет противника, тот попытается его убить. Но как это сделает?..

Гараничев обернулся: никого.

Лежавший на столике мобильный телефон завибрировал.

Кремль. Рабочий кабинет президента Российской Федерации

– Я думал что к вам, как к лицу, которое мне поручено охранять, мне можно войти в любое время!..

– Я занят, – произнес президент. – Вы, Виктор Степанович, в последнее время становитесь просто назойливы…

Чуприкова передернуло, но он моментально взял себя в руки и заговорил энергичным, деловым тоном:

– Хотел просить вас о содействии… Моих полномочий как начальника охраны недостаточно. Мне нужна возможность выходить напрямую на вычислительный центр службы безопасности.

– Зачем вам это? – устало спросил президент. Руки его покоились на крышке письменного стола. Раздраженный взгляд устремлен куда-то в основание зеленого малахитового корпуса стоящих на нем часов.

– Я хочу применить математические программы при поиске основного обстоятельства. Обстоятельства – ключа, обстоятельства – кода. Я уверен, такое существует! Оно объединяет все четыре убийства – Кеннеди, Брежнева, Андропова и Черненко!

* * *

Гараничев взял мобильник не сразу. Уже видел – номер ему не знаком.

«Все же звонок это лучше… Лучше, чем что?.. Нож или удавка?»

– Алло…

– Михаил Павлович, вы по-прежнему в Кремле?..

«Свиридов!.. Пользуется странным номером. Что это значит?» Меньше всего Михаил Павлович ожидал теперь получить звонок от начальника.

– Жду вас у себя. Выезжайте немедленно. Поговорим, – тон Свиридова был сердитым.

В трубке зазвучали короткие гудки. Гараничев в который раз за короткое время обернулся, – за спиной никого не было.

Выполнив приказ шефа – а не сделать этого он не мог – Гараничев невольно исполнит желание таинственного «Сада Коммунизма»…

…Он отодвинул кресло, встал, медленно пошел к двери – там был проход во дворец. Михаилу Павловичу стыдно за то, что с каждым шагом, пройденным по каменному полу, испытывал облегчение. Напряжение и страх, сковывавшие в последние часы, отступали.

«Одно смягчающее обстоятельство: я не виноват. Покинуть Кремль вынудил Свиридов. Объяснять ему, что Зимний сад угрожает мне убийством, бессмысленно и бесполезно».

* * *

– Он придвинул что-то к люку с той стороны! – прохрипел Шастин. Агент упирался рукой в обитую железом поверхность. За ней – чердак многоквартирного дома.

Трое оказались здесь преследуя атомного Вихрова.

– Этот радиоактивный подонок запросто уйдет через соседний подъезд, – с ненавистью произнес Холмогоров.

– Он еще наверняка на чердаке!.. – Федоров испытывал разочарование.

Не заскочи Вихров в подъезд, уже бы поймали. Но двери лифта, закрывшиеся перед носом преследователей, дали ему шанс.

Холмогоров связался по рации с агентом, – тот дежурил внизу за рулем черного «ауди».

– Следи за всеми подъездами. Если выйдет… В общем ты понял…

– Так точно… Не уйдет.

– Если Вихров не на чердаке? – засомневался Шастин. – Если выскочил где-нибудь на шестом?..

– Доехал до последнего этажа и полез на чердак… Я слышал: люк хлопнул, – Холмогоров поднимался по лестнице. – Второй лифт на ремонте… Нет, там… Вот что – остаешься здесь!.. С Федоровым попробуем залезть на чердак через другой подъезд…

Через две минуты они выбегали на улицу. Вдоль стены пробежали к соседней двери, но Холмогоров передумал заходить…

– Давай в следующий…

Заскочили в ту, что под номером четыре. Лифт свободен. В невероятном нетерпении поднялись на последний этаж…

На люке массивный черный замок, – амбарная дужка вдета в полукольца – на металлической коробке, на самом люке.

Холмогоров выхватил из-за пазухи короткоствольный экспериментальный автомат. Пули в патронах – особо крупного калибра.

Тишину разорвала очередь, – превратила замок в куски искореженного металла.

Холмогоров пропустил подчиненного вперед. Через в минуту Федоров, осматриваясь, осторожно просунул голову в квадратный проем.

* * *

В пятиэтажном старинном доме в центре Москвы горело только одно окно. Снизу, с тротуара были видны собранные по его краям тяжелые красивые гардины бордового цвета, матовый потолок с вмонтированными в него светильниками в ободках под позолоту.

«Квартира Мацыгина!» – догадался Артурчик.

Он обернулся: желтое такси, на котором он приехал сюда, по-прежнему находилось в переулке. Включив лампочку над головой водитель пересчитывал деньги. Кроме него нигде не было видно ни живой души. Припаркованные впритык друг к другу у обоих тротуаров ночевали машины.

По дороге из своего загородного дома Гаспарян немного протрезвел – к неудовольствию водителя он опустил в такси стекло и сидел, подставив лицо струям холодного ветра.

Набрал на панели домофона номер квартиры…

Из динамика донеслось:

– Входите, я жду вас.

Гаспарян растворил дверь и оказался в уютном, со вкусом декорированном подъезде. Деревянные перила просторной, широкой лестницы держались на переплетенных стеблях экзотических цветов.

Отчего-то они привлекли внимание Артурчика. «Архитектору нравились тропические растения! Воплотил в чугуне, – подумал он. – Третий этаж… Поднимусь по лестнице!»

В последнюю секунду передумал и вошел в кабину лифта. Нажал кнопку и его в полной тишине понесло вверх.

Кабинет в здании службы безопасности

– Находиться в Кремле приятно… Особенно, учитывая факт, что вы с президентом старые сослуживцы, – Свиридов пытался говорить спокойно, но раздражение прорывалось.

Гараничев знал: шеф его недолюбливает. Но такую откровенную неприязнь тот демонстрировал впервые. Особенно неожиданно: упоминает главу государства.

– В Кремле у меня много дел… – устало проговорил Михаил Павлович. Одолевало желание закрыть глаза и расслабиться. С удовольствием выпил бы рюмку коньяку.

По телефону Свиридов требовал приехать срочно. Тут же заставил ждать перед дверью больше часа. Зачем?

– Какие дела?!

Гараничев удивленно вскинул глаза. Шеф прекрасно осведомлен о всех событиях. Подковерная борьба внутри службы достигла кульминации. Похоже, Гараничевская «партия либералов» терпела поражение.

– Я получаю угрозы. Некто требует, чтобы покинул Кремль… Я должен остаться и получить нить.

– Послушайте, скоро рассветет. Не нужно рисковать. Поезжайте домой, урвите пару часов сна. Есть проблемы. Вы их упорно не замечаете. Космонавты мертвы?..

– Не знаю…

– Переключитесь на атомный объект. Ваши люди должны вылететь туда.