Текст книги "Ставок больше нет"

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

51.

Впервые за сутки он распахнул в большой зале коттеджа окно. Выглянул на улицу. Теплый ветерок обдул лицо.

Артурчик вздрогнул. По дорожке к дому растянувшись в цепочку шло пятеро крепких мужчин. Калитка, – ее, вернувшись от Анны Мацыгиной, Гаспарян оставил незапертой, – широко раскрыта. В проем виднелся иностранный микроавтобус с проблесковыми маячками на крыше.

«Как они меня нашли?!» Артурчик ринулся к двери.

Первый из гостей уже стоял на пороге. Молча раскрыл удостоверение службы безопасности.

– Где мы можем поговорить?.. – Холмогоров – так значилось в документе – переступил порог, посмотрел на пустые углы – в зале не было мебели. Единственный предмет интерьера – медвежья шкура перед камином. Кругом пустые бутылки из под виски и вина, стаканы.

– Пойдемте наверх!.. Там есть пара стульев… – предложил Гаспарян.

– Вы оставайтесь здесь, – велел Холмогоров подручным.

Первое, что сказал, усевшись на стул из полированного темного дерева:

– Ваш друг, Мацыгин, найден мертвым в пятнадцати километрах отсюда… Тело пытались утопить в пруду, но камень отвязался и оно всплыло.

* * *

– Я предлагаю поднять спецархивы с датами всех казней… – проговорил Холмогоров. – Хотя, откровенно говоря, эта часть информации, которую я получил от Гаспаряна, выглядит наименее интересной… Не с чем работать. Якобы странное поведение мацыгинского сына… Якобы по ночам он встречается с каким-то Черным человеком. Гаспарян – алкоголик. Анна Мацыгина – женщина с неустойчивой психикой. Ее муж запутался в игре, был близок к разорению. В семье тяжелая обстановка… Думаю, Мацыгин отвлекал внимание от собственных делишек… Выдумал эту историю с сыном. Морочил голову Гаспаряну, у которого хотел отсидеться…

Анатолий Геннадиевич упорно не смотрел на Гараничева, который расположился за столом для совещаний ровно напротив него. Обращался он к одному Свиридову – тот занимал кресло во главе. Изредка Холмогоров скользил взглядом по Рудалеву, – он был четвертым человеком, участвовавшим в этом совещании у высокого руководства.

Молодому мужчине казалось: шеф «конкурирующей» группы примеряется к нему, как к будущему подчиненному, оценивает возможность сработаться. Значит, шансы Гараничева удержаться на своем посту Анатолий Геннадиевич оценивает, как минимальные.

Свиридов неожиданно ухватился за подлокотники кресла, пружинисто оттолкнулся от них руками, встал. Обогнув стол, подошел к стоявшему у противоположного края проектору. Выключил его. Еще пять минут назад это устройство передавало картинку с экрана ноутбука на белый экран, – тот висел у стены на специальном кронштейне.

Гараничев не произносил ни слова. Схема дальнейшей работы, которую так наглядно, с использованием картинок, разъяснил им шеф, означала одно – карьере Михаила Павловича приходит конец…

– Ежедневным и непосредственным руководством расследованием с этой минуты буду заниматься я, – так двадцать минут назад начал свою речь Свиридов. – Вражда, существующая между двумя нашими подразделениями, негативно сказывается на следственных действиях. – Генерал повертел в руках телескопическую указку-ручку из хромированной стали. – Вот схема взаимодействия, которой вы отныне должны придерживаться. Все задачи должны решаться совместными усилиями работников обеих групп…

«Как он себе это представляет?! Гараничев и Холмогоров ненавидят друг друга» – подумал Рудалев.

«Этот заменит погибшего Федорова!» – в ту же секунду размышлял Холмогоров. – «Только работать со мной – не то, что с мягким Гараничевым!»

Архив. Секция документов особой секретности

Держась за металлическую станину, четыре человека с усилием подняли с широкой плоской тележки и поставили на стол поблескивавшее никелированными деталями устройство.

– Давно хотел посмотреть на эту штуку, – прошептал Роман Вишневский, – сотрудник службы безопасности, руководивший специальной секцией архива.

Четыре человека молча направились обратно к двери, один из них катил перед собой низенькую тележку.

Вишневский рассматривал аппарат. Филоненко – программист из спецслужбы – молча распутывал провод. Петренко тоже не произносил ни слова.

«Голова» аппарата, увенчанная островерхой «каской» едва заметно дрогнула. Одновременно из широко расставленных «рук» брызнули яркие лучи направленного света, – Филоненко подал напряжение.

Четверо его помощников вернулись в секцию архива. На катившейся перед ними тележке громоздился большой компьютерный сервер, опутанный толстыми проводами и два мощных ноутбука. К их портам тоже присоединены кабели, тянувшиеся к коробке сервера. Двое с трудом несли еще одну большую тяжелую машинку в железном корпусе – промышленный сканер. За ним по полу волочился целый шлейф проводов.

Вишневский засуетился, выкатил из-за широкого стеллажа очередную – третью в этом небольшом помещении тележку. Из-за высоких бортов торчали пожелтевшие от времени архивные дела.

– Здесь не только наши… Большая часть – бумаги из архива МВД. Те казнили больше, – Вишневский взял в руки верхнюю папку.

Пока он листал ее, Филоненко расставил на втором столе машинку в железном корпусе, ноутбуки. Соединил устройства проводами.

– Сейчас мы узнаем отгадку… Сын Мацыгина упомянул казнь, за которую будут мстить… – Филоненко говорил, глядя на по-прежнему молчавшего Петренко. – Эта система – супер-продвинутая разработка, сделанная под эгидой службы безопасности. Документы, касающиеся казней, проводившихся в последние полвека, хранятся в бумажном виде. Специализированные мощнейшие сканеры переведут их в электронный вид. Дальше – конвертация в текстовые файлы. Потом программа, созданная с использованием алгоритмом Математика, стремительно проанализирует данные, применительно к обстоятельствам, проведет особый поиск…

Программист замолчал. Вишневский стал подавать архивные дела.

Через несколько минут промышленный сканер начал обрабатывать листки документов…

Колокольня Ивана Великого

Лестница, по которой шел, уводила все дальше от земли, но Антону казалось – спускается в мрачный подвал. От стен веяло холодом, сыростью. Ничего не видел, – освещение вновь выключено.

«Опять задумка Холмогорова?! От его стараний ноги сломаешь! Зачем эта темнота?»

На этот раз в руке у Антона не было маленького электрического фонарика.

Двигался очень медленно. Казалось, поднимается целую вечность, на самом деле – отдавал себе в этом отчет – преодолел лишь малую часть пути.

Ноги промахивались и соскальзывали со ступеней. Рука в последний момент хваталась за стену… Наконец темнота стала немного разбавляться проникавшими с площадки неяркими отсветами ночных огней.

Первая галерея!.. Одна треть подъема!

Бодро перескочил несколько последних ступенек, оказался на освещенном пространстве… Подошел к проему, глянул вниз, – осмотрел площадь, расположенные на ней здания. Нигде не было видно ни одного человека. «Ловко спрятались!» Ему стало тоскливо.

Архив. Секция документов особой секретности

Лязгнула металлическая цепь, натянутая между бешено вращавшимися валами особого промышленного сканера.

– Есть! Кажется нашли!.. – воскликнул Филоненко. – Индикатор показывает, что алгоритм считал зацепку!.. – Он с мольбой посмотрел на гудевшую вентиляторами и все равно отчаянно гревшуюся коробку сервера. – Ну же!.. Давай!..

Петренко подскочил к столу и впился взглядом в экран стоявшего на нем ноутбука. Набор выскакивавших на нем символов был ему непонятен.

Неожиданно свет в помещении архива погас. Вновь раздался металлический лязг цепи, прокрутившись по инерции на пол-оборота, валы встали.

– Черт!.. Что это?!

Петренко почувствовал, как развернувшийся Филоненко схватил его в темноте за руку чуть ниже локтя.

– Данные слетели! – закричал программист. – Мы работали без резервного питания!

На стене за стеллажом тревожно замерцал красный фонарь.

– Я как чувствовал! – взвизгнул Вишневский. – В тот момент, когда мы собрали вместе дела казненных, в архиве словно поселился дьявол!..

Красное пятно на стене продолжало пульсировать, Петренко уже вытаскивал из кобуры под мышкой табельный пистолет. Он был уверен – остальные сотрудники службы безопасности делают в темноте то же самое.

Морг

Рудалев кивнул головой.

– Но имейте ввиду – это тяжелое зрелище. С непривычки вам будет тяжело проследить за всей процедурой от начала до конца.

Врач-патологоанатом знал, что у агентов службы безопасности крепкие нервы и большинство из них повидало немало. В том числе человеческих внутренностей. И все же предупреждал он не напрасно.

Всех работ над распростертым на мраморном столе телом актера МХАТа Шмушкевича еще не было сделано, а Рудалев чувствовал: переоценил свою нечувствительность. Патологоанатом выполнял свои обязанности слишком дотошно.

Испытывая неодолимое желание облокотиться рукой о стойку с инструментами, Рудалев потянулся к ампуле с нашатырем – сломать тонкое горлышко, поднести к ноздрям. В этот момент патологоанатом вскрикнул:

– Смотрите! Первый раз вижу такое!..

Из предыдущих комментариев агент знал – сейчас медик потрошит желудок трупа, исследует содержимое.

Рука в резиновой перчатке поднялась над телом. Пальцы что-то сжимали.

– Взгляните сюда: он проглотил ее незадолго до смерти. Целиком!.. При том сырую.

Напрягая волю Рудалев уставился на находку патологоанатома. Небольшая, не больше семи сантиметров в длину рыбка, действительно, была на удивление целой. Голова, плавники… Чешуйчатые бока слегка серебрились в свете яркой лампы. Казалось, брось ее патологоанатом в воду – вильнет хвостиком и уплывет.

52.

Квартира Артура Гаспаряна

Он услышал скрип… Такой звук издают дверные петли, когда дверь отворяют. Все бы ничего, но это была именно его дверь…

Звонок проиграл мелодию чуть позже…

– Артур Гаспарян!.. Вы дома?..

Артурчик хотел откликнуться, но язык одеревенел от страха. В зеркало, висевшее на стене в коридоре, видел руку вошедшего. В ней был маленький аккуратный пистолет.

Колокольня Ивана Великого

«Полночь ты встретишь там! – строго проинструктировал его совсем недавно Холмогоров. – Десять минут – и спускайся обратно».

Антон ринулся к ступеням. Мрак объял его, он тут же споткнулся. Едва успел выбросить вперед руки, – все равно больно ушиб коленку. Упираясь пятерней с широко расставленными пальцами о стену, поднялся. Принялся взбираться дальше. Тишина внутри вытянутой вверх продолговатой капсулы стояла потрясающая. Рубцов слышал собственное прерывистое дыхание. Вдруг ему показалось: странный звук…

Нет, ничего!.. Если он будет останавливаться, ему не успеть. Надо спешить…

Он преодолевал ступеньку за ступенькой. Когда сверху опять забрезжил едва различимый свет, осознал: так увлекся подъемом – забыл про страх… О-па!..

Архив. Секция документов особой секретности

Лампы под потолком ярко вспыхнули. Тревожная игра красных огней тут же прекратилась. В проход между стеллажами стремительно вошел Исаев. Бросив взгляд на пистолеты, которые держали в руках сотрудники службы безопасности, проговорил:

– Не паникуйте! Все нормально. По какой-то причине вылетело несколько предохранителей… Электрики сейчас занимаются.

Филоненко – в отличие от четверых помощников он пришел в архив невооруженным – уже склонился над промышленным сканером. Потрогал цепь…

Петренко, убиравший в кобуру пистолет, краем глаза заметил: руки у электронщика слегка дрожат. Филоненко провернул вал, немного повозившись, вытащил застрявший документ, включил машинку. Засвистела металлическая цепь. Электронщик поправил пачку заблаговременно расшитых бумаг.

Аппарат стремительно засасывал их в себя… Филоненко был уже у ноутбуков. Исаев не понимал, что происходит, но напряжение передалось и ему.

Шесть человек не произнося ни слова следили за манипуляциями электронщика – щелкая мышью, тот передвигал на экране ноутбуков какие-то окна.

– Сейчас мы все узнаем! – пробормотал Филоненко. – Есть!.. Вот он!..

Квартира Артура Гаспаряна

– Не бойтесь! Я офицер службы безопасности! – другая рука протягивала в его сторону раскрытое удостоверение. – Моя фамилия Гараничев. Нужно поговорить с вами. Почему не закрыли дверь?

Артурчик поднялся с кресла. Стакан с виски, который стоял на пухлом, обитом кожей подлокотнике, полетел на дубовый паркет. Осколки стекла разлетелись в разные стороны.

Гаспарян посмотрел на пол, пошатнулся, затем вперил взгляд в гостя.

– Знаете, вы появились кстати. Я ведь тоже хотел кое-что рассказать. Только ваш коллега… который приезжал ко мне… Если вы думаете так же…

– Коллега?.. Вы говорите о Холмогорове? – Гараничев вошел в комнату. – Где ваши жена и дети?

– Уехали к родственникам, – Артурчик убрал с дивана разбросанные на нем пиджак, несколько галстуков и измятых несвежих рубашек.

– Не выдержали вашего пьянства? – не дожидаясь приглашения, офицер службы безопасности уселся на диван.

– Я сам отправил их. Решил заняться расследованием самостоятельно.

– Боюсь, в таком состоянии до истины вам не докопаться, – усмехнулся Гараничев.

Артурчик дернулся, как ужаленный. Глаза стали сердитыми.

– Я кое-что узнал… Боюсь, этой информацией вы не владеете. Только не могу решить: стоит ли делиться сведениями?..

Колокольня Ивана Великого

Антон смотрел на небо: над центром Москвы – городские электрическое зарево, но даже в его отсвете видно – одна за другой с небосклона падали звезды. Он подошел к проему галереи… Подался чуть вперед, высунул голову, чтобы увидеть картину получше… Отшатнулся. Накатила волна страха, руки затряслись.

Архив. Секция документов особой секретности

– Ян Косой! Рокотов! Программа указывает на него! – воскликнул электронщик.

Большинство из присутствовавших, включая Петренко, не имело представления ни о каком Рокотове по кличке Ян Косой. Обернувшийся Филонов понял это по глазам смотревших на него агентов.

Воцарилась тишина. Никто не произносил ни слова, промышленный сканер, переваривший порцию документов, был уже остановлен.

– Рокотов… Постойте, – пробормотал Вишневский. – Уж не тот ли?.. Да, конечно!.. Никогда не слышал, что у него была кличка Ян Косой, – по лицу архивиста пробежала тень сомнения. – Но каким образом расстрелянный в шестьдесят первом году валютчик… Пусть и самый известный! Не понимаю. Скупка и продажа валюты в СССР были запрещены, Рокотов создал целый подпольный синдикат, его сурово наказали…

– Его лишили жизни за то, что сейчас делает каждый из нас в «обменнике», – проговорил Филонов. – Но я согласен: отношения к нашей истории… Может, программа глючит?.. Вам надо запросить данные на этого Рокотова…

– Я и без них могу вам сказать, в чем дело!.. – неожиданно проговорил Исаев и шагнул ближе к столу с ноутбуками.

Колокольня Ивана Великого

Только что перед глазами Антона, словно увиденная со стороны, возникла картина – он высовывается дальше, чьи-то руки хватают за ноги, с силой перекидывают вниз…

Вновь, как и на первой галерее, он ринулся к лестнице. Оставалось преодолеть последний этап. Рубцов заставил себя ни о чем не думать. Все органы чувств обострились. Слух, обоняние, – еще немного и он научится видеть в полной темноте! Преодолев около десятка ступеней не споткнувшись, – у него уже развился своеобразный навык, – судорожным движением выхватил из кармана мобильный телефон.

Последняя минута перед полуночью… Предчувствие охватило его: сейчас все случится… Он было убрал телефон в карман, но тут же вновь выхватил его, торопливо несколько раз нажал кнопки – теперь он мог видеть отсчет секунд. Рубцов знал: часы его новой трубки идут идеально точно!.. Полночь!.. Есть!..

Архив. Секция документов особой секретности

– На расстреле Рокотова настаивал лично Брежнев! – торжественным голосом проговорил Исаев.

– Подожди, ты что-то путаешь! – перебил его Петренко. – Казнь состоялась в шестьдесят первом, правильно?! А Генеральным секретарем тогда был Хрущев!

– Все верно! Никита Сергеевич был генсеком. Но решение по особому делу валютчиков принимал по тогдашней системе Председатель президиума Верховного Совета СССР. А им в тот момент был Брежнев. Это он подписал указ, благодаря которому прокурор опротестовал прежний приговор, а Верховный суд вынес новый – «расстрелять»!

Находившиеся в комнате люди переглянулись.

– Но подождите… – Вишневский выражал общее сомнение. – Кто мстит за эту казнь?!.. Родственники Яна Косого?! Или быть может его солдаты – валютчики низшего ранга – «бегунки», скупавшие доллары и марки у иностранцев на улице Горького или у подъездов интуристовских отелей?!..

– Этого я не знаю… Но скажу больше… В казни Рокотова повинен и гражданин США. Не знаю, жив ли он сейчас…

53.

ЦУП

Количество светло-зеленых долек на индикаторе загрузки непрерывно увеличивалось. Но сотрудник ЦУПа Минц был недоволен.

– Черт, почему обычное письмо так медленно грузится! – выругался он негромко. Так, чтобы не слышали сидевшие через несколько кресел по бокам и в соседних рядах другие сотрудники Центра управления космическими полетами.

– Это не обычное письмо, а письмо из компьютерного центра службы безопасности! – поправил стоявший за спинкой его кресла Ларкин, – тоже сотрудник ЦУПа. – Кто знает, может быть в нем – дурная весть…

– Дурные вести обычно не заставляют себя ждать! – Минц нервно рассмеялся.

Новых зеленых долек не появлялось. Компьютер в очередной раз подвис.

– Что же они там отправили?!.. Не могли сделать этого пораньше…

Все решения по космической станции принимались на самом верху. Минц был уверен – письмо, загружавшееся на его компьютер – лишь копия. Основные адресаты – на верхней ступеньке иерархической лестницы космического ведомства. Никто не верил, что отрывочная фраза одного из космонавтов – Самойленко – «Здесь на корабле…» – проанализированная каким-то особым, таинственным методом, который якобы есть в арсенале спецслужбы, может натолкнуть хоть на какие-то значимые выводы. Все решения по стыковке были уже приняты.

Самойленко вышел на связь после долгого молчания и тут же опять отключился. Помимо голоса были слышны некоторые шумы…

– Этот американец… Джонсон, – голос Ларкина отвлек Минца от тоскливых раздумий. – Ведь компьютер контролировал он. И проверял систему… А это отключение связи…

– К чему ты клонишь?

– Что если вредительство находится совсем не с той стороны, с которой мы предполагаем?.. Если тайна не в корабле, а в самой станции?..

– В принципе Джонсон мог запороть две стыковки… Но зачем это американцам? Чтобы погубить проект? Вряд ли… Вот оно! Загрузилось!.. – Минц прильнул к экрану ноутбука – в иконке темным фоном было выделено полученное письмо.

– Что?! Что там?.. – близорукий Ларкин из-за спины коллеги не мог разобрать открывшийся текст.

Быстро пробежав строки глазами, Минц обернулся, тихо проговорил:

– Их программа определила – на «Союзе» серьезная беда, причиной которой является кто-то из экипажа!.. Я же тебе говорил – американец здесь не при чем!..

Колокольня Ивана Великого

Где-то внизу, у самой ступени ровным светом горел красный огонек, – маленькая точка, размером не больше спичечной головки. Рубцов мог поклясться: несколько секунд назад ее не было.

Точка вспыхнула в полночь…

Его охватила паника. Привлеченный дьявольским огоньком, по замыслу устроителей этого чудовищного спектакля он схватится за точку… Что это?! Взрыватель бомбы? Радиоактивный изотоп?..

Антон покрылся ледяной испариной. «Бежать!»

Он словно прирос к ступеням. Красный огонек заворожил его…

Первая волна паники отхлынула. «Очнись! Приди в себя!..» – прошептал внутренний голос. Рубцов всмотрелся в красную точку. Различил, – этого он не видел, когда страх застилал глаза: она покоилась на каком-то прямоугольничке со словно бы срезанным уголком. Эта форма ему что-то напоминала… Размер…

Красная точка засветилась ярче, словно вкладывая в это кровавое сияние последние силы. И вдруг погасла.

Полная темнота… Слабое свечение, – Антон оживил дисплей мобильника, аккуратным движением поднял со ступеньки SIM-карту. Оторвал маячок, прикрепленный к ней скотчем.

Сняв со своего телефона заднюю крышечку, поддел и вынул аккумулятор, сдвинул локер, вынул симку, сунул в карман. На освободившееся место вставил ту, которую ему подбросили, защелкнул аккумулятор.

Мобильник начал играть мелодию вызова еще до того, как он вставил в полозья заднюю крышечку.

Машинально бросил взгляд на дисплей…

Номер был незнаком, но подбор цифр говорил о многом. Сердце опять забилось, как пришпоренное.

Артурчик вспоминает

Старый московский двор. Маленькая детская площадка с качелями. Гаспарян уже был здесь.

На этот раз он спрятался за контейнером со строительным мусором, – тот стоял возле подъезда. Отсюда хорошо виден Мацыгинский дом.

Допрос, учиненный Холмогоровым: по глазам, по странно дергавшемуся лицу агента проницательный Гаспарян понял – то, что ему кажется в истории важным, офицера безопасности не интересует. Кажется больными фантазиями.

Воспоминания о мальчике, собаке, Черном человеке не давали покоя. В Москве Артурчик направился в офис. Допоздна работал. Когда приехал в квартиру, отправил жену и детей спать.

Поставил часы с большим белым циферблатом на столик перед собой, включил телевизор. Несколько часов смотрел все передачи подряд. Содержание не интересовало, – ни разу не переключился с канала на канал.

Мысли крутились вокруг смерти Мацыгина. К какой тайне прикоснулся пожилой биржевик?..

Артур вышел из квартиры, сел в «мерседес»…

Прямо к дому подъезжать не решился. Оставил автомобиль за несколько кварталов, – «Мерседес» с сидящим в нем человеком слишком заметен…

Предчувствия оправдались: дверь Мацыгинского подъезда начала открываться.

Соборная площадь Кремля

Полночь миновала, – пробили на Спасской башне часы, в нескольких мобильных телефонах сработали сигналы планировщика. В воздухе повисло напряжение.

Анатолий Геннадиевич попеременно смотрел на хронометр и на вход в колокольню. Ровно в десять минут первого из черного проема вышел Антон.

Артурчик вспоминает

В неширокую щель выскользнул мальчик. Замер, долго смотрел по сторонам. Затем медленно двинулся по тротуару в ту же сторону, что и в предыдущий раз.

Вот он стал невидим, – дом скрывал его от Артурчика.

Гаспарян не торопился покидать убежище: не было плана. Наитие, способность предугадать события толкнули приехать сюда. Ему казалось: ночью произойдет важное, он разгадает тайну. Управляя машиной, перестал верить предчувствиям.

Что теперь делать? Отправиться следом? И что потом?!

«Вот же!..» – Артурчик чуть было не хлопнул себя ладонью по лбу. Простой набор действий показался идеальным решением.

Соборная площадь Кремля

Всем хотелось кинуться навстречу, – никто не сделал ни шагу.

Ветви ели, у которой стоял Холмогоров, слегка зашевелились, – подул ветер. Кто-то тронул Анатолия Геннадиевича за рукав. Он обернулся.

– Найден труп молодой женщины…

Артурчик вспоминает

Он торопливо вышел из-за контейнера, зашагал мимо качелей к переулку. Мальчик уже исчез. Гаспарян не двинулся вслед: ему нужен был «мерседес».

Переулок совершенно безлюден, только в самом его конце из припаркованного «ленд ровера» старой модели неожиданно вылез человек, хлопнул дверью, включил сигнализацию, решительно пошагал куда-то прямо по проезжей части… Гаспарян не успел рассмотреть незнакомца.

Соборная площадь Кремля

Холмогоров посмотрел на Гахария, потом опять повернулся в сторону двигавшегося к ним молодого человека.

– Это Агата… Подруга его брата, Юрия, – Гахария кивнул на приближавшегося Рубцова.

Что-то в облике Рубцова показалось Холмогорову странным. Слишком скованные движения… Лицо, как мел… Эта неестественная бледность была заметна издалека.

Артурчик вспоминает

…Запустив двигатель, медленно поехал вперед. Приближаясь к мацыгинскому переулку прибавлял скорость. Мимо его дома проехал так, как едет по пустой ночной улице человек, торопящийся оказаться наконец в своей постели.

Перекресток со светофором… Горел красный.

Обнимая большую черную собаку сын Мацыгина – на знакомом месте. Как и в прошлый раз в темноте у дерева стояла черная фигура.

Соборная площадь Кремля

– Они разрубили ее на куски. Вот фотографии, – продолжал Гахария. – Если еще не ужинали, лучше не смотреть.

Шеф обернулся, глянул на фотографии. Зрелище жуткое.

– А это точно она? – как бы между делом, так спрашивают о третьестепенном вопросе, поинтересовался Холмогоров.

– Да… Хотя лицо… – Гахария не сразу подобрал нужное выражение. – Тоже сильно пострадало!.. Но мы ее опознали…

Агент по-прежнему держал фотографии в руках. И смотрел теперь не на шефа, а на приближавшегося парня.

Артурчик вспоминает

Свет долго не переключался – Гаспарян видел: Черный человек жестикулирует. У него сыном Мацыгина шел какой-то эмоциональный разговор.

Артурчик испытал досаду, когда красный сменился желтым и почти без паузы – зеленым. Он резко тронулся, за несколько секунд проскочил мимо места, где стояли двое. Повернул направо…

Короткий переулок был забит машинами, но свободное место Гаспарян все же отыскал.

Несколькими ловкими маневрами загнал «мерседес» между синим микроавтобусом «фольксваген» и разбитой «тойотой» – судя по толстому слою грязи, – покрывал крышу, бока и изуродованный передок, – давно стояла без движения.

Заглушил двигатель, выключил фары, уставился в зеркало.

Секретный вычислительный центр службы безопасности

Вычислительный центр располагался в суперсовременном здании на окраине Москвы. Интерьеры – как в офисах богатых нефтяных корпораций: в холлах – обитые черной кожей кресла, кадки с карликовыми пальмами. Лампы на потолке, матовые плафоны на стенах лили мягкий электрический свет.

Сотрудники в хороших деловых костюмах больше походили на клерков богатой компании, чем на военных людей, которые ежедневно ведут бой с опасным ловким противником.

Ибрагимов и Маликов с особыми карточками, болтавшимися на шеях на синих ленточках, – в пластиковом прямоугольнике – электронный носитель информации, – стояли у лифтов в ожидании кабины, которая доставит их на четвертый этаж.

Артурчик вспоминает

Черный человек скорее всего приехал на автомобиле.

Улочка, где он разговаривал с мальчиком – с односторонним движением.

До переулка, где спрятался «мерседес» Артурчика, машину поставить негде, – тротуар занят строительными лесами. Часть улицы выгорожена для пешеходов.

Значит, поговорив с Федотом, Черный человек двинется к машине и почти наверняка окажется в поле зрения Артурчика. Гаспарян напряженно смотрел в зеркало.

Вдруг что-то насторожило его: не сразу осознал, на что среагировал его глаз…