Текст книги "Три фальшивых цветка Нереальности"

– Привет. Я знал, что ты мне не привиделся.

Клахт шмыгнул носом, вытер его рукавом.

Леа говорила, что хорошенько запудрила братцу мозги, и я надеялся, что до конца своей отсидки с ним не увижусь, но мне как обычно везёт.

– Да-да? Вы что-то хотели?

Клахт встретился с моим взглядом. Я был сама невинность, а Клахт – сама ярость.

– Я не хочу устраивать разборок здесь, это общественное место. Негоже из-за какой-то псины портить жизнь другим.

– Почему это из-за какой-то? Из-за очень конкретной псины.

– Слышь… – Клахт повысил голос и чуть не перешёл на фальцет. – Слушай, – сказал он тише, – я знаю, ты был у моей сестры. Кстати, вот она.

– Да ну?

Я удивлённо посмотрел на Леанту.

– Ты сестра Клахта? То-то, я чувствую, лицо знакомое.

– Кушай, кушай. Наедайся…

– Хочешь сказать «перед смертью»? Ох уж эти штампы.

– Грр, – рыкнул Клахт, недовольный тем, что я угадал.

– Наш заказ несут. Официант, сюда! Ты закончил?

– С тобой я обязательно закончу – но чуть позже. Леа, будь осторожна.

– Хорошо, братик, спасибо за заботу.

– Если что, я буду сидеть там, у окна, воон за тем столиком.

– Ладно.

Клахт напоследок обжёг меня взглядом, развернулся и пошлёпал к воон тому столику.

Подлетел робот-официант с нашим заказом. Я взял блюдо, снял крышку…

– Ммм.

Аромат жареной вертеплывки заставил меня забыть обо всём. Даже о Леанте. Почти.

Я сметелил всё и попросил добавки. Расправляясь со второй порцией, я взглянул на Клахта – он не сводил с меня глаз и ел вслепую. Я подмигнул ему; Клахт подавился. Моя миссия была выполнена.

Я перестал обращать внимание на внешние раздражители и занялся ужином, а он был не менее прекрасен, чем моя спутница…

Я наелся до отвала, Леа тоже утолила свой голод. Мы расплатились с компьютеризированным меню, получили сдачу и встали из-за стола. Он тут же подогнул ножки и прыгнул в мойку. Напротив каждого стола в стену была вмонтирована автоматическая мойка. Через пару секунд мебель выпрыгнула обратно, чистенькая, абсолютно сухая. Посуда и столовые приборы блестели так, что слепили глаза и прочие органы зрения. Подползли новые посетители, уселись на наши места.

Мы прошли мимо Клахта, жующего пряные коренья. Когда он меня увидел, его лицо отчего-то вдруг перекосилось и стало похоже на сушёный лимон. Клахт отложил волнообразную ложку-вилку, хотел встать, но тут я «ненароком» пихнул его в плечо. Клахт упал на стул, выпучил глаза и всячески изображал из себя умирающего от удушья.

Немного времени мы выиграли.

Я галантно открыл перед Леантой дверь, пропустил её вперёд, потом пропустил мимо ушёй болтовню двери и вышел на улицу. Я не знал наверняка, но что-то мне подсказывало, что она называется Улицей.

Леа обернулась и посмотрела на Клахта: робот-официант обхватил гумафлора механическими руками, давил ему на грудь и что-то говорил.

– Вот к чему приводит злость, – сказал я.

Леа наблюдала за тем, как спасают её братца.

– Хочешь вернуться и помочь? – спросил я.

– Что мне, делать больше нечего.

– Ты же вроде за него волнуешься.

Леанта хмыкнула и повернула свою прелестную кустистую головку ко мне.

– Меня сейчас интересует кое-кто другой.

Я понял её намёк. Немудрёное дело: достаточно было взглянуть в её глаза. Пламя двух огнемётов не обжигает так сильно. Там, наверху, нестерпимая жара плавила Ад, словно кусок масла, но даже она в сравнение не шла с этими глазками.

Леа шепнула: «Пойдём ко мне домой», – и я особо сильно не сопротивлялся. Я положил руку ей на попку…

На этот раз нас отвлёк Дззинк.

– Децербер!

– М?

Я вспомнил, что обещал помочь, взглянул на часы: вечер неумолимо приближался, можно сказать, он уже наступил.

Леанта скривила губки и смотрела на кузена, как на моль в шкафу.

– Я не собирался вас отвлекать. Я просто хотел сказать, что сегодня твоя помощь не потребуется. Мы с ребятами… ну, с командующими всё обсудили. Кажется, у нас родилась неплохая идея. Так что отдыхай, Дец.

Хорошая новость? Вот это неожиданность!

– Молодцы! – Я хлопнул Дззинка по спине, и он чуть не упал. – Извини, не рассчитал силы. А что за идея?

– Вдоль периметра мы выставим часовых и ещё соорудим две смотровые вышки. Мы недавно купили комплект СУКов…

– Ась? – уточнила Леа.

– Самособирающихся Универсальных Конструкторов, – сказал я и чмокнул её в лобик. – Это, если не ошибаюсь, что-то типа ГЕККа?

– Да. Но с помощью ГЕККа можно создать только Сад, а с помощью этих штук – что угодно. Правда, всего один раз. Переделать нельзя, разобрать и построить что-то новое – тоже.

– Зато дёшево и сердито?

– Ага. Как и всё одноразовое. Ну ладно, не буду вам мешать. Да, извини, что так встретил тебя в «Столовой»…

– Да понимаю, голод не тётка. И военачальники, небось, нудили?

– Точно, как ведущие вечерних ток-шоу. Гудели так, что у меня все внутренности вибрировали и мешали друг другу работать.

– Страсти-то какие. – Я рассмеялся.

– На вышках мы выставим часовых и выдадим им нашу последнюю разработку: разрыватель реальности.

– Звучит мощно.

– Да, это мощная штука. Держись подальше, когда она заработает.

– Есть, сэр, спасибо, что предупредили.

– Ну ладно, я так понимаю, вы спешите… Пока.

– Пакеда.

Дззинк убежал управлять государством.

А мы слиняли к Леанте домой. Клахта, кажись, уже реанимировали. Не хотелось ещё и на него время тратить, ведь его можно потратить более приятным, репродуктивным способом.

Леа включила аварийную систему охраны – металоорганическая дверь упала с потолка, надёжно защитив нас от домогательств Клахта. Зажглись лазеры. Ракеты нацелились на двор, готовые успокоить любого, кто решит нас побеспокоить.

Я взял Леанту на руки, а в следующее мгновение мы уже были в спальне. Мы выпили по бокалу вина и…

Могу вас уверить, всё прошло замечательно, но… были две вещи. Какие-то совсем неуместные в этот радостный час.

Во-первых, в голове моей, не переставая, звучали то “Blackout”, то “Take Me Out”.

Don’t want to find out

Just want to cut out

Blackout

Take me out

Take me out…

А вторая вещь – странное помрачение сознания, и сексуальный катарсис был тут совершенно ни при чём.

Объяснение этим необъяснимым явлениям я всё-таки нашёл. Но, к сожалению, слишком поздно. Уже после того, как отключился…

День IV

Track 18 “Blackout”[28]28
  The song is by Scorpions.


[Закрыть]

…и после того, как проснулся ночью, с дикой головной болью, и в моём сознании зазвучали другие строчки:

Как ты мне сыпала в суп

Какой-то белый порошок…

Я дотронулся до головы, как до самого ценного, что только есть у меня в жизни. Голова огрызнулась резким всплеском боли.

Я сел в постели и, несмотря на протесты организма, стал массировать себе виски. Я пытался понять, что же со мной приключилось, – и даже пришёл кое к каким выводам.

Которые подтвердились, когда я услышал доносящиеся из коридора голоса. Встал с кровати, двигаясь, словно в липкой луже боли, раздвинул шторки и выглянул в коридор.

Леанта разговаривала с неясной фигурой… Неясной фигурой, постепенно обретавшей очертания… Неясной фигурой в форме… В форме «Секретной Армии».

– Ёпт!

С двумя десятками неясных фигур в форме «СА». Леанта получила от них пачку денег, обернулась, указала на дом и что-то сказала.

Стойте, дайте-ка я сам догадаюсь.

– Децербер там.

Я опустил шторку и отполз от окна. Слез с кровати, подошёл к двери, закрыл её. Описывать всё это легко, а вот передвигаться по комнате и чувствовать, как каждый новый шаг отзывается в голове пушечным выстрелом, – не очень. Но я, слава Павлу, не из нытиков.

Так, веселью пришёл конец.

Я постоянно порчу другим жизнь – наверное, это у меня в крови. Никакого злого умысла здесь нет – я просто, от всей души, без какой-либо задней мысли порчу им жизнь. По неосторожности или в порыве радости. К этому я привык. А вот к тому, что испортить жизнь могут и мне, ещё нет.

Снотворное в вине – старый, избитый приём, но в моём случае он сработал. Как такое может быть? Я терялся в догадках.

Но что поделаешь, будем относиться к этому философски.

– А, пофиг. Лучше подумаю, как отсюда выбраться.

Тем более что времени у меня не так много.

Ночная тишина проникла и под землю. Она сделала мир прозрачным, а каждый звук – громким и чётким. И вдруг в этом безмолвии раздались шаги. Десятки, а может, и сотни конечностей топали по деревянному полу.

Часики тикают… надо действовать!

Дом Леанты больше похож на военную базу. Тут полно тайных ходов, но, к счастью, я все их знаю. Из спальни есть два выхода: за комодом и в стене, напротив окна. Последний ведёт в узкий коридорчик, ответвление от главного коридора. А по нему сейчас идут «сашники». Если я появлюсь в паре метров от них, они обязательно меня заметят. Значит, лезем в другой ход.

Всё это пронеслось в моих головах за секунду.

Я отодвинул в сторону синий комод. Узковато для такого плечистого парня, как я, надо бы как-нибудь сжаться. Я подумал, что если просто втисну себя внутрь, то застряну, как маленький несмышлёный медвежонок. Но счастье с несчастьем ходят об руку – или как там говорится?

«Сашники» дёрнули дверь и, к своему удивлению, выяснили, что она заперта.

– Децербер, ты зря сопротивляешься! Открой по-хорошему, и тогда…

Что? Меня поджарят не на медленном, а на быстром огне? Нет уж, спасибо.

Я достал из кармана баллончик со сжимающим газом. Вельзевул не потребовал назад всё, что мне выдали перед операцией «Похищение цветка», а я забыл обо всех этих устройствах и прибамбасах. Из них у меня осталась только сжимучка, но она-то и была мне нужна.

Плечи ссохлись, как только на них попала светящиеся в темноте бледно-голубые капли. Я стал уже раза в два. Но я торопился и брызнул совсем немного. Эффект пройдёт секунд через десять-двадцать. Я забрался в вентиляцию.

«Интересно, сколько Леанта за меня получила. 30 душ? Больше?»

«Сашники» принялись выламывать дверь. Удар. Удар… Дверь надсадно скрипит. Бам-бам-бам. Оглушительный треск! И голос какого-то юнца-вояки:

– Он сбежал через тайный ход!

Ты прав, мальчуган.

Я вылез в соседней комнате, подбежал к вентиляционной решётке. Хорошо, что я захватил из дома инструменты. С помощью автоматической отвёртки я открыл решётку, снял её и прыснул на себя сжимучкой. Раздавшиеся было плечи опять сжались.

– Он пролез в комнату в другом крыле, – донеслись до меня слова Леа. – Попасть в неё можно или через этот лаз, или через проход на кухне. Но тогда нужно спуститься на первый этаж и…

– Вы сюда! А вы со мной, вниз! – прозвучал чей-то рёв. Надо полагать, командира, отдававшего приказы.

Я подтянулся, залез в прямоугольное отверстие и погрузился в ещё более плотную темноту. Я полз вперёд, не разгоняясь, но и не сбавляя темпа. Если я буду двигаться слишком быстро, система защиты вентиляции примет меня за вора и сотрёт в порошок своими в-порошок-стирателями. А если ползти не спеша, можно сойти за крысу – большую такую, двух метров ростом.

БА-БАХ!

Судя по звуку, дверь разлетелась в щепки. Я представил, как «сашники» забегают в комнату. Может быть, опрыскивают себя сжимучкой. Нагибаются, лезут в тайный ход…

– Где проход на кухню? – надрывался внизу командир.

– Вот он, сэр.

– Где, мать… А, точно. За мной!

Я почувствовал, что уже не умещаюсь в вентиляции. Исхитрился – сам не знаю как – и окропил себя сжимучкой. Никаких изменений. Я раздаюсь, как наполняемый гелием воздушный шар: руки давят на стенки, во мне нарастает напряжение. Перед мысленным взором возникает картина: моё тело не выдерживает, лопается, и…

Если жизнь – песня, то это не лучший вариант коды.

Я встряхиваю баллончик, переворачиваю, жму на пимпочку – и остатки сжимучки орошают мои плечи. Я сдуваюсь и отдуваюсь. Сковывающее и обжигающее тело напряжение падает. Я ползу вперёд быстрее, наплевав на все ловушки.

Где-то хлопает о стену дверь. Понятно, где: в комнате с открытым вентиляционным отверстием. «Сашники», галдя, как стая ворон, набиваются в комнату.

А чуть раньше их коллеги выползают из тайного хода, вскакивают на ноги и бегут через комнату.

Внутри меня бушевал ветер пустыни, а в голове вспыхивали яркие образы. Опасность превратила моё шестое чувство в кинопроектор, который с разных ракурсов показывал мне действительность. Это было похоже на отрывки из фильма, в жанре экшн, как вы понимаете.

Так, фора кончилась. Когда они заползут в вентиляцию, им достаточно будет хорошенько прицелиться и выстрелить. И тогда старине Децерберу придёт бесславный конец.

Нет, на это я пойтить не моху!

К счастью, все ловушки остались позади. Я заворачиваю за угол и слышу, как чертыхаются «сашники». Они, наверняка, уже прицелились, думали, я у них в руках. Впереди маячит белый круг света. Туда! Пять метров, четыре… Надо доползти. Три метра, два…

Совсем близко сопят «сашники». Вентиляционный ход превращается в паутину, «сашники» – в пауков, а я – в муху. Но если я доберусь до края паутины, то смогу взлететь.

Один метр… полметра…

Передо мной решётка. Я вытаскиваю отвёртку, тянусь к винтам. Отвёртка выскальзывает из руки, проскакивает между прутьями решётки, падает на пол с металлическим стуком. Я достаю кусачки. Они тоже автоматические; оказывается, от этой вездесущей автоматизации есть польза. Я перекусываю прутья. Высовываю наружу голову, плечи, которые опять набухают. Я могу не успеть. Отталкиваюсь руками от стены и ужом выскальзываю в коридор. Приземляюсь на руки. Руки накаченные, так что никаких проблем.

«Теперь встаю, разбиваю окно – и на волю. Пусть ищут меня тогда, сколько хотят».

Мои радужные мысли прерывает что-то холодное и огнестрельное.

– Всё, приехали, – злорадно говорит Клахт.

Ружьё упирается мне в висок, и оно опять в руках у Клахта. Нет, вы скажите: когда я успел так потерять форму, чтобы два раза оказаться в одной и той же дурацкой ситуации?

– Вставай. Ручки вверх, естественно. И не шевели ими, а то я могу испугаться и выстрелить.

Клахт наслаждается ситуацией.

– Ну, я же говорил, что ещё закончу с тобой. Что возьму реванш.

– Молодец.

– Ребята, мы тут, у выхода! – орёт Клахт. – Я держу его на мушке!

– Всё-таки вы с Леантой заодно? – спрашиваю я, хотя прекрасно знаю ответ.

– А ты ещё сомневаешься?

– Love hurts, – говорю я, изображая из себя слабака.

Клахт повёлся на это – и сделал именно то, чего я ждал. Он весь изнывал от нетерпения. Ему хотелось побыстрее передать меня в лапы «сашников», чтобы потом вместе с ними помучить меня, выкрутить мне пальцы и тому подобное. Никогда не делайте, как он.

А он сделал то, на что способен только ослеплённый жаждой мщения болван-психопат.

– Ребят, ну, где вы там?

Клахт повернул голову в сторону кухни, чтобы крикнуть это «сашникам», и на долю секунды потерял меня из виду. Моя рука взлетела вверх и метнула в гумафлора баллончик из-под сжимучки. Пустая ёмкость ударилась о пустую голову. Клахт пошатнулся. Я выхватил у него из рук ружьё и, подумав, всё-таки треснул его рукояткой по кумполу. Клахт свалился на пол.

– А я обещал опозорить тебя ещё раз. В отличие от тебя, я всегда сдерживаю свои обещания.

Я прицелился и выстрелил в окно. Оно превратилось в облако из мелких, острых осколков. Дверь была бронированной, а окно – нет. Зато оно соединялось с чувствительной защитной системой. Эта система среагировала на пулю и попыталась устранить «нарушителя». Когда отгремела серия взрывов и рассеялось ядовитое облако, я выпрыгнул в окно.

Как раз вовремя.

Система охраны опять включилась. На сей раз она засекла меня. Но я уже был на крыльце. Я бежал вниз по лестнице – и прочь отсюда. А дорогу «сашникам» преградили новые взрывы и растекшееся по воздуху смертельное облако. У меня снова была фора.

Я со всех ног мчался в Центр Города.

До Центра – около четырёхсот метров. Я пробежал это расстояние за полминуты.

В окнах Дззинка свет не горел. Наверное, президент уже спит. Ничего, это ненадолго.

Даже не притормозив, я вышиб плечом дверь. Щеколда улетела в дальние края, дверь – в коридор. Не останавливаясь, я вбежал в спальню и проорал Дззинку на ухо, чтобы он немедленно встал и начал действовать. Дззинк подскочил на кровати.

– А! Что такое?!

Я успокоил его, но в темпе, так как время поджимало. Я объяснил, что за мной гонятся два десятка вооружённых «сашников».

– Что им от тебя нужно?

– Ты всё узнаешь, но потом, когда я спасусь. Но вкратце ситуация такова: если надо будет выпотрошить всё население Города, только чтобы заполучить меня, «сашники» это сделают.

– Чудесно… А если я сдам им тебя, а потом опять завалюсь спать? – Дззинк зевнул.

– Скоро они будут в твоём доме.

Сонливость Дззинка тут же улетучилась. Он сел и вытянул шею, как суслик.

– Быстро, в подвал. Там есть ход, который ведёт наружу.

Город растений мне всё больше напоминал кусок сыра с дырками.

– А ещё кто-нибудь о нём знает? – спросил я на бегу.

– Никто. Не отставай!

– И не думал…

Тяжёлый люк захлопнулся, подарив нам тишину и спокойствие, как я подозревал, временные. И времени оставалось всё меньше и меньше.

– Беги по этому туннелю. Он приведёт тебя к главным воротам. Я свяжусь с часовыми – они тебя выпустят.

– О’ка. Мучас грасиас, дружище.

– Погоди… а как «сашники» попали в Город? Часовые не могли их пропустить.

– Конечно, не могли, если только «сашники» их не подкупили или не прикончили. Но всё намного проще: под домом Леанты тоже есть тайный ход – по нему-то вояки и попали в Город.

– Клахт и Леанта тебя продали?

– А то! – Я рассмеялся. – Уверен, им очень хорошо заплатили. Знаешь, это даже как-то бодрит.

– Дец, ты делаешь мою жизнь беспокойной и смертельно опасной. Спасибо тебе.

– Да не за что. Давай!

Я решил не тратить время на долгие прощания, хлопнул Дззинка по плечу и вбежал в туннель.

Толстенная, сделанная из самых прочных металлов дверь закрылась за моей спиной, и я оказался один на один с подземным мраком. Вытащил карманный фонарик и на максимальной скорости рванул вперёд…

Я бежал минут сорок, но туннель всё не кончался. Он был длинным и сворачивал попеременно то влево, то вправо. В какую сторону я бегу? Приближаюсь я к главным воротам или отдаляюсь от них? Понять было невозможно. И никакого намёка на выход – ни лестницы, ни люка. Но если Дззинк сказал, что туннель ведёт ко входу в Город, значит, так оно и есть. Тут, наверное, как с прогнозами синоптиков: надо немного подождать.

Туннель снова повернул налево. Затекла рука – я переложил фонарик в другую. Туннель опять повернул направо. Стены – невысокие и ровные, – не сближаясь и не расходясь, неотступно преследовали меня.

Так же как и отдельные комья земли. Пропитавшись подземными отбросами и химикатами, которые сливают фабрики, земля ожила и стала жаждать крови. Ползающие комья, летающие комья, исчезающие комья, комья-оборотни и комья-трансформеры, комья-пиявки и комья-вампиры, быстровысыхающие комья, самовосстанавливающиеся комья и даже комья-не-комья… Но всех их пришлось разочаровать.

Ещё одна не сформировавшаяся до конца земляная голова села мне на руку. Раскрыла пасть, обнажила длинные клыки. Загорелись красные глаза.

– Ай!

В следующую секунду комок, без сознания, валялся на полу туннеля, а я бежал дальше, отмахиваясь от надоедливой нечисти.

До конца туннеля я всё-таки добрался. Взглянул на часы, светившиеся в темноте бледно-жёлтым светом. Если они не врали, я бежал не больше шести минут. Я ещё раз убедился, что в тишине, мраке и длинных подземных ходах время растягивается, как эспандер.

Кто-то зашипел, расправил крылья и налетел на меня. Я повернулся, чтобы треснуть его по голове. Но, как оказалось, вырубил его, ещё когда поворачивался: врезал локтём по лбу.

Я вскарабкался по плохонькой, ржавой лестнице. Снизу донеслось разочарованное «Ууу». Ванаминго, плотоядный туман и муравьи-мутанты были недовольны тем, что я сбежал, а наверх им нельзя – законы жанра неумолимы.

Я открыл люк, вылез и вернул люк на место. Часовой наставил на меня ружьё.

– Имя или лазером по почкам, – прогудел он из своего шлема.

– Я Децербер – слышали о таком?

– Децербер? Да, президент Дззинк только что звонил и приказал выпустить вас.

– Ну так не будем ме…

Жуткий шум и дикие вопли прервали меня. Мы с часовым одновременно обернулись, и я увидел то, что меньше всего хотел увидеть. Глаза часового расширились от ужаса – настолько, что вылезли из-под шлема.

Нам навстречу бежал отряд «СА». Они размахивали мощнейшим, разрушительным оружием; в их движениях читалась решимость; как роботы, они механически переставляли ноги, всё наращивая и наращивая темп. Их лица исказили эмоции, которые не описать словами. Была, впрочем, одна эмоция, хорошо мне знакомая, – я часто видел её у других существ, а совсем недавно испытал сам. Впервые.

Ужас.

Вышедший из-под контроля, волной цунами разметавший все заграждения, неостановимый и безграничный ужас. Его родило нечто…

…Я знал, что его родило. И мне совсем не улыбалось с ним встречаться. Сейчас, по крайней мере.

«Сашники» промчались мимо нас, даже не взглянув на меня.

– Быстрее! – кричал их командир. – Я приказываю: быстрее! О, чёрт!..

Отряд из двадцати специально подготовленных, обученных убивать солдат превратился в жалкую группку из восьми-десяти грязных, напуганных сопляков.

Часовой, судя по его лицу, тоже начал кое-что понимать.

– О нет…

– К сожалению, о да. Так что открой ворота и выпусти меня.

Парень стоял как вкопанный.

– Слушай, если ты не выпустишь меня, – я приблизился к нему вплотную, – это никогда не прекратится. Открой во…

– Там!

И он был прав – оно уже появилось.

Часовой показывал пальцем на неспешно идущее в нашу сторону «пятно». Идущее… У этого «пятна» были ноги и тело. Оно не расплывалось, не растекалось по реальности своим мерзким жидким телом.

«Пятно» двигалось намного быстрее, чем его бесформенные собратья. Хиленькие ручки и ножки рассекали воздух, но… это были какие-то неправильные движения. «Пятно» словно наложили на окружающий мир. Взяли древнюю субстанцию, сделали из неё чёрное «создание», а потом приклеили его к реальности. Хотелось немедленно стереть эту грязь, грязный налёт…

– Интересная картинка, не правда ли? – сказал я. А потом крикнул часовому в ухо: – Открывай ворота, пока оно не наслало первую волну страха!

Часовой очухался, но это едва не стоило ему инфаркта. Всё-таки он не отрубился, закивал головой, бросился к кабинке, не с первого раза открыл дверь, вбежал в кабинку и стал возиться с рычагами и кнопками.

Наверное, часовой со страху забыл, как открывать ворота, и нажимал, дёргал, крутил всё, что попадалось под руку.

На железных воротах загорелись лампочки. Две металлические двери напоминали рот огромного, заползшего под землю робота.

Включились прожектора на вышках.

Открылась и закрылась дверь в кабинку часового.

Поднялась дверь располагавшегося неподалёку ангара. Задом выехал бронетранспортёр.

В казарме на втором и четвёртом этажах зажёгся свёт.

Завыла сирена. Сначала у ворот, потом в казарме. Хоть это кстати.

Повернулись установленные на вышках пушки. Туда, сюда, туда… И затарахтели, осыпая землю пулями, разрядами, сгустками.

Приоткрылись ворота.

Из двери ангара выкатился танк, упёрся в бронетранспортёр…

– Ворота! – заорал я, перекрывая вой сирен, стрёкот пулемётов, топот выбегающих из казармы солдат. – На что ты нажал?

Часовой, я так понимаю, задавался тем же вопросом. Выпучив глаза, он искал ответ.

А события наращивали темп, переходя от 140 – к 180. И от 180 – к 220…

«Пятна» высыпали на площадь, как муравьи из перевёрнутого муравейника. Два чёрных потока, набирая силу, устремились к воротам. Потоки сливались, схлёстывались. Бурю они пока не родили, но всё к тому шло.

Солдаты, дежурившие на вышках, открыли огонь. Лазерные лучи, плазма, электричество, гипно-разряды, концентрированная антиматерия, лава, мортиний, жидкий металл… Чрева пушек извергали на «пятен» всё, что могли. А те переходили-перетекали вперёд, ничего не замечая. Толпа, река… море неестественно худых тел. С ущербными ручками, коротенькими ножками. И глазами-дырами – прорезями в ночной тьме.

Свет в казарме горел теперь на всех этажах. Ещё минуту назад солдаты спокойно спали. Сейчас они разбегались по Городу, занимали позиции и, прицелившись, стреляли, палили, мочили, жахали…

Вдалеке я увидел знакомую фигурку. Дззинк спешил на помощь своим людям. В руке он держал что-то крошечное и смехотворное, типа бластера последней модели. Разве может этот пистолетик причинить вред тем, кто существует за гранью жизни и смерти, реальности и нереальности?

Крик огласил округу, и на миг всё стихло. Может быть, только у меня в сознании. Пули, лазерные лучи, сгустки энергии застыли в воздухе. Солдаты и «пятна» замерли. Исчезли запахи и звуки.

И лишь два существа оказались за границей безвременья. «Пятно» и какой-то пожилой крестьянин. Старичок отгородился от чёрной, обретшей форму неизбежности сухонькими лианами. «Пятно» потянулось к нему. Вздулось и опало. Тело старичка содрогнулось. «Пятно» наслало на крестьянина ещё одну волну страха, окончательно подавляя его. Вытянулась четырёхпалая конечность. Она была соткана из чего-то столь тёмного и беспросветного, что перед ним мерк любой, даже самый непроглядный мрак. «Пятно» сжало в кулак руку – тонкую, словно отросток подземной твари. Мгновение ничем не нарушаемой тишины. Реальность поставили на «паузу». А потом загорелся свет, и в кулаке «пятна» появилось оружие. По виду оно напоминало кинжал. Острие раскрылось, подобно ларцу, хранящему давние, страшные тайны.

Часовой в будке каким-то чудом нашёл нужную кнопку. С громким скрежетом разъехались в стороны створы ворот. Это вывело меня из оцепенения. Меня и весь остальной мир.

Старичок-крестьянин открыл рот в беззвучном крике. Вспыхнул белёсый, завораживающий свет. Тело крестьянина сжалось, скрючилось, скукожилось. Мне показалось, что его руки, голова – всё его тело сделалось квадратным. Плавные, закруглённые линии исчезли. Тело из трёхмерного превратилось в двухмерное. Оно было сложено из огромных пикселей. Старичок стал похож на детский рисунок робота, который ножницами вырезали из бумаги. «Робот» сжался в струнку, его сдавило сверху и снизу. Он превратился в точку. Кинжал «пятна» втянул свет, а вместе со светом – яркую искорку, которая когда-то была живым существом. Свет пропал. На время утолив свою жажду, кинжал закрылся.

– Чего ждёшь? Беги!

Часовой решил окликнуть меня в моей же манере. Это возымело эффект.

Я развернулся, выбежал за ворота, и они тотчас закрылись за мной.

Раздался женский вопль, за ним ещё один. Воздух наполнился криками, стенаниями. Жители сходили с ума, рыдали, бились в истерике, и всё это под аккомпанемент несмолкающих выстрелов, под громкие и чёткие приказы военачальников, под оглушительное молчание «пятен».

Я оглянулся.

Часовой на вышке поднял толстую трубу. Он положил её на плечо, как базуку, нацелил на «пятен» и выстрелил. Солдат отлетел назад и упал на спину. А большой, светящийся, розового оттенка шар врезался в гущу «пятен». Сверкнула ослепительная вспышка, а когда свет погас, я увидел прореху, дыру в реальности, озаряемую малиново-розовым светом. Словно кто-то оторвал от действительности кусок. Из дыры на землю посыпались жуки, черви, грызуны и ещё кто-то – обитатели других миров и измерений.

«Пятна» остановились, с интересом наблюдая за происходящим. Они проявляли любопытство, но не страх, и с ними ничего не случилось. Разрыватель реальности был мощным оружием, однако не причинил «пятнам» ни малейшего вреда.

Я бросился прочь, понимая, что не смогу помочь беззащитным горожанам, тысячам живых существ, которые страдают, мучаются, исчезают из-за меня. Я бежал изо всех сил, но крики, казалось, не стихали. Они сопровождали меня повсюду. Как темнота, как предчувствие неизбежной беды.

Я не знал, куда бежать, как мне найти выход, и потому просто перебирал ногами, доверившись интуиции. Если я выберусь отсюда, я сделаю всё, чтобы найти способ разобраться с «пятнами». Ведь, если я этого не сделаю, Аду и всем его обитателям придёт конец. А потом, может быть…

Я почувствовал, что меня преследуют. Не сбавляя хода, я оглянулся, но никого не увидел. Впрочем, шестое чувство рассказало мне о том, о чём не смогли поведать глаза.

От налетевшего сокрушительным порывом ужаса мои внутренности сжались в тугой комок – «пятна» увязались за мной.

Но почему они передвигаются с такой скоростью? И волны страха… с каждым разом они становились всё слабее и слабее. «Пятна» выдыхаются? Похоже, погоня за мной забирает у них силы, которые они могли бы потратить на создание ужаса. Но та волна, которую они наслали первой, была невероятной по силе. Удивляюсь, как я устоял перед этим напором. Я словно потерял контроль над своим телом. Ноги двигались сами по себе, сознание пребывало в некоей прострации. Что же спасло меня? Сила воли? Похоже, я задействовал скрытые ресурсы своего организма – и победил, как в ту ночь, когда впервые встретился с «пятном», у себя дома, в комнате…

Думать было всё сложнее.

Ладно. Природе лучше знать, что к чему. Если она считает, что не время предаваться раздумьям, поверим ей.

Я выбросил из голов остатки мыслей и изо всех сил работал ногами.

Нечёткие, сотканные из потустороннего мрака фигуры проступали сквозь мрак подземелья. Я не оборачивался. Я вообще ничего не делал, чтобы не сбиться с темпа. Только бежал. Я чувствовал их, знал, что они там.

Каменные стены пещеры сменились гладким металлом стен канализации. Тусклые лампочки разбрасывали свет из-под невысокого потолка. Мне снова захотелось оглянуться, но делать этого было нельзя.

Я всю жизнь ни о чём не думал, а тут – на тебе. Ни в коем случае нельзя думать, а мысли лезут в голову, как тараканы в тарелку с едой.

«Ни о чём не думать… Ни о чём не думать…»

Эта фраза повторялась через неизменные интервалы. Клин клином вышибают. Поселившаяся в моей голове мысль-повелительница изгоняла из черепушки мыслей-паразитов.

«Ни о чём не думать… Ни о чём не думать…»

Ноги у меня сильные, и устал бы я нескоро, но я не имел представления о том, куда бегу. Я никогда не был в этой части канализации и не знал расположения туннелей. Я просто нёсся вперёд, надеясь, что Провидение мощной волной вынесет меня на берег, где я смогу обсохнуть и отдохнуть. Главное, чтобы я не попал в тупик. Если этого не случится, я когда-нибудь наткнусь на лестницу – может быть, на ту самую, по которой спустился сюда, – и вылезу наверх. А потом?..

Нет, об этом тоже нельзя думать. Когда начинаешь сомневаться, теряешь шансы на успех. Удача не любит слюнтяев. Нытикам она обязательно ставит подножки…

– ЧЁОООРТ!

В тупик я не попал. Случилось другое.

Я вбежал помещение с двумя выходами, в центре которого лежала куча отходов, большая, зелёная и светящаяся, как радиоактивный сверчок. Я замер перед ней, но не потому, что она меня впечатлила. Я смотрел на «пятна», идущие ко мне. Лампы под потолком и свет от кучи отходов разгоняли мрак. «Пятна» выныривали из этого сияния, и я видел, что они стали плотнее и выше. Видимо, напитались существами из Города, и это сделало их сильнее. Теперь они умели бегать; они не выдыхались, насылая волны страха; и в каждой руке у них было по кинжалу.