Текст книги "Ладонью солнце не закрыть. Архимандрит Иоанн (Крестьянкин), архимандрит Авель (Македонов), митрополит Симон (Новиков)"

Чудо после дефолта

С 1988 года, когда праздновалось тысячелетие Крещения Руси, начались кардинальные перемены в отношениях между Церковью и государством. Это был первый после безбожной революции праздник, который совместно отмечали Церковь и атеистическое государство. А перед началом празднеств Калужской епархии передали Оптину пустынь, а Ярославской – Толгский монастырь. Узнав об этом, батюшка Авель сказал архиепископу Симону (Новикову):

– Владыка, не пора ли и в нашей епархии монастырь открыть?

– Хорошо-о-о бы, – ответил владыка, по обыкновению налегая в своем ярославском выговоре на букву «о», – да только власти-то наши того-о-о… Атеисты-коммунисты…

– А вы просите не монастырь, а епархиальное управление открыть… в монастыре.

Такое предложение отца Авеля имело под собой основу. Дело в том, что епархиальное управление находилось в ветхом деревянном домике на улице Фрунзе, и действительно была необходимость подыскивать новое место для архиерейской резиденции.

– Ну и как вы думаете, отче, какой монастырь мне попросить? – спросил владыка Симон батюшку Авеля.

– Хорошо бы, конечно, монастырь в Солотче. Его ведь сам князь Олег Рязанский основал. Но эту обитель вам не отдадут. Там музей находится. А вот Иоанно-Богословский… Он в такой разрухе находится, что властям не жалко будет отдать его.

И вот в 1988 году, после долгих переговоров архиепископа Симона с рязанской администрацией, Иоанно-Богословский мужской монастырь передали Церкви.

В каком же ужасном виде он находился! Успенский собор был превращен в гараж для тракторов, в Иоанно-Богословский собор заходили пощипать травку овцы. В колокольне когда-то хранились горюче-смазочные материалы, которые однажды взорвались. Только чудом уцелела уникальная колокольня. Ныне об этом случае напоминает страшный шрам на ней – трещина с северной стороны.

Первым строителем обители стал архимандрит Иосиф (Братищев), впоследствии наместник Преображенского монастыря на Соловках. А вскоре управлять Иоанно-Богословским монастырем был назначен архимандрит Авель. Когда он узнал об этом, то молитвенно поблагодарил последнего наместника этой обители – архимандрита Зосиму (Мусатова), репрессированного в 1930 году. И вспомнил батюшка случай, происшедший в те годы, когда он был еще священником Георгиевской церкви села Городищи. Там прихожане однажды попросили батюшку Авеля отслужить панихиду на кладбище села Ходынино.

– По кому служить надо? – спросил он.

– По архимандриту Зосиме, – ответил один из прихожан.

– А кто он такой? Последний настоятель вашей церкви?

– Нет, это не наш батюшка, это последний наместник Богословского монастыря.

Встрепенулось сердце у отца Авеля. Отслужил он панихиду и мысленно обратился к отцу Зосиме. Он говорил ему: «Батюшка, вот ты монах, в монастыре жил, я тоже монах, а живу в миру. А по благочестивому преданию, когда будет Страшный Суд, все монахи станут при монастырях, и каждый игумен скажет, как Христос, своим ученикам: “Вот я и дети, которых дал мне Бог”. А я при каком монастыре буду? Прошу тебя, батюшка, помолись, чтобы Господь причислил меня после смерти к братии Богословского монастыря!»

Вспомнил батюшка Авель этот случай и только и смог подумать: «Дивны дела Твои, Господи! Я-то надеялся хоть после смерти стать причисленным к Богословскому монастырю, а сподобился этого при жизни! Так-то вот. Архимандрит Зосима был последним наместником, а я, получается, стал его преемником».

Когда народ узнал, что отец Авель стал наместником монастыря, то стал во множестве притекать на его службы.

«В Рязани много старушек было, которые меня знали, – вспоминал батюшка. – Когда слух пошел, что монастырь возвратили, старушки эти поснимали со сберкнижек деньги, которые копили себе на похороны, и отдали мне. Тысяч тридцать набралось. В пересчете денег 1989 года на деньги сегодняшние – примерно около миллиона рублей. На эти деньги и начали восстанавливать монастырь. Наняли местных мужиков. А они, по советской привычке, стали все на сторону тащить и пропивать – кирпич, цемент, доски… Вот такое оно было, атеистическое воспитание в Советском Союзе. Как в песне: “И все вокруг народное, и все вокруг мое…” А ведь что пропивали-то – денежки старушек, отложенные на похороны! Ну, делать нечего. Наняли мы тогда других рабочих, приехавших в Россию на заработки с Западной Украины, с Карпат. Проработали они лето, а тут случился дефолт. Деньги обесценились, и нам их не хватало, чтобы расплатиться с рабочими. Так мне было больно, так совестно. Что делать? Стал я усердно молиться Иоанну Богослову о помощи. И надо же – прямо перед расчетом с рабочими подходит ко мне неизвестный мужчина, протягивает конверт и говорит:

– Вот вам пожертвование на восстановление монастыря.

Повернулся и ушел. А я, когда открыл конверт, пересчитал деньги, то прямо диву дался – денег было ровно столько, сколько не хватало для расчета. Ни рубля больше, ни рубля меньше! Вот такое чудо случилось у нас после дефолта».

Когда в монастыре начались восстановительные работы, алтарь Иоанно-Богословского храма был завален землей. Стали откапывать его и пришли в смятение. Там находилось множество человеческих костей и черепов! Архимандрит Авель стал узнавать, откуда они взялись. Выяснилось, что это останки монастырских монахов из разрытого безбожниками монастырского кладбища. Они могилы разоряли в поисках золотых крестов, а кости сваливали в кучу около Богословского собора. Отец Авель распорядился собрать останки братии и устроить костницу под соборным алтарем, в помещении малого Серафимовского храма.

Когда стали расчищать площадку у алтаря Богословского собора, иеродиакон Иоаким (Заякин) обнаружил торчащий из земли железный штырь и сказал об этом отцу наместнику.

– Его надо обязательно убрать, – сказал отец Авель. – А то спотыкаться о него будем.

Стали выдергивать штырь, а он не выдергивается. Стали подкапывать и обнаружили, что он вбит в бревно. А когда бревно вытащили, оказалось, что под ним склеп находится, а в нем гроб. Вынули этот гроб. Он был очень красивым – зеленым сукном обит, золотым позументом обшит.

«Чей же это гроб может быть? – подумалось отцу Авелю. – Наверное, в нем лежат останки архимандрита Виталия (Виноградова), бывшего наместником монастыря в конце XIX – начале ХХ века. Его очень любил благотворитель обители Хлудов, человек очень богатый. Наверное, это он ему такой красивый гроб сделал. Богатый гроб».

Но когда узнала о склепе старенькая-престаренькая прихожанка монастыря, бабушка Мария, то сказала, что в нем погребены останки архимандрита Тихона, бывшего наместником Богословского монастыря после отца Виталия.

– Я еще девочкой, – рассказала она, – была на похоронах отца Виталия. И помню, что его захоронили справа от могилы отца Тихона.

Так узнали и про другую могилу. Когда были обретены останки двух настоятелей, то отец Авель с братией стали молиться об обретении останков и последнего наместника, архимандрита Зосимы.

Как-то батюшка Авель поехал в Ходынино, где он в начале своего священнического служения на кладбище, около разрушенной церкви, свершал по архимандриту Зосиме панихиду и просил его предстательства перед Господом. А от кладбища того уже мало что осталось. Новое Ходынинское кладбище устроили в другом месте, а старое быльем поросло… Что делать? И опять, как и в случае с захоронениями отцов Тихона и Виталия, Господь послал на помощь старушку. Ей сто лет было. Она сказала, что могилка архимандрита Зосимы находилась за алтарем церкви, у левого клироса.

Так с Божией помощью батюшка Авель и нашел захоронение последнего наместника Богословской обители – архимандрита Зосимы. Его обретенные останки перенесли в монастырь и вначале поместили в маленькую Тихвинскую церковь, где уже находились гробы с честными останками архимандритов Тихона и Виталия. А когда под алтарем Богословского собора устроили малую церковь в честь преподобного Серафима Саровского, то честные останки трех настоятелей перенесли туда. Отцов Виталия, Тихона и Зосиму батюшка Авель почитал за праведников, за Божиих угодников.

«Отец Виталий, – говорил он, – прозорливый был. Как-то у одной женщины сын пропал. Вышел в праздничный день на улицу со сверстниками погулять и не вернулся. Прошло несколько лет. И вот его мать пошла с соседками в Иоанно-Богословский монастырь помолиться. Она очень уважала отца Виталия и после службы решила рассказать ему о своей беде. Зашла к нему в настоятельский домик, благословилась, а он ей сразу и говорит:

– Знаешь что, послушай, какие в жизни происходят случаи. У одной женщины сын пропал. Она его долго ждала и не знала, жив ли он. Потом пошла в монастырь помолиться. Помолилась, пошла в трапезную, где паломникам кусочки просфор раздавали. Там и увидела своего сыночка.

После разговора с отцом Виталием эта женщина сказала соседкам:

– Теперь я спокойна. Мой сын жив.

Пошли они в трапезную, а там действительно ее сын кусочки просфор раздавал.

И отец Тихон прозорливый был. Он предсказывал закрытие и возрождение монастыря. Только просил молиться около него даже после закрытия и разрушения. Хоть на камни приходить и у них молиться.

– Господь услышит и откроет обитель, – говорил он.

А отец Зосима исповедник был. В годы гонений за веру пострадал. Вот молитвами этих праведников и возрождается сегодня обитель».

«Шелапутка» и генерал

Во время служения отца Авеля в Богословском соборе туда на литургию часто приходила женщина по имени Катерина, которая вела себя очень странно. Она была какой-то очень суетливой и надоедливой. Однажды после службы Катерина стала рассказывать другим прихожанам о том, как была взята Ангелом на небеса. Кто-то из слушателей спросил:

– Ну и что ты там увидела?

А женщина эта считала, что в выражении «елицы во Христа крестистеся, во Христа облекостеся» слово «елицы» обозначает какой-то ангельский чин, особо приближенный ко Господу. Вот она и решила удивить слушателей тем, что видела их, и так ответила:

– На небесах так хорошо, так хорошо! Там елицы на елицах летают!

– Шелапутка ты, Катерина, – заметил вопрошавший, а слушатели покачали головами да и разошлись.

В другой раз после службы она пристала к батюшке Авелю с вопросом, почему перед причастием надо обязательно поститься. Батюшка и так объяснял, и сяк, но Катерина в недоумении только лоб морщила. Наконец отец Авель нашел такое сравнение:

– Любая баба, подоив корову, молоко для хранения наливает в чистую, вымытую посуду. А иначе оно скоро скиснет. А мы хотим благодать Божию налить в сосуд своей неочищенной души. Разве ж она там будет храниться? Пост как подготовка к причастию – это очищение души.

На это Катерина заметила:

– Я молоко наливаю в большую кастрюлю. Ее помыть – раз, два и готово.

– Да, Катерина, не зря тебя шелапуткой прозвали… – только и смог сказать батюшка.

Уж как не хотелось общаться отцу Авелю с этой странной женщиной, но приходилось, так как она постоянно что-то выспрашивала у него, особенно про кастрюлю. Может ли, мол, она стать сосудом для хранения благодати…

Как потом оказалось, Катерина возомнила, что Господь повелел ей иконки завернуть в тряпки, положить в кастрюлю и передать отцу Авелю прямо на богослужении. Пришла она на службу и настойчиво вызвала батюшку из алтаря.

Отец Авель вышел и спрашивает:

– Ну что еще случилось, Катерина?

– Да вот, мне Ангел явился, сказал, чтобы я передала вам кастрюлю с иконками, а вы поставили ее на жертвенник.

– Когда же он тебе явился?

– Вчера.

– А вот мне он явился сегодня и предупредил, что ты придешь ко мне с кастрюлей. А еще сказал, чтобы я не слушал тебя, а тебе велел передать, чтобы ты не приставала ко мне со своими вопросами и в храме никому не мешала молиться.

С тех пор Катерина, потрясенная таким чудом, вела себя смирно.

Бесценный жизненный опыт позволял отцу Авелю на равных разговаривать как с «шелапутками», так и с высокообразованными людьми.

Один генерал, депутат Государственной Думы РФ, в журнале «Русский Дом» за 2007 год так писал о своей встрече с ним:

«Мы с отцом Авелем почти одногодки. Оба – рязанцы, обоих при рождении нарекли Николаями. Но с какими разными багажами мы подошли к своей вечерней поре! Моя душа была растрепана политическими шквалами в России и в мире, сердце – в кровоподтеках и ссадинах от общественных неурядиц и личных бед. Успел стать и генералом, и доктором наук, и даже депутатом Государственной Думы. А вот сижу смиренно перед своим земляком, внимаю каждому его слову и по-хорошему завидую судьбе этого удивительного человека, который по крепости духа стократ превзошел меня, грешного. И никогда мне не приблизиться к его высотам».

Это – откровение высокопоставленного чиновника, обладавшего большой властью, достигшего земной славы и почестей. Какой же удивительной духовной силой обладал архимандрит Авель, если после встречи с ним публично изливались такие откровения! А сколько их было, таких встреч, после которых люди серьезно переосмысливали свою жизнь! Это ведомо одному только Богу…

Дары духовные

Батюшка Авель никогда не стремился чем-то удивить собеседника или поразить своими богословскими знаниями. Он всегда имел только одну цель – утешить, наставить и укрепить на пути ко Христу.

И в этом ему помогал Божий дар прозорливости. Однажды ехал в Иоанно-Богословский монастырь художник Василий Коржуев. Он проезжал мимо храма во имя Параскевы Пятницы. «Интересное название, – подумал он. – Жаль, я не знаю, что это за святая. Хорошо бы найти ее житие». Приехал он в монастырь, помолился, встретился с отцом Авелем, стал обсуждать с ним важные вопросы. Вдруг батюшка говорит:

– Обожди. Я тебе передать кое-что хочу.

Отошел в свою келью и принес небольшую брошюру.

– Вот тебе мое благословение, – сказал он и отдал эту брошюру Василию. Тот посмотрел на обложку и весьма удивился. На ней было написано: «Житие святой мученицы Параскевы Пятницы».

В другой раз супруга Василия Валентина решила сделать батюшке подарок – связать ему теплые носочки. Взялась она за это дело и почти все связала, однако когда дело дошло до вязания пяточек, то засомневалась, сможет ли она хорошо выполнить эту самую сложную работу в вязании носков. И тогда решила передать их соседке, более искусной в вязании. Соседка долго с ними возилась, но так и не смогла хорошо связать носочки. Тогда решила Валентина оставить это дело – ну не получилось и не получилось. И вот приехала она однажды с мужем к отцу Авелю. Поговорила о своих проблемах. А батюшка вдруг стал рассказывать ей про случившуюся с ним историю:

– Знаешь, Валентина, какое дело однажды было? Собрался я как-то в баньку сходить. Собрал чистое белье, носочки и передал их послушнику. Он молча взял, вышел, а через некоторое время вернулся и так же молча все мне вернул. Я сижу, рассматриваю белье, в недоумении перебираю руками носочки и думаю: к чему бы это? А вскоре опять приходит послушник и говорит, что банька сгорела. Оказывается, он не хотел меня расстраивать и как бы приуготовлял к известию. А я смотрю на носочки и думаю: ну что ж, банька сгорела, зато на ноги есть что надеть. Слава Богу за все. Так что, Валентина, с носочками у меня все в порядке.

Елена Есина, много лет проработавшая воспитателем Рыбновского детского дома, знала батюшку Авеля довольно близко. Он всегда ее очень приветливо встречал. И вот как-то после одной из литургий Елена привычно ждала его выхода из алтаря, чтобы благословиться. А еще его ждали некие важные люди, одетые в богатые, какие-то необыкновенные пальто. Вышел батюшка и прямиком к ним. А Елену даже и не заметил. Как она потом говорила:

«Стою я и думаю про себя: а кто ты такая, собственно, есть? Вон какие важные люди к батюшке приехали. Одеты богато, красиво. Наверно, всего они в жизни добились. А я кто такая?

И вдруг отец Авель подходит ко мне и пересказывает мои мысли: “Видишь, какие важные люди? Одеты богато, красиво. Только ты не смотри на это. Души у них черные. Захотели рядом с монастырем палатку поставить, вином торговать. Просили моего разрешения, но я им не разрешил. И я никогда не сравню их с тобой. Ты у меня в сердце особое место занимаешь. А за то, что не подошел сразу, прости. Мне обязательно надо было с ними поговорить”».

Однажды приехала к батюшке Авелю Екатерина Танцевило, работавшая директором Пощуповского молочного завода. Она часто к нему приезжала, рассказывала о своих проблемах, советовалась. А в этот раз приехала и, увидев, что батюшка очень устал, решила не грузить его своими проблемами. Тогда он ей говорит:

– Что ты такая молчаливая? Что от меня скрыть хочешь? Все твои дела я и без тебя знаю.

И рассказал ей о ее проблемах. А потом спрашивает:

– Ну что, разве я что-то не то сказал?

– Все так, батюшка, все так, – только и нашлась что ответить изумленная Екатерина.

Скажем и еще об одном даре архимандрита Авеля – о даре дерзновенной молитвы пред Господом. Как добрый пастырь, он не только утешал в горестях и укреплял в вере, но и молился о тех, кто особенно нуждался в помощи Божией.

Случалось, что по батюшкиным молитвам происходили чудесные исцеления. Так, однажды его духовная дочь двадцатитрехлетняя Ирина Пчелкина внезапно заболела рассеянным склерозом. В госпитале, куда она легла на излечение, провели ряд анализов, исследовали ее на компьютерной аппаратуре, сделали УЗИ, томографию. Все указывало на эту страшную болезнь, которая очень быстро прогрессировала.

«Меня отвезли в хороший госпиталь, – вспоминала Ирина, – а там врачи только руками разводят. Между тем у меня настолько нарушилась координация, что я ложку мимо рта проносила, а потом и вовсе перестала есть, да и ходить уже не могла – все пред глазами кружилось. Врачи только печально смотрели на меня, а поделать ничего не могли.

Тогда мой знакомый психиатр Виктор Алексеевич поехал в монастырь к батюшке Авелю. Батюшка стал молиться за меня, а Виктор Алексеевич перевез меня в Москву, в ЦКБ. Там меня вновь стали обследовать. И к великому удивлению, рассеянного склероза у меня не нашли! А мое состояние без всяких уколов и таблеток резко улучшилось!

Приехала в Рязань, пришла в госпиталь. Врачи в шоке. Они меня уже хоронить собрались, а тут я перед ними живая и здоровая. Давай снова исследования проводить. Надо же было выяснить, что же такое со мной случилось. Только так и не выяснили. Поставили странный диагноз – “нейроинфекция”. А под этим диагнозом поставили знак вопроса. Но для меня никакого вопроса не было. Я осталась жива по молитвам батюшки Авеля!»

Лидия Степанова, знавшая батюшку еще со времени его служения в селе Городищи, вспоминала, как по его молитве она избавилась от тяжелой тоски:

«В 1989 году у меня умер муж. И напала на меня очень сильная тоска, от которой я никак избавиться не могла. Решила: поеду в Богословский монастырь к батюшке Авелю. Приехала, рассказала про свою тоску. Говорю, что часто по непонятным причинам тоскую, плачу, да так, что остановиться не могу. А он мне сразу:

– Пойдем в храм, я помолюсь за тебя.

Пришли в храм, и он прямо надо мной стал горячо молиться. Так с меня эту тоску тут же как рукой сняло. Вот какой был молитвенник!

И потом, как у меня что-то случится, дома ли, на работе ли, я сразу к нему: батюшка Авель, помолитесь! И после его молитв у меня всегда все устраивалось. Вот ведь как».

О силе молитв отца Авеля рассказывал и бывший депутат Государственной Думы Константин Лайкам:

«В 1993 году мне предложили избираться в Госдуму. А я тогда малым предпринимательством занимался. Какая уж там Госдума! Рязань – красный пояс, в депутаты баллотируются опытные политики-коммунисты. Я говорю своим: “Ребята, ну какой из меня кандидат? Только силы зря потратим и деньги зря израсходуем. Не бывает чудес, в Рязани я по определению не пройду”. Но каким-то образом меня сумели уговорить. А я тогда пришел к Православной вере и решил съездить в Иоанно-Богословский монастырь, взять благословение у батюшки Авеля. Он ко мне по-доброму всегда относился, хотя и незаслуженно было такое его отношение ко мне. Вот и в этот приезд встретил ласково. Узнав, в чем дело, сказал:

– Давай молиться. Если Богу угодно, все будет хорошо.

И уже через неделю я понял, что молитва батюшки дошла до Бога. Вопреки всем сложившимся обстоятельствам я стал депутатом Госдумы».

Доверяй, но проверяй

На богослужения к отцу Авелю в Богословский монастырь стекалось множество народу. И батюшка не упускал случая сказать после литургии назидательную проповедь. Все проповеди отца Авеля отличались простотой и в то же время глубокой мудростью – и житейской, и духовной. Он с детства прошел путь послушания, от которого, по слову преподобного Иоанна Лествичника, рождается смирение, а от смирения рождается бесстрастие, а от него все христианские добродетели: вера, надежда, любовь. И прежде всего именно этими качествами должен обладать истинный старец. Отец Авель этими качествами обладал. Однако себя старцем не считал и подозрительно относился к тем, кого тогда в народе считали старцами. Однако некоторых из них он уважал и почитал. К таковым относились архимандрит Кирилл (Павлов) и архимандрит Иоанн (Крестьянкин).

Однажды в своей проповеди батюшка Авель рассказал о своем отношении к некоторым старцам, которые вызывали у него подозрение:

«Я недостойный священник. Но мне просто покоя не дают: батюшка, помолись о том, чтоб сын работу хорошую нашел; помолись, чтоб квартиру дали; помолись, чтоб дочка замуж удачно вышла; помолись о том, о сем… И никого не находится, кто бы попросил помолиться о спасении его души.

Вот я знаю, что в одном из монастырей есть некий “старец”. Говорят, он большой молитвенник. И ездят к нему толпами. Спрашивают: надо или не надо замуж выходить, надо или нет операцию делать, надо или не надо корову заводить? И он всех принимает и всем советы дает. Не понимаю я этого. Первый раз видит человека и уже определяет, как ему быть с операцией ли, с замужеством ли… Как мы, смертные, можем вторгаться в чужую судьбу, если ее уже Сам Господь определил?

Может, я по недостоинству своему чего не понимаю. Только вот случай какой был. Приехала к этому “старцу” одна знакомая мне женщина. Она наша, рязанская. Жила с отцом в квартире. Отец заболел, а ей в Дивеево хотелось пожить. Спросила, значит, этого “старца”, как быть. А он ей:

– Продавай свою квартиру, покупай дом в Дивеево! Там твое с отцом спасение.

Сделала она все по его совету. А отцу там все хуже и хуже. Поскольку прописаться в Дивеево они не смогли, то и в больницу его не принимали, и даже врача на дом вызвать не могли. Так и помер ее отец от недостатка простой врачебной помощи. Разве это спасение? Отец в страданиях на тот свет ушел, а ее теперь совесть мучает.

Или другой случай. Приехал к другому “старцу” один семинарист. Рассказал ему, что ездил домой на каникулы, полюбил девушку, и она его тоже полюбила. Спросил, надо ли ему жениться. А он ему, значит, четки в руки дал и говорит:

– В монастырь твоя дорога. Благословляю.

Поступил тот в монастырь, а девушку свою не разлюбил. Вскоре не выдержал и ушел из монастыря. А его возлюбленная уже замуж вышла. Так его судьба исковерканной стала “по благословению”.

А ведь раньше старцы, хоть Оптинские, хоть Глинские, они никогда прямо не говорили: делай то-то и то-то. Они могли делать это только в отношении своих духовных чад, жизнь которых знали, как свою жизнь. Всю подноготную и о них, и об их родных знали… А если не знали человека так близко, то давали осторожные советы, прибавляя: “Может, я и ошибаюсь, ты уж сам еще раз подумай, все взвесь да помолись. Пусть Господь тебя вразумит”.

Помните, дорогие мои, что не всякому совету можно доверять. В народе говорят: “доверяй, но проверяй”. Проверяй, то есть сверяй свои мысли с Евангелием, с заповедями Христа, с писаниями святых отцов. А лукавый, он ведь и через старцев может действовать. Не оттого, что старец плохой, а оттого, что и его духовный взгляд неправильный помысл может застлать.

Самому себе и то остерегайтесь доверять. Или, опять же, доверяйте, но проверяйте. Святые отцы запрещают следовать быстро какому-то своему желанию. Пришло какое-то, пусть и благое желание – надо повременить, помолиться, проверить, укрепит ли Господь это желание. Если укрепит – можно следовать ему, а если нет – лучше не следовать. Вот что значит “доверяй, но проверяй”.

И еще знайте: благие желания выполнять очень тяжело. Обязательно искушения будут. Бес или душу твою смутит так, что свет станет не мил, или через человека начнет действовать, который вам что-то плохое делать станет. Помните, что только плохие желания легко, без сучка без задоринки выполняются, как бы сами по себе. А на самом деле это бес помогает их выполнять.

А что касается моих молитв за других… Вот расскажу один случай. Отслужил я как-то здесь, в Богословском соборе, литургию. Выхожу из алтаря, смотрю – стоят женщина и мужчина. И по всему видно, что не знают, как вести себя в храме. Увидели меня, подошли. Мужчина спрашивает:

– Мы бы хотели исповедаться и причаститься.

– А раньше вы причащались? – спросил я в свою очередь.

– Нет.

– Ну, вот через два дня Успенский пост начинается. Попоститесь хоть немного, подготовьтесь к причастию и приходите.

– Мы не можем.

– Почему?

– Дело в том, что моя жена, – и тут мужчина указал на женщину, – больна раком в последней стадии. Ей на днях предстоит операция. Мы под расписку упросили врачей отпустить ее из больницы, чтобы причаститься и вас повидать, спросить, надо ли делать операцию.

– Ну, я не врач, такое ответственное решение за жизнь другого человека принять не могу. Только одно твердо советую: завтра же обязательно причащайтесь.

Помолились они, значит, а на следующий день причастились. Подошли ко мне после службы и попросили моих молитв. А я им и говорю:

– Не бойтесь вы смерти. В ней ни вы, ни врачи не властны. Вы вот исповедались да причастились, теперь Господь в ваши души вошел. Идите с Богом, Он все управит как надо.

Ну, прошло некоторое время. Смотрю, не появляются они. Наверное, померла женщина, подумалось мне. И вдруг появились, и женщина жива и здорова. Подошел к ним, благословил, спросил, как прошла операция. А они улыбаются.

– Батюшка, никакой операции не было, – сказала женщина.

– Как – не было?

– Да так. Приехала я после причастия, легла в больницу, врачи перед операцией сделали контрольный снимок и никакого рака не нашли. А ведь до этого все снимки и все анализы указывали на рак, причем в последней стадии. Тогда врачи подумали, что у них аппарат испортился. Возили меня в другую больницу делать снимок, в третью – рака не нашли.

Вот, дорогие мои, какие чудеса может свершать своя, личная молитва и личное обращение к Богу! Человеку прежде всего воздается по его вере, по его молитвам, а уж потом по молитвам других. Личная молитва – это личный труд. А многие из нас разве так трудятся? И молиться вроде умеем, и время можно найти, ан нет – не получается. И тогда становимся мы похожи на хозяйку, у которой есть все для того, чтобы пирог испечь: и тесто, и начинка. А она взяла да и поехала к батюшке, к старцу. И просит его: помоги, мол, мне, батюшка, пирог испечь!

А то иногда и в прямом смысле бывает. Начнет хозяйка пирог печь, а ей помысел придет – помолиться надо. Хозяйка решает допечь пирог, а помолиться потом. А надо все-таки откладывать свою работу. Ведь на молитву нас Ангел призывает, не кто иной. Он, если будешь продолжать работать, отойдет. Молись, пока он зовет. С ним молитва особенно легка и благостна. И помните: просите в молитве свершения в вас воли Божией. Ведь Христос не зря дал нам молитву Господню “Отче наш”. В ней есть такие слова: “да будет воля Твоя”. Что они значат? А значат они вот что: “Господи, мало ли чего я хочу, мало ли какие у меня желания бывают. Может, они от лукавого. Так пусть будет не по-моему, а по-Твоему. Пусть свершится святая воля Твоя. Я знаю, что она благая, растворенная любовью ко мне и что она спасет меня”.

А еще, мои милые, вот о чем помните: для того чтобы что-то просить у Господа в молитвах, надо потрудиться, похлопотать, чтобы встретиться с Ним в своих молитвах. Вот, к примеру, собрались вы к начальнику по жилью с просьбой, чтобы вам на доме крышу починили, а то протекает она. И что ж? Начальник то болеет, то в отпуске, то на совещании, то еще где… А вы думаете, встретиться с Господом легче? Он, конечно, всегда с тем, кто Его призывает. Однако сами-то мы готовы ли к встрече с Ним? Люди когда к президенту либо к губернатору идут, небось целый день готовятся, думают, что надеть, как выглядеть. А мы на встречу с Царем Небесным хотим неподготовленными прийти! А ведь это же неуважение к Самому Господу!

Но как же нам приготовиться к встрече с Богом? Лучшее приготовление – пост. Вот, например, Великий пост красиво так называют – “весна духовная”. Не та весна, о которой говорят: “Опять весна, опять цветы, опять любовь, опять мечты”. Нет, весна духовная – это не время в кого-то влюбляться, это время духовных трудов, и этим временем надо правильно воспользоваться. К примеру, каждый крестьянин знает, что если весной он не подготовит к севу свой инструмент, не подготовит семена, не высадит рассаду, то и урожая у него не будет.

Так и в духовном труде. Весной духовной мы должны приуготовлять свои души к посадке благих семян, к выращиванию в них слова Божия. Должны возделывать почву сердца своего, иначе оно очерствеет и не смогут на ней взрасти благие семена. Пост дается нам для возделывания своей души, и сердца, и ума. Что для этого требуется? Покаяние, смирение и терпение.

Посмотрите, как терпелив крестьянин. До урожая еще ой как далеко, даже семена не посажены, а он терпеливо трудится. Уже зимой готовится к посадке, инструмент налаживает. А мы? Допустим, дали нам землю, а у нас плуг зазубрился и заржавел весь. Лопата поломана. Палочкой копать? Ничего мы ею не накопаем. Так и в духовном делании. Допустим, нам дано время для молитв. А мы не готовы. Ни смирения, ни терпения у нас нет. Много ли мы получим от таких молитв, которые похожи на копание земли палочкой?

Помните слова Священного Писания: Вера без дел мертва (Иак. 2, 20). Трудитесь духовно, молитесь, поститесь, свершайте добрые дела, и тогда ваша душа всегда будет готова встретить Господа, восприять Его. А когда воспримет, то и Царствие Божие обретет, которое внутрь нас есть (Лк. 17, 21). Итак, по евангельскому слову, ищите же прежде Царства Божия… и остальное все приложится вам (Мф. 6, 33)».