Текст книги "Ладонью солнце не закрыть. Архимандрит Иоанн (Крестьянкин), архимандрит Авель (Македонов), митрополит Симон (Новиков)"

Не нам, Господи…

В июле 2002 года Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий II вторично посетил Рязанскую епархию. Целью визита являлось освящение переданного Рязанской епархии в совместное с администрацией города Рязани пользование Христорождественского собора, перенесение мощей святителя Феофана из Сергиевского храма села Эммануиловка в Успенскую церковь вышенского Успенского монастыря и освящение Вознесенского храма в Касимове.

На границе Рязанской и Московской областей Его Святейшество встречали митрополит Симон, рязанский губернатор В.Н. Любимов, председатель областной Думы В.Н. Федоткин (оба были коммунистами) и другие официальные лица, которые в своем большинстве также состояли в КПСС.

По русскому обычаю Патриарха Алексия II встретили цветами и хлебом-солью, которые преподнесли ему девушки в праздничных рязанских народных одеждах. Потом состоялся теплый разговор. Губернатор Рязанской области, приветствуя Первосвятителя Русской Православной Церкви, сказал удивительные для коммуниста слова:

– Мы рады вас видеть. Вы привезли нам хорошую погоду, хотя несколько недель назад мы молились о том, чтобы пошел дождь. Дождь прошел. И теперь, пока вы у нас с визитом, мы будем молиться, чтобы было солнце.

– Молитесь, – ответил Святейший главе рязанской коммунистической администрации, – ведь сейчас настало время сенокоса. Для селян важно, чтобы не было дождей.

29 июня Патриарх в сопровождении митрополита Симона и губернатора Любимова отбыл в Вышу. На великое торжество перенесения мощей святителя Феофана, затворника Вышенского, прибыли паломники со всей необъятной России и из дальнего и ближнего зарубежья – Греции, Грузии, Украины, Казахстана и других стран. Они стеклись со всех уголков мира, объединенные общей любовью к новопрославленному святому. Про объединяющее значение жизни и деятельности святителя Феофана митрополит Симон в одной из проповедей говорил:

– В его лице мы имеем общего христианского учителя, церковного проповедника, всюду слышимого. Мы видим в нем яркого светильника учения Христова для народа православного, хотя и укрывавшегося от взоров народных в затворе.

В 15 часов под праздничный перезвон колоколов начался крестный ход с мощами святителя. Он двинулся из Сергиевского храма к вышенскому Успенскому монастырю, путь до которого составляет три километра. Вначале раку с мощами несли на своих плечах архипастыри, потом, сменяя друг друга, все двести священников, прибывших на торжества из разных уголков России и зарубежных стран. Крестный ход освящался множеством святынь – запрестольными крестами и иконами, привезенными из разных приходов Рязанской, Тамбовской, Владимирской и других епархий.

Более восьмидесяти хоругвей торжественно возвышалось над крестным ходом, в котором участвовали около трех тысяч паломников. Среди них были гости со Святой горы Афон – архимандрит Хризостом с братией, учащиеся Тбилисской духовной семинарии, духовенство и хор Киево-Печерской Лавры. Каждая зарубежная делегация пела церковные песнопения на своем языке, но для всех верующих на русском языке явственно звучало моление: «Святителю отче наш Феофане, моли Бога о нас!»

После того как крестный ход достиг Вышенской обители, раку с мощами установили перед Успенским храмом. Святейший Патриарх Алексий II на открытом воздухе, перед тысячами верующих, отслужил перед мощами утреню. После этого он обратился к собравшимся с первосвятительским словом. В нем он поздравил всех с торжеством и успокоил персонал психиатрической больницы, находившейся тогда на территории монастыря.

– Мы намерены возродить святую обитель, – сказал он. – Но в то же время Церковь примет живое участие в том, чтобы построить здание для новой психиатрической больницы… Все возрождается на нашей земле по милости Божией. И мы говорим: не нам, не нам, Господи, но имени Твоему подобает честь и слава за то, что мы живем в то время, когда не разрушаются, а возрождаются и святыни, и дух нашего народа! Мы верим, что теперь, когда великий Вышенский затворник вернулся в свою обитель, она вновь станет духовным центром Рязанской земли, которую я очень люблю. Ведь всеблагим Промыслом Рязанской земле было определено в числе первых русских земель быть просвещенной словом Христовым.

На праздник Всех святых 30 июня Его Святейшество совершил великое освящение древнейшего на Рязанской земле Христорождественского собора, который был основан князьями Олегом и Дмитрием Донским в знак примирения между Москвой и Рязанью. К тем благословенным дням (несмотря на разницу во времени года) можно применить слова поэта Дмитрия Солодовникова:

 
В святилище времени доступ
Открылся… Душа зажжена.
Истории тяжкая поступь
В осеннем затишье слышна.
 

Освящение собора было знаменательным и долгожданным событием для Рязанской епархии, для всей рязанской паствы. Ведь около семидесяти лет древнейший на Рязанской земле храм, в котором покоятся мощи святителя Василия, не открывался для богослужений. Предприниматель В.А. Калашников, много сделавший для передачи собора епархии, говорил: «Мне всегда было странно видеть, как люди, желающие поклониться мощам святителя Василия Рязанского, подходили к ним с улицы, к стене, за которой они покоились. Было похоже, что они подходят к Стене Плача…»

И вот в соборе опять стройно поет церковный хор и совершается Божественная литургия. Но успокаиваться только передачей собора епархии верующие не собирались. Один из учредителей благотворительного фонда во имя святителя Василия, участвовавшего в восстановлении Христорождественского храма, предприниматель И.В. Коськин, на страницах газеты «Благовест» заявил: «Нужно еще раскаяться в содеянном, ведь собор был разграблен, похищены ценности, некоторые находятся сейчас в запасниках музея. Их нужно возвращать с глубоким и чистосердечным покаянием».

1 июля, на праздник Боголюбской иконы Божией Матери, Его Святейшество в сопровождении митрополита Симона прибыл в город Касимов, который готовился праздновать 850-летний юбилей со времени основания. Замечательный рязанский поэт Анатолий Сенин в одном из своих стихотворений так писал об этом городе:

 
На берегу Оки как символ
Земной – до неба – красоты
Средь августейших красок ты
Почти престолен, град Касимов!
 

В этом славном, «почти престольном» городе Патриарх Алексий II освятил переданный Рязанской епархии древний Вознесенский собор. После встречи с общественностью и посещения Касимовской православной школы Патриарх предпринял небольшое плавание на теплоходе по красивой, величавой реке Оке, а вечером отбыл в Москву.

Уезжая в столицу, Патриарх Алексий II сказал теплые слова о рязанцах, которые, по его убеждению, «несмотря ни на что, не растеряли русской сердечности, доброты и миролюбия». Патриарх Алексий II был весьма тронут приемом, оказанным ему на Рязанской земле, и сразу по приезде в Москву написал митрополиту Симону благодарственное письмо. «Сердечно благодарю Вас, – говорилось в этом письме, – благодарю духовенство и всю богоспасаемую паству Вашей епархии за внимание и радушный прием, оказанный мне и моим спутникам во время моего второго приезда на Рязанскую землю…»

«Суров монашеский приют»

В феврале 2003 года в Рязань на юбилей митрополита Симона, которому исполнилось семьдесят пять лет, приехал митрополит Сергий (Фомин). В своей приветственной речи владыка Сергий сказал:

– Мы сегодня с Божией помощью, вознеся Евхаристическое благодарение, празднуем ваше семидесятипятилетие. Я думаю, что слушать похвалу в свой адрес для монаха тяжело. Но вы с того момента, как стали епископом Церкви Божией, уже не принадлежите себе. Вы принадлежите Церкви, народу, истории. И поэтому ваш юбилей – не только личный, но и всей епархии, всех людей, которые знают и любят вас.

От имени Патриарха Алексия II владыка Сергий вручил митрополиту Симону награду Русской Православной Церкви – орден святителя Макария II степени. А после торжеств, в личном разговоре, он передал митрополиту Симону просьбу Святейшего и далее служить Церкви, оставаясь на Рязанской кафедре. По воспоминаниям митрополита Сергия, в ответ на это владыка Симон сказал:

– Отпустите меня на покой, пожалуйста. Я хочу заняться учеными трудами. Я очень люблю святителя Игнатия (Брянчанинова) и хочу литературные свои труды посвятить его творениям.

Митрополит Сергий предлагал назначить на Рязанскую кафедру, помимо епископа Иосифа (Македонова), еще одного викарного епископа, чтобы у владыки Симона стало больше свободного времени, но тот оставался непреклонен. Через некоторое время со стороны Священного Синода митрополиту Симону было предложено для проживания на покое выбрать один из пяти лучших монастырей России. Но владыка Симон, поблагодарив архиереев за это предложение, вежливо отказался и подал на имя Святейшего Патриарха Алексия II прошение о почислении его на покой в Николо-Бабаевский монастырь Ярославской епархии. «Мое намерение заключается в том, – пишет владыка в своем прошении, – чтобы то время, какое отведет мне Господь пребывать на покое, посвятить работе над трудами святителя Игнатия (Брянчанинова)».

7 мая 2003 года на заседании Священного Синода в ряду других вопросов рассматривалось это прошение Преосвященного митрополита Симона. Собравшиеся постановили: «Почислить на покой с определением места пребывания в Николо-Бабаевском монастыре. Благодарить власти Рязанской области и научную общественность края за доброе отношение и высокую оценку трудов митрополита. Архиепископом Рязанским и Касимовским назначить Преосвященного Павла (Пономарева), архиепископа Венского и Будапештского».

13 июня архиепископ Павел прибыл в Рязанскую епархию. В Христорождественском соборе при стечении множества верующих митрополитом Симоном и архиепископом Павлом был отслужен благодарственный молебен. А после него с фотохудожником Евгением Кашириным произошел удивительный случай, о котором он через некоторое время поведал автору этой книги. Пришел я к Каширину по издательским делам в фотомастерскую. Поговорили, решили какие-то вопросы, а потом он мне и говорит:

– Игорь, ты знаешь, я недавно проявил фотографии, которые снял во время молебна в Христорождественском соборе и после него, на площади около Успенского собора. И одна из них просто поразила меня.

– А что на ней заснято?

– Вот посмотри.

Евгений Николаевич дал мне фото, на котором было изображение куполов Успенского собора, а над ними, в небе, – изображение митрополита Симона и архиепископа Павла… Владыка Павел выходил из царских врат Христорождественского собора, а владыка Симон стоял около них слева и был почти закрыт небесным облаком.

– Это удивительно… – пробормотал я в растерянности. – Но, может быть, случилось какое-то наложение одного кадра на другой?

– Да, Игорь, у меня бывали такие случаи, но случайное наложение кадров всегда было заметно. Даже фотомонтаж, который я умею делать, будет при внимательном взгляде заметен – по границам наложения, по фокусировке, по разным деталям. А здесь – посмотри повнимательней…

Я посмотрел. На фото все было настолько органично, что я, занимающийся иногда компьютерным фотомонтажом, увидел, что даже в компьютере сделать такое не каждый сможет. Дело в том, что жезл владыки Павла, начинаясь с заднего плана (из-за куполов собора), выходил на передний план и налагался на один из куполов. Да и в целом фото никак не соответствовало фотомонтажу.

– Я, Игорь, на компьютере работать не умею, – словно угадав мои мысли, сказал Каширин. – И на пленке рядом двух таких кадров нет, поэтому наложиться друг на друга они никак не могли. Думаю, что это некий Божий знак. Владыка Павел вступает в управление епархией, а митрополит Симон предается на Божию волю и начинает жить небесной жизнью.

– Как это – небесной жизнью?

– Не знаю, но ведь не случайно же появилась эта символическая фотография. Думаю, что Господь таким образом нам показывает, что владыка уже записан в небесную обитель – в Царство Небесное.

Я промолчал. Что было говорить? Фотография как бы подтверждала его слова… Эту удивительную фотографию я ныне храню как великую реликвию и, когда нахожусь в тягостном настроении, достаю и утешаюсь, вспоминая Божия угодника митрополита Симона…

Через неделю после знаменательного молебна в Христорождественском соборе митрополит Симон прибыл в Николо-Бабаевский мужской монастырь Ярославской епархии. Эта древняя обитель имеет славную историю. Николо-Бабаевский монастырь основан в XV веке. Построили его на «бабайках», то есть на столбах. Кроме того, слово «бабайки» означает большие весла, употреблявшиеся вместо руля при сплаве леса вниз по Волге. По преданию, Николо-Бабаевский монастырь основан на месте явления чудотворной иконы святителя Николая. Эта икона приплыла на берег Волги по втекающей в нее реке Солонице на «бабайке». Отсюда и название монастыря Николо-Бабаевский.

В конце XVIII столетия в этом монастыре подвизался прорицатель монах Авель. Здесь он записал свои первые предсказания, в которых пророчествовал о скорой смерти императрицы Екатерины II. За это его посадили в тюрьму. Когда же все в точности исполнилось – выпустили. Через некоторое время монах Авель записал другие свои предсказания, где предрек сожжение Москвы французами в 1812 году. И вновь был посажен в тюрьму. Прожив восемьдесят лет, он за свои предсказания то сидел под арестом, то вновь оказывался на воле. В общей сложности он провел в заточении двадцать один год.

Митрополит Симон очень интересовался судьбой прорицателя Авеля и поминал его в своих молитвах. Монах Авель и доныне записан в синодике Николо-Бабаевского монастыря. В этой же обители в апреле 1906 года пребывал известный духовный писатель Сергей Нилус, автор пророческой книги «Близ есть, при дверех», в которой впервые были опубликованы так называемые «Протоколы сионских мудрецов».

Но самая интересная страница в истории монастыря – это пребывание в нем на покое святителя Игнатия (Брянчанинова), автора таких духовных книг для монашества, как «Аскетические опыты», «Приношение современному монашеству», и других духовно-нравственных сочинений. Святитель поселился в Николо-Бабаевской обители в 1861 году. В ней же он в 1867 году и скончался.

Святитель Игнатий (в миру Дмитрий Александрович Брянчанинов) от Бога был наделен литературным даром. В годы учебы в военном инженерном училище в Петербурге он встречался с А.С. Пушкиным, И.А. Крыловым, К.Н. Батюшковым, которые отмечали в нем этот дар. Поселившись в монастыре, святитель Игнатий стал вести обширную переписку, в том числе с писателем Н.В. Гоголем, композитором М.И. Глинкой, художником К.П. Брюлловым…

Таким образом, митрополит Симон являлся не первым архиереем, пребывавшим на покое в Николо-Бабаевском монастыре. Первым здесь с 1830 года проживал епископ Костромской Самуил (Запольский-Платонов), вторым, как уже нам известно, – святитель Игнатий. Митрополит Симон стал третьим. Некогда цветущую обитель он застал в полном разорении. К приезду владыки Симона в монастыре проживало всего три насельника во главе с наместником, игуменом Борисом (Долженко). Конечно, для престарелого, обремененного болезнями архиерея условия проживания там были тяжелые. И тем не менее владыка смиренно переносил все тяготы быта. А дивная природа, в окружении которой находится монастырь, скрашивала тяжелое впечатление от разрухи.

Как писал Николай Рыленков:

 
Суров монашеский приют,
И тишина душе желанна,
А краски дивные поют
Всему живущему: «Осанна!»
 

В благоустроении быта верной помощницей митрополита Симона стала последовавшая за ним в обитель Анна Бочарникова. Эта женщина была настоящей подвижницей. Первоначально именно на ее плечи легли все хозяйственные заботы об условиях проживания владыки в обители.

«В монастыре, – вспоминала Бочарникова, – условия проживания оказались трудными. Владыке дали самое лучшее место – келью игумена Бориса, настоятеля монастыря. Но даже это лучшее место оказалось сырым. Хотели келью просушить. Затопили печку, а она задымила. Воды не было, приходилось ходить за ней на колонку. Туалета в помещении не было – ходили на улицу. Когда же митрополиту Симону предложили подыскать другое местопребывание – другой монастырь, он отказался».

Владыка усердно молился о ниспослании помощи монастырю. И Господь услышал его. Первыми паломниками, посетившими владыку в Николо-Бабаевском монастыре, стали именно те люди, которые могли реально помочь в его восстановлении. И как-то довольно быстро построился дом для владыки, обустроились братские кельи, в обитель провели природный газ.

Анна Бочарникова вспоминала: «Когда приехали в Николо-Бабаевский монастырь, то на службах даже прихожан никого не было. А с приездом митрополита Симона появились не только прихожане, но и паломники со всей России стали приезжать. Владыка был по-русски хлебосольным человеком. Кормил всех, кто приезжал к нему. Порой заранее приказывал приготовить трапезу. Во время трапезы старался создать непринужденную обстановку. Шутил, улыбался. Любил слушать духовные песнопения, например “Ночь тиха над Палестиной”. Эту песню специально для него разучил генерал МВД И.Ф. Перов. Он очень почитал владыку и, чтобы сделать ему приятный сюрприз, исполнил эту песню на одной из трапез в Николо-Бабаевском монастыре. Как же радовался митрополит Симон, услышав любимое песнопение из уст генерала!»

Но не только песнями утешали владыку высокопоставленные лица. Многие оказывали большую материальную помощь для восстановления обители. Помогали и предприниматели, в частности Юрий Андреевич Головастиков, построивший для владыки благоустроенный дом. Владыка высоко чтил Юрия Андреевича, потому что он не жалел средств для восстановления разрушенных и строительства новых храмов в Рязанской епархии. Однажды, принимая от него средства на восстановление Николо-Бабаевской обители, митрополит Симон сказал:

– Вы счастливый человек. Вы отдаете, а это великое счастье. Я тоже всю жизнь это делал. А сейчас принимаю. Но отдавать – это всегда лучше, чем принимать.

К владыке как к мудрому старцу-архиерею приезжали известные ученые: доктор медицинских наук Л.М. Рошаль, кандидат философских наук Р.Я. Подоль, доктор педагогических наук В.А. Беляева и другие. Приезжали губернаторы, члены рязанского правительства, генералы… Некоторые высокопоставленные люди после бесед с митрополитом Симоном меняли свои взгляды на ту или иную государственную проблему. Так, депутат Государственной Думы, сторонник внедрения в России понижающей рождаемость программы «Планирование семьи» Е.Н. Лахова после встреч с митрополитом Симоном стала говорить о демографической политике в другом тоне. Критически оценивающий деятельность Лаховой известный протоиерей Дмитрий Смирнов, ныне покойный, после одного из ее выступлений заметил, что она переменилась в лучшую сторону.

А некоторым духовным чадам митрополит Симон помогал в житейских ситуациях. Так, по воспоминаниям одной благочестивой женщины, он молился за ее сына, и его предстательством перед Господом сын избавился от тяжкого и греховного состояния – алкоголизма. А педагог из Рязани, известный автор-исполнитель православных песен Софья Никулина рассказала о чудесном исцелении своей дочери: «Однажды серьезно заболела моя дочка. В это время моя подруга ехала в Николо-Бабаевский монастырь. Я попросила ее передать владыке мою просьбу помолиться о дочке. Приехав, подруга сказала, что он обещал помолиться и благословил съездить с дочкой в Сапожковский район на могилку к старице Екатерине Михайловне Хлуденёвой. Я так и сделала. Приехали мы с дочкой на могилку, помолились со слезами на глазах, потом взяли с могилки снежок, и дочка обтерла им больные места. Вскоре она выздоровела. Я верю, что это произошло по молитвам владыки Симона и предстательству Екатерины Михайловны пред Господом».

Проживая на покое, митрополит Симон окормлял сотни своих духовных чад из Москвы, Санкт-Петербурга, Рязани, Владимира, Ярославля и других городов. Всех он встречал с таким благодушием, с такой любовью, что у многих на глаза наворачивались слезы радости. Т.П. Синельникова, директор Государственного архива Рязанской области, вспоминала: «После литургии и совместной с паломниками трапезы владыка принимал паломников в своей келье. Помню, нас было очень много, но он принял всех, кто хотел получить от него совет либо духовное утешение. Я с подругой также имела радость общения с владыкой. Он нас принял как самых желанных гостей (не сомневаюсь, что такое ощущение было тогда у всех). Благословляясь, мы опустились перед владыкой Симоном на колени, поцеловали его руку, а он подарил нам свет своего благословения. А из наших глаз сами собой потекли теплые слезы благодарности».

В Николо-Бабаевском монастыре, помимо богослужений и уединенных молитв, митрополит Симон вел активную переписку с политическими и общественными деятелями, а также представителями искусства и культуры и, конечно же, со своими духовными чадами. В связи с этим приведем примечательный случай, о котором вспоминала духовная дочь владыки А.Н. Нечаева:

«Митрополиту Симону писали письма многие рязанцы, в том числе и я. И когда одна моя знакомая узнала, что я переписываюсь с митрополитом, то сказала мне:

– Подумай, кто ты и кто он? Ему сотни важных людей письма пишут! Их ведь прочитать надо и ответить на них. А тут ты его еще загружаешь.

Меня смутили ее слова, и я подумала, что, действительно, наверное, не стоит беспокоить архиерея своими письмами. Да и по состоянию здоровья ему, наверное, тяжело отвечать на все наши письма. Но все же решила спросить самого владыку по поводу того, кто я такая, чтобы писать ему.

Ответ пришел очень быстро. Владыка развеял все мои сомнения по поводу нашей переписки. Но более всего меня поразило то, что на конверте в графе “Отправитель” вместо привычного титула “митрополит Симон” было написано просто “Новиков”. Тем самым владыка смиренно показал, что он такой же человек, как и все мы. И все последующие письма ко мне владыка подписывал только своей фамилией – Новиков».

Пребывая на покое, митрополит Симон много времени уделял составлению докладов на темы духовно-нравственного просвещения. Выезжал с ними для выступлений на Рождественских и Глинских чтениях. И конечно же, работал над толкованием богословских трудов святителя Игнатия (Брянчанинова). «Все его учение, – писал митрополит Симон, – соединено с учением о покаянии. Он учил, что главная заповедь, данная Христом Спасителем человечеству, есть заповедь о покаянии. Покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное (Мф. 4, 17), – говорил Господь. И еще: Если говорим, что не имеем греха, – обманываем самих себя, и истины нет в нас (1 Ин. 1, 8)».

«Настольная лампа порой горела у владыки до двух часов ночи, – вспоминала помощница митрополита Симона монахиня Леонида, – он старался написать о трудах святителя Игнатия как можно больше. Но у него ухудшилось зрение. Я стала замечать, что строчки, которые он писал, стали наезжать друг на друга. Когда его осмотрели врачи, то оказалось, что у него катаракта. Владыке предложили делать операцию».

В свое время катаракта поразила и глубоко чтимого владыкой Симоном святителя Феофана, затворника Вышенского. Владыка так же, как когда-то и святитель, очень опечалился оттого, что может лишиться возможности заниматься духовными литературными трудами. И так же, как и святитель, согласился на операцию. Операция прошла успешно. Когда племянница владыки матушка Лидия спросила его в телефонном разговоре о зрении, владыка, шутя, ответил:

– Отличное у меня зрение! Я тебя, Лида, даже по телефону вижу!