Текст книги "Игры, угодные богам"

По поводу начала отсчёта олимпийского цикла уже давно были разночтения. Эти разночтения и разногласия возникли не на пустом месте. Точного указания на день, в который начинала отсчитываться новая олимпиада, до нас не дошло. Июль – это принятое голословно одно из нескольких мнений, впервые высказанное в 1868 году профессором Альфредом фон Гутшмидом, причём с оговоркой. Указанный профессор проделал очень большую работу в попытке ответить на рассматриваемый нами вопрос и пришёл к выводу, что у Евсевия начало олимпиад приходится на 1 января –777 года. Но Гутшмид остался недоволен этой датой. Она противоречила, видимо, уже набравшей силу в его время версии, что олимпиады начинались около летнего солнцестояния. Поэтому он называет даты, отсчитанные от 1 января –777 года (вычисленного им же по материалу, оставленному Евсевием) «фиктивными датами олимпиады», а даты, которые ввел ПОЗЖЕ монах Иероним, ПЕРЕВОДЯ Евсевия на латынь, назвал «истинными». Истинные даты подразумевали отсчёт от «примерно 1 июля –776 года». Т. е. переводчик Иероним, просто-напросто, подогнал дату первой олимпиады под современные ему представления. Иначе, как можно назвать ПЕРЕВОДОМ изменение даты в тексте-оригинале или, тем паче, введение даты, которой там нет?

Мы видим, что прямых указаний на день начала олимпиад нет ни в одном из дошедших до нас творений древних авторов, а косвенные данные позволяют нам обоснованно предположить, что это была полная луна возле весеннего равноденствия.

Игры были обозначениями главных астрономических событий внутри олимпиады. Наподобие праздника Новый год сегодня. Не было бы праздника, незаметно менялась бы дата. Кто-то пропустил бы. Часы дали бы сбой. Поэтому священные дни года в древности, видимо, и отмечались столь пышно, чтобы стать всем известными, лучше запомниться, и чтобы было удобно к ним привязывать менее яркие события повседневной политической, экономической и военной жизни. Игры были священными, т. е. олимпийскими. Посвящались они святым – олимпийцам, а места, где они происходили, были священными, т. е. олимпиями. В главное святилище – Олимпию, воздвигнутую Гераклом в честь своего отца (Зевса), приносились статуи всех победителей и там праздновался главный праздник четырёхлетия – начало очередной олимпиады. Теперь мы понимаем, почему Крон (он же Хрон, т. е. время) был основным богом – покровителем олимпиад, по утверждению древних. Игры служили этому богу, им хранились и для него, в конечном итоге, были созданы. Они отмеряли годы, служили цифрами большого астрономического циферблата.

Очевидно, что толкователи античных авторов в 17–18-м веках случайно или нарочно попали в плен схожести названий. Долго ища и наконец найдя в 19-м веке подходящую деревню с остатками храма и стадиона, назвав её Олимпией и решив, что там проходили олимпийские соревнования, интерпретаторы эпохи Возрождения сузили это понятие до найденного места, посчитав, что олимпийские игры – это то, что происходило здесь, и именно здесь, в Олимпии. Поменяли местами причину и следствие. А раз устав определяет олимпиаду как четырёхлетие, то и игры происходили раз в четыре года. Все другие олимпийские игры (проводимые не в Олимпии), перестали считать олимпийскими (считая, что место дало название соревнованиям). И это было бы просто незначительным казусом, если бы не привело к ряду хронологических проблем, о которых поговорим ниже.

И теперь по поводу античной ереси. Мы приучены полагать, что между мифической древней (античной) и христианской религией были изначально принципиальные разногласия. Античные священнослужители недолюбливали христиан, а христиане недолюбливали античных священников и сторонников их веры. Сначала многобожцы преследовали христиан, угнетая и притесняя их, а потом, когда христиане овладели властью, они с лихвой отыгрались на своих недавних обидчиках, погубив их веру, разрушив храмы и предав анафеме их лидеров. Олимпия здесь должна представлять нам, казалось бы, прекрасный иллюстративный материал. Ведь олимпийские игры были самым священным культом старой религии, а Зевс, Геракл, Дионис и другие боги были самым, что ни на есть, ярким воплощением «той порочной веры».

Фигурки ступенчатых пирамидок с надписью Диос (т.е. Зевсов) и крестом на вершине, найденные при раскопках в Олимпии. Археологический музей в Олимпии. (Фото автора.)

Возможно, здесь воплощены строки Пиндара о Зевсе, восседающем на вершине холма Кронос и озирающем оттуда весь мир. Примечательно, что сегодня эти фигурки преподносятся туристам как безобидные … грузики для весов, как нечто не очень интересное, бытовая мелочёвка.

Но тут перед нами предстаёт удивительная вещь. Оказывается, что ранние христиане очень почтительно относились к Зевсу и его потомкам. Например, в пещерах, где по преданию совершил спуск в царство мёртвых Геракл, устраивались первые христианские храмы, а в храмах, некогда посвящённых «древними» греками Зевсу устраивались православные праздники и справлялись религиозные культы. Весьма примечательным является и наличие множества своеобразных пирамидок в музеях Олимпии. Эти пирамидки имеют надпись Dios и крест на вершине.

Но ведь Дио – это название горы Олимп, где, согласно вере древних греков, жил бог Зевс Олимпийский – главный бог, предводитель всех остальных богов, отец или дед главных мифических героев, а его второе имя было Дий (дословно дивный, чудесный, лучезарный)! Диос, по-гречески (∆ιoς от Ζεoς), означает принадлежащий Зевсу, Зевсов. И на этом вот холме в очень большом количестве те, кто жили в Олимпии во времена олимпиад, ставили кресты. Т. е. мы видим Зевсовы кресты на Зевсовых холмах. Это наводит на мысль о связи олимпиад с ранним христианским культом. Возможно, данные пирамидки, подобно русским пасхам, символизировали похоронную насыпь. В таком случае и справление олимпийских игр на Пасху и активный интерес к олимпиадам средневековых христианских священников уже не вызывает удивления. Мешает совместить эти понятия (почитание Зевса и христианство) только вера. Вера в нерушимость нашего представления о хронологии древних событий в целом и о хронологии олимпийского движения в частности.

Но позвольте, – скажет кто-то, – не слишком ли смело предположение о связи начала олимпиад и Пасхи? Отнюдь, – отвечу я. Это, в общем-то, даже не предположение и никакое не открытие. Именно так и полагали ещё чуть более века назад знатоки олимпизма. Первая игра олимпиады должна праздноваться на Пасху. На какую бы вы думали дату была назначена ПЕРВАЯ олимпиада нового времени? На 6 апреля 1896 года! Пасхальный понедельник високосного года, в который совпали Пасхи разных христианских конфессий. Это исторический факт. Просто о нём не принято вспоминать[24]24
  По всей видимости, основатели игр современности неплохо разбирались в сути олимпиад. Об этом говорят многие факты. Например, счёт олимпиад, согласно действующему уставу, не прерывается никогда, даже если игры не проводятся. В шестую, двенадцатую и тринадцатую олимпиаду игр не было. Т. е. Кубертен и его соратники прекрасно понимали, что олимпиады – это просто отрезки времени, которые могут игры и не содержать.


[Закрыть].

Кстати. Когда в Олимпии появились первые археологи, бывший храм Зевса был там… христианским святилищем. «Вот те раз!» – остаётся воскликнуть нам. Ведь Олимпия, как в один голос настаивают историки, была уже якобы более тысячи лет погребена под толстенным слоем песка и ила, залитая когда-то Алфеем и разрушенная землятресением, а перед этим уничтоженная до основания готами, а ещё незадолго до того сожженная христианскими императорами Феодосиями, сначала первым, а потом и вторым. Оказывается, это не совсем так. Главное культовое место язычества никуда не погружалось и не уничтожалось, а преспокойно себе стояло на своём месте, будучи переоборудованным под православный храм. Помнят об этом только местные источники. В олимпийских книжках, обильно выпускаемых по миру, такого не прочтёшь. Вот и верь после этого учебникам.

ГДЕ?

Итак. Теперь мы плавно подошли к вопросу – «ГДЕ проводились олимпийские игры?» Сегодня принято считать, что ключевое место в истории олимпиад – это Олимпия. Здесь сегодня зажигают олимпийский огонь, отсюда каждые четыре года бегут кросс с факелом в новую точку мира, туда, где планируется провести новую игру. Именно здесь якобы проходили олимпийские игры древности, да и само название игр пошло от этого места. Игры, как недвусмысленно следует из учебников, назывались олимпийскими потому, что проводились в Олимпии. Писатель, задумавший посвятить труд олимпиадам, просто обязан начать повествование именно отсюда. Это корень, это святая святых, это ключ к пониманию олимпийской идеи. Здесь покоится сердце барона де Кубертена, здесь, в течение, как минимум, одиннадцати веков, проливали пот и кровь жаждущие вечной славы античные атлеты. Олимпия, как говорят нам, – это древние олимпиады, а древние олимпиады – это Олимпия.

Впрочем, как мы теперь начинаем понимать, олимпийские игры проводились, наряду с Олимпией, ещё в нескольких местах, а именно, в Дельфах, Немее и на Истме. Названия знаменитые и, естественно, все проставлены на современных картах. Найти их нет труда. Считается, что все эти местности были расположены в Центральной Греции, вокруг Коринфского залива в окружности диаметром в пару сотен километров. Казалось бы, всё ясно. Что нужно ещё? Есть Олимпия, есть Дельфы, в них есть руины, в магазинах есть масса интересных книжек на любом языке мира с красочными картинками, олимпиадам посвящены несколько музеев. Надо только почитать, посмотреть и проникнуться. В сознании разглядывающего фотографии Олимпии юного спортсмена, так и проносится по ипподрому колесница Эномая, увлекающая его поверженное копьём Пелопа тело, видится Геракл, отмеряющий шесть сотен ступней, утверждая стадий, красавица Гипподамия, переживающая за своего жениха, первый олимпионик Коребус Элейский, венчаемый оливковой ветвью, тысячи рукоплещущих зрителей и сотни атлетов, съехавшихся со всей Эллады…

Так себе и нам историки представляют сегодня карту Греции времён Пиндара. Флажками отмечены места где, как они считают, проходили описанные Пиндаром и Вакхилидом игры.

Легенда прекрасна. Она манит к себе, заставляя верить в собственную непогрешимость. И мы верим, полагая, что этот рассказ донесён до нас из уст одного поколения в уста следующего, от отца к сыну, от деда к внуку. Естественно, хранить эту легенду должен, прежде всего, греческий народ. Как хранил он веками легенды об Илионской войне, походах аргонавтов, скитаниях Одиссея. Где ещё, как не в Олимпии, должны обитать сокровенные предания седой олимпийской старины? Куда ещё ехать за познанием начала начал, если не туда? А ехать надо. Домашнее чтение учебников уже оставило неприятный осадок, посеяв недоверие к ним, при попытке ответить на вопрос «Что такое игры?» Памятуя об этом горьковатом опыте, нам становится интересным на месте проверить сведения, изложенные в красочных олимпийских томах. Познакомиться поближе с теми, кто нашёл Олимпию, и с их делами, узнать, когда случилось им отыскать сие знаменитейшее святилище, «пощупать», что она (Олимпия) из себя представляет, познакомиться с местными сказаниями и сравнить, как это соотносится с древними письменными свидетельствами. А заодно хочется и проверить современных историков. Ведь, как мы видим, писатели последних двухсот лет напутали так много, что, как это ни печально осознавать, верить остаётся только собственным глазам и собственной логике. А раз так, то придётся собираться в дорогу и самостоятельно отправляться на встречу с олимпийской древностью.

В добрый путь! Так и поступим.

Олимпия

Начнём с главного города олимпизма – Олимпии. Движемся с востока на запад, из Аттики в Аркадию, в легендарную Пису. Преодолев невероятно экстремальные дороги и крутые перевалы гор Коринфского перешейка, въезжаем в Пелопоннес. Дорога не из лёгких, но идея увидеть то, что видели любимцы богов, пройтись там, где хаживал Геракл, посидеть на трибуне, на которой сиживали Ликург, Пиндар и многие римские императоры, ведёт нас вперёд, помогая преодолевать поворот за поворотом, подъём за подъёмом и спуск за спуском. Несколько часов изнурительной езды от Афин, и мы на месте. В сердце олимпийского мифа.

Что же он из себя представляет?

Сегодня Олимпия – это крошечный не то городок, не то деревня с парой улиц и парой отелей для туристов, которые, собственно, и являются единственным источником дохода местных жителей. Некоторые аборигены туристов кормят, некоторые продают им «реал антик» в магазинах, некоторые служат в музеях и водят экскурсии. Есть даже собственный полицейский участок с парой полицейских. На всякий случай. Хотя более неторопливое и степенно спокойное поселение на земле сыскать непросто. Надо сказать, что жизнь пришла в это богами забытое место не так давно. Ещё сто пятьдесят лет назад здесь было очень тихо и безлюдно. Никто не тревожил местных пастухов, кроме нескольких странноватых учёных с лопатами, говоривших на немецком языке и что-то всё время не то копавших, не то строивших. Сами местные жители понятия не имели о том, в каком историческом месте им посчастливилось родиться и какой лёгкий заработок им преподнесёт судьба в скором времени. Не надо будет ни пахать, ни сеять. Надо будет только открыть свой ресторанчик, отель или магазинчик с красивым античным и обязательно греческим названием. Хотя греческий язык был в те времена здесь не очень-то в ходу, но чего не сделаешь ради привлечения новых богатых любопытных европейцев. Когда бы они сюда ещё заехали, да и зачем? Моря нет, дорога трудная и опасная. Пейзаж скучноватый, климат знойный. А тут, вот те раз, манна небесная. Ключевое для мировой истории место. Прямо под ногами! Пастухи удивились тому, что им рассказали об их деревне немецкие археологи, но идея им понравилась. Олимпия так Олимпия. Название чудное, но немцам виднее. Немцы зря врать не станут. Пусть будет, как они хотят. Так славянская деревня Сервия, стоявшая на этом месте с незапамятных времён, стала древней Олимпией.

В этом месте на секунду сделаем паузу и отметим для себя то обстоятельство, что какой бы то ни было непрерывной, пусть даже устной, традиции, названия деревни Сервия, некогда в прошлом Олимпия, равно как и сведений о древних празднествах на этом месте у местных жителей не сохранилось. Идея эта пришлая. Привнесена она была сюда заграничными учёными в 19-м веке. Это важное замечание.

События, связанные с извлечением на божий свет Олимпии, развивались последовательно и неторопливо около ста лет с середины 18-го по середину 19-го веков. Сначала место было примерно «вычислено» по имеющимся старинным трудам, а потом уже на местности найдено с «абсолютной» точностью с помощью кирок и лопат. Итак, рассказывают нам в один голос путеводители, долгие «поиски», полторы тысячи лет погребённой под землёй Олимпии, увенчались-таки в начале 19-го века успехом. О сенсационных находках, доказывающих правильность ранее произведённого «вычисления» Олимпии, сообщили некие нелегально проникшие в Грецию (а значит, на территорию Османской империи) французы, откопавшие здесь какие-то кувшины и нашедшие якобы старинные развалины. Впрочем, как нам снова сообщают местные источники, очень долго копать землю и искать занесённые песком руины археологам не пришлось. «Античные языческие» храмы были к тому времени прекрасно освоены и почитаемы проживавшими здесь христианами, а в мастерской знаменитого античного Фидия находилась христианская базилика. Это странно. Как можно служить в базилике, занесённой выше крыши песком и илом? Означает ли это, что сведения об исчезновении Олимпии ложны, а её строения ещё не были снесены до основания, как сейчас? Кстати, первое, что бросается в глаза – никаких следов впечатляющих воображение раскопок в Олимпии нет! Все сооружения античности стоят на поверхности и совершенно очевидно, что они никогда не были погребены глубоко под землёй. Мне приходилось бывать на раскопках старых городков в Крыму, на Северном Кавказе, в Центральной России. Обычно раскопки представляют собою яму, иногда в несколько метров глубиною, на дне которой видны старые постройки или их остатки – стены, фундаменты, мостовые и т. п. Сразу очевидно, что уровень земли такого старого города в те времена, когда жили построившие его люди, был много ниже нынешнего. В Олимпии же ничего подобного нет. Все постройки стоят на СОВРЕМЕННОМ уровне земли, а иногда даже возвышаются над ним. Вокруг растут современные деревья. Конечно, отдельные небольшие ямы от раскопов имеются, в коих находят старые лопаты, сосуды, монеты, разного рода утварь и т. д. Но в любом месте, где проживают люди более ста лет, всегда в земле можно найти множество следов их пребывания на этой площади. Что же касается главных построек – античных храмов, руин стадиона, домов и т. д., то они стоят преспокойно на поверхности. Похоже, что все эти постройки были не выкопаны из-под земли, а в лучшем случае, с них была просто сметена пыль. Это не вяжется с мыслью о тысячелетнем погребении. Что-то здесь не так. Появляется крамольная мысль. Или Олимпия никогда не исчезала с лица земли, или это не Олимпия.

Примеры утвари, найденной в земле Олимпии и её окрестностей. Лопаты, топоры, ухваты, кувшины. Обычный крестьянский скарб. Подобные предметы могут быть откопаны в округе любой деревни. Кстати, они не очень похожи на предметы возрастом более двух тысяч лет. И за гораздо более короткий срок металл может дойти до куда более плачевного состояния. Экспонаты археологического музея в Олимпии. (Фото автора.)

На фото хорошо видно, что фундаменты древних храмов находятся не глубоко под землёй, не на дне глубоких раскопов, а прямо на современной поверхности. Трудно представить, чтобы микроскопическая речушка Алфей могла нанести столько песка, что когда-то в одночасье покрыла все эти сооружения на долгие века. Для этого должен был бы быть намыт большой песчаный холм над всей деревней.

Высокие кирпичные стены античных сооружений, якобы откопанных немецкими археологами, возвышаются над долиной Алфея. Совершенно не похоже на раскопки. Впрочем, местные путеводители честнее немецких. Они и не скрывают, что никогда всё это великолепие не было похоронено. Здесь жили и молились люди вплоть до прихода археологов в 19-м веке.

Пример раскопок древней Горгипии (современной Анапы). Заявляется, что возраст раскапываемых сегодня там построек около 2500 лет, т.е. даже меньше, чем возраст Олимпии. Вместе с тем, очевидно, что основания зданий лежат довольно глубоко под землёй (на глубине порядка трёх метров) и, ступая по античным улицам, вы будете полностью находиться в яме выше вашего роста. В древней Олимпии такого эффекта заглубления нет. Сооружения не вросли в землю. В земле находятся только мелкие бытовые предметы.

Но раз так, то давайте разбираться. Кто сказал, что Сервия – это Олимпия, и откуда вообще известно о её (древней Олимпии) исчезновении? Почему копать начали именно здесь? Вопросы эти не праздные. В попытке ответить на них, было сломано немало копий полтора века назад. Где она, та самая священная Олимпия, в те времена не знал никто. Поиски Олимпии сродни поискам древней Трои, которую, кстати, тоже искали примерно в те же годы на территории той же агонизирующей, но всё ещё сильной Османской империи. Масса натяжек, подгонки несоответствий местности указаниям древних авторов, откровенные подтасовки… Важно понимать, что никаких источников, сверх тех, что мы рассмотрели в предыдущей главе, у историков на руках не было. Пиндар, Павсаний, а остальные авторы и подавно, оставили только намёки и очень зыбкие, условные указания на местоположение главного святилища.

Уже Страбон отмечал рассогласования в описаниях легендарных мест тем реалиям, которые имели место, и отмечал «нехорошие тенденции» в исторической науке, заключавшиеся в том, что взгляд на прошлое сильно меняется, зачастую противореча тому, что сказано в источниках. В частности он пишет:

«Следует, однако, слушая старинные рассказы, принимать их с оговорками, так как они не являются общепринятыми; ведь позднейшие писатели придерживаются новых взглядов по многим вопросам и даже высказывают суждения, противоречащие древним сообщениям…» (1, стр. 227).

Страбон, близкий к источникам информации, сегодня уже утерянным, очень сомневается в ГЕОГРАФИИ ДРЕВНЕЙ ГРЕЦИИ. Например, он утверждает, что сведения о том, что Эномай правил в Элее, а Авгий в Писатиде – это плод искажений поздних писателей. Но Эномай и Авгий – это фигуры знаковые для истории олимпиад. Именно с победой Пелопа над Эномаем и с победой Геракла над Авгием связывается начало олимпийских торжеств. От того, где они жили, зависит и то, ГДЕ начались олимпиады. С географией олимпиад явно что-то не в порядке. Страбон пишет и о следующем несоответствии:

«Гомер говорит, что через Пилос течет Алфей: «Коего воды широко текут через Пилийскую землю» (Ил. XV, 545). Но Алфей не протекает ни через город, ни мимо него»(1, стр. 205).

Видимо, во времена Страбона география уже «поплыла», существенно исказив информацию о прошлом. Когда бы это ни случилось, мы должны понимать, что ссылка историков на то, что Олимпия находилась, скажем, в Элиде не означает ничего, так как то, где эта Элида сама располагалась во времена, допустим, Гомера, надо ещё доказать. Как видим, местоположение «олимпийских ориентиров» было не очевидно уже даже для Страбона. Что уж говорить о современных или близких к нам по времени историках. Они читали источники, сопоставляли с современной для них географией и отправлялись копать землю, пытаясь максимально подогнать реальную местность под её древнее описание. Иногда это получалось лучше, иногда хуже. Но так или иначе, все главные места античной истории нам ими были раз и навсегда указаны и канонизированы. Олимпия – не исключение. Место для неё было обозначено, утверждено и пересмотру сегодня уже не подлежит.

Но если мы говорим о научном подходе, то, проделывая то же самое, что проделали историки 19-го века, а именно, прочитав ещё раз внимательно Пиндара и Павсания, мы должны, по идее, прийти к схожему географическому утверждению. Мы тоже должны «найти» Олимпию в том же самом месте. Если, конечно, историки были правы. Давайте посмотрим, что у нас имеется в фундаменте наших знаний.

Во-первых, главных топографических указаний не так много, а именно два – наличие холма и реки. Во-вторых, географических указателями в виде имён собственных тоже не густо и тоже два – город или местность с названием Писа на Пелоповой земле и быстрая река с названием Алфей. Вдобавок, правда, есть ещё роща с практически аналогичным названием Алтис. Архитектурно-культурными, т. е. рукотворными указателями, можно считать: наличие стадиона, храма и музея чемпионов олимпийских игр. Только совпадение всех этих условий может дать нам повод обсуждать место – кандидат на высокое звание Олимпия. Посмотрим, что из перечисленного есть сегодня в Греции в наличии. Оказывается, в Греции не всё есть.

Для начала снова обратимся к трудам Вильяма Ллойда, как к самому значительному собранию античных сведений об олимпиадах. Необходимо заметить, что Ллойд писал тогда, когда ни о каких раскопках в Олимпии ещё не шло и речи. Где она, эта самая Олимпия, только начинались первые попытки спора. Об этом спортивно-религиозном комплексе знали только из некоторых старинных источников, наиболее «географичным» из которых было «Описание Эллады» Павсания. Некоторые считали, что она (Олимпия) находится у подножия горы Олимп в Северной Греции (современная гора Диос), некоторые – что на Пелопоннесе, иные даже полагали, что в Афинах. Существовало мнение, что игры проводились в Риме и Карфагене (отсюда и название эпох). Только через полвека после смерти епископа первый европейский исследователь Ричард Чандлер прибыл на Пелопоннес и высказал несмелое предположение, что нашёл холм Кронос и архаичную Олимпию. И хотя до раскопок дело тогда не дошло, точка на карте появилась. Более полувека эта точка «приживалась» на своём месте и в умах нового поколения учёных. Наконец, через шестьдесят лет после опубликования гипотезы Чандлера (и более чем через век после смерти Ллойда), первые французские лопаты воткнулись в почву священного Альтиса и начались очень короткие, незаконные и поверхностные раскопки, продолжавшиеся до тех пор, пока про них не прознало турецкое правительство, моментально «принявшее меры». Французы предпочли спешно покинуть территорию Османской империи, погрузившись на корабли. Но это отдельная история. Не знал Ллойд и о Вакхилиде. Папирус с работами Вакхилида во времена епископа ещё не был найден. Это случится в Египте лишь через сто восемьдесят лет после его смерти.

Таким образом, привязки Олимпии к какой бы то ни было местности, ранее 18-го века просто не существовало. Олимпия жила только в поэмах и располагалась только на страницах античных повестей. В те времена её можно было поместить ещё куда угодно, туда, где есть холм, река и храм. Одно из таких мест на современном Пелопоннесе предложил считать Олимпией Чандлер. Примечательно, что его довольно голословная версия, несмотря ни на что, пустила корни в европейской науке. Голословна данная версия потому, что Чандлер не проводил никаких раскопок, а, следовательно, и не мог видеть всех тех артефактов, которые наполняют современные музеи и выдвигаются нынче как доказательства спортивного прошлого пелопоннеской местности. Только после отделения Греции от Османской империи во второй половине 19-го века сюда прибыли с «Павсанием в руках» немцы во главе с профессором Курциусом, заключившие соглашение с первым независимым греческим руководством об эксклюзивном праве на раскопки (которое не утратило юридической силы до сих пор). Вот с этого момента и начались серьёзные работы, призванные убедить нас в правильности указания на карте священного комплекса. Работы, о которых Чандлер, уже давно к тому времени умерший, естественно, не мог знать.

В этом месте отметим для себя то обстоятельство, что кол в землю, где была впоследствии помещена Олимпия, был вбит относительно недавно на основании бездоказательного утверждения. Напротив, все находки приписывались олимпийскому прошлому лишь потому, что были найдены в якобы Олимпии, а не наоборот. Чандлер не имел источников сверх тех, которыми пользовался, скажем, Ллойд, к мнению которого мы немедленно и вернёмся. Так что же наш епископ? Задавался ли он вопросом – ГДЕ располагалась Олимпия? Оказывается, да, задавался.

И что интересно, будучи ещё свободным от догмы о «правильном» расположении Олимпии, на основании чистого анализа текстов Пиндара и Павсания Ллойд делает категоричный вывод о том, что Олимпия находилась в Дакии. Он пишет, ни секунды не сомневаясь в своей правоте, так в своём труде «История олимпиад»:

«С античных времен местность эта называлась Олимпией по преданию, относящемуся к Геркулесовым идам. ОТНОСИТСЯ ОЛИМПИЯ К ДАКИИ, где Пифийский оракул, в Дельфах находившийся, располагался. Другие источники называют основателем её Павсания, воздвигшего здесь храм в честь победы Зевса над Сатурном…»

Вот так. Возникает первое серьёзное несоответствие. Ведь Дакия – это местность севернее Дуная, согласно античным же географам. Даки проживали вдоль великой реки от Черноморского побережья до Карпат включительно, на территориях современной Венгрии и Румынии. Ллойд, как видим, убеждён, что Олимпия и Дельфийский оракул располагались существенно севернее современной Греции, а именно в Дакии, т. е. где-то на Дунае или за ним.

И в самом деле, с таким утверждением есть основания согласиться. Например, у Пиндара несколько раз говорится (а ему вторят и другие древние авторы), что Геракл, когда основывал Олимпию, принёс оливковые деревья в насаждаемую рощу из-за Истра (современного Дуная). Это довольно странный момент, если считать, что Олимпия располагалась на юге Греции. До Дуная от нынешней Олимпии более тысячи километров труднопроходимых дорог, горных перевалов, довольно испещрённой заливами местности. Надо очень любить оливковые деревья, чтобы нести их тысячу километров (целую рощу!) чтобы просто пересадить из одного места в другое. Зачем?! Сегодня нам объясняют, что Геракл был богатырь, ему это дело было раз плюнуть. Понравилась оливковая роща – прикинул, как хорошо бы она смотрелась на Алфее – взвалил на плечо и понёс. Принёс, посадил, увидел, что это хорошо, и остался доволен собой. Но если стоять на позициях здравого смысла, то цель столь непростого мероприятия Геракла довольно загадочна. Впрочем, загадочность пропадает, если согласиться в этом вопросе с Ллойдом и предположить, что Олимпия находилась в Дакии. В этом случае становится понятно, что далеко от знаменитого Истра Геракл с деревьями, видимо, не уходил. Он просто, желая украсить приглянувшееся ему место на Дунае, которое хотел сделать центром празднований, насобирал деревьев, росших вдоль реки, и высадил здесь же рядом в виде благоустроенной рощи, сделав то, что сегодня называется парком. Никакие сотни километров он эти деревья на своих могучих плечах не тащил. Всё становится понятным. Запомним эту версию.