Текст книги "100 знаменитых загадок истории"

СВЕРШИВШЕЕСЯ ПРЕДЗНАМЕНОВАНИЕ

Быть реформатором – опасно для жизни. Как правило, преступления, связанные с гибелью этих людей, не раскрываются. Судьба Авраама Линкольна – одно из самых красноречивых тому свидетельств.

По улицам шла большая похоронная процессия. Авраам Линкольн стоял в толпе и наблюдал за слезами, вздохами и скорбью окружавших его людей. Он спросил у своего ближнего соседа: «Кого хоронят?» – и получил едва слышный ответ: «Авраама Линкольна!» Президент США вздрогнул и… проснулся. Утром за завтраком он рассказал сон жене, еще не ведая, что жить ему осталось меньше суток. С тех пор как он отменил рабство, жизнь его проходила в огромном напряжении – и не только от трудов праведных, но и от постоянной опасности для жизни, исходившей от белых плантаторов, которые лишились бесплатной рабочей силы. Покушения уже были. Еще три года тому назад Линкольн только чудом избежал смерти: пуля наемного убийцы пробила лишь шляпу. С тех пор мысль о неизбежности смерти не покидала его, но долг был для него превыше жизни. Газета «Вашингтон кроникл» приводила его высказывание: «Единственный надежный способ уберечь президента – это посадить его в железный ящик. Там он будет, конечно же, в безопасности, но зато не сможет выполнять свои обязанности».

Авраам Линкольн, второй ребенок в семье Томаса и Нэнси Хэнке Линкольн, родился 12 февраля 1809 года на маленькой ферме в округе Гардин, штат Кентукки. Затем семья переселилась на юго-запад Индианы. Вскоре умерли младший брат, старшая сестра и мать. Отец вновь женился. Именно мачеха привила мальчику любовь к чтению. Главную книгу, которая была настольной в каждом доме, – Библию – он изучил настолько основательно, что в будущем, уже став президентом, в своих речах цитировал ее так метко, что это ошеломляюще действовало на публику. Авраам был самоучкой, поскольку школу ему довелось посещать только год.

Отношение Линкольна к рабству сложилось в детстве. Его дядя имел рабов, но его отец, убежденный баптист, был ярым противником рабства. В 1830 году семья переехала в Иллинойс. Этот штат был свободен от рабства. Авраам успел поработать дровосеком, почтмейстером, торговцем, землемером, а в 1842 году в связи с индейской войной «Черных соколов» добровольцем пошел на военную службу (его родственники по отцовской линии были убиты индейцами), и вскоре товарищи избрали его своим капитаном. Это придало ему уверенности в себе. Линкольн стал членом партии вигов, быстро выдвинулся как лидер и был избран в палату представителей штата Иллинойс. К этому времени (1842 г.) он целеустремленно и настойчиво изучал юридические науки, получил допуск в палату адвокатов штата и, уже как «Честный Эйб», стал известным юристом, имеющим свою практику, политиком, стоящим в центре внимания общественности. К тридцати годам Линкольн являлся воплощением «американской мечты», человеком, «сделавшим самого себя». Картину его социального взлета в 1842 году довершила женитьба на Мэри Тодд, дочери плантатора с Юга.

В то время Линкольн еще выступал за отмену рабства и даже критиковал его противников – аболиционистов. В 1846 году он стал конгрессменом. На фоне внутренней борьбы в вопросе о рабстве распалась партия вигов, и Авраам в 1856 году примкнул к партии республиканцев и стал ее лидером в своем штате. Его отношение к рабству стало меняться только после событий «Кровавого Канзаса», где сторонники и противники рабства развязали партизанскую войну.

На партийном съезде республиканцев в Чикаго в 1860 году Линкольн был выдвинут на пост президента страны и умело обошел политических конкурентов Уильяма Сьюарда и Салмона Чейза. Личность Линкольна была более привлекательна для народа: трудолюбие, честность, скромность, а главное, то, что он поднялся из бедности, не забывая при этом своего происхождения и связи с простыми людьми. В тот год, 6 ноября 1860 года, в выборах впервые приняло участие свыше 80 процентов населения, и он был избран большинством. Важнейшие посты заняли его вчерашние конкуренты У. Сьюард, Э. Бейтс и С. Чейз.

Избрание Линкольна, этого аболициониста и «черного республиканца», вызвало тревогу в южных рабовладельческих штатах, и к началу февраля 1861 года они отделились, провозгласив «Конфедерацию штатов Америки» и избрав в президенты Дж. Дэвиса. Вскоре началась гражданская война между Севером и Югом, поначалу неудачно складывающаяся для северян. Главным принципом этой борьбы Линкольн в первую очередь провозгласил единство нации, а только затем – ликвидацию рабства. Этим ему удалось привлечь на свою сторону часть демократов, и один из них, Эдвин Стентон, стал военным министром. В 1862 году наступил перелом в ходе войны, а затем последовала ликвидация рабства. 9 апреля 1865 года командующий войсками северян генерал Грант занял столицу южан Ричмонд. Гражданская война закончилась. А уже через несколько дней раздался роковой выстрел.

Джон Уилкс Бут, вошедший в историю как убийца президента Линкольна, родился в театральной семье. Его отец играл на сценах Лондона и США, а старший брат Эдвин приобрел известность как популяризатор творчества Шекспира в Америке. В свои 26 лет Джон уже был достаточно известен как актер, хотя до славы брата ему было далеко. В отличие от других членов семьи, поддерживающих северян, он являлся яростным сторонником южан и горячо отстаивал право плантаторов иметь рабов. Во время войны Джон объявил себя пацифистом, вернулся на сцену, но использовал свою известность и обаяние лишь для того, чтобы пропагандировать в северных штатах образ жизни южан. После поражения Юга Бут решил, что пришло время решительных действий. Еще до окончания войны он задумал похитить президента, перевезти его закованным в Ричмонд и держать там до тех пор, пока Север не согласится на прекращение военных действий. Вместе с несколькими сообщниками он организовал засаду на дороге, по которой должен был проезжать экипаж президента, но все сорвалось из-за изменения планов последнего. Вот тогда Бут и решил, что осталось только одно: убить Линкольна, Гранта, вице-президента и некоторых членов кабинета министров.

Утром 14 апреля 1865 года Авраам Линкольн, как обычно, начал свой рабочий день в Белом доме. До 11 часов он просматривал почту, а затем отправился на заседание кабинета, на котором присутствовал и генерал Грант. По окончании заседания президент спросил у него, сможет ли он с миссис Грант сопровождать его с супругой в театр Форда, где в тот день давали комедию Т. Тэйлора «Наша американская кузина». Генерал, сославшись на то, что у него вечером встреча в Нью-Джерси с сыновьями, отказался, даже не подозревая, что тем самым спасает себе жизнь. О том, что президент должен посетить театр, знали многие, в том числе и Бут. Днем он встретился со своими друзьями-заговорщиками Джорджем Ацеротом, Сэмом Арнольдом, Дэвидом Хэролдом и Льюисом Пейном в пансионе Мэри Сарротт. За виски они обсуждали свои роли, которые распределили следующим образом: Пэйн и Хэролд расправятся с госсекретарем У. Сьюардом; Ацерот – с вице-президентом Э. Джонстоном, а Бут будет стрелять в президента. Арнольд отказался от участия в деле и вышел из группы, а Ацерот потом так напился, что не смог выполнить задуманное. Бут тоже пропьянствовал целый день, однако решимость совершить покушение придавала ему сил.

После восьми часов вечера президентская чета в сопровождении друзей – майора Генри Рэтбоуна и его невесты Клары Харри – прибыла в театр и устроилась в ложе. Через полтора часа к театру, загримированный и одетый во все черное, верхом на лошади подъехал Бут. Он хорошо подготовился: нож на поясе, два кольта в карманах сюртука и взведенный револьвер в руке. Без малейших затруднений актер вошел в президентскую ложу и с возгласом «Смерть тиранам!» выстрелил в Линкольна. Пуля, пробив череп, застряла в области правого глаза. Рэтбоун попытался задержать убийцу, но тот, вытащив нож, ранил офицера и перепрыгнул через барьер ложи на сцену. Однако шпора зацепилась за занавес, и Бут упал, сильно повредив ногу. В возникшей суматохе ему только чудом удалось выбраться из театра, вскочить на коня и ускакать. Президента в кресле-качалке осторожно перенесли в соседний дом, но прибывший врач уже ничего сделать не смог. Президент наутро скончался. В то же время Пейн пробрался в дом Сьюарда и нанес ему удар ножом, но рана оказалась не смертельной.

Бут между тем перебрался через Потомак, встретился с Хэролдом, и вместе они отправились в штат Мэриленд, где надеялись найти убежище. Знакомый врач, Самюэль Мадд, вправил ногу Буту, и сообщники продолжили свой путь в штат Вирджиния. 11 дней им удавалось благополучно скрываться. Начатые поиски преступников отличались невероятной глупостью, и только 26 апреля заговорщиков удалось выследить в сарае для хранения табака вблизи г. Порт-Рояль, штат Вирджиния. Солдаты окружили строение, и лейтенант, командир отряда, предложил беглецам сдаться, угрожая поджогом. Сарай уже горел, когда из него вышел Хэролд. Затем появилась темная фигура прихрамывающего человека, и тут солдат Корбетт почему-то выстрелил. Все бросились вперед и вытащили умирающего Бута из огня. Перед смертью он прошептал: «Передайте маме, что я погиб за свою страну».

Оставшихся в живых участников заговора предали суду. Он проходил с 9 мая по 30 июня, и его вряд ли можно считать примером справедливости и беспристрастия. Многих свидетелей вообще не вызвали в суд, включая и полицейского Джона Ф. Паркера, несшего охрану президентской ложи. Вашингтонская полиция даже не объявила ему выговор. Пейна, Херолда, Ацерота и Мэри Сарротт приговорили к повешению, Арнольда и Мадда к пожизненному заключению, рабочего сцены Эдварда Спенглера за содействие убийце – к шести годам тюрьмы. Жарким июльским днем приговоренных казнили одновременно. Но не прошло и четырех лет, и в марте 1869 года президент Джонсон объявил об амнистии осужденных по делу Линкольна.

Долгое время считалось, что это преступление было осуществлено группой фанатиков, которые действовали по собственной инициативе, но уже вскоре после убийства появилась версия, что за спиной убийц стоял военный министр Э. Стентон. К этому склоняются и современные исследователи этого дела. По их мнению, во время следствия Стентон изъял из дневников актера 18 страниц, содержащих ключевые факты о существовании широкой сети заговора. Действительно, трудно представить, чтобы до военного ведомства не дошли слухи о заговоре. Ведь Бут в течение нескольких месяцев заранее праздновал успех дела. Трудно понять и другое: почему театр в тот вечер совсем не охранялся, хотя днем раньше президент просил военное ведомство обеспечить его личной охраной. Как ни странно, но в этой просьбе ему отказали. Единственным его телохранителем оказался полицейский Паркер, который по непонятным причинам после начала спектакля покинул свой пост у президентской ложи и отправился в бар. После неудачной попытки похищения Линкольна Бута отстранили от дела, заменив его Джеймсом Вильямом Бойдом – шпионом конфедератов, выпущенным из тюрьмы именно для убийства президента. Бут же постарался совершить покушение раньше конкурента. И наконец, сейчас появилось мнение, что в Пале-Рояле погиб вовсе не Бут. В действительности там был убит Бойд.

С момента убийства Авраама Линкольна и до гибели еще одного президента США Джона Ф. Кеннеди прошло почти 100 лет, но в памяти людей навсегда осталась инаугурационная речь Кеннеди, произнесенная 20 января 1961 года. Знаменитые слова из этой речи вполне могут быть памятником для обоих президентов: «Не спрашивай, что твоя страна может сделать для тебя, спроси – что ты можешь сделать для своей страны».

ПРАВДА О ХОДЫНКЕ

Вступление на престол последнего русского императора ознаменовалось страшной трагедией, которая вошла в историю под названием «Ходынская давка»: во время народных гуляний погибло 1389 человек, а полторы тысячи получили увечья. И это по официальным данным. Очевидцы катастрофы называют иные цифры: 17 и 18 мая 1896 года на Ваганьковском кладбище было похоронено более шести тысяч раздавленных людей…

Сразу после трагедии в обществе появились различные версии происшедшего, назывались имена виновников, среди которых были и генерал-губернатор Москвы великий князь Сергей Александрович, и обер-полицмейстер полковник Власовский, и сам Николай II, прозванный «Кровавым». Одни клеймили чиновников-разгильдяев, другие пытались доказать, что катастрофа на Ходынском поле – спланированная акция, ловушка для простого народа. Так у противников монархии появился еще один аргумент против самодержавия. За долгие годы «Ходынка» обросла мифами. Тем более интересно разобраться, что же на самом деле произошло в те далекие майские дни.

Николай II взошел на престол еще в 1894 году, после смерти своего отца Александра III. Неотложные дела, государственные и личные (свадьба с любимой невестой Алисой Гессен-Дармштадтской, в православии Александрой Федоровной), заставили императора отложить коронацию на полтора года. Все это время специальная комиссия тщательно разрабатывала план торжеств, на проведение которых было отпущено 60 млн рублей. Две праздничные недели включали в себя многочисленные концерты, банкеты, балы. Украшали все, что могли, даже колокольня Ивана Великого и ее кресты были увешаны электрическими лампочками. В качестве одного из главных мероприятий предусматривалось народное гуляние на специально разукрашенном Ходынском поле, с угощением пивом и медом, царскими гостинцами. Было заготовлено около 400 тысяч узелков из цветных платков, в каждый из которых завернули сайку, полфунта колбасы, пригоршню конфет и пряников, а также эмалированную кружку с царским вензелем и позолотой. Именно подарки стали своеобразным «камнем преткновения» – в народе о них распространялись небывалые слухи. Чем дальше от Москвы, тем существенней возрастала стоимость гостинца: крестьяне из отдаленных деревень Московской губернии были абсолютно уверены в том, что каждой семье государь пожалует корову и лошадь. Впрочем, дармовые полфунта колбасы тоже многих устраивали. Таким образом, только ленивые не собирались в те дни на Ходынское поле.

Организаторы же позаботились лишь об устройстве праздничной площадки размером в квадратный километр, на которой разместили качели, карусели, ларьки с вином и пивом, палатки с подарками. При составлении проекта гуляний совершенно не учли, что Ходынское поле было местом дислоцирующихся в Москве войск. Здесь устраивались военные маневры и были вырыты окопы и траншеи. Поле было покрыто рвами, заброшенными колодцами и траншеями, из которых брали песок.

Массовые гуляния назначили на 18 мая. Однако уже утром 17 мая количество людей, направляющихся на Ходынку, было так велико, что местами они запруживали улицы, включая мостовые, и мешали проезду экипажей. С каждым часом приток увеличивался – шли целыми семьями, несли на руках маленьких детей, шутили, пели песни. К 10 часам вечера скопление людей стало принимать угрожающие размеры, к 12 часам ночи можно было насчитать десятки тысяч, а спустя 2–3 часа – сотни тысяч. Народ все продолжал прибывать. По свидетельствам очевидцев, на огражденном поле собралось от 500 тысяч до полутора миллиона человек: «Над народною массой стоял густым туманом пар, мешавший различать на близком расстоянии лица. Находившиеся даже в первых рядах обливались потом и имели измученный вид». Давка была настолько сильная, что уже после трех часов ночи многие стали терять сознание и умирать от удушья. Ближайшие к проходам пострадавшие и трупы вытаскивались солдатами на внутреннюю площадь, отведенную для гуляния, а мертвецы, находившиеся в глубине толпы, продолжали «стоять» на своих местах, к ужасу соседей, тщетно стремившихся отодвинуться от них, но, тем не менее, не пытавшихся покинуть торжество. Повсюду раздавались крики и стоны, но люди не желали расходиться. 1800 полицейских, естественно, не могли повлиять на ситуацию, им оставалось только наблюдать за происходящим. Провезенные по городу в открытых повозках первые трупы сорока шести жертв (на них не было следов крови и насилия, так как все скончались от удушья) впечатления на народ не произвели: все хотели побывать на празднике, получить царский гостинец, мало задумываясь о своей судьбе.

Чтобы навести порядок, в 5 часов утра приняли решение начать раздачу подарков. Артельщики, опасаясь, что их сметут вместе с палатками, начали швырять свертки в толпу. Многие бросались за кульками, падали и сразу оказывались втоптанными в землю напирающими со всех сторон соседями. Через два часа разнесся слух, что прибыли вагоны с дорогими подарками, началась их раздача, но гостинцы смогут получить только те, кто находится ближе к вагонам. Толпа ринулась к краю поля, где шла разгрузка. Обессиленные люди падали во рвы и траншеи, сползали по насыпям, и по ним шли следующие. Сохранились свидетельства о том, что находившийся в толпе родственник фабриканта Морозова, когда его понесло на ямы, стал кричать, что даст 18 тысяч тому, кто его спасет. Но помочь ему было невозможно – все зависело от стихийного движения огромного людского потока.

Между тем на Ходынское поле прибывали ничего не подозревающие люди, многие из которых сразу же находили тут свою смерть. Так, рабочие с фабрики Прохорова наткнулись на колодец, заложенный бревнами и засыпанный песком. Проходя, они раздвинули бревна, часть просто проломилась под тяжестью людей, и сотни полетели в этот колодец. Их вынимали оттуда в течение трех недель, но всех не смогли достать – работа стала опасной из-за трупного запаха и постоянных осыпей стен колодца. А многие погибли, так и не дойдя до поля, где предполагалось гуляние. Вот как описывает зрелище, представшее перед глазами 18 мая 1896 года, ординатор 2-й московской городской больницы Алексей Михайлович Остроухов: «Страшная, однако, картина. Травы уже не видно; вся выбита, серо и пыльно. Здесь топтались сотни тысяч ног. Одни нетерпеливо стремились к гостинцам, другие топтались, будучи зажаты в тиски со всех сторон, бились от бессилия, ужаса и боли. В иных местах порой так тискали, что рвалась одежда. И вот результат – груды тел по сто, по полтораста, груд меньше 50–60 трупов я не видел. На первых порах глаз не различал подробностей, а видел только ноги, руки, лица, подобие лиц, но все в таком положении, что нельзя было сразу ориентироваться, чьи эта или эти руки, чьи то ноги. Первое впечатление, что это все „хитровцы“,[6]6
  «Хитровцы» – бродячий люд с Хитрова рынка.


[Закрыть] все в пыли, в клочьях. Вот черное платье, но серо-грязного цвета. Вот видно заголенное грязное бедро женщины, на другой ноге белье; но странно, хорошие высокие ботинки – роскошь, недоступная „хитровцам“… Раскинулся худенький господин – лицо в пыли, борода набита песком, на жилетке золотая цепочка. Оказалось, что в дикой давке рвалось все; падавшие хватались за брюки стоявших, обрывали их, и в окоченевших руках несчастных оставался один какой-нибудь клок. Упавшего втаптывали в землю. Вот почему многие трупы приняли вид оборванцев. Но почему же из груды трупов образовались отдельные кучи?.. Оказалось, что обезумевший народ, когда давка прекратилась, стал собирать трупы и сваливать их в кучи. При этом многие погибли, так как оживший, будучи сдавленный другими трупами, должен был задохнуться. А что многие были в обмороке, это видно из того, что я с тремя пожарными привел в чувство из этой груды 28 человек; были слухи, что оживали покойники в полицейских мертвецких…»

Весь день 18 мая по Москве курсировали подводы, нагруженные трупами. Николай II узнал о случившемся днем, но ничего не предпринял, решив не отменять коронационные торжества. Вслед за этим император отправился на бал у французского посла Монтебелло. Естественно, ничего он изменить бы уже не смог, но его бездушное поведение было встречено общественностью с явным раздражением. Николай II, чье официальное восшествие на престол было отмечено огромными человеческими жертвами, с тех пор именовался в народе «Кровавым». Только на следующий день император вместе с супругой посетил пострадавших в больницах, а каждой семье, потерявшей родственника, приказал выдать по тысяче рублей. Но для народа царь от этого добрее не стал. Николай II не сумел взять правильный тон по отношению к трагедии. А в своем дневнике накануне нового года бесхитростно записал: «Дай Бог, чтобы следующий 1897 год прошел так же благополучно, как этот». Именно поэтому его винили в трагедии в первую очередь.

Следственная комиссия была создана на следующий день. Впрочем, виновные в трагедии всенародно так и не были названы. А ведь даже вдовствующая императрица требовала наказать градоначальника Москвы великого князя Сергея Александровича, которому высочайшим рескриптом была объявлена благодарность «за образцовую подготовку и проведение торжеств», тогда как москвичи присвоили ему титул «князя Ходынского». А обер-полицмейстер Москвы Власовский был отправлен на заслуженный отдых с пенсией 3 тысячи рублей в год. Так было «наказано» разгильдяйство ответственных.

Потрясенная российская общественность не получила ответа следственной комиссии на вопрос: «Кто виноват?». Да и нельзя на него ответить однозначно. Скорее всего, в случившемся виновно роковое стечение обстоятельств. Неудачен был выбор места гуляния, не продуманы пути подхода людей к месту событий, и это притом, что организаторы уже изначально рассчитывали на 400 тысяч человек (число подарков). Слишком большое количество людей, привлеченных на праздник слухами, образовали неуправляемую толпу, которая, как известно, действует по своим законам (чему немало примеров и в мировой истории). Интересен и тот факт, что среди алчущих получить бесплатное угощение и подарки были не только бедный рабочий люд и крестьяне, но и довольно обеспеченные граждане. Уж они могли бы и обойтись без «гостинцев». Но не удержались от «бесплатного сыра в мышеловке». Так инстинкт толпы превратил праздничное гуляние в настоящую трагедию. Шок от происшедшего мгновенно отразился в русской речи: вот уже более ста лет в обиходе существует слова «ходынка», включенное в словари и объясняемое как «давка в толпе, сопровождающаяся увечьями и жертвами…» И винить во всем Николая II оснований все же нет. К тому времени, как император после коронации и перед балом заехал на Ходынское поле, здесь все уже было тщательно убрано, толпилась разодетая публика и огромный оркестр исполнял кантату в честь его восшествия на престол. «Смотрели на павильоны, на толпу, окружавшую эстраду, музыка все время играла гимн и „Славься“. Собственно, там ничего не было…»