Текст книги "Роды. Прощание с иллюзиями. Хроники индивидуальной акушерки"

Я не смогла

Порой ловлю себя на ощущении качелей. Пишешь наполненный грустью и возмущением текст: доктор на ровном месте агрессивно вмешался в природные процессы и безнадёжно испортил роды. Или наоборот – женщина, «чтобы не мучиться», своим деструктивным (для естественного течения родов) поведением довела ситуацию до кесарева.

Публикуешь – и сразу же волна гневных комментариев: «Зачем пугаете?», «Как вы смеете поливать врачей грязью!» Или: «Какое обесценивание родов, состоявшихся не нижним путём!», «И что мы теперь, по-вашему, не люди после кесарева, недоматери? А наши дети – недодети?!»

Причины подобных реакций понятны. Попробуйте в красках, со всеми подробностями рассказать о жестоком изнасиловании группе переживших нечто подобное женщин. Разумеется, они стараются всеми силами закрыться, вытеснить это из памяти. И если кто-то вдруг напомнит им о случившемся, чувства боли и бессильной ярости не избежать.

Выкладываешь милый, позитивный текст о хороших родах. И качели со свистом летят в другую сторону: «Вы всё врёте про лёгкие роды!!!», «Не смейте писать „рожала как богиня“, любой родившей памятник надо ставить за тяжелейший труд и беспримерный подвиг!», «Как это в родах нет боли?! А я говорю – есть, и точка!», «Не бывает на свете никаких лёгких родов, это выдумки, только чтобы завлечь на свои курсы!»

В общем, что ни напиши, в ответ получаешь огромную волну боли и обиды. На себя. На систему. На своё страдавшее тело. И, конечно, на меня. За то, что напоминаю: природой так не задумано – вас обманули, действительно в каком-то смысле изнасиловали.

Что роды человека могут – и должны! – складываться как у кошечек/ёжиков/слоников и прочих зверушек: без страха, без боли. И, если женщина сможет кое-что важное понять и почувствовать, чаще всего так и складываются. Именно об этом я говорю на курсах.

Но каждый раз загадка – в какую воронку попадёт очередной текст? Кого и чем он заденет, оскорбит и взбудоражит? Куда отлетят качели?

Выдалась однажды напряжённая неделя, по результатам которой все (слава богу) остались здоровы, никто не пострадал. Но аж четверо подряд далеко не лёгких родов: одни просто сложные, остальные ушли на операцию. Кесаревы – объективные, где все сделали всё, что могли. Доктора были готовы ждать, не вмешиваться, работали тактично и профессионально. Ждали и трое суток после излития вод, и начала сорок третьей недели, и терпеливо держали руку на пульсе при гестозе.

Девочки готовились, имели самые хорошие, осознанные намерения рожать природно и не ныть «спасите-помогите». Но в их организмах просто не оказалось возможностей для здорового течения процесса. И все они, живи лет сто назад, попали бы под каток естественного отбора. А сегодня на выходе – четверо здоровых детей.

И само собой, мы ни в одном из этих случаев не рисковали. Вовремя остановились, вовремя ушли в операционную.

И вот что я поняла про свою работу в пространстве, где нет ни космоса, ни красоты, ни потока эндорфинов. Когда я прежде всего должна быть медиком – честным и профессиональным.

Я – что-то вроде психотерапевта, только на трудном многочасовом сеансе. Успокаиваю, объясняю, ободряю, привожу идеи и примеры. Бог знает уже по какому кругу проговариваю с участниками все варианты развития событий.

Может, нужно ждать ещё? А если мы попробуем это? А если то? А почему же не идёт, как задумано природой? А если бы всё-таки ждали полные сорок три недели – ведь так бывает, я читала… А почему не сложилось? Что я сделала неправильно? Почему нет схваток? А почему матка не реагирует на окситоцин? А шейка отчего может не раскрываться? А зелёные воды по какой причине? А вдруг, если походить, схватки возьмут, да и начнутся? Может, я в беременность как-то неправильно себя вела?

И так много раз, снова и снова.

И встревоженные лица партнёров, которые тоже готовились совсем к другому. И для них я ищу слова, объяснения, примеры.

А ещё иногда рассказываю, что я бы сама (имея ребёнка со справкой об инвалидности) сделала – если бы жизнь имела сослагательное наклонение – себе кесарево. Ни секунды не думая. Если бы оно могло сделать моего младшего сына здоровым… Приоткрываю жёсткую правду жизни с таким ребёнком. Чтобы они поняли, какое лучшее – гораздо лучшее! – ждёт их на самом деле.

И ещё одна неожиданная роль в подобных ситуациях.

Относительно недавние роды: плохо начинались, трудно шли, ничего не развивалось, плюс анамнез, мягко говоря, не самый благополучный. Девочка постоянно спрашивала меня – ты согласна с доктором? Я с ним соглашалась – во всём. Всё и вправду шло не так и не туда.

После честного, законного кесарева девочка сказала:

– Знаешь, мы так вдохновились твоими курсами, что были уверены – ты нам больше не нужна. Мы всё поняли про естественный процесс, я усвоила, как проживать схватку. Но всё-таки решили позвать тебя на роды. И сейчас я осознала, каким важным это стало. Даже при том, что всё прошло совсем не так, как мы настраивались, – некрасиво, негармонично, с операцией в итоге. Но если бы тебя не оказалось рядом, я потом всё время думала бы: а права ли была доктор? а вдруг она что-то недоговаривала? а если бы мы подождали ещё? а если я делала что-то не то? И твои объяснения по ходу, почему и что идёт не так, твоя помощь, твоя поддержка создали ощущение, что я нахожусь на суде с отличным адвокатом. И теперь у меня есть полное понимание, что моё кесарево – правильное, иначе ничего не вышло бы…

Как думаете, могу я после такого – когда рядом со своими девочками, вместе с ними всё проживаю и переживаю, много часов подряд повторяя одно и то же, отдавая все силы и нервы, возвращаясь домой вымотанной полностью и даже в минус, – осуждать тех, кто ушёл на кесарево? Способна относиться к ним хоть с малейшим пренебрежением? Считать, что их дети какие-то не такие?

Я отдаю себя в сложных родах гораздо больше, внутренне плачу вместе с ними. Разделяя их личную «чашку боли». Разве я могу хоть кого-то обвинять?

Но всё равно буду об этом говорить, вновь и вновь возвращаясь к этой теме.

Чтобы насилия стало меньше.

Возвращение любви

Моя дорогая Вера Полозкова в одном непростом интервью, помимо прочего, рассказывала об опыте психотерапии в группе, участники которой лечили детские душевные травмы, полученные в отношениях с родителями. И точно подметила одну поражающую накалом страстей составляющую: давно и прочно взрослые люди – уже сами с детьми, а то и внуками, серьёзные, основательные – с неподдельным страданием, со слезами и гневом открывают незаживающие раны детства, полученные в семье.

Я и сама когда-то участвовала в похожем тренинге.

Два ассистента психотерапевта – в ролях мамы и папы. Задание – высказать им все обиды и претензии со всей накопившейся болью и яростью. Можно кричать, топать ногами, рыдать и даже материться (многие так и делали). Аудиторию захлёстывало волнами боли.

Но я не смогла найти в себе обиды. Только плакала, повторяя:

– Я так люблю вас! Я вас так люблю! Почему же вас не было в моей жизни? Отчего?

Мама и папа меня не обижали. Не ругали, не наказывали и уж тем более не били. Они меня просто оставили. А потом оставили и этот мир – оба очень рано. Это тоже моя травма. Но уже другая.

От многих друзей-подруг я знаю, как сложно складываются их отношения с родителями. Казалось бы – взрослые, разумные, вроде могли бы всё разобрать, со всем и со всеми примириться. Но нет. Полученные в детстве травмы не то что живучи, а порой неистребимы. Потому что приходятся на этап психологического формирования личности, встраиваясь в её ментальные основы – тем самым порой ломая и искажая их.

Попыталась подойти с другой стороны. А что насчёт меня? Вот я сама, имеющая замечательные, открытые, тёплые отношения со всеми своими детьми, – нанесла ли им какие-то травмы, с которыми они пойдут к психотерапевтам? Постаралась представить: что именно каждый из моих детей рассказал бы о своей маме – с обидой, горечью и слезами? Мне-то кажется (или не кажется), что всё у нас так хорошо!

Знаю, вижу, чувствую, уверена: каждая наша встреча наполнена обоюдной радостью, искренними объятиями и бесконечными признаниями в любви друг другу. Более того, давно уже живу в ощущении, что дети возвращают мне силы и энергию, отданные когда-то на многолетнюю, не знавшую пауз и отдыха мамски-многодетную замотанность и «непринадлежание себе».

Я подписана на блог одной незаурядной особы. Ядовито-умной, циничной, такой, знаете, откровенной бытописательницы в стиле «правда жизни как она есть». Добрая треть (если не половина) действительно талантливых текстов посвящена материнству – прежде всего её личному, но с неслабым замахом на явление как таковое, с глобальными оценками и выводами. И подписчиков немало. А комментарии представляют собой тотальное согласие и жаркие благодарности – за правду и смелость говорить о том, о чём все молчат.

При этом у девушки один-единственный ребёнок, есть и муж, и дом, и работа. Но тексты, сопровождаемые фирменным хештегом #щастьематеринства, – очень, мягко говоря, мрачные.

О родах: «И вот из меня вынули очередного налогоплательщика…» (Думаю, насчёт способа её родоразрешения догадаться нетрудно.)

Из недавнего: «Если бы я собралась написать книгу, то была бы не книга вовсе, а лист, сложенный пополам. На единственном развороте: „Рожай сейчас. Ты будешь болеть и не будешь спать, больше не сможешь побыть одна и, вероятно, не решишься повторить это вновь. Материнство разрушит тебя физически и морально. Материнство – это лютый трындец“. Проблема в том, что после такого превью сию отрыжку литературы вряд ли захотят купить».

Зачем я её читаю? Привлекают две вещи: сильнейшая энергия (очень жаль, что это энергия нелюбви) и стиль – яркий, образный. Как-то я даже обратилась к ней с предложением совместного эфира. Думала обсудить истоки отношения к материнству (родители, роды, ещё какие-то травмы?). Мы такие разные, пожалуй, вышло бы любопытно. Но девушка отказалась: ей неинтересно.

Когда я писала книгу, постоянно вспоминались наиболее сложные в плане нагрузки периоды моего материнства. В том числе и такой момент: старшим детям тринадцать, восемь и пять, годовалый младший ещё только пытается ходить, но в основном ползает. Полы поэтому мою минимум два раза в день. Школа, садик, уроки, постоянная готовка, вечная стирка… Бесконечная карусель забот. А младшего нужно ещё и непрерывно от чего-нибудь лечить.

Поздний вечер. Мечтаю об одном: как можно скорее всех уложить и самой рухнуть спать. И тут – прямо классика жанра:

– Мааааам… А у нас завтра в садике конкурс поделок «Прощай, осень». Нужно что-то придумать!

Я в бессильной тоске представила, как настоящие, правильные (в отличие от меня) и умелые родители утром с гордостью вручают воспитателям плоды совместного семейного творчества: вырезанный из тыквы корабль, или дворец из шишек и спичек, или сову из коры дерева с изумрудными глазами, или картину из красно-жёлтых кленовых листьев в духе позднего импрессионизма. А я?

Заплакав от отчаяния, ответила дочке, что я очень-очень её люблю, но если мы ещё полночи будем что-то лепить и клеить, просто погибну от усталости. Меня обняли тонкие тёплые ручки:

– Спи, мамуленька. Ничего не надо. Помнишь, ты говорила, что хочешь жить в моей подмышке?

Утром я нашла на столе поделку – вот уж действительно своими руками: сложенную из бумажной салфетки лодочку. Вернее, смятую. А в ней – человечек с головой и туловищем из яичной скорлупы и деревянными зубочистками в виде ручек-ножек.

Собирала дочь в садик, тайком утирая глаза. Позвонила воспитательнице:

– Прошу вас очень искренне и честно похвалить эту поделку! Прошу помочь починить, если она сомнётся, сломается по дороге. Прошу не допустить ни одной насмешки или обесценивания – это маленький подвиг моего ребёнка…

В общем, тоже довела воспитательницу до слёз, невозможно её растрогав.

И тогда, и тем более сейчас, когда дети отдают мне столько любви и помощи, я знала и знаю: лучшие дни моей жизни – когда я их родила. Оттуда и моё акушерство, и моя книга «Родить Легко», и моё прекрасное материнство. Которое не разрушает, а делает гораздо счастливее.

Может быть, моим детям не на что пожаловаться на меня психотерапевту?

«На хрен ваши естественные роды!»

Когда-то давно, в самом начале практики, я была уверена: каждая женщина, заключающая контракт с индивидуальной акушеркой, хочет прожить роды так, как определено природой.

Она же идейная! Она же всё понимает! И Одена, наверное, читала, и промежность готовила. В конце концов, заплатила энную сумму, чтобы в любое время дня и ночи доктор с акушеркой всё бросили и примчались в роддом – оберегать её роды от акушерской агрессии.

И вот жду как-то в холле роддома свою роженицу. Она врывается в приёмное словно фурия:

– Эпидуралку мне! Быстрее!

Впервые увидела такое у женщины, готовившейся в нашем центре. И от неожиданности испугалась:

– Ты что? Мы же в проекте «Естественные роды»…

Та посмотрела на меня с яростным раздражением:

– На хрен! На хрен ваши естественные роды!!!

Вот тогда я и поняла, что одних намерений явно недостаточно. Но провела те роды всё-таки естественно, хотя и с массой хитростей и уловок – как отвлекают ребёнка, сопровождая его к стоматологу. Осталась очень собой довольна.

Только возник вопрос: в этом, что ли, заключается сегодня «искусство» акушерки? Всякими ароматами и свечками отвлечь страдающую от воображаемых ею мук? Перехитрить? Или на каждой схватке подсказывать тактику поведения и принятия? А куда же тогда приклеить тезис «Тело само знает, как рожать»? Если знает, так почему же шейка не открывается? Может, всё-таки не хватает силы желаний и намерений? Или не столь уж и крепок «героический дух»?

Вспомнила, как во всех моих родах больше всего мешало чьё-либо участие: вопросы, советы, просьбы акушерки – перейти с кровати в ванну, или лежать, когда тянуло сесть на корточки… Всё внешнее отвлекало, не хотелось слышать никаких советов.

Мне никто не был нужен. Потому что поняла: единственное, что имеет смысл, – разговор только со своим собственным телом. Разговариваем Я и Я. Этому научилась в первых родах. Этому и стараюсь научить других.

Девушка уговаривает взять её роды без занятий: не успевает по срокам. Хотя и предупреждена, что моё сопровождение – только после очных курсов, без каких-либо исключений. Но всё равно пришла на приём – убедить.

– Инна, поверьте, я всё прочитала про естественные роды, ваш полный единомышленник. Обещаю во всём вас слушаться, я очень волевая и сильная. Забеременеть много лет не получалось, и к рождению подойду осознанно.

– А что вы будете делать с болью? Как представляете себе проживание схватки? Это же самое главное.

– Вытерплю всё! Я уже взрослая, не эгоистка какая-нибудь юная. Ради ребёнка мне себя не жалко.

Договариваемся: она присоединится к текущему потоку на его четвёртой, заключительной лекции. А первые три постарается успеть пройти со следующим. Ну или хотя бы две, потому что вторая – как раз самая важная, о схватках и боли.

Но человек, как известно, лишь предполагает.

Уже через несколько дней, на сроке в тридцать шесть недель, девушка изливает воды и отправляется в роддом по ОМС, не успев заключить никаких контрактов.

(К слову – всегда советую закончить все предродовые дела до тридцать шестой недели, а потом расслабиться: спокойно жить и ждать.)

Находясь в схватках, она просит у моей помощницы видеоконсультацию. Устанавливаем соединение. Вижу на экране искажённое гримасой боли лицо. Слышу учащённое дыхание. Понятно – идёт схватка.

Пережидаю. Схватка заканчивается, начинаем разговор.

Ситуация, несмотря на вроде бы не самый удачный старт, оказывается вполне себе перспективной. В боксе она одна, никто не беспокоит, не навязывает никаких вмешательств. Врачи (с роддомом на редкость повезло), услышав о намерении рожать естественно, поддержали: вот и прекрасно, рожайте!

Всё время, пока мы общаемся, лицо роженицы остаётся искажённым – будто ей страшно больно. Спрашиваю:

– А когда нет схватки, что-то болит?

– Нет…

– Тогда можешь расслабить лицо – сейчас ничего не происходит.

Наступает следующая. Она терпит, страдальчески постанывая. Лицо приобретает всё более мученическое выражение.

Дожидаюсь окончания:

– Воспользуйся перерывом, чтобы отдохнуть. А когда наступит новая схватка, постарайся начать с простого – «бросить» лицо, как бы дать ему стечь.

Прерывисто дышит:

– Ну мне же было так больно… А уже скоро следующая, опять нужно будет терпеть, я просто наготове…

В паузах между схватками я бессмысленно и безнадёжно пыталась донести до неё понимание того, на что уходит целая четырёхчасовая лекция.

Вынуждена признать: онлайн-акушерки из меня не вышло. Потому что объяснять прямо в родах, как рожать, – бесполезно. Гормонально изменённое сознание не способно продуктивно воспринять ничего внешнего: оно капсулируется, замыкается в себе, на своих ощущениях. А вот станут они невероятными муками или осознанным счастьем – зависит от отношения к ним. Которое постигается исключительно до, но уж никак не во время.

Какие гормоны превалируют в воображающем себя в полнейшем аду ощущений теле? Адреналин и кортизол. Они блокируют эндогенный окситоцин, снижая его уровень, и берут на себя роль первой скрипки в гормональной симфонии родов. Искажая их ход и развитие, иногда – необратимо.

На открытии в шесть сантиметров её роды завяли: адреналин уверенно выиграл бой со «скромным», как говорит Мишель Оден, гормоном окситоцином. От капельницы с синтетическим, понимая возможные осложнения в дальнейшем развитии ребёнка, девушка отказалась. Таким образом определив единственный оставшийся вариант.

Очень жаль… Жаль её. Жаль её долгожданного сына.

Жаль тех, кто похожим образом уходит на операцию или в медикаментозные роды – при этом имея от природы все физиологические ресурсы, а в голове все идеи и потенции для натурального рождения.

Жаль всех, кто пытается вытерпеть.

Вытерпеть то, что терпеть совсем не нужно.

О простоте сложности и сложности простоты

Она была из тех, за кого почему-то чувствуешь особенную ответственность: далеко уже не девочка – взрослая, состоявшаяся.

В анамнезе «возраст», хотя своё мнение о так называемых старородящих я неоднократно излагала. В придачу из другого города, в двухстах километрах и пяти часах дороги. Беременность путём ЭКО: значит, подход особый, со всякими осторожностями (впрочем, так надо в любых родах!).

Она пыталась найти врачей-единомышленников по месту жительства. Но кроме двух ничем не обоснованных госпитализаций с запугиваниями на тему «Вы осложнённая, ЭКО плюс возраст» – ничего:

– Делать больше нечего? В вашем-то положении всякой ерундой про естественные роды голову забивать!

В «передовом» перинатальном центре в городе по соседству услышала то же самое: «Вот чего приспичило?», «Знаете, какие высокие риски у естественных родов?»

Плод на УЗИ намерили аж 4500! Правда, на следующем уже 3600, но это ладно – решил, видимо, правильно питаться и привыкать к здоровому образу жизни заранее.

Все воспринимали её намерение родить самой какими-то нелепыми хотелками.

«Может, стоит поберечься, а не гнаться за модой в таком возрасте?»

«Вертикальные роды? Порвёшься вдрызг, долго собирать, проще сразу кесарево».

«Дать пуповине отпульсировать?! Вы совсем того? Ребёнок получает собственную кровь не больше минуты, а потом из плаценты идёт неизвестно какая материнская, которая может его убить!»

«В воде можно, конечно, посидеть, но через час надо выйти на КТГ».

«Я тебе тут волшебство должна устроить в твои тридцать семь? – Нет, просто не мешать. – Ну, останавливаться вовремя я умею, кесарево делаю хорошо».

«Все эти мужья на родах и ванна – глупости. Кесарево быстрее и безопаснее».

И всё это – при обсуждении «мягких» родов…

Видно было – я ей очень нужна.

Они с мужем четыре воскресенья по полдня тратили на дорогу из своего далёка, чтобы присутствовать на моих лекциях. И книга моя прочитана от и до, и все идеи услышаны и приняты. И отслеживала она одну мою небезызвестную пару – выдохнув, когда те родили: значит, не совпадёт с ними, вероятно, я буду свободна. А ближе к ПДР отметила даже, что у меня новый текст в обычное время не вышел, – я и представить себе не могла, что такое кто-то замечает! Но она подумала: что-то с Инной не так – а я и вправду на пару дней приболела.

Когда я опубликовала очередной текст «по расписанию», она расслабилась и воскресным утром вступила в роды. И всё они в них делали правильно, прямо молодцы и отличники: не суетились, успокоили взволнованного отца роженицы, муж ещё раз перебрал сумки (это очень важная помощь!).

У меня по воскресеньям неотменяемые лекции. Обсудили, что к 16:30 я освобожусь, а они как раз к этому времени приедут. Дорога из-за летнего ремонта и возвращающихся дачников вышла совсем долгой, но и родовая деятельность нарастала небыстро.

Поселились в отеле недалеко от роддома. К одиннадцати вечера стало понятно – начинается.

Звонит муж:

– Такой я её никогда не видел…

Бальзам для ушей акушерки – значит, действительно роды!

Еду к ним. Три сантиметра, самое начало, роддом рядом, торопиться ни к чему.

Но тут возникают два неприятных момента.

Она очень хочет в воду, что естественно для такого этапа. В номере же не ванна, а её жалкое подобие, рассчитанное на дюймовочек – некое крошечное судёнышко. Плюс сюрприз от отеля: через час на всю ночь отключат электричество. Столица, двадцать первый век… Ну ничего, в боксах по контракту – отличные большие угловые ванны!

Звоню в роддом:

– У нас всего три сантиметра, но мы хотим приехать, женщине нужно в ванну.

– Все боксы с ванной пока заняты, можем предоставить только стандарт. Часа через три наверняка кто-то уже родит, будет место.

Ну что же делать… Особенная! Едем ко мне домой – ванна и у меня большая.

Там ей удалось полностью расслабиться – по-настоящему засыпала между схватками. Муж на горке собранных со всех диванов подушек дремал рядом. Я тоже иногда выключалась, но ненадолго – регулярно замеряла сердцебиение ребёнка, которое ни разу не сбилось за все роды.

И вот полное раскрытие, на котором мы почему-то зависли. Но ещё оставались ресурсы добраться до роддома, где к тому времени освободился комфортный бокс.

По дороге думала – в чём причина? Слишком крупный плод? Неправильное вставление? Задний вид? И женщина уже устала, просила прощения за то, что хочет кесарево. Но акушеркам к таким запросам не привыкать…

С нашим доктором по контракту идём на УЗИ, где я озвучиваю свои сомнения:

– Нам принципиально важно знать вес и положение плода, пожалуйста, обратите на это внимание.

На лице врача УЗИ крайняя степень раздражения – раннее утро, конец смены, ей явно очень хочется спать:

– Я не обязана.

Смотрит только сердцебиение и сразу встаёт.

Наш терпеливый и деликатный доктор, как бы невзначай оттеснив недобрую тётю в сторонку и успокаивающе бормоча: «Конечно-конечно, не затрудняйтесь, я сам», садится за монитор – быстро глянуть, не задний ли вид. Все тридцать-сорок секунд, которые ему для этого понадобились, сопровождались злобным шипением:

– Отойдите от аппарата! Вы кто тут вообще? Я за него материально ответственная! Вы не имеете права!

Как будто он собирался забивать им гвозди… Система выдала фирменный оскал даже на платных родах с индивидуальным сопровождением.

В спокойном маленьком мире отдельной палаты уже через полтора часа родился новый человек. Единственное незначительное, корректное и обоснованное вмешательство – пришлось убрать пузырь, из-за которого, видимо, мы и зависли на полном открытии. Всё остальное тело смогло сделать само – естественно и органично. Всё смог перенести и со всем справиться ребёнок. Всё сложилось и совпало.

Простая история. Простые роды.

Иногда нечто вроде бы совсем простое оказывается очень сложным.

Как и вроде бы очень сложное – совсем простым.