Текст книги "Эксплеты. Последняя сказка"

– Разве вы не говорили, что будете заняты ближайшие две недели?

Он окинул ее взглядом с ног до головы, будто решая, стоило ли прощать, затем, снисходительно вздохнув, ответил:

– Вы же не думаете, что я мог пропустить Явление? Я приехал сюда утром, а уже вечером возвращаюсь в Нортастер. Но могу сказать, что мой визит в Астрар оказался полезен. Я встретился с парой человек, которые помогают мне с кандидатками. Мы ищем, кто же оставит меня вдовцом со статусом первой семьи. Уже есть два неплохих варианта.

Омарейл ушам не поверила. Он говорил так, будто выбирал себе кресло в гостиную!

– Одной за восемьдесят, но, увы, держит себя в форме, – как ни в чем не бывало продолжил Белория. – Вторая помоложе, но зато курит сигары и регулярно выпивает.

И тут принцессу поразила одна мысль:

– А если они проживут еще лет двадцать? Что мы будем делать? Не ждать же мне до сорока лет смерти знатной дамы!

– Не стоит беспокоиться, Ваше Высочество, – отозвался Ил. – Все будет сделано в лучшем виде. Я найду себе жену на последнем издыхании.

Она покачала головой.

– То, что вы говорите, – ужасно.

– Вы же цените честность, не так ли?

– Честность – да, жестокость – нет.

– Эти вещи часто идут рука об руку.

С этими словами Белория поклонился и оставил принцессу, так как к ней подошел Бериот. Тот предложил закончить встречу: для первого раза, по его мнению, было достаточно.

Комнаты Омарейл перенесли из Лебединой башни в то крыло, где находились личные покои Короля и Королевы, и после собрания с Патерами она отправилась именно туда. Новый интерьер подарил и новое состояние. До сих пор все казалось слишком знакомым, ведь принцесса встречалась с Патерами, видела площадь Салкан, разговаривала с людьми. Разумеется, случись все год назад, чувства были бы иными, теперь же у Омарейл было ощущение хорошо отрепетированной постановки.

Но вот она осталась одна в своих комнатах, опустилась на кушетку, обтянутую нежно-голубым атласом, и, наконец, выдохнула. Первый этап был пройден, самое сложное осталось позади. Она стала свободной. Что-то действительно изменилось.

Омарейл обвела взглядом стены, оклеенные по последней моде бумажными обоями с серо-синим геометрическим рисунком, посмотрела на пустое темно-синее кресло рядом. Пока она не чувствовала себя как дома. Ей было одиноко и хотелось поделиться с Дарритом тем, как прошел этот сумасшедший день. Но было неясно, когда она сможет это сделать. Горло сдавливала паника: что, если они больше не увидятся? «Он обещал», – успокаивал внутренний голос, и временами ему даже удавалось избавить Омарейл от тягучей, давящей тревоги.

Расписание следующих двух недель оказалось очень плотным. Было решено дать принцессе время привыкнуть к распорядку, поэтому от поездок даже в пределах Астрара отказались. Но зато приемы и встречи внутри Орделиона были бесконечными. К тому же в результате в план принцессы на ближайшие полгода добавлялись новые и новые дела: открытие школы для девочек, визит в астрарский детский дом, праздник в поддержку приюта для бездомных животных. Все хотели заполучить Омарейл: участие принцессы гарантировало внимание всего Ордора.

Лишь поздним вечером ей удавалось отдохнуть, встретиться с Севастьяной и родителями или немного почитать в тишине. Пару раз она слушала радиоспектакли, но, как правило, засыпала под них прямо в кресле. Только однажды она сумела дослушать серию до конца, так как это были «Школьные годы» – тот самый радиоспектакль, который когда-то вызвал у нее сильное желание учиться в школе. Сейчас он воспринимался иначе и казался приукрашенной сказкой.

Большое количество встреч вынуждало принцессу постоянно держать эмоции под контролем, и это очень утомляло. Те редкие моменты, когда приходила Сова, вызывали двоякие чувства: Омарейл не выносила женщину, но беседа без лишнего шума дарила приятные ощущения.

– Общественность привыкает к вам, – заметила госпожа Дольвейн на одной из встреч. – Думаю, через пару недель все будут готовы к еще одной сенсации.

Омарейл вопросительно подняла бровь, делая глоток чая.

– Мне придет письмо от родопомощницы, которое она отправила мне перед самой смертью.

Принцесса едва не поперхнулась. Сова же совершенно буднично продолжила:

– Оказывается, она была полна ненависти и зависти ко мне, поэтому выкрала ребенка, уверив меня, что он родился мертвым. Я, разумеется, после длительных родов ничего не понимала и поверила ей. А мальчика тем временем подкинули другой женщине.

Омарейл кивнула:

– Звучит убедительно. Легко могу представить, что кто-то ненавидел вас настолько сильно…

Совалия хмыкнула. Слова принцессы ни капли не задели ее.

– Скажите-ка мне, Ваше Высочество, – произнесла та, отставляя чашечку, – что у вас за дела с Илом Белорией?

Принцесса недовольно поджала губы:

– К вам они отношения не имеют, госпожа Дольвейн.

Та сердито вздохнула:

– Я спрошу по-другому: как вы собираетесь избавиться от него? Выйдет глупо, если я выполню свою часть договора, а вы потом выйдете замуж за этого махинатора и лицемера.

Омарейл покосилась на Сову и глотнула еще чая, чтобы дать себе время подумать: признаваться ли, что собеседница была во всем права, в том числе в своем беспокойстве?

– Предпочитаю действовать постепенно. Сначала дождусь, пока раскроется правда о Норте, затем буду решать проблему с Илом. В конце концов, едва ли за пару недель он успеет жениться и овдоветь.

Сова покачала головой:

– Вы еще не знаете, на что он способен.

Омарейл пронзительно взглянула на госпожу Дольвейн:

– Знакомство с вами подготовило меня если не ко всему, то ко многому.

Сова слегка подалась вперед, ее карие глаза, густо подведенные черным, казалось, проникали в самое сердце. Если бы принцесса не знала, то решила бы, что эта женщина может применять дар и к эксплетам.

– Я не враг вам, Ваше Высочество. Вы для меня больше не угроза, а значит – и я для вас.

Омарейл улыбнулась уголками губ:

– Я знаю, госпожа Дольвейн. Гораздо удобнее быть с вами союзниками, чем врагами.

«Однако, – подумала в это время принцесса, наблюдая, как ответная улыбка появляется на губах Совы, – вы не останетесь в Орделионе».

Вскоре состоялась очередная встреча с Илом, посвященная визиту Омарейл в Нортастер через несколько месяцев. Поскольку при этом присутствовал Бериот, они не касались личных тем. И все же в конце собрания Ил заметил:

– Я надеюсь посетить Астрар снова через десять дней, Ваше Высочество. Меня ждут здесь дела более приятного толка: мне предстоит встретиться с невестой.

Эта новость заинтересовала и Бериота, он спросил, кто же счастливая избранница.

– Госпожа Аурелия Плот, – ответил Ил, чуть улыбаясь.

Омарейл была уверена, что улыбка Белории была лишь отчасти вежливой, а отчасти стала реакцией на выражение, которое появилось на лице Советника. Тот сперва застыл, удивленно моргнул, потом распрямился, пытаясь справиться с собой. Прочистил горло. Пару мгновений Бериот силился скрыть истинное отношение к выбору Патера Нортастера, затем задумчиво посмотрел куда-то в сторону, потом перевел взгляд на Белорию и на Омарейл. Его лицо озарилось пониманием, хотя со стороны могло показаться бесстрастной маской. Принцесса же отчетливо ощутила, как осознание пришло к Советнику.

– Что ж… – медленно произнес он, – ваш выбор… кхм… интригует.

Как только Ил покинул приемный кабинет принцессы, в котором она теперь проводила встречи, Бериот подошел к ней и напористо спросил:

– Его Величество в курсе ваших матримониальных планов?

Омарейл раздраженно вздохнула:

– Поверьте, Бериот, они куда сложнее, чем вам кажется.

– Пожалуйста, оставьте вашу загадочность для влюбленных юношей, Ваше Высочество.

Омарейл, сидевшая за письменным столом, встала:

– Не нужно меня отчитывать. Пока не о чем говорить. У меня все под контролем. Как только я пойму, что мне нужно что-то обсудить с вами или папой, я сделаю это.

Она видела, как тяжело дышал Бериот, и чувствовала его раздражение. Но уже через пару секунд он взял себя в руки и с предельной вежливостью отозвался:

– Разумеется, Ваше Высочество. Я уповаю на вашу разумность. Уверен, вы не станете совершать опрометчивых поступков или давать необдуманных обещаний.

«Поздно, Бериот, поздно», – подумала она, а сама сказала:

– Все, что нам требуется, – немного времени и доверия друг к другу.

В то утро, навсегда изменившее жизнь многих в Орделионе, Омарейл проснулась раньше обычного. Она почти привыкла видеть поутру новый синий балдахин и потолок с хрустальной люстрой. Все, что еще месяц назад казалось необычным, сейчас превратилось в рутину.

Принцесса завтракала с родителями в их любимой столовой с огромными окнами в пол, когда вошла Сова. Та выглядела встревоженной, лицо бледнее обычного, глаза – покрасневшие.

– Что случилось, Совалия? – осторожно спросила Королева, откладывая приборы.

Еда застряла у Омарейл в горле. Сова, издав всхлип, подошла к Королеве и протянула листок.

– О, Луна и Солнце! – воскликнула та.

– Это юноша, который был в Раух-зале в день свадьбы, – пояснила Сова, поворачиваясь к принцессе. – Когда ваш друг и помощник представился, что-то во мне перевернулось. «Норт» – так я хотела назвать своего сына, которого потеряла при родах.

Госпожа Дольвейн взглянула на королевскую чету, и те сочувственно склонили головы: им история была прекрасно известна.

– И тогда я попросила моих людей разузнать об этом Норте Даррите больше. Оказалось, что он был подброшен женщине, которая воспитала его, ровно в день рождения – и, как я думала, смерти – моего мальчика. Возможно ли такое совпадение? Мое сердце было не на месте, я нашла родопомощницу и попыталась поговорить с ней. Та на последнем издыхании лежала больная, родные сказали, что ей осталось лишь несколько дней. При встрече она ничего мне не сказала, а назавтра покинула этот мир и отправилась к звездам. Сегодня же ее родственница передала послание, оставленное для меня.

Король, державший письмо в своих руках, неверяще качал головой:

– Совалия… мальчик выжил…

Госпожа Дольвейн прижала ладони к лицу. Ее колотила дрожь. Омарейл невольно восхитилась игрой. Шторм могла бы поучиться у этой женщины.

– Норт Даррит, принцесса, – Сова повернулась к Омарейл, – Норт Даррит, который помогал вам в вашем непростом путешествии, – мой сын.

– Ох, Совалия… – сочувственно выдохнула Королева.

Принцесса понимала, что должна была как-то отреагировать, но ей было противно участвовать в этом представлении.

– В это трудно поверить, – выдавила она и стремительно покинула столовую, надеясь, что ее реакцию спишут на потрясение.

Новость об утерянном и вновь обретенном ребенке Совы взволновала весь Орделион, а уже к вечеру статья об этом появилась в «Освещении». Там пока не назывались имена, но первый шаг был сделан. И все, о чем могла думать принцесса: видел ли Норт первую полосу газеты?

Омарейл предпочла провести день в своих комнатах, не в силах наблюдать за спектаклем, который разыгрывала Сова, обманывая всех, кто был дорог принцессе. Правда, совсем укрыться от этого не удалось: и родители, и Севастьяна, желая обсудить шокирующие вести, всячески пытались вызвать принцессу на разговор. К счастью, заметив отсутствие всякого энтузиазма с ее стороны, они теряли интерес и искали более словоохотливого собеседника.

Вечером же пришла сама госпожа Дольвейн.

– Завтра счастливое воссоединение, – сообщила она, и Омарейл задело то равнодушие, с которым это было сказано.

– Норт уже знает? – спросила она, стараясь звучать так же бесстрастно. – Вы с ним говорили?

– Нет, завтра на Северную улицу наведаются гвардейцы и привезут его в Орделион.

Омарейл прошлась по комнате, встала у окна. Воздушный тюль колыхался от легкого ветерка. Солнце садилось, заставляя небо полыхать.

– Надеюсь, он не передумал, – пробормотала принцесса.

На это Сова мягко рассмеялась:

– У него уже нет выбора. Не беспокойтесь, он ваш.

Зная, что собеседница не видела ее лица, Омарейл закатила глаза.

– Я бы предпочла, чтобы выбор был, – ответила она, – и чтобы Норт все равно выбрал меня.

– Уверена, так и будет, Ваше Высочество.

Принцесса почувствовала, что Сова подошла ближе, и обернулась.

– Уж если он согласился признать наше с ним родство… – Это госпожа Дольвейн произнесла с горькой улыбкой, что удивило Омарейл.

Заметив реакцию принцессы, Сова усмехнулась:

– Я не питаю иллюзий, мне ясно, что Норт обижен на меня, и надеюсь лишь, что эта ситуация и время помогут мне завоевать если не его любовь, то хотя бы прощение.

Омарейл почувствовала, как сердце сжалось от противоречивых чувств. Возможно, впервые госпожа Дольвейн говорила искренне, и принцессе стало ее жаль. Но намерение избавить Орделион от присутствия Совы не исчезло.

Когда госпожа Дольвейн уже была в дверях, принцесса спросила:

– Как Дан и Бериот встретили новость?

– Почему бы вам самой не узнать? Человеческие эмоции слишком сложны, чтобы вот так описать в двух словах. Вам это известно как никому.

Омарейл кивнула и отвернулась. Она не стала объяснять, что старалась не использовать дар: не внушать и не читать эмоции, потому что это казалось вмешательством в личное пространство других людей. Но Сова вряд ли смогла бы понять подобную философию.

Утром следующего дня принцесса особенно долго выбирала наряд. Ей хотелось, чтобы Даррит увидел ее прежней, такой, какой знал, а не наследницей престола. Она знала, что Королева не слишком жаловала «мужские» наряды, и все же выбрала брюки и графитовый камзол.

– Там приехал сын Совы, – возбужденно сообщила Севастьяна, забежав после завтрака.

Омарейл вздохнула и сказала:

– Как будет проходить встреча? На глазах у всех или госпожа Дольвейн сделает это наедине?

– Сейчас они разговаривают тет-а-тет, а потом, если все пройдет хорошо, пойдут знакомиться с твоими родителями и остальными. Сейчас он у нее в кабинете.

Глаза Севастьяны загадочно мерцали, и Омарейл, устало вздохнув, спросила:

– Ну что, Севас?

– Если он сын Совы, то, значит, принадлежит к первой семье! И у вас может быть шанс… – прошептала она, улыбаясь.

Обняв себя, Омарейл нервно усмехнулась:

– Не хочу пока думать об этом.

– А я только об этом и думаю! Представляешь, мы с тобой дважды будем сестрами. Помнишь, в детстве мы фантазировали, как выйдем замуж за братьев-близнецов? – Она хихикнула. – Почему ты такая грустная?

Как можно было объяснить, что разлука с Нортом сковала ее сердце страхом, тревогой и тоской? Что они будто стали чужими друг другу, и это причиняло боль? Что все казалось ошибкой? Лишь одно Омарейл узнала точно: чувства ее не были поверхностными, не были привычкой или благодарностью за помощь. Потому что Норт Даррит настолько глубоко проник в ее душу и разум, что для всего остального едва оставалось место.

Встречи с ним она ждала и страшилась.

Севастьяна предложила пройти в Лунную гостиную, где пили кофе Король и Королева, родители Севастьяны, Бериот и Дан – все в ожидании знакомства с новым членом семьи.

Комната, стены которой были покрыты мозаикой из перламутра, оказалась небольшой, но очень нарядной. Событию определенно придавали большое значение, и к волнению Омарейл добавилось возбуждение всех присутствующих.

Солнце играло в хрустальных подвесках на люстрах, жемчужного цвета гардины немного защищали от яркого света, но лучи все же проникали в комнату. Разговоры, которые нет-нет да и начинал принц Алоис, отец Севастьяны, быстро сходили на нет, поэтому скоро замолчал даже он.

Центральное место в Лунной гостиной занимал камин из белого мрамора, на котором стояли декоративные вазы из молочного стекла. Возле него две длинные кушетки были словно отражением друг друга. По одну сторону расположились Король с Королевой, напротив – сестра короля, принцесса Акира, с мужем, принцем Алоисом. Рядом со своими родителями на кушетку опустилась Севастьяна. Омарейл была слишком взволнована, чтобы сидеть, поэтому прошлась по комнате, остановившись у окна, в которое задумчиво смотрел Дан.

– Ваше Высочество, – поприветствовал он, поклонившись.

Принцесса уловила исходящее от него волнение.

– Дан, рада вас видеть, мы не встречались с самого дня свадьбы Севастьяны и Бериота.

Он кивнул:

– Мама пыталась уговорить меня прийти с визитом, но…

Омарейл вопросительно подняла бровь. Дан бросил взгляд на брата, который стоял у шкафа с книгами и что-то читал.

– Слишком много всего происходит, я еще не сумел привыкнуть к переменам. А в школе столько забот. Экзамены, работа с выпускниками и университетами. Госпожа Зарати грозится покинуть нас…

– Что вы!

– Мы вроде бы договорились. Но знаете, все эти хлопоты наполняют день, и за ними не видишь никакой другой жизни. Орделион? Королевская семья? Погодите, у меня дети выломали две двери в младшей школе!

Омарейл рассмеялась, потому что Дан изобразил это очень артистично. Но ее улыбка быстро погасла, вновь уступив место тревоге.

– А Норт… – прошептала она, – он вернулся в школу?

Дан кивнул, вздохнув:

– Вернулся. Но, полагаю, ненадолго. И теперь мне все-таки придется искать постоянного учителя по Наукам…

Принцесса снова улыбнулась.

– Возможно, вы потеряете учителя, но приобретете брата, – заметила она.

Взволнованно поправив сюртук, Дан прочистил горло.

– Я все еще не могу в это поверить. – Он посмотрел на нее, подозрительно сощурив лисьи глаза. – А вы знали об этом? Не может быть совпадением, что именно он помогал вам.

– Клянусь Солнцем, до недавних пор ни я, ни Норт не знали о его родстве с госпожой Дольвейн. Когда мы встретились с вами в Лебрихане, для меня он был кем угодно, но не вашим братом.

Раздался звук открывшихся дверей. Все устремили взоры туда, где через мгновение появилась Сова. Она вошла, прижимая руку с белым платком к груди, второй втягивая за собой Норта Даррита. Он шел следом и выглядел при этом крайне скованно.

– Господа… – всхлипнула Сова, утирая платочком самые настоящие слезы.

Она провела Даррита к кушеткам и в ободряющем жесте положила руку на его плечо. Он обвел взглядом тех, кто сидел у камина, и его лицо приобрело озадаченное выражение. Омарейл невольно улыбнулась. Пока Сова представляла правителю Ордора своего вновь обретенного сына, Норт чуть повернулся, отчего острый воротник белоснежной рубашки впился ему в шею. Увидел Бериота, но и тут не остался доволен.

– Норт, – позвала его Сова и, кажется, слегка сжала руку, потому что он сперва взглянул на ее пальцы, затем обратил взор к Королю и Королеве.

Даррит поклонился и поприветствовал их, как полагалось по этикету. Затем высказал почтение сестре Короля, ее мужу, принцессе Севастьяне. И снова повернулся, чтобы охватить взглядом комнату. Но его вновь отвлекли – принц Алоис изумленно произнес:

– А не вас ли я видел в Кабаньем приюте чуть больше месяца назад?

Даррит не успел ответить, когда отец Севастьяны продолжил:

– Этот шрам трудно забыть.

– Папа прав, у вас запоминающиеся черты лица, – поспешно произнесла Севастьяна, чтобы сгладить бестактность родителя, – и знаете, я заметила, что у вас с Даном очень похожий разрез глаз. Не правда ли?

Тут все посмотрели на Дана, и Норт наконец увидел стоящую рядом с ним Омарейл. Их взгляды встретились.

Даррит вздохнул и его губы почти сложились в улыбку – лишь то, что он старательно контролировал свою мимику, позволило ему не показать чувства. Взгляд синих глаз потеплел, Норт сделал едва заметный шаг в ее сторону, но Сова удержала его, и порыв не привлек внимания остальных.

Все тревоги оставили принцессу.

– Ваше Высочество, – поприветствовал Норт Омарейл и склонил голову.

Она счастливо улыбнулась, но затем, спохватившись, кивнула и отвела взгляд.

– Мальчики, – произнесла Сова, обращаясь к сыновьям.

Те подошли ближе. Встав рядом и определенно не зная, как вести себя, они глядели то на мать, то на Даррита.

– Бериот, не знаю, помнишь ли ты, как мы ждали Норта…

– Я помню, – ответил Советник и откашлялся, а затем неожиданно добавил: – Я тогда приготовил множество подарков.

– А я не помню ничего, – отозвался Дан, – но знаю вас, господин Даррит, уже не один год и с радостью и гордостью назову своим братом.

Судя по тому, как менялось лицо Норта, он только теперь по-настоящему понял: да, признание Совалии Дольвейн вынуждало его познать славу главной сенсации месяца, но при этом дарило семью. Дарило братьев, которые, похоже, были готовы принять его.

Даррит протянул руку, и Дан ответил рукопожатием.

– Спасибо, – произнес Норт, – в этой, откровенно говоря, странной для меня ситуации мне приятно, что я могу рассчитывать на вашу поддержку.

– Полностью, – подтвердил Бериот и тоже пожал Норту руку.

– Удивительно, – заметила Королева, – в прошлый раз я не заметила, но Норт невероятно похож на Удо. Я всегда думала, что Дан – копия своего отца, но сейчас очевидно, что Норт унаследовал черты Удо почти полностью.

– Не хватает очков, – подтвердил Король.

– И Удо всегда делал стрижку короче, – спохватилась принцесса Акира.

Даррит явно чувствовал себя не в своей тарелке, поэтому молчал.

– Жаль, что папа так и не узнал, – вздохнул Дан.

Это высказывание вызвало поток воспоминаний и обсуждений, все отвлеклись от Норта, и он вновь чуть повернулся: сначала будто бы оглядывая комнату, затем еще – чтобы увидеть Омарейл.

Как же ей хотелось, чтобы вся эта формальная часть поскорее закончилась!

– Господа, прошу простить, меня ждут дела, – заметил вдруг Дан.

Вместо того чтобы недовольно посмотреть на брата, Бериот поддержал его:

– Боюсь, я тоже должен спешить.

– В самом деле, не пора ли нам закончить? – задала вопрос принцесса Акира.

Даррит поднял брови, вопросительно глядя на Омарейл. Она вспыхнула и, постаравшись закрыть свои эмоции, которыми случайно поделилась с присутствующими, наконец, подошла ближе ко всем.

– Время и правда близится к обеду, – охотно поддержала она.

– О, Норт, вы с нами отобедаете? – любезно спросила Севастьяна, и Омарейл была ей очень благодарна.

– Почту за честь, – кивнул Даррит.

Но радость Омарейл была недолгой: в сдержанной беседе, что происходила за столом, было мало искренности. Даррит рассказал немного о себе, скупо отвечая на вопросы. Когда обед закончился и все разошлись, Бериот предложил Дану и Норту тотчас же отправиться в ресторан, чтобы продолжить знакомство. Место он выбрал крайне популярное в высшем свете, и потому новость о том, что Советник и его брат пили кофе в компании неизвестного темноволосого молодого мужчины со шрамом на щеке, облетела Ордор за сутки. По возрасту загадочный спутник братьев подходил, чтобы быть третьим сыном Совалии, а внешне сильно напоминал ее почившего мужа, Удо Дольвейна.

Прочитав очередные догадки пронырливого журналиста, Омарейл поняла замысел Советника: не делая громких заявлений об имени нового члена семьи, он запустил волну сплетен и домыслов. К вечеру следующего дня у репортеров было имя Даррита и кое-какая информация о его биографии. Чтобы избежать осады из толпы журналистов на Северной улице, Бериот предложил Норту – с дозволения Короля, разумеется, – временно переехать в Орделион, где сейчас обитали и Советник с женой, и Сова.

Новая реальность диктовала новый подход ко всему. Например, Омарейл почти привыкла доверять волосы придворному парикмахеру, хотя сначала это казалось дикостью. Чего ради мучиться со сложными прическами каждый день, если можно просто заплести косу или вовсе оставить волосы распущенными?

Но сегодня принцесса была рада воспользоваться помощью: планировался совместный обед с семьей и Дарритом. Конечно, Норт видел ее в разных нарядах и вряд ли полюбил за утонченный вкус в одежде, однако ей хотелось выглядеть блистательно, чтобы окончательно поразить его своей красотой. Подходящее для этого платье нашлось не сразу.

Принцесса уже готова была идти в столовую, когда в дверь постучали. Слуга объявил, что к ней с визитом пожаловал Ил Белория.

– Пускай ждет в Мраморной библиотеке, – устало вздохнув, ответила она.

Появление Патера Нортастера, столь внезапное, не могло означать ничего хорошего. Ведь они виделись совсем недавно…

– Мое восхищение, Ваше Высочество, – поприветствовал ее Ил, и было трудно понять, к чему точно относились эти слова.

Можно было бы предположить, что он оценил ее внешний вид, но что-то подсказывало Омарейл – возможно, явно недовольный тон Белории, – что речь шла не о ее неземной красоте.

Принцесса прошлась по комнате, ее каблуки громко стучали по мраморному полу библиотеки. Ил стоял у книжных полок из светлого бука, нетерпеливо барабаня пальцами по одной из них.

– Есть ощущение, что вы это говорите неискренне, – заметила она с иронией, и мужчина хмыкнул.

– Поправьте меня, если я неправ: дворец намерен заявить, что Норт Даррит – похищенный сын Совалии, которого все считали погибшим при родах?

Омарейл прижала ладонь к груди:

– Дворец не имеет к этому никакого отношения. Заявления, если и будут, то только от самой госпожи Дольвейн.

Белория скрестил руки. Затем мягко улыбнулся:

– Как я сказал, я восхищен той наглостью и напористостью, с которой вы действуете.

– Норт – действительно сын Совы, – серьезно заявила Омарейл, открыто глядя на Белорию.

Он сощурился, явно не веря.

– В этой истории действительно есть чуть больше, чем открыто публике, – продолжила она. – Не думаю, что могу раскрыть вам все факты. Но…

Белория сделал несколько шагов к ней навстречу, и Омарейл пришлось приложить усилия, чтобы не отступить. Ее сердце взволнованно забилось.

– Ваше Высочество, Даррит может быть вам хоть двоюродным дедушкой, – прошептал он, – но я от своих целей не отступлюсь. Кстати, – это он произнес громко, развернувшись и начав прогуливаться вдоль книжных шкафов, – ходит слух, что настоящая принцесса сбежала из башни и теперь находится в Северных землях. Лицо ее изувечено, как все и предполагали. Она ждала, когда же проклятие перестанет действовать, но пока пряталась в горах, Король и Королева нашли другую девушку, красивую и складную, и выдали за свою дочь.

Омарейл мрачно проследила за Белорией.

– Не нужно угроз, Ил, – произнесла она сквозь зубы, – это не располагает к добрым отношениям, а мы с вами вообще-то планируем пожениться.

– Отрадно это слышать.

Они чуть помолчали, в комнате все еще остро ощущалось напряжение. Принцесса заговорила первой:

– Утолите мое любопытство, Ил.

Он повернулся к ней и вопросительно поднял бровь.

– Вы столького добились, у вас есть богатство, власть, даже любимая женщина и сын. Для чего вам статус принца-консорта? Это совсем не так престижно, как Патер. Просто муж Королевы.

Дневное солнце слепило, отражаясь от белых мраморных стен, но на лице Ила Белории залегли тени, и он казался мрачным и загадочным – будто Омарейл смогла увидеть его истинную натуру.

– Вы верно заметили, Ваше Высочество, у меня есть все, чего я мог желать. Когда получаешь то, что хочешь, жизнь теряет смысл, если не ставить себе все более и более грандиозные цели. Я намерен расширить влияние Ордора на Дальние земли. Мы привыкли считать племена, что живут там, дикарями, но таким когда-то увидел наш народ Король Сол. Ордор может расширить границы, получив доступ к богатствам за морем. Поверьте, когда я стану принцем, я буду не просто «мужем Королевы».

Его амбиции пугали Омарейл. Она заботилась лишь о процветании королевства, Ил же мечтал завоевывать новые территории.

– Ордор никогда не смотрел на восток, – отозвалась она.

– Вы никогда не должны были выходить из башни, – парировал Белория.

В дверь постучали. Слуга сообщил, что Король ожидал Омарейл в Янтарной столовой на обед.

Она повернулась к Белории, чтобы попрощаться, но тот глядел так вопросительно-выжидающе, что принцесса замерла.

– С удовольствием задержусь, – сообщил он. – Меня ждет долгая дорога в Нортастер.

Не желая выяснять отношения при лакее, да и не зная, как отказать и не показаться грубой, она попросила передать Королю, что к ним присоединится Ил Белория. Пока они вдвоем шли по коридору, Омарейл заметила:

– Мне не понравился ваш сегодняшний настрой, вы набросились на меня, не разобравшись в ситуации.

– Не держите меня за дурака, – ответил Белория коротко.

– С вами трудно разговаривать, – покачала головой принцесса.

Ил бросил на нее колкий взгляд, продолжая шагать рядом.

– Вы три месяца скрывались от родителей из-за Совалии, видели ее своим главным врагом, но сейчас прекрасно ладите. Слышал, она заходит к вам на чай. Что же могло примирить вас с ее существованием, если не взаимная услуга? Признание Даррита представителем высшего класса звучит как достойная мера. А его делает первым кандидатом на ваши руку и сердце. Прекрасно разыгранная партия, но вы забыли одну фигуру на доске.

Омарейл остановилась, так как они подошли к двери столовой. По обе стороны стояли лакеи, поэтому принцесса постаралась завуалировать свой ответ:

– Будьте спокойны, Ил, я помню про все фигуры. И всем воздастся по заслугам.

– Надеюсь, вы меня простите, если я не буду полагаться только на ваше честное королевское, – ответил он и приобнял ее за талию.

Она не успела сообразить, что произошло, как Белория толкнул тяжелую дверь и увлек принцессу за собой. В следующую секунду он отпустил ее, но все присутствующие в столовой заметили шумное появление. Омарейл поняла, что это выглядело так, будто они были двумя влюбленными, решившими выразить чувства прямо перед тем, как войти в зал. Делу поспособствовало то, что Белория изобразил смущение и, прочистив горло, поздоровался, а принцесса так и осталась стоять с удивленно распахнутыми глазами и расползающимся по щекам румянцем.

Король и Королева смотрели на обоих хмуро, но довольно быстро их лица разгладились.

– Садитесь же, садитесь, – радушно предложил отец Омарейл, и она сперва растерянно шагнула к столу, а затем обернулась на Белорию.

Тот стоял достаточно близко, чтобы она увидела, как сузились его зрачки, возвращая радужке привычный зеленый цвет. Она сжала зубы, но было не время разбираться.

Король и Королева сидели с торцов стола. Для Омарейл было оставлено место справа от отца, напротив нее оказалась Севастьяна. Принцесса дождалась, пока лакей пододвинул ее стул, села и только тогда посмотрела вперед. Сначала она поймала удивленный взгляд сестры, затем перевела взор на Сову. В глазах той читалось осуждение. Рядом с ней с выражением мрачной решимости сидел Даррит. Он пытался испепелить взглядом букет в янтарной вазе и на принцессу не смотрел.

Справа от Омарейл с идеальной осанкой и невозмутимым выражением лица ожидал начала обеда Бериот. За ним было приготовлено место для Белории.

Принцесса надеялась только на то, что присутствующие предпочтут поесть в тишине. Но такого никогда не случалось прежде.

– Какие дела привели вас в Астрар, господин Белория? – поинтересовался Король.