Текст книги "Жду, надеюсь, люблю..."

Глава 7

После двух свадеб подряд семья Бычковых словно поредела, хотя на самом деле обогатилась сразу двумя мужьями-зятьями. Евгений Павлович вышел из больницы и сразу стал подыскивать варианты обмена – оставаться по соседству с Макаром Макарычем, отныне мужем дочери, он не желал. Арина переехала к мужу, Марина и Роман пока жили у Бычковых, но мечтали об отдельном жилище. Ася бродила по комнатам совершенно неслышно и безмолвно. Бабушка почему-то на всех обиделась и внезапно переехала к какой-то своей закадычной подруге-журналистке. Остался оптимистичным и бодрым один Александр. Он только слегка посожалел о квартире соседа, где раньше жил по возвращении в родной город. Хотя Арина предложила брату:

– Ты можешь здесь жить, как раньше. Я даже твою комнату занимать не стану.

– Ладно, – махнул рукой Александр. – Подумаю. Не хочу вам мешать.

– Раньше ведь не мешал, – ухмыльнулась Арина. – И теперь не будешь.

Однако ей очень, и весьма неожиданно, помешал сын Макара Макарыча, таинственный субъект, секреты которого по сей день оставались неразгаданными.

На свадьбу ни он, ни его сестра не пришли. Но дочь Макара все-таки позвонила с поздравлениями, пусть даже делаными, сказанными нехотя, через силу и сквозь готовую в любую минуту прорваться нездоровую насмешку или ядовитый хохот. А сын вообще сгинул, хотя Макар отправил ему телеграмму на тот загадочный адрес в Подмосковье, по которому сын никогда не жил, но откуда ему исправно и четко доставляли всю корреспонденцию.

– Нет и не надо! – проворчал не слишком довольный всем этим Макар. – Без детей спокойнее, если смотреть правде в глаза!

А что он, собственно, думал? На что рассчитывал? Что взрослые дети завизжат от радости, услышав о его второй жене, которая ему в дочки годится и моложе их самих? Смешно… Но Макар Макарыч оскорбился и надулся.

Первые три месяца «молодые» провели дружно и счастливо. Макар потакал Аринке во всем, исполнял все ее капризы и желания. А она только того и добивалась. Она находилась на самой вершине блаженства. И даже смутно не догадывалась, насколько кратковременно любое блаженство на земле. Хотя могла бы кое-что понять.

И наконец на голову счастливо и нежно воркующих молодоженов свалился карающим ястребом сын Макара Макарыча Вадим.

Арина была в тот день дома одна. Вернувшись из Гнесинки, она наспех пообедала – есть она теперь любила только с мужем, который увлеченно готовил на двоих и оказался в качестве повара почти великим мэтром, демонстрирующим потрясающие способности кулинара, – и села заниматься. Приближалась весенняя сессия. Вдруг входная дверь открылась, и кто-то вошел в квартиру.

Кто это? – с тревогой подумала Арина, отодвигая книгу. Макару еще рано… Или заболел?

– Макар! – крикнула она, все больше волнуясь. – Это ты?

– Нет, это я. – И в комнату заглянул редкий тип – утконос, которого здесь совсем не ждали. – Здравствуй, маменька! А ты вполне ничего… Надо признать, вкус у отца неплохой.

– Ну зачем вы так! – смутилась Арина. – Здравствуйте… Вы надолго? Я сейчас разогрею…

– Не надо ничего греть! Я и так уже довольно разогретый. – Утконос плюхнулся в кресло. Некоторое время они молчали. Наконец гость продолжил: – Вот сижу, не могу глаз от тебя оторвать и даже решился высказаться… Это что же, думаю, за красота передо мной?! Верить своим глазам или нет? Прямо чудо какое-то. – Он явно паясничал и издевался. – Будто картина какая! Признайся, ты реальная женщина? И где отец взял такую? Или создал тебя с помощью колдовских чар? Или ты – голограмма? Графика? Мне серьезно кажется, что не может такого в природе быть, тут настоящая сказка! Впрочем, у отца нынче и впрямь не жизнь, а сказка. Неужели здесь правда этакая красота сидит? Я не совсем верю себе…

Обозленная Арина отозвалась сардонически:

– А у вас есть жена? Интересно, как она отреагирует, если узнает о подобных восторгах мужа?

Утконос смотрел серьезно и в упор.

– У меня есть жена. И она никогда об этом не узнает. Ты сама прекрасно все понимаешь. Моя жена… Недавно она глубокомысленно изрекла, что якобы в любви нет и не может быть милосердия.

– Такая вам шею запросто свернет, – съязвила Арина. – Напрасно вы на ней женились. Это ошибка!

– Не первая, не последняя, – задумчиво и невозмутимо отозвался длинноносый. Он разговаривал через губу. – И вообще, чем дольше я живу на этом свете, тем яснее понимаю, что ошибок должно быть много, как можно больше, иначе запросто погрязнешь в страданиях по поводу одной. А когда они идут сплошным потоком, мучиться некогда – надо исправлять!

– Все сразу? – фыркнула Арина.

– Зачем? Это не по силам человеку. По очереди. Что сумеешь. Что успеешь. Что вообще еще можно исправить. К сожалению, неисправимых куда больше. А отец по-прежнему приезжает домой поздно? Несмотря на молодую и прекрасную жену?

– Работа у него такая, – пробубнила Арина.

– И он, судя по всему, не слишком боится за тебя и не сомневается в тебе.

– Не сомневается! – с вызовом ответила Арина. – Он уже чересчур много настрадался со мной раньше, до свадьбы, и устал бояться и сомневаться дальше. Все страхи и сомнения остались в прошлом.

– Шикарное состояние, – вздохнул утконос. – Завидую я ему… А в общем он молодец.

– Молодец, – согласилась Арина. – И с возрастом не меняется.

– Ну, положим, ты не знаешь, какой он был раньше. Не можешь помнить. – Утконос встал и прошелся по ковру. – Слушай, а неужели ты правда влюбилась в него? Ну, он-то понятно… Видать, родился в крахмальной сорочке. Баловень фортуны. Но что нужно тебе? Молодой и прекрасной…

Он взглянул на Арину чересчур выразительно и откровенно. И она стремительно облилась румянцем. Впрочем, скорее от удовольствия, чем от нагловатого взора.

– Ты что, нуждаешься в квартире? Насколько я понял, не очень. И семья у тебя вполне обеспеченная, с машиной. Ты чего искала-то?

Арина хотела сказать, что любви, но поняла, как смешно и нелепо это сейчас прозвучит, и промолчала. Мало ли о каких глупостях способна мечтать дурная девичья голова!

– Вы… надолго приехали? Он снова сел в кресло.

– Слушай, что ты мне все выкаешь? Говори по-простому «ты». А впрочем, насчет тебя и отца… Просто всякому хочется найти кого-то, кому вечерами можно будет пожаловаться на головную боль или на ноющую спину.

– А ты философ! – вновь обозлилась Арина. – И все свои скромные познания понахватал из романов, энциклопедий и справочников, не иначе. Читаешь много, интересуешься? Успеваешь в промежутках между важными делами?

– Так вот, маменька, – ехидно проскрипел «сыночек», – мои дела – это мои дела! Запомни это отныне и навсегда! И они сложились нынче так, что мы с Юлей собираемся жить здесь. Вот в этой самой квартире. Вместе с вами. Да-да, не таращи прекрасные и злые глазки! Не знаю, надолго или навсегда, но мы здесь прописаны. Моя женушка и я. Так что извините-подвиньтесь! Придется потесниться.

Арина ахнула. Вот это подарок! Прямо скажем, сюрприз не из обычных. Хотя она, конечно, знала, что Вадим здесь прописан, но вот о его жене Макар предпочел умолчать. Он уверял, что сын будет жить отдельно, ему так удобнее, и дела у него свои тайные, и деньги есть для покупки своей квартиры, во всяком случае, снимать ее он в состоянии. В общем, Арине не о чем беспокоиться. Оказалось, очень даже есть о чем.

Позвонил Макар справиться, как там любимая молодая женушка пообедала и как ей понравились сваренные им суп с лапшой и гуляш заодно с пюре.

– Замечательно вкусно. Как обычно, – мрачно пробубнила Арина. – Приехал Вадим.

– Кто приехал? – не понял Макар.

– Твой сын! – крикнула Арина. – И навсегда! Завтра привезет жену.

Вадим посмеивался, небрежно покачивая ногой, положенной на колено другой.

– Если смотреть правде в глаза… – начал Макар.

– Сначала посмотри мне! – выпалила Арина и бросила трубку.

Вадим невозмутимо смеялся:

– Не психуй понапрасну, маменька! Все образуется.

Образовалось все очень «удачно».

Разъяренный Макар объявил вечером сыну, что будет разменивать квартиру на две, если Вадим желает жить здесь. Утконос внезапно растерялся. Арина мрачно и холодно наблюдала за ним.

– Пап, что с тобой? – как-то по-детски неуверенно и беззащитно пробормотал этот таинственный торговец. – Я не понимаю… Мы с Юлей здесь прописаны…

– И мы с Ариной тоже! – заявил Макар. Молодец, Макарыч! – с удовольствием подумала юная жена.

А кадровый офицер шел в наступление.

– Если смотреть правде в глаза, я имею куда больше прав на эту квартиру, чем ты! И почему ты вдруг решил жить здесь? Жил бы где раньше. И вообще ты собирался купить кооператив.

– Па, у меня произошли некоторые изменения, неприятности… – Вадим смотрел в пол. – Меня кинули, подставили… Я отдал много денег впустую, ничего не заработал… В общем, хорошо еще, что ноги унес… Ушел целым и невредимым, и до суда не дошло.

– А так оно и должно было обязательно когда-нибудь случиться! – удовлетворенно объявил Макар Макарыч. – Потому что, сколько веревочке ни виться… И там, где есть махинации и ложь, всегда рискуешь нарваться на грубую подставу. Сам должен соображать, не маленький! Тем более если взялся за какую-то там торговлю. Не знаю чем и не интересуюсь. Называется частное предпринимательство. Вот и живи себе частно, по-своему, и в мою жизнь не мешайся! У меня теперь своя семья.

– Вижу, – криво, нехорошо ухмыльнулся Вадим. – И слышу, что ты меня понимать не желаешь. И принимать тоже. Тогда будем жить как в коммуналке. Две семьи в одной квартире.

И они стали так жить.

– Ром, давай проведем такой эксперимент, – предложила вечером Марина. – Иногда дети рисуют не поймешь что. Вот Славка нарисовал нечто такое, глянь. Я спрашиваю у него: «А что ты изобразил?» Он ответил: «Грузовик».

Роман глянул и захохотал:

– Это?

Марина тоже засмеялась.

– Я Аринке и Макару сегодня показывала, не сказав, что имел в виду автор рисунка. Они недоуменно пожали плечами. Ваня! – крикнула она. – Иди сюда!

Сын явился не сразу, был занят – возился со своей игрушечной железной дорогой.

– Ванюша, посмотри, как по-твоему, что здесь нарисовано? – И Марина протянула младшему сыну рисунок старшего.

Иван уверенно ответил:

– Грузовик!

– Вот видишь! – торжественно заметила Марина.

Роман изумился.

– А как ты догадался?

– Разве неправильно? – пожал плечами Ваня.

– Правильно. Но взрослые угадать не могли.

– То взрослые, – глубокомысленно и насмешливо произнес Иван. – Когда мы купим собаку?

Он уже давно приставал к родителям с этой идеей. Роман отмахивался, Марина откладывала на потом. Но к брату неожиданно присоединился Слава, и ей стало трудно отбиваться уже от двоих детей, наседающих на нее и требующих покупки пса немедленно. Отговорки по части отсутствия денег уже не проходили.

– За это время можно было вполне накопить на самую дорогую псину, – наконец рассудительно изрек Иван. – А мы согласны даже на очень дешевого щенка.

И тогда Марине пришла в голову спасительная идея…

– Хорошо, – сказала она, – но сначала надо потренироваться. Ведь гулять с собакой будете вы, а не я! У меня своих дел полно. И папа не может.

Она промолчала, конечно, что папа намыливается уйти. Это еще вопрос нерешенный. И старалась об этом не думать, не обременять себя, не забивать голову лишними трудностями, как училась когда-то у отца. Отложить решение на потом – самое милое дело.

Сыновья в восторге согласились тренироваться. И начали прямо на следующее утро.

Марина, как и условились, разбудила обоих в шесть утра, вручила большую игрушечную собаку и отправила во двор. Братья честно «выгуливали» пса полчаса, а вернувшись домой, оба тотчас улеглись досыпать. Вечером снова «гуляли». На следующее утро они вставали уже неохотно, но покорно. Марина посмеивалась. На третье утро Ваня пробурчал:

– Пусть Славка пойдет один.

– Нет, – строго сказала Марина. – Тренировка – дело коллективное.

Вечером позвонила встревоженная Арина, живущая в соседнем доме.

– Марка, ты, часом, не повредилась умом со своим секс-мужем? Почему у тебя дети каждое утро торчат у подъезда? Все соседи удивляются. И вечерами мальчишек все видят с этим огромным псом, которого им подарил Макар.

– Все по уму, – успокоила сестру Марина. – Я тебе объясню немного позже.

На шестое утро сыновья отчаянно взмолились в два голоса:

– Мама, мы спать хотим!

– А собаку вы тоже хотите? – ехидно поинтересовалась Марина.

– Нет! – дружно закричали сыновья. – Мы больше не хотим собаку!

Так одну проблему своей жизни Марина решила. Если бы все они решались столь легко и просто…

Именно той весной Роман ушел к Лиде.

– Мы найдем себе хорошего папу? – тревожно спрашивал четырехлетний Ваня.

– Обязательно, – убежденно и твердо отвечала Марина.

Меньше всего она была уверена именно в этом. Семилетний Слава молчал. Он понимал намного больше брата.

Какими разными выросли у нее дети… Ну, Петька – наособинку, и он понахватал многое у отца. А Слава и Ваня… Вроде родные братья… Только на родных не похожи. Откуда такие различия? Слава рос сдержанным, но очень общительным, открытым, несмотря на свою очевидную склонность к размышлениям, рано научился анализировать, подмечать важные детали, подробности событий и характеры окружающих его людей. Он всегда хорошо, без всякого принуждения учился, легко поступил в такой сложный вуз, как ИСАА. Хотя помотал матери нервов немало… Марина тогда отговаривала сына от этой пустой, на ее взгляд, затеи.

– Ты провалишься, – твердила она. – А тебе нельзя потерять этот год, весной грозит армия! Лучше выбери что-нибудь попроще, полегче. Зачем тебе такой сложный институт? Там учатся одни блатные! Все по уму.

Но Слава обладал плюс ко всему недюжинными упрямством и волей.

– Нет, – невозмутимо отзывался он на все стенания матери. – Я хочу поступить именно туда, и я буду там учиться.

За время его экзаменов Марина вообще перестала спать. Но он поступил. Каким-то чудом. И своим собственным непомерным упорством и спокойствием. Окончил…

Марина зябко поежилась, плотнее запахнулась в теплый платок и глянула в окно на луну. Фантастически огромная, беловатая, она словно приклеилась к самому краю темно-синего неба, прилепилась к нему чересчур нежно, повиснув почти над землей и будто собираясь на нее опуститься.

Когда-то еще женихавшийся Ромка прочитал Марине такие строки:

 
О, луна, ты – единая,
Проливающая свет!
Ты – несущая свет человечеству!
 

Марина удивилась:

– А почему это луна одна-единственная несет свет человечеству? Куда же делось солнце?

– Дык… В поэзии остается то, что написал поэт. А создавал он стихи в определенное время и в определенном настроении. Творил, наверное, ночью, бессонница его мучила, сидел на луну уставившись. Солнца не видел, а видел только ее, большую и круглую. Она его вдохновила, и он, глядя на нее, взял и сочинил именно о ней. Так вот и получилось…

Летом после окончания института Слава исчез… Он уже получил рекомендацию в аспирантуру и осенью собирался опять учиться и преподавать на кафедре своего вуза. Он свободно владел несколькими восточными языками, в том числе и арабским. Плюс английский и французский.

Слава, Славочка…

Арина развила бурную деятельность, и по ее настоянию одна из центральных газет опубликовала заметку об исчезновении Вячеслава Бычкова. И попросила откликнуться свидетелей и тех, кто мог бы чем-то помочь в поисках пропавшего человека. Никто не откликнулся… А свидетели… Соседи по двору видели эту белую машину, куда спокойно сел Слава. И мужчину и женщину внутри. Но никто не запомнил номера автомобиля. Белая «Волга»… Никто в точности не сумел описать внешности сидящих в машине людей. Да и внешность изменить несложно. Более или менее запомнили водителя – он курил в открытое окно. Но и его описание ничего не дало.

«Мы хотим вам помочь…» – сказал Павел.

Что он имел в виду?

Когда Марина глянула на него, пытаясь сдержать рвущиеся вопросы и утихомирить вновь взбунтовавшуюся надежду, круглоголовый парень привычно отвел глаза.

– Извините, Марина Евгеньевна, пока рано об этом говорить. И я сейчас не могу сказать вам больше. В общем и целом…

Светлана смотрела на него укоризненно.

– Светка, перестань пиявить меня взглядом! Наверное, мне вообще не стоило пока трепаться, лучше было бы помолчать покуда, да вот не сдержался, виноват! У меня есть несколько вопросов к вам… Скажите, ваши сыновья дружили? И как они вели себя после исчезновения старшего?

Марина нервно смяла шаль на груди. Эту ее любимую пушистую серую шаль подарил ей когда-то Слава… На Восьмое марта…

– Петька? Ваня?! Да вы что?!

– Не пугайтесь так, – сам испугался Павел. Светлана сидела съежившись. – Никто на них не думает! И все-таки они оба косвенно могут нам помочь…

Иван сильно отличался от старшего брата с самого детства. Сутуловатый – Марина так и не сумела, как ни старалась, заставить его выпрямиться, даже спорт не помог, – всегда сумрачный, уткнувшийся взглядом себе под ноги, избегающий глядеть людям в глаза, чурающийся вечеринок и приятелей, при любом удобном случае забивающийся к себе в комнату и плотно закрывающий за собой дверь, Ванька всегда вызывал у Марины беспокойство и, что страшнее всего, недоверие. Она тревожно всматривалась в его лицо, пробовала его разговорить, расспросить, но неизменно натыкалась на хмурое молчание либо на недовольное невнятное бурканье в ответ. Иван не желал никого подпускать к себе близко. И ему пришлось рано выделить отдельную комнату, хотя это была немалая роскошь в их трехкомнатке. Вначале Слава жил с Ваней, потом он переехал к Арине, а Иван и Петька тогда поселились в своих комнатах в гордом и счастливом долгожданном одиночестве.

Вечерами Марина часто прислушивалась к тому, что происходило за дверями комнат сыновей. У Петьки постоянно звучала музыка да мурлыкал телефон, который упорно обрывали девушки-подружки. У Ивана стояла глухая тишина, лишь изредка прерываемая недовольным гудением перезагружающегося компьютера. В комнате он зудел по-комариному монотонно и постоянно, когда сын бывал дома. А дома он бывал часто – фирма, где он трудился после окончания института, ценила его как компьютерщика и предоставляла свободу действий. Поэтому Иван много работал дома, где ему было уютнее и привычнее.

Лишь иногда Ванька демонстрировал пример негативной реакции флегматика. В моменты, когда вдруг зависал комп, Иван говорил запредельно нордичным шепотом, с такой интонацией, словно неторопливо и деловито перечитывал фразу диктанта:

– Чтоб ты сгорел.

Компьютер к такому отношению привык и не очень обижался, хотя Петька пытался безуспешно убедить брата в том, что комп – это живой организм, со своим выдающимся умом и феноменальной памятью, а потому требует ласки, вежливости и дружелюбия. Иван отмахивался.

Не сложились у него отношения с отчимом и младшим братом. Петька избегал Ивана, хотя ссор между ними не возникало никогда. В силу безбрежной Петькиной контактности, бесконфликтности и миролюбивости, думала Марина. Но и Слава в последнее время тоже стал избегать Ивана. Все трое не жаловались друг на друга, не отвечали на поставленные в лоб вопросы об их взаимоотношениях, но жили врозь. И это пугало и настораживало Марину. Она печалилась о будущем сыновей.

Когда-то она радовалась, что у нее трое детей. Они вырастут дружными. И позже родители уйдут навсегда, но братья будут преданно заботиться друг о друге и друг другу помогать. Выросли… Но любить и помогать не научились или не захотели. Почему? Этот вопрос давно мучил Марину. Задавать его Володе было бессмысленно и даже несерьезно. Муж рассматривал подобные разговоры как пустые и не имеющие никакой значимости. Главные ценности жизни… В чем они, где? Марина стала горько думать, что в самых близких ей людях нет ничего человеческого, как это ни страшно признавать. Каждый из них поклонялся лишь себе и любил одного себя, совершенно равнодушный к остальным, безжалостный, холодный… И все они скроены на один образец.

Она решила посоветоваться с Романом.

Виделись они редко. Редко и перезванивались. Хотя Марина в последнее время, когда подросли сыновья, стала все чаще и чаще жалеть своего первенького муженька, неудачника и бедолагу.

– А напрасно ты его жалеешь, – однажды насмешливо свысока заметил Володя, подметивший ее отношение к Роману. – Жалость – это обманка. Вот ты пожалеешь человека и уверишься, что вроде все для него сделала, что нужно, а больше не в силах, и успокоишься в своей бездеятельности. Бестолковое это чувство, никчемное – наша жалость. Нужно что-то реальное, а не сожаления.

– И что же ты мне предлагаешь реального? – окрысилась Марина. – Развести Ромку с этой дылдой и вновь женить на себе?

– Даже это дикое предположение намного благотворнее твоей абсолютно бесполезной жалости, – невозмутимо отозвался Володя. – Приищи ему другую жену – вот и поможешь!

Марина обозлилась вконец.

– Тьфу на тебя! Ты вот приискал себе достойную замену! У Петьки в качестве отца, заботливого и внимательного, давно уже твой Ленька-бизнесмен! Все по уму.

Володя важно кивнул:

– Леонид у меня парень что надо!

– Не в тебя, – съязвила Марина.

– А какая разница в кого? И зачем вообще выяснять все это? Главное – человек хороший, а на кого похож – дело десятое.